Текст книги "Сладкая боль"

Автор книги: Татьяна Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

Едва он скрылся в кабинете, как раздался дикий отчаянный вопль, заставивший Тамару вздрогнуть и вспомнить папуасов-каннибалов. Брызгая слюной, готовая впиться ей в шею, подлетела к ней Зойка, истошно вопя:

– Стерва, гадина, сволочь! Добилась своего, убила меня!

Тамара резко и сильно оттолкнула ее рукой.

– От этого не умирают, иначе я бы уже давно была трупом.

Зойка, скрючившись, выла в безысходном отчаянии:

– Что ты наделала! Ты даже не представляешь, что ты наделала... И Серж – ублюдок...

– Он только взял то, что ты у него украла, – спокойно ответила на ее вопли Тамара.

– Радуешься, да?! Пришла, сделала свое мерзкое дело! – орала как сумасшедшая Зоя.

Тамара зло усмехнулась и жестким голосом произнесла:

– Я только сделала ответный визит. Ты же знаешь, вежливость всегда была моей отличительной чертой.

Выждав победную паузу и бросив полный презрения взгляд на уничтоженную Зойку, Тамара легкой походкой вышла из гостиной.

18

Зеркало блистало своей неподкупной гладью, а Тамара пристально всматривалась в него, пытаясь найти знакомые черты в новом лице.

– На первый взгляд я та же... и в то же время другая... но совершенно очаровательная женщина, – довольно улыбнулась она.

Постепенно восстанавливающееся психологическое равновесие возвращало к жизни подавленные страхом чувства и мысли, она все чаще думала о возможности встречи с Реми. Хотя надежды на то, что он по-прежнему ее любит, у Тамары не было.

«Только полная идиотка может быть уверена в чувстве мужчины, – вздыхала она, не забывая при этом добавить, – и наоборот тоже. Реми – красив, богат, – размышляла Тамара, – женщины так и вьются вокруг него. И если я все-таки решу появиться перед ним, то только тогда, когда буду убеждена, что я в полной безопасности, что Реми для меня еще не потерян, – грустно вздыхала молодая женщина. – Ведь с того дня, как мы расстались, прошло более полугода. Там, в этих проклятых джунглях, мне казалось, что как только я приеду в Париж, то сразу же побегу к нему, брошусь на шею... А что я ему расскажу? Про свое прошлое, к которому прикована цепями, про психа Муфарека?.. Нет, пусть уж лучше я останусь в его памяти потомком русских аристократов... Но как все-таки хочется его увидеть, прижаться к нему... Нельзя, нельзя, – собирая чувства в кулак, обрывала себя Тамара. – Реми – мужчина, а я сейчас не чувствую в себе достаточно сил, чтобы удержать его. Поэтому отправлюсь-ка я к Лере, надеюсь, обрадуется».

Она разыскала записку от сестры с ее новым адресом, которую обнаружила в почтовом ящике во время одного из своих тайных ночных визитов на прежнюю квартиру.

Тамара подъехала к дому сестры и долго не решалась выйти из машины.

«Тяжело жить со страшной тайной, но избавиться от нее невозможно, – обреченно подумала она. – Никто никогда не должен узнать о том, что со мной случилось».

Самолюбие Тамары не позволяло ей признаться в своем полном поражении.

Молодая женщина нажала кнопку интерфона и в ответ на вопрос сестры: «Кто это?» – напряженным голосом произнесла:

– Лера! Это я, Тамара!

– Тамара!! – раздался крик, и тут же застрекотал замок.

Сестры, не узнавая, смотрели друга на друга. Вместо лица Леры Тамара видела красную опухшую массу, по которой беспрерывно бежали ручьи слез. Валерия, придерживаясь рукой за дверь, щелочками заплывших глаз смотрела на незнакомую женщину, называвшую себя Тамарой.

– Томка, это правда ты? – прошептала она.

– Я, Лера, – с тревогой глядя на сестру, ответила Тамара. – А что, – она запнулась, – что ты делаешь?..

– Я?! Плачу! – проревела Валерия.

– Но что случилось?

– Гийом, Гийом! – захлебываясь, выкрикнула она.

– Так, теперь Гийом! – проговорила Тамара, проходя в комнату. – А он славный, – сказала она сестре, указывая на его фотографию. – И что же случилось? – чувствуя, что без ее помощи не обойтись, спокойно спросила она.

