Текст книги "Синие лампы темного мира (СИ)"

Автор книги: Татьяна Нартова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 31 страниц)

Мо-ку закрыл глаза. Два поддельных, светло-карих, на лице светловолосого мальчишки-подростка, и свой настоящий третий глаз. А потом прыгнул, выталкивая человека в сторону. Тень Нерко и тварь разминулись всего в паре листьев акунеи.

– Мо! – пронзительно закричала Вера, буквально расстреливая всю обойму в тело второго пожирателя. – Мо!

Где-то далеко вверх по Течению, за двадцать лет до рождения рядовой Матвеевой, Зи-ку открыло в темноте глаза и завыло на одной пронзительной ноте.

Мир без тварей

Удушающая жара сменилась жарой обычной, а в императорском саду казалось даже прохладно. Гости Зары вряд ли почувствовали перемены в воздухе, в отличие от ДеиРей. Он знал, еще три-пять дней, и на сухие дороги Центрального города прольется благодатная влага. И будет лить нескончаемым потоком целых пол луны, пока запасы дождя не истощатся полностью. А потом вновь поднимутся облака пыли, и вездесущий песок будет забиваться в самые неподходящие для него места. Вот как сейчас.

Винтус сплюнул серо-коричневую слюну. Он снова нарушил данное обещание, нырнув в Поток для того, чтобы повидаться с АинМе. Никаких личных дел, пока не покончим с тварями, сказал ДеиРей сам себе, когда прибыли трехглазые, но не смог отказаться от искушения. Они встретились рядом с их домом. МаиТаи уже клонилась к закату, раскаленный воздух окрасился в тысячи оттенков золота и меди. В глазах АинМе он заметил грусть:

– Что произошло?

– Я взяла покровителя… – зарийка слабо улыбнулась. – Теперь я официально стала каси ше кео, принадлежащей уважаемому человеку.

– Я знаю его? – это не должно было стать новостью, но ДеиРей почувствовал растерянность. – Он глава клана?

– Нет, всего лишь торговец фруктами. Не такой богатый, как ты.

– И? – Что-то было не так, вряд ли АинМе расстроена из-за состояния мужа.

– Он хочет, чтобы я жила с ним. У него дом на реке Ише...

– Но я не могу переехать вместе с тобой, – убито продолжил мужчина. – А, значит, нам придется расстаться. На сколько?

– Три луны.

– Творцы... а я?

– Мы почти не говорим, – пожала плечами зарийка. – Сказать по правде, последний раз мы виделись с тобой почти треть луны назад. Ты почти все время проводишь либо во дворце императрицы, либо в компании этого…

– Кого? – ДеиРей присел на выступ стены. В свете почти скрывшейся МаиТаи его возлюбленная казалась еще прекраснее, чем в разгар дня.

– Пришельца… Иё, вспомнила, как его зовут.

– Он не полетел на Землю? – удивился Винтус.

– Нет. Хотел, но не полетел. Так решили на собрании Глав областей.

– Вот как… – Собрание должно было состояться через три дня вниз по Течению. – Что еще?

– Да ничего.

– Аин?

– У этого Иё есть странная куюна ва тента, – после недолгого молчания, вспомнила зарийка.

– Что значит «странная»?

Их встречи все больше походили на допросы. Вместо того чтобы просто обнять АинМе, успокоить, осыпать заверениями, что три луны – не такой уж большой срок, что он постарается уделять ей больше внимания, ДеиРей снова завел разговор о делах. Впрочем, такова уж его природа, будь зарийец другим – прожил бы гораздо меньше.

– Откуда мне знать? – фыркнула женщина. – Я всего лишь жена торговца.

– АинМе, я знаю, ты расстроена. И обижена. Но я – не тот ДеиРей, на которого ты злишься. И не хочу таким становиться. Прошу тебя, если тебе что-то известно, хоть что-то: поделись со мной. Я люблю тебя, милая Аин.

И хоть все сказанное было правдой, Винтус ощутил укол вины. Он не хотел становиться тем существом, которое описывала супруга. Но, по-видимому, этого было практически не избежать. Мысли его были заняты пожирателями, межпланетными кораблями и нависшей над всем Космосом опасностью. От примеси расчета, признания становились фальшивыми, а слова переставали звучать с первозданной убедительностью.

