Текст книги "Их любовник (СИ)"
Автор книги: Татьяна Богатырева
Соавторы: Ирина Успенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
34. Tutti
(Tutti – все, итал. В музыке обозначает звучание полного оркестра.)
Окрестности Палермо, тот же вечер
Роза
Открывать дверь гостям побежала Джульетта, как самая шустрая. А через полминуты в гостиную зашла Клаудиа, из-за спины которой Джульетта делала какие-то малопонятные знаки. Мне показалось, что-то вроде «я в шоке» или «ховайся, кто может».
Клау изменилась. Когда мы встречались в «Гудвине», она была воплощением хорошей девочки. Милая, уютная и мягкая, несмотря на попытки как-то противостоять «этим ужасным Говардам». Сейчас же в гостиную вошла уверенная в себе взрослая женщина, явно знающая, чего хочет. И хотела она явно не Бонни, на него Клау только бросила острый, как скальпель, взгляд. Она вежливо улыбнулась сначала синьоре Селии, затем Кею – он кивнул ей без малейшего удивления, чем сдал себя с потрохами, – и всем остальным, скопом.
– Добрый вечер, синьоры.
– Здравствуй, Клаудина, – первым ответил дон Джузеппе.
Встал ей навстречу, подал руку и проводил к столу – куда Карлито уже поставил еще один стул. Джульетта же по знаку мамы метнулась на кухню, наверняка за столовым прибором.
– Слава Пресвятой Деве, с тобой все в порядке, – вздохнула синьора Селия и одарила Кея укоризненным взглядом.
– Лорд Говард был так любезен, что помог мне вернуться домой. Благодарю вас.
Кей снова улыбнулся так загадочно, что мне остро захотелось применить к нему методы допроса третьей степени. Ну там защекотать… или… так, успокойтесь, леди Говард. То, что драма имеет все шансы снова стать романтической комедией, еще не повод вести себя в гостях неприлично.
– Рад, что вы приехали сегодня, синьорина Клаудиа.
– Вам сложно отказать, лорд Говард.
– Вас очень хотел как можно скорее увидеть мой дорогой друг Джузеппе, не так ли?
– Действительно, – дон Джузеппе уже опомнился и стал собой, то есть харизматичным и до чертиков самоуверенным мерзавцем… простите, сенатором. – Вот буквально только что мы все гадали, куда же ты подевалась.
Во взгляде, который он бросил на Кея, была много чего, кроме родственной любви. Например, неподдельное уважение и обещание ответной любезности при первом же удобном случае.
– Прошу прощения, Джузеппе, синьора Селия, что не предупредил, – без тени раскаяния улыбнулся Кей. – Я не был уверен, что синьорина пожелает приехать.
– Ты сукин сын, Британия, – тихо прокомментировал Бонни: он расслабился и даже начал искренне улыбаться.
– Я тоже тебя люблю, Сицилия, – так же тихо ответил Кей.
А я в очередной раз восхитилась их доверием. Бонни без малейшего напряжения принял игру Кея за своей спиной, а Кей явно ни на мгновение не усомнился, что именно так и будет. И еще меня порадовала реакция Клау на их короткий диалог. Она сумела сдержаться и не облила их ненавистью или презрением, несмотря на то, что ей явно этого хотелось. Что ж, если Клау каким-то образом останется в семье, будет шанс наладить отношения. Не прямо сейчас. Кумир только что рухнул с пьедестала, и думать о нем хорошо она пока не в силах.
– Как трогательно, – еще тише, почти не слышно, пробормотала Клау.
Дон Джузеппе «незаметно» накрыл ее руку своей – и Клау руку не отдернула. Вот и отлично! Вряд ли дон решится на развод с пятой женой и шестую свадьбу, но хотя бы не оставит Клау одну.
Мама Бонни, кстати, тоже успокоилась и смотрела на сына без желания огреть его скалкой. Видимо, признание Джузеппе сняло с Бонни самое страшное обвинение – в нежелании быть отцом своему ребенку. Еще бы они с Бонни поговорили, и тогда нам не придется уезжать посреди ночи в Палермо. Ну а что? Имею я право на свой маленький корыстный интерес? Я, между прочим, беременна и вообще устала. Хочу своих мужчин под бочок и спать. Часов десять!
И вообще, что они все снова молчат? Где сицилийские страсти?!
