Текст книги "Гоша Каджи и Венец Гекаты (СИ)"

Автор книги: Татьяна Рябова

Соавторы: Игорь Рябов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 45 страниц)

Глава 22. Кому не спится…

Если[89]89
  Включите песню 5 °Cent – I'm a Soldier.


[Закрыть] бы окончание уроков означало беззаботное ничегонеделанье в течение всего вечера, это было б классно! И настроение у парнишки наверняка улучшилось бы. Увы. Остаток дня предстояло проторчать за учебниками, наверстывая упущенное из-за болезни. Единственную мысль, гулявшую у Каджи в голове, с полным основанием можно было обозвать злорадной. Хорошо, что не одному предстоит страдать, Янка составит компанию в корпении над занудной теорией магии. А еще за ужином Гошу не отпускала тревога за сестренку, свернувшаяся клубочком около самого сердца и глухо оттуда порыкивающая на всех без разбору. Не помогли успокаивающие заверения профессора Батлера. Так же впустую старались друзья. Стоит заметить, что их увещевания прозвучали слишком уж обще и дежурно, совсем без старания. Да и продолжительностью не отличались. Погрузившись в пучину переживаний за близкого человека, парнишка без воодушевления тыкал вилкой в тарелку с салатом оливье, больше бездумно гоняясь за постоянно ускользающей неуловимой горошиной, чем поглощая пищу.

Баретто продолжал витать в заоблачных мечтаниях о тренировке, приближающейся с каждой минутой, которым он, похоже, вел внутренний отсчет. Слава Единому, что хотя бы вслух перестал о ней бубнить, треская вареные бобы с каким-то мудреным соусом. Аня устала быть связующим звеном, объединяющим на глазах трещавшую по швам компанию. И девчонка просто махнула рукой на их стремительно нарастающую разобщенность, когда каждый настолько глубоко погрузился в свои личные проблемки, что на чужие стало ровным счетом наплевать. Янка может быть и постаралась бы хоть Каджи растормошить и привести в надлежаще-бодрое состояние, да близняшке даже поесть толком и то не дали. Едва она успела проглотить пару ложек гречневой каши, круто прожаренной до золотистой корочки и обильно залитой молоком, как рядом с девчонкой нарисовалась, кто бы мог подумать, Олира.

– Чудно смотришься, – настолько торопливо заметила вейла, окинув беглым взглядом ядовитую зелень с синеватыми перистыми прожилками на голове близняшки, что никто из присутствующих рядом в результате так и не понял, где же она поставила ударение в первом слове. – Никак траур по собственной неудавшейся жизни подошел к концу? Давно пора, Янусик. Нам ли жить в печали? Пусть грусть-тоска всего лишь снится…

Лекс поперхнулась кашей от неожиданности и возмущения, смешавшимися в одну гремучую смесь, которая вот-вот рванет. Но обошлось, не рванула. Пока Янка старалась побыстрее прокашляться, чтобы ответить лахудре с подобающей случаю язвительностью, Луиза нагнулась к ее уху и что-то горячо зашептала скороговоркой. Удивление друзей стремительно нарастало по мере того, как выражение лица близняшки менялось со скоростью ветра. Поначалу оно было свирепым от невозможности сразу поставить на место чернявую прилипалу, в корень уже доставшую Янку и, ей хотелось думать, Гошу. Потом мордашка девчонки раскрасилась изумлением, настолько ярким, что оно одним махом заткнуло за пояс всеобщую ошарашенность ее друзей. А под занавес личико приобрело легкомысленную бесшабашность со смешливыми ямочками на щеках, окрасившихся легким румянцем.

Олира наконец закончила секретничать, выдохнувшись. Разгибаясь, старшеклассница пробежалась победным взором по вытянувшимся лицам ребят, на миг запнувшись за отсутствие серебристой прядки на голове Каджи.

– Так ты лучше смотришься, Гоша, – улыбчиво прокомментировала Луиза, беззаботно махнув рукой на его взметнувшиеся от удивления ввысь брови. – На фига тебе излишняя популярность? Ты и без прядки парень, что надо. – И вейла подмигнула ему игриво.

