Текст книги "ПП. Благие намерения (СИ)"

Автор книги: Татьяна Линько

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Тетушки только кивнули, сосредоточенно распределяя сумки на черверых.

– Даянира, пойдем! – неожиданно окликнул меня оборотень и направился куда-то в лес. Ничего, что я как бы на него обиделась?

– Дая!

Молча вешаю на спину сундучок с зельями и старательно не замечаю, как тетушки переглядываются между собой и сдержанно пофыркивают.

– Даянира!

Вот еще, больно на… Ау!

– Спасибо, что обратила на меня внимание, – выговорил мне Ерш, пока я выковыривала из капюшона запущенный оборотнем снежок, – Сюда иди!

Возмущенно осматриваюсь вокруг – ни капли сочувствия и поддержки! Ау, обижают!

– Иди ты… к лешему! – я подумала и, плюнув на гордость, зарылась в одну из сумок по пояс. Пушистый капюшон оказался не такой надежной защитой от холода, как я надеялась, а где-то в недрах данного творения Chanel затерялся первый и единственный опыт вязания мисс Плам – алкоголическая шапочка с пушистым помпоном, в иных условиях никогда не увидевшая бы свет дня.

– Давай-ка кое-что проясним, – Ерш вырвал у меня из рук это чудо текстиля и нахлобучил мне же на голову, не особенно церемонясь с кудряшками, – Обижаешься ты только потому, что сама понимаешь – косяк твой. Я тебя предупреждал? Предупреждал. Ты меня послушала? Нет. Так что цапнул я тебя за дело.

– За тело ты меня цапнул! – не выдержала я, – За нежное, прекрасное, неприкосновенное тело, чурбан ты дуболобый! Ну кто так делает, а?!

– Я так делаю! – у оборотня тоже терпение не бесконечное оказалось, – Вот такая вот засада – говорю и делаю! Дома бы оставалась, раз такая обидчивая!

– А ну, принишкли оба! – рявкнула мисс Плам, угрожающе покачивая длинной палкой с привешенными на нее Черными Ловцами, – Еще один несанкционированный вяк, и домой отправитесь оба! Пешком! Никакой собранности.

Я злобно клацнула зубами, но ослушаться не посмела – с Матильды станется и впрямь выполнить угрозу.

– Ерш, и правда – не пойти ли вам к лешему? Обоим? – миролюбиво, но не без ехидства предложила Оливия, – Теряем время.

– Именно это я и пытаюсь сделать, – парень цапнул меня за руку и потащил куда-то за деревья. Причем, судя по плотоядности физиономии, дабы сожрать без лишних свидетелей.

– Ээ-э, вы чего? – перепугалась я, – Не хочу я к лешему!

– Далеко не отходите, – Княгиня Ветров одним движением собрала волосы в хвост и жестами показала, что мы здесь не на прогулке, и время тикает. Кажется, пока я варилась в своих обидках, тетушки и оборотень успели о чем-то договориться.

– А мы, собственно, куда? – поинтересовалась я, чуть сбавив обороты стервозности.

– К лешему, – выражение моего лица было очень уж красноречивым, и Ерш решил сжалиться, – Проводник нужен. В само Горолесье мы не полезем, но и здесь проблем хватает – на партизанских тропах нечисть лесная, нецивилизованная, дороги путает, ловушки на лохов ставит, иллюзиями балуется. Станем все распутывать – и преступник мгновенно нас вычислит, лучше сразу заручиться поддержкой.

Метрах в ста от стоянки парень остановился и стал деловито шариться в карманах.

– Мы же не станем и в самом деле вызывать лешего[76]76
  Человекоядная лесная нечисть. Размером с медведя, натура хитрая, коварная и аморальная.


[Закрыть]? – на всякий случай уточнила я.

– А что ты имеешь против леших? – усмехнулся этот лохматый изверг, – Не, эти в здешних местах повывелись, будем звать барабая[77]77
  Относительно миролюбивая лесная нечисть. Размер средний, характер трусоватый. Маленькие барабашки отличаются неспокойным поведением и любовью к мелким пакостям, а так же очень уязвимы и до взросления помещаются родителями в человеческие дома.


[Закрыть].

– Как?

– Увидишь.

Ерш наконец извлек из кармана нечто круглое, размером с вишню, опустился на колени и дважды подул на загадочный предмет. Я пригляделась и ойкнула – из предмета торчали три пары крошечных черных лапок, а гладкое, ярко-алое брюшко аритмично пульсировало, как светлячок.