– Как думаете назвать ребенка, Клаудиа? – с невинной улыбкой поинтересовалась я. – Мне кажется, Джузеппе Паппини звучит очень мило.
Дона Джузеппе слегка перекосило, Бонни и Кей по сторонам от меня неслышно хмыкнули. Синхронно. А вот синьора Селия нахмурилась и требовательно осмотрела всю мужскую часть населения, остановившись особенно внимательно на Бонни и Карло. Ну да. Только они тут неженаты.
Ну что, благородные синьоры, как будете решать проблему?
Первым отозвался Карло. Как самый ответственный и не политик.
– Кастельеро звучит лучше. Клау, ребенку нужен отец, а я как раз совершенно…
– Карле! – гневно оборвал его дон Джузеппе. – Не лезь, куда не просят!
– Как скажешь, папа, – спокойно согласился Карло.
Этакий послушный-послушный сын. И если мне не изменяет жопочуйка, самый любимый. Помнится, Бонни говорил, что Карло – сын от второй жены, Эрнестины. Единственной, которую Джузеппе по-настоящему любил. Кстати, рожден вне брака, пока мать Адриано и Николо еще была жива и здорова. Младше обоих, то есть мой ровесник. Самый вероятный наследник дона Джузеппе, вряд ли тот оставит на своем месте маньяка-убийцу Адриано или не менее маньячного «малыша» Николо.
М-да. Вряд ли кто-то поставил Клау в известность о таких подробностях. Вот сюрприз будет! Если она сейчас не пошлет их всех, конечно.
– Отчего же, Джузеппе? – почти без задержки отреагировала Клаудиа. – Карло прав, история о том, как двоюродный брат увел у мистера Джеральда невесту, понравится избирателям намного больше, чем история твоей ошибки. Как думаете, синьора Селия?
– Я всегда знала, что ты умная девочка, Клаудина, – кивнула Селия и улыбнулась Карло. – Дедушка Антонио бы тобой гордился, мой мальчик
– Селита! – дон раздул ноздри и прищурился.
– Я тебя внимательно слушаю, Пеппе! – Селия ответила ему не менее горящим и твердым взглядом.
О, вот и сицилийские страсти! Наконец-то! Главное, не тянуться за смартфоном, чтобы заснять сцену для потомков. Клаудиа, кстати, во все глаза смотрела на внезапный (для нее) взрыв. Думай, Клау, думай. Еще не поздно слинять на Аляску, если надумаешь, мы с Кеем поможем.
– Это не твое дело, Селита, – припечатал дон тоном, от которого наверняка бы и сенат обоссался.
– Ты в доме твоего старшего брата, Пеппе. В моем доме, – Селия не дрогнула, лишь чуть подалась вперед, прожигая дона взглядом. – Не нравится, куда я лезу – вот бог, вот порог. Не держу.
– Успокойся, Селита. Давай не будем забывать, что мы семья, – чуть сбавил обороты дон.
– О, так вот о чем ты думал, Пеппе, подсовывая Бенито беременную от тебя девочку! О благе семьи! Или нет, Пеппе, ты опять не думал ни о чем, кроме того, что чешется у тебя в штанах?! И этот человек – сенатор! Глава семьи! Да ты хуже блудливого кобеля!
– Прекрати, Селита! – попытался достучаться до нее Джузеппе. – Ты орешь так, что тебя слышит вся Сицилия!
– Пусть слышит! Вся Сицилия знает, что ты – шелудивый козел! И что тебе не стыдно, тебя заботит лишь твое «хочу», а не семья. Твой ребенок, Пеппе! Не Бенито, не Карло, а твой! Не будь трусом хоть раз в жизни! – под конец речи на глазах Селии выступили слезы.
Вся семья, включая непоседу Джульетту, притихла. Даже чертенята, подслушивавшие под дверью гостиной, перестали шебуршать. Еще бы! Если я все правильно понимаю, этот разговор должен был состояться лет так тридцать пять назад, до рождения Бонни. И плевать, что с тех пор многое случилось. Плевать, что Джузеппе женился на Эрнестине, матери Карло, и усыновил самого Карло. Для Селии ничего не изменилось. Гештальт-то не закрыт.
– Мама, перестань, пожалуйста, – Росита обняла ее. – Мама…
Селия расплакалась на груди своей дочери. Если я правильно помню, первого ребенка Марко. Хотя учитывая, как они похожи все Кастельеро – хрен разберешься, кто тут чей.
