Текст книги "ПП. Благие намерения (СИ)"
Автор книги: Татьяна Линько
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава 11
С полчаса шли молча – серьезное, все-таки, предприятие, негоже его пустыми разговорами разбавлять. Да только ненадолго нас хватило – первым не выдержал и стал травить анекдоты Шкраб, нервничающий явно больше других, за ним мисс Плам, а там и Ерш подключился со своими медицинскими байками.
– … и тут оно открывает глаза, – выпучивает оборотень свои для наглядности, – и спрашивает: «А что это вы делаете?». Девчонки – в обморок, препод – в осадок. И я, как идиот, над «трупом» со скальпелем стою. А химера мне так интеллигентно: «На мясо. Резать, только резать!», пепельницу со стола сожрала и опять окоченела. Это потом мы узнали, что первокурсники-телекинетики поприкалываться решили, а у девчонок-то истерика – реликтовую тварь на практике угробили!
– И что? – заинтересовалась мисс Плам. Ерш ухмыльнулся.
– А не надо злить девочек-лекарей. Они потом живую химеру отловили, стазис наложили и этим приколистам в общагу забросили. Веселья было куда больше.
Матильда фыркнула громко и радостно – ей такая месть была по вкусу, а я непроизвольно огляделась вокруг. Все время казалось, что от нас слишком много шума, и приходилось напоминать себе о том, что мы под зельями в буквальном смысле этого слова. Да и за каждым невинным еловым стволом чудились тени неведомых врагов, смутные и быстро исчезающие.
Однако, если не обращать внимания на паранойю, пока что вокруг было относительно безлюдно – а также безоборотнево и безнечистно.
– Уже здесь мы бы наткнулись минимум на одного охотника, – Ерш гнусил, но все равно пытался вынюхать если не некромагию, то свежий след, – Наверняка все согнаны к западной границе, к Горолесью.
– Да ужо с осени никого тут не шастает, – Шкраб поймал свой огонек и бережно спрятал за пазуху, – Горолесье оно того, чует, где мертвячья магия деется, к ней и тянется. Некроворлоку вряд ли с этого какая радость. Чу-у-уй, чу-у-уй! Свои идут!
И правда – там, где кроме еловых стволов ничего не было, вдруг из ниоткуда появлялись тропы, широкие, нахоженные. Лес не считал, что в нем творится что-то плохое, и белоснежно улыбался прямо в наши хмурые физиономии. Я «улыбаться чаще» отказывалась, потому что у меня мерзли ноги и кончик носа, а количество кристаллизованной воды (снега, если кто не понял) вокруг отнюдь не заражало новогодним настроением. И ни следа некромагии! Вообще! Облачка распыленных Проявителей радостно рассеивались в воздухе, не задерживаясь ни на чем, кроме снега, и попросту издевались над нами.
– Так вообще бывает?! – наконец возмутилась я, в очередной раз пшикнув зельем вникуда, – Должно же быть хоть что-то!
– Предположим, наш мега-гад умнее – или сильнее – чем мы предполагали, – мисс По, похоже, даже упевала любоваться пейзажем в процессе, – Что можно сделать с нитями, чтобы они не разлетались?
– Слить в одно место, – Матильда в очередной раз отряхнула сапоги от снега и скрипнула кожей плаща, – Долго, муторно и затратно, поэтому в основном это делают тогда, когда выхлоп по основным нитям слишком большой, а вобрать его все равно нельзя. Главное, правильный объект выбрать: мертвое дерево, заброшенная могила, пещера… Да хоть деревенский сортир. Но удержать все внутри даже так нельзя, просочится – так что рано или поздно наткнемся. Вопрос в другом…
– Нафига? – догадливо вставила миссмистер, – Когда все и так прикрыто Стеной?
– Теоретически, можно потом эти следы собрать и использовать повторно, но от такого секонд-хенда толку почти что ноль, вреда больше. Значит, чисто для подстраховки.
– Мы ищем параноика, – Оливия остановилась и повернулась лицом к подруге, – Тилли, я не думаю, что это Яролик. Он с годами становится менее осторожным, а не наоборот.
– Я пока ничего не думаю, кроме того, что Стена – точно не его работа. Топорно.
