Текст книги "Политическая цензура в СССР. 1917-1991 гг."

Автор книги: Татьяна Горяева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

Этот пример очень наглядно подтверждает положение М.М. Бахтина о необходимости «понять автора в историческом мире его эпохи, его место в социальном коллективе, его классовое положение»[192]192
  Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 191.


[Закрыть], правда применяемое им к авторам художественных произведений, но, на наш взгляд, вполне отражающее поведенческие мотивы в данном случае. Установление авторства, условий и обстоятельств создания источника тем более важно, что это коренным образом влияет на установление достоверности источника.

Особый смысл для исследователя имеет анализ подлинного текста источника, который дает возможность получить помимо основной дополнительную информацию в виде различного рода особенностей оформления текста, его редактуры и других признаков. Таким образом, директивные и организационно-распорядительные партийные и государственные документы, содержащие различного рода пометы, резолюции, приписки, особые отметки, могут дать дополнительную информацию о внутренней жизни номенклатуры и «судьбе» важнейших документов. Наиболее типичные из таких сведений следующие:

1. Сведения об утверждении документа должностными лицами, например на тексте устава ГОМЭЦ: «Утвержден Замнаркомом т. Эпштейном. 20.12.31 г.»[193]193
  РГАЛИ.Ф. 645. On. 1. Д. 10. Л. 1.


[Закрыть].

2. Информация об ознакомлении с документом, например на тексте Постановления СНК СССР о реорганизации органов управления кинофикации: «т. Храпченко читал 21 / III»[194]194
  Там же. Ф. 962. Оп. 3. Д. 636. Л. 39.


[Закрыть].

3. Информация о согласовании с членами коллегиальных органов (путем опроса или иным способом) о принятии проектов тех или иных решений, например на Постановлении СНК СССР № 2066 от 16 декабря 1939 г. О ликвидации Всесоюзной конторы по прокату кинофильмов Союзкинопрокат имеются мнения:« За – А. Вышинский»,« За – Булганин (вводную часть предлагаю исключить)», «За – Землячка»[195]195
  Там же. Ф. 5446. On. 1. Д. 161. Л. 374-375.


[Закрыть]; на тексте письма заместителя председателя СНК СССР А.Я. Вышинского в Комитет по делам искусств СССР о разрешении комитету Объединение государственных художественных мастерских с передачей ему советской части Ньюйоркской выставки, Дворца Советов и др. зафиксированы мнения высоких чинов по этому поводу: «За А. Вышинский», «Сомневаюсь в необходимости нового аппарата. Н. Вознесенский», «Против [подпись неразборчива]»[196]196
  Там же. Ф. 5446. Оп. 24. Д. 471. Л. 49.


[Закрыть].

4. Распоряжения по поводу исполнения директивного документа, например, на проекте приказа о новой структуре Наркомпроса РСФСР: «тт. Кубареву, Коробову и Орлову ознакомиться и вернуть; т. Кондратьеву: Организуй обсуждение. Чаплин»[197]197
  ГА РФ.Ф. 2306. Оп. 69. Д. 2131. Л. 2.


[Закрыть].

5. Специальные мнения по поводу того или иного документа, например, на письме Госиздата по поводу создания Главискусства заведующий Госиздатом А.Б. Халатов делает приписку члену Коллегии Наркомпроса и будущему руководителю Главискусства А.И. Свидерскому: «Лично А.И. Свидерскому. 1) вот то, что я дам; 2) Я не знаю, ладно ли, просмотри и ответь. Ар. Халатов. 26. V»[198]198
  РГАЛИ.Ф. 645. On. 1. Д. 2. Л. 67.


[Закрыть]; на экземпляре письма Главреперткома в СНК СССР, присланном в КПДИ, по поводу критической публикации в «Правде» «Перестраховщики из Главреперткома»: «Выходит, что в Главреперткоме все в порядке?! А. Назаров»[199]199
  Там же. Ф. 962. Оп. 3. Д. 388. Л. 46.


[Закрыть].

6. Информация о рассылке документа в структурные подразделения и ответственным работникам, которая позволяет проследить механизм принятия решений. Например, записка председателя Главреперткома Ф.Ф. Раскольникова о замене членов состава Главреперткома, содержит следующие пометы: кроме пометы «не подлежит оглашению»: «отп. 3 экз. № 1 т. Бубнову, № 2 в Уч-распред и № 3 в дело № 9. XII. 29 года»[200]200
  Там же. Ф. 645. On. 1. Д. 203. Л. 5.


