Текст книги "Чтобы царствовал один в мире Черный Властелин (СИ)"
Автор книги: Татьяна Рябинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
Хэппилог
Волны высовывали длинные широкие языки и влажно облизывали гальку. Мерный шум навевал дремоту, сквозь которую с трудом пробивались вопли чаек. Вечернее солнце все еще было жарким, Аня передвинула зонтик, чтобы оказаться в тени, и закрыла глаза. Теперь она ценила часы, даже минуты одиночества так же, как раньше ненавидела их. Еще полчаса в блаженном оцепенении – и можно домой.
Шорох гальки – кто-то шел медленно, лениво, словно любуясь собственными движениями и предоставляя другим возможность полюбоваться собой. Шаги приблизились и смолкли – рядом с ней.
– Я надеялась, что никогда тебя больше не увижу, – сказала Аня, не открывая глаз.
– А я наоборот надеялся рано или поздно с тобой встретиться, – Слава присел рядом на горячие камни. – Да что там, знал, что встретимся. Сочи – город маленький. Хотел тебя пригласить куда-нибудь. Кофе выпить, поболтать.
Аня усмехнулась и не ответила. Она разглядывала его из-под ресниц. Бороду сбрил и помолодел лет на пять. Волосы растрепаны, выгорели на солнце добела, контраст с глазами еще больше, взгляд еще глубже, до самых печенок. Кубики, бицепсы-фигицепсы. Черные плавки – не бесформенные бермуды или боксеры, как у большинства местных, а слипы в обтяжку. Товар лицом. Интересно, где он болтался четыре года?
– Хорошо выглядишь, – Слава словно случайно коснулся ее бедра. – Все такая же ультра-си.
– Слав, вон там две тетеньки в тебе сейчас дыру просмотрят. Ничего еще так тетеньки. Не первой свежести, но если выпить и свет выключить…
– Издеваешься? – дернул щекой Слава.
– Нет. Зачем?
Он сидел рядом с ней, явно не зная, что еще сказать. Взял нагретый солнцем камешек и осторожно положил ей на живот. Аня вздрогнула, словно ее ужалил овод, и резким движением смахнула камень.
– Слушай, Слава, – процедила она сквозь зубы, – я пытаюсь быть вежливой, но до тебя не доходит. Я. Не хочу. Тебя. Видеть. Никогда. Понял или нет?
– Ань… – он накрыл ее руку своей и заглянул в глаза, снизу вверх, по-собачьи. – Ну прости, а? Глупо ведь все. Ну так вышло. В конце концов, я же выпустил дракона, и он тебя спас. Давай все забудем? Ну как будто ничего этого не было. Ведь этого же и на самом деле не было. Фантазии чокнутой бабы. Считай, все просто приснилось. Но ведь было же у нас с тобой в этом сне что-то хорошее, разве нет? Помнишь тот самый первый раз? Как ты в красном платье, на столе… Это было что-то… такое… разве нет?
– Ты идиот? – с недоумением спросила Аня. – Фантазии, говоришь? Ты это серьезно? У нас с тобой было что-то хорошее?
– Я скучал по тебе, – Слава продолжал заглядывать ей в глаза, и как-то незаметно придвигался все ближе и ближе, и вот его рука скользнула по ее ноге. – Я понимаю, ты сердишься. Но давай попробуем сначала начать? С чистого листа?
Аня стряхнула его руку и прислушалась к себе с интересом естествоиспытателя: не шевельнулось ли что-нибудь внутри. Нет. Только скука и какая-то вялая брезгливость.
Господи боже ты мой, ведь я с ним целый месяц спала почти каждую ночь. И даже иногда что-то такое приятное испытывала. А был момент, когда и вовсе сама почти захотела этого. Бррр!
– Сказать тебе, Слава, что я могу начать сначала? Точнее, продолжить? Дело твое в архив еще не сдали. Стоит шепнуть кому надо, что ты воскрес из мертвых, и все замечательным образом продолжится.
Он смотрел на нее так, словно пытался сообразить, что это: смешная шутка– минутка или все всерьез.
