Текст книги "Синие лампы темного мира (СИ)"

Автор книги: Татьяна Нартова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– А дальше? – Кажется, сегодня Веру точно решили довести до чесотки.

– Приземлилась, – одним словом закончил свой рассказ старик. – Как раз в той стороне, где мемориальный комплекс. Думаю, к нам пришельцы прилетали. Только не смотрите на меня так. Я вам со всей ответственностью отвечаю, как бывший инженер. У нас таких штуковин нет.

– Мы Вам верим, – стараясь не выдать волнения, сказал Кирилл. – Только между нами, мы в Краснополянск не из-за Голицина приехали. Что Вы знаете об ИИС?

– Вот серьезно? И откуда ты только взял этих исследователей?

– Не исследователей, товарищ капитан, а искателей инопланетных следов. Между прочим, я ничего не выдумал. Их общество было основано в две тысячи тридцать четвертом году. Участники ИИС первыми сообразили, что раз есть твари, доказательство существования других разумных форм жизни – лишь вопрос времени. И, вообще, благодаря мне удалось выбить жилье на день.

– Да уж, ты так ловко навел мосты с Палычем, я думал, еще немного, и он признает в тебе пропавшего сына, – хмыкнул сержант.

– У него дочь, – засовывая сумку между сидениями, зачем-то сказала Вера.

– Откуда ты знаешь?

– Видела фоторамку на комоде. – На миг на лицо девушки словно наплыла огромная туча, но охотница тут же отогнала ее. – Я думала, инопланетянами занимаются уфологи.

– Да, занимаются. Но члены ИСС – не охотники за летающими тарелками. Более того, за время существования общества, они всячески старались отгородиться от любителей снимать расплывчатые пятна в небе.

– То есть, искатели прекратили свои поиски? – иронично протянул Расул, усаживаясь позади командира.

– Кто знает. Как и всякая неформальная организация, ИИС имели свой расцвет, а потом ушли в подполье. Ну, знаете, поколение энтузиастов выросло, а их детишки нашли другие компании, – пожал плечами Еременко. – Да, даже жаль. Мне кажется, из нас бы вышли отличные искатели.

На том разговор затух сам собой. К удаче охотников, Алексей Павлович Никитский оказался не только болтливым, но и очень сообразительным. Поняв, что его новые знакомые оказались в весьма затруднительном положении, он предложил остаться у него до отъезда.

Квартирка у Палыча была довольно чистенькой, хотя судя по накопившейся на полках пыли, хозяйство старик вел самостоятельно и за всем уследить не мог. Больше книг на сайте кnigochei.net Усадив гостей («И никаких возражений, моя соседка вчера принесла изумительный пирог, а мне одному его никак не съесть!») обедать, он сел рядышком, печально подперев щеку кулаком.

– Знаете, молодой человек, – обратился Палыч к Еременко. – Вы очень похожи на моего брата. Конечно, доживи он до Вашего возраста. Сколько вам?

– Двадцать три, – уплетая магазинные котлеты с отварными макаронами, прочавкал Кирилл. Спрашивать, что же произошло с братом старика, он постеснялся, но тот продолжил сам:

– Вовка был на шесть лет младше, когда его убили.

– Убили? – округлила глаза Вера.

– Да, милая. Твари. До сих пор передо мной стоит та картина… как мой брат падает на колени. Ни с того, ни с сего. Мы ведь тогда даже не знали, что это за гадость такая. Думали, международная банда орудует. Тогда и смертей было не так много, да и твари еще не успели расплодиться, – Палыч по-стариковски хлюпнул носом, вытер его двумя пальцами, вздохнул и только после этих нехитрых манипуляций продолжил. – Не повезло нам, вот как. Да, такие странные времена были. Тогда по телеку больше говорили о поимке какого-то сбежавшего из тюрьмы грабителя. Ты что! Целую передачу этому посвятили. А история выеденного яйца не стоила. Тот зек сначала несколько недель в лесу сидел, на окраине города, а потом забрался в дом одной из жительниц. Может, они в сговоре были, кто знает? Если бы не бдительность местного пенсионера, его бы, наверное, никогда бы не поймали. Дом-то, в котором этот псих прятался, снаружи нежилым выглядел. Окна заколочены, днем оттуда никто не выходил.

