Текст книги "Синие лампы темного мира (СИ)"

Автор книги: Татьяна Нартова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

У кабетов все было проще и куда как чище. Непереваренные остатки пищи скапливались в специальных хитиновых мешочках. Когда один из них созревал, то есть полностью заполнялся, канал между ним и кишкой закупоривался, а мешочек отваливался. Ни запаха, ни нужды каждый раз бежать в специальное помещение.

Ночь Иё провело в смутной тревоге. Несмотря на то, что в помещении было гораздо прохладнее, чем снаружи, его донимала духота. На костяных пластинах скрипел песок, а респиратор ужасно давил на нос. И все же не физический дискомфорт, а собственные мысли мешали кабету впасть в транс. То, что оно узнало их записей с ментальной сферы и от зарийцев, не давало покоя.

Едва Иё-кра услышало: «На ней ваш голос», – от рыжего, редкие щетинки на его затылке встали дыбом. Оно никогда особенно не верило в Творцов, но тогда с отчаянием подумало, что тут не обошлось без их жестокой шутки. В голове то и дело вспыхивали чужие слова, похожие на искаженное эхо. И еще… Иё не могло точно описать охватившие его состояние. Во всем этом, в прилете зарийцев, в их разговоре было нечто знакомое, и в то же время некоторые детали были совершенно внове.

А потом было томительное заседание Совета. Младших кабетов на него не пустили, а Дех-кри предпочло немедленно углубиться в изучение местных ментальных шаров. Так что на заседании из делегации от академии присутствовали всего двое: Иё и Юо-кра, сверкавшее своим синим глазом и серебристыми узорами на коже так, словно именно ради него все и собрались.

Зарийцы запустили запись, и Иё стало совсем не до его выходок. Оно внимало, впитывало каждый звук, каждую деталь. Изображения почти не было, так – разрозненные статичные картинки. Но вот аудиозапись врать не могла: на этом шаре, действительно, воспоминания Иё-кра. Воспоминания о событиях, которых оно еще не пережило.

«Мы прибыли на Зару в поисках ответа на один из самых главных вопросов: откуда взялись пожиратели. Дюжины мегациклов происхождение этих тварей оставалось в тайне. Никто не видел первую (или первых) из них, наши предки и мы – кабеты, принадлежащие семнадцать тысяч сто сорок восьмому поколению, сразу же встретились с ордой невидимых демонов, отбирающих начальные частицы. Нам известно имя первой жертвы, да позаботятся о нем Творцы, мы изучили внешнее и внутреннее строение пожирателей. Мы четко знаем, как они получают энергию и размножаются. Но этого мало. Для полной победы над врагом надо быть уверенным, что он больше не появиться. Но вот уже сорок восемь мегациклов мы не имеем ни следа уверенности.

Долгая война может повториться, это доказывают события на Земле. И пусть Шен-кри и другие твердолобые Бродящие и Слушающие твердят, что это – мои выдумки, что твари не выживут на Земле, что люди им не интересны, я  знаю правду. Не только наш мир – все миры, все обитаемые планеты в опасности. Чтобы навсегда избавить Реальность от их уродливого присутствия, мы должны перебороть любые проявления вражды, как между разными народами, так и внутри социума кабетов. Мне не ведомо, каким образом пожиратели перемещаются между планетами, имеют ли они свой отдельный мир, но я твердо убежден в одном: нам никогда их не уничтожить, если мы будем заботиться только о себе».

Сидящие и парящие в воздухе кабеты начали шушукаться и переглядываться между собой. Иё опустило взгляд, но вовсе не из-за стыда или неловкости. Его терзал самый настоящий гнев. Вот она – простая и понятная любому истина, записанная на этот небольшой металлический шар, но почему же они не в состоянии ее принять? И лишь пара зарийцев пребывала в необычайном смятении. Они, наверняка, прослушали монолог Иё ни один раз. Им хватило мужества отбросить страх и собственную гордыню, обратившись за чужой помощью. И сейчас двоеиномирцев ждали вердикта.

«Не важно, каков он будет, – решило про себя Иё-кра. – Я улечу с ними в любом случае. Землю надо спасать, Зару надо спасать тоже. Если не выйдет это сделать, вина будет полностью лежать на мне одном. Но виноват я буду лишь в проигрыше, а не постыдной попытке уйти от ответственности. Чего не скажешь об остальных».

