Текст книги "Гоша Каджи и Венец Гекаты (СИ)"

Автор книги: Татьяна Рябова

Соавторы: Игорь Рябов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 45 страниц)

– Эх, жаль камеры с собой нет, – искренне сокрушаясь, грустно вздохнула Аня. – Такие кадры впустую пропадают.

– Да-а, печально, – подтвердила Янка, выбивая пальчиками веселенькую дробь по столешнице. – Если отослать это «ледовое побоище» в «Сам себе режиссер», то главный приз гарантирован. Но нам остается только наслаждаться тем, что сами смогли увидеть шоу экстра класса, да втайне гордиться сценаристами.

Гордий за эти короткие мгновения успел вволю намахаться руками, выписывая ногами такие замысловатые кренделя, словно претендовал на место в труппе балета на льду. Вот только бы еще на коньках научиться стоять, и тогда точно возьмут без раздумий. Когда ему наскучили танцы, он особо резво взмахнул руками, красиво взбрыкнул одновременно обеими ногами выше своей головы и приземлился сперва на мягкое место, а затем распластался на полу плашмя. Перед тем как улечься поудобнее, в глазах фалстримца, наполнившихся слезами, мелькнули непонятные искорки, видимые даже издалека.

– Что и требовалось доказать, – удовлетворенно констатировала Янка, с довольным видом потирая ладони под откровенно недоумевающим взглядом Роба. – Похоже на первые проблески мысли. А возможно, что и совесть просыпается от векового сна. Я же говорила тебе, Гоша, что когда человек больно ударяется жо…

– Янка! – недовольно рявкнула благовоспитанная сестренка. – Нельзя ли более культурно выражаться?

– …пой, то тут же в голове от сотрясения всплывают на поверхность выстраданные мысли. Часто падение помогает поумнеть, да и просто стать лучше и добрее, – в этот раз близняшка невозмутимо довела речь до конца и лишь затем повернулась к Аньке, слегка пожав плечами. – Как хочу, так и выражаюсь. Пусть не культурно – зато правдиво и доходчиво.

А вот Чпоку покамест было определенно не до философствования. После того, как он чпокнулся, простите за каламбур, то бишь улегся поудобнее, его злоключения не закончились. Отнюдь. Парнишку стремительно понесло в зал. Если смотреть со стороны, то создавалось такое впечатление, что он решил прокатиться с крутой горки на санках. Да вот только забыл на них сесть. А потому и летел сейчас на собственной заднице, полусидя, полулежа, прямиком по направлению к столу Даркхола. Удачно вписавшись между харчевальником и скамейкой, Гордий малость сбросил скорость и стал притормаживать. Но инерции движения еще вполне хватило бы, чтоб он промчался почти до учительского стола. В крайнем случае, в поездке к трибуне на него смело можно было рассчитывать. Ставки на то, что он достигнет цели, равнялись один к двум.

Но над бедным Чпоком сжалились. Киана Шейк его остановила. В смысле наступила обеими ногами на грудь парнишки, когда он попробовал проскользнуть под ней.

– Доброе утро, Гордий. С приездом. Издалека добираешься?

Сверху на фалстримца смотрело приветливое и участливое личико негритяночки, обладательницы немного пухленьких губок. Выражение его было безмятежно спокойным, словно Чпок каждое утро, как скорый поезд по расписанию, припарковывается именно в этом месте. А потому кроме вежливых дежурных фраз ему больше ни на что претендовать не приходится. Надоел уже. Разве что на еще более дежурную легкую улыбочку можно сподобиться.

– Ты уже завтракал? Могу молочка предложить. Я целый стакан заказала, а что-то расхотелось, – проявила заботу девчонка и немного суетливо протянула руку за предложенным напитком. Не то Чпок в этот момент под ее ногами дернулся, завозившись, не то негритяночка еще не проснулась окончательно, но по любому прицел у нее сбился и, неловко цапнув за посудину, она ее неуклюже опрокинула на самом краю стола. Большая белесая лужа стремительно разлилась по деревянной поверхности, и она естественно нашла себе путь вниз, стекая тоненькой струйкой точнехонько на лоб парнишки. – Ой! Какая же я неловкая! Да ладно уж, не страшно. Гордий, ты не стесняйся, пей. Так даже удобнее, чем поить тебя из стакана. А я себе еще закажу. Позже.

