Текст книги "Их любовник (СИ)"

Автор книги: Татьяна Богатырева

Соавторы: Ирина Успенская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Бонни удержал маму за руки, чтобы она не вскочила и не начала снова от нервов швыряться посудой.

– Я не бросаю своих детей, ма. Дослушай меня, пожалуйста.

– Что тут слушать? Не бросаешь – женись на Клаудине! Такая хорошая девочка, любит тебя, терпит твои закидоны, родит тебе детей!.. Нельзя…

– Не мне, мама.

– …оставить…

– Мама, это не мой ребенок.

– …ее одну… Что? – мама осеклась. – Бенито, как тебе не стыдно! Ты спал с ней, она беременна! Что за чушь ты несешь!..

– Не чушь, ма. Поверь мне, пожалуйста.

– С чего ты взял, что ребенок не твой, Бенито? И чей же он тогда?

– Не мой. Я не…

Не дослушав его, мама вскочила и отвесила ему оплеуху.

– Как ты можешь?! Ты… ты такой, как Джузеппе! Козел!..

Вот это было намного больнее, чем оплеуха. Но он все равно не сдался, встал, шагнул к ней.

– Ма… Не надо, прошу тебя…

– Убирайся сейчас же! Чтобы я тебя не видела! Ты больше… – она не успела договорить, как на кухню ворвалась Росита и сгребла маму в охапку, не давая ей закончить.

– Мама, мама, замолчи! Бенито, брысь отсюда, сейчас же! Энзо, что ты стоишь, как пень?! Дай маме воды!..

Чем закончилось дело, Бонни уже не видел. Не хотел ни видеть, ни слышать. Что ж, он попытался. Он честно все сказал как есть. Он попросил прощения. Но, видимо, он слишком сын Джузеппе, чтобы его выслушать и понять.

Ладно. Раз он больше не – значит, не.

32. Закон бутерброда

Окрестности Палермо, тот же вечер

Роза

Закон бутерброда действует всегда, на то он и закон. Он же гласит: если может случиться хрень, она непременно случится. Если хрень случиться не может, она случится все равно.

Судя по воплям и грохоту посуды с кухни, Бонни был прав насчет реакции мамы. А судя по тому, как он вылетел из дома в сад, едва освещенный луной и несколькими фонарями у самого дома – хрень случилась по полной программе.

Кей понял это по моему лицу, когда я обернулась от окна. Молча протянул мой теплый кардиган, и мы так же молча спустились во двор. С кухни доносились взволнованные голоса, но что говорили – я не разбирала. Во-первых, слишком быстро, во-вторых, слишком много сицилийского диалекта. Понятно было лишь, что мнения насчет новостей от Бонни разошлись. И черт с ними. Меня волнует не мама Бонни, а он сам.

Мы нашли Бонни по скрипу старых качелей где-то в дальнем углу сада. Картина была в самый раз для драматической сцены. Черное, усыпанное крупными звездами небо, почти полная луна, отраженная в маленьком пруду, тусклые фонарики в ветвях старых узловатых деревьев, и Бонни. Он сидел на качелях-диванчике, откинувшись на спинку, и смотрел в небо. Я готова была поставить свой новый роман против бородатого анекдота, что он плачет.

Мы с Кеем, не сговариваясь, сели рядом – я справа, Кей слева. Кей его обнял за плечи, а я взяла за руку. Молча. Сейчас разговоры лишние, ему просто надо почувствовать, что он не один.

Он почти не отреагировал, только чуть сжал мою руку.

Несколько долгих минут мы молчали, слушая шум ветвей над нами и звуки проезжающих где-то неподалеку машин… нет, не проезжающих. Звук мотора и шелест шин приблизились, в просветах между деревьями мелькнул свет фар. Хлопнула дверца авто, и еще раз, раздались голоса.

Интересно, кто это приехал? Вряд ли Клаудиа, это было бы слишком вовремя.

