Текст книги "Проклятье или ничейная земля (СИ)"

Автор книги: Татьяна Лаас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Одли не понял, для чего перечислять очевидное – пожалуй, он только про предупреждение Фейна не знал:

– И…? Лиз просто бросили под Хогга – думаю, не успей примчаться Брок, приехал бы кто-нибудь вернийско-заинтересованный на спасение Лиз.

Грег в упор посмотрел на Одли:

– А если это Хогга бросили под меня? Вдруг он что-то узнал о трупах? О нападении на сестру?

– Эм… Он бы сказал – как причину для подставы. Он не стал бы молчать.

– А если это что-то, чему Хогг не придал значения? Но что-то важное? Просто он не осознал, что это имеет отношение к… Какому-нибудь преступлению. Хогг – почти единственный умный среди красивых речных пилоток. И еще его явные дежурства возле парка. Он же утром что-то там делал.

– Вот же… Грег, ты понимаешь, что это слишком зыбкие домыслы?

Грег прикрыл глаза и принялся перечислять очевидные факты:

– Лиз до вчерашнего задержания уже была на Морском проспекте в костюме мальчишки – тогда, Провал, помнишь? Узнать, что мы купили особняк на Морском, проще простого. Моя репутация так же известна – я могу забить и до смерти, если тронут меня или мое. Газетчики постарались с фиксограммами из подвалов Особого… Убрать Хогга можно и не моими руками, но тогда возникнут вопросы, а так никаких вопросов – взбешенный сиятельный, чью жену задел Хогг: посмел задержать, обвинить в краже, еще и угрожал… Все, как по нотам. Заметь, как Арно постоянно в курсе дела, и как он изящно раз за разом сливает Хогга.

– А ты беситься не захотел, – задумчиво сказал Одли.

– Именно! И тогда подкинули крысу повнушительнее и записку для сиятельного идиота написали.

– Но как тогда объяснить эфир?

Грег развел руки в стороны:

– Если бы я знал… Надо показать Хогга… Брендону. – Он чуть не сказал Марку.

– Ты думаешь, он приедет? – Одли был скептически настроен.

– Нет, конечно. Дела на фронте идут совсем плохо. Зато я могу привезти Хогга к нему. Заодно и Лиз вывезу из Аквилиты – проверим и первоначальную версию с Лиз.

Одли веско сказал:

– Я с вами. Грег то еще шило.

– Который? – в шутку уточнил Грег.

Одли поморщился и признался:

– Вы оба.

Он придвинул тарелку к Грегу:

– Ты ешь давай… И, чуть не забыл! Тут же комиссар телефонировал! Хорошая новость: шаррафа не только пригнала песок и жару, она и пароход из Генры чуток подтолкнула. С боевыми амулетами. Пароход ждали завтра, но он уже зашел в порт – стоит под разгрузкой. Комиссар сказал, что от щедрот принца Анри и полиции выделят пару коробок с амулетами. А ночью грузовой конвой с амулетами отправится к линии фронта. Сперва хотели дирижаблями, но шаррафа спутала все планы.

Грег выбрал пирожок позажаристее и сломал его пополам, проверяя начинку:

– Вот с этим конвоем мы и отправимся вместе с Хоггом.

Одли, тоже беря пирожок, признался:

– В схватке лер-кер всегда выигрывает лер, потому что важность леров всем ясна и без пояснений.

– Вот на этом меня и поймали. И, кстати, важность леров крайне преувеличена. – Грег потер переносицу и сказал: – телефонирую я Фейну: вдруг он что-то знает о подделках эталонов.

Глава 22
Новое нападение

Виктория, отправив своих уставших и грязных констеблей обратно в Управление, вместе с Кевином Смитом из Речного пошла обходить с опросом дома, в которых по сведениям адера Уве проживали маги. В остальные особняки направились «воспитанные» пилотки Арно. Виктория была готова на что угодно клясться – толку от этого не будет. В квартале, подобном этому, никто никогда ничего не замечает, а если и замечает, то докладывает только хозяину – высший свет старается держаться подальше от полиции и всего того, что может привести к порче репутации.