Чпок ошарашенно, не понимая, где он, с кем он, да и кто он, зачарованно наблюдал снизу за жиденьким ручейком, что крошечным водопадом срывался с краешка стола и лился на его светлое чело. Точнее на его уже побелевшее от молока чело. И мокрое. Он даже глаза сосредоточенно собрал в кучу, пытаясь осмыслить происходящее с ним и направив взгляд в ту точку лба, куда настойчиво стучалась частая капель. И вдруг резко осознав, что валяется на полу, а сверху на него стекает какая-то дрянь, да еще и эта ненавистная черномазая дуреха радостно скалит зубы, больно упираясь каблуками ему в грудь, он отчаянно дернулся в попытке встать, едва не опрокинув лавочку вместе с сидящей на ней Кианой. Давление туфелек тут же немного ослабло. Извернувшись ужом в тесноватом пространстве, фалстримец быстро отполз подальше, перевернувшись на живот и двигаясь по-пластунски. И лишь оказавшись в относительной безопасности, шагах в трех от девчонки, он, кряхтя, постанывая, и держась за отшибленный копчик, поднялся на ноги. Пошатываясь, Чпок, тем не менее, ходко заковылял к столу своего факультета.

– Гордий! Куда же ты? У меня еще печенье есть, – весело неслось ему в след. – А ты даже молоко не допил. И вообще редко в гости заходишь. Мог бы еще немного посидеть. В смысле полежать. Поболтали бы о том, о сем…

Последняя фраза Кианы оказалась едва слышной, потонув в оживленном гомоне обсуждения происшествия. Со всех сторон доносились возбужденные голоса, частые смешки, издевательские подколочки, многозначительные хмыканья, серьезные предположения о том, из-за чего Чпок так оконфузился. Но все это в результате сводилось к одному: бог шельму метит, а значит так ему и надо. Поделом, заслужил. Не знаем, как там бог поживает и чем занимается на данный момент, а вот обе богини, вполне удовлетворенные делом рук своих, жадно принялись уничтожать творог, на этот раз уже не выковыривая из него изюминки, но закидываясь всем подряд. Хотя приносим извинения за неправильный подбор слов. Девочки вкушали пищу: аккуратно, неспешно, с присущей им ненавязчивой величавостью и достоинством. Мы ж и говорим – богини. Будущие.[99]99
  Можете выключить песню.


[Закрыть]

Глава 26. Неправильные «Ведьмины сказки»

Гордий[100]100
  Включите песню 2 Unlimited – The Magic Friend.


[Закрыть] сидел на холодно-каменных верхних ступенях лестницы, ведущей к входным дверям Центральной башни. Разувшись, парнишка внимательно изучал подошву своих ботинок. Ничего необычного в них не просматривалось: зигзагообразные канавки составляли простенький узор на чуть шероховатой поверхности. Каблук тоже стандартный, разве что на нем уже наметилось будущее стаптывание. На левом ботинке оно традиционно склонялось внутрь стопы, а на правом у парнишки неизменно стиралась сама пятка строго назад. Все остальное в обувке не вызывало подозрений и уж никак не могло привести к раскатыванию по каменным плитам пола, словно по ледовому катку с идеально гладкой поверхностью.

Но ведь привело же! Чпок огорченно вздохнул и, постаравшись расправить плечи из недоуменной согбенности в привычную нагловатость, стал обуваться. Шнуруя ботинки, парнишка продолжал размышлять над превратностями судьбы, но так и не нашел объяснения тому неприятному факту, что он, выходя из Большого зала, вновь приземлился на мягкое место, которое, если так будет и дальше продолжаться, придется скоро переименовывать в жесткое. Наверняка, там мозоль набьется от частых посадок.

В этот раз обошлось без свалки. Гордий, решивший, что утренний конфуз был чистой воды случайностью, сытый и довольный жизнью вышагивал к выходу. Небрежно оттолкнув к стенке замешкавшегося у него на пути первоклашку с Даркхола, фалстримец успел сделать еще два шага вперед. После чего он вновь коротко взмахнул руками, скорчил непонимающую рожицу, взбрыкнул ногами, подбросив их на уровень груди, глухо шлепнулся задом на пол, поменял выражение личика на жутко расстроенное и стремительно помчался к выходу. Катился он опять полулежа, полусидя, что у него начало входить в привычку. Да и опыт стал понемногу накапливаться.

