Текст книги "ПП. Благие намерения (СИ)"

Автор книги: Татьяна Линько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

– Ну вот, опять сад царя духов ограбят, – вздохнула я и, немного поколебавшись, приняла из рук Ерша бокал с «волшебным» пуншем, – А мы с ним только помирились…

– А что там, в этом саду? – оборотень предусмотрительно пил шампанское.

– Да много чего… Груши Авантюризма. Апельсины Творческого Безумия. Сливы Умиротворения. Виноград Эйфории… – я отхлебнула пунш и сморщила нос, – Хотя сегодня, скорее всего, пострадает Фига Пофигизма.

* * *

На балкон не распространялось ни заклинание Сервения, ни тепло бального зала. В голове немного шумело от пунша, низкие облака казались вырубленными из темно-серого льда, закрывая все небо, и только над домом По-Плам висел идеально круглый, как монета, клочок чистого космоса. Кого из гостей благодарить за такую радость, миссмистер не знала, да это и не имело особого значения. Праздник удался. Все хорошо. Все просто замечательно.

Оливия сняла туфли и легко вскочила на перила балкона. Мороз почти не беспокоил ее, только кончики пальцев похолодели чуть больше, чем обычно.

Шаг, шаг… Отсюда прекрасный вид на Одессу.

Шаг… Ситри очень похож на мистера Дарси.

Шаг. Остановка.

Сволочь.

Мисс По встряхнула головой и метафорически надавала себе по щекам. Не он оборвал песню на полуслове. С другой стороны, не она ставила его перед отсутствием выбора.

Еще одна мысленная оплеуха. Нельзя быть такой жалкой. Прошлое – прошлому.

Миссмистер широко расставила руки, для пущего равновесия, и продолжила свой путь по перилам. «Это все его вина».

Теперь, когда козел отпущения был четко определен, стало проще отбросить мрачные мысли и бурлящий гнев, хотя они так и не исчезли до конца. Когда Ситри – вполне предсказуемо – появился на балконе, мисс По окончательно успокоилась и пребывала в состоянии «белой лилии в янтарной реке». Шейный платок демона куда-то пропал, верхние пуговицы на рубашке были расстегнуты, а волосы растрепались.

– Простите, вы вторглись на чужую территорию, – весело заявила миссмистер, когда игнорировать чужеродный объект стало совсем неприлично, – Именем богов, големов и пивного барабашки этот балкон объявлен собственностью По-Пламии и закрыт для путешественников без специальной визы.

– Даже для гонцов с добрыми вестями? – улыбнулся демон и сел на перила, опасно свесившись над пустотой трех этажей полета.

– Добрым вестям можно, гонцам – нельзя, – Оливия оперлась ладонью о его макушку и перешагнула через препятствие, как антилопа через бревно, – Хотя… если весть очень хорошая, можно сделать исключение.

Ситри перехватил ее ладонь и легонько сжал.

– Мируван согласился выдать преступника, – тихо сказал он, – Сегодня Фридриха Белохвоста передали Охране.

Оливия шумно выдохнула. Двадцать лет переговоров, поисков, угроз и споров с упрямым племенем гоблинов о выдаче ледяного ворлока-убийцы – и теперь можно сказать Элайе, что ее младшая дочь отныне покоится с миром. Дело закрыто.

Их общее с Ситри дело.

– Ты злилась на меня, – в утверждении демона послышался легкий намек на вопрос.

– Слегка, – не стала отпираться миссмистер, – Твои вкусы несколько изменились.

– А кто в этом виноват? – Ситри прижался щекой к руке мисс По и потерся о нее, как кот, – Я не хотел, но… наверное, глупо злиться, после стольких-то лет?

Он был прав. Обидно прав.

– Я просто не ожидала, – ведьма села рядом, не пытаясь выдернуть ладонь, – Но ты прав – злиться глупо.

– Наверное, – демон вдруг помрачнел, – Ты ведь знаешь – когда он приказывает, я не могу ослушаться.

– Почему ты не ушел с ним? – тихо спросила миссмистер.

