Текст книги "ПП. Благие намерения (СИ)"
Автор книги: Татьяна Линько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Полусестры По-Плам лишь усмехнулись. Сил-то противнику хватало, а вот со знаниями явный недобор вышел, хотя… откуда обычному оракулу/некроворлоку знать про закон насыщаемости Глота[84]84
«Представьте, что у вас есть колодец, полный воды, и огромное количество не занятого ничем полезным времени. Проникшись отчаянием от бесполезности собственной жизни – да и от безделья и скуки – вы начинаете бросать в колодец ватные шарики, бросаете, бросаете… И рано или поздно в колодце не остается места. Как бы глубок он ни был. Также и с магией в замкнутых пространствах. Набрасывая множество однотипных заклинаний там, где у магии нет возможности рассеиваться, вы создаете среду, в которой движение заклинаний будет затруднено, а то и вовсе невозможно, и прорубиться через него можно будет только клинком принципиально противоположного заклинания» (отрывок из специальной лекции мисс Плам для московского отделения Магической Охраны)
[Закрыть]?
– Есть! – сердцевина узла, разноцветная, пульсирующая и горячая скакнула в руки Оливии за секунду до того, как Вейда схватилась за нити со своей стороны и поиграла в «перетягивание каната». Черные когти полудемона одним быстым взмахом отсекли каналы управления погоней, а вторым вцепились в толстый жгут Покрова. Оракул на секунду заткнулась, словно ее ткнули в горло, а затем ударила – но не по ведьмам, а в купол, вызвав ощутимую дрожь всей конструкции. Мисс По с силой дернула руку, и из разорванного каната в небеса взмыл ярко-голубой столб света, разбежавшись тысячей трещин по поверхности Покрова. Осталась только самая мощная нить, связавшая вместе Вейду и Тимея. Оракул продолжала молча долбиться в защиту – отчаянно, яростно и без остановки.
– Тилли!
Мисс Плам на выдохе расширила Хрустальный щит, затем ведьмы синхронно повернулись друг к другу, сомкнули правые ладони, как армрестлеры, и резко опустили их на то, что осталось от узла. Полыхнуло мертвенно-белым, руки обожгло холодом, а позади послышался режущий, с ревом и всхлипами, вой. Матильда развернулась лицом к противнику, Оливия положила ладони ей на плечи, хотя обе едва держались на ногах, и Княгиня Ветров, выставив вперед руки в жесте «отрицание мертвого», отрывисто прошипела на венетском: «Упокой то, чему здесь нет места». Серп алого пламени отделился от ее пальцев и, рассекая себе дорогу в некромагическом бульоне, устремился к Тимею, а обе ведьмы уточкой нырнули к земле, уклоняясь от отдачи.
Свист – и голова слушателя, неуверенно покачнувшись на плечах, слетает на землю под отчаянный вой Вейды Бесфамильной. Вступает в действие закон Йонты – энергия упокоенного объекта некромагии преобразуется в нулевую и уходит в землю без следа. Оракул, лишившись источника силы, оседает на пол своего дома, как мешок с песком, без возможности даже двинуться с места – с исчезновением ее защитного шара нерассеянные проклятья вплотную подступили к своему создателю, и только наспех слепленный защитный контур мисс По не позволял преступнице отправиться вслед за Тимеем. Секунду спустя две ведьмы выходят из-под купола над домом Вейды и в последний раз закрепляют плетение, чтобы до прибытия Магической Охраны ничего не рухнуло.
– Все, – выдохнула Оливия, без сил садясь в сугроб. Мисс Плам плюхнулась рядом, бледная и встрепанная. Боги, как утомительно спасать мир, пусть даже и не весь, а только небольшую часть. Оливия с тоской подумала, что придется еще и общаться с Охраной, и совсем чуть-чуть, вот буквально капельку захотела, чтобы один определенный демон явился сюда и все разрулил на месте. Он хорош в таких делах, этот демон…
Затем полусестры По-Плам переглянулись и с ужасом просипели:
– Дая!!!
И тут из леса послышался треск.