– Ваа! – восхищенно воскликнула я и присела на корточки, чтобы получше рассмотреть диковинное существо, – Ну натурально клюква с лапками! И светится! Ерш, что это?

– Барабаев огонек, – оборотень не спешил впадать в умиление, но моя реакция его, кажется, забавляла, – Их тут море, по весне вообще из всех шкафов вытаскиваем – кожу сжирают, до последнего клочка.

– Вредные, но прикольные, – зверушка выпустила облачко коричневой пыльцы и перелетела на другое дерево, едва я протянула к ней руку, – И быстрые! Зайди-ка с той стороны, пусть он тебя испугается!

– Сама и пугай, больно надо. Зачем он тебе? – парень поморщился, – Живут мало, пахнут плохо, еще и кусаются. Ну его, говорю!

– Да что ты понимаешь! Говорят, если поймать барабаев огонек, он приведет к кладу Косоглазого Шукши!

– Какому кладу?

– Я тоже понятия не имею, – я перестала бегать и просто любовалась маленьким светящимся чудом, – Хорошо, если он просто приведет к барабаю – я ведь еще ни одного не видела.

– Тогда, наверное, тебе лучше обернуться, – вдруг сказал Ерш.

– Зачем?

– Он у тебя за спиной.

– Правда?!

Я развернулась на сто восемьдесят градусов, готовая встретить лесного аборигена широкой улыбкой, опустила глаза на уровень пояса и увидела…

…огромную…

…серую…

…усатую…

…МЫШЬ!

* * *

Кто-то хлопал меня по щекам, рывками выдергивая из благословенной темноты. Но я помнила, что снаружи меня ждет что-то крайне неприятное, и реанимации всячески сопротивлялась. Мне и в снегу неплохо.

– Дая! – хлопки усилились, – Даянира! Слышь, недоведьма, возвращайся к людям!

Ерш. Как всегда – кладезь деликатности.

– Малахольная она у тебя какая-то, – заметил незнакомый скрипучий голос, словно у говорящего вместо голосовых связок – немазаные дверные петли, – Мышей, чай, не видала?

– Боится, наверное. Дая!

– Чего хлещешь-то, как рыбу дохлую? Молоденьких девок надо это… как прынцесс, будить – вон, у кажной в дико… дако… в грудях, короче, соли нюхательные, специально для того, ага!

Повисла пауза.

– Ну тебя к лешему, Шкраб, фигню не пори! Где ты у нее декольте видишь, закутана, как капуста! Дая! Я клад Криворукого Чукчи нашел!

– Косоглазого Шукши, – поправил голос, – Тогда надыть, как в сказках… того.

– Чего?

– Того… что со спящими прынцессами в сказках делают.

Новая пауза несколько задумчиво затянулась. Мамочки!

– Не надо меня, как в сказке! – я распахнула глаза и резко села, отмахиваясь руками от нависшей надо мной рожи, – Ты чего удумал, упырь?!

– Целовать собрался, – на роже – Ерша, естественно – ни капли раскаянья, – А ты что подумала?

И взгляд такой наивный-наивный, как у коровы. Так, не те я сказки в детстве читала[78]78
  Почитайте исходники – у самих волосы дыбом встанут! (прим. автора)


[Закрыть].

– Ожила, – скрипучий голос по-прежнему доносился справа, но я боялась даже повернуть голову, так и одеревенела всей шеей и затылком, – Ох, и сильна же ты орать, девка, аж оба уха заложило! Даже теща моя, земля ей иголками ежиными, такого шума не подымала, а уж на что голосистая стерва была! Девка, ты чего, как кол проглотила? Мышей боишься, али как?

– Боюсь, – я вдруг поняла, что громко клацаю зубами, – До смерти боюсь, с детства.

– Тю, дурная! Людей бояться нужно, они всяко страшнее… Да повернись же, нечего пугаться.

С трудом поворачиваю голову, готовясь в любую секунду свалиться в спасительный обморок… и вижу носатую, бугристую, землистого цвета рожу барабая. И как я ей была рада – не передать!

– Шкраб, – барабай протянул мне узловатую, какую-то деревянную на ощупь ладошку.

– Даянира По-Плам, – а чего, я девочка отходчивая.

– Ты Ливке По, часом, не родственница? – лесной житель нахмурил кустистые брови.