Я оставила свои мысли при себе. Тем более, не так уж много их было – переставлять ноги, обходить сугробы, пшикнуть, посмотреть, матернуться тихо и душевно. Вскоре к моей ругани присоединился Шкраб, сначала вполголоса, затем и в полную силу. Сквернослосил карпатский абориген архаично и разноообразно, а еще чесался, плевался, хватался за спину и хрипел.
– Чего это вы, батенька, – похлопала барабая по плечу мисс Плам, – никак окочуриться решили?
– Молчала б, девка, о том, чего не знаешь! – рявкнул нечистый дух, забыв свой страх перед ведьмами, – Ыыыыыть, волчья падаль, брыдлый мерин, вымесок глуподырый! Чууу!!!
С громким шипением барабай провалился под снег и, судя по мультяшно вспухающей борозде, решил поиграть в крота.
– Дошли, значит, – констатировала мисс По и ойкнула, стукнувшись головой о круглый деревянный оберег, небрежно привязанный к еловой ветке над тропой. Для меня конкретно этот кусок леса ничем, кроме упомянутой побрякушки, не отличался, но, присмотревшись, я разглядела еще несколько таких же «монеток» – разного размера, потемневшие от погоды и времени, они свисали с нижних ветвей деревьев, лепились к смолистым стволам и целыми кучками выглядывали из неглубоких дупел. Среди знаков были и знакомые – Одолень-трава, Печать Велеса – но большинство выглядели, как закорючки сумасшедшего. Их было действительно много, и они выстраивались в истеричную, неровную линию, что простиралась насколько хватало глаз и вправо, и влево.
– Сколько же пакостей ему наделали? – сквозь чих поинтересовалась я, – А, Ерш?
А в ответ тишина. И мер… тьфу, елки с иголками вдоль дороги стоят.
– Ерш? – снова позвала я. По спине пробежал холодок.
– Мохнатый пропал? – мисс По тоже забеспокоилась.
Я не могла сказать, когда именно оборотень перестал идти с нами, а главное – почему. Может, он засланный казачок? Наглотался зелий, обманул наши заклинания правды, заманил сюда иииии…
– Уже и по нужде нельзя сходить, чтоб тебя не потеряли? – на середине мысленной истерики меня прервал появившийся из-за деревьев Ерш, спешно надевая перчатки на замерзшие ладони.
– Ерш, будь добр, не нервируй Даяниру, – совершенно спокойно попросила мисс Плам, – и нас заодно. Тебе не понравится, если мы будем нервничать.
– С той стороны защита разорвана, – оборотень махнул рукой куда-то за спину, – Ни одного знака не висит.
– Эти обереги доживают последние часы, – Оливия стала аккуратно снимать «монетки» с деревьев и складывать в сумку, – Что бы их не подпитывало, этого больше нет.
– Шкраб ничего не говорил о конце войны, – вставила я и поняла, что совершенно не хочу идти дальше. Вот абсолютно.
– Идем, – мисс По скользнула между деревьями, почему-то игнорируя тропу, мы все последовали за ней.
Дом появился перед нами как-то неожиданно – крошечный, серый, без каких-либо отличительных особенностей, еще и лес подступал к нему очень близко, настолько близко, что между стенами и ближайшими стволами было не больше двух метров. А вообще, создавалось полное впечатление того, что посреди карпатских елей уронили бетонный блок, вырезали в нем дырки для окон, нахлобучили крышу и назвали домом. Именно назвали, потому что меня не оставляло чувство, что здесь никогда никто не жил. Пейзаж выглядел как-то неуловимо неправильно.
Мы остановились метрах в десяти от входной двери, пытаясь разведать обстановку.
– Мохнатый, – позвала миссмистер, и Ерш подошел ближе, – Чем пахнет?
– Да ничем мне здесь не пахнет, – Ерш остервенело потер зудящий нос и громко высморкался в снег, – Ничем необычным, во всяком случае: снег, хвоя, мед, вяленая клюква, корица, кожа, древесина, бумага, фиалка… ладан и пепел. Не древесный, но точнее отсюда определить не могу. Мне превратиться?
– Не лезь поперед батьки в пекло, – Матильда передала мне палку с ловцами и стала быстро стягивать с плеч лямки рюкзака, – Я иду внутрь. Вилли?
– Не учи ученого.