Странно… Нет! Не вписывается ни в какие ворота тот факт, что Янка промолчала на такое вызывающе-непотребное поведение лахудры. А ведь согласно всем правилам и нормативам должна была растереть настойчиво-надоедливую соперницу в мелкий порошок и развеять его по ветру. В крайнем случае, после казни подмести с пола и в урну выкинуть. Вместо этого близняшка сделала вид, будто ничего из ряда вон выходящего не заметила. Потом на скорую руку она заказала себе у замковых домовых пару бутербродов с ветчиной, пятилитровую баклажку крепкого эльфийского портвейна «Семь троек» и банку болгарских маринованных корнишонов, строго уточнив, чтобы домовые все заказанное приготовили на вынос, сложив в целлофановый пакет. Желательно красивый и с ручками. Немедленно получив выпивку, что было неслыханным делом для школы, и закуску, Янка легко выпорхнула из-за стола, сделав на прощание остающимся ручкой.

– Меня не ждите. Встретимся в гостиной. Если я когда-нибудь вернусь туда, – обе (!!!) девчонки прыснули в кулачки и быстрым шагом удалились из Большого зала, провожаемые остекленевшими от недоумения глазами остающихся. Можно сказать, что «подружки» попросту выбежали из столовой, что-то живо на ходу обсуждая и радостно жестикулируя. Вряд ли они слышали с каким громким лязгом и натужным скрипом отвисшие челюсти у ребят медленно возвращались на положенное им место…

Гостиная Блэзкора постепенно возвращалась в свое нормальное сумасшедшее состояние. О пропаже Эрика Сапрыкина, конечно, никто из блэзкорцев не забыл. Но они – всего лишь подростки, и долго хандрить не умели. Острота потери сокурсника немного притупилась, а большинство ребят и вовсе думали, что их товарищ скоро обнаружится целым и невредимым. А как же иначе! Разве может в Хилкровсе бесследно пропасть ученик? А тем более покалечиться или, не приведи господи, погибнуть? Да Этерник просто-напросто не позволит случиться несчастью. И сыщики шныряют по всем закоулкам замка. Значит, совсем скоро Эрик, паразит такой, будет сидеть с довольной мордой перед камином и травить байки, в которых красочно опишет свои приключения. Возможно, что кое-кто из блэзкорцев попытается повторить его похождения. Исключать такой возможности ни в коем разе нельзя. Это ж блэзкорцы!

А покамест на всю катушку развлекал учеников Барни, возобновивший свои вечерние концерты. Его фанаты, сильно прибавившие количеством душ, сгрудились обок от книжных полок в противоположной камину части башни. Для приемника в этом году соорудили настоящую сцену, только в миниатюре, где он сейчас и расхаживал с важным разухабистым видом. Сверху на него били волшебные софиты, самостоятельно меняющих цветность и интенсивность свечения в зависимости от темы и настроения рассказчика. Как старшеклассники добились подобного эффекта совсем неважно, но магическая техника работала исправно. Хотя сразу видно, что коллективных сил они на оборудование театра одного актера не пожалели. Но оно того стоило. Сами фаны расположились в удобных креслах, расставленных полукругом в три ряда на манер амфитеатра. Тем, кому сидячих мест не хватило, тусовались на галерке, тесно обступив со всех сторон подиум и жарко дыша в затылки счастливым обладателям кресел.

Когда Аня, Гоша и Роб показались в гостиной, Барни как раз закончил рассказывать один из анекдотов, которых знал такое невероятное количество, что мог, не повторяясь, травить их несколько суток напролет и без остановки. Правда, не все из остроумных историй были предназначены для юных ушей студентов, а потому приемник выбирал для своих выступлений только те, что не шибко вгоняли ребят в краску. Заметив своих друзей, Барни активно замахал маленькими ручонками и радостно запрыгал, приглашая их присоединиться к развлечению. Каджи скорбно вздохнул и молча ткнул указательным пальцем в портфель, висевший сбоку на ремешке. Приемник прекрасно понял его проблему, а потому настаивать или обижаться не стал.