[Закрыть].

7. Отметки о характере принятых решений – секретном, для служебного пользования или открытом. Например, отметка на тексте Постановления СНК СССР о Литературном фонде СССР при ССП: «Опубликовать в газетах. И. Мирошников»[201]201
  Там же. Ф. 5446. On. 1. Д. 89. Л. 143.


[Закрыть] или наоборот, на тексте Постановления СНК СССР об организации Союза советских художников СССР: «Не пуб(ликовать]»[202]202
  Там же. Д. 156. Л. 283.


[Закрыть] (тем не менее постановление было опубликовано в СП СССР. 1939. № 41. Ст. 311). Необъяснимо, но факт, что практически на всех решениях по структурной реорганизации кинодела в стране и кадровым назначениям в этой области имеются особые отметки о секретности принимаемых документов. Можно только предположить следующее: символическое предвидение В.И. Ленина о том, что кино является важнейшим из всех искусств, обусловило это особое внимание к советскому кинематографу как к важнейшему из идеологических орудий партии, наложило на партийно-советское руководство особую ответственность за принятие тех или иных решений в этой области.

8. Иные сведения, например: «Начало заседания не стенографировалось», «С нарочным. Весьма срочно к засед. МСНК 1 / X [без подписи]» и др.

Наиболее специфическими источниками, фиксирующими завершающий этап деятельности цензурных органов, являются перечневые списки, сводки цензорских вычерков, рецензии и отзывы цензоров. Среди них самым массовым источником являются списки перечневых комиссий Главлита, или перечневые списки, как их называли иначе. Это глухие или аннотированные перечни запрещенных к распространению и использованию изданий, находящихся в библиотечном фонде и книжной продаже. В период массовых репрессий и в дальнейшем, во времена борьбы с космополитизмом, масштабы изъятия изданий невероятно увеличиваются. Огромный аппарат чиновников работал на репрессивную машину и с помощью полученных от НКВД списков выявлял все печатные издания, вылавливая не только книги, статьи, публикации, имеющие какое-либо отношение к репрессированным по политическим мотивам лицам, но и фотографии и любые упоминания о них. Чиновничий разгул достиг таких величин, списки Главлита росли и множились с такой прогрессией, что казалось: еще немного, и на библиотечных полках не останется ни одной книги. Поэтому 9 декабря 1937 г. было принято решение об изменении практики изъятия литературы. В письме заместителя начальника Главлита А. Самохвалова в Отдел печати и издательств ЦК ВКП(б) о мероприятиях по выполнению решения ЦК ВКП(б) о вредительской практике изъятия литературы из библиотек от 28 января 1938 г. говорилось следующее: «1. Совершенно прекращено изъятие книг по старым спискам. 2. Приостановлено уничтожение уже изъятых книг.

3. Уволены некоторые работники, проводившие эту систему изъятия книг, вопреки решению ЦК. 4. Списки, разосланные старым руководством Главлита, мною приказано отобрать у всех лиц, которым они были разосланы, и сконцентрировать их в Главлите, крайлитах и обллитах впредь до особого распоряжениях. Наряду с этим перестроен аппарат библиотечного сектора, который приступил к серьезному библиографированию книг, подлежащих изъятию. Некоторые списки составлены перестроенным аппаратом библиотечного сектора и представлены на утверждение в ЦК». Предполагалось также осуществление ряда конкретных мер:

1. Дать на утверждение ЦК список литературы, портретов, диапозитивов и пр. лиц, осужденных по политическим процессам или арестованных, но еще не осужденных, занимающих ответственные посты в Советском государстве. 2. Произвести просмотр всей ранее изъятой, но не уничтоженной литературы на предмет возвращения на полки библиотек и в книготорговую сеть таких произведений, которые задерживались по одному признаку, что автор или переводчик этого произведения репрессирован органами НКВД, но по содержанию своему никакого вреда не представляют. Для реализации этих основных задач необходимо было провести переориентировку цензурных и библиотечных кадров, чтобы, по выражению А. Самохвалова, преодолеть «отрыжку»[203]203
  Там же. Ф. 9425. On. 1. Д. 6. Л. 34-39.