– Я, правда, не знаю, что еще сказать, – смягчилась женщина. – Думаю, тебе лучше спросить самого Иё. Ты не очень распространялся о ваших с ним делах. Но, насколько мне известно, эта куюна ва тента не с нашей планеты, и даже не с Кессии, а из мира людей.

– Хорошо, – кивнул Винтус. Ему хотелось знать подробности, но он заставил себя остановиться и произнести: – Спасибо, Аин. Давай лучше поговорим о нас.

Остаток встречи они провели в милой болтовне ни о чем, так что ДеиРей даже удалось забыть о своих проблемах. С этой женщиной ему было невероятно хорошо, один ее смех действовал на зарийца как дорогой кверк – напиток из перебродивших плодов. С каждой горстью, проведенной рядом с АинМе, Винтус все сильнее влюблялся в нее. Голова кружилась, а на лицо сама собой наползала улыбка.

Он постарается, он ни за что не допустит, чтобы этот чудесный цветок пустыни отцвел раньше времени. И это было уже не просто обещание, а клятва.

Поток Времени забурлил, меняя свое направление. От большого гранатного дерева отпочковалась новая веточка. Извечная пчелиная матка отложила еще одно яйцо. Но держащий в своих руках изящную ладошку мужчина этого даже не заметил.

– Господин Винтус? – Из-за респиратора голос кабета делался глухим и гнусавым. Но без него Иё-кра просто-напросто задохнулось бы.

– Можете звать меня по имени, – пододвинулся, уступая место иномирцу, ДеиРей. – По статусу мы с Вами практически равны.

– Как Вам будет угодно, – согласилось Иё, садясь рядом.

– Решили осмотреть наши достопримечательности?

– Да. Вроде того.

– Понимаю, – засмеялся зариейц. – Песок, камни, песок и жуткое пекло. На Вашей планете совсем иначе.

– Я чувствую себя как ваши энте, еще чуть-чуть, и моя кожа растрескается, как их кожица от жара костра.

– И Вы станете не таким ядовитым и очень сладким, – продолжил веселиться ДеиРей. Он давно понял, что в отличие от своих коллег, Иё не чуждо юмору. Возможно, они, и правда, могут стать друзьями. Кабету не удалось изобразить на своем вытянутом лице улыбку, но Винтус уже научился читать скрытые послания в позах. А тело иномирца говорило, что шутка ДеиРей пришлась тому по вкусу. – Мне тоже нравится проводить здесь время. Глаз отдыхает от однообразия. Скажите, Иё-кра, это правда, что у Вас есть некая куюна ва тента с Земли?

– Кто Вам рассказал? Дех-кри?

– Нет. Хранитель Знаний Предков совсем не многословен. Я узнал о шаре из своих собственных источников. От моей пока еще не жены.

– Ох, – теперь изумление отразилось не только в движениях, но в лишенных век глазах Иё. – Я никак не привыкну к такому.

– О, да! Знаете, какой самый трудный предмет для изучения в зарийских школах? Язык. А все потому, что мы употребляем не три, не пять, а целых восемнадцать разновидностей глаголов. Времен, по-вашему. Пять – для обозначения событий Вверх по Течению, пять – для событий, которые должны произойти. Еще пять, для того, чтобы сказать о чем-то текущем. А еще так называемые «не свершившиеся» действия, происходившие в предыдущей вероятности. И действия, которые не совершатся из-за изменений в этой.

– Я насчитал всего семнадцать времен.

– Последняя разновидность глагола нами почти никогда не используется, – ответил ДеиРей. – Мы называем ее «окончательной». Когда кто-то погибает в этой вероятности, хотя должен еще жить в прошлой. Мы говорим о нем, ставя глаголы в восемнадцатую разновидность. Поэтому словосочетание «пока еще не жены» звучит для меня самого жутко нелепо.

– Да, у меня есть шар с Земли, – Иё-кра явно пыталось уместить в свою систему бытия новые знания, а потому продолжило разговор не сразу. – Я получил его незадолго до Вашего прибытия на Кессию, и был очень удивлен. Никогда прежде не было такого, чтобы новая сфера появлялась не рядом с предыдущей, а в совершенно ином месте.