Теперь Чпок уже более ловко маневрировал по полу, пытаясь научиться управлять поступательным движением. Согласитесь, это же глупо просто тупо катиться вперед и все. Вот Гордий и перемещал центр тяжести то в одну сторону, то в другую, а соответственно и сам лавировал то туда, то сюда. Такое поведение, в конечном счете, помогло ему удачно разминуться с рыцарскими латами, на которые он сперва и нацелился лоб в лоб.

Конечно, насчет удачи, так это бабка надвое сказала. Грохот от разлетевшегося на запчасти панциря витал в воздухе еще долгое время, после того как латник опрокинулся навзничь, задетый фалстримцем вскользь, но сильно. Звон протяжно колыхался басовитым гулом и призывал к отмщению за поруганную дворянскую честь. Тот грязный приемчик, которым он оказался повержен в нечестной схватке, иначе как подлым назвать невозможно. Отмщение в лице разъяренного Тайлера Кинга незамедлило выскочить из столовой, расталкивая столпившихся и весело гогочущих учеников. Месть кровожадно полыхала отблесками факелов на стеклышках пенсне, замысловато не матерно ругаясь вперемежку с жалобными причитаниями, хватаясь одной рукой за сердце, а другой злобно грозя вслед отъезжающему от места аварии Чпоку.

– Минус десять баллов Фалстриму! – яростно проорал нарушителю правил дорожного движения смотритель замка и горестно упал на колени перед поверженным рыцарем. Подобрав шлем, Тайлер утешающе провел кончиками пальцев по свежей вмятине на забрале и прижал железяку к груди, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, словно потерял в бою лучшего друга детства.

Гордий естественно до глубины души возмутился несправедливым штрафом и решил притормозить, чтобы объясниться с придирчиво-дотошным инспектором. Да вот беда, основные тормоза отказали напрочь. Пришлось парнишке воспользоваться ручником. А если быть точнее, то ножником. Проявив чудеса сообразительности, смекалистый фалстримец без раздумий схватился за первую попавшуюся ногу, мимо которой мчался на всех парах. Скорость немного упала. Упал и ничего не подозревавший пятикурсник-стонбирец, которого Чпок цапнул за конечность.

– Не повезло, – спокойно констатировала прискорбный факт Аня, проходя с друзьями мимо.

– Кому не повезло? – заинтересовался Роб, бегло оценивая габариты навернувшегося старшеклассника.

– Я так думаю, что обоим, – с необычайной рассудительностью заметила Янка. – Ты только глянь на лицо стонбирца. Даже у меня мурашки по коже пробежались, хотя я здесь ни каким боком не прислонялась.

Это уж близняшка загнула, конечно. Еще как прислонялась этой ночью, со всей дури упираясь плечом, лишь бы получить подобный результат. Но девчонка была права, мордашка у поднимающегося старшеклассника и в самом деле отнюдь не светилась всепрощенческой добротой. Мохнатые, кустистые брови парнишки сгрудились около переносицы. На мощных широких скулах многообещающе перекатывались крупные желваки, размером чуть уступающие грецкому ореху. Нос, сразу видно, что уже разок сломанный, гневно трепетал крыльями, с шумом втягивая в себя воздух. Звук этот немного напоминал отдаленный рокот, стремительно приближающегося урагана. А скрип зубов был похож на трение мельничных жерновов. С чувством отряхнув ладони, – на его одной легко разместились бы две Гошины плюс одна Янкина, – стонбирец склонил голову сперва влево, потом вправо, с хрустом разминая короткую шею. И постарался запомнить профиль смертника, посмевшего его уронить. При всех он, конечно, его не тронет. Но когда-нибудь выбьет из него пыль. Да и дурь. Возможно, что и мозги, если они имеются в наличии. Со всем остальным, – душа, жизнь и прочая мелочевка, – это уж как повезет. Может, задержатся в жертве. А может и нет.