[Закрыть]. В этот краткий период позиция Главлита была сдержанной и, можно сказать, взвешенной. Однако попытка его руководства ввести цензурный процесс в цивилизованные рамки была обречена на провал. Это обусловливалось тем, что получение квалифицированного отзыва требовало привлечения огромного количества высокообразованных специалистов и расширения штатного цензурного аппарата, а также выработки четких и, главное, законных критериев для определения идеологических запретов. А это сделать было заранее невозможно ввиду того, что власть не хотела и не могла взять на себя ответственность признать наличие политической цензуры и дать ей четкое определение. Симптоматично, что вскоре Самохвалов был оклеветан как «враг народа» и репрессирован[204]204
  АП РФ.Ф. 3. Оп. 34. Д. 37. Л. 92-93.


[Закрыть].

Обратный процесс, т. е. возвращение в открытое обращение ранее исключенных из него произведений и информации об их авторах, начинает развиваться в период, который принято называть «оттепелью», т. е. в 1960-е гг. Наряду с текущими запретами на заседаниях перечневых комиссий рассматривались и вопросы исключения из «Списка лиц, все произведения которых подлежат изъятию». Так, 3 августа 1963 г. из данного списка было исключено 66 реабилитированных лиц[205]205
  Это были Алыпов С.А., Андреев С.Д., Анишев А.И., Аржекаев Е.А., Балабанова А., Богаевский Г.В., Борисов Н.А., Борн Г., Буйский А.А. Варавва А.П., Вишневский А.И., Волосевич В.О., Голиков А.П., Гольдман Э., Гоникмам С.Л., Горев Б.И., Давид Ф., Двойченко П.А., Дробнис Я.Н., Зайцев А.Н., Зайцев В.А., Заковский Л.М., Залучкий П.А., Зельцер В. 3., Зорин Б.П., Ивонин Н.П., Истмэн М., Карев Н.А., Карелин В.А., Карпов И.К., Кондратьев Н.Д., Крестинский Н.Н., Лазаревский Б.А., Лелевич Г., Лемус В.И., Лившиц В.А., Лилина 3. И., Литвинов И.И., Ломинадзе В.В., Макарьев С.А., Мещерский А.П., Муралов Н.И., Нейман Г., Норкин Б.О., Оглоблин А.П., Отвали Э., Певнев А.Л., Пикель Р.В., Равич-Черкасский М., Раскольников Ф.Ф., Рахимбаев М.А., Роговский А.А., Смирнов С.А., Соллогуб Н.В., Столяров А, К., Строилов М.С., Тальгеймер А., Тверяк А.А., Уранов С., Фридолин С.П., Цейтлин Н.П., Цытович Н.П., Шацкин Л.А., Шляпников А.Г., Штепа К., Эйсмонт Н.Б.


[Закрыть].

Таким образом, перечневые списки представляют собой важный источник, содержащий определяющие сведения (глухие или аннотированные) о том, какие авторы и какие издания были подвергнуты полному изъятию из библиотечного фонда и книготорговой сети с последующим специальным хранением (помещение в спецфонды) или утилизацией (сожжением и пр.).

Примыкающими по своему значению, функциям и внутренней структуре к перечневым спискам являются оперативные цензорские указания, которые оформлялись в виде приказов и циркуляров. В них давались дополнительные сведения, которые требовали оперативного исполнения до подготовки и утверждения перечневой комиссией очередного списка. Пример такого указания – секретный циркуляр Главлита о запрете публикации сведений о самоубийствах и умопомешательствах на почве безработицы и голода, направленный 23 апреля 1925 г. всем гублитам и политредакторам Главлита[206]206
  ЦГАЛИ СПб. Ф. 31. Оп. 2. Д. 16. Л.И.


[Закрыть]. Такой же способ информирования был использован при запрете публикации сведений о зараженности хлеба (4 сентября 1925 г.) «долгоносиком, клещом и прочими вредителями, во избежание паники на внешних рынках и злонамеренного истолкования этих сведений враждебной печатью»[207]207
  Там же. Д. 1. Л.З.


[Закрыть]. Такие указания были закономерны для начала 1920-х гг., поскольку методы работы Главлита находились на этапе формирования, еще не были разработаны перечни запрещенных для распространения в печати сведений.