– И что? Небось, увеличили тому грабителю срок лет на десять, – откусывая хлеб, включился в разговор Расул.

– Какое там! Пристрелили на месте. А ту женщину, у которой он прятался, долго потом мурыжили. Как же ее звали-то? Ох, память ни к черту… Катя? Не… Кира, вспомнил. И фамилия у нее еще была такая Лермонтовская.

– Печорина, что ли? – попытался угадать Кир.

– Бинго, Кира Печорина. Но запомнил я тот случай не поэтому. Ее потом тоже убили твари, буквально через четыре месяца вместе с еще тремя приятелями. А об этом лишь короткую заметку в «АиФ» напечатали. Не правда ли, история не лишена цинизма?

Безмирье

Монетка зависла в самой высокой точке, а потом полетела вниз, переворачиваясь в воздухе. Раздался хлопок, и металлический кружок, словно надоедливая муха оказался зажатым между двумя широкими ладонями.

Длинноволосый мужчина разжал захват, с довольной ухмылкой посмотрел на выпавшего «орла». Потом вновь положил монету на большой палец и резко подбросил ее вверх. На этот раз упасть монетке не дали.

– Жульничаешь, братец? – осматривая добычу, пропела своим медовым голосом золотоволосая женщина. На обеих сторонах кругляша было отчеканено изображение повешенного человека.

– Кто бы говорил, а, сестрица?  – поднялся со своего места Пресекатель Жизней. – Как ты только смогла, скажи?

Роскошный сад теперь выглядел как неумелая декорация к плохому фильму: присмотреться внимательней, и можно разглядеть, что это – всего лишь раскрашенный с одной стороны картон. На периферии зрения стволы деревьев белели и искривлялись, как вырезанный из тела позвоночник с торчащими в стороны переломанными ребрами-ветвями. Над клумбами вились жирные зеленые мухи, привлеченные запахом разложения, но стоило перевести туда взгляд, и они превращались в бабочек. И лишь в ушах, словно привязчивая мелодия по-прежнему слышалось их басовитое жужжание.

– Я всего лишь сравняла шансы, – беспечно пожала плечами голубоглазая. – Разве это запрещено правилами?

– А посылать ей сны, тоже разрешено? – лицо седовласого перекосилось от злости. – Когда я находил кандидатов, то давал им свободу выбора. Но, похоже, ты просто хочешь вынудить девчонку…

– Свободу? – расхохоталась его сестра. – Когда ты спустил с лестницы того бедолагу, и его парализовало от шеи, так что он при всем желании не смог бы даже молоток удержать, это, по-твоему, свобода? Или милашка Дженнифер, пристрастившаяся к героину? Напомни, через сколько месяцев ее нашли с передозировкой? Они даже не дошли до конца.

– Ой, да прекрати! Тебе не хуже меня известно, что эти Вероятности зародились и без нашего вмешательства.

– Да? Один к двумстам семидесяти и три к четыремстам. Они были чернее шкуры пожирателей. Братец, мы оба знаем, что стоит на кону. И я хочу победить не меньше твоего. Так что перестань выделываться и изображать обиженного ребенка. Это тебе не идет. И, кстати, я не посылала охотнице сны.

– То есть? – Длинноволосый явно не поверил сказанному, но деревья позади него стали выглядеть более убедительно.

– Кажется, мы проглядели жемчужину. Она сама видит.

– Темные Вероятности? Не смеши меня. Люди на такое не способны. Это высший Дар, данный лишь нашему роду.

– Но, тем не менее, – развела руками голубоглазая. – К тому же, она не совсем человек. Может, так сказалась примесь кабетской крови?

– Это все отговорки! – выплюнул мужчина. – Пустые и никчемные. Лучше скажи, что ты собираешься делать дальше?

– Хороший стратег никогда не открывает своих планов, – улыбнулась златокудрая. – Но будь спокоен, насильно делать из девчонки гения я не буду. Когда ты предложишь ей стать тварью или всю оставшуюся жизнь прятаться от света, она примет решение сама, без моего вмешательства. Кстати, а что там с этим надоедливым кабетом?