Похоже, Бонни было глубоко плевать, кто там приехал. А может быть, он по голосам узнал кого-то из родни. Зато он немножко ожил. Снова сжал мою руку, поднес ее к губам и поцеловал нежно и благодарно. Тогда я прижалась к нему плотнее, потерлась о его щеку – мокрую, как я и думала.

– Мне жаль, – через несколько долгих мгновений сказал он.

– Все будет нормально, Сицилия, – Кей обернулся к нему, коснулся губами его виска. – Херня случается.

– По крайней мере, твоя голова цела, – попыталась разрядить обстановку я. – Супница тоже?

– Супница не пострадала. – Бонни вздохнул, обернулся сначала к Кею, потом ко мне: в темноте его глаза блеснули. – Надо это все закончить. Поговорить, наконец, с Клау.

И, не дожидаясь нашей реакции, достал из кармана телефон, нажал вызов…

«Абонент временно недоступен».

Бонни нахмурился, а я подумала – странно. Вроде Клау не склонна к истерике и бегству, как некоторые, не будем тыкать пальцами в зеркало. Она сама хотела с ним поговорить, а теперь недоступна. Что-то здесь не так. И мне даже не хочется думать, что именно тут может быть не так.

Судя по тому, как напряглись плечи Бонни, он подумал примерно то же самое. О дяде Джузеппе, которому не хочется терять пост сенатора, а если разразится скандал с беременной от него невестой племянника, с него живого журналисты не слезут.

Но вслух об этом Бонни ничего не сказал, только переглянулся с Кеем, а потом поднялся и подал мне руку.

– Пора возвращаться в Палермо. Не хочу оставаться здесь на ночь.

Я только успела встать, как послышался хлопок закрывшейся двери, и тут же шаги. Кто-то один, явно мужчина, и он точно знает, куда идти. Похоже – к нам.

– Бонни? – я невольно отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза.

Но Бонни понял это как-то не так. Резко шагнул ко мне, обнял, нашел губами мои губы и поцеловал. Жадно, голодно, словно утверждая свое право на меня. Как будто кто-то посмел бы отнять! Разумеется, я ответила, запустив пальцы ему в волосы и вкладывая в поцелуй всю свою любовь. Говоря ему: я с тобой, всегда, что бы ни случилось.

– Хм… доброго вечера, лорд Говард, – послышался голос, очень похожий на голос Бонни, только чуть выше и без ярко выраженной хрипотцы.

– Синьор Кастельеро, – без малейшего удивления приветствовал незнакомца Кей.

Для меня незнакомца, Кей явно был с ним неплохо знаком.

Мы с Бонни оторвались друг от друга лишь через несколько секунд, и я оглянулась – Бонни был к своему брату, или кто там пришел, лицом.

– Привет, Карлито, – враждебно поздоровался он.

– Привет, – я улыбнулась брату Бонни, судя по тону и деловому костюму, двоюродному.

– Приятно познакомиться, леди Говард, – на лице Карло не отражалось ничего, кроме доброжелательного интереса. – Ну и переполох в курятнике ты устроил, братец.

Бонни пожал плечами:

– Бывает. Вы-то какого черта заявились?

– Как будто не знаешь. У отца подгорело. Кстати, вы случаем не привезли с собой Клаудию, лорд Говард?

– С нами ее нет, как видишь, – ответил Кей как-то странно.

А вот Бонни напрягся, только видимо не на слова Кея, а на упоминание бывшей невесты.

– Карло, где она? Дядя Джузеппе с ней встречался?

– Нет, он сам ее ищет. Мы были уверены, что Клаудиа приехала с вами.

Хм. Чем дальше, тем любопытнее. Клау потерялась. Сбежала? Или кто-то здесь врет самым наглым образом, а на самом деле Клау давно на дне Гудзонова залива? Что-то мне это не нравится.

– Хорошая попытка, Карло, – Бонни явно ему не поверил.

– Слушай, отец непричастен к ее пропаже. Уж ты-то должен это знать, Бенито!

– То, что я знаю о дяде Джузеппе, говорит строго об обратном, – отрезал Бонни.