– Такого приказа не было.

– Стоило бы уйти.

Оба неловко замолчали. Как-то странно было упоминать главную причину разрыва, тем более через столько лет.

– Что поделать, Верховный Советник, – Оливия снова поднялась и вскарабкалась на крышу, – За все нужно платить.

Ситри молча последовал за ней по горбатой, как спина верблюда, крыше дома По-Плам. Звезды в круглом клочке неба загадочно подмигивали бывшим любовникам. Внезапно тишину прорезал странный звук – то ли ветер заблудился в горлышке бутылки, то ли пьяный скрипач играет на ржавой пиле…

– Там, – мисс По указала на одну из девятнадцати каминных труб.

Ситри заглянул внутрь.

– Да, вижу. Грязный, как леший! Заклинанием достанешь?

– Не могу, – покачала головой ведьма, – Плам заговорила дымоходы, от завихорей и чужих ушей, добавлю еще что-нибудь – и все слетит.

– Великолепно, – демон нахмурился и, сняв фрак, запустил руку в трубу по самое плечо, – Глубоко, не достаю.

– А ты голову засунь, – посоветовала мисс По, благоразумно отступив подальше.

Нырять пришлось почти целиком, но инородный воющий предмет был, наконец, извлечен и торжественно передан Оливии. Как оказалось, звуки издавал грязный, уродливый кот с обгрызанным ухом, выпученными глазами и приплюснутой мордой. Благодарностью к своему спасителю он явно не пылал, предпочитая прижиматься к ведьме и истошно шипеть.

– И как они только сюда забираются? – проворчал Ситри, зализывая поцарапанную в процессе руку, – Для людей ведь крыша не существует.

– А котам-то что? – мисс По почесывала животинку за ухом, словно настраивая гитару, – Для них нет преград.

Хлопья сажи быстро убрались обратно в камин, и полуночные трубочисты отделались только парой царапин.

– Оливия, – вдруг серьезно заговорил Ситри, – Давай больше не видеться.

Рука, нежно поглаживающая кота, на мгновение замерла. Вот и все. Быть может, ничего не изменится. Но она все равно будет чувствовать себя преданной, ведь когда-то их пронзила одна стрела. А теперь Ситри соскользнул со своего конца и оставил весь проклятый груз в ее груди.

– Хорошо, – согласилась, наконец, мисс По, направляясь обратно к балкону, – Мне же лучше – могу делать, что захочу. Мужчин на свете много.

– Какая разница, если сердце все равно не с тобой? – почти прорычал демон, на время сбросив маску спокойствия и равнодушия, чем несказанно удивил миссмистера. Его лицо перекосилось от гнева. Значит, не соскользнул – перерубил пополам.

– И много мне от этого радости? – спокойно спросила она.

– Без меня – еще меньше, – настаивал Советник, – Сдавайся, Оливия.

Ха. Ха. Ха.

Мисс По подошла к – да, черт возьми! – любимому мужчине, провела пальцами по щеке, приподнялась на носках и поцеловала теплые губы демона, вкладывая в это движение тела все, что они могли когда-то иметь.

Ситри смотрел на нее с надеждой и превосходством.

– Убит! – жизнерадостно объявила Оливия и бросила ему под ноги крошечный пергамент, полученный от идальго Рамиреса.

На лице демона словно столкнулись материки, сплавившись воедино в нахмуренных от разочарования бровях. При других обстоятельствах его можно было бы пожалеть, но сейчас в голове крутилось лишь назойливое «Так тебе и надо!». Ведьма спустилась на балкон, надела туфли и лишь тогда соизволила обернуться.

– Чуть не забыла, – сказала она и метко бросила в руки Ситри огромную… морковку.

Немая сцена.

– Заинька, – томно выдохнула миссмистер на прощание и вернулась в бальный зал, поспешно натягивая на левую руку тонкую шелковую перчатку, чтобы скрыть проступившее на ней пятно – ярко-белое, сухое и чуть шершавое наощупь, как мел.