* * *
Ну вот какого барабая нас опять понесло через Коналл?! А я знаю – так было быстрее, вот и… добегались. Мы едва пересекли западную границу селения и галопировали через центральную площадь, где вокруг расставленных прямоугольником мангалов с ароматным шашлыком собралось едва ли не все немногочисленное население, когда покров магии разума вдруг спал, слился на землю, как вода из перевернутого ведра. Только что из-за него было трудно дышать, а теперь свежий, хрусткий от мороза воздух рванулся в легкие с такой силой, что от него закружилась голова. Ерш от неожиданности коротко взвыл и затормозил, оставляя когтями глубокие борозды в брусчатке. Я запоздало вспомнила, что сегодня пятница, общинный день, покрутила головой в поисках церкви – вот она, родимая, еле разглядишь в сгущающихся сумерках. А вообще, картина маслом – стоим мы с Ершем, посреди площади, аки памятник Ленину, видок у обоих такой, что в гроб и то краше кладут, земля вибрирует, в небесах вообще черт знает что творится, то ли салют, то ли бомбежка, жареным мясом вкусно пахнет… А вокруг оборотни. Много оборотней. Мужчины, женщины, детишки с выпученными от восторга глазками. И мы. И они.
И тишина-а… Долгая такая, вдумчивая, нехорошая. И длилась она ровно до тех пор, пока блуждающая искра осознания не коснулась одного продвинутого мозга, породив на свет порядком поднадоевшее:
– Железный Пес!!!
Вся община синхронно сделала два шага назад, детей пришлось тащить на буксире.
– Недоведьма! – представилась я, оскалившись.
Еще шаг назад. И тут откуда-то из толпы донеслось недоверчивое:
– Ерш?
Оборотень подо мной сорвался с места, одним прыжком перемахнул через головы сородичей и так припустил в сторону дома Вейды, что ветер в ушах засвистел. Мать моя волшебница, да я на Снежном Духе так не каталась! А потом до меня дошло – если мы и выберемся из этой заварухи живыми, Ерш по-прежнему будет в беде. Я поплотнее прижалась к металлической холке и выбросила эти мысли из головы – там, куда мы направлялись, развернулось нешуточное сражение. Уже отсюда был виден сверкающий золотистый купол ловушки, в который, как зубастые черные жуки, бились некромагические заклинания, а земля уже не вибрировала, а содрогалась от ударов. Один был таким сильным, что едва не сбил нас с ног, а потом все резко стихло – так, что тишина показалась оглушающей. И если бы кто-нибудь спросил меня, зачем мы неслись туда, где от нас обоих не было бы никакого толка, я бы затруднилась не только ответить, но и вообще задуматься над этим вопросом.
Когда мы, продравшись через редкий кустарник, буквально вывалились во двор дома Вейды, все уже было кончено. Матильда и Оливия лежали в снегу, как две выброшенные на берег рыбы, и встретили наше шумное появление совершенно ошалевшими взглядами.
– Что…все? – спросила я, благоговея перед колоссальной конструкцией купола, – Это как?
– Все. Как-то так. Твою ж мать… – ругнулась мисс Плам, вставая и подавая руку Оливии, – Вам куда бежать сказали?
– Вы мои матери, – ноги и руки вдруг отказались цепляться за Ерша, и я кулем свалилась в порядком растоптанный сугроб, чуть не взвыв от боли – сломанная нога, потеряв поддержку адреналина, дала о себе знать. Тетушки, забыв об усталости, подлетели ко мне, констатировали перелом и великодушно запретили двигаться с места до прибытия Охраны. Ерш валялся рядом со мной, брюхом кверху, и всем видом давал понять, что вот-вот загнется в муках.
– Молодец, – мисс По погладила задранную лапу оборотня и присоединилась к лежачей забастовке, а за ней и Матильда. И лежали мы вот так, любуясь темнеющим небом, и не было никакого желания когда-либо в жизни шевелить хотя бы пальцем, но… Долг звал.
Матильда расстегнула воротник плаща, сняла шарф и пробежалась пальцами по шее – на коже тут же проступил малиновый грифон-метка Магической Охраны.
– Ерш, я понимаю, что ты без сил, но лучше превратись до того, как они прибудут, – она осмотрела место событий, старательно не глядя в глубину купола, на застывшую в сидячем положении Вейду и мертвого Тимея, – Черт, пророчество Железного Пса!
– Погоди, – миссмистер сделала рукой «штопор», ловко схватила вылетевший из дома свиток, продемонстрировала подруге и бесследно его сожгла. Я не совсем поняла, зачем, но им ведь виднее.