Врагов себе Гордий выбирать навострился мастерски. Мало того, что стонбирец сам по себе оказался обладателем внушительных размеров, так он еще был призером школьных соревнований по троеборью. А это вам не хухры-мухры, леденцы на палочке. Во-первых, метание ранца, набитого учебниками, на дальность и точность. Упавший старшеклассник с легкостью выбивал в этом виде состязаний девять окон из десяти со стандартной позиции в двадцать пять шагов почти без разбега. Так же в его активе числилось почетное третье место в силовых упражнениях на перемене. А это крайне нелегко: выстоять, не сходя с места, а лучше даже не шелохнувшись, когда на тебя с ревом, криком, визгом и писком налетает несущаяся орава, точнее – орда учеников от малышни до выпускников включительно. И разбивается на отдельные брызги-личности, подобно штормовым волнам об утес.

В скачке преследования с препятствиями ему вообще равных не было среди учеников Хилкровса. Согласитесь, стоит уважительно относиться к человеку, который умудряется уйти от погони, когда у него на спине сидит жокей-первокурсник, указывающий дорогу, в обеих руках болтаются груженые под завязку авоськи с деликатесами и бутылками, которых хватит на весь факультет, позади мчится судейская команда, состоящая из учителей. А путь от замковых домовиков, у которых взяты продукты и выклянчен ящик пива, до факультетской башни долог, извилист, тернист, наполнен теми самыми неожиданными препятствиями и бог еще знает какими опасностями на пару с ловушками. Но победа защитывается лишь в том случае, если смог доставить за порог башни все в целости и сохранности, включая себя и жокея. Продукты и пиво достаются победителям. Чтобы был стимул изо всех сил рваться к победе и о проигравших тоже не забыли. Тех, что не смогли сбросить с хвоста преследователей-судей, ждет длинная скучная ночь, проведенная в карцере. А посему победит лишь бегущий. Стонбирец побеждал всегда. Эх, и ловок Чпок себе врагов выбирать!

– Каджи и Яна Лекс раз вам нечем больше заняться, кроме как разглядывать этот бедлам, то попрошу вас следовать за мной. Вы пропустили урок и если думаете, что посещение кабинета директора является уважительной причиной для того, чтобы не выучить одно из основных защитных заклинаний, то вы глубоко заблуждаетесь. У меня найдется достаточно свободного времени, чтобы позаниматься с вами индивидуально.

Бласта Мардер возникла за спинами друзей неслышно, словно соткалась из воздуха. Они даже вздрогнули от неожиданности. Улизнуть от занятий у них теперь при всем желании не вышло бы. И даже мысли такой не возникало. Декан Блэзкора второй в замке человек, после Своча Батлера, разумеется, с кем ребята хотели бы поссориться. А потому они пристроились след в след учительнице, помахав на прощание Робу и Ане, которым повезло больше: у них впереди честно заслуженный выходной, посвященный увлекательному безделью. Преподавательница заклинаний уверенно направилась к башне «Пять углов», по привычке не оглядываясь, абсолютно уверенная, что ребята держатся на шаг позади нее.

– Надеюсь, что выучить отталкивающее заклинание будет не сложнее, чем понять теорию о множественности миров, и мы скоро присоединимся к Аньке с Робом, – Янка беззаботно прошмыгнула в проем небольшой двери, спускаясь по крутым ступенькам вниз аудитории.

– Ты поняла то, что вымудрил Намбус Гон? – у Каджи глаза на лоб полезли от изумления. Он поразился даже не столько тем, что близняшка смогла разобраться в хитросплетении мудреных научных слов, сколько тем, когда это она успела совершить свой подвиг.

– Легко, – подтвердила девчонка, тряхнув ядовитой зеленью прически, и искоса глянула на друга. – А ты, Гоша, разве еще не раскусил теорию магии?

– Да в его рассуждениях черти все копыта переломают и хвостами перепутаются, пока до сути доберутся! – праведно возмутился парнишка. – Я честно попытался прочитать. Но заснул уже на втором абзаце.