Баретто сразу уволокли под руки за большой овальный стол, где Санчо по-хозяйски разложил схему стадиона, нарисованную на большом куске пергамента. Команда по квиддичу усиленно разрабатывала новую стратегию предстоящих игр, уделив особое внимание тактическому взаимодействию. А его требовалось обновить, потому что старые методы игры уже приелись самим, да и противники их хорошо изучили, умело противодействуя. Каждая новая мысль принималась на ура, долго разжевывалась и в результате или выплевывалась за ненадобностью, или от стола слышались радостно-торжествующие вопли, трубно разносившиеся по всей гостиной. Мнение Роба, как человека нового в команде, интересовало всех без исключения, ведь со стороны порой куда виднее ошибки и просчеты. Ожидать, что парнишка сможет быстро вырваться из загребущих ручонок своих спортивных соратников, не приходилось. Да он и не горел таким желанием.

Аня сочувственно и виновато глянула на Гошу, краем уха прислушиваясь к очередному рассказу приемника. На губах у близняшки непроизвольно заиграла изо всех сил сдерживаемая улыбка. Этой счастливице учить ничего не нужно. К завтрашнему дню домашних заданий еще не накопилось, так что она на сегодня уже отмучилась. Парнишка лишь плечами пожал на немой вопрос девчонки, а не нужна ли, дескать, ему помощь.

– Ань, ты иди развлекайся. А я в спальню отправлюсь. Все равно в этом бедламе теорию магии учить равнозначно изощренной пытке, – близняшка благодарно хлопнула ресничками и не замедлила присоединиться к Фан-клубу «Барни Co.».

Словно в подтверждение его слов к уже имеющимся сутолоке, шуму и гаму добавился оглушительный взрыв хохота из амфитеатра. Ученики ржали как лошади в стойле, топали в изнеможении ногами, складывались пополам, держась за животы, и размазывали рукавами мантий слезы по щекам. А Барни, мягко прищурившись в легенькой усмешке, с достоинством раскланивался во все стороны, маленько небрежно, будто пытался всем своим видом показать зрителям, что не стоит его благодарить. Это, мол, еще цветочки, а ягодки созреют малость опосля. Вот тогда можете и похлопать в ладоши. Но хватит о веселом, пора и песню вам спеть. Душевную, лирическую, рэповую. И ведь запел, мастер на все языки!

Спустя один куплет, когда Каджи уже оказался почти на самом верху винтовой лестницы, полого взбирающейся по окружности стены башни к спальням, разместившимся этажом выше, на входе в гостиную раздался жуткий рык:

– ГДЕ ОН?!! УБЬЮ!!!

На пятачке входа появилась растрепанная и разъяренная не на шутку Таня Сантас, монументально застывшая, уперев руки в бока, со взглядом, разбрасывающим вокруг нее жгучие ледяные молнии, раскрасневшаяся от гнева и чуточку запыхавшаяся от быстрого бега. Она обвела помещение внимательным взглядом, пристально прищурившись. Крылышки ноздрей у нее мелко трепыхались, выдавая клокотавшую внутри ярость.

– Где этот паразит? – медленно, почти по слогам произнесла староста, но ответом ей послужило дружное молчание. А еще через миг, сбросив оцепенение, ученики вновь принялись каждый за свое дело. – Санчо, вот только попадись мне под горячую руку, – изуродую как бог черепаху! И магией закреплю, чтоб исправить нельзя было. Ты хоть в курсе, чудовище, что твоя очередная шуточка принесла нашему факультету СЕМЬДЕСЯТ штрафных баллов? Прикольно?…

Чудовище, конечно же, об этом знало или, в крайнем случае, догадывалось о размере приза. Потому-то и не обнаружилось в гостиной, исчезнув из нее, едва заслышало шаги Сантас, и бросив обсуждение тактики и стратегии на произвол судьбы. И оно даже успело стремительно Каджи обогнать, обдав его упругим ветерком и весело предупредив на прощание голосом капитана факультетской команды по квиддичу:

– Тсс, ты меня не видел, Гоша. Это не я, Санчо – это глюк.