– Для него у меня тоже припасен сюрприз, – оскалил ровные крупные зубы Пресекатель. – На этот раз я не дам ему так легко отделаться. Нет зрелища более потрясающего, чем медленно приходящее осознание в их глазах. Осознания того, что они натворили.

– Если мне не изменяет память, ты сам все устроил тогда. Или опять скажешь, что не причастен к появлению пожирателей? Что существовала Вероятность?

– Нет, не скажу. Но это Иё так молило, так просило… я просто не мог не удовлетворить его маленькую просьбу, – с самым честным видом ответил седовласый.

Женщина театрально закатила глаза. Потом легонько подкинула нагревшуюся в ее кулачке монету. Сияя медью в редких мертвых лучах искусственного солнца, та упала на протянутую ладонь Пресекателя. На выпавшей стороне уже не было повешенного. На ней вообще ничего не было. И аверс, и реверс монеты стали гладкими… как хорошо отполированное зеркало.

Мир теней

Виктор Кондратьевич поправил сползающие на кончик носа очки и взял в руки телефон. Некоторое время он просто смотрел на одинаковые кнопки, пытаясь вспомнить наставления сына; тот несколько раз показывал агроному, как звонить родне и набирать короткие текстовые сообщения. Нет, такая техника не для пожилого человека. Мысленно повторив про себя порядок действий, мужчина пододвинул к себе бумажку с номером местного отделения полиции. Его Виктор Кондратьевич переписал с черно-белого плаката рядом с почтой, когда в очередной раз пошел оформлять полугодовую подписку на журнал. Только бы понять, нужно набирать код города или нет?

Агроном задумался. Ткнул пальцем в первые цифры, потом нажал «отбой». Надо все как следует обдумать. Когда мужчина первый раз увидел объявление, то сначала ничего не понял. Вынул из мягкого чехла другие очки, с большим увеличением, тщательно протер их кусочком фланели, потом нагнулся поближе к стенду. За мутноватым стеклом стенда «Розыск» мелькнуло знакомое лицо.

Зигмунд. Немец или американец. Или, скорее ни тот, ни другой. Так называемый муж Киры смотрел на Виктора Кондратьевича с черно-белой фотографии, под которой стояло совсем другое имя.

«Роман Сергеевич Изотов, – по слогам прочитал агроном. Еще раз посмотрел на фотографию, но та не изменилась ни на йоту. – О местонахождении просим сообщать по телефонам 7 (476) 56 12 78…»

Только сейчас мужчина понял, что ему не понравилось тем утром. Страх в карих глазах Киры. И хоть говорили они с Яриком складно, но страх просачивался сквозь их слова, как кровь через плохо наложенные бинты.

Виктор Кондратьевич снова занес палец над пятеркой. И снова остановился. Эх, почему он не умеет пользоваться камерой в телефоне? Мог бы сфотографировать тот плакат. Или Зигмунда-Романа. Если бы знать наперед…

«А вдруг не он?» – сомнение сорняком начало прорастать в душе агронома. Виктор Кондратьевич часто путал актеров, например. Один раз даже случился с ним курьезный случай. В городе встретил знакомого, с которым учился в сельскохозяйственном институте. Догнал, хлопнул по плечу:

– Эй, Славка, чего своих не узнаешь? – воскликнул.

Бывший однокурсник повернулся, возмущенно уставился на Виктора Кондратьевича и стальным голосом отчеканил:

– Гражданин, вы ошиблись.

Тут только агроном понял свой промах. Да, прохожий был похож на Славку, но явно не он. Извинившись, Виктор Кондратьевич ретировался подальше, проклиная собственную поспешность.

Кто знает: вот вызовет он полицейских, скажет им, что знает, где прячется Изотов. Те приедут, потревожат Киру, никого не найдут, а агроному потом в глаза соседке стыдно смотреть будет. Перепутал, оболгал порядочного человека.

Виктор Кондратьевич отложил телефон и потер согнутым пальцем морщинистый лоб.

Нет, тут надо все хорошенько обдумать.