* * *

– Три, два, один… Пуск!

Огромная рогатка с оглушительным дребезжанием выбросила мое тельце навстречу воздуху и адреналину. Сбив по дороге несколько пузырей, я упругим мячиком оттолкнулась от противоположной стены и вернулась на исходную позицию.

– Восемь! – радовался Томдом, сын Брамбума, потрясая рукой в латной перчатке в сторону противников, – Восемь, тресни мой топор!

– Рано радуешься, старик, – Бомфом, сын Томдома, сосредоточенно цыкнул дыркой на месте правого клыка, почесал черную поросль на лице, слишком короткую, чтобы нервно за нее дергать, и стал настраивать рогатку с новым снарядом.

– Куда целишь, криволап?! – возмущался Ерш, поудобнее устраиваясь в корзине, – Туда цель, там больше!

– Куда надо, туда и целю, – буркнул юный гном и добавил, обращаясь к отцу, – Еще посмотрим, кого рога украсят[31]31
  «Причем, ничуть не метафорически! Гномы – ужасные спорщики, и победа для них – пупземельный вопрос чести. Кто станет уважать гнома, на голове которого вплоть до победы в новом споре красуются бараньи рога? Только такие же рогатые бараны!» (из личных наблюдений мисс Плам)


[Закрыть]!

Скорость, с которой беглый оборотень приобретал друзей, вызывала у меня острое чувство неполноценности. Надрывно хекнув, Бомфом уперся ногами в основание рогатки, оттолкнулся, натягивая тугие жгуты, и выпустил корзину из рук. Бодрая бомбочка по имени Ерш, отчаянно кувыркаясь, отправилась навстречу группе пузырей. В паре метров от цели подлый оборотень «звездочкой» растопырил конечности и, хоть от этого его встреча со стеной стала особенно близкой, успел задеть не меньше десяти предательски лопнувших шаров.

– Тринадцать! – взвыл Томдом, – Затупись моя кирка, это нечестно!

Теперь вражеская команда опережала нас на четыре пузыря, оставался последний выстрел. Уна, в ожидании возвращения Альрика из царства духов, поочередно болела то за одну, то за другую команду, причем вид моей рогатой головы порадовал бы ее ничуть не меньше, чем позор моих соперников.

– Без паники, – я подобрала подол, заплыла в корзину и уже оттуда прошептала гному-отцу свой план. Томдом сначала возмутился, затем задумался, а под конец просиял.

– Поберегись! – завопила я, вылетая из рогатки со скоростью пушечного ядра. На середине маршрута я разжала кулак и веером разбросала вытащенные из прически шпильки. Оракул Элайя невозмутимо удалила «шрапнель» из своего суфле, но этим и ограничились жертвы среди мирного населения, зато о пузырях такого сказать было нельзя.

Пятнадцать.

Возмущенные вопли оборотня и гнома-сына едва не перекрыли музыку.

– Нечестно, женщина! – разорялся Бомфом, потрясая кулаками.

– Я нечаянно! – спрятаться за спиной гнома-отца, даже если ты всего лишь среднего роста, довольно проблематично, но я очень старалась, – Рука разжалась!

– Так давай обратно сожму, – предложил Ерш и мстительно добавил, – Еще и зацементирую, чтобы не разжималась!

– Аррр! – махнул на меня рукой гном-сын и безнадежно запустил оборотня в последний полет. Как тот ни растопыривался, а больше шести пузырей достать не смог, и победа заслуженно досталась Томдому и одной маленькой хитрой недоведьме.

– Чувствуешь? – загадочно шепнула я Ершу.

– Что? – насторожился тот.

– Как твои честь и достоинство умирают в муках.

– Время нас рассудит, – величаво заявил парень, показывая, что оборотни умеют проигрывать достойно.