– Пожалуй, мне пора, – Клау попыталась встать, но дон Джузеппе ее удержал.
– Останься, Клаудина. Прошу тебя.
– Пожалуйста, синьорина. Стоит выяснить все сегодня, – поддержал его Кей.
Со вздохом Клаудиа села обратно и взялась за стакан с минералкой, явно чтобы хоть чем-то занять руки. А дон Джузеппе подошел к рыдающей Селии, мягко отстранил от нее Роситу, опустился на колени и взял Селию за руки.
– Мне очень жаль, Селита. Ты не представляешь, как мне жаль, что я вел себя, как блудливый козел.
– Брехливый пес! – оборвала его Селия и отвесила ему оплеуху.
Дон Джузеппе лишь поморщился, но стерпел и снова поймал ее за руки.
– Ты же знаешь, что это не так. И знаешь, что я делал все возможное для семьи. Да, Селита, все возможное! Даже когда мне хотелось совершенно другого. Прости меня. Прошу тебя. Мы с тобой – семья, что бы ни было в прошлом. Мы все – семья. Мы все волнуемся за Марко… Ты же знаешь, я бы никогда не сделал ничего, что могло бы навредить брату, тебе и вашим детям.
– Твое «никогда» не стоит ни сантима! – в голосе Селии было уже намного меньше ненависти. Скорее, печаль и остатки злости.
– Я хотел счастья для Бенито и Клаудины. Всего лишь счастья нашим детям, Селита.
– Не мешало бы спросить детей, чего хотят они, Пеппе! Не только у тебя в этой семье есть голова! Твой Карле, и то умнее тебя!
– Не спорю, Карле умница, а я старый дурак. Не надо было отдавать сыну то, что могло бы стать моим счастьем. Но вы с Марко так хотели внуков…
– Как будто десяти мало, – под нос пробормотала Джульетта, за что тут же схлопотала подзатыльник от Роситы.
А дон Джузеппе, привыкший в сенате (а может быть и дома) не давать сбить себя с толку, продолжил, все так же проникновенно глядя в глаза жене брата:
– Я хотел, как лучше. Да, старый дурак, я не думал, что у Бенито все настолько серьезно. Ты же знаешь, в прессе иногда такого напишут, не верить же всему…
– Замолчи, Пеппе. Хватит морочить мне голову. Ты сейчас расскажешь такую трогательную историю, что мы все расплачемся от умиления и благодарности. Молчи, я сказала! – Селия хлопнула его по губам, не давая и рта раскрыть. – Я знаю, как ты умеешь перевернуть все с ног на голову! Ты поступил, как свинья!
Дон Джузеппе со вздохом кивнул, полностью признавая вину.
– И тебе надо извиняться не передо мной, а перед детьми.
Дон снова молча кивнул, а я опять же восхитилась: манипулятор сотого левела! Почти как Кей. Сенатор, не хухры-мухры. Умеет отступить, когда надо, покаяться и повернуть ситуацию в свою пользу. Спорим, сейчас он это продемонстрирует? И женит-таки Карло на Клаудии. Репутация сенатора – залог его переизбрания, а пост сенатора – залог успешного бизнеса и благополучия семьи. Так что опять все для семьи.
– Неужели ты думал, Пеппе, что все опять сойдет тебе с рук?! Нет, не отвечай. Разумеется, тебе все и всегда удается. Бесстыжий козел. Не смей оправдываться! Из-за тебя я едва не потеряла сына!
– Прости, Селита.
Теперь Селия вздохнула и отобрала у него руки.
– Скажешь это Марко, когда он вернется домой. Пресвятая Дева, у него завтра операция, а вы тут… – она обвела семейство отчаянным взглядом, словно ища поддержки и утешения. – Нет, не говори ничего Марко. Если он опять будет нервничать… ты понял меня, Пеппе?!
– Конечно, понял, Селита. Мир?
– Ладно, чертов политик. Я прощаю тебя. Но если ты…
– Я все сделаю правильно, Селита. На этот раз я не потеряю…
– Скажи мне только одно, Пеппе, как твоей сестре. Ты любишь эту девочку? Я же вижу, как ты на нее смотришь… она чем-то похожа на Тину… ну, Пеппе?