Однако и в более поздний период эта форма работы Главлита была столь же распространенной, поскольку позволяла без формального соблюдения коллегиальности перечневой комиссии, а по указанию ЦК действовать быстро и надежно. Таким образом осуществлялась только политическая цензура. Так, Приказом Главлита № 418с от 7 февраля 1953 г. было запрещено публиковать в открытой печати какие-либо сведения о народности тайны[208]208
  Айны – в настоящее время народ на о. Хоккайдо (Япония), составляющий отдельную айнскую расу, имеет собственный язык (айнский), исповедует буддизм.


[Закрыть] в СССР[209]209
  ф. 9425. On. 1. Д. 827. Л. 20.


[Закрыть], а Циркуляр № 46 / к-2154с от 27 июля 1953 г. II Главного управления МВД СССР (Главлит) предписывал изъятие всех портретов и изображений Берии[210]210
  Там же. Л. 40а.


[Закрыть].

В дальнейшем такие приказы имели свой собственный заголовок – «Оперативные цензорские указания руководства Главлита СССР по состоянию на [дата]». Так, 3 апреля 1965 г. в специальных оперативных указаниях говорилось, в частности, что «в связи с проведением с 5 по 20 июля 1965 года международного кинофестиваля в Москве в открытой печати запрещается называть иностранные кинофильмы и давать на них рецензии, если эти кинофильмы не приняты для просмотра дирекцией кинофестиваля». Запрещалось также «называть фамилии почетных гостей и членов жюри международного кинофестиваля и приводить цифры доходов от кинофестиваля» и предписывалось «не называть гор. Сочи, как возможное место проведения очередного международного кинофестиваля». В качестве основания для запретов фигурировала следующая формулировка: «Указание тов. Охотникова А.П. от 22 февраля 1965 года…»[211]211
  Там же. Д. 1255. Л. 41.


[Закрыть] В этом смысле еще больше дополняют наши представления о методах цензуры и их документальном фиксировании оперативные цензорские указания руководства Главлита от 3 июня 1965 г. о том, что следует «не давать в печати рецензии, отзывы и другие сведения о пьесе и спектакле Леонида Зорина “Римская комедия”». В данном случае об основаниях говорится: «Указание тов. Романова П.К. от 27 мая 1965 года». А затем следует помета: «Справка. По указанию т. Аветисяна С.П. данный документ цензорам не направлять, ограничиться ознакомлением с ним начальников отделов Главлита. [Подпись]. 3 / VI-65 г.»[212]212
  Там же. Л. 52.


[Закрыть].

Еще более развернутой представляется картина частичного изъятия фрагментов или полного запрета в «сводках об изъятиях цензуры» или «цензорских сводках». Этот вид источника отличается от предыдущих тем, что в нем дается обоснование выводов и действий цензора в развернутом виде, часто с цитированием тех мест, которые вызвали нарекание или сомнение. Так, в сводках цензорских вычерков за февраль – март 1941 г. говорится: «В книге Чурилина Т. “Стихи”, “Советский писатель”, редактор Катонян, содержались стихи низкого художественного качества (“Дождик-дождик”, “Негритянская колыбельная” и другие), а также стихи, искажающие советскую действительность (“Боля-ток”, “Обыкновенность” и другие)»[213]213
  Там же. Д. 26. Л. 16-20.


[Закрыть]. Эта и другие цензорские вычерки, не всегда имевшие политический оттенок и нередко направленные на недопущение в печать откровенно пошлых произведений, приводятся в приложении № 4.

Сводки имели свою структуру, делились на результаты предварительной и последующей цензуры. В свою очередь, первая часть иногда подразделялась на направления цензуры, например политикоидеологическое, нравственное и др., или на виды коммуникативной деятельности – «газеты», «журналы», «книги и брошюры», «радиовещание» и др. При этом если вопросы «нравственные» хоть и весьма расплывчато, но все-таки могли получить какое-то объяснение, то «политикоидеологические» нарушения усматривались даже в совершенно безобидных текстах. Например, в одной из сводок отмечалось: «В журнале “Наша страна” № И, редактор Ф. Кон, в рассказе М. Пришвина “Мой корабль” был такой текст: “Медленно так я иду и волшебным ударом освобождаю множество деревьев. Тогда мне кажется – я иду среди порабощенных нуждою людей с вестью о свободе и горько мне думать о людях, что им много тяжелее бывает иногда в их жизни, чем в лесу деревьям, заваленным снегом…”; “Не было никакого плана в этом лесном строительстве, никакой задуманной пользы: оно было ни для чего, и оттого душа человека, встречаясь с ними, открывалась и весь лес, наполненный бесчисленными фигурками, становился душой человека. Каждый человек мог найти тут свою душу, и только бездушный не обращал никакого внимания”. Цензор Еринова эти выдержки сняла»[214]214
  Там же. Л. 10-11.


