Текст книги "Истории Раймона Седьмого (СИ)"

Автор книги: Татьяна Портнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 32 страниц)

История двадцатая. Хорошее время суток.

Я залез в кладовку, насколько я помнил, там с незапамятных времён хранился хороший кусок дерматина, которого, по моим подсчётам, как раз должно было хватить на починку двери. Мне с трудом удалось отбиться от попыток уложить меня обратно на диван, но я справился. Вожделенный рулончик вскоре нашёлся, правда, не совсем там, куда я его положил пару лет назад. Я достал линейку, и раскатав дерматин принялся за разметку. Выходило в аккурат.

Я разрезал дерматин, и прихватив коробку обойных гвоздей вышел на площадку, чинить дверь, пострадавшую в схватке с нёхом. Сверху неторопливо спускался старший по дому.

– Чинишь?

–Ага,– подтвердил я,– а как там на чердаке?

–Порядок на чердаке,– важно сказал он,– как и должно быть. А у тебя опять шалман?

–Да нет,– засмеялся я,– это сестрёнки мои, троюродные. У них дом сгорел, сироты. Приютил вот…и невеста моя.

–Ты смотри,– он покачал головой.– сам знаешь, дом у нас непростой. А дверь то кто тебе порезал?

–Да каб я знал,– я развёл руками,– ночью позапрошлой ломились какие-то. Я ж не дурак всем придуркам дверь открывать.

На площадку высунулась Акулька, увидела старшего, ойкнула и хотела спрятаться, но он её заметил.

–Здравствуйте, девушка!

–Здрассьте…– пробормотала Акулька, вся бойкость с неё мигом слетела.

–Это Акулина, сестра моя, младшая,– зачем-то пояснил я,– ещё Евдокия есть, она постарше малость.

–Ну, ладно,– он внимательно оглядел Акульку с ног до головы,– главное– не шуметь, и живите спокойно.

Повернулся и пошёл вниз по лестнице.

–Кто это?– шёпотом спросила Акулька.

–Старший по дому,– ответил я,– а что?

–Непростой он, вроде из наших, а не совсем,– она поёжилась,– хозяин…

–Чего?

–Вот его бы поспрошать, про старые времена-то! Наверно знает. А я тебя пришла звать чай пить. Маша говорит, тебе отдыхать надо.

–Ща, приду, я доделал почти.

Начерно дверь была почти готова– оставалось набить орнамент из декоративных гвоздиков, и прикрутить на неё номер квартиры и старинную медную табличку с надписью «Профъ. теологiи Натаниель Бирнъ». Честно, профессор Бирн в детстве представлялся мне каким-то пиратом, или разбойником, но потом бабушка показала мне фото вполне благообразного господина. Что поделать, детские мечты часто далеки от реальности.

Через полчаса, когда мне уже были готовы настучать по голове, я закончил свою работу. Результат меня устроил, и я со спокойной душой пошёл пить чай.

–Граф, совсем забыла сказать,– Лариса отхлебнула чай,– завтра ты, как штык, к десяти утра в школу, при полном параде. Педсовет будет, тебя коллективу покажут, чтоб, значит ,первого сентября народ не пугать.

–При полном параде?– я задумался, -блина… где-то была у меня рубашка белая. Или она была чёрная?

–А пиджак и галстук у тебя есть?– поинтересовалась Маша,– наверно надо в пиджаке и в галстуке.

–Мань, откуда? Я последний раз галстук в детском саду на утренник надевал.

–Что, совсем ничего нету?– поразилась Лариса,– а в чём ты в школе на выпускном был?

–Ларёк, я на выпускной не ходил, нах оно мне сдалось, в девятом классе, я ж в училище ушёл. А за документами я как умный, в косухе пришёл и в джинсах. А то все такие прилизанные, надо было разбавить.

–Небось в школе счастье было, когда ты ушёл,– фыркнула Лариса.

–Да не то слово!– подтвердил я,– левой пяткой перекрестились. Только им без меня, думаю, скучно стало. Некому контингент разбавлять. А в училище всем наплевать, как ты выглядишь, главное– чтоб учился.

–Так может, купим тебе костюм?– Маша уже была готова идти в магазин.

–Мань, не издевайся!– взмолился я,– я ж помру на месте! Мне свобода нужна, как воздух!