Ну, глюк, так глюк. Парнишка усмехнулся своим мыслям, которые наперебой выдавали ему различные варианты окончания истории с погоней. Самым вероятным было предположение, что поймать Санчо, когда он того не хочет, столь же трудно, как и представить Вомшулда в роли добренького Деда Мороза, раздающего ребятне сладости и подарки. Причем Нотби с ватной бородой и красным носом выглядел намного реальнее, чем пойманный Санчо.

Стоило только Каджи перешагнуть порог своей спальни, как Бардер, мирно жевавший лежа бутерброд и почитывавший книжку, побросал все прямо на постель и нарочито медленным шагом демонстративно покинул помещение с явным вызовом в глазах. И сокурсник так кисло сморщился, будто ему было до тошноты противно находиться рядом с Гошей. Парнишка лишь вздохнул грустно, прекрасно представляя чувства, бурлившие в душе оскорбленного Шейма. Но в то же время он подумал, что так и было запланировано.

«Все просто замечательно! Бардер, держись от меня подальше. И не боись, ты не будешь одинок. Скоро к твоей компании много кто присоединится. Ты – пока первая ласточка, но вся остальная стая уже в пути».

Намбус Гон был в своем репертуаре и даже перещеголял сам себя в занудности, витиеватости и ненужном на страницах учебника морализаторстве по поводу и без оного. Его «Теория магии для продвинутых чайников» вызвала у Каджи протяжный зевок, грозивший закончиться вывихом челюсти, уже в самом начале второго предложения первой главы, повествующей о существовании бесчисленных миров. Неизвестно кого видел автор в образе «продвинутых чайников», но Гоша в их число явно не входил. Да вы попробуйте сами с налету разобраться в этой многоумной фразочке: «Множественность миров есть ни что иное, как объективное проецирование личностной сублимации субъекта на разнополярную векторную вероятность происходящих событий, имеющих бесчисленную количественную продолжительность в каждой последующей точке мироздания, что, впрочем, уже не может наложить знак „минус“ на свершившиеся события в определенном пространственно-временном континууме, обращая их вспять, однако и не исключает теоретической возможности прямого или косвенного вхождения субъекта в изначально нулевую систему координат, точкой отсчета для которой служит желание субъекта попасть в определенное время и место одного из существующих миров». Ну как, у вас голова не закружилась? Вот-вот.

Недовольно фыркнув, Каджи повторно прочитал фразу на этот раз медленно, чуть ли не по слогам, пытаясь найти в ней простой смысл, который так удачно спрятался за ученым многословием. Попытка с треском провалилась.

– И вот это я должен понять в двенадцать лет? – парнишка бегло пролистал учебник в поисках картинок, хоть как-то иллюстрирующих ход мыслей автора. Таковых не нашлось. Зато на глаза попалось неисчислимое количество таблиц, схем, диаграмм и заумных слов, густо рассыпанных по страницам. – Интересно, Намбус сам-то хоть что-нибудь понял из того, о чем пытался нам поведать? Сомнения меня обуревают. Вряд ли он хоть раз открывал свое творение с тех самых пор, как поставил последнюю точку и отправил рукопись в издательство. Бедный редактор. Ему же пришлось всю эту галиматью внимательно прочитать от корки до корки.

Гоша раз и навсегда решил, что его судьба ни в коем разе не пересечется с работой в издательстве. Даже вскользь. Лучше десяток монстров завалить голыми руками, чем изо дня в день читать подобные творения. Но парнишка предпринял еще одну попытку, попробовав воспроизвести предложение задом наперед. Вдруг повезет, и он разгадает тайнопись? Опять не повезло. На сей раз Каджи запнулся уже на пятом слове, погрузившись в глубокомысленные рассуждения, стоит ли менять текст, исходя из здравого смысла, или можно ограничиться дословной белибердой, проглотив ее как горькую пилюлю? «Миров существующих из одного место (места?)…», – Гоша сквозь зубы выругался, помянув поименно половину из известных ему прозвищ капыров. Затем он накрылся книжкой и спустя минуту сладко засопел, изредка всхрапывая, причмокивая губами и невнятно бормоча, будто и во сне пытался заучить теорию магии наизусть.