К счастью, такие крайние меры не понадобились. Шумное помещение для совещаний вновь наполнил голос из шара. Судя по всему, началась уже другая запись.

«Так странно и поразительно. Я только что вернулся из храма моления – огромного каменного строения посреди города. Наверное, это единственное здание, лишенное уже надоевшей кричащей роскоши. От многочисленных золоченых гравюр и выполненных из блестящих камней мозаик уже болят глаза. В храме же – лишь скромные барельефы, лишенные любого украшательства. Конусообразное строение кажется снаружи неуклюжим гигантом, застывшим посреди песков, и ими же занесенным. Но внутри все пространство пронзает свет, без всяких зеркал отражающийся от стен. Мой друг в неподражаемой манере высказался, что храм похож на красавицу, обладающую внешностью столь ослепительной от природы, что ей нет необходимости прикрывать наготу вышитыми серебром тканями. Голые камни и впрямь такие гладкие и теплые, как кожа.

Лишь несколько кусочков селенита – вот и все разнообразие. Я подошел поближе, заинтригованный ими. Это были аккуратно вырезанные статуэтки зарийцев…»

Запись переключилась, теперь все собравшиеся увидели описываемый храм моления. И рыжего зарийца, недоуменно смотрящего то на фигурки, то на Иё, ведь именно его глазами сейчас смотрели Совет и остальные приглашенные. Каждый как наяву почувствовал обжигающий жар Зары, а пальцы коснулись отшлифованной поверхности барельефов. Воспоминание – живое, полностью, до мельчайших подробностей, перенесенное из многочисленных синоптических связей в мозге Иё-кра на ментальную сферу.

Рыжий зарийец улыбнулся:

– Это Творцы. Видишь, ровно двадцать пять фигурок.

– Но почему они так выглядят? – Непонимание, удивление. – Я видел Пантеон Творцов много раз. Они больше похожи на нас, на кабетов.

– Разве? В старинных свитках и ментальных шарах их описывают невероятно подробно. Например, ИиаКана – стройная женщина, глаза которой подобны озерам, а руки украшены браслетами из живых цветов. В ее волосах цвета меди звенят крохотные птички, а летающие нерги оплетают ремнями ноги. У ног ИиКана трется священная Эвара…

– Что еще за Эва-ра? – Новая волна растерянности. – Кажется, ты имеешь в виду бога плодородия Кар-кре. Но у него в питомцах есть только Выскек – зверь с черной шерстью, что движением одной из лап приносит счастье, а другой  – обращает удачу в невезение.

– Хм… – на лице рыжего проскользнула задумчивость. – Кажется, мы и правда говорим об одном и том же. Ибо Эвара тоже черна, и тоже может управлять случаем. Думаю, настоящих Творцов никто никогда не видел. Или же у них вовсе нет определенного облика. Но я привел тебя, Иё, не за этим. Здесь, в храме, у меня получается лучше всего нырять в Поток Времени. Ты должен увидеть сам, как это происходит. Для нас, зарийцев, плавание в Потоке – священный ритуал, и только самым близким дозволено его наблюдать.

– Это великая честь для меня, ДеиРей.

Внутри все становится тепло. Никто никогда не делал такого для Иё, и теперь оно испытывает глубокую благодарность к Винтусу.

А тот усаживается на каменный выступ и замирает. Это похоже на то, как Слушающие всматриваются в Реальность, пытаясь установить связь с предметом с другой планеты. А потом ДеиРей просто исчезает. Сначала кажется, что-то произошло с записью, но нет: тело зарийца становится все прозрачнее, выцветает, пока не превращается в туманную дымку, в мельчайшие капли воды, висящие над бурным Потоком.

Иё-кра ждет. Нельзя уходить, его друг может вернуться в любое мгновение. Где он? Об этом можно только догадываться. Не здесь, уж точно. Точнее, не сейчас. От этого в голове Иё что-то упорно щелкает. Будь оно знакомо с таким изобретением человечества, как часы, решило бы, что звук издают многочисленные шестеренки.