–Не выдумывай,– Маша поморщилась,– никто от костюма ещё не умирал.

–Значит , я буду первым,– заныл я,– вот помру, пожалеешь, а поздно будет!

–Вот параноик,– засмеялась Маша,– ладно, ищи свою рубаху, чёрно– белую. Наверно, постирать надо, погладить…

Я пошёл искать парадную рубаху в недрах своего шкафа. Шкаф был большой, древний, наверно он помнил профессора Бирна, а то и его дедушку. Девы тут же кинулись помогать.

–Ой, хозяин, а что это?– в руках у Дуньки была моя старая футболка, художественно изрезанная, и расписанная мной собственноручно масляными красками.– А можно я возьму?

–Дунь, тебе не подойдёт, там вырезы не на месте,– предупредил я,– сверкать будешь. Или майку под неё надень.

–А мне?– Акулька смотрела на меня жалобными зелёными глазищами,– мне тоже…

–Ну, ищи,– разрешил я. Девы самозабвенно зарылись в кучу шмоток. Я особо не переживал– в моём гардеробе водились джинсы, майки, штук пять разной потрёпанности и расцветки рубах и пара свитеров. Немного подумав, я вытащил из недр шкафа вешалку, на которой болталась коричневая парусиновая ветровка. Когда-то я её купил, а потом благополучно забыл. А теперь она вполне могла сойти за пиджак. Ну, а чё? Пиджак, на молнии, с капюшоном…вполне имеет место быть! А под него…а вот, чёрные джинсы и белую футболку. И всё, и не заморачиваться.

–Хозяин, можно?– Акулька нежно прижимала к груди майку с черепом во всю грудь, и умоляюще хлопала глазами.

–Да берите, чего хотите,– я великодушно махнул рукой,– поносите, постираете и обратно положите.

–Спасибо хозяин!

–Мародёры,– пробурчал я себе под нос, и пошёл хвастать находками.

–Раймон, ну ты вообще,– Лариса покачала головой,– какой же это пиджак?

–Коричневый,– уточнил я,– и вообще, физрук вон, в трениках ходит, и ничего! Никто не плачет.

–Ты с головой дружишь? Хотя, кого я спрашиваю…– она тяжко вздохнула,– помню я, как Маша меня с тобой знакомила, Маш, помнишь? Говорит– я тебя со своим парнем познакомлю, я, вся такая прихожу…сидит, чучело!

–Почему это чучело?– возмутился я,– ничего и не чучело. Я креативный.

–Креативный по самое не хочу,– засмеялась Лариса, а волосы чёрные с синим? И полголовы под ёжик, а вторая половина– ниже плеч. И серьги ещё вдобавок. И джинсы рваные.

–А свитер не рваный был!– попытался реабилитироваться я.

– Угу…– Лариса скривилась,– вот только свитер и был относительно приличный, белый. Меня после знакомства с тобой Машина мама валерьянкой отпаивала, когда вы гулять ушли. Пришлось соврать, что молния на сапоге сломалась, мне ж реально страшно было, вдруг меня, с таким вот кто вместе увидит!

–То -то ты в институте шарахалась, когда я с тобой здоровался,– сообразил я,– а я-то думал, чего тебя так перекашивает? А потом ничего, привыкла же?

– Конечно,– Маша встала сзади и положила руки мне на плечи,– ты ведь совершенно невозможный человек, но тебя все любят.

–Мань,– я откинул голову назад,– а ты меня любишь? Выходи за меня, а?

– Я ж тебе сказала, не сейчас,– она запустила руки мне в волосы…вот так бы и сидел, я зажмурился от удовольствия,– надо маму с папой подготовить.

–Сто пятьдесят девять,– констатировал я,– но я своего добьюсь.

Маша засмеялась. Из комнаты вышли девчонки в обновах. Иконы стиля онемели и окаменели. Девы были чудо, как хороши– в моих майках и в моих джинсах…сияли они как медный таз.

–А нам хозяин разрешил брать чего хотим,– гордо заявила Акулька,– мы взяли!

–Хозяину вашему,– начала было Лариса, но не выдержала, и расхохоталась.

–Хозяину вашему самому надо нормальных вещей купить,– проворчала Маша,– а то ходит как не знаю кто!

–Мань, а Мань, ну выходи за меня, а? Будешь меня одеваться учить…

–Да ну тебя, граф!– фыркнула Маша,– тебя не переделать.