Из дома не доносилось ни звука, а нетронутый снег у крыльца наводил на мысль, что сюда давным давно никто не приходил. И не выходил.
– У меня очень плохое предчувствие, – прошептала я, осматривая распахнутые настежь окна.
– Не каркай, – мисс Плам вылезла из нашей засады и направилась к дому, непрерывно осматриваясь по сторонам. Было странно наблюдать, как снег расходится под ее ногами и тут же смыкается за спиной, то ли скрывая присутствие, то ли отрезая пути отступления. Незапертая дверь легко открылась внутрь, чуть скрипнув, Оливия поспешила обойти дом с другой стороны.
– Здесь выхода нет! – крикнула она, – И тут окно нараспашку… живых внутри нет, даже тараканов. Тилли, темно, как в погребе!
– Зашторено? – почему-то спросила мисс Плам.
– Нет, все открыто, просто… темно.
– Некроворлок здесь точно был, – Матильда размяла пальцы и поманила меня и Ерша.
Мысленно чертыхнувшись – могла же в это самое время сидеть у камина с сигаретой в одной руке, стаканом молока в другой и сборником песен Старшей Ведды перед глазами! – я препоясала дрожащие чресла и последовала за ней в сумрак крошечной холодной прихожей. С распахнутыми на радость всем ветрам окнами, сквозь которые, вопреки законам физики, не проникало ни капли дневного света, воздух в пугающе тихом доме был выстужен до стеклянного звона, и сначала я не поняла, пахнет ли здесь вообще хоть чем-то. Затем почувствовала странный, едва уловимый запах ладана.
– Придется развеять мрак, – миссмистер легко проскользнула в дверной проем, прошла мимо сгрудившихся в кучку нас и нетерпеливо пощелкала пальцами, посылая всего одну крошечную каплю магии. Мрак, неестественно густой и тяжелый, стал зябко поджимать щупальца, освобождая пространство. Ерш резко втянул носом воздух в надежде вернуть себе нюх, и его зрачки вдруг расширились, а позвоночник неприятно окаменел.
– Дая, выйди, – непривычно сдавленным голосом попросил оборотень и, видя, что я не горю желанием его слушаться, цапнул за рукав и попробовал вывести из прихожей как раз тогда, когда последние клочья мрака обратились в ничто, открывая обзор на единственную – и оттого прекрасно просматривающуюся во все стороны – комнату. Возмущенный вопль, готовый сорваться с губ, пугливо нырнул обратно в горло да там и застрял, а сама я невольно шагнула назад. Мисс Плам лишь выдохнула чуть громче, чем обычно, и медленно двинулась вглубь дома.
– Твою ж мать, – Оливия, слегка позеленев, поспешила выйти на улицу. Я пыталась бесстрастно осмотреть комнату, но глаза неизбежно возвращались к тому, что некогда было ходящим, дышащим и, судя по одинокой фотографии на противоположной стене, угрюмым и заросшим до самых бровей мужиком – крошечной кучке светло-серого, сыпучего пепла в форме человеческого силуэта, а рядом с ней – выцветшему до белизны трупу вампира, распятому на ножках перевернутого стола, как на колышках.
* * *
– Плам, нам обязательно здесь оставаться?
– Мы и не останемся, но нужно хорошенько осмотреться – вдруг найдем какие-нибудь следы. Дая, а вот тебе лучше…
– Я в порядке, – не то, чтобы я вдруг стала особенно спокойной и хладнокровной, просто снаружи мне было бы еще страшнее. Здесь же что могло – уже случилось.
Когда из тела вытягивают всю силу, до последней капли, оно не может держать прежнюю форму и обращается в прах, как после кремации, но его, несмотря на внешнее сходство, сложно спутать с чем-либо другим.
– Это точно Снегирь? – Оливия вернулась, но дышать предпочитала через платок и смотрела только на мебель, за исключением стола. Мисс Плам же была спокойна и собрана – ей и не такое приходилось видеть, когда она служила в Магической Охране. Ерш бережно поворошил пепел и вынул из него гладко отшлифованный шарик хризолита в оплавленной, почти полностью потерявшей форму серебряной оправе.
– Он без этого оберега из дома не выходил.
– Второй, наверное, его слушатель?
– Брэнд. Появился где-то год назад, никто и не думал, что он задержится. Других до него не было.
