Текст книги "Магическая таверна (СИ)"

Автор книги: Татьяна Мещерская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Пришлось сознаться, что слышала это от «припылённого», когда тот беседовал на холме с Трией Кюьрсон, обсуждая моё предполагаемое убийство, и упомянутто о родословной было весьма язвительно. Так же пришлось покаяться, что, рассказывая друзьям о планах злодеев, я не вдавалась в детали, считая, что их те не касаются, а передавая разговор повторно, уже одному Даэлю, намеренно сконцентрировалась лишь на факте убийства. Напоминание о последнем вызывало в груди дракона злой рык – любой намёк на вред в мою сторону бесил Даэля неимоверно – и рык тут же затих, когда я добавила:

– Мне интересно что значат те упомянутые вскользь слова.

В самом деле. О семейных сложностях и фамильных секретах как о болезнях – лучше знать заранее. Тем более если те передаются по наследству. Что такого ужасного в генеалогическом древе моего избранника? Интригует до дрожи.

– Он говорил о тебе, – не спрашивая заключила я и Даэль кивнул.

– Обо мне.

Голос Тана'ри звучал задумчиво, а глаза опасно сверкали.

– И тот человек, которого ты допрашивал. Он тоже назвал тебя тёмным.

– Назвал.

– Это же не из-за цвета твоего чёрного дракона?

– Нет. В Эсшаоре я не единственный такого цвета. Ох, Ника, Ника, – Даэль с деланным возмущением покачал головой. – Ты полна сюрпризов. То говоришь, что тебя хотят убить, а потом выдаёшь такое, от чего чешуя дыбом. – Он восхищённо улыбнулся. – Что ж, ты всё равно рано или поздно узнаешь, поэтому лучше я сам расскажу. Но пообещай, что о любых подозрительных слухах, оговорках и двусмысленностях я стану узнавать первым. Те нюансы разговора неизвестного человека с Кьюрсон были последним секретом с твоей стороны. Моя драконья сущность относится к ним болезненно. Всё что касается тебя, касается и меня.

Я осторожно кивнула, незаметно скрещивая за спиной пальцы. Как он ловко проехался на тему секретов, вот что значит профессиональный страж! Я должна всё рассказывать, а его тайны могут таковыми и остаться? По крайней мере то, что подноготная с родословной станет последним секретом с его стороны, Даэль не упомянул. Хитрец.

– Только то, что касается разговора «припылённого» с драконессой Кьюрсон? – задумчиво уточнила я, вспоминая видение.

– А есть что-то ещё?

В серых глазах вспыхнул заинтересованный огонёк. Пришлось срочно переводить стрелки.

– В том разговоре я слышала нечто странное.

Между делом, пытаясь урезонить буйное проявление симпатии со стороны Кьюрсон к тебе, тот человек сказал, что твою мать убили. А я совершенно точно помню, как ты говорил, что она погибла при невыясненных обстоятельствах. Я понимаю, одно другого не исключает, но такая уверенность меня напрягла. Сказано было так, словно он точно знает.

 Уже на первой фразе моей тирады Даэль напрягся. Замер, жадно вслушиваясь в каждое слово. Ловил малейшие оттенки звучания голоса. Пристально вглядывался в лицо. Словно поверить не мог тому, что слышит. И практически в ту же секунду на меня хлынуло удушливая волна злости, застарелой тоски, но адресовано всё это было не мне. Как хорошо, что не мне! Шестым чувством я догадалась, что Даэль очень любил маму. И те слова, однажды сказанные про семью – что отец женился второй раз, взяв другую женщину – воспринималась иначе: он так его и не простил. Гордый, непримиримый, однолюб-дракон.

– А вот теперь мне и самому безмерно хочется поймать того «припылённого» и поговорить с ним по душам, – зло процедил он.

– Ты не знал? – мой голос невольно дрогнул, выдавая эмоции.