Валерия, размахивая руками, принялась что-то путано рассказывать.

– Стоп! Стоп! – прервала ее Тамара. – А ну-ка, пойдем!

Крепко схватив сестру за локоть, она втолкнула ее в ванную, открыла холодную воду и заставила умыться.

– Для начала успокойся! Из любого положения можно найти выход!

– Только не из моего!

– Из любого! Это я тебе могу сказать с полной ответственностью, – усмехнулась Тамара.

Сестры вернулись в комнату, сели на диван, Лера взяла дыхание и, ни на секунду не останавливаясь, поведала Тамаре свою трагическую историю любви.

– Так, так, – в задумчивости произнесла Тамара в заключение печального рассказа. – Значит, я не обманулась в твоей подружке Свете. Я ведь тебя предупреждала... но поразительная вещь, никто не хочет воспользоваться твоим знанием и чутьем людей. Я сразу распознала змеиную душу этой белой овцы.

– Тома! Что теперь делать? Я безумно, безумно люблю Гийома. Как только я приехала в Париж, сразу бросилась к нему домой, а там – Светка!

– И поэтому ты закрылась здесь и плачешь?

– И плачу, Тома, плачу. Я не могу без него жить. Не могу!!

– А ты уверена, что он сейчас еще в Лондоне?

– Да! Я звонила ему в бюро, представившись другим именем. Он должен вернуться через четыре дня.

– И какой черт понес тебя в Питер!

– А день рождения папы?

– Да, я и забыла!

Валерия, раскачиваясь из стороны в сторону, глухо причитала:

– И Галка мне говорила: не уезжай, Лера, лучше потом... говорила, что и ты мне бы так посоветовала, а я не послушалась... Своего ума нет, так слушай других! – закричала сама на себя Лерка.

– Лера! Успокойся! Умоляю! Дай мне сосредоточиться. Здесь что-то не вяжется.

Тамара поднялась, подошла к балкону и, открыв новую пачку сигарет, закурила.

– Странно... за неделю до разрыва он тебе дарит дорогое обручальное кольцо...

– Решил откупиться! – брызгая слезами, выкрикнула Лера.

– Не болтай чепухи! – досадливо поморщилась Тамара. – Эта ситуация мне напоминает глупую мелодраму, в которой два одураченных участника покорно исполняют навязанные им роли третьим действующим лицом, – в раздумье произнесла молодая женщина. – Ты мне все рассказала? – обратилась она к всхлипывающей сестре.

– Все!

– Давай-ка еще раз!

– Не терзай мне душу, Томка! Я больше не могу! – истерично выкрикнула Валерия, но, встретив серьезно-холодный взгляд сестры, покорно вздохнула: – Ну, что еще тебе рассказать?

– Ты говорила, что незадолго до отъезда у тебя собирались русские подружки.

– Ну да! Катя...

– Катя – это очень интересно! – отметила Тамара.

– ...Светка и Галина, – продолжила сестра. – Светка пришла просто, а Катю и Галю я пригласила, чтобы кое-что продать. Как это делала ты, – словно оправдываясь, торопливо добавила Валерия.

– Так... И Галка купила у тебя синий костюм...

– Она сначала хотела купить красный с кантиком, но Светка ей посоветовала синий, да и я, сказав, что это очень счастливый костюм, я в нем познакомилась с Гийомом, – всхлипнула Лера.

– С этим ладно! А со Светкой ты, значит, как вернулась, виделась всего один раз?..

– Да! Тома, представляешь, я унизилась до того, что подкараулила ее возле дома, где живет Гийом, и она мне сказала, что Гийом давно ее любит, с первого же дня, как я их познакомила. Вот дура! Никогда себе этого не прощу! И он бы мне давно это сказал, но было, видите ли, меня жаль, поэтому она взяла на себя неприятную миссию оповестить меня, что Гийом порывает со мной всякие отношения. Тома, я чуть не умерла от этих слов... так было обидно... И главное, для меня, как для содержанки, он снимал студию, а ей сразу дал ключи от своей квартиры...

– Это она подчеркнула?

– Да! И с таким злорадством.

– И все равно здесь что-то не так...

– Да что не так! Все ясно!

– Конечно, – усмехнулась Тамара, – когда дело связано с русскими подружками, больших неясностей не бывает.

Молодая женщина взяла телефонную трубку и набрала номер Галины.