– Давай ты помиришься с синьорой Селией, а потом обсудим, что там с Клаудией.

– Не твое дело, Карлито.

– Не мое, так не мое, – не стал лезть в бутылку Карло. – А отца ты можешь спросить сам. Ты же кинул камень в это болото.

Подмигнув Бонни, он развернулся и пошел обратно к дому. Мы же с Кеем на несколько мгновений застыли в немой сцене: что будет делать Бонни? Сейчас он должен все решить только сам. Это его семья.

Он же, фыркнув, бросил:

– Хочу посмотреть… отцу в глаза. Раз уж я такой же, как он.

Мы с Кеем переглянулись, и ему явно хотелось сделать фейспалм. Мне тоже. И сказать, что яблочко от яблоньки… но Бонни бы наверняка понял это неправильно. В смысле, что я намекаю на Джузеппе, хотя я как раз имела в виду Селию. На маму Бонни похож даже больше, чем на отца.

Ждать нас он не стал, сразу рванул к дому, догнал Карло на пороге, едва его не сшиб – только потому, что Кей придержал нашего злобного сицилийского барана за плечо. Драка между братьями сегодня лишняя, однозначно.

В гостиной, у накрытого стола, кипело второе действие мыльной оперы. Синьор Джузеппе Кастельеро отступал и уворачивался от синьоры Селии Кастельеро, которая поносила его на чем свет стоит и пыталась достать скалкой. Мне очень хотелось засмеяться, но это было бы крайне неприлично и невежливо. У людей драма, а я ржу, как лошадь. А что делать, если на месте Селии и Джузеппе я так и вижу Марчелло Мастрояни и Софи Лорен? Истинные итальянцы!

– Тихо! – скомандовал Кей голосом, способным остановить дракона на лету.

Все, включая любопытных братьев, сестер и племянников Бонни, замерли. А потом отмерли. И не продолжили с того же места, а почти успокоились.

– Лорд Говард, – поправив галстук, кивнул ему сенатор. Веточка базилика на макушке ему очень шла. Прямо в тон галстуку.

– Рад встрече, синьор Кастельеро, – кивнул в ответ Кей.

Фу-ты, ну-ты, лорд Совершенство! Даром что вместо костюма белый толстый свитер и джинсы.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь в семейные дела, но с некоторых пор это и мои семейные дела тоже, – заявил мой лорд.

Вот как надо делать каминг аут, учись, Бонни Джеральд. Тебя только что объявили супругом лорда, и хоть бы кто посмел вякнуть. Даже синьора Селия, и та приняла как должное. Впрочем, она же не слепая и вряд ли десять лет считает мальчиков просто друзьями, зная-то своего сына.

– Добрый вечер, синьор Кастельеро, – поздоровалась я, чтобы нарушить повисшее в гостиной молчание.

– Леди Говард, Бенито, – так же официально кивнул сенатор.

– Может быть, мы обсудим все за столом, уважаемые синьоры? – с непередаваемым ехидством поинтересовалась Росита. – А то, боюсь, скоро пирогов не останется. Салат-то уже тю-тю. Простите, дядя… – подойдя к сенатору, она аккуратно сняла с его благородных седин веточку базилика.

– Спасибо, девочка моя, – не уронил достоинства сенатор. – Но твоя мать вряд ли…

– Действительно, пора ужинать. Прошу вас, лорд Говард, – синьора Селия указал на место во главе стола. – Джузеппе, прошу.

– Благодарю, синьора, – Кей сдержанно поклонился, никак не прокомментировав, что из обормота Кея он вдруг стал лордом Говардом.

Все чинно расселись, заодно и несколько успокоились. Я оказалась между Кеем и Бонни, напротив Кея – сенатор, рядом с ним Карло, а синьора Селия – напротив Бонни. Все как по учебнику, антагонисты лицом к лицу. За исключением меня и Роситы – мы-то, как девочки умные, ни с кем воевать не собирались.