– Нет. Я на самом деле считал, что она погибла при невыясненных обстоятельствах. Долгое время предпочитал думать, что мама пропала и её можно найти. Невыясненные обстоятельства это такая удобная штука, – Даэль усмехнулся. – Я в стражи пошёл именно потому, что надеялся раскопать все детали дела. Не все были счастливы моей настойчивости, но я своего добился. К сожалению, выводы вышли неутешительные и насчёт оставшейся в живых мамы заблуждаться не получилось. И вот теперь, когда я перестал искать, появляется ниточка.

Мы помолчали.

– Насчёт родословной. – Даэль быстро вернул себе хладнокровие. – Тёмный – это значит испорченный. Кое-кто в Эсшаоре помешан на чистоте крови, Ника. Всегда был. А фамилия Танар'ри однозначно указывает, что однажды к крови моих предков, могущественных драконов, сплошь огненных магов, добавилась кровь демонов. У моего рода демонические корни.

Дан оценил мой потрясённый вид, погладил подушечкой большого пальца основание ладони, вызвав тёплую волну по телу и счастливые мурашки, и продолжил.

– Собственно, «однажды» имеет конкретные даты. Исторические летописи дотошно фиксируют год. Это было очень давно, тех предков вполне можно считать основателями рода, тем более тогда династия чёрных драконов раскололась на две. Была одна ветвь огненных магов, а стало две. У второй открылись дополнительные таланты, привнесённые демонической стороной. Огонь стал иным, в чём-то сильнее прежнего, но выявились и слабые стороны. – Даэль внимательно посмотрел на меня. – Тут надо понимать, что в нашем обществе слабые стороны магии – это позор. Это приговор. Несмываемое пятно на репутации. Слабые драконы ещё могут себе такое позволить, но только не императорский род. Имеющий изъян не может быть правителем, но разве это волновало предка! Его звали Маэдо Ридэль и он, являясь императором, встретил попавшую в Эсшаор демоницу и полюбил. Ему было всё равно, что она из другого мира. Он взял её в жёны как чистокровную драконессу, что очень возмутило аристократию. Вся семья оказалась под ударом; пришлось воевать, доказывая право на престол. Но не всё было гладко и внутри рода. Когда от императора потребовали отказаться либо от жены, либо от трона, он выбрал жену. Оставил престол своему брату, а сам устранился и из чувства мстительности взял фамилию жены, которую мы с тех пор носим. Привязал её ритуалом к крови, чтобы никто из потомков не мог сделать того же: сменить имя рода, тем самым подвергнув демонессу забвению. По легенде женщина из мира демонов принесла роду мужа не только особенный огонь. А также чёрный рубин, умеющий адсорбировать враждебную магию. Оскорблённый неприятием его возлюбленной Ридэль вставил чёрный рубин в меч и получил оружие небывалой мощи. С ним он ходил воевать и выглядел при этом бывший властитель вовсе не бывшим, что дополнительно раздражало врагов.

Я слушала, затаив дыхание. Род Танар'ри принявший своё имя благодаря настойчивости, и мятежной любви мужчины к выбранной женщине, получивший в дар демоническую магию и волшебный рубин… Догадываюсь, что именно тот меч изображён в виде татуировки на груди Даэля и, хотя у меня ещё оставались к некоторым деталям вопросы, я решила ими пока не озадачиваться.

– У них были дети? – выдохнулось само собой.

– Да. Два сына.

– Как же так вышло, что сейчас на престоле Танар'ри, если твой предок отказался от титула и императором стал его брат?

– Севший на престол дракон с чистой магией не нашёл свою избранную и умер бездетным. Спустя много лет, отправив своё. Завести детей от другой он не смог, так что можно считать, что пунктиком обоих братьев случилась любовь. И трудно сказать, кому из них больше не повезло. Демоническая магия, кстати, своевольная вещь. Она проявляется не у всех. Может дремать в крови, не подавая признаков существования; дракон начинает считать, что обошлось, а потом – оп! – проявляется в нём или ком-нибудь из потомков. Кого она примет всегда сюрприз. После смерти брата Ридэля на трон взошёл один из сыновей последнего. Он был стопроцентным магом огня и от тёмного пятна на репутации осталась только фамилия. С таким на троне смирились. Хоть и не сразу.