– Привет! – лукаво произнесла она.

– Томка! Неужели ты? – раздался радостный возглас. – Слушай, так хочется тебя увидеть!

– Очень хорошо! Приезжай, и поскорей, а то Лера умирать собралась.

– Что такое?

– Очередная любовная драма, – шепнула Тамара. – Да, Галя, надень, пожалуйста, тот синий костюм, что ты у Лерки купила.

– Зачем? Впрочем, как хочешь. Ждите!

Когда через полчаса Тамара открыла дверь, то сначала, издав возглас радости, издала возглас удивления:

– Да ты ли это, Галка?! Похудела, прическа другая, цвет волос...

– Я – ладно, вот ты, Томка, ты – великая женщина! – восхищенно произнесла Галина. – Так рискнуть изменить себя! Выглядишь потрясающе!

– Правда нравится? – довольно спросила она.

– Высший класс! Больше двадцати пяти никто не даст. А что это с Леркой? – удивленно произнесла Галина, увидев заплывшее от слез лицо молодой женщины. – С Гийомом поссорилась?

– Вроде того! – кивнула Тамара.

– Так, так, так... – понимающе протянула Галина. – И кто же поссорил, Катюшка или Светик?

– А ты как думаешь? – с интересом спросила Тамара, которая уже решила для себя загадку сестры.

– А я так думаю... Светик! Ведь это случилось после аукциона?

Тамара утвердительно кивнула.

– Ну и что будем делать со Светиком?

– Пластическую операцию... шрама на щечке не хватает, – фыркая от смеха, ответила Галка.

– Да что вы все смеетесь! – взорвалась Лера. – Нет чтобы меня пожалеть...

– А что тебя жалеть? Через четыре дня приедет Гийом, вот пусть он тебя и жалеет.

– Ты что, издеваешься? – срывающимся голосом закричала на сестру Валерия.

– Да кто над тобой издевается, – отмахнулась от нее Тамара, – ты посмотри повнимательнее на Галину!

Лерка, старательно размазав слезы по щекам, уставилась на приятельницу.

– Галя, расскажи нам, как все было, – предложила Тамара.

– По правде сказать, – начала та, – я и сама удивилась, что эта длинноногая так ласково вокруг меня ходит, но не придала значения. А она, надо отдать ей должное, далеко пойдет. Видно, когда я тут перед зеркалом крутилась, быстренько составила свой подленький планчик: меня под видом Лерки предъявить Гийому, издалека, конечно. Она мне и пригласительный билет на аукцион дала.

– Я что-то в этом роде и предполагала, – самодовольно произнесла Тамара.

– Ничего не понимаю, – в отчаянии разведя руками, проныла Валерия.

– Да что тут не понимать! – нетерпеливо бросила Галина. – Там, на аукционе, она показала на меня Гийому и сказала, что ты никуда не уехала, а околачиваешься здесь в поисках клиентуры. Я думаю так! А ты, Тома?

– Я тоже.

– Какой клиентуры?

Тамара с Галиной сожалеюще переглянулись.

– Она, твоя подружка Света, сказала Гийому, что ты – проститутка.

– Что-о? – дико выпучив глаза, выкрикнула Валерия.

* * *

Аэропорт переливался мелодичной трелью между объявлениями диктора. Светлана, сверкая синевой глаз, подошла к выходу для пассажиров, прибывших из Лондона. Девушка радостно улыбнулась.

«Как все быстро и просто получилось... я и не предполагала. Все-таки Лера – дура, – самодовольно размышляла она. – Всему поверила, даже не доставила себе труда усомниться. И вот теперь я встречаю Гийома. – Ее глаза подернулись дымкой нежности. – Кристина права, необходимо иметь тыл. Теперь, в случае неудачи на подиуме, я все равно останусь во Франции, Гийому не избежать брака со мной. Я чувствую, что сильнее его, а в этих отношениях, как говаривала Вероника, всегда кто-то руководит, а кто-то бегает на задних лапках».

Мимо нее, пронизав воздух сладко-терпким ароматом духов «Анжель», стремительно прошла женщина в черном шелковом платье с большим шифоновым шарфом. Темным золотом сверкали ее волосы, а шарф черным парусом вздымался вокруг нее под резкими порывами вибрирующего воздуха. Светкино сердце неприятно кольнуло. Она безотчетно заволновалась, словно птица, неожиданно почувствовавшая надвигающуюся бурю. Но птица, поддавшись инстинкту, старается укрыться от бури, обмануть ее, а человек, призвав на помощь разум, начинает прогонять свой спасительный страх, уверяя себя, что он глуп и безоснователен. Тем временем буря, потешаясь над его самоуверенностью, все стремительнее начинает кружиться, набирая силу, чтобы со всей мощью обрушиться на голову чересчур разумного существа.