– Я не шучу, – помогла ему Аня. – Даю тебе сутки. Если завтра в это время ты еще будешь в Сочи, пеняй на себя. И не думай, что сможешь где-то затихариться и отсидеться. Не выйдет. Ты знаешь, у меня есть возможности проверить.
Буркнув себе под нос что-то непечатное, Слава встал и пошел к лестнице.
– Все настроение испортил, собака, – пробормотала Аня, глядя ему в след, вытащила из сумки телефон и набрала номер.
– Боречка? Привет, зайка, Колыванова беспокоит. Как оно? А у меня для тебя подарок. Может, ты не в курсе, что твой любимый потеряшка всплыл и шляется по городу?.. Да-да, Славочка Корсаков. Только что видела на пляже… Нет, не ошиблась, ты же знаешь, у меня память на лица железная. Я бы на вашем месте не откладывала, пока опять куда не свалил. Да, лучше прямо сейчас. Где? На Маяке. Только что. По набережной пошел в сторону морпорта.
Едва Аня нажала на кнопку отбоя, телефон зажужжал, как рассерженный жук. Она посмотрела на экран и улыбнулась:
– Привет, котик! Как ты там?
– Анечка, – смущенно сказал голос в трубке. – Купи мне чего-нибудь вкусненького, пожалуйста. В холодильнике мышь повесилась.
– Ну елки, – вздохнула Аня. – Ты ведь сам решил, что днем – на диете. Скоро ведь в двери не будешь пролезать. А ночером пойдем в ресторан. Что делаешь?
– Закончил пейзаж, продал с аукциона, надо будет в Москву отправить. Клип сделал на песню, выложил на ютуб. Уже полтора миллиона просмотров. Скучно! На море хочу.
– Хорошо, после ресторана поедем на пляж. Будем купаться голыми и заниматься разными безобразиями.
– Днем хочу! – капризно возразил Вася. – И летать хочу. У меня крылья скоро атрофируются.
– Ага, а потом опять будут заметки в газетах: «На горе Ахун нетрезвые отдыхающие заметили птеродактиля»?
– Это бесчеловечно – держать дракона в тесной квартире.
– Ну что ты капризничаешь, как маленький? – рассердилась Аня. – Я понимаю, что тебе обрыдло взаперти сидеть целыми днями, но мы же договорились, разве нет? А человечно заставлять женщину жить там, где все мужчины – такие красавцы? Это как поселить ее на складе косметики и разрешить пользоваться только одной маркой помады. А женщины?!
– А что женщины? – Вася сделал вид, что не расслышал ее слова о красивых мужчинах. – С каких пор тебя потянуло на женщин?
– Не прикидывайся дураком. У вас там такие женщины, что я рядом с ними чувствую себя жабой. Несмотря на то, что у них шерстяные уши. Солнышко, потерпи. Ну я же тебе говорила, не могу я вот так бросить все и исчезнуть. Раньше
– запросто. А сейчас у меня хороший командир, не могу я его так подставить. Еще четыре месяца – и все. В декрет. Сделаю вид, что еду к маме во Владивосток. А на самом деле поедем к твоей маме.
– Она мне весь мозг кофейной ложечкой съела, когда в последний раз у нее были, – пожаловался Вася. – «Когда уже надолго приедете?»
– Ну так и скажи ей, когда. Хочешь, можем к ней в эти выходные смотаться. Приедем в санаторий рано утром, трансформируешься, пока никто не видит, поднимешь меня на сосну. Ну и там лётом. А вообще мне нравится, конечно. Сначала тебя бросила и двадцать шесть лет не вспоминала, а теперь вдруг какие– то претензии.
– Я ей уже сказал, что во дворце мы жить не будем, так что не волнуйся.
– Да она где угодно достанет. Кстати, я тебя кое о чем спросить хотела. Когда выходила, видела на парадной объявление. Кошка пропала. Ничего не хочешь мне сказать? Молчишь? Ты же обещал! Ну как тебе не стыдно?!