– Где именно?

– В моей суме.

– Да, странно… – пробормотал Винтус. – Куюна ва тента сделаны так, чтобы находить определенную ментальную частоту. Наши предки сделали это на всякий случай. Сферы выплавляются на заказ специальными мастерами. Но ваш народ такой технологией не владеет, так?

– Да. Но, как я понимаю, вскоре будет.

– Судя по всему. Хм… так или иначе, шары никогда не появляются в произвольном пространстве-времени. Проще говоря, та куюна ва тента попала в Вашу суму не случайно. Кто-то специально послал ее именно Вам, Иё. Позволите мне осмотреть ее?

– Вообще-то, я давно собирался показать шар кому-нибудь из зарийцев. Но до последнего сомневался, стоит ли. Но теперь мои сомнения развеяны. Если Вы говорите, что сфера выбрала меня, ну, или кто-то выбрал меня для того, чтобы ей владеть, значит, я имею полное право показать ее всем, кого посчитаю нужным.

Иё-кра запустило свою шестипалую руку в небольшой мешочек из кожи, прикрепленный к поясу его одеяния, вытаскивая небольшой металлический шарик. В огромных лапищах кабета тот казался совсем крохотным. Но ДеиРей ощутил уже знакомый ему трепет, означающий, что сейчас Поток проходит очень важное событие. Он осторожно взял сферу, пытаясь наладить с ней мысленный контакт. И почти сразу же ухнул внутрь чьих-то воспоминаний.

«Привет, сегодня 9 сентября 2379 года…»

– Что Вы знаете о сферах для ментальных записей? – вставляя нечто, похожее на фигурку с несколькими углами в углубление двери, спросил Винтус множество мгновений спустя.

Это напомнило Иё-кра вопрос зарийца о времени, поэтому оно не торопилось с ответом. Дернуло плечом, выражая неопределенность и неуверенность в собственных познаниях, и добавило на всякий случай:

– Только то, что они очень удобны для хранения воспоминаний.

– Прошу Вас, – дверь, наконец, поддалась и распахнулась. – Наше Хранилище Знаний Предков. Мы называем его проще – склад сфер.

Иё застыло изваянием на пороге. Ему не доводилось прежде видеть ничего подобного. Даже в вотчине Дех-кри. Там были тысячи шаров, здесь – сотни тысяч. Большущая пещера была ими занята полностью. Куюна ва тента лежали на многочисленных каменных полках, ими были заполнены стеклянные колонны, а некоторые просто валялись на полу.

Вглубь горы из пещеры вел проход, и провожатый кабета двинулся к нему, веля не отставать. Газовый фонарь разгонял тьму только наполовину, рождая на расписанных стенах жутковатые тени. Иё никогда не бывало в столь ужасном месте, на него навалилась неимоверная тяжесть, дышать стало тяжело, а сердце принялось сокращаться в три раза чаще положенного.

К счастью, проход был не таким длинным, и вскоре мастер Слушающий вновь оказался в более-менее просторном помещении. Здесь сфер было куда как меньше, а порядка в их расположении гораздо больше. Винтус повесил фонарь на крюк, торчащий рядом с входом, и указал на противоположную стену:

– Вот тут мои куюна ва тента.

– Которые из них? – не понял трехглазый.

– Все. Всего три тысячи двести пятнадцать штук. Хотя, я подозреваю, несколькими щепотками Вверх по Течению появилась еще одна или две.

– Как это? – Иё надоело играть в игры ушастого. – ДеиРей, я Вас не понимаю.

– Сколько за жизнь успевает записать таких сфер кабет? – вопросом на вопрос ответил тот и сам же продолжил: – Три-пять, шары довольно емкие, в них помещаются огромные объемы информации. Мы живем в полтора-два раза меньше кабетов. Лишь особенно удачливые доживают до возраста в девяносто лун. Нам хватает и одной сферы. Специально отлитой для каждого при рождении. У моего народа есть даже праздник, кале пре куюн ва тента. В примерном переводе это означает «день или отрезок Потока для вещи вне Времени».