Гийом рассеянно стоял у медленно ползущей багажной ленты. Он уже пропустил свой чемодан, но догонять его ему не хотелось. Неожиданно воздух вокруг него словно заволновался, и он увидел черные магические, чуть насмешливые глаза. Красивая женщина в черном платье тихо, но властно сказала ему:

– Мне надо с вами поговорить!

Гийом с готовностью посмотрел на нее.

«Славный, очень славный, – невольно подумала Тамара, – и без особого труда мог бы стать моим... Эти две дурочки не в счет... Совершенно потрясающее сочетание ума с сильным мужским телом... Теперь понятно, почему они передрались из-за него. Одно мое слово, и игра пойдет по моим правилам... Заманчиво, но... родственные узы... куда уж от них», – вздохнула молодая женщина и произнесла:

– Я – сестра Валери!

Глаза Гийома за стеклами очков выразили неподдельный интерес и даже, как показалось Тамаре, надежду.

– С вами сыграли злую шутку. Когда вы выйдете отсюда, то увидите рядом со мной женщину, кстати, очень порядочную, которую вам предъявили вместо Валери. Это ее подруга, и буквально накануне аукциона Валери продала ей свой синий костюм. Выбор за вами, и надеюсь, что вы не пожалеете о нем.

Иронично улыбнувшись и всунув что-то в руку опешившему Гийому, Тамара растаяла словно призрак. Он даже оглянулся по сторонам.

«Как она попала сюда? – подумал правильный Гийом. – Ведь посторонним вход строго воспрещен!»

Очнувшись, Гийом открыл конверт, врученный ему таинственной женщиной. В нем оказался использованный авиабилет Париж – Петербург – Париж на имя Валери Муру. Схватив свой чемодан, Гийом поспешил к выходу.

Черным облаком подплыла Тамара к Светлане, которая, сразу не узнав ее, с недоумением смотрела на молодую женщину, говорившую ей нелицеприятные слова:

– Я сразу почувствовала в тебе то, чего, может быть, ты сама о себе еще не знала. Ты верно рассчитала: Лера для тебя – не противник, но со мной тебе не справиться!

– Тамара! – чуть ли не с благоговейным ужасом произнесла Светлана.

Таинственно улыбаясь и глядя куда-то в сторону, та продолжала:

– Профессия у тебя очень хрупкая... один лишний штрих на лице... и все!..

– Вы мне!.. – возмущенным тоном начала было девушка, но Тамара так посмотрела на нее, что голос Светки осекся.

Наконец расплылись в разные стороны половинки дверей, и появился тот, которого ждали. Он в замешательстве остановился, переводя взгляд с одной на другую участницу, как выразилась Тамара, «злой шутки».

Спиной к нему, рядом с таинственной женщиной в черном, стояла Лера, которая, выждав несколько минут, повернулась и одарила его насмешливой улыбкой незнакомки. В нескольких шагах от них замерла в напряженном ожидании своей судьбы Светка, пытаясь заглянуть ему в глаза. А там... поодаль, стояла она... и, ничего не ожидая, просто смотрела на него.

Гийому не надо было мучиться в выборе, он был антикваром и любил пышные формы рубенсовских женщин, волнующие линии тел красавиц Тициана, которые, в его понимании, преломившись сквозь века, сконцентрировались в сероглазой Валерии. Худую, длинную Светку он без сожаления оставил для любителей авангардных угловатых форм, от которых потом всякий раз бывают синяки.

Не удостоив даже мимолетным вниманием длинную красивую хищницу, он с виновато-счастливой улыбкой поспешил к Валерии.

Тамара, презрительно взглянув на Светку, нехотя бросила:

– Ключи!

Светлана покорно отдала связку ключей молодой женщине, которая в один миг разрушила ее хитроумную интригу.

* * *

– Надеюсь, поиски любви временно прекращаются? – лукаво улыбаясь, спросила Тамара сестру, витавшую в пушистых облаках счастья.