– Просто ты лентяй, – пожала плечами Янка и, улыбнувшись, добавила мягко. – И засоня. Все элементарно, Ватсон. Слушай сюда и запоминай, дважды повторять не буду. Миров бесчисленное множество, настолько бесчисленное, что и представить себе трудно, но ты все же постарайся. Представил?

Каджи попробовал, но у него только голова закружилась от неохватности темы. Он отрицательно качнул подбородком и тихо буркнул:

– Не получается. Я не знаю, что такое бесконечность, а значит и не могу ее представить. Как вот ее можно сосчитать, например? Цифр, наверное, таких даже не существует в природе…

– Существуют, можешь не беспокоиться, – близняшка вздохнула, огорченная непонятливостью и излишней дотошностью друга. Мог бы просто на веру принять, как она поступила. А ему бесконечность, видишь ли, сосчитать захотелось, Лобачевский местный, Фома неверующий, очкарик мой глупенький. – Сейчас я тебе доходчиво сосчитаю. Записывай формулу, если на память жалуешься. В скобках: до фига помноженное на до хрена. Скобки закрываются. Вся эта жуть в кубе. Полученное вновь умножается на тьму в квадрате. И плюсуется еще один мир, наш собственный. Все вместе равняется бесконечности. Понял?

– Теперь понял, – честно ответил Гоша, уяснив наконец колоссальное количество и масштабность окружающих его мирозданий, ужаснувшись между делом. – Но лучше бы я остался в неведении, пытаясь до сих пор понять мудреные фразы учебника.

– Намбус слишком много шелухи насыпал в книжку, а смысл – яснее ясного. Гошка, ты только подумай, что значит существование бесконечных миров! Ведь где-то сейчас в одном из них, почти точной копии нашего, с большой долей вероятности стоят такие же Гоша и Янка и рассуждают о том же, что и мы. Только у той Янки, например, волосы не зеленые с синим, а синие с зеленым. А другой Гоша очки не носит, предпочитая им контактные линзы. Прикольно?

«И они любят друг друга, а потому та Янка не мучается, как я сейчас», – вслух Янка ничего подобного не сказала, но настроение у нее заметно ухудшилось, а воображение самовольно вернулось к увиденному ночью в водопаде.

– Ваша мысль, Яна, хотя и не отличается оригинальностью, тем не менее, она совершенно точно отражает истинную сущность мироздания, – профессор Мардер непринужденным взмахом волшебной палочки извлекла из чуланчика, а именно он скрывался за одной из боковых дверок, уже знакомое ребятам чучело. – Так вот те самые, иномирные Каджи и Лекс, сейчас уже приступают к изучению отталкивающего заклинания. Я вам настоятельно рекомендую последовать их примеру.

Битых полчаса Бласта разжевывала ученикам тонкости применения этого, по сути, не сильно хитрого магического действа. Особое слово – естественно! Резкий взмах волшебной палочки, словно атакующий выпад шпагой – конечно. Но, как и во всем остальном, главное заключалось в мысленной концентрации, в желании сделать, казалось бы, невозможное с физической точки зрения и правильном векторе приложения своих сил. Когда декан Блэзкора почувствовала, что ребята малость прониклись пониманием, она их оставила тренироваться на манекене, а сама уселась за учительский стол и углубилась в изучение груды свитков с выполненными домашними заданиями одного из старших курсов. А это требовало предельной концентрации, похлеще, чем при выполнении заклинания.

Большинство студентов мало того, что карябали как курицы лапой, так еще они умудрялись писать с таким количеством ошибок, что невольно закрадывалось подозрение, будто и читают они точно так же, по диагонали, не вдаваясь в смысл, да и с трудом узнавая буквы. Это ж надо умудриться сделать сразу три ошибки в одном слове «распространение»! В результате получилось неудобоваримое «разпрастранненье». Врем, даже четыре ошибки. Абсолютный рекорд. Интересно кто этот самый смешной юморист курса? А, Толя Прочтет. Вопросов больше не имеется. Бласта уверенно отложила свиток в сторону, решив оставить его прочтение напоследок, дабы не сбиваться с серьезного настроя на шутливо-ироничный, а точнее – язвительный ход мыслей, когда будет выискивать в обширном пустословном трактате, густо усыпанном примитивной претензией на юмор, хотя бы одну случайно заблудившуюся там мысль.