[Закрыть]. В этой же сводке приводится полностью стихотворение Б. Пастернака «Присяга», которое должно было быть опубликовано в журнале «Красная новь», но, как «политически двусмысленное», было снято.

Результаты последующего контроля носили характер разглашения в печатной и иной публичной продукции сведений, которые были обозначены в специальных перечнях как секретные – военные и государственные. В качестве назидания после каждого примера приводились меры наказания, применяемые к цензорам и редакторам, пропустившим эту информацию. Как правило, это были выговор или увольнение. В сводках приводилась также и статистическая информация о числе просмотренных изданий и публикаций, что дает количественную характеристику объемов и объектов работы на различных этапах цензорской деятельности.

Еще более подробным и информативным источником, раскрывающим скрытую сторону цензуры, является отзыв (или рецензия), который давался привлеченным для этого рецензентом или политредактором. Этот документ являлся внутренним, поскольку отражал этап предварительной цензуры, и никогда ни при каких условиях не мог быть показан автору. Отзыв рецензента был основанием для принятия решений по конкретной рукописи и играл роль документального подтверждения его идеологической и художественной непригодности в случае возникновения спорной ситуации. Для этой работы Главлит и Госиздат привлекали писателей, критиков, литературных сотрудников журналов, которые с удовольствием сотрудничали с ними по целому ряду причин. Одна из них – материальная (эта работа вознаграждалась гонорарами), другая – чисто профессиональная и связана с желанием проникнуть в святая святых цензуры и возможностью лично влиять на нее. Тем более, что с ее помощью легко можно было свести счеты со своими коллегами по цеху. Среди рецензентов Госиздата были А. Арнштатский, К. Лавров, А. Воронский, Л. Жмудский и многие другие. В качестве рецензента выступал даже И. Сталин, когда давал отзыв на брошюру Лейкина по национальному вопросу[215]215
  Там же. Ф. 395. Оп. 9. Д. 16. Л. 222.


[Закрыть]. Особой плодовитостью и свирепостью отличался А. Серафимович, «зарезавший» десятки рукописей сборников стихов, учебников и философских трактатов. Правда, в отношении С. Есенина он был более снисходителен, в отзыве на сборник которого написал: «Несомненное дарование; свое лицо, яркие, незаимствованные образы, но все перевешивается манерничаньем, словесными фокусами, какой-то модернизованной изломанностью, и, что особенно делает неприемлемым, постоянные образы религиозные: все равно, будет ли это умиление перед матерью божьей или нарочитое кощунство, вроде выдирания зубами боговой бороды. Можно выбрать часть стихотворений. А. Серафимович 17.XII.20»[216]216
  Там же. Л. 38.


[Закрыть].

Форма и объем таких отзывов были очень разнообразны: от свободнопроизвольного, составленного за неимением бумаги на обратной стороне бланков, на одном листе, или развернутого анализа на нескольких десятках страниц до строго соблюдаемого в объеме текста, вписанного от руки или напечатанного на машинке на типографском бланке, который выглядел следующим образом[217]217
  Курсивом обозначены графы бланка.


[Закрыть]:

«ОТЗЫВ ПОЛИТИЧЕСКОГО РЕДАКТОРА Рукопись, книга: Аониды Автор: О. Мандельштам Количество страниц, рисунков

Общий отзыв о содержании и направлении книги: Никаких препятствий с политич. стороны не встречается. Если Госуд. Изд. вообще печатает стихи, то, конечно, есть все основания издать книжку Мандельштама.

Исправить на странице строчки:

Выбросить на странице строчки:

Заключение политредактора о напечатании: Печатать.

Подпись: К. Лавров. 27 / V 1922 г.

Дополнительные замечания: Печатать. 27 /V [Подпись][218]218
  ГА РФ.Ф. 395. Оп. 9. Д. 6. Л. 129-129а.