– Ошибаешься! – уверенно заявила та. – Они прекращаются не временно, а навсегда!

– Неужели? – все в том же тоне продолжала Тамара.

– Ну тебя, Томка! – весело рассердилась Валерия. – Я безумно люблю Гийома; ты сама видишь, сколько у него достоинств...

Тамара задорно рассмеялась:

– Любить достоинства, как известно, не составляет большого труда, ты попробуй полюби его недостатки... И только тогда ты сможешь сказать, что счастлива... Люби его мелочность, люби его безалаберность, люби его эгоизм, трусость, грубость, люби предательства.

– О чем ты говоришь? – прервала ее Лера. – Это невозможно!..

– Вот поэтому и невозможно существование счастливого брака, – согласно кивая, заключила Тамара.

Валерия от нее отмахнулась и положила на стеклянную крышку стола конверт.

– Я принесла тебе приглашение на свадьбу.

Тамара игриво подняла брови.

– Лера, все-таки я имею право надеяться на то, что оно – третье, и последнее. Гийом и в самом деле очень славный... Так что на будущее мой совет: ищи свою любовь как ветра в поле, но Гийома не бросай.

– Да прекратишь ты или нет? – возмутилась Валерия. – Что ты мне все гадости говоришь. Гийом – это тот мужчина, которого я искала всю жизнь.

– Но поиски совершенного не имеют временных границ...

– А вот представь себе, я нашла свой идеал!

– Идеал – это эфирное создание, он не может трансформироваться в человека. Идеал как был идеалом, так им и останется. Не пройдет и двух лет, как ты начнешь мне жаловаться на достоинства твоего Гийома, оказавшиеся при ближайшем рассмотрении недостатками: тебе нравится, что он ценитель искусства... Очень скоро тебя станет тошнить от этого, ты будешь психовать, что он возится с замшелым старьем и приходит в неописуемый восторг от какой-нибудь серебряной вилки или ночного горшка одного из Людовиков, – хохотала Тамара, сверкая льдинками слезинок.

– Томка, какая ты скептическая...

– Трезвая, – поправила се сестра.

Сев за стол, Лера принялась раскладывать свои приглашения.

– Вот эти надо отправить по почте, а вот эти – вручить лично, – покончив с сортировкой, сказала она.

– Катерине не отправляй, я ей передам при встрече, – неожиданно предложила Тамара и взяла конверт с изображением двух сердец, перевитых лентами. – И как это сами люди так ловко подслащивают себе горькие пилюли, – произнесла она. – Вместо того чтобы изобразить правду: две руки, скованные цепью с тяжелыми гирями, они тут ленточки, цветочки рисуют...

– Томка! Прекрати! – закричала Лера. – Надоела уже!

Громко поцеловав сестру, Валерия поспешила скрыться от ее чересчур трезвых мыслей.

* * *

Двухэтажный дом, расположенный в глубине большого сада, поражал своей тяжеловесной добротностью. Катя с кое-как подобранными на затылке волосами торопливо убирала курятник, надеясь успеть съездить в Париж.

«Нет, наверное, не получится, – грустно подумала она, – еще кролики, поросята... Господи! – взмолилась женщина. – Как мне все это надоело, как я устала... и за что? За что такое наказание? Почему другие русские живут в Париже в шикарных квартирах, выходят замуж за инженеров, бизнесменов, архитекторов, журналистов... А я одна за скотника какого-то... – Слезы неторопливо, словно озираясь от непривычки, потекли из ее почти всегда сухих глаз. – Ну почему так? Зачем?..»

Плечи Кати затряслись мелкой дрожью, она неловко привалилась к дощатой стене курятника. Выплакавшись и не найдя ответа, женщина опять принялась за уборку.

– И самое главное, никакого просвета, никакой надежды... даже крохотной... Так и сгнию здесь, в этой дыре, – причитала Катерина, соскребая куриный помет. – Как это у Блока было... – постаралась припомнить она, – «...давно уж сердце вынуто! Так много отдано поклонов, так много жадных взоров кинуто в пустынные глаза вагонов...».

Выйдя во двор, Катя услышала телефонный звонок. Она поспешила в дом и, задыхаясь, проговорила:

– Алло!

– Здравствуй, Катя! – раздался знакомый голос.

– Тамарочка! – захлебнулась Екатерина. – Тамарочка, ты?! – слезы искренней радости выступили у нее на глазах. – Когда же ты в Париж вернешься? Я так по тебе соскучилась, слов нет.