А на самом деле Каджи сейчас стоял на краю опушки того самого темно-серого леса, из которого вылетел в свое время пыльно-серый ураган, так сильно его напугавший. В ночной дали, блекло-серой, как и все остальное в этом мире, по-прежнему виднелся мрачный готический замок, отдаленно похожий на Хилкровс. Нынче он призывно светился огоньками. Гошу так и подмывало отправиться вниз по дорожке, вертляво петляющей в нужном направлении.

«Неспроста я здесь очутился, – вполне логично рассудил парнишка. – Ой, неспроста!.. Может быть мои родители все же там спрятаны Вомшулдом? А они ведь волшебники. И значит, есть шанс, что папа с мамой придумали способ как меня сюда вызвать, чтобы я мог указать им путь в наш родной мир, раз они сами не могут вырваться из плена. Или чтобы впоследствии кому-нибудь рассказал о местонахождении родителей. Тому, кто сможет действительно помочь им отсюда выбраться. А почему бы и нет? Такой расклад вполне реален. И раз уж я здесь, то нужно идти в замок. Какой смысл стоять около леса и теряться в догадках?»

Позади Каджи с сухим треском сломалась ветка. В ночном безмолвии этот звук прозвучал подобно выстрелу, больно хлестнув по нервам. Гоша испуганно подпрыгнул на месте, вздрогнув и покрывшись испариной. Но пересиливая страх, он все же медленно повернул голову к зловещей серости леса. Волосы у него на голове зашевелились, слегка приподнявшись, но так и не встав дыбом. Все же это не лайттак, пришедший, чтобы жестоко отомстить за убийство своей второй половины. И даже не голодный цепохвост, готовый сожрать все, что подвернется на клык: хоть Каджи, хоть прошлогоднее сено. А тут-то всего-навсего серый волк. Ну, по правде – волчара.

Зверь был намного крупнее своих обыкновенных магловских сородичей. Ростом в холке он доходил парнишке до пояса. Глаза у него тускло поблескивали желтоватыми отблесками, казавшимися такими неуместными в мире всеобщей серости. Кожаный пятачок носа еще раз принюхался к запаху Каджи. По всей видимости, непривычный аромат вызвал у зверя приступ аллергии, отчего он приглушенно чихнул, устрашающе клацнув зубами, но вежливо прикрыв нос передней лапой.

– Будь здоров, – по привычке пожелал Гоша серому, хотя впору бы себе того же загадать.

– Спасибо, коль не шутишь, – традиционно ответил волк мягким порыкиванием. – Ты чего здесь стоишь?

Парнишка не нашелся что сказать, а потому просто пожал плечами, дескать, самому бы кто объяснил, какого лешего меня сюда занесло. Серый присел на краткий миг, энергично разогнал задней лапой блох, устроивших за его левым ухом вечеринку, и бодро вскочил на все четыре конечности. Затем он неспешно протрусил к парнишке, успокаивающе помахивая на бегу куцым хвостом. Этот отросток смотрелся у волка инородным телом, абсолютно не сочетаясь ни с внушительными размерами зверя, ни с гладкостью шкуры, за которой изредка смотрели, вычесывая из нее свалявшийся мех и приставший сор. Подбежав к Каджи, серый, не долго думая, цапнул его клыками за рукав мантии и потянул в сторону дороги, намыливаясь в замок.

Гоша такого поведения от зверя не ожидал, а потому двинулся за ним с опозданием, неуверенно перебирая ногами, ежесекундно спотыкаясь и оглядываясь зачем-то назад. Как будто там, позади, виднелась приоткрытая дверь, через которую он вошел в этот необычный мир. И вот сейчас ему нужно было срочно решить животрепещущий вопрос: идти в замок или вернуться обратно в Хилкровс пока не поздно. Может успеет хотя бы один абзац теории магии разобрать по существу, отделив зернышки истины от словесной шелухи? Когда парнишка в очередной раз запнулся ногой за невидимый в сумраке корень, торчащий из земли, волчара не выдержал и глухо рыкнул на ведомого сквозь плотно сжатые зубы, еще более активно дергая его за рукав мантии. И Каджи показалось очень странным, что рычал зверюга хорошо узнаваемым даже во сне голосом Янки: [90]90
  Можете выключить песню.