Оно и видно – на стенах еще не совсем выцвели нарисованные мелом перевернутые знаки Вассаго[80]80
Изначально Вассаго усиливает способности к ясновидению, развивает интуицию, усиливает ауру, повышает общий энергетический уровень, перевернутый же знак блокирует способность принимать видения в пределах опечатанной контуром территории. Используется оракулами в отсутствие слушателя во избежание утечки предсказания в мир.
[Закрыть], и лишь в некоторых местах на них были прерваны линии узора, будто оракул в раздражении, или в качестве большого одолжения, перечеркнул их пальцем. При этом чувствовалось, что хозяин дома готов в любой момент восстановить рисунок, вычеркнув при этом из жизни кое-кого другого.
Не знаю, чем руководствовался вампир, но я бы здесь точно не осталась. То ли из-за некромагии, наложившей свой отпечаток, то ли Ярослав Снегирь по жизни предпочитал отталкивать людей, но в доме было крайне неуютно – деревянные стены с темными контурами, грубая мебель, кровать с белыми, как в больнице, простынями, старая печь в разводах копоти, от которой сейчас тянуло морозом… и совершенно нелепые разноцветные занавески, когда-то висевшие на окнах, а теперь кучей сваленные под ними вместе с сорванным во время борьбы карнизом. Они явно появились здесь недавно и еще не притерлись к обстановке, эти до безобразия жизнерадостные лохмотья, к которым мой взгляд прилип намертво.
– Почему Брэнд не… – заикнулся оборотень и умолк, сделав вид, что вообще ничего не говорил.
– Не рассыпался? – закончила за него мисс Плам, – Он был явно молод для вампира. И кровососов нельзя использовать как жертву – все, что есть, у них и так взаймы. Мы не сможем ничего реконструировать здесь, отдача выдаст нас с головой.
– Осмотрим тело, поищем записи, – Оливия тем временем изучала комнату, – он мог что-то чувствовать, видеть… предвидеть. Где-то здесь должна быть его учетная книга.
– Он не вел ее, – вмешался Ерш, – Вейда рассказывала… Он был довольно слабым оракулом и не считал, что его видения того стоят.
– В каких отношениях он был со слушателем? – мне почему-то было важно знать это, а не прочие обстоятельства.
Оборотень поморщился.
– Вейда говорила, что они любовники.
Ну вот, еще один гомофоб в моей жизни. Мне хотелось чем-то накрыть тело вампира, и эти яркие занавески почему-то показались не такой уж плохой идеей. Я подняла ткань с пола, и из ее недр выпала небольшая книжка в темно-коричневом кожаном переплете. Кувыркнувшись в воздухе, она распласталась на полу, страницами вниз, на обложке в нижнем правом углу красивым шрифтом было вытиснено «Я.С.».
– Дая? – позвала меня Оливия.
– Как думаете, это может нам пригодиться? – я присела на корточки, ни к чему не прикасаясь.
– Некромагии на ней нет, – бросила мисс Плам, – Проклятий тоже.
– Кажется, это дневник… – Оливия раскрыла книжицу, – «Тебе от слушающего меня, в этот апрельский день, когда ты родился, потому что все, что ты видишь – бесценно. Б.». Здесь фотография…
Мы сгрудились вокруг, мне пришлось вытянуть шею, чтобы разглядеть полароидный снимок, на котором угрюмого оракула Снегиря – мне почему-то показалось, что хмурится он только для вида – обнимал за плечи улыбчивый рыжий вампир с родинкой на подбородке. Я поневоле оглянулась на седовласый труп с белым обескровленным лицом, от прижизненной красоты которого, кроме родинки, ничего не осталось.
– «Июнь 20..», – продолжила читать Оливия, – О, почерк другой! «Так и быть, я начну писать, иначе ты от меня не отстанешь – но это временно. Ты читаешь это, рыжее чудовище? Нет смысла менять привычки ради того, кто скоро уйдет». Пометка на полях: «Не дождешься!»
«2445 – 68 за, 32 против (пометка на полях: «Против – чего?!»)».
«2446 – «Мы вышли на свет ради общего блага», – интервью официального представителя аэров Объединенной Славянской Федерации». (Фигасе! А, теперь ясно! Мы поддержим? Кажется, да)».