Как у них тут всё сложно! Поведанная история заставила сердце биться чаще. Было в ней что-то будоражащее, цепляющее, призывающее ворошить факты, обдумывая их вновь и вновь.

– А у тебя? – с замиранием сердца прошептала я. – Есть демонический огонь?

– Надеюсь, да, – с расстановкой, прищурившись, произнёс Даэль.

Я фыркнула.

– А знаешь, что я ещё поняла? Получается, страсть к иномирянкам у тебя в крови! Кое-кого поведение Ридэля мне напоминает.

– Похоже на то, – Даэль мягко улыбнулся.

Его руки начали медленно, но постепенно всё более активно поглаживать мои, не целомудренно переходя с запястьев выше.

– И ты, после всего этого говоришь, что у меня безрассудное поведение и тайны, – посетовала я. – Твоя история несоизмеримо круче. Куда мне с моими попытками вычислить «припылённого»! Мы с Тео всего лишь пришли в таверну.

– И нарвались на неприятности. – Дан поморщился. – У кого-то из вас фантастическое умение находить сложности быстро и качественно. А у меня до сих пор чешуя дыбом, как вспомню что ты в опасности.

 Танар'ри посерьёзнел. Тем временем мы дошагали до перехода где арочный наружный коридор сворачивал в расширяющийся холл, украшенный многочисленными окнами, статуями и разбегающимися в разные стороны лестницами, что так восхитил меня в день первого знакомства с академией. Остановились, не заходя внутрь.

– Ника, я хочу позвать тебя в одно место, – негромко, но от этого казалось, что он ещё более серьёзен, произнёс Даэль. – Я просто обязан это сделать, после того, что произошло между нами.

– Вот как? – мне стало смешно. Я улыбалась вовсю, тем более жаркие ладони мужчины добрались до моих лопаток и поглаживали там, даря тепло. – То есть сначала ночь любви, и только затем официальное предложение?

К моему удивлению Даэль смутился.

– Согласен, девушка, с которой я провёл ночь, достойна большего. Да, Ника, считай это официальным предложением, после которого у меня будут все права на тебя.

Опять двадцать пять! Бездна забвения! Я ему о чувствах, а он о возможности прикарманить меня и рычать, чтобы никто не подходил. Драконище! Собралась возразить, но не успела. Даэль потирался об меня, целовал лёгкими прикосновениями губ, обжигал дыханием, тёрся носом об нос, и голова поплыла, радостно утопая в тумане чувственности. По спине заструились мурашки, подгоняемые ладонями Танар'ри. Сочетание нежной почти-робости с огненной страстью, которую я за ним уже знаю, как оттенки одного большого пикантного блюда. Так нельзя. Так я на всё соглашусь! Даэль приподнял пальцами мою голову и поцеловал. Наши губы слились, и поцелуй вырубил последние остатки соображения.

– Кэнстин!

Властный голос гаркнул на всю Вселенную, резанул уши, эхом раскатился под сводами. Я моргнула, не сразу сообразив к кому это относится. Лишь спустя пару ударов сердца догадалась, что к нам. Точнее к Даэлю. Его первое, официальное имя, как однажды мне пояснили. Но никто не звал Дана здесь так. Кто бы мог обратиться к нему по формальному имени, да ещё так сурово?

Даэль оторвался от моих губ. Он не оглядывался, но весь будто закаменел. Скалится, мне отлично видны заострившиеся зубы под вздёрнутой верхней губой, глаза наполняются янтарной яростью. Я молча наблюдаю за происходящими преображениями. Красиво и пугающе. Не оторваться. В следующий миг сильные крылья с шумом вырываются из спины, грозно хлопают и плотно охватывают меня, укутывая в подобие кокона. Даэль надменно вздёргивает подбородок и плавно поворачивается вместе со мной.

– Отец.