– Я тебя обожаю, – кивнула Матильда, проводя соответствующие манипуляции с верблюжьей косточкой, – Ну, вызываем… Watashi no Mamoru! Побольше Черных Ловцов и лекаря, пожалуйста, есть раненые.
* * *
Ах, с каким наслаждением распекала мисс Плам прибывших на вызов ворлоков из Магической Охраны! Любо-дорого смотреть! Шестеро взрослых мужчин под предводительством сурового и преждевременно седого Игоря Линсева, бывшего начальника Матильды, только успевали втягивать головы в плечи, когда на них обрушивался ураган словесного гнева Княгини Ветров. А главное – и возразить-то нечего, оставалось только молча работать и скрипеть зубной эмалью, хотя некоторые умудрялись еще и как-то странно коситься на меня. Жуть.
– Ну что, ребятки – разделяем и властвуем, да? С упором на «разделяем»! Отфутболить – иначе и не скажешь! – человека, за которым «хвост», только потому, что он – не человек, не разобравшись даже в деталях – это что, нормально?! Знать, что где-то полная задница, и не шевельнуть мизинцем, рассиживаясь в своих кабинетах – это что, охранять закон и порядок?! Шутить изволите, господа?! Пинком послать без единого вопроса! МА-ЛАД-ЦЫ! Родина вами гордится, особенно вот этот человеческий элемент – Вейда, подними глазки на господина начальника! Покажи, как довольна его работой! И вот тот, в углу, тоже бы гордился, да нечем – голову потерял от радости, что такие бравые мужчины защищают покой мирных жителей!
Пристыженные ворлоки бросали на нее полные ненависти взгляды.
– И не надо так коситься, мне от этого щекотно! Ой, Вилли, ты таки погляди и слезно возрадуйся – меня сейчас будут бить за правду!
– Да уймитесь вы уже! – не выдержал один из охранников, бережно упаковывая набор кроваво-красных восковых карандашей, – То, что вы когда-то тоже были в Охране, не дает вам права…
Что ж, самоубийцы встречаются везде.
– Ах так! – фыркнула Матильда и набрала в легкие побольше воздуха, – Бюрократы! Крючкотворцы! Трусливые щенки! Штабные тараканы!..
Список эпитетов пополнялся все более забористыми выражениями, пока на «плоскозадых кабинетных евнухах» терпение Линсева не дало трещину. Он оторвал голову от недописанного рапорта и гаркнул во всю мощь командирских легких:
– Плам!!! …, … в …, и … на …!!!
Я лингвистически восхитилась, мисс По приподняла бровь, а Ерш вообще впал в стазис, сраженный столь изящной словесностью практически наповал. Мисс Плам уперла руки в боки и вдруг улыбнулась:
– Ах, начальник, вы прямо глоток чистой ностальгии! Ладно, олухи, работайте с миром.
Линсев только тяжело вздохнул.
– И надо было тебе совать сюда свой длинный нос.
– Этот длинный нос вынюхал такой заговор, что тебе и не снился, – ведьма потерла упомянутый орган (не такой уж, кстати, и длинный), – Кстати, ты мне должен – преступник все-таки человек.
С высочайшего позволения ворлоки оперативно очистили пространство от магии, попытались снять защитный купол, озадачились и с видимым неудовольствием попросили Матильду помочь – их стандартные отмычки не сработали, а то и вовсе сломались о плетение. Затем завернули тело слушателя в специальный ситец для огненных погребений, скурпулезно сняли слепки со всех чертежей на стенах, приобщили к делу два некромагических гримуара и семь кулонов с жертвенной кровью и волосами, наспех состряпали довольно бестолковую фантомную реконструкцию битвы, в которой не хватало нескольких ключевых кусков, включая пророчество Железного Пса (не считая даже магии, скрывшей все упоминания наследия Майры), сняли с нас побои – ну, в основном с меня и Ерша, хотя Оливия с непробиваемо серьезным лицом демонстрировала охранникам сломанный ноготь… Еще один отряд отправился на восток, к дому оракула Снегиря. Оборотень успел сбегать в деревню вместе с мисс Плам, чтобы объяснить ситуацию общине, и вернулся мрачнее Черного Гроба На Колесиках – после падения полога наш забег по Коналлу был не просто замечен жителями, а отпечатался в мозгах, подобно Второму Пришествию. Оборотни, что за нами гнались, выжили, хоть их и изрядно потрепало, зато и популяция горолесских вервольфов поредела не на шутку. В том, что Железным Псом был именно Ерш, не усомнилась ни одна незамутненная прогрессом душа общины – хотя меня не покидало ощущение, что на и без того черную овцу решили навешать еще и всех собак. Вот такая вот зоологическая загогулина. Наверное, стоит благодарить всех богов оптом и в розницу за то, что парня просто попросили покинуть поселение как можно скорее, а не закидали камнями насмерть, но желание изничтожить под корень лицемерную общину с их суеверным ужасом накатывало на меня горячими удушливыми волнами. Ворлокам еще только предстояло отправиться в Коналл, но это уже будет проблема его жителей – каким образом объясняться и выкручиваться, а я еле держалась, изо всех сил обнимая Ерша и старась не думать о том, как было бы здорово вцепиться в горло Вейде Бесфамильной, с которой вся эта каша и началась.