«– Они не смогут развязать войну, если мы не дадим им повода.
– Когда людям нужен был повод?».
«Июль 20.. 2547 – Падение «Ласточкиной Обители». «Вы последняя, лидер Кармин. Ваша история будет крайне поучительной для будущих поколений» («Мы – за них? Или за людей?»).
И – крупно, на всю ширину строки: «ПРОТИВОСТОЯНИЕ НАЧАЛОСЬ НЕ С НАС». И еще крупнее: «АТЛАНТИДА».
– Аэры выйдут в мир? – едва слышно прошелестела миссмистер, присаживаясь на краешек грубого дубового стула.
– Боги, только этого не хватало… – мисс Плам сдернула с кровати простынь и аккуратно накрыла тело вампира, – Не могу на него смотреть.
– «Август 20.. Я не помню последние три дня», – продолжила чтение Оливия, – «Здесь слова, которые я не записывал, но почерк мой. Повсюду запах. Я знаю его, но не могу назвать. Брэнд ничего не замечает. Врет? Не думаю. «Да что ты понимаешь! Говорят, если поймать барабаев огонек, он приведет к кладу Косоглазого Шукши!». Это еще к чему? Голова трещит. Нужно больше спать».
Я нервно икнула и отвернулась, пытаясь скрыть пылающие, как угли, щеки. Значит, Снегирь видел нас? Видел, что мы придем?
– Он чувствовал Покров, – миссмистер пробежала кончиками пальцев по желтой странице, словно пытаясь прощупать буквы, – И почти вышел, это его и погубило. «Сентябрь 20.. Пишу тебе здесь, мой дорогой Ярик, потому что ты стал проводить с этим дневником гораздо больше времени, чем со мной. Честно говоря, я дарил его не для того, чтобы ты часами сидел, уставившись в одну строчку. Ты забыл вернуть Вейде пророчество Железного Пса, и я сделал это за тебя – ты все равно его забросил со своей внезапной одержимостью. У нас совсем нет меда и ягод, и если ты не придешь в себя, зимой придется сосать лапу. Но, несмотря ни на что, я счастлив, что ты хоть в чем-то меня послушал, глупый ты мой, дикий человек. P.S. Я не так эфемерен, как ты думаешь». Дальше пропуск… «Декабрь 20.. Над Горолесьем и Коналлом висит полог. Примерно полгода. У Псов пропадают женщины, но вожак делает вид, что ничего не происходит. От Вейды никаких вестей. Возможно, она уже мертва. Мне сложно думать. Вода отравлена смертью, рядом некромаг. Нужно выбираться и сообщить… Если я не успею: «Даже тот, кто был бесконечно предан мне и в горе, и в радости, не смог пойти со мной до конца». Я… на этом прерывается, но голос женский. Ищите след в воде, и…».
На этом последняя запись в дневнике оборвалась, оставив жирную, почти прорвавшую бумагу линию вниз от хвостика этой последней «и», словно ручка вдруг вильнула вниз. Или руку, державшую ее, дернули назад.
– П***ц, – вдруг сказал Ерш и с силой провел рукой по волосам, словно пытаясь разгладить складку на одежде.
– О каком пророчестве идет речь? – спросила мисс По.
– Да, ерунда одна, – он почему-то стал мрачнее тучи, – о том, что придет Железный Пес, утопит Карпаты в крови и огне, но так и не найдет то, что ищет. Жители Коналла в него очень верят… были прецеденты. Один из ранних потомков Майры мог принимать железную ипостась, отличался гнусным характером и всю жизнь положил на то, чтобы развязать войну с соседними общинами. Его… остановили, пока все не зашло слишком далеко, но бардак пришлось разгребать еще очень долго.
– «Вода отравлена смертью», – мисс Плам отняла у Оливии дневник и аккуратно положила возле трупа вампира, – Боги, про воду-то я и забыла, а она-то все глотает без остатка… С такой стихией сладить трудно, но с ветром бы вообще такой номер не прошел. У нас проблема.
– Какая? – да, сегодня по соображалке не мой день.
– Это значит, что мы пойдем практически вслепую, пока не наткнемся на сам алтарь или на канат, связывающий его с некроворлоком. Наши Проявители бесполезны.
– Дая, – позвала меня мисс По, – ты сможешь переварить Проявители из черных в сенсорные?