– Люблю, – твердо сказал Джузеппе, отвернувшись от Селии и глянув в глаза Клаудии.
Клау прерывисто вздохнула, даже глаза увлажнились. Еще бы. Дон Джузеппе – профи! Дал представление для всех сразу и для каждого по отдельности. Сенатор, елы.
– Ну так иди, скажи это девочке, пока она не сбежала от тебя, старого идиота.
Поднявшись, дон Джузеппе подошел к Клау, поднял ее со стула, взяв за руки.
– Я люблю тебя, Клаудина. Выходи за меня замуж, – да так уверенно и проникновенно, словно уже развелся с пятой женой. Кобель.
Ну, если бы Клау была деревом, возможно, она бы устояла. Хотя нет, вряд ли. Даже дерево бы прослезилось и кинулось старому манипулятору на шею. И плевать, что ему уже за шестьдесят, детей он делает только так, и вообще, импозантный мужчина. Обязательно в следующем романе возьму его прообразом какого-нибудь пройдошистого персонажа. Сенатор Прохвост.
– Джузеппе, – негромко окликнул его Кей, когда дон с Клау закончили целоваться.
Дон обернулся, а Кей кинул ему что-то… коробочку черного бархата, ага. Я разглядела, когда дон ее поймал. Коротко и благодарно улыбнулся, открыл и преподнес Клау кольцо. Была бы я урожденной леди (или стервой по призванию), непременно бы определила и количество карат в бриллианте, и торговую марку. А так я просто поняла, что бриллиант – большой, и что Клау растрогана до глубины беременной души. Вон, какие слезы, крупнее брюлика.
Почти как у меня. От восторга. Все же Кей – манипулятор двухсотого левела, не чета всяким там сенаторам. Вон даже колечко для помолвки дона и Клау предусмотрел. Мой Кей.
И мой Бонни. Его дон Джузеппе оставил напоследок. Финальным аккордом.
Усадив теперь уже свою невесту, подошел к Бонни. Тот встал навстречу. Не то чтобы с радостью, но минимум с уважением. Режиссер режиссера и все такое.
– Прости старого дурака, Бенито.
Несколько мгновений помолчав, надо ж выдержать правильную паузу (режиссер чертов!), Бонни шагнул к нему и обнял.
– Сукин ты сын, – шепнул сенатору тихо, так что слышали максимум мы с Кеем, ну и сам дон Джузеппе, разумеется.
– От дуба не жди оливок, – так же тихо парировал Джузеппе.
– Ладно, черт с тобой. И не вздумай обижать Клау, кобель ты блудливый.
– Только не Клаудину, – пообещал дон Джузеппе, и я ему поверила.
А семейство дружно захлопало в ладоши и захлюпало носами.
– Браво, браво! – подала голос и я, утерев скупую слезу салфеточкой. – Синьора Селия, а чем это так вкусно пахнет с кухни? Апельсиновым?
На этих словах два черненьких чумазеньких чертенка, которые прыгали и вопили от радости, что им показали бесплатное кино, почему-то притихли и юркнули под стол, куда-то в район ног мамы с папой.
– Ма!.. Что, еще и пирог? Я же в дверь не пролезу! – Джульетта похлопала себя по старательно выпяченному тощему животику.
– Бегом, ленивая девчонка! – велела ей синьора Селия.
А Кей принялся разливать по бокалам домашнее вино из большущей оплетенной бутыли.
В общем, тут можно было бы написать красивое слово «конец кина», но разве ж можно не поделиться еще одной сбывшейся мечтой? Пусть не моей, пусть сбывшейся не совсем так, как мечталось, плевать. Счастье, оно такое счастье…
Так что я пишу:
Оставайтесь с нами, продолжение следует.
P. S. Еще одна свадьба и никаких похорон
Где-то неподалеку от Палермо, месяц спустя
Роза
Бонни мы встретились в Палермо, прямо в аэропорту. Мы прилетели из Мехико, где у Кея были очередные дела бизнеса, а у меня – презентация «Бенито», только что переведенного на испанский. А Бонни – из ЛА, прямиком со съемок «Морского феникса». Название, конечно, аховое, но Фил сказал – намного лучше для кино, чем «Загробная жизнь дона Антонио». Ему виднее. Главное, из Бонни получается изумительный Тоньо де ла Вега, я уже видела несколько отснятых сцен. Сам процесс съемок тоже, целую неделю провела с ним в ЛА, и послезавтра вместе полетим в Испанию, сначала на еще одну презентацию «Бенито», в Мадриде, а потом натурные съемки в Малаге, и снова в ЛА, уже вместе с Кеем, а после Нового Года в Москву, на премьеру «Дракулы».