Худой, немножко сутулящийся Смит явно стеснялся и даже не пытался заговорить с Викторией – он шагал на шаг позади, мрачно пытаясь смириться с чем-то. Судя по поджатым губам и залёгшим между бровей морщинам, не сильно-то у него и получалось.

Когда подошли к дому Орвудов, Смит опередил Викторию, сам постучав в дверной молоток – тут не доверяли электричеству и новомодным веяниям. Дверь открывать не спешили, хоть в мозаичном окне и мелькнула чья-то размытая фигура. Виктория смутно по прошедшему на прошлой седьмице вечеру в мэрии помнила чету Орвуд, точнее нера Орвуда – в летах, немного суетливого и болтливого.

– Лера Хейг… – Смит споткнулся на обращении и поправился: – простите, инспектор Хейг…

Она благосклонно посмотрела на констебля:

– Слушаю вас.

– А может… Хогга прокляли?

Виктория поняла, что Смит еще не готов сдаться под натиском улик. Неопровержимых, кстати.

– Храм должен был проверить. Даже если не проверили, то сейчас на Хогге точно нет проклятий – его осматривали после задержания. На нем нет проклятийных плетений. Суперинтендант Эш хорошо разбирается в проклятьях.

Смит возмущенно дернул плечом, и Вик одернула парня:

– Только не надо говорить, что он предвзят. Если бы то, что случилось с лерой Элизабет, произошло с какой-нибудь лерой из другого рода, то, поверьте, от Хогга бы ничего не осталось. Леры не прощают такого отношения.

Смит промолчал. Кажется, он всерьез думал о предвзятости Эша.

За дверью особняка не было слышно ни звука, и констебль вновь неуверенно потянулся к молоточку, но Виктория отрицательно качнула головой:

– Не стоит раздражать дворецкого – он и в первый раз хорошо расслышал. Просто не спешит открывать – мы же полиция. Можем и подождать.

Смит вздохнул и выдал новую версию случившегося с Хоггом:

– Может, на него навели порчу?

Виктория пожала плечами:

– Её следы бы тоже обнаружили. – Она задумалась и призналась: – Хотя я не уверена, что Хогга проверял колдун – колдуны не служат храмам.

Она знала лишь одного колдуна, который служил храму, точнее отцу Маркусу. Жаль, что они оба уехали в Вернию. Сейчас знания Брендона могли бы пригодиться.

Смит ожил:

– Видите, может же быть! И тогда на серже нет никаких этих плетений… Зато все, к чему он прикасается… – Кевин понял, что говорит что-то не то и сник.

К счастью, дверь открыли, и молодой лакей – даже не дворецкий, – возвестил, старательно глядя в никуда – лучшего способа показать, что констебли – пустое место, он не смог придумать:

– Полиция приходит с черного входа, керы! – Он дважды оскорбил их: и когда послал, как прислугу, к другому входу, и когда обозвал керами, когда как констебли приравнивались к нерам по положению. Лакей попытался закрыть дверь, но Смит мертвой хваткой повис на ней.

Виктория тем временем крайне капризным и скучающим голосом, тем самым, почему-то считающимся благородным, представилась, протягивая визитку:

– Лера Виктория Хейг, инспектор полиции Управления по особо важным делам. – На визитке тиснением с золотом был напечатан её полный титул. Лакей сглотнул, побелел и сдался, принимая визитку и провожая Викторию и Кевина в дневную гостиную, а сам спешно побежал за дальнейшими инструкциями. К инспектору с сиятельным титулом этикет их чопорного общества был не готов.

Виктория выбрала кресло в глубине гостиной, подальше от раскаленных солнечных квадратов на полу. Смит, тоже бледный, как лакей, замер стоя возле её кресла. Он с удивлением рассматривал безвкусную на вид Вики роскошь гостиной: изумрудные обои с позолотой, хотя уже пару лет как доказана ядовитость зеленой краски, толстые ренальские ковры на полу, сейчас беспощадно выжигаемые солнечным светом, картины в классическом стиле, вычурная мебель без единого изъяна – ни вытертой обивки, ни сколов на дереве – между прочим, истинная роскошь как раз заключается в несовершенстве и потрепанности мебели, ведь это значит, что ею пользовалось не одно поколение рода. Обыкновенные нувориши, которых сейчас полным-полно после промышленной революции. Семья Ренаров тоже разбогатела относительно недавно, но отец никогда настолько не кичился деньгами, как эти Орвуды.