[Закрыть]».

Для полноты характеристики этого специфического и весьма индивидуального вида творчества приведем еще один курьезный пример. Это отзыв на сказку П. Ершова «Конек-горбунок»: «Фабула – православный (это всюду автором выделяется) Иван-дурак, наперекор своим умным собратьям становится царем – как нельзя лучше сатиры на дореволюционную Россию – но беды в том, что услужливый автор как истый националист ненавидит басурман и мечтает о “святом кресте” даже на луне (конечно в образе сказочных достижений), глубоко верует в звезду Ивана-дурака. Не в пример сказкам Пушкина сказка Ершова лишь лубочная карикатура на них – по части воспитательной для детей в ней все от реакционного и антипедагогического – здесь все лучшее по царю мерится (стр. 10 – 1-я половина) и по боярам. Конечно ничего не делается, чтобы не перекреститься (стр. 10-я II половина). Ну а истинно русскому обязательно противопоставляется, «не пойдет ли царь Салтан басурманить христиан» (там же). На стр. 11-й находим важный для ума и сердца юношества “тот свет” и т. д., и т. д. В том же духе см. пометки на стр. 12,14,15 на стр. 15 народ обязательно “черти босоногие” по сравнению с боярами. На стр. 16 восхваляется “царь надежа” которого, конечно, народ встречает восторженным “ура”. В таком стиле – помещики на стр. 18, 19, 21, 23,30,32,38,41 (здесь подлупою которые “ Птицы райские живут”, конечно, “песни царские поют”, а на стр. 42 даже порнография – царь “старый хрен” жениться хочет, “хочет жать там, где не сеял, полно, лаком больно стал”. Далее пометки на стр. 43, 44, 45, 47,51, 52, 54. На основании всего приведенного считаю “Конек-горбунок” к выпуску в свет весьма нежелательным, если ни недопустимым. 1 / XII22 г. Лев Жмудский»[219]219
  Там же. Д. 40. Л. 304-304об.


[Закрыть].

Таким образом, комплекс специфических видов цензурных источников дает возможность не только составить полную или почти полную картину той части литературных и иных произведений, которая была по различным причинам изъята из открытого обращения, и при желании воссоздать ее, но и поэтапно проследить все стадии прохождения произведения через цензурный контроль, а также понять критерии и методы оценки объектов цензуры, формы работы цензоров и рецензентов, т. е. впервые проанализировать ранее скрытую область деятельности не только учреждений цензуры, но и издательских, радиовещательных и иных учреждений информации и культуры.

Однако, как мы уже отмечали, воссоздание и анализ функционирования информационного, культурного и иного коммуникативного канала не было бы полным без воссоздания всей цепи этого процесса – от создания, обнародования произведений до собственно его функционирования в социокультурной общности. При этом важнейшей задачей является изучение авторского текста произведения, его интерпретация и анализ содержания. Любое произведение художественного творчества намеренно создается с целью вызвать у аудитории (читателя, зрителя, радиослушателя) эстетическую реакцию. Реконструкция социальной психологии и культуры общества возможна только при изучении непосредственно самих источников – произведений художественного творчества[220]220
  Выготский Л.С. Психология искусства. 2-е изд., испр. и доп. М., 1968. С. 40-41.


[Закрыть]. Образцы художественно-публицистических произведений способны наиболее адекватно отобразить эмоциональноинформационную среду, эволюцию или деградацию духовной культуры общества.

В этом смысле первоочередной задачей является выявление общих признаков и специфических особенностей произведений, принадлежащих одному коммуникативному каналу. Изучение текста источника с последующей публикацией или обнародованием предполагает анализ содержания текста, выявление творческого замысла, явных и тайных мотивов автора, позволяющих передать не только знаковую, но и скрытую информацию. Полноту изучения может обеспечить применение методов текстологического, семантического и лингвистического анализа текста.

Важнейшим приемом выявления особенностей складывания текста является анализ и сопоставление всех его вариантов – от автографа рукописи, издательских вариантов с редакторской и цензорской правкой и отзывами, до окончательного текста, гранок и готовой книжноиздательской продукции. Особое значение для нас имеет компаративный анализ версий произведений, возникших в результате идеологической редактуры и цензуры, выраженной в различных формах. Так может выглядеть сравнительная таблица, в которой отражаются поправки и изменения внесенные в текст инсценировки Ю.П. Любимовым пьесы «Что делать?» по требованию Главного управления культуры исполкома Моссовета и Управления театров Министерства культуры РСФСР Московским театром драмы и комедии на Таганке после обсуждения рабочей репетиции спектакля[221]221
  РГАЛИ.Ф. 2485. Оп. 2. Д. 419, 1500.