Зи-ку прикрыло за собой дверь сарая, сдернуло брезент с посадочной шлюпки. Оно часто приходило сюда, отдохнуть и собраться с мыслями. Зи было на Земле почти цикл, но люди не переставляли удивлять кабета. У них было много странностей, а к некоторым вещам оно, и вовсе, не могло привыкнуть, хоть и сталкивалось с ними каждый день.

Именно так, день. Постепенно кабет начал ориентироваться в местных системах отчета. Мерять килограммами, часами, делить сутки на отрезки вне зависимости от положения звезд и Солнца. Утром не обязательно светло, а вечер начинается не тогда, когда наступают сумерки. Сложно, непонятно и с точки зрения кабета, совершенно нелогично.

На вторую ночь после его знакомства с Кирой, они перетащили шлюпку в этот сарай. Пожалуй, то, как кабет и женщина пробирались через заросли, а потом с остановками волочили капсулу по улице, заслуживало отдельного рассказа. Почему нельзя просто телепортировать шлюпку, Зи тоже не поняло. Но на грозное Кирино: «Давай только без ваших кабетских фокусов!» – оно послушно опустило ее обратно на траву, вспомнив еще одно наставление мастера Слушающего.

Мудрый учитель Иё, его ученик был растерян и сбит с толку. Он сидел в тесном сарайчике и размышлял о том, насколько они все были самоуверенны. Тогда, в зале Собраний, на Заре, им казалось, вот он – идеальный план спасения Реальности от тварей. Что может быть проще: прилететь, убить горстку тварей, взять образцы человеческой ДНК и вернуться на корабль. Через пару вращений планеты у них было бы противоядие от болезни, спасение от пожирателей в виде аэрозоля из миллиардов микроорганизмов. Оставалось лишь распылить его над облаками и отправиться восвояси. Технологии зарийцев и знания кабетов смогли бы навсегда остановить живые тени. Но…

…Вместо этого они потерпели крушение. Зи помнило ужас в глазах близнеца. Корабль сильно тряхнуло, так что оно отлетело к стене и ударилось боком о переборку. Потом началась паника, зарийцы бегали из одной каюты в другую, создавая ненужную суету и совсем не помогая кабетам. На какое-то мгновение Зи растерялось, замерло посреди своей каюты. Мо уже садилось в шлюпку, когда по обшивке вновь ударило большим куском какого-то древнего человеческого сооружения. Еще чуть-чуть, и Зи-ку не успело бы. Осталось, как зарийцы на разваливающемся корабле, чтобы принять жуткую смерть от удушья и холода. Усилием воли Зи заставило себя двигаться, схватить из ящика ГМУ и побежать в сторону отсека со шлюпками.

– Нет, Зи, я не могу! – увидев, что именно настойчиво протягивает ему близнец, завопило Мо-ку. – Ты умней меня, ты должен взять его.

– Послушай, Мо, – стараясь не показать страха и отчаяния, охвативших его, строго возразило Зи-ку. – Мастер сказал, что именно ты должен взять с собой преобразователь. Найди подходящего человека и сделай все, чтобы внедрить наши гены. Люди должны прозреть, ку, и ты поможешь им в этом.

– А ты разве не будешь рядом? – запоздало спросило Мо, но дверь капсулы уже начала закрываться, отсекая все звуки.

– Господин, господин! – рядом с кабетом возник очередной ушастый. – Торопитесь, на нас надвигается еще один объект! Скорее, в шлюпку! Будет трясти, но это не страшно.

Зи в последний раз оглянулось на близнеца и полезло в узкую металлическую камеру. Оно впервые солгало Мо. Мастер Слушающий ничего не говорил Зи-ку, кроме известных обоим ученикам инструкций. Приземлиться… взять образцы… подняться обратно на корабль…

Когда шлюпка вылетела наружу, Зи поняло, насколько безрассудно поступило. Оно не должно было отдавать ГМУ Мо-ку. Тот всегда был таким бестолковым и безалаберным, что Зи едва верилось, что порядок аминокислот в их хромосомах практически идентичен. Но в то мгновение, когда корабль вновь заходил ходуном, кабету хотелось лишь одного: снять с себя всю ответственность. Хоть раз не быть впереди всех, лучшим учеником среди своего набора в академии, славным, усидчивым, схватывающим на лету Зи-ку, а лишь безразличной и обезличенной частичкой Реальности.