Виктория предложила Смиту, рукой указывая на другое кресло:

– Присаживайся!

Только парень упрямо качнул головой – Арно их хорошо выдрессировал. Или Хогг?

– Не положено. – Он сделал шаг вперед, чтобы Виктории не приходилось оглядываться на него и пробормотал: – Так что насчет порчи? Так и болезни передают… Ну я слышал, во всяком случае… Бабка пугала, постоянно заставляла держаться за ухо при виде черного кота или плевать через плечо… Она говорила, я сам не знаю, там сперва прячут болезнь в яйцо, яйцо передают кому-нибудь, яйцо лопается и… Или через какой-нибудь предмет… Я слышал, даже через волос можно порчу навести. Хотя вроде кровь надежней. – Кевин старательно придумывал планы по спасению Хогга и все больше запутывал Вик.

Вик нахмурилась: с передачей болезни, кстати, вариант! Это хорошо Смит придумал. Весьма возможный вариант – они даже болезнь знают: кожно-язвенная в третьей неизлечимой стадии. Кто-то с вернийкой передает её Натали Хогг, от неё болезнь попадает на Хогга… Причем болезнь не отступает, требуя новых и новых жертв порчи. Проблема в том, что порча – темный ритуал, а свидетельств его проведения у них не было. Вик сдалась:

– Дело в том, что нет светлых ритуалов с порчей, Смит. А свидетельств за темный ритуал у нас нет. Адер Уве говорил, что не было данных за темный ритуал. – Она понадеялась, вдруг этот генератор идей еще что-нибудь придумает.

Смит не придумал. Погрустнел и затих.

Вик сама продолжила:

– Тогда надо искать женщин, которые могли бы заразиться вернийкой.

Смит как-то обреченно спросил:

– Почему женщин? На сестру Хогга напали мужчины.

– Потому что мужчинам проще уживаться с вернийкой. Опуская тот весьма странный и щекотливый момент, что мужчина, больной вернийкой, приобретает в обществе мужчин вес, считаясь весьма знатным любовником, когда как лера в такой же ситуации становится падшей и теряет репутацию, так еще и мужчины весьма удачно прячут язвы под одеждами. По тому же Хоггу и не скажешь, что у него вернийка, пока язвы не переползут на лицо. А женщины вынуждены демонстрировать свои плечи и руки в вечерних и бальных платьях – язвы скрыть в таком случае не получается. И на больную вернийкой леру падает вечный позор… Весьма возможно, что надо искать не мага, а магиню. С даром некроманта. И с печатью… – Она потерла висок. – Нет, не с печатью – с магблокиратором или механитами, прячущими эфирное сияние. Надо составить списки проживающих тут женщин и передать их в инквизицию обеих ветвей храмов – пусть проверят всех на потенцитовую интоксикацию… И я все равно не понимаю, как смогли скрыть черный ритуал. Щит Фидеса держать крайне нелегко, это я по собственному опыту говорю. Если адер Уве не лгал, то… Никто не мог помогать со щитом в те дни.

Смит вздохнул:

– Серж говорил, что этот адер его до белого каления доводил своей дотошностью… Он говорил, что адер Уве был одержим этим преступлением.

Вик нахмурилась – с одной стороны, служитель богов и должен быть таким самоотверженным и верным в установлении правды, а с другой, слова Смита звучали как-то зловеще: адер Уве – не инквизитор. С чего бы ему так с головой влезать в это рядовое преступление? Напали портовые крысы на керу – не знаковое преступление, чтобы так с головой в него уйти. В Северном дивизионе по три-четыре нападения на женщин за седьмицу бывает. И что-то адер Уве не бросается их расследовать…

Забавно, дело совершенно очевидное с точки зрения улик. Просто цепь невероятных совпадений, и… Хогг точно виновен – улики не умеют лгать. Только она сейчас, как Грег, хотела получить кроме улик еще и признание Хогга. Брок со своей контрабандой научил её одной простой мысли: важно еще разбираться в мотивах. Все может оказаться не тем, чем кажется. Брок вообще мир спасал. А Хогг? Она отмела в сторону крамольную мысль, что тот спасал какую-нибудь любовницу из лер. Дар Хогга проснулся после нападения, а не до.