– Анечка, ну прости, – сконфуженно забормотал Вася. – Сам не знаю, как так вышло. Честное слово, больше не буду. Ну я же дракон, что делать?
– А если наш ребенок зверюшку захочет завести, ты ее тоже сожрешь?
– С нашим ребенком мы будем жить там, где у меня не будет необходимости жрать домашних животных. Пойду в лес и поймаю суслика. И никто не увидит.
– Чтобы это было в последний раз, учти! Я же не бросаюсь на молодых красивых мужиков.
– Тебе ни к чему, – фыркнул Вася. – У тебя свой молодой красивый мужик дома.
– Только ночью. А днем – капризная рептилия, которая не в состоянии справиться со своими инстинктами.
– Кажется, под дверью кто-то мяукает…
– Я тебе дам, зараза зеленая!
– Жду с нетерпением, дорогая. Может, не поедем в ресторан? Может, как только – так сразу и дашь?
– Вася!
– Прости, котлеты подгорают.
– Из кошки?
– Капустные. Все, целую. Приходи побыстрее, я соскучился.
Аня бросила телефон в сумку и откинулась на спинку шезлонга, продолжая улыбаться. Бабушка Матрена Евграфовна появилась откуда-то из заката, в своем любимом лиловом платье и с вечной пахитоской.
– Бабуль, ты бы хоть встала так, чтобы на меня не несло, – проворчала Аня. – Я ж все-таки в положении.
– Ну что, Анька, наконец-то ты счастлива?
– Да, бабуль. Как ни странно.
– А что тут странного? – удивилась бабушка. – Он именно такой, о каком ты мечтала. Ты любишь, тебя любят, у вас будет ребенок. Разве не это счастье?
– Ребенок, да. На четверть дракон, на четверть эльф.
– Ну и что? Главное, чтобы здоровенький был.
– Знаешь, бабуль, я до сих пор поверить не могу. Все как в сказке. Вот только… – Аня тяжело вздохнула.
– Что тебя мучает, мой хороший?
– Я смирилась с тем, что изначально он моя фантазия. Все-таки мечта стала реальностью. Но эта зараза сделала его бессмертным и вечно молодым. Уже сейчас он на вид моложе меня. А дальше? Время быстро идет. Сначала будет выглядеть как мой сын. Потом как внук. Нет, я не думаю, что он меня бросит и променяет на молоденькую. Но ему придется терпеть рядом старую бабку. Пока я не умру.
– Посмотри на это с другой стороны. Ты будешь старой бабкой, но у тебя будет молодой красивый муж. Даже если он не будет уже с тобой спать, все равно – эстетически приятно. Лысый пузатый дед рядом – это обидное напоминание о собственном возрасте. Ты хотя бы от этого будешь избавлена.
– Бабуль, я ведь серьезно, а ты смеешься.
– Нет, Анютка, не смеюсь, – бабушка спрятала окурок под камень. – Когда любишь, всегда приходится с чем-то мириться. Ведь ты же терпишь три четверти суток толстую зеленую ящерицу?
– Да, – улыбнулась Аня. – И мне как-то все равно, что он толстая зеленая ящерица. Ведь я же знаю, что это все равно он. Тот, кого я люблю. Тот, о ком мечтала. Как бы он ни выглядел.
– Так вот и ответ на твой вопрос. И он потерпит тебя старую. Потому что любит.
– А если разлюбит?
– А разве кто-то от этого застрахован? Наслаждайся тем, что есть. Днем общением, ночью – близостью. Просто цени каждый момент.
– Все-таки иногда мне хочется побыть одной.
– Но ведь ты все равно думаешь о нем, разве нет? Ну ладно, Аннушка, мне пора. Береги моего правнука.
– Бабуль, подожди! – спохватилась Аня, когда сквозь бабушку уже можно было читать газету. – Я тебе хотела сказать. Ты в одном ошиблась. Не обо всех я буду жалеть в старости. О тех, с кем не… Ну, ты поняла. Точно не обо всех.
– Ну и отлично, – подмигнула бабушка, тая в воздухе, – и нечего жалеть о всякой дряни.