В небольшом окошке мелькнула желто-оранжевая вспышка, а потом шлюпку отбросило от останков взорвавшегося корабля, закрутило и завертело, как спору гигантского гриба. Зи сложило пальцы в жесте скорби и приготовилось к недолгому полету…

Да, все пошло не по плану. Наперекосяк, как любит говорить светловолосый человек Юра. Прежде всего, количество тварей. Их оказалось гораздо больше и число их увеличивалось намного быстрее, чем рассчитывали кабеты. К счастью, Зи удалось найти подходящий объект для оттиска облика и соратников. А это, учитывая ситуацию, уже неплохо.

Зи-ку сбросило надоевшую маску и уселось прямо на земляной пол сарая. Между ладоней кабета блеснул гладкий  бок ментальный сферы – последняя связь с Кессией. Эту сферу он изучал в момент катастрофы, да так и сунул в суму. Теперь, всякий раз приходя сюда, Зи подключалось к шару, по кругу прогоняя записи мастера Иё-кри. Тот был немногим старше своего ученика, когда сделал их.

Сначала молодой кабет искал в записях любую информацию, которая могла им пригодиться. Все-таки мастер Слушающий не был рядовым членом общества, а помощником Великого Нел-кри, победившего тварей. Само Нел оставило всего одну куюн ва тенту, полную смутных обрывков и образов. Никто до сих пор не мог понять, как ему удалось создать оружие, способное уничтожить всех пожирателей одновременно. Кабеты знали лишь одно: Нел-кри достало начальную частицу живой тени, и с помощью нее соединило всех тварей нерушимой связью. А потом они погибли. Все. Пять тысяч дюжин пожирателей и их победитель.

Уже через несколько недель Зи-ку досконально знало каждое слово и каждую мысль, оставленную на шаре. И все равно оно продолжало приходить сюда, садиться на пол и погружаться в чужие воспоминания. Потому что в них были просторы Кессии, круглые здания и зеленый свет О. Потому что (хоть с этим так не хотелось мириться) Зи знало, никто не прилетит за ним и не заберет туда. Оно до последнего своего вздоха будет носить облик лысого человека. И впервые кабет порадовался скоротечности такого существования.

Бродящие никогда не переносились в иные миры более чем на пару-тройку оборотов родной планеты. Чтобы поддерживать чужой облик, нужны колоссальные силы. Даже члены Совета никогда уходили в свое путешествие, не имея твердой уверенности в скором возвращении. Каждый час, прожитый в теле человека, отнимал у Зи драгоценные мгновения его собственной жизни. Еще  пара месяцев, и у кабета останется всего пять-шесть мегациклов. Он уже начинал чувствовать, как с каждым разом все сложнее выходить из транса. Однажды Зи-ку просто останется там, между слоями Реальности. Где-то посреди невидимой дороги Земля-Кессия.

Вот она – правда. Их план был полной ерундой. Зи всегда внимательно слушало учителя Иё, но тот не знал и половины о жизни землян.

Первым крупным потрясением для кабета стала музыка.

– Что ты делаешь, Кира? – Застав женщину на кухне поутру, спросил он.

– Завтрак готовлю. Будешь есть? Или все еще не можешь отойти от наших пельмешек?

– Нет, я не о том. Ты сейчас издавала звуки… разной частоты. – Зи не могло подобрать правильного определения. Его сознание пока не полностью срослось со знаниями лысого человека.

– Ах, это! – рассмеялась Кира. – Я пела. Признаю, певица из меня та еще…

– А зачем?

– Зачем люди поют? Просто так. У кабетов что, нет песен?

– Нет, – мотнул головой кабет. Людская пластика тоже пока давалась с трудом.

– Так, – отбросив в сторону тряпку, которой вытирала стол, женщина решительно направилась в комнату, откуда принесла телефон. – У меня тут не так много треков, но надо же с чего-то начинать, да?