–Мань, сто шестьдесят,– я вздохнул,– Мань, если ты не согласишься, случится страшное!

–Что?– напряглась она.

–Я ж так неженатым и помру!– заявил я,– а это трагедия века!

–Чучело ты,– Маша снова начала трепать мне волосы,– ладно, раз ты в порядке, то мы по домам. А завтра ты там посмотри, в школе, что к чему. Вещи надо поискать.

–Я проконтролирую,– подключилась Лариса,– чтоб опять не покалечился.

–А мы поспрашиваем, кого увидим,– девчонки тоже были готовы к сотрудничеству.

На том и порешили.

История двадцать первая. Психолог и мусор.

Я проснулся от того, что кто-то настойчиво дёргал меня за ногу.

–Кому не спится в ночь глухую,– пробурчал я, пряча ногу под одеяло.

–Подъём, так и знала, что проспишь!– блина…Ларёк, как она то сюда попала…и почто?

–Я сплю…и не снись мне,– попытался отмазаться я.

–Вставай, педсовет сегодня!– ох, ё…я разлепил глаза– Лариса возвышалась надо мной, как олицетворение божьей кары…с кружкой в руках.

–Ты сейчас встанешь, привёдёшь себя в приличный вид и пойдёшь в школу, понятно?

–Понятно…– уныло протянул я,– Ларёк, а может нунах? Сходи за меня тоже? А я потом приду.

Она угрожающе подняла кружку над моей головой.

–Понял, понял, сейчас…

Лариса вышла, и я начал медленно выползать из постели…

–Хозяин, ты сегодня красивый,– Дунька глядела на меня с восторгом,– нарядный!

–Только сегодня?– уточнил я,– то есть обычно я уродский оборванец?

–Нет,– испуганно воскликнула она,– Просто сегодня ты очень красивый! Вот так надо идти и свататься.

–Я сегодня не свататься иду, а с коллективом знакомиться,– вздохнул я. –Хотя, может…

–Хватит болтать, пошли, а то опоздаем,– Лариса уже обувалась.

–Девчонки, вы тут смотрите,– я решил оставить девам прощальные цу,– если что, сразу звоните мне, номер вот, на листке написан, телефон вот, на полочке стоит!

–Хорошо, хозяин,– они стояли рядышком, и напоминали двух воробьёв,– мы поняли, мы тут поспрошаем наших…

–Граф, брось сигарету,– предупредила Лариса у школьного забора.

–А чё?– не понял я,– докурю и брошу.

–Дурью не майся, нельзя на территории школы курить! Это пока ты ремонт делал, директор терпела, а сейчас втык получишь на раз-два!

–Да лан,– я не понял, в чём тут прикол, но сигарету на всякий случай выбросил.

Под бдительным взглядом охранника прошли в актовый зал. Я чувствовал себя как…даже и не знаю, как сказать – наверное как кот на кошачьей выставке. Все смотрят, обсуждают, а ты старательно делаешь вид, что тебе всё пох. Впрочем, коту легче, у него всегда занятие есть.

Я поздоровался с уже знакомым мне физруком, раскланялся с директором, и вдруг ощутил на себе чей-то взгляд. Меня ,точно камнем по башке, огрело. Я оглянулся – никого. Только стоящая вполоборота женщина в сером костюме. Она отошла в сторону, и я вспомнил, как надо дышать. Оказывается, я впал в какой-то ступор.

–Ларёк,– поинтересовался я вполголоса у подошедшей Ларисы, -а в сером кто?

–Психолог, Викторина Андреевна, а что?

–Да так, просто. А почему Викторина?

–Ну, по паспорту,– хмыкнула Лариса.– Она тут давно работает, наверное, лет десять. Странная тётка .

–Ага,– согласился я,– есть такое дело.

В начале педсовета была речь на тему, потом речь про нормативные документы, потом ещё такая же нудная речь…я отчаянно боролся со сном. Если бы Лариса периодически меня не пинала, я бы таки заснул и опозорился, Я представил себе, как я, крепко спящий, сползаю в проход между рядами стульев и сплю, свернувшись клубочком. Мне сразу стало весело. Я скосил глаза и снова увидел психолога со странным именем Викторина – она сидела и неторопливо рассматривала своих коллег. Вот она дошла до меня, я не успел отвернуться…мамадорогая…снова как удар, она смотрела на меня, как на какое-то мерзкое насекомое. Чем я ей так не угодил, непонятно. Наконец директор, улыбаясь милой крокодильской улыбкой, сообщила о притоке в коллектив свежего молодого кадра в лице меня, любимого. Я встал, чтоб все меня заметили, и прониклись. Потом сел, потому, что все явно ооочень прониклись.