В общем, пока нам удается хотя бы частично совмещать поездки, слава Филу Штоссу и секретарю Кея, святым людям.
Но речь не о них, а о семейном торжестве. Молниеносный развод сенатора Кастельеро с супругой – по взаимному согласию, без скандалов и с астрономической суммой откупных – наделал много шуму. Но еще больше – его помолвка с синьориной Клаудией Паппини. Слава богу, о ее беременности пресса еще не прознала, хотя скрыть, что Клау еще до знакомства с Бонни работала с Джузеппе, не удалось. Впрочем, и не стоило этого делать. Иногда честность – лучшая политика.
Джузеппе отлично повернул ситуацию в свою пользу, Бонни подыграл, да еще так кстати оказались съемки фильма! Удобный повод для Клау «осознать, что она не склонна к кочевой жизни, а предпочитает жить в родной Италии, с серьезным и ответственным мужчиной». Короче, сенатор не только не потерял свой пост, но и завоевал любовь юных дев, падких на романтику, и старых кобелей, падких на юных дев. И все это – для блага семьи, кто бы сомневался.
Я понятия не имела, как отреагирует на нас Клаудиа. С большой семейной встречи месяц назад она уехала одна, не пожелав разговаривать ни с Бонни, ни со мной или Кеем. И все благие намерения Бонни пообщаться с ней на следующий день, после визита к отцу в больницу, пропали втуне. Рано утром он получил «письмо счастья» от Фила: завтра начинаются съемки фильма, контракт подписан, чтобы вечером в самолет до ЛА! Так что за завтраком в кругу семьи мы еще и уговаривали обормота, что предложениями от Люка не разбрасываются. Люк и так позвал его во второй раз, несмотря на то, что от предыдущего фильма Бонни отказался в пользу Эсмеральдо. Согласился Бонни только когда Кей пообещал отпустить меня в ЛА на недельку, а там и прилететь самому. Хотя как по мне, стоило сказать «как хочешь, любимый» и посмотреть, как Бонни станет бегать по потолку, пытаясь объять необъятное. Роль у Люка же! Новый опыт! Он еще никогда не снимался в главной роли в серьезном фильме, полсотни клипов и шоу вообще не в счет!
Гений. На всю голову двинутый гений. Все равно бы через час-другой побежал бы в ЛА, позабыв все свои страдания на тему «как же я снова буду один, совсем один».
Совсем один он был максимум две недели, и времени у него в те две недели было – упасть, уснуть в падении, проснуться – и бегом на съемочную площадку. Не знаю, как они с Люком не поубивали друг друга. Каждый вечер чуть не дрались, «обсуждая» отснятое и следующие сцены. Все же два режиссера, пусть один из них и называется хореографом – это полный конец обеда. Я знаю, видела.
Собственно, об очередном конце обеда и о том, как ему там нас не хватало, Бонни и рассказывал всю дорогу от аэропорта до виллы «Пустельга». А там…
Я представляла себе сицилийские свадьбы по фильму «Крестный отец», и в целом оказалась недалека от истины, разве что с масштабом ошиблась. Наша с Кеем свадьба откровенно проигрывала если не в помпезности, то в размахе – точно. Еще бы! Праздновал весь ближайший городок с населением тысячи в три (не считая туристов). Причем праздновал с самого утра – мы проезжали его по дороге на виллу. Ресторанчики и таверны с бесплатной выпивкой за счет сенатора, представления кукольного театра и цирковой труппы на площадях, несколько ансамблей уличных музыкантов, какие-то шоу для детей… Все гостиницы в радиусе полусотни километров были забиты до отказа, журналистов понаехало – туши свет… По счастью, их хотя бы в дом Джузеппе не пустили, и у нас было немного времени перед торжеством побыть почти в тишине и спокойствии. Мне очень хотелось пообщаться с невестой, но до свадьбы не вышло, Клаудиа должна была приехать из Палермо прямо в церковь. Зато удалось немного потрепаться с Карло – из всего семейства сенатора он единственный мне нравился, видимо, некоторой схожестью с Кеем. С Адриано и Николо я тоже познакомилась, вздрогнула от искр ненависти, проскакивающих между ними, Бонни и Карло. Похоже, эти двое вообще весь мир ненавидят, а собственную родню – особенно. Они запросто могли сделать какую-нибудь мерзость с Клау, если бы Кей о ней не позаботился.