В каком смысле отец? Сюда что, явился сам император? Но откуда? Зачем?! Паника зарождается в груди. Отец Даэля, а мы тут… Мы… И в такое двусмысленное время! Не самый удачный момент для первого знакомства. Взгляд скользит вперёд, и я вижу замершую посередине парадной залы группу существ. Розовый флёр льётся в арочные окна, расположенные на разной высоте, романтично наполняет огромную залу рассветной дымкой, бодрящей пеленой свежести, вот только алые оттенки лучей воспринимаются угрожающе, вспыхивают тяжёлыми искрами на золотом шитье наряда императора. Он выделяется среди остальных и до меня доходит что с того места где стоит он и остальные наблюдатели, им был отлично виден наш поцелуй. Справа от императора переминается с ноги на ногу Гэллаис, в таких же парадных, расшитых одеждах, что стройному эльфу очень идёт, чуть поодаль Вестальд Ирр с нечитаемым выражением лица, за его спиной, кажется, Тео, парень сконфужен, а слева, гордо выпрямившись в струнку, довольная Трия Кьюрсон. На её лице победоносное выражение и она ехидно улыбается. Эта здесь какими судьбами? Мысль взвивается в розовеющему потолку и растворяется.

Высокий мужчина в царственных одеждах шагает вперёд. Взгляд императора скользит по мне, а я машинально отмечаю, что ростом и статью Даэль явно в отца. Император красивый, представительный мужчина. У него с сыном одинаковые роскошные тёмные кудри, со спины мужчин можно было бы даже перепутать, однако есть неуловимые отличия в манере двигаться и черты лица разнятся. Особенно глаза. У императора нет янтарных искорок в глубине, притягательно-серой у Даэля, взгляд просто золотой, и с быстрым удовольствием я отмечаю, что глазами Дан пошёл в маму.

Морщинка досады прорезает лоб венценосного родителя. Ой, наверно я оказываю ему неуважение таким прямым разглядыванием! Но в коконе крыльев Даэля в книксене не присесть – что здесь вообще положено делать при встрече с императором? – не поклониться, поэтому поспешно опускаю глаза, одновременно распрямляя плечи. Пусть первое знакомство такое… своеобразное (и полускрытое за крылом его сына), предстану перед властителем империи Эсшаор не испуганной девочкой, а с достоинством. Закусив изнутри губу, бормочу про себя детскую считалочку. Какое-то время взгляд императора продолжает путешествовать по моему лицу, а затем переключается на сына.

– Я тебя вызывал, – с оттенком раздражения говорит император. – Удели мне время, сын. Даже если работа стража и одиночество для тебя милее, хотя последнее в свете открывшихся обстоятельств сомнительно, ты можешь без ущерба несколько дней общаться с семьёй.

– Моё одиночество есть извращённая форма состояния души, – саркастически произносит Даэль. – Ты пришёл один, отец. Без мачехи?

– Установили надёжный портал, как только твоё местоположение обросло конкретикой. И я не уйду.

– Ладно, давай пообщаемся, – соглашается Даэль, только у меня такое чувство, будто он идёт на это, чтобы быстрее от родителя избавиться. – Но сначала я отведу Нику в её комнату.

– К чему спешить. Познакомь меня со своей… девушкой.

– Нет, – отрезает Даэль.

При всех он наклоняется ко мне и подхватывает на руки. Вот так, запросто, переходя на собственнические касания, чтобы всем окончательно стало ясно в каких мы отношениях. И главное не сдвинешь с места эту махину, руки как каменные! Глубоко дышу, контролируя возмущение и смущение. Сдержанное «кхм» несётся со стороны императора, а со стороны Тирии Кьюрсон злющее шипение. Всё-таки мне очень интересно, что она делает здесь, учитывая, что едва-едва утро. И одета тщательно, словно готовилась.

Глава 15. Скажи мне про свои увлечения, и я скажу кто ты

…Услуга за услугу в этом безумном дне… Или: подумав – решайся, а решившись – не думай[17]17
   «Подумав – решайся, а решившись – не думай» – японская пословица.