– Ливке… Оливии, что ли?

– Ей самой, что с Тилькой Плам дружбу водит.

– Дочь я ей. Приемная.

Барабай закашлялся, пошарил за пазухой, выудил оттуда кожаную флягу и душевно приложился к горлышку.

– Сама она, небось, не тута с тобой? – с надеждой поинтересовался он, утолив первичную жажду.

– Тута, чего ж не быть, – я положительно начинаю проникаться этим заразным, как чума, говором.

Новый приступ кашля скрутил Шкраба пуще прежнего.

– Ты, это… не говори ей ничего, девка, не губи! Она ж нас со свету сживет, как есть истребит!

Пардон, мы точно об одной Оливии По говорим?

– Дедушка Шкраб, да не переживайте вы так, – я сочувственно похлопала барабая по плечу, – С чего бы ей вас со свету сживать?

Вместо ответа мне протянули флягу. Я не стала кочевряжиться и отхлебнула…

Ой, мамочки-миечки! Вот это термояд!

Меня сочувственно постучали по спине.

– До кустиков добежишь? – без особой теплоты поинтересовался Ерш и брезгливо поморщился, когда я с душераздирающим звуком испачкала снег в шаге от его ботинок, – Шкраб, ну ты дурак.

– С…ско-тина, – прохрипела я, обращаясь то ли к оборотню, то ли лесному аборигену. А вообще оба хороши! Один раз угробить не получилось, давайте еще разочек – авось прокатит! А я ведь де-е-евочка, мне оби-и-идно содержимое желудка кому попало демонстрировать! Язык как будто наждачкой оттирали, а то, что изверглось из моего горла, имело гнусный запах и неприглядный вид.

– Да я ж это, от всей души… – раскаивался барабай, периодически поскуливая, – Кто ж знал, ни одной ведьме еще не плохело!

– Да не ведьма она! Так, ребенок неразумный, – парень встал на одно колено, чтобы сочувственно посмотреть мне в лицо снизу вверх, я никак не могла разогнуться, – На будущее – никогда не принимай от нечисти напитки в таких флягах, они там только мшивый самогон держат. Для человека один глоток неприятен, но не смертелен, а вот после двух можно смело уносить, причем ногами вперед.

– У-у-у!!! – гневно взвыла я и, не рискуя выпрямляться, поковыляла прочь. Всяк поиздеваться норовит!

– Девка, ты куда это? Я ж не со зла, я ж со всей душой! Не губи, девка!!!

– Даянира, ты чего?

Я махнула на двух придурков рукой, выбрала елку посолиднее и, присев прямо под ней, прижалась спиной к шершавой, чуть липкой от смолы коре и достала из кармана мятую пачку коричневых сигарет. Чуть помедлила, пробежавшись пальцами по трем оставшимся ароматным цилиндрам, выбрала тот, что потолще, и яростно откусила терпкий на вкус краешек.

– Ты обиделась, что ли?

Я мстительно плюнула в оборотня жеваным табаком и полюбовалась, как он со сдавленными матюгами стряхивает с куртки комочек жидкого огня.

– Что за дрянь?! – возмутился Ерш, ковырнув ногтем свежепрожженную дырку в рукаве. Я вынула из пачки оставшиеся сигареты и швырнула ее в голову обидчика, а сама жадно затянулась, разом пустив Жар-коту под хвост четыре месяца воздержания. С елки укоризненно шлепнулся мне на капюшон комок снега.

– «Сигареты «Лысогор-Казак» с зажигательной капсулой из тертой чешуи саламандры. Осторожно! Отрезать край только специальными мифриловыми ножницами!», – прочитал парень, скомкал картонный футляр, спрятал во внутренний карман и по-свойски уселся рядом, навалившись своим плечом на мое. Менять одну облюбованную елку на другую я не стала – не в детском саду, в самом деле, но отстранилась, демонстративно выдохнув дым прямо в чуствительный нос оборотня. Сигарета чуть горчила, но с горем пополам утоляла жгучее желание, преследовавшее меня с самого бала – вот уж, казалось бы, убивающее волю событие, и даже его я пережила, не возвращаясь к идиотской привычке. По-настоящему ломают сущие, мать их, мелочи.

– Может, это, малинки мороженой принести? – донесся откуда-то из-за ствола заискивающий голос Шкраба, – Али клюковки?

– А не пойти ли вам лесом, дядя? – невежливо огрызнулась я, – Или городом.