Нер Орвуд, который к ним со Смитом спустился спустя всего четверть часа оказался, как и помнила Вик, суетливым и болтливым мужчиной. И, естественно, ни он, ни его домочадцы ничего не видели и не знали. Это было сказано так категорично, что стало ясно – он даже расспрашивать никого не собирается. Канун они вообще проводили за пределами Аквилиты, только сейчас вернулись. Нер Орвуд, как жалобу, произнес, что постоянная смена власти городу не на пользу пошла. Смит записал в блокнот его показания – было видно, что он постарается их проверить. Надо будет сделать запрос в таможенную службу. Хорошо, что это Аквилита – тут просто так город не покинешь.

В следующем доме им с Вик тоже были не рады, но лер Харрингтон хотя бы пообещал, что расспросит слуг. Позволить сделать это Смиту он разрешения не дал. Лера Харрингтон оказалась чудесной красавицей с белоснежной, без единого изъяна кожей, с черными, как вороново крыло волосами и удивительно яркими синими глазами – такие красавицы и без приданого легко находили мужей. Странно, что такая красавица вышла замуж почти за старика – у неё с мужем была разница почти в четверть века. Сейчас это уже осуждалось. Тот же Эван разницу в десять лет между ним и Вик считал катастрофой… Хотя, с другой стороны, у такого брака, как у Харрингтонов, есть одно большое преимущество – мужчина уже нагулялся и знает, что хочет от супруги. Как правило, в таких браках мужчина сохраняет верность.

Канун и праздники по словам лера Харрингтона они проводили в лесу Сокрушителя, снимая там небольшую хижину. Он даже принес в качестве алиби документы об аренде хижины. Весьма предусмотрительно сохранять такие документы. Только добраться из леса Сокрушителей до парка пара часов всего. Это не алиби – ночь в Канун длинная. Все можно успеть, было бы желание.

Нер Оливейра дома отсутствовал. Их со Смитом принял дворецкий, который сообщил, что нер Оливейра в Канун всегда покидает Аквилиту – встречает Явление с семьей в Арселе.

Вик вздохнула – все три вероятных подозреваемых с алиби. Хоггу катастрофически не везет! Или он все же виновен. Она спустилась с крыльца дома Оливейры и замерла: несмотря на ветер и зной, улица ожила. Гуляли дети, запуская воздушных змеев, следили за их прогулкой гувернантки, сейчас немного встревоженные – они привыкли проводить это время в парке, а тот был еще закрыт без объяснения каких-либо причин. Один из мальчиков лет пяти увлекся змеем и не заметил бордюр. Мальчишка упал, громко при этом крича. «Ноа явно бы на стала дружить с таким плаксой», – машинально подумала Вик. Няня тут же бросилась к мальчишке, утешая его странным стишком – уж лучше бы домой его отвела и промыла ранку:

– Боль твою отдам ромашке,

Та отдаст её букашке,

А букашка улетит,

И у Стива не болит.

Вик вздрогнула:

– Кажется, я знаю, как могли передать вернийку сестре Хогга. И как Хогг забрал болезнь себе…

– Все же порча? – вскинулся усталый, потный Смит. В его глазах плескалась внезапная надежда.

– Абсолютно светлый ритуал. Только я не уверена, что его можно так-то осуществить. И, главное, как поймать преступников. Не ждать же следующего Кануна.

* * *

Элизабет устала – наверное, из-за болезни она тяжело переносила зной. Дел же накопилось немало, и ради Грега она упорно ими занималась, проведя всю первую половину дня в разъездах. Она даже лекарство с собой захватила, не надеясь оказаться дома в обед. Они побывали с нером Чейзом, управляющим артефакторной фабрики Фейнов, в мастерской Риччи, договорившись об обучении для начала десяти рунных кузнецов, потом они поехали в Ветряной квартал, где выбрали место для будущей фабрики – поближе к воде, так как Чейз не хотел полагаться только на дирижабли. Ривеноук никогда не застывала, так что её легко можно было использовать, как транспортную артерию. Они провели несколько собеседований с кузнецами, дали в газету объявление о наборе рабочих и строителей, отвезли в мэрию всю необходимую документацию, и вот сейчас собирались ехать на переговоры с профсоюзами, спасая Эвана Хейга, как тут…

Элизабет замерла у крыльца мэрии, рассматривая как со стороны грузового порта через Поля памяти потянулся в горы черный, едкий дым. Он затягивал полнеба, извиваясь как клубок черных гадюк по осени в ямах, и только все больше и больше усиливался.