Вообще все это было так странно! Кей – шафер на свадьбе дона Джузеппе! Кто бы мог подумать, да? И что Бонни наконец-то перестанет рычать и пускать дым из ушей при одном только упоминании дяди. Мало того, сегодня они вполне по-родственному обнялись (от чего Адриано и Николо перекосило).
Кстати, Марко Кастельеро тоже заглянул к брату перед торжеством, поддержать, выпить стаканчик молодого вина и поздороваться с Кеем. Как я поняла, у них с Кеем тоже были дела, но я не вникала, какие именно. Главное, что синьор Марко совершенно спокойно принял выбор Бонни, назвал меня дочкой и потребовал обещания, что его позовут на крестины маленького Говарда. Уж не знаю, что и как ему рассказала Селия о семейных разборках, но сдается мне, папа Марко на все это только поржал, отвесил Бонни отеческий подзатыльник и велел поменьше дурить и сомневаться в родительской любви.
Возможно, младшему брату тоже достался подзатыльник, даром что сенатор.
В общем, мы трое ехали в церковь в свите жениха, любовались праздником и опять ржали – над «скромностью» сенатора Кастельеро, устроившего из своей свадьбы чуть ли не национальный праздник.
– Традиция? – спросила я у Бонни.
Он покачал головой.
– Традиционная свадьба у него была только с первой женой. Как понимаешь, я не застал, мне только рассказывал папа. На Тине дядя женился тихо и скромно, чтобы не дразнить гусей. Три следующие были в мэрии Палермо и без меня, но ничего интересного я не пропустил. Там даже никто не подрался.
Мы с Кеем дружно рассмеялись. Сицилия – почти как Россия. Какая же свадьба без драки!
А еще я подумала вдруг, что в чем-то понимаю Клау. С Джузеппе она будет как за каменной стеной, никаких вам взбрыков, загулов и прочей творческой дури. Я же помню, Бонни рассказывал: пока Джузеппе был женат на Тине, матери Карло, не было на Сицилии мужа вернее. Жаль только, их брак продлился всего двенадцать лет. Тина сгорела от рака меньше чем за год, спасти ее не смогли лучшие врачи мира. Следующий брак Джузеппе не удался от слова совсем, и четвертая попытка кончилась разводом, и пятая. Вот теперь – шестая, дай боже, чтобы удачная.
– Ты больше не злишься на Клау и дядю? – спросила я Бонни.
– Не вижу смысла. Это была моя дурная идея, соврать маме с папой. Клау – нормальная девчонка, устоять перед дядей у нее не было шансов, а я… я похож на него. Внешне, – он хмыкнул и поцеловал мою руку. – Я слишком счастлив, чтобы злиться.
Он чуть-чуть лукавил. Самую капельку. К счастью его примешивалась нотка горечи, и я догадывалась, почему. Что ж, у меня есть одна идея, что с этим можно сделать. Не сию секунду, но… короче, если Кей согласится – то Бонни понравится.
Торжество удалось на все сто. Джузеппе и Клаудию обвенчали в украшенном цветами и колосьями храме, под ангельское пение детского хора и орган. Гости, едва поместившиеся на скамьях, искренне радовались за молодых, осыпали их рисом и монетками, аплодировали и местами даже утирали слезы умиления. А потом огромная толпа гостей, горожан и туристов подпевала Бонни Джеральду – ради дядюшкиной свадьбы он дал концерт прямо там же, на площади перед церковью.
Я тоже подпевала! Особенно «Italiano vero»! (Настоящий итальянец, итал.) Я и не знала, что Бонни приготовил для дяди такой подарок. Джузеппе точно не знал. Когда Бонни запел, он расчувствовался до слез. Даже Клау проняло настолько, что она меня обняла! Мы с ней немного потрепались – об утреннем токсикозе, толкающихся изнутри ножках и преимуществах английского образования перед итальянским. А еще Клау по секрету сказала:
– Хочу извиниться перед Бенито за то, что его ненавидела. Мне было больно, и я не понимала, почему все так получилось. И… ну… не надо было его спасать, – тут Клау, хорошая девочка, покраснела и быстренько сменила тему. – Джузеппе тоже сожалеет. Ему кажется, что они с Бенито не договорили месяц назад. Ты же намекнешь Бенито, чтобы поговорил с дядей?