Оракул, кстати, не произнесла ни слова с самого конца схватки, лишь сидела неподвижно, целая, невредимая и закованная в антимагические кандалы, возле тела Тимея. Бледное костистое лицо светилось странной решимостью, словно она не понимала, что для нее все кончено. А потом ее глаза опустились на завернутое в ситец тело и словно приросли к нему. И снова – решимость, как будто существует цель, способная оправдать такие средства. Подъем. Падение.
– Ну, вот, – Линсев размашисто расписался под предварительным протоколом и шлепнул замысловатую печать, – Вопросы еще остались, но дожимать будем уже в Ужгороде, здесь мы закончили. Да и холодновато становится для задушевных бесед. Да, Нэнси Дрю местной канализации, вы тоже едете с нами, так что далеко не отходите.
– Идите вы нафиг, – без изысков послала его усталая мисс По. Мы еле стояли на ногах, а некоторые – не будем показывать пальцами! – вообще на одной. «Лекарь» из Охраны оказался патологоанатомом, шину-то он наложил, но срастить сломанную кость был не в силах. Болела она, кстати, так, что глаза на лоб лезли, несмотря на обезболивающие зелья, так что по завершении бумажной работы нам предстоял визит в обитель друидов – Ерш попробовал исцелить, но только вхолостую бухнул оставшиеся крохи сил и теперь валялся на скамейке, бледный, как Чумной Доктор.
– Госпожа По, это не просьба, – Игорь помассировал двумя пальцами центр лба, – Во всей истории белых пятен, как блох на дворняге, и вы мне нужны. Могу попросить менее вежливо, если вам так хочется.
– Предположим, ха-ха, – Оливия многозначительно пошевелила коготками, и шаровая молния подпалила форменный пиджак дядечки-патологоанатома, – Давайте договоримся – вы не трогаете нас хотя бы сутки, а мы по возвращении напишем вам целый роман, в стихах, если вашей душеньке бюрократической так хочется. А сейчас, ради всех богов – идите нафиг.
Линсев резко погрустнел, сморщил нос и стукнул кулаком по столу:
– Кто здесь закон, мать вашу?!
– Чего ты шумишь? – совершенно спокойно спросила мисс Плам и сняла с шеи верблюжью косточку, – На уже, подавись, душегубец. Потом вернешь, я по ней еще книгу напишу.
Ворлок повертел в руках артефакт, довольно хмыкнул и дал добро на отбытие.
– Кстати, – как бы невзначай добавила Матильда, – я тебе еще все это припомню. Еще как припомню, чтоб урок получше усвоился. Ты меня как преподавателя хорошо знаешь.
Шея Линсева предательски дернулась, хоть глаза и светились искренним негодованием. Два его ассистента подняли Вейду с пола и повели к выходу, один из них случайно задел локтем узоры на стене, разорвав контур, и вот тут началось…
Ее глаза закатились, ноги напряглись и резко перекрестились, а кулаки сжались так, что ногти вонзились в ладони. Не понаслышке зная симптомы, мы бросились к двери, ворлоки шустро шмыгнули к распахнутым окнам, но все равно никто не успел сбежать.
– Мертвец! – закричала оракул, – Мертвец в Косово!
Затем ее голос и лицо стали стерильно-бесстрастными.