После непродолжительных споров рога заменили на «куриное бешенство», и два олуха пролетели три круга по залу, неистово кукарекая и рассыпая блестки ярких петушиных костюмов. Гости смеялись, болели, провоцировала гонку, плескались пивом и пуншем и желали непременно ухватить на память хоть одно перышко, так что к концу забега от «птичек» остались лишь лапки да гребешки. Рыжая ирландка на правах «почетной лисицы» с наслаждением гоняла проигравшую команду, мстя оборотню за подлое выведение ее из поцелуйного строя. На вопрос, как именно ему это удалось, оба самоотверженно молчали.

– А что, блохастый, – я помогала Ершу отлепить клюв, – Может, стоит сменить амплуа? Смотри, какой из тебя шикарный горлопан получился! Раньше ты кошек да лисиц гонял, теперь тебя кошки да лисицы гонять будут…

– Тебе никого искать не нужно? – съехидничал парень, отряхиваясь от перьев.

– Не-а, моя жертва сейчас в царстве духов – треплет деревья и нервы царю Хкагаку, – я вытащила последние шпильки и с наслаждением тряхнула волосами. Зря я забыла об осторожности – Ерш тут же ухватил меня за талию, смачно поцеловал, и прошло не меньше пяти «миссисипи» прежде, чем его губы отлепились от моих.

– Убита! – злорадно оскалился парень и еле увернулся от оплеухи.

– Подлый хмырь, – обидно, конечно, но затевать полноценную драку было лень, так что я лишь швырнула ему в лицо пергамент. Продолжительность поцелуя меня странно взволновала.

Оборотень взглянул на имя и разочарованно застонал:

– Жестокая ты!

У меня еще был шанс вывести из строя валькирида Водана, а вот Ерш оказался в глухом тупике.

– Так тебе и надо, – я почувствовала на платье что-то чужеродное и после непродолжительной борьбы отцепила чудом уцелевший петушиный хвост. Сразу раскрылась тайна лишних «миссисипи».

Детский сад.

Оборотень пожал плечами и дружелюбно ухмыльнулся, нисколько не раскаиваясь в своем поведении. Бал продолжался. Вампиры и гномы оживленно обсуждали проект нового замка в Уэльсе; Элайя Буревестница и ее ковен окружили Ситри и, судя по количеству оставшейся одежды, изображали групповое рождение Венеры, а по движениям – клубок змей на раскаленном песке. Верховный советник успевал уделить внимание каждой, при этом оставаясь неуловимо отстраненным – не страстный любовник, а добрый наставник. Мисс По безраздельно властвовала среди испанцев и прибившихся к ним кэльпи. Пьяненькая Виви, поддерживаемая с обеих сторон Реймом и дядькой Кимшем, подкармливала Рыб-Баюна и плакалась о бросившем ее одну мерзавце Ситри. Рыб сочувственно слушал и ждал, пока ведьмочка свалится прямо в его зубастую пасть. Все остальные безостановочно кружились под попурри из песен великого Фрэнка.

Ничто не могло испортить эту прекрасную ночь.

Кроме…

Медленно загорающееся кольцо портала никто поначалу не заметил. Мисс По и идальго Рамирес соревновались в ловкости, лихо объезжая двух младших ворлоков ковена, чье неумеренное потребление «волшебного» пунша привело к превращению в рогатых индийских буйволов. В условиях левитации забава превратилась в эклектичную смесь родео, корриды и жесткого экзорцизма, в которой миссмистер не оставила сопернику ни единого шанса. Так что, когда очередные гости вышли из портала и были сбиты несущимся на всех парах буйволом, идальго Рамирес был даже рад передышке.

А я вот – не очень.

Эльфы – очень живучие существа, так что переход из состояния живописной лепешки на стене в элегантных джентльменов занял всего несколько мгновений. Старейшина Наладер, как самый приспособленный к реалиям человеческого мира, был одет в терракотовый костюм-тройку, и лишь абсолютно прямые черные волосы, заплетенные на висках в семь замысловатых косичек с каждой стороны и обнажающие острые уши, выдавали в нем древнего нелюдя. Два его спутника, однако, предпочли остаться в национальных мантиях. Один был мне незнаком, но пять пар косичек указывали на высокое положение, другого же я знала слишком хорошо, чтобы оставаться на месте для поддержания светской беседы. Я развернулась и направилась к балкону, изо всех сил делая вид, что это не паническое бегство, а тактическое отступление. Судя по восхищенному женскому шепоту, этому странному эквиваленту хрустящих под ногами веток, меня заметили и пытались догнать, я припустила еще быстрее, а потом остановилась и задумалась. Что я делаю? Это глупо и неэлегантно.