– Конечно. Я думаю, им давно пора это сделать тет-а-тет. Я рада, что ты больше не злишься на Бонни.
– Мне сразу надо было понять, что он совсем не похож на Пеппе. Не представляю, как ты с ним уживаешься!
– А я не представляю, как ты уживаешься с Джузеппе. Он же политик!
Мы рассмеялись, словно удачливые заговорщицы, и я подумала: вдруг мы с Клау сумеем стать подругами? Сейчас у меня с этим делом все сложно. Демократия демократией, а из старых подруг осталась лишь Манюнюэль, даже Катька Либман перешла в разряд приятельниц/подопечных. Финансовый вопрос и статус, как бы ни хотелось обратного, решают очень многое. А Клау хотя бы не видит во мне волшебника в голубом вертолете, который должен ей минимум пятнадцать порций эскимо. Возможно, потому что она свое эскимо уже получила.
Благодаря Бонни, кстати.
Если бы не его афера с подложной невестой, совершенно не факт, что она бы стала синьорой Кастельеро, что бы там ни говорил сенатор о своей великой любви. Он же наверняка начал ее очаровывать с прицелом на счастье Бенито, а не ради нее самой. Но не суть. Главное – все сложилось удачно. Умница Кей вовремя подстраховал Клау и помог принять здравое решение. Немаловажно, как мне кажется, и то, что он сначала подарил ей финансовую независимость. Женщина со своими деньгами чувствует себя гораздо увереннее, чем полностью зависимая от супруга, даже если это самый лучший, самый любящий и милый супруг на свете. По себе знаю.
Вручив новобрачным подарки, – как и говорил Бонни, подарков была натуральная гора, и клетки с козлятами там тоже присутствовали, – мы с Кеем закруглили беседы с гостями и смотались танцевать. Свой долг шафера он выполнил, засветился рядом с Джузеппе перед журналистами и высокими гостями, и хватит. Мы же приехали на праздник, а не очередную политическую обязаловку. Тем более Бонни пел итальянские песни – из репертуара Челентано, Тото Кутуньо, Рамазотти и какие-то незнакомые, все вперемешку.
Но самой лучшей была безумно романтичная песня о прекрасной незнакомке…
– …написал один мой друг в честь самой прекрасной женщины на свете! Я люблю тебя, Мадонна! – со сцены, на всю площадь.
Я разревелась от избытка чувств. Бонни такой Бонни! Мой сумасшедший гений!
Меня утешил только танец с Кеем. Танец – и нежные, горячие поцелуи. Мой Бонни и мой Кей. Сбывшаяся мечта идиотки.
– Смотри, падающая звезда, – Кей указал в темнеющее небо с ярким росчерком. – Загадай желание.
– Загадала, – я прижалась к нему, глядя на метеорит, а может быть просто след реактивного самолета, какая разница? – Знаешь, чего я хочу, Кей?
– Счастья всем, даром, и чтобы никто не ушел обиженным, – ответил он по-русски и поцеловал меня в макушку.
– Не знала, что ты читал Стругацких.
– Чего только я не читал… Так я прав или прав?
– Прав, наверное. Хотя сейчас я подумала, что Гёте мне как-то ближе. Остановись, мгновенье и все такое.
– Их будет еще много. Очень-очень много прекрасных мгновений, я тебе обещаю, Колючка.
– Я тебе верю.
– Главное, что ты не желаешь никого изменить, – меня снова поцеловали в макушку.
– Не-а. Я люблю его таким, какой он есть. И если ты хочешь мягко намекнуть, что не стоит смотреть вчерашние ролики на ю-тубе, то поздно. Я уже видела.
– Видела, и?..
– Коллегой больше, коллегой меньше, подумаешь. Фил отправил с ним Маризу, она следит, чтобы он носил с собой презервативы и регулярно обследовался. Опять же отгоняет самый подозрительный контингент вроде фанаток. А вот съемки видео это уже нехорошо, может, дать ей в помощь пару людей в черном?
Кей хмыкнул.