– Уровень опасности для мирного населения – высший. Устранить угрозу.
Чистый, прекрасный голос – и мертвый, как готические склепы, взгляд.
– Ищите девианта в высших кругах, майор. Противостояние началось не с нас.
И снова – своим голосом:
– Атланти-и-ида… Боги, как я ошибалась! Как я ошибалась!..
Она свернулась в клубок и прижала подбородок к костлявым коленям, уставившись в пустоту невидящими глазами. Мы сгрудились возле двери, пытаясь вникнуть в выплеснутое на нас – в отсутствие слушателя – пророчество. А потом так же дружно постарались выбросить его из головы. Знание – горе, даже столь неопределенное и отрывистое. Мы смотрели на женщину, весь мир которой рассыпался хрупким прахом. Вейда Бесфамильная еще дышала, моргала и тихо плакала, но духом была абсолютно и непоправимо мертва. Больше оракул не произнесла ни слова, даже когда ворлоки из Охраны подхватили ее под руки и выволокли из дома. Труп слушателя Тимея так и оставили внутри – кроме Вейды, у него не осталось никого из близких.
Мы сидели вчетвером на большом заснеженном валуне позади жилища оракула и жались друг к другу, как замерзшие воробьи. Ерш бездумно чесал расцарапанный бок, мисс Плам старалась не выпускать нас всех из объятий, я хотела закурить, подраться и поспать, а мисс По… никто не знал, о чем думала мисс По.
И, хоть убейте – никто не чувствовал себя победителем.
Линсев придирчиво осмотрел территорию, очертил защитный круг и вежливо, но без особой теплоты попросил нас покинуть зону зачистки. Мисс По вдохнула морозный, с привкусом хвои, воздух.
– Благие намерения… – сказала она с таким видом, словно в два простых слова уместилась непреложная истина и первопричина всех бед на земле. Оливия нахохлилась, пряча бледную шею в воротник шубы, вызвала недовольную холодом Ники, усадила меня на ее широкую спину и направилась вглубь леса, в сторону Беломир-горы. Остальные гуськом последовали за ней.
За нашими спинами празднично расцвечивало небо пламя погребального пожара.
Долгий эпилог. «Потому что могу»
Мы шли по протоптанным в снегу тропинкам через молчаливый лес, стараясь ни о чем не думать. Серые сумерки скрадывали очертания исполинских деревьев, а на небе серебряными песчинками заблестели первые звезды. В целом, все было очень даже неплохо – бяки наказаны, исчезновения прекратятся, из эпической заварушки мы выбрались в полном составе и почти невредимыми. Впору кричать «Ура!» и запускать в воздух головные уборы.
Что-то не хотелось. Грустно.
Однако, на то мы и ведьмы – тоска проносится сквозь наши головы и исчезает бесследно в плавном течении воды, пляске огня и упругих потоках ветра. Мы слишком легкомысленны, чтобы подолгу сожалеть о свершенном, так что через пятнадцать минут неспешной прогулки наша маленькая компания успешно восстановила душевное равновесие. Ну, почти.
– Что теперь? – тихо спросила я Ерша, свесившись с лошадиной спины. Ники предусмотрительно придержала крылом колено моей здоровой ноги.
– М-м? – оборотень был так погружен в невеселые думы, что удивительно, как он вообще расслышал вопрос.
– Ну… с тобой, – замялась я. Вот черт его знает, что нужно говорить в таких ситуациях! А промолчать нельзя, потому что мне его жалко. Нет, не жалко, а грустно. Нет, не грустно, а…Блин! Знаю только, что, когда ему плохо, меня это…
…беспокоит?
…расстраивает?
…бесит?!
Подавила волчий вой, рвущийся из груди, и чуть не пропустила тихий ответ:
– В принципе, ничего не изменится, – Ерш вдруг улыбнулся, – Я все равно не хотел сюда возвращаться. Мне и в Питере нормально, закончу стажировку у Беримира, потом… еще что-нибудь. Только мотоцикл отсюда заберу, и родителям нужно рассказать.
Я заткнулась и, не удержавшись, погладила парня по шоколадной макушке. Оборотень вздрогнул, дернул щекой и ушел вперед, присоединившись к мисс По. Ну и ладно, на раненых душой не обижаются. Как брошенный пес, честное слово. Только брошенных псов иногда забирают в теплые дома с добрыми хозяевами, а кто возьмет с улицы беглого оборотня?