[Закрыть].

Текст исключенной сцены:

«АДЪЮТАНТ Но ведь, Ваше сиятельство, его статьи печатаются с дозволения цензуры в официальных журналах. Как же его сослать ни с того, ни с сего?

ДИРЕКТОР. Мало ли что! Политическая борьба все равно что война, а на войне все средства позволительны. Человек вреден – убрать (уходит).

(Входит Человек в очках, одетый в темный сюртук).

АДЪЮТАНТ. Ну, вот что, милостивый государь, предупреждаю, что если в течение трех суток не уедете за границу – будете арестованы.

ЧЕЛОВЕК. Да куда же я уеду? Хлопот сколько. Заграничный паспорт. Пожалуй, полиция воспротивится выдаче паспорта.

АДЪЮТАНТ. Уж на этот счет будьте спокойны. Мы и паспорт привезем, и до самой границы проводим.

ЧЕЛОВЕК. Да почему же начальство так заботится обо мне? Ну, арестуют меня, Вам-то что от этого?

АДЪЮТАНТ. Вас арестуют, а значит, потом сошлют за ваши статьи, хоть они и пропущены цензурой. Вот нам и угодно, чтобы на Государя [не] легло это пятно – сослать писателя безвинно.

ЧЕЛОВЕК. Я не поеду за границу – будь что будет.

АДЪЮТАНТ. Послушайте! (Раздражение). Неужели Вы не понимаете, что Ваше упорство составляет новое преступление, гораздо хуже прежнего.

ЧЕЛОВЕК. Лучше преступление, чем позор»[222]222
  Там же. Д. 419. Л. 2.


[Закрыть].

Сцена окончательного варианта пьесы:

«ВЫСОКОЕ ЛИЦО. Довольно. Прошу сдать книги! Этот человек имеет вредное влияние на общество и поэтому должен быть подвергнут гражданской казни и сослан.

НАЧАЛЬНИК КАНЦЕЛЯРИИ. Но ведь, Ваше сиятельство, его статьи печатаются с дозволения цензуры и в официальных журналах. Как его сослать ни с того, ни с сего?

ВЫСОКОЕ ЛИЦО. Мало ли что? Политическая борьба все равно что война. А на войне все средства позволительны. Человек вреден – убрать.

НАЧАЛЬНИК КАНЦЕЛЯРИИ. Арест без юридических оснований вызовет осуждение правительства и ирибавит достаточное количество врагов.

ВЫСОКОЕ ЛИЦО. Сделайте все похитрей и тихо. Привезите и увезите в карете, а не на позорной телеге. Арестантской куртки не надевайте. Пощечины пусть палач не дает. И наших побольше переоденьте в светское платье и проследите, пожалуйста, чтобы физиономии были не полицейские.

АВТОР. Между неразвитыми людьми мало уважается неприкосновенность внутренней жизни. Вам не угодно теперь меня слушать.

ВЫСОКОЕ ЛИЦО. Конечно нет.

АВТОР. Ну что же, если Вам не угодно меня слушать, я, разумеется, должен отложить продолжение моего рассказа до лучших времен, до тех времен, когда Вам будет угодно меня слушать. Надеюсь этого дождаться скоро»[223]223
  Там же. Д. 433. Л. 79-80.


[Закрыть].

Другим приемом источниковедческого анализа и реконструкции текста является выявление источниковых цепочек, состоящих из разнородных документов разной видовой и авторской принадлежности, связанных событийно или общностью происхождения. Такая процедура производится на базе глубокого изучения определенного коммуникативного канала с учетом его природы, технических и эстетических особенностей производства и передачи информации, а также ее восприятия. В данном случае мы рассмотрим журналистику как социокультурное явление и окончательный продукт интеллектуальной и общественнополитической деятельности.