Мирные переговоры под безумно вкусную пасту с морепродуктами, пирожки и десяток сортов домашнего сыра пошли намного лучше, чем на голодный желудок. Даже с Бонни слетела маска оскорбленной гордости. Еще бы! Последний раз мы ели еще в Москве, а было это минимум шесть часов назад! Ну, какая-то фигня типа кофе и бутербродов в самолете не в счет. Что здоровым мужчинам какие-то бутерброды, особенно если учесть, что в полете делать в целом нечего, кроме как проводить время совершенно безнравственно… или нравственно, учитывая, что мы супруги? Короче, неважно. Паста, пирожки, тефтельки, сыр и мармелад были обалденно вкусными! И даже вопрос Кея к сенатору не испортил мне аппетита.

– И что же интересное мы пропустили, синьор Кастельеро? Кстати, раз уж мы теперь родственники, мы могли бы оставить формальности. Близкие зовут меня Кеем.

К чести Джузеппе надо сказать, что он не подавился. Вот что значит – сенатор!

– Благодарю, Кей. – Дон отложил вилку, видимо, чтобы ни в кого ее ненароком не воткнуть. – Раз уж мы теперь родственники…

Синьора Селия со звоном уронила чашку и сжала губы, глядя на дона Джузеппе с ненавистью. О как. Неужели дон признался ей, что сделал ребеночка Клаудии? Смелый шаг.

Пока дон Джузеппе отвлекся на нее, в разговор вклинился Бонни:

– Где Клау, дядя? Надеюсь, ты не успел наговорить ей черт знает чего!

– Что ж, хотя бы не обвиняешь в ее убийстве, – дон Джузеппе словно разом постарел. – Не стоит считать меня таким уж чудовищем. Навредить собственному ребенку было бы слишком даже для меня. Или ты так не считаешь, Бенито?

Бонни только хмуро дернул ртом, но не ответил. Надо же. А мне казалось, он снова бросится в драку.

– Не задавай вопросов, на которые не хочешь получить ответов, Пеппе, – вместо Бонни отозвалась его мама.

– Я уже получил ответ, Селита, – тон и выражение лица дона говорили о том, что ответ этот ему очень не понравился.

– И что вы собираетесь делать дальше, Джузеппе? – спросил Кей.

– Для начала найти Клаудию…

Продолжить он не успел. Около дома взвизгнули тормоза, хлопнула дверь автомобиля, и все дружно уставились на входную дверь. А я подумала, что по законам жанра сейчас должна появиться либо Клау, либо полиция, на худой конец адвокат Клау. Так что когда открылась дверь, я не удивилась. Ну, почти.

33. Люди в черном, дубль второй

Нью-Йорк, некоторое время назад

Клаудиа

Поморщившись, Клаудиа закрыла чужой ноутбук и резко отодвинула от себя.

– Я не хочу это смотреть.

– Хорошо, синьорина. Уверен, вы увидели достаточно.

– Более чем. Извините, меня тошнит.

– Могу предложить вам чаю с мелиссой, синьорина.

– Вряд ли это поможет, синьор Нунцио. Может быть, вы наконец-то скажете, что вам от меня нужно?

– Лично мне, прелестная синьорина, ровным счетом ничего. Шеф велел дать вам информацию и возможность подумать.

– Это не информация, это… это порнография! Я не желаю… Вы уберетесь из моего дома, наконец? Я все увидела и услышала, мне нужно побыть одной.

И помыться. Сейчас же помыться. Боже, как она могла любить это?! Верить, что это может стать нормальным? А его ребенок… но ведь остальные Кастельеро нормальные, нормальные же? Только Бенито…

Клаудиа сглотнула горький комок в горле и зажмурилась до цветных пятен перед глазами. И все равно перед внутренним взором стоял Бенито, сам – сам!!! – опускающийся на колени перед мужчиной, прямо в каком-то общественном туалете… мужская рука с обручальным кольцом сжимает его волосы, Бенито блаженно стонет, и лицо у него счастливое. Боже. Отвратительно. Как может нравиться такое?!