[Закрыть]

Кэнстин Даэль Танар'ри

Я взбешён. После разговора с отцом меряю шагами комнату, едва сдерживаясь от желания разгромить тут всё. Руки то и дело вспыхивают пламенем, я прикрываю глаза и дышу, сбрасывая напряжение. До сих пор не могу поверить, что отец всё-таки добрался до меня, да ещё в такой момент. Впрочем, что ждать от дракона. Мы чертовски упрямы, а характер моего отца сверхнастырный, даже с точки зрения драконов. Он, наконец, донёс до меня то, что пытался все эти годы, именуя заботой. И не преминул делано поскорбеть на тему почему я не читал его писем. А затем весьма недвусмысленно начал расспрашивать о Нике. Я заскрежетал зубами, длинно выругавшись на драконьем.

«Мои отношения – моё личное дело», – пытался я поставить на место любопытство родителя.

К этому моменту нас оставили вдвоём в слегка обугленном кабинете ректора, где несколькими минутами ранее мы находились всей компанией – поднялись из холла, после того, как я отнёс в комнату Нику.

«Никакие отношения у принца не могут быть личным делом, даже если он отказался от трона, – парировал отец. – Не мне тебе объяснять! Как страж ты прекрасно в курсе внутренней кухни, знаешь о внимании к личным связям членов королевских семей. Как дотошно и тщательно они рассматриваются. А тут иномирянка! Без рода без племени! Не лучше ли обратить внимание на родовитые семейства, пылающие приязнью и готовые протянуть лапу поддержки во всём?»

Весьма непрозрачный намёк на определённые личности. Я зарычал, не сдерживая полуоборот и угрожающе скалясь. Отец тут же отступил, заявив, что это не срочно. Мы не слабы, чтобы зариться на подспорье со стороны других могущественных семейств, но как император он обязан думать наперёд.

Выяснились детали. Как только в академии наладили кристалл связи, наставник Гэл связался с императором и дотошно доложил все наши приключения, не забыв ни о чём. Так что отцу уже было известно о Нике, когда он требовал наладить стабильный портал. Подозреваю, именно эта новость и сподвигла его на активность, словно отцу сотня юголотов в хвост вцепилось. Он примчался смотреть на мою девушку! У меня снова полезли клыки, а на пальцах сами собой отросли когти. Теперь у академии элитная связь со дворцом, а за Никой придирчивый, въедливый пригляд. И стало ясно откуда взялась рядом с императором Трия Кьюрсон. Об этом она сама с гордостью и рассказала. Как очень умная и прозорливая драконесса она сразу заподозрила неладное, когда всем известная человечка, сбив с толку сына многоуважаемого ректора, увела того в лаборатории где они и уединились.

– Сначала я предположила романтические отношения, – проворковала Трия и стрельнула глазками в мою сторону, проверяя реакцию. – Но потом оказалось, что человечка с большими аппетитами и подняла ставки выше: нацелилась на принца. А сына ректора использовала для того, чтобы без помех гулять ночью. Ведь понятно же, что так она рассчитывала прикрыться выгодным знакомством, и не получить за самовольную отлучку.

– Неправда! – сорвавшимся голосом выкрикнул возмущённый Тео. – Я сам увёл в город Нику!

– Детали не так уж и важны, ведь в академию ты вернулся один, я видела, а человечка нарушила правила, – гнёт свою линию Кьюрсон. – Когда стемнело, и из лабораторий никто не вышел, я взяла на себя смелость заглянуть внутрь и обнаружила, что в помещениях пусто. Затем вспомнила о дополнительном выходе, которым редко пользуются. Вывод напрашивался сам собой: девчонка с Лонгании решила покутить в Эсшаоре, вкусив прелести ночной жизни. Сына ректора за ненадобностью отпустила. Или он сам благоразумно от неё ушёл.

И снова глазками в мою сторону. И тонким пальчиком будто невзначай по декольте, не по-академически открытому, кстати. Вот мол, где настоящая прелесть, дурашка. Прислоняйся скорей. Я отвёл взгляд в сторону, успев уловить, как разочаровано сжались губы Трии. Шокированный Тео молча открывал и закрывал рот, не зная, что на такой откровенный поклёп ответить. В глазах ректора плохо скрываемое презрение. Вестальд дракон прямой и откровенный, он подковёрных интриг не любит, особенно когда те вершатся за спиной объекта, и даже попытка подлизаться к нему с хитрым заходом вывести из скандала Тео, оставив виноватой одну Нику, не сработает. У него правила ко всем одинаковы. Император, привычный к дворцовым каверзам, выгнул бровь.