Появление ДеиРей сопровождается тихим хлопком или, скорее, всплеском. Иссушенный воздух наполняется влагой. Да и дышит зарийец так, словно бы нырнул в настоящий водоем, хотя его одежда и шерсть свидетельствуют об обратном.

– Где ты был?

– Три с лишнем луны вперед. Ух… так далеко я еще не заходил. Надо было встретиться с одним кео, уважаемым зарийцем то есть. БаеТер – мой друг. Он прибудет через несколько дней сюда, в Центральный город. Но для нас это пока не важно. Главное, у него появились новые сведения о монстре.

– Пожирателе? – Внутри все вскипает от предвкушения. Кажется, вот-вот разрешится главная загадка, мучавшая всех кабетов со времен начала Долгой войны.

– Да.

– Он знает, откуда тот взялся?

– БаеТер говорил с капитаном космического корабля. Его команда вылетела с Зары двадцать лун вниз по Течению отсюда.

– Двенадцать мегациклов, – почти не задумываясь, перевело Иё. – Твой друг, этот уважаемый зарийец, может так далеко заглядывать в будущее? Ты же говорил, что твой предел где-то семь лун, если будешь упорно тренироваться. И то, это довольно большое достижение, не всякий из вас так может.

– Они встретились в нейтральной точке. Это довольно частая ситуация. Раньше, в смутные времена, мы прибегали к подобным уловкам, например, чтобы заключить союз подальше от посторонних глаз. БаеТер рассказал, что капитан с командой летели вместе с группой исследователей. Их целью было изучение новых планет. Это сейчас наши корабли годятся лишь вылазок к ближайшим звездным системам. Но потом начнется настоящая мода на космические путешествия. Прости, что утомляю тебя всеми такими подробностями. Мне самому просто ужасно интересно было слушать об этом.

 В общем, целью экспедиции была довольно далекая система. Совсем небольшая звезда, похожая по размеру на нашу МаиТаи, около десятка планет вращаются вокруг, но только третья от центра обитаема. Корабль посадили на спутнике, а сами в шлюпках переправились на эту самую планету.

Сначала все было отлично. Они спустились в темное время, но как только наступил рассвет, исследователей атаковали. Капитан был с ними, он видел, как один за другим падали мертвые зарийцы. Ни вскриков, ни ран. Беззвучно оседали, ломая при падении кости. Голова одного из ученых попала на острый выступ камня и лопнула, подобно переспевшей ягоде.

Когда они поняли, что происходит, уже пятеро из семи ученых были убиты, как и главный помощник капитана, выбежавший им на выручку. А потом из воздуха появились они… именно такие, какими ты их описывал. Пожиратели, с шестью лапами и тремя хвостами.

– Как они спаслись? – Волнение переросло в настоящую тряску.

– Местные. Несколько местных обитателей. Они убили пожирателей. Сначала, правда, хотели еще и космонавтов убить. Но потом поняли, что происходит. У них были такие странные черные штуковины, выбрасывающие маленькие кусочки металла с большой скоростью. Ужасно шумное оружие. Одна тварь была сильно ранена, и оставшиеся ученые приняли решение взять ее с собой.

– А как же аборигены?

– О, они пытались сказать что-то капитану. Но тот ничего не понял. Тогда те принялись рисовать. В общем, стало понятно, что пожиратели – главная угроза на этой планете, – продолжил Винтус.

– Они оттуда?

– Нет. Местный показывал свои руки. Один раз обе, а второй раз, прижав три пальца из десяти. Капитан думает, они хотели сказать, что пожиратели уже семнадцать периодов находятся на планете. Сколько это  – не известно. Аборигены могут иметь отличную от нас систему исчисления. Семнадцать лун? Десятки лун, сотни? Одно точно: дом пожирателей не там.

– БаеТер может указать, где именно приземлился корабль? Куда летали ученые?

– Да, он указал мне координаты той звездной системы. Когда выйдем отсюда, попытаюсь найти ее на карте. И все же дослушай до конца. Пожиратель – экспедиция доставила его на Зару. Они думали, тварь по пути умрет. Но стоило выпустить его из ящика, как монстр кинулся прочь. Ученые искали его, но так и не нашли. И теперь он убивает. Уже около двадцати зарийцев погибло, из них – шесть детей.