– Никак нет, – я мгновенно прикинула в голове расклад, – Если, конечно, у вас нигде не завалялся помет Жар-птицы и чешуя низшего водного духа.
– Снегирь был тем еще отщепенцем, – вмешался Ерш, – он даже ягоды собирал так, чтобы ни на кого из нас не наткнуться.
– Мысль здравая, – Оливия повернулась к оборотню, – Какой-нибудь замкнутый водоем, типа пруда или водохранилища, подальше от мест, где обычно берут воду все. Он не должен быть далеко от алтаря.
– Стшевские пруды вполне подойдут, – оборотень быстро начертил на полу простую карту, – Отсюда в двух километрах на юго-запад, мы все равно рано или позно к ним бы пришли. Правда, они все между собой соединены, если в одном следы, то и во всех остальных тоже. Придется хорошенько пошариться. Зато дом Вейды там рядом
– Два километра за водой? Каждый день? – я неудачно глотнула холодного воздуха и закашлялась.
– А что, звучит грамотно, – Матильда стала мягко, но неуклонно оттеснять нас к выходу, – Ерш, вы близки с Вейдой? Ты поминаешь ее без устали.
– Не настолько близки, – оборотень выдернул меня из домика и закрыл дверь, когда мисс По вышла последней, – Ее муж и слушатель из наших, Тимей.
Тетушки тормознули так, что я на них налетела.
– Что ты сказал? – спокойно спросила Оливия, и парень осознал, что колесо Фортуны продемонстрировало ему если не зад, то средний палец точно. И если инстинкт нормальных людей подсказывал им в таких ситуациях залечь в кусты и не отсвечивать, наш несчастный беженец и по совместительству начинающий маньяк решил огрызнуться:
– Ну из наших, – но на пару шагов все-таки отошел, – Не стал бы он ничего рассказывать, даже жене. Он верен общине.
– Идиот! – надрывно простонала Матильда, схватившись за голову.
– Ёршик, у них нет тайн, – «обрадовала» я оборотня, – Это не вопрос супружества, это дела оракула и его слушателя – никаких секретов, даже малейших. Все равно, что жить в голове друг у друга.
– Значит, Вейда знала о крови, – мисс По помрачнела, – что автоматически делает ее главным подозреваемым.
– Я знаю, как это выглядит, – губы Ерша сжались в тонкую злую линию, – Но она здесь ни при чем. Я ручаюсь…
– Ты не в том положении, чтобы за кого-то ручаться. Богов ради, Ерш, заткнись, – посоветовала Матильда, – Нельзя исключать ее только потому, что ты ее знаешь.
Оборотень злобно, но молча пнул перила крыльца.
– Я знал, что вы так это и воспримете, – рыкнул он после долгой паузы.
– Потому и молчал, хочешь сказать? – Оливия издевательски похлопала в ладоши, – Знал, что пахнет жареным. Ну что, еще скелеты в шкафу завалялись, Штирлиц?
Тот оскалился.
– Завалялись. Но они уж точно к делу не относятся.
– Как и ты. Бери ноги в лапы и проваливай. Думаю, до границы доберешься сам.
– Что?! – хором возмутились мы с Ершем. Стоп, на чьей я стороне?
– Ты только и делаешь, что шифруешься, – мисс Плам говорила жестко, отрывисто, и смотрела прямо оборотню в глаза, – Ладно еще, когда ты защищал общину, но сейчас ты покрываешь подозреваемого – тебе нет веры, и места здесь тоже нет. Точка.
Я и забыла, когда в последний раз видела тетушку в такой ярости, а по глазам парня вообще невозможно было сказать что-либо определенное – то ли сейчас ударит, то ли расплачется. Я всегда думала, что от злости оборотни превращаются против своей воли, но Ерш словно еще сильнее утвердился в человеческой форме.
Я еле поборола желание встать между ними – несмотря на разницу в росте, оба казались гигантами по сравнению с такой маленькой мной.
– Пожалуйста… не подозревайте ее, – вдруг попросил он, – Она ни при чем.
– Нам бы твою уверенность, малыш, – мисс Плам поплотнее закуталась в плащ и потрепала оборотня по голове, как большого пса.
Это что сейчас было?