И как она раньше, когда встречались в ресторане, не подумала, почему на лорде и леди Говард такие же кольца, как носит Бенито? О чем она вообще думала, дура наивная!

– Простите, синьорина, еще не все, – синьор Нунцио был отвратительно вежлив и настойчив. – Видите ли, вам необходимо пройти обследование.

Клаудиа вздрогнула и машинально обхватила живот руками. Обследование? Или аборт под видом обследования?

– Нет. Вы не имеете права! Я не позволю!

– Вам совершенно нечего опасаться, синьорина. Вы можете сами выбрать клинику здесь, в Нью-Йорке, либо в Италии. Всего лишь УЗИ и самые элементарные анализы, чтобы определить срок и убедиться, что с плодом и с вами все в порядке. У вас нет американской страховки, и врача вы так и не посетили. Это крайне неосмотрительно в вашем положении. Конечно, если вы желаете сохранить ребенка.

– Нет. Я вам не верю, синьор Нунцио.

Доктор психологии, он же штатный психолог итальянского отделения корпорации «Драккар» – документы Клаудии показали сразу же, как отобрали телефон – очень спокойно улыбнулся.

– Я понимаю, синьорина. Но давайте попробуем исходить из логики. Вы умная женщина, я читал вашу курсовую работу, так что уверен – вы отлично умеете анализировать мотивы человеческих поступков. Итак. Вы больше не желаете замуж за мистера Джеральда, не так ли?

Клаудиа поморщилась и покачала головой. Нет. Ни за что. Этот человек не хочет помощи, ему не нужно быть нормальным. Она ошиблась, поверив его порыву и словам Джузеппе. Вообще она как-то слишком многое из сказанного Джузеппе приняла на веру совершенно зря.

– Отомстить за обман ему вы тоже не желаете.

– Месть – путь в никуда. Я слишком уважаю себя, чтобы тратить ресурс на саморазрушительные подростковые порывы.

– Следовательно, синьорина, ваши интересы никаким образом не противоречат интересам лорда Говарда. Более того, лорд Говард ценит ваше желание помочь его другу, даже если в основе его лежали ошибочные предпосылки. А так как вы носите ребенка не от мистера Джеральда и не собираетесь что-либо требовать или же устраивать скандал, делить вам совершенно нечего. Вы согласны, синьорина?

– Нет. Я беременна от мистера Джеральда. Других вариантов быть не может, – устало покачала головой Клаудиа. – Но это не имеет значения. Мистеру Джеральду ребенок не нужен, а мне не нужно ничего от него.

– Очень благородно с вашей стороны, синьорина. Но позволю себе обратить ваше внимание на тот факт, что мистер Джеральд на момент начала вашей беременности был бесплоден. Информация о сделанной им операции не получила широкого распространения, но факт имел место быть. Вот, взгляните, выписка из клиники доктора Сандерса. – Синьор Нунцио подвинул к ней раскрытую папку со справкой и указал ручкой на один из пунктов: – Посмотрите, данные о количестве сперматозоидов. Видите цифру?

– Вижу.

Аккуратный круглый ноль было бы сложно прочитать иначе, чем ноль. И справка походила на настоящую. Но как?! До Бенито был единственный раз с Джузеппе, и с тех пор до встречи с Бенито прошел месяц! И соответственно, месячный цикл, строго в срок!

– Для вашего же спокойствия, синьорина, и нужно пройти обследование. Уверен, УЗИ покажет не четырех, а девятинедельный плод.

Клаудиа бессильно откинулась на спинку стула и взялась за виски ладонями. Какая глупая ситуация! Глупее, чем в мыльной опере! Она беременна от женатого сенатора, какой позор.

– Синьорина, я могу вам чем-то помочь?