От первых аккордов Зи буквально подпрыгнуло. Потом с осторожностью присело за стол, пытаясь вникнуть в новое и непонятное явление. Музыка, инструменты, с помощью которых их извлекают, слова, звучащие совсем иначе, когда их не говорят, а поют…

Кира с полуулыбкой наблюдала за кабетом. А тот вновь и вновь прокручивал отдельные отрывки, то так, то эдак наклоняя голову. Зи-ку старалось уловить принцип построения мелодий. Некий закон, в соответствии с которым люди издавали те или иные звуки или пропевали определенным образом слова. Но все четыре песни оказались настолько разными, что кабет окончательно растерялся и прямо спросил у Киры:

– Я все равно не понимаю, зачем они нужны? Вы так зашифровываете послания другим людям?

– Иногда.

– Значит, это что-то вроде особого языка, – выдвинуло догадку Зи.

– Можно и так сказать. – Женщина присела рядом, выключая телефон. – С помощью музыки люди выражают свои идеи и мысли, но главное – эмоции. Когда мы слышим ее, то сами заражаемся ими. Это своего рода связь, понимаешь? Закрой глаза.

– Зачем?

– Просто закрой. Попытайся не делить услышанное на отдельные сегменты, а воспринять все в совокупности.

Снова заиграла одна из песен. Первые несколько дюжин мгновений кабету было тяжело следовать совету Киры. А потом он словно растворился, впал в состояние очень сходное с тем, какое переживал, паря между планетами, прежде чем слиться с каким-либо предметом. Зи-ку ничегошеньки не понимало, но ему нравилось слушать музыку. Кажется, Кира смогла оторвать его от этого нехитрого занятия лишь, когда ее телефон окончательно сел.

С литературой все было иначе. Благодаря накопленным знаниям убитого им мужчины, кабет мог разбирать записи на бумаге. И принялся делать это с необыкновенным рвением. Конечно, данная форма человеческого языка отличалась от привычного обозначения слова с помощью отдельной руны. Пришлось долго к ней приноравливаться. Но когда Зи поняло принцип, то начало прочитывать по несколько сотен страниц в день. И тут снова произошло неожиданное. В одной из книг кабет обнаружил упоминания о каких-то вампирах.

– Ярослав, можно тебя спросить? – Кабет подошел к темноволосому, уткнувшемуся в монитор компьютера.

– А? Конечно, Зи, спрашивай.

– Я тут просматривал ваши хроники и наткнулся на вот это. – Зи-ку протянуло Шершневу раскрытую книгу. – Мой учитель о них не говорил.

– Кхе-кхе… Господи, ты не перестаешь меня удивлять, дружище! Вампиров не существует. Это выдумка, кстати, модная в последнее время.

– Выдумка?

– Фантазия. – Ярослав развернул к кабету кресло.

– То есть, здесь напечатаны не воспоминания этой женщины?

– Конечно, нет. Это всего лишь очередная сказка.

– У кабетов положено переносить свои знания на специальные шары, но раз люди не могут управлять телепатическим полем, я думал, они делают это с помощью книг. Зачем же обманывать других, выдавая ложь за случившееся на самом деле? – опешило Зи.

– Ну, не все напечатанное – вранье. Есть специальная литература: мемуары, справочники, различные книги по истории и геологии. Если хочешь узнать о прошедших на Земле событиях, возьми их. Но если тебе важнее понять, кто такие земляне – читай литературу иного рода. Ту же фантастику. Или любовные романы, кто знает, вдруг они приглянуться тебе больше?

– Ты тоже записываешь свои… фантазии? – Новое слово, которое нужно заучить. Да, просто заучить, ибо Зи так и не поняло связанного с ним явления.

– Нет, что ты! Я же не писатель. В школе пытался вести дневник, но быстро бросил. Лень-матушка.

– То есть у людей не все пишут книги? – уточнил кабет. Кивок. – А как вы отличаете в таком случае ложь от правды?

– Хм… это не сложно. В любой книге обычно указывают ее жанр. Что-то еще?

– Какой толк в том, чтобы читать о несуществующем?

– Как тебе объяснить, – задумался Ярослав. – Когда мы, люди, читаем, мы, словно путешествуем по другим мирам. У нас нет возможности Слушать. Но некоторые из людей создают свои измерения и планеты, описывают существ, которых на самом деле никто не видел.