– Так надо срочно уничтожить тварь! – вскричало Иё.

– Уничтожим. Еще до побега. Знаешь, раньше мы использовали наш дар в основном для убийства. Но первый раз – чтобы остановить катастрофу и спасти множества жизней. Теперь, когда мы точно знаем, когда пожиратель появится, мы можем предотвратить встречу с ним, – кажется, ДеиРей был очень доволен. В голосе его проскользнули какие-то странные интонации.

«Неужели он хвастается?» – поняло Иё.

В зале совещаний вновь поднялся гомон. Теперь один за другим кабеты повторяли:

– Неужели?

– Разве такое возможно?

– Позвольте, достопочтимые Бродящие. Я думаю, надо узнать, что это была за планета, – внесло здравое предложение Юо-кра.

– Не стоит, – неожиданно поднялся со своего места Винтус. – Как и смотреть дальнейшие записи моего, к-хм… друга Иё-кра. Мы знаем, откуда прибыл пожиратель вместе с исследовательским кораблем. Вы называете эту звездную систему Мират ан Солей, а местные же – Солнечная. Пожиратели попали на Зару с Земли. Будущей Земли, если быть точнее.

 Ваш коллега, мастер Слушающий Иё-кра в семнадцать тысяч сто сорок восьмом поколении кабетов, был совершенно прав. Если мы не предпримем определенные меры, человечество просто вымрет. Но главная беда заключается не в этом. Если мы смогли отправиться на Землю, другие разумные расы также смогут это сделать. И не известно, чем все закончится для них. Иё говорил, что наш долг – уничтожить пожирателей, всех до единого. И моя императрица, и я – все зарийцы разделяют беспокойство мастера Слушающего. Поэтому я прошу вас об услуге: позвольте взять с собой Иё-кра, чтобы он научил нас бороться с тварями.

– Совету нужно посовещаться, – холодно отозвался Шен-кри.

И тут, второй раз на памяти Иё произошло чудо. Сидящее до того в позе крайнего неодобрения Юо-кра неожиданно изменило положение и произнесло:

– Если мое мнение имеет вес, я считаю, надо удовлетворить просьбу наших гостей. Более того, отправить на Зару не только его одного. Многие из нас могут принести пользу императрице РаиШе и ее подданным. К тому же одного Иё я не отпущу.

– Боитесь за мою жизнь, мастер Юо? – не выдержало Иё-кра.

– Нет. Но ты можешь наделать глупостей, – сверкнул глазами глава академии.

Безмирье

Огромный сад был наполнен звуками: жужжанием пчел и шмелей, свистом и щелканьем птиц, шелестом и скрипом старых ветвей.  Любого забредшего сюда человека ждало бы, прежде всего, приятное удивление. Пышность сада, посыпанные разноцветным песком дорожки, изысканные арки из вьющихся растений, необыкновенной красоты кустарники, сформированные в виде самых разных животных – все это указывало на большой талант местных садоводов.

Но стоило гостю немного прогуляться и чуть внимательнее осмотреться, как удивление сменилось бы растерянностью, а потом удушающим чувством фальшивости окружающего. Нигде на его родной планете не могло быть такого места, как этот сад. Огромные финиковые пальмы перемежались здесь сакурами, высокогорные эдельвейсы торчали из клумб вместе с протеями, а меж дубовых корней пробивалась поросль полярной ивы. В небе ровно-серого цвета проносились стайки стрижей, а в кронах деревьев резвились белки и колибри. Огромных бабочек ловили летучие мыши, по какой-то непонятной причине не висящие вниз головой под потолком пещер, а рыщущие в поисках добычи посреди дня. Или вечера?

Даже свет здесь был какой-то ненастоящий, напоминающий сияние болотных огней или грибов. Косые лучи его падали отовсюду, не согревая и не давая умиротворения. Вряд ли сад был тем самым прекрасным раем, который так любят рисовать на страницах, описывающих загробную жизнь. Ибо в раю львы не убивают ягнят, а мирно щиплют траву вместе с ними. А именно этим и занимался в данный момент громадный кошак с гривой темно-коричневого цвета. Морда его была вымазана в крови белоснежного копытного, а зубы вот-вот готовы были вонзиться в мягкое податливое брюхо.