В этот день наши дети впервые знакомятся со своей сферой, оставляют на ней отпечаток, образ своего сознания. Когда начинается учеба, шары для ментальных записей помогают нам лучше усваивать материал, в пору зрелости мы заносим на них свои размышления или наиболее яркие моменты жизни. А в старости, если таковая наступает, куюна ва тента дают возможность отлично скоротать вечерок, рассказывая об ошибках и приобретениях, накопленных за долгую жизнь.

Но главная функция вещей вне времени состоит в другом. Мы – зарийцы, помним лишь предыдущую вероятность. Они же хранят все остальные. Все, в которых мы существовали. Все наши альтернативные жизни, все пути, которые мы прошли, но не знаем об этом.

– Но как это возможно? Я думал, вы называете ментальные сферы вещами вне времени, потому что их можно перемещать из будущего в прошлое, как некие послания предкам или самим себе. – Иё срочно захотелось присесть. И желательно не на очередную скамью, а в нормальный мешок отдохновения. Закрыть глаза, расслабиться и забыть о Заре и всех ее обитателях с их даром.

– Нет. Мы никогда так не делаем. Послать каюна ва тента себе или кому-то из своего рода – это преступление. И карается оно немедленной смертью преступника и всех его потомков. У каждого из нас есть право входить в Поток, но такая привилегия сопровождается множеством обязанностей и ограничений. Мы не можем встречаться с собой, не можем использовать полученные знания об изобретениях, сделанных Ниже по Потоку. Все эти правила вырабатывались множеством Вероятностей, пока не были окончательно закреплены.

– Я думал, зарийцы гуляют по времени так, как захотят.

– Мы гуляли… и это обычно приводило к гибели всего нашего народа, – помрачнел ДеиРей. – Есть зал, в котором хранятся куюн ва тента тех Вероятностей. Мы называем его залом мертвецов. Их не только не запрещено, а даже рекомендуется изучать.

– А остальные, что – не разрешено? – у Иё появилось знакомое по ученичеству ощущение, что новая информация просто не может целиком поместиться в его голову, и когда они выйдут со Склада, он практически все забудет.

– Нет. Есть только один зарийец, которому позволено читать шары. У него нет имени, его лица видели лишь немногие избранные. Ему прислуживают юноши и девушки из самых богатых и влиятельных кланов, почитая это служение за великую честь. Мы зовем его Счетоводом, потому что он день и ночь сидит в дальнем зале и ведет подсчет, в скольких Вероятностях каждый из нас существовал. И когда я говорю, каждый, я имею в виду всех зарийцев, когда-либо родившихся на свет. Даже если они прожили всего несколько щепотей.

– Но кто же согласиться на такое? Я пробыл здесь всего несколько дюжин мгновений, и мне уже хочется выбраться на воздух.

– Что ж, – улыбнулся ДеиРей, – пожалуй, нам, и правда, пора отсюда уходить. Мне и самому порой становиться душно в этих пещерах.

Когда они оказались вновь снаружи, Винтус продолжил свою лекцию:

– Вы слышали наше приветствие?

– Да. Существовать во всех вероятностях, правильно? – Иё частенько слышало это выражение, но только сейчас поняло его смысл.

– Угу. Только это большая редкость. Мои следы обнаружены в четырех из каждых двадцати пяти вероятностей. Это довольно прилично. Со мной учился один зарийец, его звали ВеиКер. Он принадлежал к так называемой касте Неисчезающих. Его существование зафиксировано почти в двадцати вероятностях из двадцати пяти. Так вот, Счетовод не сам выбирает свою… хм… профессию. Его выбирают из числа тех, кто еще ни разу не появлялся в Потоке. За всю свою жизнь он оставляет лишь одну-единственную запись: «Я, Счетовод, впервые вынырнувший из пучины Потока, рожденный данной Вероятностью, чтобы больше ни разу не нырнуть в его волны».

– Откуда Вам так много известно? – удивился кабет.

– Потому что когда-то я сам был Счетоводом. Потому что мы все им были.

[1]                      Фирма выдумана автором. Все совпадения случайны.

Глава 16

Тень – это чернила, которыми пишет солнце.