Ведьмы не паникуют. Это все остальные паникуют, когда ведьмы рядом.

Я оправила платье, попробовала пригладить волосы и неспешно поплыла назад со всей возможной грацией, стараясь придать взгляду томный блеск.

* * *

Бывают моменты, когда ты просто зависаешь под грузом офигенной нелогичности обстоятельств.

Эльфы явились без приглашения.

С опозданием.

В таком составе!

Миссмистер соскользнула с покатой спины буйвола и поспешила к новым пришельцам, мысленно сетуя на собственную лень. Ну чего им стоило запечатать входы сразу после начала?! Теперь понаехало тут всяких, словно амброзией да нектаром намазано, и ведь прибить можно – но поздно, вред уже причинен. Оливия могла только надеяться, что доберется до гостей раньше, чем это сделает Даянира.

– Старейшина Наладер! – миссмистер легкими магическими толчками отогнала эльфов в дальний угол, как стайку перепуганных павлинов, – При всем уважении, но… о чем ты, черт возьми, думаешь?! Явиться так… еще и с ним!

Она обвиняюще ткнула пальцем в эльфа с розовато-золотистым водопадом волос и в персиковой мантии, чье имя было запрещено произносить в этом доме последние полгода. Все трое стыдливо прижали уши и, хоть и не бухнулись – эльфы не бухаются! – но очень быстро опустились на колени, невзирая на левитацию, и склонили прекрасные головы.

– Великолепная хозяйка! – начал Старейшина, – Да пребудет великая сила в твоих[32]32
  Эльфы всегда и ко всем обращаются на «ты»! Ужасно наглое панибратство!


[Закрыть] руках, великая красота в теле и великое счастье в доме! Да ниспошлют небеса ужасную кару на наши плечи, дерзнувшие столь непростительно нарушить законы приличия и силой снискать гостеприимство сего зала в неурочный час…

Скорее всего, Наладер распинался так велеречиво только из-за своего второго спутника, который выглядел так, словно никогда раньше не покидал пределов Вайлендара[33]33
  Одна из закрытых эльфийских долин.


[Закрыть]. Этакий эльфийский вариант пухленького студента-зоолога в пробковой шляпе и с сачком для бабочек в руке посреди хищных джунглей Амазонии. Мисс По мысленно отнесла его в категорию «новичок» и терпеливо дожидалась конца приветственной тирады – эльфийские правила приличия доводили людей с гораздо большим запасом терпения до нервного тика и хватательно-душительного рефлекса. Неизвестно, сколько еще продлилась бы эта пытка, если бы посреди «расшаркиваний» из плит пола с громким гиканьем и улюлюканьем не вынырнул совместный ирландско-скандинавский караван во главе с мисс Плам верхом на взмыленном змеетролле. Рептилия забилась в истерике, прошипела «Больш-ш-ше никогда!» и испарилась, предварительно стряхнув с хвоста живой балласт и пришибив валькиридом Альриком незваных эльфов.

– Спасибо! – с запозданием крикнула Матильда, и миссмистер мысленно к ней присоединилась. Пока остроухие второй раз отковыривались от стенки, их заметила мисс Плам и от удивления выпустила из рук подол платья. По воздуху поплыли чудесные плоды из сада царя Хкагака, распространяя дивный аромат. Лютик, Веник и Мусик расторопно собрали их в большую корзину и шмыгнули в кухню как раз тогда, когда Княгиня Ветров, воинственно сжимая в кулачке здоровенный Огурец Жестокого Несварения, направилась к едва оклемавшимся эльфам.