– В итоге она каким-то образом добралась до принца и провела с ним ночь, – язвительно добавила Кьюрсон, не добившись желаемого. – Мы все видели, как она тёрлась об него в стремлении дружить организмами. Да только и это не важно, ведь всем понятно, что такие студентки существуют лишь для того, чтобы с ними приятно проводить время. Специфически и узконаправлено. Полезное приобретение для академии, где полно голодных юных драконов, запертых в четырёх стенах.

Я выпал в холодную, звенящую ярость. Кьюрсон сумасшедшая?! Раньше держался на доводах разума, что драконесса темпераментна и не сдержана, любит высказываться экстравагантно, но похоже она просто ополоумела от неосуществлённых желаний. Говоря конкретнее, она – редкая сволочь. Девушки частенько пользовались возможностью завоевать моё внимание, пообщаться поближе, шли на многие ухищрения, и мне, в принципе, знакомы такие аристократки – самоуверенные, нетерпеливые, пребывающие в убеждении собственной неотразимости, считающие, что все мужские особи недалёкие, тают от откровенных намёков и легко выпадают за границы при умелом манипулировании ревностью – но Трия сейчас их всех превзошла. И что там насчёт «дружить организмами»??? Пол под ногами заметно обуглился, а сбоку от массивного стола ректора факелом вспыхнул огромный глобус. Я пожалел, что просто взял Нику на руки, тогда как надо было поцеловать в засос, придерживая затылок рукой, переходя поцелуем на глубину, так, чтобы стало окончательно понятно, насколько сильно Я жажду дружить организмами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Кое-кто не может вовремя остановиться, – пробормотал Гэллаис, тесня Трию к двери.

От меня медленно отступили как от взбесившегося, потерявшего контроль зверя.

– Даэль!

– Кэнстин!

Донеслось с разных сторон.

Меня пытались вразумить. Ректор с грустью покосился на догоревший в угольки глобус, вздохнул, но не сказал ни слова. А я, прищурившись, наблюдал за удаляющейся драконессой. Гэллаис всё-таки вытолкал её из кабинета. Впрочем, Кьюрсон не сопротивлялась. Добровольно и гордо удалялась, выполнив свою миссию. На половине пути оглянулась, послав мне улыбку и призывный взгляд. Вот ведь, кому всё нипочём. Напакостничала и откровенно соблазняет. Такая перешагнёт, не раздумывая, через любого мешающего добраться до цели и не поморщится при этом. До этого дня я не был близко знаком с Трией Кьюрсон, мимолётные пересечения не считаются, но сейчас пригляделся. Самоуверенная, с прирожденной склонностью к лидерству, но лишена чувства ответственности за свои поступки и излишне высокомерна. Эгоистична, напориста, у таких слабое место – чувство собственного достоинства. На это и буду бить. Она не признаёт за окружающими таланты и наличие многих способностей, и это тоже может её погубить. В том числе лишить уважения друзей и коллег, которого обычно упорно добиваются. Создавать репутацию приходится годами, а разрушить можно в одно мгновение.