– Авэйх! – Янка взмахнула палочкой именно так, как только что ей объяснили, но манекен даже не шелохнулся. – Что за…

Каджи немного криво усмехнулся и, абсолютно уверенный в своих силах, легко повторил заклинание, даже не сомневаясь, что у него получится с первого раза:

– Авэйх! – не получилось, и парнишка немного разозлился, озадаченный. Впрочем, он постарался скрыть факт своего разочарования, небрежно пожав плечами…

…Ребята издевались над собой и манекеном уже второй час кряду, правда, с небольшими перерывами. Бласта не мешала им самоутверждаться, погрузившись с головой в работу, но и не помогала, посчитав, что лучше, чем она уже объяснила все равно рассказать нельзя. Успехи у друзей застыли на уровне нихренась целых, шиш десятых, фиг тысячных по шкале Дебилмеера Хитромудрова.

– А куда это вы вчера вечером с Олирой ходили, если не секрет? – попутно поинтересовался Гоша. – Авэйх . Да он сдвинется хоть чуть-чуть?!

– Секрет, – хитро прищурившись, ответила близняшка, в очередной раз взмахнув волшебной палочкой. – Авэйх … Это чучело-мяучело просто заколдованное какое-то!.. Ты же еще в первый вечер ясно дал мне понять, что тебя не интересуют всякие побочные занятия, кроме уроков. Так чего же ты, Гоша, пристаешь ко мне с досужими расспросами? Раз ходила, значит, нужно было.

– Авэйх . Чтоб его капыры уволокли! – Каджи пожал плечами. – Да просто интересно, вот и все. И странно. Ты и Луиза – вместе. Чудеса.

– Сам ты странный! Это почему же мы не можем с Олирой пообщаться вечерок? – возмутилась девчонка. – Авэйх . Забодай его комар!.. Вот если бы ты вместе с нами еще пошел до кучи – это и на самом деле выглядело бы чудно, если не сказать чего покруче. А так, ничего особенного не произошло. Интересно, говоришь? А у меня вот совсем другое обстоятельство любопытство вызывает. Как ты думаешь, что мы с тобой вчера видели? Может, водопад и вправду наше будущее показал?

– Янка, хватит глупости болтать! Авэйх! – манекен отлетел на шаг назад, но парнишка даже не заметил своего успеха, смущенно, задумчиво и немного зло уставившись на близняшку.

– Это почему же я, по твоему мнению, глупости болтаю? Авэйх !! – чучело отпрыгнуло еще на два шага, но девчонка тоже не обратила на этот факт никакого внимания, старательно распиливая Каджи пополам, сверху вниз, пронзительным взглядом, в котором закипала ярость, а смущением и задумчивостью даже и не пахло.

– Потому что это чушь орочья на репейном масле! Никакое это не будущее, разве что оно только в твоих мечтах прописалось с некоторых пор. Вечно вы, девчонки, выдумываете всякую фигню. Авэйх !!! – парнишка, не глядя, ткнул кончиком волшебной палочки в сторону манекена, и тот живенько отлетел почти к стене класса. А Каджи вернул близняшке ее взгляд сторицей: смущение и задумчивость пропали, сменившись одиноким клокочущим негодованием непонятно на что или кого.

– Ах, вот значит, как ты заговорил, Гошенька?! По твоему выходит, что я просто глупая взбалмошная дурочка, от которой никакого проку, окромя вреда?! Хорошо, запомним, – в глубине серо-голубых озер, стремительно потемневших, зарождался десятибалльный шторм. Окатив первой же холодной волной, густо настоянной на презрении, свою любовь , Янка резко выкинула руку в сторону чучела, попутно продолжая в мыслях неторопливо-методично распиливать Каджи на мелкие чурбачки, вполне годные для того, чтобы впоследствии пройтись по ним топориком. Буратино не получится, а вот на мелкие щепки она их с превеликим удовольствием порубает.