Наконец заседание закончилось. Я с облегчением вздохнул, отобрал у Ларисы ключ и пошёл в свой кабинет.

–Погоди,– она догнала меня,– сейчас к себе, да?

–Ну, да, а что?

–Через полчасика приходи в мой кабинет, мы там посиделки устраиваем. Я, и ещё девочки из началки.

–Сколько денег?– я не хотел быть нахлебником.

–Двести с носа. Мы скромненько. Чайку попить, и ты немного со всеми познакомишься.

–Договорились.– я вытащил из кармана две сотенных и отдал Ларисе,– может в магазин сходить? А то сумки.

–Да мы тут, в столовке купим,– она улыбнулась,– не грузись, граф!

Я отпер дверь и вошёл в кабинет. На полу лежали куски дерева, я осторожно сдвинул их ногой к стене. Подошёл к синему шкафу, и потянул дверцу. Она противно заскрипела, но ещё немного приоткрылась. Я заглянул внутрь. Темно, пахнет пылью и затхлостью. Потом просунул туда руку. Нащупал край какой-то тряпки, потянул, вытащил из шкафа старый детский носок в полоску. Повертел его в руках – странно…как он там оказался? По размеру он никак не подходил школьнику. Отложил в сторону.

Дверь открылась и вошла странная дама Викторина .

–Зря вы это затеяли, молодой человек,– строго сказала она,– зря!

–Почему зря?– я сидел на полу и смотрел на неё снизу вверх,– вы о чём вообще? О ремонте? Так я на совесть делаю, не халтурю .

– Сами всё понимаете,– она недобро усмехнулась,– прекращайте ваши нелепые поиски, тут вам не мир Гарри Поттера. И добрый волшебник на помощь не придёт. Лучше всего пишите по собственному, и занимайтесь дальше своей шабашкой. Вам это больше подходит.

–А это мне решать, что мне подходит, а что нет,– я встал с пола. – и мои поиски не ваше дело.

–Ну, ну,– она снова скривила губы в усмешке,– помнится ваша предшественница, Альбина Эдуардовна тоже так говорила. А ведь я считаю своим долгом предостеречь. Не более того.

– Извините, совершенно нет желания обсуждать подобные вопросы ни с вами, ни с кем –то другим,– я постарался улыбнуться ей как можно лучезарнее. Кажется, перестарался – она отпрянула от меня, точно я хотел её укусить,– если мне понадобится совет, так я спрошу, честное слово!

–Ну что ж…я разочарована,– она покачала головой,– впрочем, человек сам кузнец своего несчастья!

Повернулась и вышла. Вот же ж…подумал я, какая неприятная тётка. И смотрит на меня, как Сталин на врага народа. Да ну нах! Я снова полез в шкаф. Подцепил кончиками пальцев край какого-то пакета, вытащил его на свет божий. Старый пакет, внутри что-то непонятное…земля – не земля, сухое и мелкодисперсное. Я плюхнул пакет на пол, и он, по закону подлости разорвался. Сухая пыль разлетелась по чистому полу, я расчихался.

Я присел на корточки, оценивая размер бедствия…в кучке пыли что-то тускло блеснуло. Я разгрёб пыль…заколка, металлическая с цветной эмалью, я продолжил рыться в пыли и обнаружил ещё грязный носовой платок с цветочком, тёмно– синюю пиджачную пуговицу, сломанный перочинный ножик и шелковую ленту, такую ветхую, что она буквально разлезалась в моих руках.

–Ох, ё…– сказал я сам себе,– вот они…я аккуратно отложил в кучку заколку, платок и пуговицу, с ними было легче. Тут, по крайней мере, можно установить, что кому принадлежало. А вот ножик и лента…нужно было найти пакетик, чтоб всё упаковать. А лучше два пакетика. Я вытащил из кармана телефон и позвонил Ларисе.

–Граф, ты сдурел?– удивилась она,– мы же на одном этаже, приходи сюда!