– Уже вернулась.

– Правда?! Ой, как хорошо! А то без тебя я здесь просто умираю...

– Встретимся?!

– С удовольствием! Только скажи! – трепетала Катерина, словно разговаривала с любовником.

– Давай завтра!

– Хорошо, очень хорошо! – с готовностью согласилась Катя. – Значит, завтра я у тебя!

– Нет. Лучше встретимся в кафе «Нотр-Дам».

– В кафе? – удивилась Екатерина.

– Мне так удобнее. Пока!

– А?..

Но на свой глубокомысленный вопрос Катя получила такой же ответ.

«Жаль, – с досадой подумала она. – Лерка говорила, что Томка ремонт сделала, хотелось бы посмотреть...»

С утра у Екатерины было приподнятое настроение. После завтрака, оставшись одна, она поспешила в спальню к заветному шкафу и с наслаждением принялась одеваться.

«Интересно, где все это время пропадала Томка, – думала она, – наверное, в какой-нибудь экзотической стране?..»

Катя радовалась встрече с Тамарой, потому что мечтала услышать ее рассказ о недоступных для нее курортах и хотя бы так несколько минут пожить другой, настоящей, в ее понимании, жизнью.

Она примчалась в кафе «Нотр-Дам», села за столик и с нетерпением стала поглядывать на дверь. В кафе вошла красивая незнакомая женщина и направилась в ее сторону. Вежливо улыбнувшись, Катя сказала, что место занято, так как она ждет подругу, но молодая женщина не обратила никакого внимания на эти слова и спокойно села напротив нее.

– Привет! – небрежно бросила незнакомка.

– Тамарочка, – прошептала Катерина, ошалело глядя на приятельницу.

– Что, не нравлюсь? – спросила та.

– Ой! – запнулась Катя. – Что ты, напротив, еще красивее стала. Просто потрясающе!

Катя совсем по-другому представляла себе их встречу, все-таки почти год не виделись... Но ни взгляд, ни тон Тамары не располагали к изъявлению чувств.

– А я так по тебе соскучилась... Все думала, где ты? Как ты? – неуверенно продолжала Екатерина, чувствуя холодность подруги.

– Очень трогательно с твоей стороны, Катя, – с каким-то оттенком презрения произнесла Тамара. – Вот, – она положила на стол конверт, – приглашение на свадьбу от Леры.

– Значит, Лерочка все-таки замуж выходит, – неискренне улыбаясь, выдавила Катерина из себя и, взглянув на приглашение, добавила: – За Гийома. Видела фотографию – красивый...

– И богатый! – подчеркнула Тамара и посмотрела Кате в глаза.

– Рада, очень рада за Лерочку. Не зря она, выходит, в Париж приехала... счастье нашла...

– А что такое, по-твоему, счастье, Катя? – неожиданно спросила ее Тамара.

– Счастье, – грустно вздохнула Катерина, – я думаю, это когда человек добивается того, чего долго или сильно хотел...

– А каким оно бывает? Длинным, коротким? – продолжала задавать странные вопросы Тамара.

– Ой, Томочка, – смутилась Катя, – да разным, может, даже и мгновенным...

– Я рада, что ты так думаешь. Значит, ты была счастлива.

– Я? – удивилась Катя. – Ты ошибаешься... Никогда, ни разу в жизни, – с болью в глазах произнесла она.

– Но ты же сказала, что человек счастлив, когда он добивается того, чего очень сильно хотел...

Катя непонимающе смотрела на нее.

– ... Я встретила Зою...

Катерина вздрогнула, как от электрического разряда.

– Зою... – выдохнула она так, словно испустила последний вздох.

– Я с лихвой воздала Зое по ее заслугам. Можешь мне поверить.

Катя вся съежилась. Ее лицо стало белым-белым, она неловко попыталась взять чашку с кофе, но не смогла, так сильно дрожали пальцы.

– Представляешь, – спокойно продолжала Тамара, – она вышла замуж и еще совсем недавно жила на авеню Фош... Я как-то зашла к ней вместе с Сержем фотографом... Помнишь? Она еще у него деньги украла и негативы, да вот только не все... Оставшиеся Серж посчитал своим долгом вернуть ее мужу... чтобы, не дай Бог, в чужие руки не попали... И вот она-то мне и сказала, что ты была счастлива.