Я повернулась к Оливии в поисках ответа, но та смотрела совсем в другую сторону – проследив за ее взглядом, я заметила за стволами елей крупный волкообразный силуэт. Чуть дальше маячил еще один, и что-то подсказывало мне, что санитары леса тут ни при чем. Медленно, как будто нехотя, оборотни вышли из-за деревьев и двинулись мимо нас к дому, один ко входной двери, другой в обход. Они прошли так близко, что запах псины пробился даже сквозь мороз. Пришлось несколько раз напомнить себе, что нас не видно и не слышно, только вот глаза и уши слали ногам один и тот же сигнал: «Бежать!».
Одного я помнила – сложно забыть того, кто пытался прокусить тебе череп – и с некоторым злорадством заметила, что он все еще не может нормально закрыть пасть. Осмотрев дом, оборотни двинулись на восток, к Стене, а я, наконец, смогла покойно выдохнуть.
– Скоро стемнеет, – посмотрела на небо миссмистер, – Пора бы идти. Ерш, рядом с прудами какие-нибудь места культа есть? Кладбище там, или храм?
– Часовня есть, ей лет двести. Действующая.
– Подойдет. Если сама и не алтарь, то где-то рядом с ним.
– Оборотни что, верующие? – удивилась я.
– А ведьмы нет? – задал встречный вопрос парень.
Я замолчала. Не объяснять же, что у нас с религией отношения сложные – когда лично знаком с несколькими богами, сомнений в их существовании не возникает. Их первичность – вот что под вопросом.
– Не особо.
– Я тоже не слишком, но большая часть общины христиане, – пояснил Ерш, – Часовней в основном пользуются охотники, главная церковь находится в центре поселения. По пятницам все собираются на площади перед ней, жарят мясо на мангале, выпивают, общаются – это неплохо. Объединяет… почти всех. Нам придется сделать крюк – в обход Коналла, мимо дома Вейды. Боюсь, если пойдем насквозь, что-нибудь случится.
Я потерла пальцем тыльную сторону ладони и принюхалась.
– Нужно поторопиться, – кожа начинала отчетливо пахнуть абрикосом, – Зелий хватит часа на два, в лучшем случае.
Вот так мы и отчалили от дома Ярослава Снегиря, обратно в частокол заснеженых елей, только в этот раз на запад. Солнца не было видно из-за облаков, но по ощущениям, оно уже довольно низко опустилось к горизонту, поэтому мы прибавили ходу и почти не разговаривали. Шагов через сто к нам присоединился Шкраб, сконфуженный и виноватый донельзя, и на всякий случай вручил каждой из нас по барабаеву огоньку – мол, свои идут, неча! Про Снегиря абориген не спрашивал, да и неудивительно – сейчас, когда его амулеты потеряли силу, весь нечистый лес наверняка в курсе дел.
– Через псарню пойдем, али как? – спросил барабай у Ерша и заметно поежился. Боги, у них вообще хоть с кем-то нормальные отношения, у этой нечисти?
– В обход, – кратко ответил тот, – Через Вейдин дом. Нам к прудам надо, там и на ночь остановимся.
– Неча круги нарезать, только к рассвету и доберетесь, – отрезал абориген, – Моей тропой пойдем, вещуньина хата как раз по пути. Только это… дурное там место.
– Что, и с ней вы рассорились? – съехидничала я, скорее от безысходности.
– Нет. Просто дурное. И они оба дурные, Тимей особенно, псиная его натура.
На том и порешили.
Дальнейший путь держали в тишине. Тропа, по которой нас вел барабай, ничем не отличалась от тех, по которым мы шли до этого, разве что петляла, как сумасшедшая, но несмотря на это прошло не больше часа, когда мы вывалились из леса в десятке метров от высоченного, метра три, забора, из-за которого виднелась только покатая деревянная крыша дома. И вот ну совершенно мне не понравился ни этот дом, ни забор, сверху донизу покрытый яркими пятнами перевернутых знаков Вассаго. Минуты три ушло только на то, чтобы распознать в бурых разводах на светлой древесине всего лишь мел, а не… то, о чем все подумали.
Капитальненько.
– Вижу, тут гостям не рады, – мисс По осмотрелась и обнаружила калитку слева от нас – не такую впечатляющую, как забор, но тоже не наводящую на мысли о радушном приеме. Не пытаясь открыть, она перемахнула через нее так легко и грациозно, что я обзавидовалась.