– Что это? – спросил ничего не понимающий Чейз. Если бы Элизабет знала!

Дымный столб рос и рос, погружая город в воняющую гарью мглу, даже ветер шаррафы не справлялся, заставляя кашлять и вспоминать добром маски Вечного карнавала. Элизабет, кстати, давно перестала носить с собой маску. Зря, как оказалось.

– Это что-то горит в порту. Что – я не знаю.

Гулкий, пробирающий до костей взрыв сотряс город. Элизабет громко сглотнула – уши заложило. Сердце трепыхалось в горле. Вспомнились страхи о налете на город. Только среди дымов не было дирижаблей. Еще не родился тот сорвиголова, кто сможет плыть в шаррафу. Высоко в небеса рванули языки пламени. Даже страшно представить, что так сильно могло гореть, если даже тут, через холмы Полей памяти, было видно пламя.

Загудел ревун, призывая к вниманию, а потом раздалось объявление о пожаре в грузовом порту с просьбой к жителями сохранять спокойствие и не находиться на свежем воздухе, заодно закрыв и все окна и двери.

Лиз вздохнула:

– Нер Чейз, езжайте домой, пожалуйста.

– А вы? – мужчина внимательно посмотрел на неё.

– А я магиня. Я обязана предложить свою помощь в борьбе с пожаром.

Она направилась в сторону управления – Грег сегодня весь дань был странно опустошен эфиром, и она переживала за него. Явно же его позовут на пожар, как было на прошлой седьмице. Странная тенденция в Аквилите складывается – ни седьмицы без сильного пожара!

Грег в своем кабинете сидел и думал над другой тенденцией, куда как более частой: Жаме привел к нему мелкого мальчишку лет десяти из Ванса. Мальчишка, давясь слезами и колой, которую ему принес Одли, быстро говорил – непонятно, зато крайне живо:

– Папка сказал: «Тикай!», когда эти полезли… Мы на рыбалку шли по краюшку… Кладбища… Мы никого не трогали, а тут эти… Кости, глазища сияють, мычат… Папка и заорал тикать, а сам остался. Кинулся значится на этих, чтобы они за мной не побегли. Они и побегли, токмо я быстрее. Я до храму и ну бить в набат… От адера прилетело – все же спали ишшо… А тут эти показались на краю деревни… Мычат, шатаются, ползуть… Глазища – во! А клыки… И как все побегли в храму. Адер даже ухо мое отпустил, и я к папке… Телефона-то не работаеть. Я к папке рвался, а потом понял, что надо не к папке, а надо сюдыть… Я и побежал. Бежал, бежал, а потом меня подвезли, а потом я снова бежал – деньги́-то потелефонировать нетути… Я и бежал. Спасите папку! И это деревню тож спасите. Они там в храму сидять, до них не доберутся, а вот папка… – он громко икнул.

Грег сомневался, что от «папки» там хоть что-то осталось.

Он посмотрел на Одли:

– Парни…?

– На пожар в порт по тревоге все уехали, – пробурчал тот.

Грег потер переносицу:

– Как ты думаешь, если возьмем с собой Хогга, то это не будет расцениваться как издевательство над задержанным?

Глава 23
Немертвый

Эван приехал в порт, когда горела его уже треть, если не больше.

Горела «Жемчужина Генры», исходя белым дымом, который то и дело разрывался снопами ярких искр. Горели похожие на журавликов краны вдоль береговой линии – там дым был привычно черным, клубящимся как воздушные змеи. Горели склады. Горели выбегающие из дыма люди. Их было уже не спасти – даже полностью облитые водой они продолжали гореть. Некоторые не горели, но падали замертво, вдохнув дым – он выжигал легкие под чистую.