– Развлекаешься, – позади раздался женский голос.

«Недовольная. Как всегда», – определил высокий мужчина, чьи длинные волосы тронули нити благородной седины. А, может, не очень благородной.

Он стоял в нескольких шагах ото льва, но лицо его не выражало ровным счетом ничего. Одна жизнь пресеклась, другая – продлилась на несколько дней. Или нет, но какая, в общем-то, разница?

Лев дернул шкуру ягненка, с треском разрывая ее, а после сунул пасть в еще теплое нутро. Запах железа сменился не очень приятным душком экскрементов. Длинноволосый отвернулся, переключая свою внимание на голубоглазую собеседницу.

– Ты что-то конкретное хотела, сестрица? – Левый уголок губ едва дернулся вверх. – Неужто решила сдаться?

– И отдать все тринадцать миров? – в свою очередь усмехнулась женщина. – Ну, уж нет. Тем более, ты все равно не примешь моей капитуляции, так ведь?

– Борьба до победного. Вот это мне нравится. Но, боюсь, на сей раз ты проиграешь с разгромным счетом.

Мужчина щелкнул пальцами. Лежащий на земле труп ягненка вскочил на тонкие копытца, на его мягкой шерстке не было не единого кровавого пятнышка. Лев недовольно рыкнул, готовый вновь броситься на непокорную жертву, но та тонко заблеяла и дала такого стрекача, что хищнику осталось лишь в бессилии клацнуть клыками.

– Вчера я предложил частицу одному парню. Талант. Мог бы рисовать отличные пейзажи. – Мужчина лениво потянулся, зевнул и неожиданно предложил: – Не хочешь яблочка? Вон на том дереве выросли отличные экземпляры.

– Знаю я твои яблочки, – презрительно хмыкнула златокудрая. – Откусишь, а внутри одна гниль или червяки. Можешь морочить голову всей этой историей смертным, у меня нет на это времени.

– Фи, дорогая, и в мыслях не было. Для тебя все самое лучшее, – шутовски поклонился длинноволосый. Но было видно, что его сестрица угадала. – Не хочешь фруктов, давай хоть присядем. А то у меня уже спина болит. Целый день занимаюсь поливом. Помощников-то нет, все сам, единолично.

– Не боишься? – вскинула бровь женщина.

Парочка двинулась прочь по одной из дорожек ото льва, который, забыв о ягненке (или лишь временно отложив новую попытку сожрать того), разлегся в тени персика. На нижних ветвях его благоухали розовые цветы, выше висели уже завязавшиеся плоды, а на самой макушке готовы были упасть зрелые персики. Еще одна странность: все здесь и зрело, и цвело, и опадало одновременно.

В глубине сада, под высоченной голубой елью стояла грубо сколоченная скамья. Толстых досок едва коснулись фуганок или кусок наждачной бумаги, они потемнели, а кое-где даже виднелись зеленовато-серые наросты лишайников и мха. Но мужчина предпочитал эту скамью всем остальным – вычурным, с изящной ковкой или резьбой.

Рядом со скамьей стояла самая обыкновенная темно-синяя лейка, казавшаяся во всей этой нелепости единственным настоящим и правильным предметом. Возможно, так оно и было. И сад являлся всего лишь выдумкой, тщательно наведенным мороком. Во всяком случае, когда седовласый задел лейку ногой, та звякнула вполне естественно, можно сказать, вещественно и даже весомо.

– Чего я должен бояться? – продолжил разговор мужчина, когда они уселись.

 Его голубоглазая собеседница с плохо скрытой брезгливостью поправила свое струящееся платье. Движения ее были какие-то скованные и напряженные, хотя она изо всех сил пыталась выглядеть уверенной в себе.

– Стать таким же, как люди. Ты слишком много времени проводишь в их мире. Это чревато. Когда-то я тоже просиживала веками на их планетке. Даже заимела пару привычек, вроде купания. А потом однажды проснулась, взглянула на себя и поняла – я старею. Представляешь: я, и старею? Сначала это показалось мне забавным. А потом я испугалась… представила, что через пару десятков лет меня ожидает смерть.