Барабай помялся, пожевал губами, затем решительно уселся рядом со мной и выдернул из моих пальцев сигарету.

– Не дело это, – назидательно буркнул карпатский абориген в ответ на мой возмущенный взгляд, в одну затяжку прикончил «лысогорину» и ссыпал мне в ладонь горсть подсушенного фундука.

– Вам елок в лесу мало? – вяло ругнулась я и ткнула локтем Ерша, – Переговаривайся уже, времени не так много.

Пока оборотень торопливо объяснял барабаю зачем, собственно, вся наша развеселая компания пожаловала в эту тьму-таракань, я все-таки решила сменить местоположение. Другие елки, однако, выглядели не так гостеприимно – в особенности сугробы под ними, так что пришлось бродить туда-сюда с умным видом, стараясь не слишком удаляться от уже известных мест. Я жевала орешки – не пропадать же добру! – и печально размышляла о том, что серьезное предприятие медленно и неотвратимо превращается в фарс, и я торчу посреди него, как одуванчик в ядовитом плюще. Ну ладно, пушистый кактус, но вывод один – не к месту.

– Вы потеряли хватку, – нашла я козлов отпущения в лице тетушек, – Никакой организованности и сосредоточенности.

– А что тебе, собственно, не нравится? – из-за близлежащей ели бесшумной тенью выскользнула мисс Плам, по-свойски обшарила мои карманы и скомкала в руке последние три «лысогорины», – Айгу, гадость какая! Не стыдно?

– Почему не пришли? – я обиженно уткнулась лбом в плечо возникшей из ниоткуда Оливии, – Моих воплей разве что глухой не услышал.

– Вот еще – на твой «мышиный» крик срываться с места и рисковать переговорами, – миссмистер снисходительно чмокнула меня в макушку, – Барабай бы либо развоплотился от страха, либо сбежал при первом удобном случае.

– Почему они так тебя боятся? – задала я вопрос в лоб.

– Не имею ни малейшего понятия. А что касается тебя, дорогая моя – соберись, богов ради, под Покровом будет не до лишней обидчивости, – и добавила уже в сторону Ерша, – А ты, вампирюга начинающий, смотри, что ребенку даешь!

Оттуда донеслось сдавленное оханье Шкраба и тихие уговоры оборотня, принудительно собирающего мозги барабая в кучку и направляя в нужную нам сторону. К слову, о собранности – обе тетушки уже были полностью готовы к походу, у каждой за спиной висел внушительный рюкзак, а в руках погромыхивали две длинные палицы с нанизанными на них, как погремушки на шаманском посохе, Черными Ловцами. Матильда протянула мне сундучок с зельями.

– Расчехляйся, дорогая. Часа через четыре темнеть начнет, нужно хотя бы пройти Стену.

Я стала доставать пузырьки и раскладывать по порядку нанесения зелий, протянула тетушкам небольшие бутылочки с перцовкой и откровенно полюбовалась на скривившиеся физиономии.

– Ее хоть не внутрь? – буркнула миссмистер, без особого желания откручивая колпачок.

– Можно и внутрь, но не нужно.

Пока полусестры По-Плам приобщались к прекрасному, Ерш привел наконец смирившегося со своей нелегкой долей Шкраба. Барабай громко сопел и жевал рукав, да и вообще вид собственных бугристых ступней интересовал его куда больше нас, когда он буркнул:

– Здрсьте.

– И тебе не хворать, – мисс Плам протянула аборигену руку, была проигнорирована и слегка обиделась, – Ну и фиг с тобой, золотая рыбка.

– Тебе Ерш рассказал, что нам нужно? – Оливия закончила перцовые притирания и теперь была не совсем в духе.

– Агась, – Шкраб кивнул, по-прежнему не поднимая глаз, – Только это… я дальше Снегиревой хаты не пойду. Не терпим мы его, дурня продрыглого. Он от нас оберегов навешал, как дурак ленточек, да и нету там больше нечисти – воздух тяжелый, ядовитый. Наших от него мракобесит, ага. Обойду и на другой стороне встечу, ага.

– Значит, Покров начинается на доме Ярослава, – Матильда быстро заплела волосы в косу, – Как далеко это от стены?

– Километра полтора на юго-запад, – Ерш слегка взбодрился, приняв-таки перцовку внутрь. Я стала опрыскивать всю троицу зельями, попутно сунув Шкрабу мой оберег – клык оборотня с колечком Фиавара, которые Нафиус после долгих уговоров повесил-таки на цепочку.