– Я? Почему? – заюлила Катерина.

– Но ведь ты добилась того, чего очень хотела, – моего несчастья. Теперь я ясно вижу, какое удовольствие получала ты, какую великую радость испытывала, глядя на мои слезы и мучения. Я тебе доставила, Катя, счастья с избытком.

– Тома, Томочка, послушай... Я не хотела... этого... я не знаю, как все получилось... – в полуобморочном состоянии бормотала Катерина.

– Я могла бы тебе отомстить, Катя, – сказала Тамара, – но ты сама себе отомстила: ты настолько жалка, что уничтожить тебя можно только физически, потому что духовно ты уже давно не существуешь.

Екатерина судорожно хватала воздух с остекленевшими от ужаса глазами.

– ...Ты сама себя так наказала, Катя, как никто другой не смог бы этого сделать, – спокойно продолжала Тамара. – Ты же была умной девчонкой с блестящим будущим, а превратилась в скотницу.

– Мне не повезло, мне просто не повезло, – зашептала Екатерина.

– Не повезло! – усмехнулась Тамара. – В отличие от меня ты прекрасно владела французским языком, ты могла бы найти себе в Париже хорошую работу и нормально жить, не заглядывая в рот какой-то деревенщине, твоему мужу, который тебя, словно убогую, запер в сарае, одел в тряпье и превратил в домработницу. Ты хоть раз попыталась сделать что-то? Хоть один раз! Ты только злилась и выплескивала свою ненависть на других. Вот Лера: чего она только не перепробовала, чего только не испытала... Теперь – счастлива. Так за что же ее ненавидеть, Катя? Зачем завидовать?.. А обо мне ты сама знаешь...

– Томочка, я все, все поняла, – жалостливо глядя ей в глаза, запричитала Катя, – ты только прости меня. Я все, все сделаю, чтобы вернуть твое доверие, только не бросай меня... вот так... Ты ведь у меня одна... самая близкая, как оказалось...

Тамара грустно усмехнулась:

– Приобрести доверие не трудно, потерять легко, а вернуть невозможно.

Она поднялась и положила на стол деньги за кофе.

– Тамарочка, постой, – цепляясь за се руку, молила Катя, – не уходи!.. Как же так?.. Столько лет вместе... Или ты меня уже простила, раз дала приглашение на свадьбу Лерочки?

– Нет! Просто я не смогла отказать себе в этой маленькой мести. Приходи, Катя, на свадьбу Валерии, истекай злобой и ненавистью, лопайся от зависти на здоровье, – с презрением произнесла Тамара и вышла из кафе.

19

Светлана сидела на пестром шелковом диване в большой комнате, заваленной тканями, лентами, шляпами, искусственными цветами. Это была мастерская Лорана.

Она познакомилась с ним на одном дефиле; Лоран подошел к ней и, улыбаясь ярко накрашенными пунцовыми губами и часто моргая длинными, наклеенными ресницами, сказал:

– Мне понравилось, как ты работала, но, если не возражаешь, я мог бы тебе дать один совет.

Светка постаралась скрыть свое удивление и любопытство, чтобы не уставиться на него. Она впервые так близко видела гея.

– Да, конечно, – ответила девушка.

Лоран немного театральным жестом поправил челку светлых аккуратно уложенных феном волос, чуть надул губы и задумался.

– Как бы тебе получше объяснить?.. Понимаешь, у тебя все неплохо: и темп, и повороты, осанка и так далее, но в твоем теле нет жизни. Ты – отличная манекенщица-кукла, такие тоже нужны, но ты – не женщина.

Светлана испуганно смотрела на него.

– А что же мне делать?

Лоран игриво усмехнулся, элегантно отставил ножку, туго затянутую в черный чулок.

– Чувствовать! Твое тело должно чувствовать мужчин через воздух и должно давать им это понять. Только тогда ты заиграешь всеми красками.

Светлана задумалась над его словами.

– Посмотри! – продолжал Лоран. – Ты идешь, словно неживая, – он слегка вскинул голову и чуть прошелся вперед, – а ты поиграй плечами, приведи свое тело в легкое волнение, и флюиды твоего женского обаяния закружат головы мужчин. А иначе ты никогда не поднимешься выше уже достигнутого тобой.

Светлана, прикусив нижнюю губу, согласно кивнула.