– Когда я читаю книгу, я ничего не вижу, – признался кабет. – Только буквы.

– Как это? – тут пришел черед Ярославу хлопать глазами. – В таком случае, ты не поймешь всей прелести чтения. Знаешь что… позови Киру.

Через несколько минут они втроем уселись на диване. Женщина осмотрела предложенную ей книгу, слегка смутилась, но согласилась на эксперимент. Пока она читала, четырехрукий инопланетянин следил за возникающими в ее голове образами. Черные линии на белой бумаге каким-то невероятным образом превращались в разноцветные и яркие картинки. Зи шагало по улицам неведомого города, оно видело несуществующего вампира и тряслось от страха, когда за ним погналась стража. Нет, не за ним, а за тем человеком, от лица которого был написан роман. Но кабет почти не видел границы между собой и героем книги.

Когда на страницу упали красные капли, Зи-ку не сразу сообразило, откуда те взялись. Потом Кира устало откинулась на спинку дивана и безапелляционном тоном произнесла: «Я больше не могу. Надеюсь, ты понял, Зи?»

Понял. Еще как.

Понял, почему мастер Иё любил Землю. И почему твари смогли выжить на этой планете. Потому что у людей тоже был Дар. Самая необъяснимая способность фантазировать, придумывать, сочинять. Превращать небытие в бытие, несуществующее прежде в действительность. Мечтать и выражать свои чувства через искусство. Люди, такие слабые, смогли с помощью фантазии покорить пространство и время, подняться в небо и спуститься глубоко под землю.

– А еще только у вас есть мороженое, – Зи не поняло, как произнесло последнее вслух.

– Что? – одновременно подались к нему с двух сторон Шершнев и Кира.

– Мастер Иё-кра был прав. У вас есть начальная частица, и горит она даже ярче, чем у любого из представителей благословенного народа.

 Теперь повсюду – в доме и во дворе – были вкручены синие лампы. Но даже зная, что твари не реагируют на них, мы опасались лишний раз зажигать свет. А, может, за полтора месяца жизнь в темноте стала привычкой?

Я начинала свою смену с кружки чая и остатков вчерашнего супа. Сегодня у нас был запланирован набег на супермаркет, а пока приходилось довольствоваться тем, что есть. В нашей странной компашке уже никто не жаловался. Каждый вносил свой посильный вклад, и ни у кого не было особого положения.

Пока грелся чайник, щелкнула пультом. По «России» заканчивалось какое-то развлекательное шоу. Значит, выходной. Потом начались новости, и я сделала немного громче. Все равно, Юрке с Машей скоро тоже просыпаться. На кухню завернул Ярик – попрощаться.

– Спокойной ночи, – улыбнулась я.

– Спокойного дня, – поправил он. – А что, прикинь, наши потомки будут жить, как мы сейчас: днем отсыпаться, а ночью работать. Приходить на рассвете и ложиться в уютные постельки, чтобы, как стемнеет, вставать. Если мы не одолеем пожирателей, так и будет.

– Если, – протянула я. – Тебе точно пора на боковую. Где твой заряд оптимизма?

– Был, да весь вышел. Не знаю, Кир, я устал. Выдохся, как недопитое пиво. Ни одного пузырька не осталось, только горечь. Иногда сижу за компом, гляжу на пожирателя, как он ходит туда-сюда или замирает на месте, и думаю: что мы можем им противопоставить? Если бы не зеркала, Сардина давно превратила нас всех в счастливо улыбающиеся трупы. Просто пройдясь рядом, мазнув по теням. И это уже не пугает. Приелось. Как плохой ужастик, просмотренный больше пяти раз. Ты знаешь, откуда выскочит злодей и крикнет: «Бу!» – а все хорошие парни и их подружки умрут.

Я подошла к Ярику, заглядывая в его темные глаза. В них была бесконечная тоска и какая-то обреченность. Словно друг был актером, и ему приходилось сейчас играть одну из своих самых нелюбимых ролей на сцене второсортного театра, за которую, однако, хорошо платили. Что ж, пришлось подыграть:

– Все нормально. Но я уверена, нам недолго осталось мучиться. Юрка прав, скоро о тварях узнают все. А, может, где-нибудь, в закрытой лаборатории их уже изучают? Месяц – другой, и мы навсегда избавимся от этого ужастика.