Парни Арбогаста растягивали огромный щит Фидеса – прошлый пожар в Ветряном квартале их этому научил. Оказывается, от Ноа и Ренара Каеде все же есть толк, и он вернется домой, если… Когда это закончится благополучно, и отменит наказание для Ноа, Вик, Одли и остальных. Все равно вчера Брок забывшись угощал пирожными Вики и Элизабет. Главное помнить, что на Ноа стоит качественная печать – её ставил сам отец Маркус. Такая печать не слетит даже у демона, так что не стоит вглядываться в пламя с боязнью увидеть в нем Ноа.

С протяжным стоном и громким взрывом последнего котла, до последнего обеспечивающим электричеством судно, бедная «Жемчужина Генры» пошла ко дну. Ожидаемо, пламя не гасло даже под толщей морской воды. Огненные языки колыхались, как щупальца кракена, вырываясь на свободу, пока судно не скрылось в темной, безнадежной глубине. Только тогда пламя захлебнулось водой. Металл трещал, сжимаясь, судно плакало, но погружалось все глубже и глубже. И ни одной спасающейся фигурки с «Жемчужины». Хотелось верить, что все, кто мог, уже покинули ее. Хотя фосфор не дает ни малейшего шанса на выживание – без противогаза он выедает легкие так, что ни один целитель не спасет.

– Сколько градусов на солнце? – хрипло уточнил Эван, спешно рисуя кровью на мостовой первый знак – таких еще понадобится дюжина, не меньше, чтобы выжечь под щитом Фидеса весь кислород – иных способов погасить фосфор нет. Достать растворы меди в нужных количествах сейчас невозможно.

– Сорок три-сорок четыре, – сглотнул стоящий рядом Брок. – Пожар начался при разгрузке. Это значит…

Эван на миг прикрыл глаза – в трюмах сыро и прохладно, а попав на солнце фосфор самовоспламенился. Команда судна не знала, что перевозила, как не знали и крановщики. Сейчас во всей Аквилите с трудом можно найти тень и прохладу.

– … что нер Чандлер не одинок в своем стремлении заработать на фальшивых амулетах. В Генре более мягкий климат. Там не бывает шаррафы, там не бывает таких запредельных температур на солнце. – Эван выпрямился и помчался дальше – знаки надо поставить на определенном расстоянии друг от друга. Сейчас он был не готов шагнуть в ядовитое пламя – у него нет ни единого шанса там выжить. – Это значит, что игра куда как сложнее, чем нам казалось во время расследования фальшивоамулетничества.

Брок следовал за Эваном и помогал запитывать знаки – к услугам Эвана все силы Вики, но и их может не хватить – порт огромен:

– И кому это может быть выгодно…

Эван скривился, снова своей кровью рисуя знак:

– Если бы я знал.

Брок вздохнул:

– Что-то часто мы гореть стали…

Он еще не знал, что чаще все же стала подниматься нежить на кладбищах, лишенных защитных и сигнальных амулетов.

* * *

Черный, липкий дым остался позади. Асфальт прогрелся, становясь мягким, как трясина. Казалось, если паромобиль чуть сбавит скорость, то его просто засосет и расплавит. Столбы вдоль дороги стояли с оборванными проводами. Воздух над дорогой дрожал. Ветер гнал прочь алый песок – говорят, он полезен для земли. Так ли это, Грег не знал. Ему хотелось одного – свежий глоток воздуха без примеси зноя и пыли. Окна паромобиля были открыты настежь, но легче от этого не было.

Одли привычно сидел за рулем. Паромобиль несся на север в сторону Ванса – мелкой деревушки на границе с Тальмой. По левую сторону от дороги тянулись засаженные чем-то поля – трава на них была в плотной алой корке песка. Казалось, что она молила о дожде. Нормальном дожде. Справа вставали леса. Пахло разогретой смолой, тягучим летним полднем из тех, что порождают беспричинный страх, и пылью. Тени уже были длинными – солнце покинуло зенит и ползло к кромке еще неспокойного океана. Сердце Грега тоже было неспокойно – не поднимаются кладбища просто так. Вторую ночь подряд. Это могло быть совпадением, но… Слишком редким совпадением, и потому надо помнить, что под Аквилитой самая большая костница в мире. И если подъем нежити произойдет там… То, боги, храните Аквилиту! Тем более что сейчас катакомбы впервые за пять сотен лет доступны всем. Костные твари – самые опасные и самые безжалостные. Даже мифические вампиры не столь страшны – вампирам нужна кормовая база, и они не вырезали подчистую селенья. Да и была версия, что вампиризм – всего лишь болезнь.