Гийом Аполлинер

Мир без теней

Вера в последний раз коснулась лица кабета и закрыла его покрывалом.  Прощание вышло недолгим. Мо был пришельцем, посланцем иного мира. Не другом, не соратником, просто помощником. И все же его кончина заставила девушку горевать по кабету как по одному из своих, из охотников.

Автобус все-таки пришлось остановить. Сначала вытащили из него туши пожирателей, отнесли как можно дальше, даже не став ни прикапывать, ни забрасывать ветками. Плоть живых теней не гнила, а довольно быстро ссыхалась, пока не превращалась в горку черного песка. Пара дней, и от убийц Мо не останется ничего, кроме едва заметного следа на траве.

Потом они завернули тело инопланетянина в одеяло. Он так и остался в облике светловолосого подростка, но Ян беспокоился, что если они не поторопятся, к трупу может вернуться его истинный вид. Вряд ли гражданские обрадуются четырехрукому громиле, пусть даже и мертвому.

В запасниках водителя оказалась лопата. Копали по очереди, пока не вырыли могилу нужного размера. Только пара тусклых синих фонарей освещала четверых охотников. Потом тело с одеяла переложили в яму, и тут Вера не выдержала:

– Надо было спросить у него, как проходят похороны на Кессии. – Она не плакала, она уже давно не плакала. Охотник должен привыкнуть к подобному и терпеливо относиться как к физической, так и к душевной боли. Но иногда, как бы девушка не старалась, у нее просто не выходило. – Мы же ничего не знаем… он почти три недели провел с нами, а все, что нам известно о нем – это имя.

– Он кабет, прибыл из галактики Подсолнух для того, чтобы помочь нам бороться с тварями. Разве этого мало? – Ян уже схватился за черенок, чтобы начать закапывать могилу.

– Мы знаем о его расе, а не о нем…– сглотнула Вера. – О его задании, а не желаниях. О том, что умеют кабеты, а не о его личных предпочтениях. Мо был добрее нас и лучше, вот что мне точно известно. И он не заслужил такого конца.

– Никто из нас не заслуживает конца, – задумчиво произнес Расул. – И все же это единственная постоянная в окружающем нас хаосе.

– Покойся с миром, Мо, – добавил Еременко.

– Да позаботятся о тебе Творцы, – прошептала охотница и отвернулась.

Когда они вернулись в автобус, луна скрылась за тучами, из них закапал мелкий противный дождик. Август подходил к концу, осень топталась на пороге, все еще не решаясь позвонить в дверь, но люди чувствовали ее прохладное, взбудораженное дыхание.

– Соболезную, – произнес кондуктор, когда дезертиры вернулись в салон.

Никто ему не ответил. Ян хотел посадить Матвееву рядом с собой, но та наотрез отказалась. Так и сидела остаток поездки, отвернувшись к стене. Капитан бросал на нее обеспокоенные взгляды, но лезть с пустыми утешениями не спешил. В конце концов, не он побывал в голове у кабета и не его часы красовались на запястье Мо.

Краснополянск был небольшим городком, который можно было за пару часов обойти вдоль и поперек. Автобус остановился рядом с главной и единственной в городе гостиницей. Кроме охотников, из него вышла еще парочка гражданских. Парень и девушка, оба светловолосые и похожие на ангелочков. Они держались за руки так, будто первым же порывом ветра их может поднять с Земли и унести в небесную синь, навсегда разлучив. Девчушка оглянулась, округлила рот, словно собиралась что-то сказать, но передумала и просто сочувственно улыбнулась.

Эти двое чем-то напомнили Яну детишек с той открытки. Они светились сами по себе, вне зависимости от яркости окружающего мира, словно боги вставили в их души по волшебной свече. Наверное, он что-то потерял или упустил в жизни. Порой, когда Нерко сталкивался с такими вот людьми, сумевшими даже во тьме и угнетающих синих лучах выглядеть полноценно, разноцветно, он думал: «Может, если бы мы все были такими, твари никогда бы не появились?»

Они вошли в просторный холл, где на регистрации со скучающим видом сидел какой-то патлатый паренек в несвежей форме. Пробежав по охотникам профессиональным взглядом (смесь отстраненного любопытства с вышколенной любезностью), он попросил их регистрационные карты.