Чушь. Хорошо хоть обошлась без банальных фразочек, вроде: «Вот увидишь, мы еще над этим посмеемся». И так вышло приторно сладко.

– Я пойду, – не стал расстраивать меня Ярослав. Хотя по его лицу сразу стало ясно – сахара в пирожном «Успокоительная ложь»  многовато даже для такого наивного парня как он. – Погоди, о чем они?

Оглянулась на трещащий телевизор. Миловидный диктор в строгом костюме и отвратительном желтом галстуке закончил свою речь, и в эфир пустили репортаж.

«На этом самом месте и были обнаружены останки Романа Изотова, больше известного по кличке Рома Лысый. – Голос корреспондентки ввинчивался в уши воем бензопилы. Я рыпнулась что-то сказать, но Шершнев предупреждающе поднес палец к губам. – Напоминаю, около двух месяцев назад Изотов сбежал из Нижегородской тюрьмы, где отбывал наказание за нападение на свою бывшую жену. Для мужчины это был уже не первый срок, до того он дважды сидел за разбойное нападение и грабеж»

Стоящие кучками среди деревьев полицейские сменились фотографией: несколько человек за столом. Лица участников попойки, кроме одного, были тщательно растушеваны. Новый кадр, на котором Изотов обнимает какую-то светловолосую женщину.

Воздух застрял где-то в лабиринте бронхов. А журналистка продолжила сыпать все новыми подробностями:

«По словам судмедэкспертов, тело долгое время находилось на открытом воздухе, так что останки едва удалось идентифицировать. В связи с убийством Романа Изотова прокуратурой *** города возбуждено уголовное дело…»

– Кира, Кира? – Обеспокоенные возгласы Ярослава прорывались ко мне через толстый слой поролона. Долгожданный вдох не принес облегчения – будто в воздухе парила острая стеклянная крошка.

– Как же так? Ты тоже это видел? Неужели…

– У меня не было выбора. – Хорошо, Зи хватило ума появиться в своем истинном обличии. – Когда Бродящий переносится в чужой мир, ему нужно принять облик одного из местных. Не просто набросить маскировку, а полностью слиться с чужим существом. Это дает массу преимуществ. Не на каждой планете подходящая для нас атмосфера или климат, мы приспосабливаем свое тело под них. Чем дольше у тебя нет оттиска местного жителя, тем меньше шансов, что ты вернешься из своего Путешествия.

– Ты убил того… Рому Лысого? – Кабет мог бы и не отвечать, все читалось в его глазах без век. Но он все же ответил:

– Он был первым, кто попался мне после приземления. Я не понимаю, почему ты злишься, Кира. На моей родной планете каждого ценят по тому, какую пользу он принес обществу. Если ты заботишься только о своих интересах, тебя могут навсегда изгнать с Кессии. Тот человек – ваши судьи заперли его в тюрьму. Он причинял другим боль и страдания. Но благодаря его смерти я смог помочь вам, спасти от пожирателей.

– А если бы первым попался я? – задал, вертевшийся у меня на языке, вопрос Ярослав. – Ты бы и меня убил? Снял оттиск, или как это там называется?

– Да.

– Чем же ты тогда лучше пожирателей? – не выдержала я.

– Они убивают без цели. Я пытаюсь избавить этот мир от уничтожения.

– А ты мог сделать это как-то иначе? Оставить Изотова в живых? – Ярику еще хватало самообладания, я же просто отвернулась от Зи, не в силах на него смотреть.

– Нет. Только в последние мгновения сознание становится настолько доступным, что с него можно скачать необходимую информацию. Если это сможет вас утешить, Роман Изотов не мучился. Перед смертью он чувствовал лишь облегчение и покой. – Произнеся последнее, пришелец развернулся к выходу с кухни. Потом чуть тише добавил. – Убийство других, даже ради высокой цели, не доставляет кабетам удовольствия. Я желал бы, чтобы Реальность была устроена иначе. Простите…