– Можете. Объясните мне, какого черта Бенито не сказал мне всего этого сам?! – кажется, нервы опять сдают, вот уже и голос срывается на какой-то ужасный визг. – Простите, синьор Нунцио… я… это стресс. Я не готова сейчас…

– Ничего страшного, синьорина. Прошу вас, выпейте чаю с мелиссой, подумайте. Вам требуется принять серьезное решение. Да, и чтобы вам было проще его принять, не оглядываясь на возможные материальные трудности, шеф просил вас принять небольшую компенсацию за недостаточно разумный подход мистера Джеральда к решению своих семейных проблем.

Перед Клаудией на стол легла еще одна бумажка. Смутно знакомая – сама она чековой книжкой не пользовалась никогда, зачем она при наличии пластиковых карт…

Полмиллиона евро.

Клаудиа моргнула и посмотрела еще раз, не ошиблась ли она в количестве нулей. Нет, не ошиблась. Полмиллиона. Этого хватит и на квартиру в Палермо, а лучше в Неаполе, и на образование ребенка, и на открытие собственного салона. Лорд Говард подозрительно щедр.

Не касаясь чека, она спросила:

– Что я должна буду сделать за эти деньги?

– Пообещать, что не станете поступать неразумно. Я имею в виду, все ваши интервью прессе вы согласуете с мистером Штоссом, и никаких судебных исков ни к мистеру Джеральду, ни к синьору Кастельеро. В остальном лорд Говард не будет вмешиваться в ваши отношения с сенатором, что бы вы ни решили. Единственное, сенатор наверняка уже в курсе, что вы беременны от него. Опасаться вам нечего, синьор Кастельеро – разумный, цивилизованный человек и не станет попусту трепать вам нервы.

Клаудиа тихонько рассмеялась. Джузеппе… разумный и цивилизованный… это такое вежливое «он не убьет вас вместе с ребенком ради сохранения поста сенатора»? Что ж, если ее безопасность обеспечивает лорд Говард, то скорее всего не рискнет.

Она снова поморщилась – и своей истерике, и мыслям. Думать о Джузеппе, как о циничном политике, может быть и правильно с точки зрения здравого смысла, но все равно как-то дико. Пусть она не получила диплома психолога, но не могла она уж настолько ошибиться! Джузеппе – внутренне порядочный человек. Он бы никогда не причинил ей вреда.

– Я знаю, что мне нечего опасаться, синьор Нунцио. Я согласна с условиями лорда Говарда и благодарю за заботу о моем ребенке.

Ложную гордость, вылезшую было с идеей «честь не продается», Клаудиа запихала в мусор и закрыла крышкой. Отказываться от денег для ребенка – глупо. Она бы справилась и сама, у нее хорошая специальность и отличное портфолио, но с подарком лорда Говарда ее ребенок получит самое лучшее медицинское обслуживание и самое лучшее образование. Лишать его этого не просто глупо, а очень глупо и эгоистично.

– Что ж, я рад, синьорина Клаудиа. Приятно иметь дело с девушкой не только красивой, но и разумной, уравновешенной и принимающей мир таким, какой он есть. Вашему ребенку повезло с матерью.

– Но теперь-то вы позволите мне остаться одной?

– Ненадолго, синьорина. Прошу вас не затягивать с выбором клиники. Вам же самой станет намного проще, как только вы будете точно знать, кто отец ребенка.

– Я смогу позвонить?

– Конечно, синьорина. Кому угодно, кроме семейства Кастельеро до того, как получите результаты обследования.

Клаудиа вздохнула… и согласилась. Если она в самом деле беременна от Джузеппе… это надо сначала хорошенько обдумать, и только потом разговаривать с ним. В отличие от Бенито, он – нормальный. И, возможно, если он захочет видеться с ребенком, это будет иметь смысл. Потому что скрывать от ребенка она не намерена ничего и никогда. И врать – никогда. Она достаточно насмотрелась на то, к чему приводит ложь, даже если это ложь из благих побуждений. Хватит.

– Я хочу вернуться в Италию, синьор Нунцио. Клинику в Палермо я уже выбрала. Я так понимаю, мы можем вылететь сегодня же?

– Разумеется, синьорина. Самолет ждет вас.