Согласно шкале ценностных ориентиров, определяющих степень надежности и достоверности информации в советской историографии произведения журналистики устойчиво занимали место, предшествующее позиции мемуаров и художественных произведений. Несмотря на догматичные постулаты советского источниковедения о несомненной достоверности советской печати, в конкретных источниковедческих исследованиях (М.Н. Черноморский, И.И. Копотиенко, О.Е. Соловьев и др.) отмечалась необходимость проверки фактов в каждом конкретном случае путем их сопоставления с фактами из других видов источников. Тем не менее неопровержимыми качествами журналистских материалов являлись динамичность, выраженная в повседневном отражении действительности, эмоциональность и образность изложения информации, относительная надежность в установлении авторства или источников информации, политематичность и разножанровость и многие другие качества, делающие эти источники привлекательными для всех без исключения исследователей, пытающихся воссоздать реалии прошлого.

Между тем принятая классификация по типам и видам источников в зависимости от их происхождения и способов фиксации информации не учитывает природы произведений журналистики, их разнообразия и вытекающей отсюда специфики их изучения и анализа. Общепринятыми в источниковедении классификационными единицами, в данном случае видами источников, являются актовые, статистические источники, организационно-распорядительная и справочноинформационная документация, мемуары, периодическая печать и др. С точки зрения способа фиксации информации мы имеем дело с кино– и фотодокументами, аудиовизуальными и фонодокументами, картографическими и машиночитаемыми источниками. Вместе с тем произведения журналистики, если мы рассматриваем их конечный результат творческой деятельности средств массовой информации (индивидуальный и коллективный), находятся в силу своей синтетической природы на стыке всех классификационных понятий, образуя свою собственную нишу, исходя из достаточно сложных и только ей присущих оснований для классификации.

Журналистика – сложное общественно-политическое явление, тесно связанное с социальной структурой общества, многофункциональный вид общественной деятельности по сбору, обработке и распространению актуальной социальной информации через средства массовой коммуникации – СМК (печать, радио, телевидение, кино и др.). Вот почему так важно в качестве объекта исследования рассматривать документы самих каналов информации, т. е. непосредственно редакций, издательств, телерадиовещательных компаний, студий и др., анализировать их взаимодействие с властными структурами и политическими партиями, учитывая наличие цензуры, рекламной политики и т. п. Анализируя журналистику в таком аспекте, мы расширяем информационный потенциал всего корпуса источников, дающего возможность не только получения объемного представления о функционировании средств массовой коммуникации, но и реконструкции ранее скрытых процессов и фактов общественной и политической жизни страны.

Традиционный источниковедческий подход к материалам прессы предполагает сравнительный анализ журналистских текстов с другими видами источников, например, архивными документами самой редакции, где содержатся письма читателей, стенограммы редсоветов и другие материалы, чаще всего находящиеся в противоречии с содержанием опубликованных или обнародованных материалов. При необходимости проводится и «источниковедческое расследование», которое включает и поиск архивных документов, раскрывающих события с разных сторон, и обращение к авторам и героям этих публикаций, и многое другое. Безусловно, все эти усилия направлены на установление достоверности содержания, надежности источников информации и ее авторской интерпретации. Значительные «разночтения» устанавливаются путем сравнения письменных вариантов радио– и телевизионных программ, кинопроизведений (микрофонных текстов, монтажных листов, сценариев и др.) с их изобразительной и звуковой формой. Технология производства электронной прессы и установившаяся практика документирования журналистского процесса обеспечивала до определенного периода специалиста-исследователя всей необходимой для этого документацией. Бурное развитие во второй половине 1980-х гг. «прямого эфира» сначала на радио, а затем и на телевидении, применение новых технологий (компьютерная графика, анималистика, звуковые и видеоэффекты и др.) поломали прежнюю систему донесения информации до массовой аудитории, не отрегулировав до конца новые способы фиксации информационного потока, и значительно усложнили тем самым методику анализа художественной структуры произведений и информационно-аналитических программ.

Сравнительный анализ необходим для выявления канонического текста произведения, учитывая ту цензуру, которая все эти годы процветала в средствах массовой коммуникации. Выявление всех вариантов текста; установление редакторской, авторской и цензорской правки; определение идеологии монтажа путем сравнительного анализа исходных материалов, вырезок и вычерков с окончательным результатом; исследование критики – неизбежный этап в изучении произведений журналистики как исторического источника, содержащего огромный и неожиданный по конечному результату его исследования массив социальной информации.