По-Плам бы взяли.
Я бы взяла.
Но некоторые, блин, ужасно гордые и самостоятельные!
Переход от сочувствия к раздражению бы чисто по-женски молниеносным. Мужчины и их необоснованный мачизм!
Мое злобное внутреннее бурчание было прервано громко дребезжащим зеркальцем Оливии. Миссмистер несказанно удивилась неожиданному воскрешению почившего во время битвы девайса и поспешила выйти на связь, с трудом раскрыв помятую латунную пудреницу.
– Хвала богам! – донесся до нас полный безграничного облегчения голос Элайи Буревестницы, – Черт возьми, Малефисент, ты когда-нибудь доведешь меня до седины! Все живы?
– Да, – озадачилась мисс По, – А что, не должны быть?
– Не знаю, поэтому и звоню.
Мисс По раздраженно закатила глаза. Одного оракула нам на сегодня хватило – дальше некуда.
– Буря, ради всего святого, чистого и прекрасного! Мы только что выбрались из большой беды, нам не до загадок! Чего хотела?
– Беда – это с Вейдой Бесфамильной?
Припухли все, даже я. Секретность, мать ее волшебницу!
– Да, – ответила Оливия зеркальцу, – Ты-то откуда…
– У Бовали было видение, – перебила Элайя, – Два дня назад. Полноценное, со звуком и картинками, все равно что сама там побывала, а до результата не досмотрела – оборвалось! Я волновалась… Вы точно в порядке? Там что-то явно хрустнуло – либо собака, либо твоя дочь! Кстати, где вы нашли такую классную псину? Хочу! Тибетский мастиф, да? Он ваш? Может, отдадите?… – как всегда, на нервной почве подругу семьи понесло, как лист клена в горном потоке.
– В порядке, не наш, вообще оборотень, – оборвала миссмистер это бурное словоизлияние, – Вдохни поглубже и прекрати трещать.
Оракул нисколько не обиделась и сбавила обороты, резко расхотев иметь такую крутую собачку.
– Я рада, – Элайя вдруг посерьезнела, – Только мы не уверены, что уловили все… целиком. Пророчество, если точнее.
– Буря, меньше знаешь, крепче спишь, – Оливия устало потерла лоб, – Ярослав Снегирь мертв, его слушатель тоже.
На другом конце зеркала резко выдохнули и надолго замолкли. Мы терпеливо пережидали приступ шока у провидицы.
– Он… как?
– Не с Вейдой. Пытался выбраться из-под Покрова и привести помощь, но не успел.
– Мы мало его знали, – Элайя явственно шмыгнула носом, – Он был нелюдимый, несколько оторванный даже от нас, но очень честный. Хороший человек.
Мисс Плам перехватила зеркальце и подробно пересказала записи в дневнике, видение о совете аэров, войне и загадочной песне Алого Ангела. Ничего особенно нового она, кажется, не сообщила.
– Хотелось бы сказать, что это лишь бред безумной неудачницы, но… Она не первая. Картинки. Звуки. Фразы. Отголоски бродят в головах оракулов уже шестой год. Это сильно, – Буревестница озабоченно вздохнула, – Но крышу снесло только Бесфамильной, ее пророчество самое подробное и мрачное.
– И что ты думаешь? – спросила Оливия.
– Дорогая, я ничего не думаю. Вейда всегда была крайне бездарна, но раз в год и палка стреляет. А еще можно дать процентов десять на то, что мы все ошибаемся и ничего не произойдет.
Миссмистер многозначительно молчала.
– По, мы ничего не сделаем, – правильно истолковала затянувшуюся паузу оракул, – Ума пока хватает.
– Извини, – смутилась ведьма, – И… у Вейды было еще одно видение, когда ее арестовывали. Что-то про угрозу, которую нужно устранить, про девианта в высших кругах. Упомянула какого-то майора и Атлантиду – кстати, и Снегирь о ней писал – и что она ошибалась.
Буревестница почесала нос.
– Вейда наверняка в последний момент поймала картину целиком… вот так. И люди еще удивляются, почему мы никогда ничего не предпринимаем. Мало ли… Я рада, что вы все целы, возвращайтесь скорее. Я принесу хорошее вино и целую корзину булочек с корицей, ладно?