– Вот, – Ян протянул несколько купюр. – Триста устроит?

– У нас очень приличная гостиница…

– Триста пятьдесят? Мы всего на один день. Завтра вечером еще до захода солнца нас тут не будет.

– Хорошо, – сдался регистратор. – И все-таки я должен вас как-то записать.

– Владислав…

– А дальше?

– Владислав Сергеевич Коганов.

 Имя всплыло само по себе. Хотя нет, Ян лгал сам себе. Стоило ему увидеть улыбку на лице Мо, ту самую, последнюю улыбку, как он услышал откуда-то издалека голос дяди Влада.

– Дата рождения? – Парнишка нацепил визор и начал быстро-быстро что-то набирать на матово блестевшей панели.

– Двадцатое января две тысячи тридцать девятого года, – соврав ровно на месяц, откликнулся Нерко.

– А ваших спутников?

– Слушайте… – Ян присмотрелся к имени на кармане регистратора, – Михаил, проявите фантазию. Моя что-то совсем истощилась. Ночь была трудной, мы все устали.

– Как Вам будет угодно, – не стал настаивать парень.

Через несколько минут ожидания им выдали ключи от двух номеров на четвертом этаже, куда охотники немедленно отправились. Ян снова предпринял попытку поговорить с Верой, но та заперлась в душе, а когда вышла мокрая и с красными глазами, то повалилась в постель и закрылась одеялом, оставив снаружи лишь нос.

Нерко подошел к круглому отверстию вытяжки, закурил, молча глядя на неподвижную девушку. Да так и уснул на жестком деревянном стуле.

Разбудил его рядовой Еременко. Ян заполошно замахал руками, едва не запутавшись в пледе, которым его кто-то заботливо накрыл.

– Капитан, я не хотел Вас тревожить, но время уже почти двенадцать.

– Да, спасибо, – потирая глаза ладонью, зевнул Ян. – Мне надо умыться…

В небольшом зеркальце над кроватью отразилась совсем не туристическая рожа: красные от недосыпа глаза, казавшиеся грязными из-за черной щетины подбородок и щеки, и сбившиеся почему-то на одну сторону растрепанные темно-русые волосы.

«Красавец просто!» – оценил отражение капитан и полез в чемодан. Нашел чистую рубашку, бритву и зубную щетку. Расческа в ходе исследований не была обнаружена. Нерко обернулся на Кира с его коротеньким ежиком и отправился мыться.

Пока Ян пребывал в ванне, пытаясь привести себя в порядок и матерясь на собственную забывчивость, его подчиненные зря времени не теряли. Так что при возвращении в комнату мужчина увидел поднос с горячим кофе и булочкой.

– О, здорово, Кир! – восхитился он сообразительностью рядового.

– Это Веру надо поблагодарить.

– Где она, кстати? – Ян посмотрел на сидевших рядком Расула и Кирилла.

– Сказала, что сейчас вернется, – не слишком уверенно ответил Расул.

– И вы просто так ее отпустили?

Кофе был резко отставлен в сторону. Ян вскочил на ноги и бросился прочь из номера. Охотники проводили начальника растерянными взглядами, а потом ломанулись следом.

Вера нашлась на крыльце гостиницы. Она стояла в плотной тени, не позволявшей ни одной твари к ней подобраться, и все же в первое мгновение Яна едва родимчик не хватил. Сбавив шаг, он подошел к девушке, осторожно положил руку ей на плечо. Никакой реакции. Потом легкий поворот головы и подозрительно безразличный голос Веры:

– Я знаю, где находится ГМУ.

– Откуда? – прежде начальника, спросил Расул.

– Воспоминания Мо. Он не мог четко назвать пункт назначения. Но я расспросила местных постояльцев и выяснила, где находится ближайший памятник Голицкому.

– Это герою первой волны сопротивления?

– Да. Ему самому. На меня, конечно, сначала смотрели, как на идиотку. Но после моего жалобного: «Я такая дурочка, забыла идентификационный код аккумулятора, а инфостанция разрядилась», – буквально набрасывались с объяснениями. Ты оказался прав, Ян. Простачком быть проще.