Неправильно расценив мой пристальный взгляд, Трия добавила соблазнительности в позу. Теперь она уходила, плавно покачивая бёдрами. Ну-ну. Я не стал раньше времени выказывать своё истинное отношение, просто отвернулся. Выдохнул. Стерва планирует устранить Нику! Этого достаточно, чтобы её чары на меня не подействовали. Но зато ей удалось основательно меня взбесить. Гнев, пылающий в груди во время допроса пленника, сдобренный угрозой того, что Ника может узнать о деталях пользования с порталом и захочет вернуться домой, вспыхнул с новой силой. Я в деталях восстановил в памяти картину, как хрупкая девушка подшагивает к скованному магическими путами пленнику и обращается к нему: «Скажи пожалуйста…» Неконтролируемо полезли клыки и когти. Ночь с Никой помогла успокоить собственнические инстинкты, но стычка с недальновидной Кьюрсон снова их разбудила. Надо было рявкнуть на неё, чтобы не забывалась. Спокойствия ни в одной чешуйке. Слетать что ли, воспользоваться порталом самостоятельно? Очутиться в Лонгании, свернуть шею тому ушлёпку, что посмел обидеть мою женщину. Я пока не смог вытащить из Ники подробности о причинах её расставания с женихом, но чувствую, что напортачил тот знатно. Боль, время от времени прорывающуюся во взглядах и словах Ники, ощущаю, как свою. Как же я сейчас жалел, что нахожусь в другом мире и не имею возможности добраться до гада немедленно! Если бы не разделение миров, то уже искал бы его со всем арсеналом и опытом стража и откусывал голову. Стас. Имя того парня запомнил намертво. Не наше, не эсшаорское, дополнительно подогревающее ненависть. Жаль только, что это не решит проблемы укрепления связи с Никой. Так что как вариант пойти и отыграться на Кьюрсон. Надавить на больные мозоли её самолюбия, чтобы больше не лезла куда не требуется. Отбить охоту караулить ночами.

– Одинокие холмы, Кэнстин! Хватит уже беситься!

Это отец. От меня во все стороны, образуя ровный выжженный круг, ползут ярко-оранжевые язычки пламени, превращая ковёр в ректорском кабинете в чёрные лохмотья, кое-где такие же вспыхивают на обоях. Стул перед ректорским столом сгорел до угольков и осыпался горкой. Вестальд печально взирает на всё и щёлкает пальцами, призывая бытовую магию наведения порядка. Угли и пепел исчезают.

– Никто не покушается на твою… иномирянку. Девочка просто погорячилась.

– Ударила в спину, когда рядом не было той, на кого она клеветала.

– Существа такие. Одни плечо подставят, другие ногу.

Отец в своём амплуа.

– Поведение недостойное древнего рода.

– Мм. Зато сама Трия Кьюрсон не побрезговала испачкать аристократичные ручки в навете, – ухмыльнулся император. – Она очень тебя хочет.

– Давай не будем обсуждать это. Достаточно того, что я не хочу её.

– У женщин иное мнение на либидо мужчин.

– Ты видишь над моей крепостью белый флаг, отец? – насмешливо протянул я, решив напомнить о самостоятельности принимаемых решений.

Не идти на компромисс, не отступать ни на шаг. Я привык мало говорить о своих планах и вообще никому не открываться слишком – личное принадлежит только мне, для остальных то, что я считаю нужным показать, но я слишком дорожу отношениями с Никой, чтобы позволить отцу остаться в убеждении, что у меня к ней несерьёзно. Недооценить этот момент было бы глупо. Он назвал Нику иномирянкой, хотя Гэл наверняка доложил о её избранности. Став взрослым драконом, я привык решать проблемы своими действиями, стал сдержаннее и хитрее, научился оценивать поступки окружающих существ не только с позиции сиюминутной выгоды. В конце концов Трия Кьюрсон не единственная, кто пытался пробраться в мою постель, восхитив императора своей наглостью. Неудачная попытка.

– Я вижу дракона, которому окончательно снесло голову, – поморщился отец. – Ты не забыл, сын, что от близких отношений случаются дети? Хотя, признаюсь, рад. Пока я думал, что отлынивающий от престола наследник бегает по трактирным девкам, впустую растрачивая своё семя, он нашёл избранную. Впечатляющая стратегия выбора профессии и сочетание её с обустройством личной жизни.

Из кабинета ненавязчиво потянулись остальные слушатели, до этого нервно переминающиеся с ноги на ногу. Вестальд напоследок запустил ещё одно заклинание очищения, вытолкнул Тео, а Гэллаис тихо прикрыл за собой и ними дверь, пока мы с отцом взвешивались взглядами.

– Ты был готов растерзать Кьюрсон, представительницу знатного рода между прочим, – рыкнул отец. – Не думал, что это осложнит ситуацию? Ты был как безумный.

– Был бы безумным, растерзал бы.

 – Хорошо, что Гэллаис спас бедную девочку.