– Наденьте и ни в коем случае не снимайте, – я почти закончила с мисс Плам и неудержимо хотела чихать, – Без него вы нас не увидите. Дядя Шкраб, а почему вы Снегиря не любите?

– Ой, девка, и не спрашивай, – зло сплюнул барабай, – Змий он противоестественный, вот кто, ага. Князя Василия знаешь?

– А то, – кивнула я. Импозантный мужчина, хоть и черт[79]79
  Нечистый дух, озорной, игривый и похотливый. Под ним вся нечисть определенного края ходит, конкретно под князем Василием – от Черного до Охотского моря. По нему сразу и не скажешь, кто он есть – то ли джентльмен в накрахмаленном воротнике, то ли козел рогатый (из личных наблюдений Матильды Плам)


[Закрыть].

– Вот, таки учат вас чему-то… Есть у Василия дочка, ага. Ее знаешь?

Мы с тетушками синхронно закатили глаза. Кратковременный визит Лукерьи Васильевны в дом По-Плам в прошлом году произвел неизгладимое впечатление не только на меня, но и на привычных ко всему фамильяров, к которым влюбчивая княжна приставала настойчиво и неоднократно. Замнем для ясности, а то еще и на нас абориген лесной обидится.

– Отправил князь ее, стало быть, сюда – здоровьице поправить, ага, а то она у него болезная полукровочка, а все кровь ваша слабая, человечья… И встретила она тут Снегиря, да и влюбилась в него без памяти, ни леса ей не надобно, ни солнышка ясного, ни батюшки с матушкой, ага. Ой, было бы в кого влюбляться, в нелюдимца окаянного, еще и вещуна! Недолго думая, пришла она к нему, да и говорит: я, мол, князя Василия дочь единственная, тебя пуще ноченьки темной люблю, бери меня в жены! Все бы ничего, кабы он словом ласковым и понимающим от нее отговорился – не первый такой, были уже, и всех князь понял да простил, да дочери любимой разум быстро возвращал. А этот ей и говорит, ирод окаянный: «Иди-ка ты, неразумное дитя, ромашки пособирай да голову проветри. Мне ни с людьми, ни с нечистой силой родниться неинтересно». И дверью перед лицом хлопнул.

Н-да, после такого людей обычно начинают уважать – правда, посмертно.

– С тех пор и воюем с ним, – барабай почесал в затылке, – Лукерьюшка-то уже через недельку остыла, да только мы успели с ним сцепиться намертво – мы ему пакость, а он нам оберег, мы пакость – а он два оберега, пока чуть ли не весь лес ими не увешал, ага. Так и живем.

Ну бывает. Я даже немного посочувствовала Снегирю – все же почти ни за что мужик попал, но затем настала очередь брызгать оборотня, и я отвлеклась – из-за него некоторые зелья пришлось варить и рассчитывать отдельно, что добавило веса в рюкзачке и причин для ворчания. Шкраб бродил рядом и смешно дергал носом, разглядывая клык и колечко.

– Готово, – я полюбовалась на размытые тени вокруг себя и таки чихнула, чуть не шлепнувшись с размаху наземь, – Пойдемте, пока я не продрогла до костей.

– Не расклеишься по дороге? – проявил было участие Ерш и тут же все испортил, – Если что, закопаем прямо там. Потом поставим камень с надписью «Даянира-изжога и ее километровые сопли».

– Не дождешься, – буркнула я и повесила на шею пузырек, которым надеялась так и не воспользоваться. Не люблю холод. Не люблю снег. Вообще, вся погода, связанная с водой, меня напрягает.

– Все готовы? – мисс По в последний раз все проверила и кивнула Шкрабу, – Ведите, дяденька. Ерш отвечает за Даю.

– Вот еще! – возмутилась я, но никто меня не слушал – все двинулись в дорогу, походя подхватывая сумки и рюкзаки. Я решила обидеться, а потом поняла, что веду себя глупо.