– Не придумывай. Этого я не говорил. Ты, Янка, нормальная девчонка, вот только…

– Да-а? – притворно удивилась близняшка. – Нормальная? И это все, что ты можешь обо мне сказать? Отлично же ты меня изучил за год знакомства, прям слов не нахожу, только буквы матерные остались. Ой, прости, я ж тебя перебила на самом интересном месте. Нормальная, вот только что еще? – медоточивости ее голоска позавидовали бы сами сирены. Да и хитрости, с которой она направила утлое суденышко Каджи на острые подводные скалы, тоже. Сам виноват, загнал себя в тупик, из которого выхода не наблюдается, кроме как или сказать правду, о чем думал, или безбожно соврать. И неизвестно, что лучше. Точнее известно: хоть так, хоть иначе, а в лоб получит. – АВЭЙХ !!!

Манекену надоело вечно отступать, да собственно и некуда уже было. Он почти уперся в стену еще после Гошиного заклинания. А посему, не пускаясь в долгие размышления, чучело просто-напросто взорвалось с громким хлопком, разлетевшись в радиусе трех метров небольшими ошметками, лоскуточками и рванью. Ребята, опомнившись, тут же отбросили в сторону бесплодную ссору и оторопело уставились на результаты тренировки. Эти результаты густо усыпали пол около двери чулана. Некоторые еще продолжали едва заметно дымиться.

Бласта Мардер невозмутимо дочитала последнее предложение в очередном свитке до конца, свернула пергамент в трубочку, предварительно поставив в нем аккуратную пятерочку (он оказался грамотным и толковым, впрочем, ничего другого декан Блэзкора от Оли Громыко и не ожидала), и отложила его к небольшой горке с успехом выполненных домашних работ. Другая гора, которую старшеклассникам придется переписывать заново, чтобы хотя бы вполовину снизить количество ошибок и на одну десятую поднять свой общеобразовательный уровень, заново пообщавшись с учебником заклинаний, оказалась гораздо внушительнее по размерам, напоминая собой малюсенький Эверест. Бласта помолчала минутку, внимательным взглядом оценивая учиненный в классе погром, тихо вздохнула и поманила ребят пальцем. Когда они, растерянные подошли к ней, учительница заклинаний спокойно им объявила:

– Что ж, я полагаю, на этом урок можно закончить. Хочу только в заключении сказать вам несколько слов. На будущее постарайтесь учесть свои ошибки. Поначалу у вас ничего не получалось, и я это прекрасно видела, – ребята переглянулись между собой, они-то думали, что профессор Мардер полностью погрузилась в свои заботы. – А все из-за того, что вы не больно-то и хотели, чтоб у вас получилось.

Друзья открыли было рты, чтобы с жаром возразить на несправедливое, по их мнению, замечание. Но Бласта всего лишь вздернула дугой левую бровь, и желание возражать как-то незаметно скрылось с глаз долой, юркнув в ближайшую подворотню.

– Я не говорю, что вы не старались. Напротив, чересчур старались. Умом. Но, повторю, по неведомой мне причине ваши чувства оставались холодными и ничего не желающими. А вот когда они проснулись, – декан Блэзкора растянула губы в слабом подобии улыбки, точнее уголки рта малость вскарабкались повыше, – то и результат не заставил себя долго ждать. Каджи, постарайтесь запомнить то, что вы чувствовали в тот момент, когда смогли отбросить манекен через весь класс к стенке. Я думаю, вам это поможет в будущем, как, впрочем, и само заклинание пригодится. Что же касается вас, Лекс, то я, честно скажу, пребываю в растерянности. Впервые в жизни мне приходится наблюдать такой бурный, я бы сказала, яростный всплеск эмоций, спрессованных в одно краткое мгновение в единый целенаправленный вектор. Вам, Яна, обязательно нужно научиться контролировать свои чувства, – близняшка виновато потупилась, – а то, не ровен час, вы кого-нибудь просто убьете, вместо того, чтобы всего лишь оттолкнуть подальше. Да…[101]101
  Можете выключить песню.


[Закрыть]

Учительница на минуту погрузилась в раздумья, словно позабыв о присутствии рядом с ней школьников. Но потом она встрепенулась и легонько махнула рукой:

– Идите отдыхать, дети. Развлекайтесь, ведь сегодня суббота, как никак.