– Куда пошли? – поинтересовалась Матильда, когда мы с Ершем последовали было за миссмистером, – Нечего вам там делать. Живых все равно нет, ловушек тоже.
– Ну и…? – вякнул оборотень.
Я его одернула и ткнула пальцем в замок на калитке – большой, тяжелый и заговоренный свыше всякой меры. Кто бы его ни повесил, находится в добром здравии и полной силе.
– Лучше лишний раз ничего… – начала мисс Плам, когда сзади послышался шорох.
Ну, собственно, именно этого и стоило ожидать – чем дальше в лес (то бишь, ближе к алтарю), тем толще партизаны (то бишь, больше оборотней). Возле дома Вейды Бесфамильной прогуливались целых шестеро, и, в отличие от своих собратьев у хаты Снегиря, эти проверяли территорию на совесть – осматривались, принюхивались, ковыряли лапами сугробы и щелкали зубами, словно пытаясь ухватить муху. Я затаила дыхание, пытаясь рассмотреть хоть на одном из них демаскирующий артефакт, вроде того, что был у нападающих в Одессе – против него мои зелья могли и не устоять, но, видимо, единственный имевшийся у них в наличии еще неделю назад пал смертью храбрых под каблуком ведьмы из семейства По-Плам.
– Вилли! – гаркнула Матильда, вогнав мою душу в пятки, – На выход!
Черноволосая тень пролетела над калиткой и бесшумно приземлилась возле нас. Миссмистер пользовалась физическим преимуществом демона-полукровки и никак не колыхала магический фон, но я все равно недовольно замахала на нее руками – мол, демаскируешь!
– Мертвых внутри нет, – отчеканила мисс По, отряхивая руки от снега, – Вообще никого нет. И некромагией пахнет куда меньше, чем у Снегиря, но я не успела осмотреть все.
– О-о-о-ох, девки, шли бы вы отсюда, – Шкраб, про которого все уже успели забыть, нервно переступал с ноги на ногу и дергал ушами, – Как вечереет, их все больше и больше по лесам шастает, и жуть от них такая веет – шерсть дыбом встает, корова не пригладит!
– Жуть? – переспросила я.
– От нее глаза мертвые, пустые…Сердце болит, девки, мочи нет! Мы, нечисть, за семь верст их, окаянных, обходим, и то дрожь не унять. Пойдем, девки, нечего нам тут делать, до рассвета их теперь отсюда калачом не выманишь.
– Они остаются на ночь в домах? – спросила мисс По.
– И у Снегиря, и у Вейды, – аборигену надоело топтаться на месте, и он медленно направился в сторону леса, – Повезло вам, вовремя вы у вещуна побывали.
Матильда страдальчески закатила глаза – не иначе, как весь мир решил ее выбесить!
– И когда ты собирался сказать?
– Чай, сами увидели, – барабай явно вины за собой не ощущал и тем временем уходил все дальше и дальше.
– Вот ж… нечисть! – мисс Плам пнула сугроб и последовала за ним, – Все видят, все слышат, все тебе выдадут – кроме того, что нужно! Повезло еще, что алтарь не в доме, в любом случае пришлось бы уходить.
– Менталитет, чтоб его, – Ерш легонько подтолкнул меня вперед, – У нечисти другое понимание причинно-следственных связей, они ведут нас дорогами, которые – по их мнению – приведут к цели с большей для всех выгодой. А то, что путь окольный, и вообще через болота да буераки, никому не интересно.
– Дорога возникает под шагами идущего, – изрек Шкраб, и больше из него не удалось выудить ни единого слова за всю дорогу, как бы мисс Плам не возмущалась и не костерила почем зря «чертовых йогов, которые и сюда умудрились добраться».
Не поручусь за остальных членов группы, но я уже на тот момент устала, как собака, и пресытилась местными пейзажами до состояния острого пищевого отравления. Пять минут спустя мне за шиворот сверзился – иначе и не скажешь, ибо мне с перепугу показалось, что целое человеческое существо решило покончить с жизнью, прыгнув мне на голову – ком снега такой величины, что выковыривать мое закованное в броню дубленки тело пришлось минуты три. Я говорила, что ненавижу снег? Повторю миллион раз!