– Звучит замечательно, – мисс По покосилась на Ерша и все-таки задала зудящий у всех на кончике языка вопрос, – Буря, ты что-нибудь слышала о пророчестве про Железного Пса?
– Это который утопит Карпаты в крови, но не найдет, что искал? – фыркнула оракул, – Конечно, считай, легенда. Тысячу лет, как исполнилось, а до сих пор иногда приходит молодым на неопытным… А что?
– Да так, ничего… Исполнилось, говоришь?
– Ты учебник по истории совсем, что ли, не перечитываешь? Верховный Советник демонов Вельзар, что пошел войной на оборотней в Карпатах, по кличке Железный Пес – все время что-то вынюхивал, на всех рычал, кольчугу не снимал даже во сне, а Майру тогда так и не нашел.
– Ты уверена, что это о нем? – вклинилась я в разговор.
– А, птичка подбитая, и ты тут! Конечно, уверена, это просто эхо.
– Спасибо, Буря! Мы вернемся, скорее всего, завтра, самое позднее – через три дня.
– До встречи! – пискнуло на прощанье зеркальце и отключилось.
Оливия захлопнула пудреницу, еле слышно выдохнула и посмотрела на Ерша. Да мы все смотрели, даже Ники.
– Чего? – стушевался оборотень и махнул рукой в сторону Коналла, – Эти все равно не поверят, им пророчество в плоть и кровь въелось, а даже если поверят… Да ну ее к Шкрабу, такую преданность!
Миссмистер хихикнула и продолжила путь к Беломир-горе, мы привычно последовали за ней. Ерш чуть поотстал и скрылся за деревьями, бесшумный, как мираж в пустыне. Наверное, он сейчас стоит по щиколотку в снегу, моргает, неистово дышит и улыбается, как полный придурок. А может, даже плачет.
Мне вдруг стало так радостно, что я небрежно прочистила горло и громко запела, пугая излишне впечатлительных карпатских белок:
– Моя бабушка курит трубку,
Черный-пречерный табак.
Моя бабушка курит трубку
В суровый моряцкий затяг.
Мисс Плам подхватила:
– Моя бабушка курит трубку
И обожает огненный ром,
А когда я к бабуле заскочу на минутку,
Мы с ней его весело пьем.
А на припеве к нам присоединилась даже мисс По, хотя, на ее утонченный вкус, Гарик Сукачев был слишком брутален:
– У нее ни черта не осталось,
У нее в кошельке три рубля!
Моя бабушка курит трубку!
Трубку курит бабушка моя!
Ерш догнал нас к концу песни, и миссмистер, чуть отдышавшись, запела:
– There was a boy,
A very strange, enchanted boy,
They say he wandered very far, very far,
Over land and sea…
Я исподтишка разглядывала оборотня. Глаза красные, и впрямь плакал! Вот ведь тонкая натура, обнять и не отпускать! А если серьезно, парень вполне искренне радовался жизни, сбросив с шеи тяжелое ярмо врага рода человеческого, и меня всю дорогу преследовало вполне понятное желание… сделать пакость!
* * *
От Нэт Кинг Коула мы перешли к Фрэнку Синатре, от него – к Maroon 5, и, когда неисповедимые пути женской логики привели нас к «Сказочной тайге» Агаты Кристи, а темнота стала стремительно сгущаться, среди деревьев показался первый дозорный друид. И его – хвала всем известным богам – мы отлично знали, иначе от длительного допроса «Кто? Зачем? Надолго? Уверены?» было бы не отвертеться.
– Здравствуй, дедушка Федул! – хором поприветствовали мы коренастого мужчину с короткими седыми волосами и аккуратной бородой. На человеческий взгляд, ему было не больше пятидесяти, ширину плеч не могла скрыть даже толстая овечья дубленка, а тяжелую дубовую палицу с себя ростом он держал в одной руке так, словно она была легче зубочистки – но дедушкой мы его звали абсолютно обоснованно. Левую щеку Федула наискось пересекал тонкий белый шрам, полученный в детстве от Великого Зимнего Духа, и пожилой друид носил его с гордостью.