Мемориальный комплекс, посвященный первым борцам с пожирателями, располагался в нескольких километрах от города. Он включал несколько памятников, музей и хранилище различных документов, связанных с событиями начала-середины двадцать первого века. К комплексу ходил только один экскурсионный автобус и, как выяснили охотники, билеты на него уже были полностью раскуплены.

– А вы все наши достопримечательности посмотрели? – едва ли не с подозрением посмотрела на них кассир. – Все кранополянцы горды тем, что именно в их городе родился такой выдающийся человек, как Евгений Леонидович Голицкий. Вы были в его доме? Разве можно было предположить, что в такой посредственной обстановке вырастет столь глубокая личность…

Вера часто-часто заморгала. Она неплохо знала историю, особенно все, что касалось войны с пожирателями. И да, имя Голицкого в учебниках точно упоминалось среди прочих имен в одном единственном абзаце. А вот сидящая в будке кассы тетка уже минут пять распиналась про подвиги своего земляка. Из ее слов выходило, что если бы не Евгений Леонидович, твари уничтожили бы человечество всего за пару месяцев. Вера вспомнила старые фильмы про Супермена. Не иначе Голицкий был его троюродным племянником, разве что не носил идиотского плащика и обтягивающих рейтуз.

– А скажите, – прервав кассира на середине фразы, чем явно ее оскорбила, вклинилась с вопросом охотница, – когда ближайшая экскурсия, на которую есть билеты?

Переговоры Вере доверили по двум причинам. Первая, и самая очевидная – она больше всех смахивала на туристку, и меньше – на уничтожителя тварей. И вторая, рядовая Матвеева имела стальные нервы и почти неисчерпаемый запас терпения. На месте девушки, Ян давно бы невежливо заткнул ту бабу, а Вера вот уже битый час продолжала терпеливо стоять за стойкой. Благо, в столь ранний (или поздний, как считать) час кроме их четверки рядом с киоском никого не было.

Охотники решили дождаться вечера. Днем городок вымирал и даже самые отважные или бестолковые не решались вылезать из дома раньше восьми вечера. Новые знакомцы Веры оказались людьми обстоятельными и толковыми; Краснополянск они посещали не первый раз, так что кроме сведений о местоположении памятника выдали еще гору полезной информации. Именно соседи по гостиничному номеру и посоветовали девушке сходить на крытый рынок «Полянка».

Кроме разнообразных товаров от мяса до ружей, которыми можно было это мясо добыть, одежды и бытовых товаров, тут же был уголок для туристов. Несколько лотков с сувенирами, вроде меняющих изображение каждые несколько минут настенных календарей, фигурок в виде герба Краснополянска и дешевых флеш-карт с заставками на планшет. Среди этого хлама нашлось место и для более редких вещиц, вроде магнитов и варежек ручной работы. Не только «отважными мужами» был славен городишко, но и сложившимися традициями вязания и валяния из шерсти.

Кстати, именно об этом болтала тетка за кассой, напрочь забыв о том, что клиентку не интересует народный промысел. Вера в который раз глубоко вздохнула и, пересилив себя, выдала:

– Хорошо, я обязательно загляну на вашу фабрику. И дом Голицкого тоже. Но на обратном пути, обещаю Вам.

Тетка улыбнулась и, поняв, что большего от этой тощей девицы не добьется, открыла-таки секрет:

– Следующая экскурсия к мемориальному комплексу по расписанию только завтра.

– …?

– Осталось десять билетов, брать будете?

– Конечно! – обрадовалась Вера.

– Сколько? – вопрос прозвучал совершенно серьезно, но у охотницы сложилось впечатление, что над ней насмехаются.

– Нас четверо, как Вы думаете, сколько нам надо билетов? – не выдержала она.

– Девушка, а вот грубить не надо! – подбоченилась кассир. – Я вам оказываю услугу, могли бы и «спасибо» сказать!

– Спасибо, – процедила Вера.

– Значит, четыре билета. Места, как я понимаю, желательно рядом, – как ни в чем не бывало, продолжала тетка. – Так, сейчас посчитаем. Угу… с Вас сто пятьдесят рублей. Буклет нужен? Есть бумажная версия и электронная…

– Нет, обойдусь билетами.