– Не отставайте, – буркнул абориген, внезапно засеменив короткими ножками на запад, мы за ним еле поспевали, – Отстанете – и ужо никто, а тем более я, искать не будет, так и сгинете к лешему, ага. Наши щас от некромагии ух! Злые, аки упыри. Девка, что стоишь, как дуб?! Ерш, шевели валенками, ох тыж, свалились на мою голову, у-у-у… На привал остановимся к ночи, я вам запуки вокруг палаток поставлю, ага – а то что-то Великий Зимний Дух этой зимой серчает, кого ночью встретит, всех сначала по лесу носит и душу вытряхивает, а опосля в сугробе коченеть оставляет. Никак, друиды его прогневили, ыть, неспокойное племя…

Мы с тетушками переглянулись и во избежание неприятностей решили на этот счет не распространяться.

* * *

– Грёбаный каремат, – не выдержала мис Плам, увидев, с чем нам предстоит работать. Ну, насчет «нам» я преувеличила – в основном тетушкам, но все равно размер проблемы вгонял в прострацию, и это я еще в силу магической неполноценности не все видела. Представьте себе паутину. Представили? Наложите штук пятнадцать друг на друга, увеличьте до размеров футбольного поля, повесьте на каждую нить по серебряному колокольчику и залейте все смолой – звону не препятствующей, но липкой и противной. Получилось? Вот так для нас и выглядел заградительный барьер некромага. Кстати, тетушки были правы – это действительно оказалась Свинцовая Стена, правда, как выразилась Оливия, «с завихрениями».

– Он… она… – миссмистер никак не могла подобрать подходящие слова, – В общем, кто бы это не сотворил – руки выдрать, в уши вставить и сказать, что так и было.

– Что не так? – спросила я.

– Да смотреть больно – работа безалаберная, только на чистой силе и держится, на каждой линии сигнальный маячок, простой до отупения… Расплести-то расплетем, принцип нетрудный, но времени на это уйдет очень много, да и руки потом долго не отмоем. Тот, кто… та, кто… короче, бесит меня наш некромаг. И все, кто вместе с ним.

Назад

Мы намеренно избегали имени Влада Яролика, то ли опасаясь накликать беду, то ли стараясь сохранить сознательный нейтралитет, пока не откроются все обстоятельства.

– Как бы нам к тебе, зараза, подступиться, – Матильда почти касалась носом Стены, просматривая ее насквозь, как рентгеном, – Давай же… такой дуре без хвостиков быть неприлично.

И вот – оп! – откуда-то снизу тетушка выдернула тонюсенькую, как паутинка, ниточку.

– Вилли, у тебя рука тверже, – мисс Плам перекинула миссмистеру свою находку, а сама отступила на шаг назад.

– Лови маячки, – Оливия размяла плечи и намотала кончик нити на два пальца, – Они звенят на чужаков и когда касаются друг друга. Не давай упасть – эти впитаются в землю, потом век ничего не вырастет. Буду по кругу перевязывать и цеплять на края.

– Пойдем, – я потянула Ерша за рукав, и мы отошли подальше, – Им лучше не мешать.

– Раз, два… – тихо начала миссмистер, – Раз, два, три, четыре.

И ведьмы потянулись к Стене, двигая руками в идеальном синхроне. Мисс По тихонько напевала что-то, подозрительно напоминающее «Калинку», хотя на самом деле был важен только ритм, в котором их руки расплетали паутину заклинания и подхватывали невесомые хрупкие «колокольчики». Только синхронность помогала одной выпускать потоки из рук ровно тогда, когда вторая могла их подхватить, а в паузах между песнями тетушки брезгливо отряхивали руки от липкой «смолы». Напев позволял им работать быстрее, хотя даже так придется расплетать не менее часа, мы же с Ершем тем временем не без удобства устроились в одном из сугробов. Лично я с оборотнем разговаривать не собиралась – мои обидки накатывали волнами, и сейчас был момент на пике.

– Ты косишь от рождения? – вдруг спросил он.

– Ну да, – ответила я, больше от неожиданности, – Сколько себя помню.

– Когда ты злишься, это сильнее видно. Сейчас ты обижаешься по инерции.

– Ну спасибо, доктор Фил.

– Кто?

– Гугл в помощь. Тебе что-то надо?

– Могу исправить, если хочешь.

– Что исправить?

– Косоглазие. Поболит, но встанет на место.

– Мне не мешает.

Повисла неуютная пауза. Конечно, я понимала попытки оборотня помириться, но сейчас помимо него голова была забита более свежей проблемой – настолько свежей, что от хруста веток позади нас я сначала подпрыгнула, как ужаленная, затем выругалась. Шкраб, которому в этот недобрый час приспичило взобраться на ель и бесславно с нее сверзиться, посмотрел на меня с такой укоризной, что я поперхнулась остатком тирады.