– Принесло вас, внучек, на мою голову, – добродушно посетовал друид, сурово хмуря кустистые брови, – О, Ерш, и ты тут? Чего забыл с этими обормотками? Гляди, испортят тебя девчонки, ох, испортят…
– И не говори, – чувство превосходства сияющим нимбом повисло над головой подлого оборотня. Рогатку бы мне, да побольше…
– Чего это вы так, без предупреждения? Беда, что ли, какая? – проницательно спросил Федул.
– Уже нет. Дедушка, нам бы к лекарю, – по-детски взмолилась мисс По, – Дая ногу сломала.
– Да уж вижу, – друид авторитетно взмахнул палицей и спросил, – Ну что, девицы, правила помните?
Ершу он такой вопрос не задал. Обидно.
– В святилища не ходить, надписей не толмачить, духов не вызывать, по деревьям не лазить, – пробубнила я.
– Учеников не соблазнять, на духах не кататься, – подхватила мисс По.
– Не бузить, – веско заключила Матильда.
– Никаких дьявольских игрушек с собой не притащили?
Это он о достижениях человеческих технологий. Как и говорилось – чокнутые древолюбы.
– Не-а, – ответила за всех мисс Плам, тишком распыляя на молекулы мобильный телефон.
Федул постучал по стволу ближайшей ели, и в непроходимой до этого чаще открылась узенькая тропинка. Только после этого дозорный позволил себе по-отечески приобнять каждую из нас.
– Приезжайте почаще, девочки, – грубовато, но очень тепло буркнул он, – лекаря найдете в шестой пещере, лесники вот-вот вернутся, да и я к вечернему костру подойду.
Мы пошли по тропинке и очень скоро прибыли в пещерный город друидов. Еще мгновение назад нас окружал нетронутый лес с его хвойным шармом и обилием толстых наглых белок, и вот уже над нами величественно возвышается Беломир-гора, совсем не заснеженная и изрытая дырками пещер, как швейцарский сыр. Даже думать не хочу, сколько времени и сил ушло на то, чтобы отделить от основного тела гор эту конусовидную громадину, без труда вмещавшую почти три сотни жителей, внушительное поголовье мелкого, крупного, рогатого и пернатого скота, несколько больших мастерских и даже лазарет для тяжело стукнутых на почве защиты карпатских лесов. Сейчас поселение бурлило деятельностью: женщины и старшие дети разводили большой костер на специальной площадке у пещер, чистили картошку, морковь и лук для супа, нарезали ароматный свежий хлеб и насаживали крупные, хорошо промаринованные куски мяса на длинные шампуры; дети помладше носились туда-сюда с глиняными тарелками, деревянными ложками и маленькими ножами и раскладывали по кругу толстые подушки из овечьей шерсти. Те, кто не был занят ужином, украшали Беломир-гору к приближающемуся празднику зимнего солнцестояния, развешивая повсюду колючие ветки елей, гроздья сушеных ягод, ярко-зеленых «светлячков» и трогательные мохнатые игрушки с длинными хвостами, призванные изображать Великого Зимнего Духа. Только жрецов и учеников нигде не было видно, да и мастера еще не закончили работу.
Нашему появлению никто особенно не удивился, только дети радостно побросали посуду и запрыгали вокруг Ники, как стайка тушканчиков. Мисс По облепили с особенной тщательностью, и ведьма с готовностью гладила головки маленьких друидов и выслушивала рассказы об успехах и новых умениях, а также просьбы «покататься на лошадке». Мисс Плам честно превращала протянутые молочные зубы в апельсины, а Ерш, видимо, был более частым гостем, и с ним только здоровались. Меня же дети пугливо сторонились, слишком хорошо помня разгромленную в хлам детскую. Ну, не все…
– Тетя Дая! Тетя Дая! – донесся до меня писклявый голосок откуда-то из-под брюха Ники, – Хочу на ручки!
Маленькая Федора, правнучка Федула, выскочила из-под лошади и протянула ко мне крошечные ладошки в пестрых варежках. Я даже не сразу узнала ее – из-за дубленки девочка казалась абсолютно круглой, а из-под меховой шапки торчал только покрасневший от мороза кончик носа. Я уже примерилась, как бы помягче спрыгнуть с лошади, но вовремя подошедший оборотень подхватил кроху и передал мне, как большой мохнатый мяч. Федула сначала взвизгнула, а потом узнала парня и хлопнула варежкой по носу.
– Привет, Гав!
– Привет, головастик!