– Ему здесь не рады! – вместо приветствия заявила она, повергнув «новичка» в культурный шок, а «персиковую мантию» – в ужас, – Наладер, тебе мы всегда рады, и твой новый спутник пока не сделал нам ничего плохого, но он должен уйти!

Виновник скандала, кстати, вопреки своему обыкновению, старался особенно не отсвечивать и лишь исподлобья наблюдал за огурцом в руке мисс Плам. Хотя выражение «рок-идол в смертельной скуке», скорее всего, покинет его лицо только в гробу, и то – не факт. Матильда же с трудом подавляла жгучее желание использовать волшебный овощ прямо сейчас и необязательно по прямому назначению, но мисс По вовремя взяла ее за руку и успокаивающе погладила по спине.

– Мудрейшая Матильда Яххотеп! – снова завел старейшина, но был нетерпеливо прерван легко узнаваемым жестом «ближе к телу» и сменил интонацию на менее пафосную, – Мэйт, это не моя вина. Видят звезды, я пытался остановить это безобразие, но против всего Собрания даже я бессилен.

– Право Искупления Вины, будь оно проклято: чистосердечное извинение, прощение и – если такова воля пострадавшей стороны – пройденное между двумя первыми пунктами испытание, – тут самообладание слегка изменило Наладеру, – Этот шхерр[34]34
  Упрямый бесстыжий мерзавец (гобл.)


[Закрыть] сначала явился ко мне, а когда я отказал согласно клятве, данной этому дому эльфами Вайлендара, он воззвал к Собранию целиком. А их ты знаешь – что значит слово, данное человеку, в сравнении с законом эльфов… Мне очень жаль. За исполнением принятого решения будет наблюдать судья Иравэр из рода Лунного Камня.

Надо отдать «новичку» должное – он довольно быстро оправился от шока и почтительно склонил голову перед хозяйками дома.

– Согласно законам эльфов, я прослежу, чтобы решение Собрания было воплощено с величайшим почтением к вашей бесценной дочери и… наименьшими жертвами с обеих сторон.

– Мне очень жаль, – повторил Старейшина.

– Твоей вины в этом нет, Наладер, – мисс Плам обратила полный холодного презрения взор на настойчивого скандалиста, – А вот с Собранием мы еще пообщаемся.

– Вы можете… то есть, она может отказаться, – с надеждой подсказал эльф-глава, – Ее право, одно слово – и я уведу его отсюда навсегда.

Наладеру было стыдно, и ведьмы искренне ему сочувствовали. Тогда позор сородича зловонным облаком лег на всех эльфов и стоил им части Вайлендара, отданной на откуп оскорбленной стороне. Теперь же виновнику хватило наглости ворошить прошлое и бередить старые раны… а с какой, собственно, целью?

– Что тебе нужно, – спросила миссмистер и сквозь зубы добавила, – Фиавар из рода Серебряной Стрелы?

Эльф наконец-то поднял голову, и выражение больших золотистых глаз за стеклами совершенно ненужных очков было решительным и упертым. Он поднял правую руку и продемонстрировал метку позора на тыльной стороне ладони.

– Мне нет жизни в собственном доме, – заговорил он слишком высоким для нормального мужчины голосом, – Собственный народ сторонится и отвергает меня. Что мне нужно? Моя жизнь. Я готов заплатить любую цену за то, чтобы… Даянира поверила в мое раскаяние.

Да уж, королева драмы… И чего они ожидали?

Мисс Плам прикусила губу. В затылке сверлило от выжидающего взгляда Даяниры с другого конца зала, той самой Даи, которую они любят и берегут с самого первого ее вздоха. Покушаться на свободу сердца – нельзя. Нельзя, не переступив через все свои принципы, через саму основу их неортодоксальных семейных отношений.

«Ну что, Тилли? Жалеешь, что мы такие классные родители?».

«Жалею».

«Она сильная».

«Сильная. И хрупкая».

«От извинений еще никто не умирал».

«Да неужели?».