Хогг на переднем сиденье судорожно просматривал учебник для некромантов – ветер трепал страницы, пытаясь их закрыть, словно ему не нравилось еще не запретное искусство. Учебник по некромантии Грег почти насильно забрал в библиотеке из закрытого отдела. Не то чтобы Хогг был их единственной надеждой, но с Хоггом будет в разы проще. Если справится в Вансе, то потом его нужно будет провести через все кладбища Аквилиты для профилактического упокоения. И храмы заставить по новой освятить все захоронения и места битв. Пожалуй, даже Аквилите душ из святой воды не повредит – как только чуть стихнет ветер и позволит подняться в небеса дирижаблям.

Хогг водил пальцем по стандартной пентаграмме для упокоения кладбища:

– Знаете, все же надежнее мне выдать револьвер с серебряными пулями, вот честное слово! Я не обучен. У меня может не получиться.

Грег, прижимая к себе свое негаданное счастье – Лиззи, – в который раз напомнил:

– Ты некромант. У тебя все получится. Мы обеспечим тебе защиту, пока ты будешь выводить знаки на земле и запитывать их. Пустишь свой эфир, и нежить сама упокоится. Причем на милю в диаметре – не придется бегать за ней по всем кустам.

Хогг захлопнул книгу – кажется, нужные знаки ему уже в сетчатку врезались:

– Я необученный некромант. Был бы я обученным – я бы вам все трупы, найденные в парке, поднял бы и заставил их говорить, что я невиновен. Но я не обучен! Мне запрещено…

– Я тебе разрешаю, – в который раз сказал Грег. Лиз не сдержала смешок, дыханием щекоча шею Грега. – Успокойся – у меня есть право разрешать любые ритуалы.

Хогг не сдавался – вот упрямый он до ужаса:

– Давайте, я нарисую вам всю эту хрень, а вы потом запитаете эфиром – надежней будет.

Грегу пришлось объяснять прописные истины – даже Лиз заинтересованно смотрела на него, а не только Хогг:

– Не получится: конфликт направленностей эфира. – Хорошо хоть Одли это знает: он старательно прятал смешинки в уголках рта.

– Чё? – не понял Хогг.

– У некромантов эфир другой. Как и у колдунов. Мой эфир не запустит пентаграмму. И эфир Одли не запустит.

Хогг посмотрел на заднее сиденье, выразительно задерживая взгляд на Элизабет – та не удержалась и показала ему язык, как портовый мальчишка:

– А эфир ведьм…?

– А Элизабет, Хогг, не ведьма. Она эфирница. Магиня. Активировать пентаграмму можешь только ты. – Грег подсластил пилюлю: – а потом сколько хочешь пали из револьвера серебряными пулями.

Хогг скривился:

– А наоборот…

– Нельзя, – отрезал Грег. – Ничей иной эфир не запустит пентаграмму – только эфир некроманта. Иначе у нас каждый мало-мальский маг создавал бы себе армию из нежити. В том-то и дело, что некроманты – редкость, и все, как правило, служат храму. Удивительно, что ты не монах.

Хогг развернулся на сиденье и вновь открыл книгу на той самой «стандартной пентаграмме упокоения»:

– Адер Уве при всей его настойчивости быстро отказался от этой идеи.

– Вот это и удивительно, – отозвался Грег, крепче прижимая к себе Элизабет. Её эфир возвращал силы. Грег осторожно поцеловал Лиз в висок: – солнышко моё…

Хогг снова бросил взгляд на заднее сиденье, смутился от увиденного и уткнулся в книгу. Его уши подозрительно заалели. Вот казалось бы: всего лишь объятья, всего лишь невинный поцелуй. Впрочем, это проблемы Хогга, а не его. Грег посмотрел Лиз в лицо:

– Плетение огня помнишь?

– Конечно, – кивнула она.

– Может… Повторишь?