– Её проблемы, если она не успела уйти достаточно далеко.

Лицо императора вытягивается.

– Ты настолько очарован своей избранной?

Уже лучше. Нику почти официально признали избранной. А я могу сознаться себе, что стал полным психом, как овладел Никой. После наших чувственных упражнений, когда я брал её как хотел, а она отвечала мне, связь с моей стороны укрепилась, вцепилась в душу тысячей крючков. Осталось дождаться, когда тоже самое случится с Никой.

Мы продолжаем с отцом сверлить друг друга взглядами, и он сдаётся первым, расслабляется. Должно быть увидел что-то в моём лице, ощутил настрой. В конце концов он тоже дракон, ему такие эмоции понятны.

– Увидев, как мой сын весьма страстно целует девушку, я впервые остро почувствовал, насколько он вырос, – грустно улыбнулся отец. – Поздравляю, сын. С избранной.

На мгновение он стал простым, доступным, не окутанным официозом драконом, без всесильных замашек императора. Но через мгновение взгляд царственно затвердел, наполнился взыскательностью.

– Кэнстин, теперь ты обязан пойти на уступки.

– Мои отношения – моё личное дело.

– Никакие отношения принца не могут быть личным делом, даже если он отказался от трона. Не мне тебе объяснять!

От разгоревшихся препирательств мы оба звереем. Отец в раздражении сдавил пальцами переносицу:

– Меня всегда занимала мысль почему ты настолько упрям! Это невыносимо! Невозможно объяснить одной только драконьей кровью, ибо такая несговорчивость в вопросах наследования противоестественна. Мы, драконы, мы же все очень… – император крутит рукой, подбирая слово, – рачительные. Любим свить собственное гнездо, найти для него домовитую хозяйку и сами окунуть лапы в дела не прочь. Держать слуг в строгости, само хозяйство в порядке, устраивать торжества к подходящим случаям. И лишь тебе нравится бегать по лесам.

– Считаешь, мне пора потеснить тебя на троне? – съязвил я.

На некоторое время в кабинете ректора повисла тишина.

– Ты прибудешь во дворец, – весомым тоном заключил родитель. – Не отказывайся.

И вот теперь я меряю шагами комнату, вспоминая случившийся разговор. Уже день, Ника отсыпается после бессонной ночи у себя в комнате, предварительно отсидев лекции, а я метаюсь из угла в угол, сожалея, что не могу пойти к ней – не хочу тревожить. Люди не такие крепкие как драконы, Нике нужно отдохнуть. А так рядом с избранной я успокоился бы гораздо быстрее.

– Дан, у меня уже от тебя голова кружится, – сообщает Лэйд.

– Рррр… – вместо ответа вырывается у меня.

– Содержательно.

Друг рядом, он выслушал все ночные злоключения – я рассказал ему многое, а о чём не рассказал Сэмион сам догадался – и теперь этот водный дракон довольно улыбается, глядя на мои попытки вытоптать в полу дорожку.

– Каждой ночи необходимо своё меню, – язвит он. – Ты нашёл лучшее.

– Я тебе крылья оторву.

– Попробуй. Да ладно, Дан, улыбнись! Улыбка делает мужчину не таким ужасным, каким он кажется изначально. Забавно же видеть, как ты носишься, получив избранную.

– Точно оторву.

Я внушительно покосился на него, но друг не впечатлился. Опасаюсь представить, о чём он там думает, говоря так. Сэмион тот ещё ловелас.

– В любом случае, теперь всё ведёт к одному логичному, самому страшному для мужчины результату, – притворно вздохнул он. – Скоро я потеряю своего друга. Но с другой стороны это лучше, ведь безбрачие наиболее неестественное из извращений.

– У тебя не только крылья лишние?

– Пф! Дан, но зато ты обрёл избранную.

Обрёл. Тёплая волна радости и нахлынувших ночных воспоминаний омыла тело. Я остановился и завис, купаясь в них.

– Аж завидно, – пробормотал Лэйд. – Но в одном твой отец прав, – посерьёзнел он. – Вас с Никой в покое не оставят. У него повод.