А сама Бласта удрученно обозрела расплескавшееся по большому столу море еще не прочитанных свитков, с архипелагом уже изученных и раскиданных в зависимости от качества на неравномерные по площади островки. Но лучше уж сегодня доделать то, что вполне можно отложить и на завтра. Или наоборот? После всех этих «пастигла», «пазабыл», «астарошно» и «ашипка», честно говоря, уже мозги набекрень и голова идет кругом. Вторым, третьим, бесчисленным, вращаясь и разбрасывая вокруг себя красные всполохи раздражения, словно сигнализация тревоги, сработавшая от несанкционированного проникновения чуждых созданий под черепную коробку. А Бласта не может себе позволить, точнее не имеет права, быть раздраженной. Не так она воспитана, чтобы ходить по школе злой и сыпать направо и налево штрафными баллами, только из-за того, что ей самой плохо и неуютно. Что ж, решено! Она вряд ли сильно ошибется, если, не глядя, поставит в остальные свитки троечки. С минусом. И все довольны. Особенно ученики.

Ребята[102]102
  Включите песню Adriano Celentano – Solo Da Un Quarto D'Ora.


[Закрыть] возвращались в Башню Грифонов медленно, словно нехотя, будто их туда тянули волоком на аркане. И хотя небо продолжало плаксиво хмуриться, но то ли слезы уже закончились, то ли достойной причины закатить очередную истерику, обильно орошая землю влагой, не находилось. Вот друзья и воспользовались временным затишьем, чтобы плестись под крышу нога за ногу. Не смотря на то, что жгучесть обидной перепалки осталась далеко позади, они напряженно молчали. Вовсе не из-за обиды друг на друга, а скорее по причине осознания своей собственной вины в произошедшей заварухе. И с чего взбеленились оба – непонятно? Ладно бы причина стоящая была. Хотя это как посмотреть.

Но как бы там ни было, а что-то неприятное, тревожное, предвещающее в ближайшее время большие, нет, ОГРОМНЫЕ неприятности, продолжало витать вокруг ребят, натужно хлопая черными крыльями и беззвучно накаркивая невзгоды. Потому-то настроение у обоих было крайне непонятным: не то музыки и цветов хотелось, не то убить кого-нибудь, с разбегу и не разберешься. Тоска, одним словом.

Янка шла, полностью погрузившись в невеселые мысли. Как там сказала Бласта? Нужно научиться контролировать свои чувства? Легко! Да вот только кто возьмется саму Янку контролировать, пока она будет занята надзором за своими чувствами? Проблемка еще та. Но учительница права на все сто с гаком процентов. Пора взять себя в руки, желательно с надетыми на них пушистыми ежовыми рукавичками. Так надежнее будет. А то совсем она распустилась последнее время. И как всегда Каджи во всем виноват, паразит такой! Ну вот что ему, дубине стоеросовой, стоит сказать ей, что она ему тоже нравится? И все, больше ничего от него не требуется! Ему делов-то на четверть гроша. А для Янки праздник на всю оставшуюся жизнь. И она сразу бы успокоилась, став прежней веселой, озорной и беззаботной девчонкой. Так нет. Разве дождешься от этого очкарика бессердечного ласкового слова.

Гоша может и припустил бы скорым шагом в башню, да неловко было бросать подругу в одиночестве. А сказать ей, чтобы она пошевеливалась, у него язык не поворачивался. Хвала Единому, что она, кажись, от недавней размолвки отвлеклась, озаботившись другой проблемой. Бласта, молодец, ткнула девчонку носом в то, о чем Каджи не решился бы сам в слух сказать, хоть и давно пора было это сделать. Янке нужно научиться управлять своими эмоциями. Да и вообще непонятно, что такое с ней творится с тех пор, как они приехали в Хилкровс. Конечно, близняшка и раньше отличалась импульсивностью, непостоянством и безудержностью в поведении. Половинчатости за ней отродясь не замечалось. Но сейчас она стала просто невыносимой, взбалмошной, как сама сказала. Дурочкой? Нет. Пока. И чего ей не хватает для полного счастья? Знать бы, глядишь, и помог чем. Все-таки, что ни говори, Янка, со всеми своими редкими недостатками и уж конечно с многочисленными достоинствами, его подруга. Сама лучшая подруга, чего уж скрывать от себя. Но эпизод со свадьбой – откровенный перебор!