–Ларёк, лучше ты– сюда! Прихвати веник и совок, и два чистых пакета. Лучше, конечно пять или семь, но и два сойдёт!

–Ты что-то нашёл,– поняла она,– бегу!

Я аккуратно перекладывал свои находки, заколка– точно такую я видел в волосах девочки в пёстром свитере, синяя пуговица– явно от пиджака парня, платочек принадлежит третьей девочке. Я знал их имена. Теперь нужно было узнать, как им вернуть их вещи. Ножик несомненно собственность парнишки в серой форме, а лента – гимназистки. А вот кому принадлежит носок, и почему он лежал отдельно? Я снова полез в шкаф. Мне удалось ещё приоткрыть дверь. На полке стояли два пустых горшка. Рядом лежала старая шариковая ручка, кусок бинта с ржавыми пятнами крови и рваный чулок. Мусор какой-то, но я не торопился его выбрасывать. Я приложил к ним носок. Получилась третья группа предметов. Теперь мне было над чем подумать.

История двадцать вторая. Некоторые соображения.

-Ну, ты и свинтус , граф!– воскликнула Лариса, глядя на погром в кабинете. Она вошла в дверь с пачкой пакетов в руках и остановилась, до глубины души возмущённая представшей перед ней картиной – пол засыпан пылью непонятного происхождения, три художественно разложенные кучки не пойми чего, и я, красивый, весь этой пылью умазанный. Ну, а что поделать, на белой майке всё ж видно, а серую мне надеть не дали. Подумаешь, надписи, под курткой не видно же! (На серой майке было написано – на спине «Пью, курю, ругаюсь матом», а на груди сакраментальное «И чё?»)

–Ларёк, погодь орать,– попросил я,– давай рассортируем добро сначала. Смотри, это всё вместе с грязной дрянью в пакете лежало, а пакет лопнул.

Лариса присела рядом со мной. Посмотрела на кучки мусора.

–Ну, с этими понятно, -она показала на вещи школьников,– а вот это что? -её палец ткнул в третью кучку.

–Ларёк, это в шкафу лежало. Носок на маленького ребёнка, ручка сломанная, чулок и бинт. Какой-то набор колдуна – вуду, порчу наводить.

–Стоп,– Лариса схватила меня за руку,– именно, что порчу! Граф, ты гений !

–А что, кто-то сомневался?– я удивился,– это ж очевидно!

–От скромности ты не умрёшь,– она улыбнулась,– ну вот , смотри– нужно как-то убить человека, в нужном месте, и чтоб никаких следов. Берём у него что-то, и творим обряд…и он умирает. Там где надо. Только как взять? Ждать, пока потеряет? Или что?

–Ларёк, ну ты закрутила,– я восхищённо покрутил головой,– так кто тут ещё-то помер? Или…стой, погоди, носок , носок надо отдать сыну Тамары Петровны! Хотя, он и так себя нашёл. Но надо вернуть. А ручка, бинт и чулок наверное директора , завхоза и Занкевич. Но опять же, если Занкевич эту кашу заварила, то почему она сама так тупо подставилась? И причём тут эта…Лотерея?

–Какая лотерея?– не поняла Лариса,– ты о чём? И правда, глупо, если это Занкевич затеяла.

–Да не лотерея, Викторина,– поправился я,– она тут являлась и требовала, чтоб я опять сделала всё как было, и сгинул откуда пришёл.

–Странно,– озадачилась Лариса,– а ей-то что? Кабинет у неё хороший, с чего ей тут воевать?

В дверь постучали, вошла женщина лет тридцати.

–Ларис, вы чего тут застряли? Все уже сидим!

–Ой, Катюш, мы сейчас, -Лариса поднялась,– только подмести надо!

–Ну, иди, я тут всё приберу,– я решил побыть великодушным,– всё равно извозился уже.

Я смёл в совок пыль, разложил по пакетам вещи и спрятал их в свой рюкзак– мало ли, а то ходят тут всякие…Викторины с лотереями. Потом умылся в туалете. И как мог отряхнул от пыли майку. Пришёл к выводу, что я в любом виде прекрасен, а пытаться улучшить идеальное – только зря время терять, и отправился на чаепитие.