[Закрыть]

– Да вставай же ты, горюшко е мое, – свистящий шепот обдал жарким дыханием ухо парнишки. – Гоша, проснись или, клянусь, я сейчас просто сброшу тебя с койки!

Когда близняшка, низко склонившаяся к изголовью кровати, увидела, что Каджи наконец-то открыл глаза и собирается вот-вот распахнуть еще и рот, чтобы громогласно потребовать незамедлительных объяснений, она ему заговорщически подмигнула и приложила указательный палец к губам. Между прочим, они как раз лукаво усмехались. А глаза девчонки ярко поблескивали в предвкушении очередной шалости, до свершения которой осталось рукой подать. Если, конечно, Гоша соизволит встать со своей лежанки. А то развалился на ней как… как Обломов, даже не раздевшись. Эй, смотри, так все бока пролежишь, а потом в старости и вспомнить будет нечего. Вот и придется похваляться перед внуками только своей бездарно загубленной молодостью.

– Тсс. Тихо. Давай живее вставай. Только спокойно, без шума и драки, а то весь факультет на ноги подымешь. Нам же огласка сегодня совершенно ни к чему. Месть должна свершиться под покровом ночи, быстро и незаметно. Представь, что мы ниндзя.

Парнишка[91]91
  Включите песню Виктора Королева – Поспели вишни.


[Закрыть] сбросил ноги на пол и нащупал ступнями башмаки. Обувшись, Каджи попробовал представить себя хитромудрым ниндзя, полностью проснувшимся, четко соображающим, готовым к любым, даже самым невероятным безумствам. Не получилось, как он ни старался.

Барни, восседавший на тумбочке по-турецки скрестив ноги, хотя и тихо, но зато с заметной укоризной в голосе подсказал, что вообще-то сейчас пятнадцать минут первого. Ночи разумеется, а не дня. И, по его мнению, все нормальные ученики в это время должны смотреть сладкие сны, набираясь сил для завтрашнего напряженного учебного дня. На свои нотации приемник заполучил от Аньки, в терпеливом ожидании прислонившейся к косяку и независимо сложившей руки на груди, вполне вежливое предложение заткнуться, потому что он, дескать, попусту сотрясает воздух. А все из-за того, что разглагольствует перед ненормальными учениками , у которых приключился приступ бессонницы на волне обострения быстро прогрессирующей болезни по названию «жажда справедливости». Все ж болезни, как общеизвестно, из-за нервов происходят, если не считать похмельный синдром.

– Так что успокойся, Барни, и не нервничай. А то не ровен час, диодный мостик от переживаний погорит, – серьезно дополнила Янка. – Мы ж без тебя пропадем здесь со скуки. Береги себя, малыш.

Приемник угрюмо заткнулся и хмуро насупился. Но он не смог долго не выдержать присутствия поблизости от себя давящей тишины и проворчал недовольным хрипловатым баритоном, что, видать, опять ему придется в каникулы бомжевать, коль и в этом году события вновь сворачивают в наезженную колею, ведущую прямиком к обители крупных неприятностей. Дома он появиться не рискнет, иначе Никисия его тут же без раздумий разберет на запчасти за то, что Барни плохо присматривал за ее внуком, позволив ему по уши увязнуть в баловстве вместо того, чтобы прилежно учиться волшебству. У Баретто в гостях он уже побывал и вторично набиваться на постой неудобно, врожденная скромность не позволяет так наглеть. И куда ж ему, несчастному, теперь податься? Остается смиренно напрашиваться в нахлебники к безумной семейке Лекс.

– Да запросто! – сверкнув очаровательной «безумной» улыбочкой, Янка оборвала жалобные стенания приемника. – Можешь хоть навсегда у нас прописаться. Легко. Даю пожизненную гарантию, что у нас тебе скучать не придется.