– Как хотите, но я бы настоятельно рекомендовала Вам…

Кассир совершила непоправимую ошибку, протянув билеты в окошко. Вера схватила их с силой рассвирепевшей тигрицы и рванула прочь от киоска на всех парах, так и не выслушав о преимуществах владения пятистраничным буклетом.

– Боже, что с тобой? – глядя на пылающие щеки подруги, воскликнул Еременко.

– Это просто непостижимо… Таких особ надо вместо бомб на врагов сбрасывать. Через неделю те начнут сами из окопов выпрыгивать, – немного остынув, Матвеева продолжила: – Я достала четыре билета на завтрашнюю экскурсию. Очень надеюсь, что ГМУ все еще там.

Теперь оставалось лишь ждать завтрашней ночи. Они могли бы добраться и самостоятельно, пешком. Пятнадцать километров для бешенной собаки не крюк, что уж говорить о хорошо подготовленных военных. Но они уже потеряли Мо, и Ян не хотел рисковать еще и остальными ребятами.

– Ну, и куда теперь? – оглядывая стоящие перед ними чемоданы, задался вопросом Расул. Из гостиницы они выселились, как и пообещал капитан, еще до заката.

– Эй, молодежь! Посторонись! – крикнул охотникам какой-то старик с огромной тележкой, доверху наполненной дынями. – Чего стоите? Или вам подсказать, где у нас номера?

– Да мы только из гостиницы.

– И чего? – сам остановился посреди дороги дедок. Первые посетители рынка и запоздавшие торговцы пытались обойти его, ругаясь сквозь зубы. Но, кажется, старик был или глуховат, или просто привык к подобному обращению. – Мест нет?

– Ага, – подхватил Расул. – Остались только люксы. А нам они совершенно не по карману.

– А, – махнул рукой дынный магнат, – какие там люксы? Тараканов с клопами вывели и дерут втридорога. Вот тебе и весь люкс. А, я смотрю, приехали наш мемориал посмотреть? Ну, отговаривать не буду, дело ваше. Только, строго между нами, глядеть особенно не на что. Мемориальный парк, конечно, неплохой, что правда, то правда. А в остальном… Лидия Ивановна, которая там заправляет, бедная, и за сторожа, и за архивариуса, и за экскурсовода, сама могла бы за экспонат сойти. Ей-ей, старушке в следующем году девяносто стукнет! Она еще при коммунизме в школу ходила. Вот и делайте выводы, в каком там все пребывает состоянии.

Судя по сморщенному лицу старика и его скрученной спине, он сам едва ли родился позже 1990 года. Но охотники согласно улыбнулись и покивали головами.

– Чего мы стали-то тут? – вдруг опомнился дедок. – Давайте-ка, отойдем в сторонку.

Он закатил свою тележку за пустующий лоток и начал раскладывать товар. Мужчины тут же схватили по дыне, помогая старику. Тот благодарно расплылся в щербатой улыбке, зыркнул налево-направо и уже тише продолжил:

– Тут недавно странные дела творились. Такого Вам ни в одном музее не расскажут. Варька-кассирша со мной спорит, мол, ты, Палыч из ума выжил. Но я-то своими глазами видел и слышал…

– Что? – подались вперед охотники.

– Мы, старики, спим не важно. Чуть что, вскакиваем. Да и, сами понимаете, то одно заболит, то другое. Пока правильную позу для сна найдешь, замучаешься. – Еще три дыни заняли свои места. – Вот примерно месяц назад проснулся я посреди дня. Слышу, какой-то гул. Такой низкий, вибрирующий, как от самолета, когда он слишком низко летит, вроде того. Я к двери. Приоткрыл осторожно, ну, чтобы тварей-то не впустить. А в небе какая-то точка, звезда – не звезда, хрен поймешь. Но сияет таким красноватым светом. Я, было, подумал, что нам всем конец. Все, сейчас на Краснополянск упадет метеорит, и поминай, как звали. Нет… точка зависла, а потом начала так медленно спускаться. Вот прямо по такой траектории, – дедок очертил пальцем спираль.