Чаепитие прошло в несколько напряжённой обстановке…шесть дам разного возраста, и я, любимый…честно – мне было как-то стрёмно, не привык я к такому коллективу. Ну, да ладно, всё закончилось относительно благополучно, и я отправился домой. Что то мне было как-то беспокойно– как там моя команда поживает? Не вляпались ли во что?

Я отпер дверь, и малость офигел. В квартире вкусно пахло выпечкой, а девы на кухне старательно потчевали чаем с печеньем старшего по подъезду.

–Здрассьте, Филипп Васильевич!– честно, я был удивлён. Он, конечно, приятельствовал с бабушкой, но ко мне вот так запросто никогда не заходил.

–Здравствуй,– он благодушно улыбнулся,– хорошие у тебя девочки, печенья напекли…

–Ага,– я растерянно кивнул. Присел за стол, взял с тарелки кривенькую печенюшку, откусил. Вкусно, однако! И пофиг что страшненькие, я их есть буду, а не любоваться. Девы смотрели на меня вовсе глаза.

–Вкусно,– похвалил я,– чайку плесните, а?

–Ой, мы сейчас, хозяин!– они засуетились у плиты, и вскоре мне подали кружку с чаем. Во мне, конечно уже плескалось кружки три, но обижать девчонок не хотелось, и я съел ещё пяток печенек, запивая их чаем.

–Так вот,– старший строго на меня посмотрел,– сам понимаешь, какое тебе счастье привалило, так что береги!

–Да я понял, понял…– я кивнул, дожёвывая последнюю печенюшку.

–Вот и хорошо, – он тяжело поднялся со стула .-Ты их главное от себя не отпускай.

–Да я как бы и не собирался,– я совсем растерялся, чего это он?

–Ну, счастливо,– старший пошёл к двери, я встал чтоб его проводить, девы тоже. Он посмотрел на меня оценивающе, кивнул и ушёл.

–Ой, хозяин,– наперебой загалдели девы,– а дяденька нам такого рассказал! Он тут всех знает, и наших знает, и не наших тоже! И про мальчика он слышал, и про девочку! Только он точно не знает, про девочку, говорит, узнавать надо, а про мальчика рассказал!

–Что рассказал?– я аж подпрыгнул на табуретке.

–Мальчик был в школе, и в школе умер! И его похоронили, а они не до конца умерли, то есть они умерли, а неправильно! А чтоб правильно, надо им вещи вернуть, прямо прийти на кладбище и отдать!

–Как отдать?– не понял я,– они что, там гуляют?– моё богатое воображение нарисовало мне компанию школьников– зомби, шатающихся по кладбищу и пугающих подвыпивших сторожей.

–Да ты что, хозяин!– Акулька аж глазами захлопала,– прийти и на могилку положить, а они уж сами заберут как– нибудь!

–А мальчика Федя Заславин звали,– Дунька печально подпёрла рукой голову,– вот…жалко!

–Да всех жалко,– согласился я,– нелепо как то…Потерял вещичку, а тебя и того.

–Они не теряли,– вдруг сказала Дунька,– они сами отдали, только их обманули. Всех обманули.

–Как сами?– я удивился,– зачем?

–Наверное кто то им что то обещал,– Акулька прикусила коготок,– вот точно. Обещали!

Я задумался– версия была ну очень правдоподобная. Наобещать с три короба, а когда желаемая цель достигнута, убрать жертву…или нет, жертву убрать для достижения собственной цели, не утруждая себя даже подобием исполнения обещания.

Я внёс в список Федю Заславина. Теперь осталась только одна неизвестная девочка, гимназистка, выпившая по ошибке кислоту. Нужно было собраться с духом и как-то узнать, где похоронили ребят. И Альбину Занкевич. Хоть она и подставила своих подруг, и даже после смерти оставалась на редкость неприятной скандалисткой, но я не мог оставить её в неправильном посмертии.

Я строго посмотрел на девчонок и спросил:

–Так, значит готовить вы умеете!

–Так, хозяин, мы это, ну,– они замялись,– у тебя же не печка…мы присматривались!

–И меня бедного эксплуатировали,– я закинул ногу на ногу,– я вам книгу куплю, с рецептами. Чтоб готовили.

–Спасибо, хозяин!– девы расцветали на глазах,– мы будем, честное слово! Мы осторожно!

–Договорились,– я был доволен, мне порядком надоело стряпать на большую компанию.