– Мы не можем умереть, – возразил мужчина.

– Знаю. Но я это представила, – делая нажим на последнее слово, веско произнесла голубоглазая. – Будь осторожен, братец, вот что я хочу сказать.

– Это так трогательно. Твоя забота, я имею в виду. Но не стоит беспокоиться. Последнее, что мне грозит, так это стать похожим на человека. Хотя, надо признать, у них есть чему поучиться.

– Ты опять за свое?

– Война, моя милая сестрица. Никто во всей Вселенной не может так воевать, как люди. Ни у кого нет той ярости и жестокости по отношению к собственному виду, как у землян. Викалийцы сущие дети по сравнению с ними. Они не знают, что такое мир и покой и совершенно не ценят свою жизнь. А люди… превознося любовь в своих сонетах, они идут и режут глотки спящим врагам. Они ненавидят войну, боль, смерть и продолжают убивать. Разве не чудесно? В этом есть нечто парадоксально возвышенное, – впервые за весь разговор седовласый искренне улыбнулся. – А их фильмы – эти движущиеся картинки, на которых одни люди изображают совсем иных людей? А картины… батальные полотна. Ты вслушайся, как звучит, а? Какую вероятность не возьми, в любой найдется по две-три войны.

 Есть одна такая, в которой конфликт затянулся почти на полвека. Представляешь? Земля пять десятков раз прокрутилась вокруг Солнца, а люди все продолжали убивать друг друга. Уже никто не помнил, с чего та война началась, а первопричина – местная принцеска – давно скончалась в муках, а огромные полчища двуногих кололи, рубили, сносили головы и вспарывали таким же двуногим животы.

Длинноволосый встал, подхватывая лейку за ручку. Подошел к ближайшему гранатовому дереву и почти ласково похлопал по стволу:

– Да вся их история построена, выращена на крови. – Мужчина наклонил лейку, и из многочисленных дырочек полилась темно-красная жидкость. – Буквально. Вот она – лучшая подкормка во все времена – трупы и кровь. Смерть одних ради процветания других. На навозе тоже кое-что растет, но не так.

– Ты сейчас о смертных или о своих грушах? – не поняла женщина.

– Груши, смертные, вероятности… принцип один, поверь. Ты же знаешь мое мнение….

– Все зависит от того, на какой грани многоугольника ты стоишь, – закатив глаза, заученно подхватила златокудрая.  – И все же я пришла не для того, чтобы в миллионный раз выслушивать одни и те же слова. Их звуки уже просверлили дыры в моем мозге.

– У тебя нет мозга.

– Не суть важно. Ты что-то говорил о парне, художнике. Где ты его выкопал и почему именно он? Знаешь, пока я доверяла тебе выбор кандидатов, но у меня стали закрадываться подозрения. Уж не жульничаешь ты? Землянин может, вовсе рисовать не умеет, а ты представляешь его как нового Дега. А потом с прискорбием заявишь: «Знаешь, милая сестрица, кажется, и он ни на что не годен»?

– Как ты могла подумать! Когда я жульничаю, у меня обычно дергается глаз, – зафыркал мужчина.

Теперь он подошел к другому дереву, на этот раз – джаботикабе, ствол и ветки которой были усыпаны темными круглыми плодами, и вновь наклонил свою синюю лейку. Казалось, ее объем должен был достигать нескольких сотен кубометров. Кровь непрекращающимся потоком все лилась под корни, и на джаботикабе, и правда, появлялись все новые цветы, а засохшие было листья, вновь становились зелеными.

– Хорошо, хорошо, не смотри так на меня. Оставь свой пронзающий взгляд для любителей рулетки и скачек на громадных василисках.

Наконец, седовласый отставил свое занятие. Аккуратно прислонив орудие труда обратно к сидению скамьи, он протянул собеседнице чудного вида альбом. Ни прямоугольный, ни квадратный, а в виде семиугольника. Женщина откинула кожаную обложку, и страницы, одна за другой, сами замелькали, переворачиваясь. Треугольные, конусообразные, из металла, дерева, тонких листов пластика, крыльев громадных жуков – сборник описаний всех вероятных произведений искусства, которые могут, могли или уже появились в одном из двух с лишнем сотен обитаемых миров.