Лиз послушно выпрямилась – Хогг снова развернулся, зачем-то старательно запоминая движения пальцев Лиз. Она раз за разом, как будто специально для Хогга, зажигала и гасила огненный шар. Хогг втихушку повторил за неё движения – огонь, закономерно, не зажегся. Это не ускользнуло от Одли:

– Грег…

Вскинулись привычно оба: Хогг, почему-то махая дымящимися пальцами, и Эш:

– Что?

Одли скривился и уточнил:

– Грег, который Хогг. Учи пентаграмму. Не заставляй меня думать, что лер Зонт был бы в наших условиях надежнее тебя.

– Лер кто? – не понял Хогг, дуя на обожженные пальцы.

Одли хмыкнул:

– Вот выживешь в заварушке с нежитью, и Грег… Тот, который Эш, познакомит тебя с сим сиятельным ренальским лером.

Хогг так выразительно вздохнул, что Грег не выдержал:

– Одли, подъезжать будем – выдай ему пистолет с серебряными пулями.

Хогг снова повернулся назад:

– Ну уж нет! Я вам эту дрянь все же нарисую, как просили. – Он демонстративно уткнулся в книгу.

Одли, сворачивая на грунтовую дорогу, ведущую в объезд Ванса к местному кладбищу, фыркнул:

– Только из вредности докажешь, что не некромант, да, Грег?

Хогг его поправил:

– Необученный некромант. – он положил книгу в перчаточное отделение и закрыл окно – неприятно в конце битвы с нежитью обнаружить, что она забралась в оставшийся без присмотра паромобиль. Все последовали его примеру, и в салоне стало нечем дышать от зноя.

Скрывавшаяся за тонкой полоской пропыленного леса деревушка была тиха и безмятежна. Пустые улочки, чуть прибитые шаррафой цветы в палисадниках, милые домики из светлого камня. Не квохчут куры – их всех съела нежить, – не мычат обреченно, требуя дойки, коровы – их тоже съели, даже колокол над храмом стих.

Зной. Летящая по воле ветра пыль. Пустота. Даже нежить предпочитает в такую погоду прятаться в теньке. Наверное. Во всяком случае бесцельно бродящей по деревне нежити видно не было. У страха глаза, конечно, велики, и мальчишка из Ванса Айк Уолл мог ошибиться в её количестве, но точно не в присутствии.

Грег прикрыл глаза – в движении было трудно выстраивать эфирно-пространственную модель деревни и отслеживать нежить, но лучше перестраховаться. Потом времени может не оказаться.

Паромобиль мягко остановился в тени местной часовни при кладбище. Одли тихо, чтобы не мешать Грегу, выдал Хоггу коробку с серебряными пулями и револьвер. Тот принялся его заряжать.

Грег открыл глаза:

– Порядка трех сотен разного вида нежити. Все собрались у храма в деревне.

– Сколько? – ошарашенно переспросил Одли.

Открывая дверцу и выходя из паромобиля, Грег повторил:

– Три сотни. Не меньше. Тут пока относительно чисто – всего с десяток экземпляров из тех, кто не способен передвигаться. – Он глянул на Хогга: – твой шанс без спешки нарисовать необходимую пентаграмму.

Грег зажег на пальцах огненный шар. Его примеру последовали Одли и Лиз, пристроившаяся Грегу за плечом. Хогг как последнюю надежду сжал в руках мелок – прихватили по дороге в одной из лавок.

– Прорвемся, неры, – сказал Грег, направляясь за заросшую сухим сейчас вьюнком ограду кладбища.

– Прорвемся, – проворчал Одли, шагая за плечом Хогга и страхуя его.

До середины или почти середины кладбища добрались без проблем – Хоггу даже выстрелить ни разу не позволили, издалека уничтожая полуразложившуюся безвольную нежить. Та валялась у покосившихся надгробий или лежала на краю разрытых могил и словно недоумевала, что же она тут делает. Вся. Скопом.

Эфир был спокоен – легкая примесь некроэманаций витала в воздухе, вполне обычная для еще используемых кладбищ. И если бы не оскверненные, разрытые могилы и редкая разморенная зноем нежить, то ничего плохого в эфирном плане о кладбище и подумать было бы нельзя. А ведь по утру Грег еще чувствовал при сканировании легкое возмущение со стороны Ванса, но забылся и не отдал распоряжение проверить.