– Ты ведь и сама видишь: у всех девушек твоего уровня есть друзья, покровители... только у тебя никого. Потому что, несмотря на свою потрясающую внешность, ты, как женщина, – ноль, абсолютно неинтересна. Подумай над моими словами, – кокетливо улыбнувшись, сказал Лоран и, ловко покачивая худыми бедрами, затянутыми в ярко-красную юбку, постукивая высокими каблуками, засеменил к своим друзьям-подругам.

Света не просто подумала над словами Лорана, а думала день и ночь. Это ей отчасти помогало забыть Гийома.

В аэропорту она уже праздновала свой триумф, как неожиданное появление Тамары поменяло все роли в разыгрываемой ею пьесе. В одно мгновение Тамара выхватила режиссерский жезл из ее рук, и Светке досталась самая незавидная роль – осмеянной неудачницы. Она трудно переживала свое поражение, бесилась, доходила до исступления, представляя самодовольные лица Тамары, Леры, Галины и сознавая, что, может быть, единственный мужчина, который ей по-настоящему понравился, никогда не будет ее. Несколько раз она даже подкарауливала его у дома, но Гийом, завидев белокурую красавицу, бежал от нее как от прокаженной...

Небольшие успехи на подиуме заставляли забывать личные неудачи, но Лоран внес смятение. Светлана очень серьезно отнеслась к его словам. Она стала искать с ним дружбы, надеясь найти в нем опытного советчика. К тому же частые сравнения с Кристиной выводили Светку из себя, так как всегда были не в ее пользу. Если кто-то, рассматривая журнал, натыкался на ее снимки с Кристиной, а фотографам, надо сказать, понравилось обыгрывать их некоторую схожесть, то обычно спрашивал: «Кто это рядом с Эриксен?» Так постепенно к ней стали прилипать слова «та, которая рядом с Эриксен». Светка уже с трудом переносила каждодневное присутствие Кристины в их общей квартире. Она раздражала ее, поднимала со дна души все низменные чувства ненависти и зависти. Светка была на грани срыва. Огромным усилием воли она загнала чувства назад и направила все силы на завоевание престижного места на подиуме.

Причудливый, изломанный, словно отражение кривого зеркала, мир геев заинтересовал девушку. Его царицей была чувственность, она скользила в каждом движении Лорана, в каждом его жесте, взгляде. Светлана стала частой гостьей его фантазийной мастерской.

– Вот, взгляни! Как находишь? – воскликнул Лоран, выплывая из-за расписной китайской ширмы.

Он был в плотно облегающих ноги темно-синих колготах, ярко-красном, сверкающем блестками платье с огромным разрезом, пышное синее боа покачивалось на его плечах. Наряд довершали чалма с брошью и туфли на высоких каблуках.

– Впечатляюще! – одобрила девушка.

– Я хочу это надеть на заключительный выход.

Лоран поворачивался перед зеркалом, внимательно разглядывая линии платья.

– ...Может быть, чуть сузить в талии? – спросил он больше себя.

Перехватив восхищенно-удивленный взгляд новой приятельницы, Лоран рассмеялся:

– Да! Мы – больше женщины, чем вы. Ваши движения – инстинктивны, наши – чувственны и обдуманны. – Выхватив из груды тканей желто-золотистый шелк, он приложил его к себе. – ...Какая женщина уделяет столько внимания своим нарядам, возится с каждой складкой, вытачкой, столько экспериментирует с макияжем... Вы в большинстве своем стремитесь овладеть мужскими профессиями и ужасно гордитесь, сев в кресло бизнесмена; вы носите строгие костюмы, портфели, возитесь с бумагами, ваши жесты становятся скупыми и прагматичными, в мужчинах вы видите не мужчин, партнеров по бизнесу... Это скучно... вы преуспели в создании на земле третьего рода людей – работающей женщины, от которой нет радости никому, в том числе и ей самой. В конце концов она опомнится, когда ей стукнет лет пятьдесят, но уже, кроме компьютера, никто не ответит ей взаимностью. А потом вы удивляетесь, что мужчины погружаются в чувственный мир геев в поисках женственности. Одна физиология не несет в себе гармонии. Гармония рождается из чувства, а ваши чувства вы отдали бизнесу, стремясь, как вы оправдываете свои действия, выйти из-под власти мужчин. Вы вышли, и теперь вам остается заниматься любовью только с вашей независимостью. Мужчины любят чувственных, а не независимых женщин.