– Это уж наверняка, – немного успокоился Барни и нацепил наушники, старательно изображая, что он ничего не видел и не слышал. – Если я переживу этот учебный год…

То, что Гошу разбудили посреди ночи, приемник не соврал. Возможно потому парнишка спросонок так и не смог представить себя супертаинственным персонажем японских боевиков. Его ощущения скорее подходили незадачливому капитану парусника, которого в темноте ласково прижали к теплой стенке, насильно выдернув из гамака, и доходчиво объяснили, что пока он дрых, накачавшись ромом по самые брови, власть чисто случайно переменилась. И теперь легкий морской ветерок играется висящим на флагштоке черным полотнищем со свеженарисованным на нем черепком, гордо возлежащим на перекрещенных костяшках. Реальности подобным ощущениям весомо добавлял колоритный внешний вид близняшек, словно сошедших со страниц книг о морских приключениях свободолюбивых пиратов.

Мантии, плиссированные юбочки и белоснежные блузки исчезли в тумане воспоминаний о прошлой жизни. Сейчас они вырядились в свои любимые драные джинсы, напялили самые настоящие тельняшки, а свои шикарные волосы спрятали под лихо повязанными черными банданами. И манера поведения сестренок вполне соответствовала облику прожженных морских львят, так как до полногабаритных львиц они малость не доросли. Комплекция не та. В каждом движении и жесте девчонок явно проскальзывала спокойно-развязная уверенность в своих силах, основательно разбавленная бесшабашной покорностью судьбе. Все, мол, путем и идет само собой, без понуканий. А потому лучше не трепыхаться, очутившись в надежных лапах проказницы– фортуны, и тогда кривая вывезет лучше самой, что ни на есть прямой.

– Гошенька, не желаешь ли ты немножко прогуляться с нами по замку? – вкрадчиво задала вопрос Янка.

Он принюхался, но к своему удивлению не обнаружил в ее дыхании даже малейшего намека на алкогольные пары или присутствие перегара. Наоборот, изо рта близняшки ощутимо распространялся аромат мятной свежести. Он приятно смешивался с терпким запахом зеленой березовой листвы. Так пахли ее волосы, даже спрятанные под бандану. Наверняка заявилась в гости прямиком из душа. Но раз девчонка абсолютно трезвая, тогда совсем уж непонятно какого капыра ее на ночные прогулки пробило? Да еще и сестренку умудрилась уболтать на променад.

– Да ты не волнуйся, Гоша, – Аня, словно прочитав его нехитрые мысли, отлепилась от косяка, загадочно поблескивая в серых глазах отраженным светом в кои-то веки выглянувшей из-за туч луны. Правда, она, засмущавшись и не желая мешать, тут же вновь юркнула за мрачную дождливую завесу. – Долго гулять мы не собираемся. Прошвырнемся до Большого зала, подышим свежим воздухом, а затем назад вернемся. Вот и весь ночной моцион. Потом можешь спокойно опять в люльку падать и до самого утра наслаждаться нашим отсутствием. Ну, идем что ли? Или так и будем продолжать непонимающе моргать?

В голосе у близняшки под конец монолога прозвучало настолько неприкрытое торжество превосходства, что Каджи стало жутко стыдно. К чему мир катится по льду, ноги врастопырку?! Девчонки подбивают парня на какое-то очередное безумство, а он еще раздумывает! Наоборот ведь все должно происходить. Он решительно оторвал седалище от постели. И только сейчас заметил маленькую странность. Роба-то никто и не подумал разбудить.

– Пусть мальчик спит, не тревожь его, – Янка крепко вцепилась в руку друга, предугадав намеренье Гоши, а Аня заранее преградила дорогу, встав между ним и мирно «почившим» Баретто. – Ему нужно силы поберечь перед напряженной тренировкой.

Сестренки дружно фыркнули от смеха, правда, довольно-таки сдержанно, чтобы не разбудить ненароком обитателей спальни. И все равно Роб беспокойно перевернулся со спины на бок и, засунув сложенные лодочкой ладони под щеку, невнятно пробормотал: «Йсть, я помал ехо». Потом Баретто счастливо улыбнулся во сне, тихонько всхрапнул и продолжил защищать ворота Блэзкора от напастей. Ответом ему послужило такое же трудноразбираемое почмокивание Бардера: «Да… сливочное… побольше…» Девчонок хватило только на то, чтобы недоуменно поджать губы и покачать головами, дескать, как ты можешь жить среди таких …субчиков. Удивлялись они долго, секунд пять, после чего Янка озадачила Каджи:

– Я, надеюсь, ты сможешь нас троих сделать невидимыми?