Диалог взглядами длился так долго, что эльфы нервно заерзали. Фиавар снова опустился на колени, демонстрируя смирение и готовность вручить свою судьбу в руки крайне злопамятных ведьм – видно, действительно прижало сына священной долины, хотя на высокомерии и апломбе эльфа это не сильно сказалось. Мисс По мысленно матюгнулась и повернулась к самому незваному гостю из всех возможных.

– Фиавар из рода Серебряной Стрелы, тебе позволено принести извинения и принять заслуженное наказание, каким бы оно ни было. Тебе запрещено оставаться этом доме дольше, чем необходимо. Ты принимаешь условия?

– Да, – кивнул эльф, – но я требую приватности.

– Ты не вправе ничего требовать.

– Хотя бы двадцать вьяров[35]35
  Примерно 11, 5 метров.


[Закрыть], больше и не нужно.

– Черт с тобой, принято.

Мисс Плам быстро расчистила площадь нужного размера и оградила ее невидимым барьером, а Оливия мысленно приготовилась к практически неминуемой беде.

* * *

Если кто-то думал, что я буду спокойно наблюдать за происходящим издалека – ха, ха и еще раз хи! Единственная причина, по которой я не ввязалась в этот бардак сразу, проста и обидна до душевной дрожи – меня заблокировали! Прямо на подлете! Без предупреждения! Кто именно из тетушек подложил мне такую свинью, я не знала, и гнев мой от этого только возрастал. Некоторое время я пыталась найти лазейку в барьере, и беспрепятственно шаставший туда-сюда Ерш мне только мешал. Обеспокоенная Уна разрывалась между желанием выполнить старую угрозу (юбка и пьяные матросы) и периодическими воззваниями к моей гордости:

– Даянира, ради всех богов, успокойся уже… Отвернись. Отвернись, кому говорят! Что ты бросаешься, как запертый щенок? Ну вот, заскули еще! По-Плам, где твое чувство собственного достоинства?!

– Погибло в муках! – я последний раз стукнулась о барьер, как моль о лампочку, и демонстративно сложила руки на груди. Наблюдала при этом только за тетушками, изо всех сил стараясь не глазеть на эльфов даже вскользь. Не знаю, до чего довело бы меня это мелодраматическое ожидание, если бы не феноменальный слух Ерша – на этот раз оборотень отбросил вредность и пересказал весь разговор слово в слово, чуть хмурясь на непонятных ему местах. То есть, почти все время.

Когда мисс По, наконец, озвучила ответ, я убедилась в двух вещах: нет предела эльфийскому бесстыдству, и у меня лучшие в мире родители. Выслушивать извинения, идущие не от сердца, а от головы, конечно, фе, фу и буэ-э, но с другой стороны – здесь и сейчас вся эта история соберется в компактный комок и бомбочкой ухнет в Лету, где ей самое место.

Я распушила волосы, проверила макияж, поправила платье, выпрямила спину и почувствовала, как барьер развеялся под взглядом мисс По. Обе тетушки мгновенно оказались рядом со мной, как профессиональные телохранители.

– Дая… – начала было мисс Плам, но я жестом остановила ее.

– Все пучком.

Обе моих матери озадачились, но препятствовать дальше не стали. Я сделала глубокий вдох и шагнула в отведенные нам двадцать вьяров, чувствуя на себе взгляды сотен глаз. Скандал с участием эльфа – такое же редкое зрелище, как Зеленая вспышка на море или трезвый физрук в школе, поэтому неудивительно, что наша маленькая сценка привлекла внимание всех без исключения гостей. В конце концов, хозяйке положения не пристало испытывать неловкость. Никаких испытаний не будет – это ниже королевского достоинства, лишь крошечная, почти дружеская просьба… никогда и ни при каких обстоятельствах не появляться в моей жизни. Мне так понравилась эта мысль, что губы сами растянулись в светлой улыбке… которая так же стремительно увяла, когда я остановилась в двух вьярах от Фиавара, встретилась с ним взглядом и поняла, что непоправимо пропала.