Некоторые из них были сравнимы с наскальными рисунками древних людей – что увидел, то и изобразил. Многие были похожи на куюна ва тента зарийцев, технологически сложные, но больше смахивающие на еще одну модернизацию уже знакомых восковых табличек. И лишь единицы из всего этого хлама могли считаться чем-то большим, чем просто порождение рассуждений и знаний. Чистая фантазия, рождающая предметы, ранее не существовавшие нигде и никогда. Редкие крупицы золота среди серых окатышей.

– Вот, – ткнул пальцем седовласый в одну из страниц. Самую обыкновенную, из гладкой блестящей бумаги. –  Полюбуйся.

Альбом тут же изменился. На коленях у женщины лежала простая книга довольно большого формата, на корешке которой серебристыми буквами было выведено: «I grandi artisti del ХХI secolo»[1]. Златокудрая быстро перелистала книгу, останавливаясь на дате в начале.

– 2087 год. Хм… очень мило. И этот твой кандидат…?

– Ты о том, потомок он той девчонки и ей подобным? Нет, обычный парень из довольно богатой семейки. Видишь, я даже увеличил шансы на твою победу. Клянусь, мне казалось, он просто идеален. Смотри, какие картины. Цветопередача, объем… и это с их искаженным виденьем. Знаешь, даже меня уже начали раздражать синие лампы.

– Тебя многое раздражает, – равнодушно бросила женщина. – Да, ты прав. У него был неплохой потенциал. Ты вот хоть и болтаешь, мол, люди постоянно воюют. Но смотри, мы с тобой уже около трех десятков раз предлагали частицу и все заканчивалось одинаково.

– Разве? – пожал плечами длинноволосый. – Жертва ради победы – это тоже часть войны. Вера в светлое будущее – вот что заставляет их проламывать друг другу черепа. Отними ее, и люди просто разойдутся по своим утлым домишкам. Эти существа везде ищут цель, смысл. Думаю, если бы вместо даты рождения и смерти, и фразы, вроде: «навеки любим», они писали на надгробных плитах предложение, начинающееся с «он был рожден для…», их жизнь стала бы намного проще.

Они приходят на могилы из какого-то фантастического чувства противоречия, пытаясь доказать себе, что люди, лежащие под землей, разлагающиеся там – не я. И эти бесполезные, никчемные трупы, некогда вдыхавшие воздух мне не ровня. Только мое существование имеет значение, только на мою макушку светит солнышко, и только мой огород поливает дождь. Но при этом осознают, что когда придет их время, их также засыплют, а сверху поставят надгробие, на котором будет лишь что-то пошлое, вроде «вечная память». Иногда их даже становиться жаль…

– Ты и жалость? – нервно хохотнула голубоглазая. – Ладно, я тебя поняла. Раз так, у меня есть предложение.

– Все-таки не веришь в мою честность, – раскусил ее мужчина. – Что ж, валяй. Одной попыткой больше, одной меньше. Хотя мне начинает уже наскучивать наше развлечение.

Теперь настала очередь напрячься длинноволосому почитателю перерезанных сухожилий и содранной кожи. Его сестра уже вольготнее откинулась на скамье и с вызовом уставилась в темно-стальные глаза мужчины:

– Девушка, почти девчонка. Две тысячи сто двадцать второй год. Она – ГМЧ, причем, из нее выйдет отличный солдат. А вот дар практически в зачаточном состоянии. По-моему, идеальные условия для тебя. Ну?

– А в чем подвох? Только не говори, что его нет.

– Не буду, раз ты просишь. Но на этот раз я не собираюсь просто наблюдать, – предупредила женщина.

– Я и не сомневался. Ладно, девчонка, так девчонка. Но учти, ты сама ее предложила. Боюсь, как бы тебя не постигло жесточайшее разочарование.

Златокудрая поднялась. Разговор был окончен, а новый раунд их затянувшейся игры только начался. Проходя мимо, она сорвала гранат, разломила его своими тонкими белыми пальцами и с отвращением произнесла:

– Говорила же, одна гниль.

Истекая кровавым соком, гранат шлепнулся в заросли ковыля.

[1] Великие художники 21 века (ит)