– Наверно, – нерешительно замялся парнишка, не вполне уверенный в своем умении заставить кольцо исполнить причуду близняшки. – Я думаю, что да. Правда, я не пробовал сразу троих утащить в сумеречную зону…

– Так пробуй! – Янка едва сдержалась, чтобы в сердцах не топнуть ногой. – За чем дело-то встало? Какая разница: что двое, что трое?

А и вправду, какая СКИТу разница, сколько человек обволочь своей иллюзией невидимости? Если постараться, то наверняка можно и всех блэзкорцев на время превратить в призраков. Гоша мысленно захихикал над посетившей его голову неожиданной мыслью. То-то потеха будет! Целый факультет взял да исчез разом. Вот уж когда сыщики однозначно в осадок выпадут. Это – идея, стоит запомнить.

Янка нетерпеливо двинула коленом Каджи по копчику. Совсем не больно, но из приятных раздумий вышибла одним ударом.

– Уже все? Мы невидимы? – еле слышно с надеждой в голосе поинтересовалась Аня. – Тогда пошли. Только след в след и тихо, как мышки. Мы к тебе с трудом смогли прокрасться. Там в гостиной около камина Таня с Санчо милуются. Или разборки устраивают? Да их фиг поймешь!

– А нам и ни к чему их понимать, – сочувственно выдохнула Янка. – Главное, не помешать им. Да и себя не выдать. Вперед, бойцы! За нами Родина – мать ваша.

Гоша торопливо крутнул кольцо на пальце, представив всю троицу невидимой. И в душе он надеялся, что именно так и есть на самом деле. Беспокоить Сантас ему вовсе не хотелось. Староста и без их чудачеств шибко грустная последнее время рассекает по школе. Наверное, из-за младшего брата расстраивается до сих пор. Угораздило же его попасть учиться в Стонбир. Чудно. Каджи почему-то раньше был уверен, что принадлежность к той или иной магической стихии – штука наследственная. А значит, все родственники должны учиться на одном факультете. По всему выходит, что он ошибался. Но Таня зря так сильно расстроилась. Ей повезло, что Леша не угодил в лапы фалстримцев. Вот тогда можно было б и волосы на голове пучками рвать от горя и обиды. Поганее факультета не придумаешь. Или так просто кажется из-за присутствия в числе его воспитанников Гордия Чпока?

Ребята осторожно по-партизански прокрались в гостиную, тихонько ступая на цыпочках гуськом. Хотя чрезмерно скрываться нужды не было. Протопай они сейчас как на параде строевым шагом, с тремя притопами и двумя прихлопами, их все равно вряд ли бы заметили. Сантас тихонько всхлипывала, уткнувшись лицом в ладони и шмыгая носом. А Санчо, непривычно серьезный, пытался успокоить девушку, бережно поглаживая ее по густым каштановым волосам и воркующее уговаривая:

– Да не переживай ты, Тань! Плюнь, разотри, порви и выкинь! Вон Мерида смогла же вернуться, раз очень этого захотела. Почему бы и тебе не попробовать? Поговори прямо завтра с Этерником, может быть и для тебя в школе местечко найдется. Ведь ты же староста, директор обязательно что-нибудь да придумает. Поверь мне и перестань разводить сырость, а то камин потушишь. На улице и так льет, не переставая, без твоих слез тошно. Думаешь, мне легко будет еще целый год учиться без тебя? Я же с ума сойду с тоски! Или наоборот разнесу весь Хилкровс по кирпичику…

– Правда? – Сантас, размазав остатки слез по щекам, попробовала улыбнуться. – Ты будешь скучать без меня?

– Издеваешься?! – возмутился Санчо, нахмурившись. – Да я жить без тебя не могу!