Он ничуть не изменился. Те же длинные, розовато-золотистые волосы, узкие плечи, с которых персиковая мантия, казалось, вот-вот соскользнет, тонкий нос над пухлыми розовыми губами… те же серебряные браслеты, запах пудры и травяных настоев, защищающих его кожу от солнца… беззаботно распахнутая рубашка, безволосая бледная грудь с блестящим колечком в левом соске. Прекрасное видение беспокойно вертело в тонких пальцах очки в изящной перламутровой оправе.

Я люблю его. Обожаю. Боготворю.

– Даянира… – шепнул Фиавар, и меня всю, от кончиков волос до пяток, растворило в звучании его голоса. Что нужно отдать, чтобы эти губы произносили мое имя до конца времен? Или хотя бы еще один раз?

– Даянира, Даянира, Даянира… – ах, молитвы услышаны!

– Да? – еле слышно спросила я.

– Я пришел просить у тебя прощения, – мой принц покаянно опустил голову, впрочем, не сводя с меня глаз, – Мне жаль, что звезды не смогли соединить нас узами взаимности. Жаль, что боги не поместили в мое сердце любви к тебе, и его зов навеки разлучил нас. Я последовал за своим сердцем и причинил тебе боль, прости меня, Даянира…

– Не надо, – я протянула руку и трепетно прикоснулась к сияющему плечу, – Ты не виноват. Разочарование и боль замутнили мой разум, но теперь он ясен, как никогда. Я прощаю тебя, Фиавар из рода Серебряной стрелы.

Мой любимый облегченно вздохнул и посмотрел на свою правую ладонь, с которой исчезла печать позора, и радость на его лице наполнила меня до краев, как кувшин. Того и гляди, начну булькать от восторга.

– Не знаю, как благодарить тебя, – доверительно шепнул Фиавар, взял меня за руку и бережно сжал мои пальцы, – Лишь ты понимаешь. Другие… им это недоступно.

Он с грустью коснулся висков, указывая на две пары аккуратных косичек. Раньше их было три. Неужели… такая жестокость?

– Наказание слишком велико за то, в чем нет твоей вины, – заверила я его, преисполняясь решимостью, – Я поговорю с Наладером, тебе вернут все привилегии.

– Я бы не посмел просить… – глаза Фиавара наполнились слезами. Как и мои.

– И не должен. Я…

В следующее мгновение из ниоткуда появилась знакомая рука, отобрала у эльфа очки и, не колеблясь, надела мне на нос. Меня как будто ударили старой пыльной подушкой, наваждение жалобно звякнуло и рассыпалось на тысячи ледяных осколков. Неземное сияние померкло, оставив лишь бледного развязного юношу с тщедушной статью и напудренным личиком.

К КОТОРОМУ Я НИЧЕГО НЕ ЧУВСТВОВАЛА.

Признаться, я окаменела. Проклятые осколки никак не складывались в слово – точнее, складывались, но в нецензурное. Странно, что я вообще хоть что-то слышала.

– Так и знал, – жестко отрезал Ерш, встав прямо передо мной и загородив плечами эльфа.

– Я могу объяснить! – боги, и этот визгливый голос казался мне прекраснее пения русалок?!

– Зачем, и так понятно, – громко перебил оборотень, чтобы всем было слышно, – Корица, тмин и шампиньоны, запах запретной приворотной магии. Скорее всего… Стрела Суккубы, только ей нужен зрительный контакт.

Дзынь! Осколки, наконец, сошлись в слово.

ФАЛЬ-ШИВ-КА.

Меня – использовали.

Призрачное всепрощение с громким шипением испарилось, и пламя лесного пожара, пропитав каждый атом моего тела, окрасило все вокруг в красный цвет. Нечто безжалостное вышло из огня, победно раскинуло костлявые крылья и растянуло губы, некогда принадлежавшие Даянире По-Плам, в кривом оскале.

И весь зал сдавленно вскрикнул, когда я в одном зверином прыжке обогнула Ерша и выдернула блестящее в разрезе рубашки кольцо.