– Он днем не выходит, – буднично заметил Ерш, будто бы и не заметив табун мурашек, пробежавших по моему загриву при слове «он».

– Нет, плохо, – вздохнула от Стены мисс По, – Дая, нам нужно что-то вроде ча-ча-ча.

– Может, что попроще? – взмолилась я, пытаясь организовать как-нибудь сумбур в голове, – «Синоптиков» Наутилуса например?

– Как вариант, – миссмистер размяла шею и пальцы, – Тилли, ты по ним спец, ты и запевай. Но ча-ча-ча нам еще понадобится.

– «Save the last dance for me», больше я ничего не знаю, – я села обратно в свой сугроб и попыталась успокоиться.

– Еще раз говорю, он днем не появляется, – нет, этот оборотень окончательно решил меня сегодня добить!

– Хоть десять раз повтори, я все равно не знаю, о чем ты говоришь, – решила я состроить дурочку.

– Да это я так, вспомнил одну историю, мне ее дед Федул с Беломир-горы рассказывал, когда я был здесь сразу после Летнего Солнцестояния. До того, как начали пропадать люди, – парень с хрустом потянулся и лег в снег.

– И при чем здесь я? – получилось чуть резче, чем я хотела.

– Занятнейшая история, на самом деле. О том, как одна малолетняя недоведьма, нагрузившись грибной настойкой, на спор отправилась в друидское святилище, расшифровала надпись на самом древнем камне и вызвала Великого Снежного Духа. Летом. Снежного Духа. Естественно, тот в восторге не был – мягко говоря – а посему решил прибить нахалку собственным рогами. Однако не тут-то было – девчонка в вышеупомянутые рога вцепилась, как клещ, и давай на почтенном духе выплясывать, как на мустанге. Тот в лес – она на нем, тот в горы – она на нем, тот к друидам рванул – а девчонка все держится, и верещит, как пришибленная, лешим и то тошно становилось. Влетели на Беломир-гору, и давай бардак разводить – то на вершину взлетят, то в пещеры для скота, детскую комнату и ту не пожалели. Как еще без жертв обошлось, военная тайна, но детишек перепугали знатно. В итоге стоило уставшему от жары и бега духу остановиться, девчонка с него так мешком и свалилась, а сам он хвостом на друидов махнул угрожающе, да и был таков – нельзя Зимнему Духу летом долго в лесу находиться, он от этого болеет. И ладно сама дурочка, ее пожурили, пару подзатыльников дали да и отпустили с миром, а вот то, что она подговорила на это дело одного из лучших жрецов-учеников, светоч и надежду клана…

– Это Михей меня подбил! – не выдержала я такого наглого наезда, – Нет, ну гад! «Ай, Дая-Даечка, солнце мое, растолкуй для друга – а я тебе изумруд жабий проставлю»… Самому светочу расшифровать было слабо, так я теперь еще и виноватее всех?!

Вякнула – и сразу мысленно надавала себе по голове.

– И как я раньше не догадался? – хмыкнул довольный гад, – Ты же сама мне на балу про праздник друидский рассказывала, а я как-то сразу не сопоставил тебя с Федуловым «глаз косит, на голове мракобесие, а в голове и того хуже».

– Да хватит уже, – буркнула я, – А то сам глупостей не делал.

– Я не издеваюсь. Мне тоже интересно о вас узнавать, – оборотень помрачнел и вдруг стал противно-взрослым, – Ночью от палаток ни на шаг, и за пределы контура не заходи.

– Следи лучше за собой. В умении влипать в неприятности пальму первенства держишь ты.

Так прошло еще пятнадцать минут.

– Готово! – наконец победно воскликнула мисс Плам, подхватила свой рюкзак и махнула нам рукой, шагая сквозь получившийся проем размером с гаражную дверь, – Шевелите булочками, мальчики и девочки, через час эта дрянь затянется обратно.

Мисс По последовала за ней, а там и мы с Ершем подтянулись, я в смешанных чувствах, он в приподнятом настроении. В нос сразу же ударил запах тяжелой, пряной магии, оборотень стал громогласно шмыгать, а я мысленно молилась, чтобы мои зелья выдержали этот напор и не рухнули в одночасье, оставив нас на съедение… собственно, кому бы то ни было.

Вот теперь все стало действительно серьезно.