– Пожалуй, стоит. Градус звездности повысился, напор фанаток тоже. Ты в самом деле на него не обижаешься?
– Да ну, на фига? Для него это так же естественно, как танцевать. Лишь бы не пытался скрывать или врать.
– Иногда я не верю собственному счастью, – Кей погладил меня по спине вверх, запустил руку мне в прическу (от которой остались одни воспоминания) и заставил поднять голову, посмотреть на него. – Ты настоящая леди Говард.
– Жена Кея Просветленного, он же Никель Бессердечный? Ага. У меня и справка есть. От ветеринара.
Кей бессовестно заржал, и я с ним вместе.
Ну а что, я должна была расстроиться, истрепать себе нервы, взревновать и плакать, что ли? Ага. Щас. Ну, снимали эротическую сцену. Ну, продолжили прямо в гримерной после съемок. Бывает. С темпераментом Бонни и его представлениями о морали – нормальное продолжение рабочего процесса, а главное, по взаимному согласию, без скандалов-обязательств. Донью Анхелес, опять же, играет состоявшаяся актриса, ей нет смысла цепляться за Бонни и тем более нарываться на неприятности с Кеем. А сбросить напряжение – надо, уж мне ли не знать, как действует доза по имени Бонни.
– Справка от баранолога? – переведя дыхание, уточнил Кей.
– Не-а, от знатного сицилийского козловеда, – и мы снова заржали.
А потом запили молодым красным, то есть Кей – красным, а я минералкой и глоточком вина из его стакана.
– Кей, как думаешь, – совсем тихо спросила я, вовсе не уверенная, что в самом деле хочу слышать правдивый ответ, – он бы мог в самом деле?..
– Жениться на Клау? Нет.
– Потому что ребенок не его?
– Потому что ему пока не нужна такая семья.
– Пока… это звучит как-то… – я поежилась, – как будто ты готов с ним расстаться.
– Нет, Колючка. Я не готов с ним расстаться и не собираюсь этого делать никогда. Но Бонни – сицилиец. Ты сама видишь, в какой семье он вырос, как носится со своими младшими.
О, да. Я видела. И как на нем висли чертенята, и как он держал на руках маленькую Агату, и как обещал Джульетте что-то такое показать ее рок-группе на тему отстойных древних мамонтов.
– Не представляю Бонни в роли добропорядочного отца семейства.
– Убери слово «добропорядочный», и все получится.
– Аморальный отец семейства? Хм… хорошая тема для комедийного сериальчика.
– Почти как «Семейка Кастельеро», – в тон мне усмехнулся Кей.
– Не знаю, не знаю. «Семейка Говардов» звучит завлекательнее. А я думала… я подумала… Бонни же хочет детей…
Ну, вот я и решилась. Спросила.
– Я тоже об этом подумал, Колючка. Я знаю, ты хотела ребенка Бонни. Не боишься наследственной гениальности на всю голову? Кастельеро – это не лечится.
– Ага, как будто Говард лечится, – буркнула я.
– Я тоже хочу. Маленький Бонни… это может быть забавно, тебе не кажется?
– Еще как кажется. А твои родители не предадут нас анафеме за такое дело?
– Не предадут. Это вообще не их дело, если уж на то пошло, а только наше. Наш Бонни, наши дети.
Вместо ответа я его поцеловала. Мой Кей. Мой лорд Совершенство. Готова спорить, когда Кей только планировал наше трио, о детях он тоже подумал. Может, даже о детях раньше, чем о чем-то другом. Он вообще такой, мой лорд, рассчитывает на десять ходов вперед. Поэтому с ним спокойно и надежно. Он даже свои дозы адреналина рассчитывает, а значит – не сорвется, как некоторые сицилийские гении.
– Безумная семейка Говардов, смотрите только на нашем телеканале! – пропела я и только собралась снова поцеловать Кей, как из колонок раздалось:
– А теперь, дорогие мои дядюшка Джузеппе и тетушка Клаудиа, еще один подарок от молодого поколения Кастельеро!
Публика захохотала: хорошая подначка, даже туристам видно, что новобрачная тетушка здорово младше племянничка.
Мы с Кеем обернулись на сцену, куда выскочила группа подростков в рокерских прикидах. Девчонка с зелено-сиреневыми дредами и пирсингом выглядела ну очень знакомо! Правда, в прошлый раз у нее были розовые волосы и нос еще не проколот.
