Текст книги "Истории Раймона Седьмого (СИ)"

Автор книги: Татьяна Портнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

История седьмая. Опять ремонт.

Ну, и как вы думаете, где я был в субботу с утра пораньше? Правильно, именно там, где меня, любимого и ждали, по указанному адресу. Встал в шесть, напился кофе, разбудил девчонок, оставил им ЦУ на день, отправил обратно спать, покормил кота, побрился…словом времени даром не терял.

–Ну, вот,– удовлетворённо сказал бригадир, увидав мою скромную персону, – я ж говорил, что придёт!

–Да куда уж вам без меня, – проворчал я, здороваясь со всеми.– художник– то тут только я! А вы так, ремесленники.

Женщины привычно рассмеялись, эту тираду я повторял постоянно. Они были мастерами покруче меня, но когда дело доходило до цветовых решений и сложных орнаментов – терялись абсолютно.

–Ладно, расхвастался, – прервал мою песнь самовосхваления в самом начале бригадир,– от скромности ты не помрёшь, это мы давно поняли.

–Правильно,– кивнул я,– моя любимая ныне покойная бабуля всегда говорила, что помру я от своего длинного языка, так что, сами понимаете…

–Пошли уже, хватит лясы точить,– не выдержал бригадир,– заказчик ждёт.

–Дамы и господа,– обратился я к остальным членам бригады,– а просветите меня, тёмного лангедокского графа, чем сей тип столь крут, что Иваныч так трясётся?

–Да кто ж его знает,– вздохнула Ирина Сергеевна,– вроде денег у него немеряно, а откуда – никто не знает.

–Тёмный он какой-то,– подхватил Валера,– и слухи всякие нехорошие ходят.

–Про скелеты в шкафу?– предположил я.

–Про трупы строителей в подвале,– парировал он,– замурованные.

–Что, не угодили барину?– заржал я.

–Не шути,– поёжился Гасан,– я тоже слышал, вроде как на счастье…

–Блина, трупак– на счастье?– я выпал в осадок. Это уже был явный перебор. У кого-то с головушкой неладно, и не факт что у меня.

Хозяин радушно встречал нас на пороге… Ну, это я приврал, не на пороге, и не слишком радушно, с кислой рожей барина, снисходящего до бестолковых холопов. Я внимательно его рассматривал, и удивлялся– бригадир перед ним стелился, дамы млели, мужики слушали в оба уха…между тем этот тип цедил слова сквозь зубы, неприкрыто хамил– что то тут не так, зуб даю! Один я что ли в адеквате? Присмотрелся повнимательнее , как Серафимушка учила, ну так и есть– тоненькие щупальца тянутся от него ко всем нам, ко мне тоже, да меня таким не возьмёшь, я его трогать не стал, мне от него ни жарко ни холодно, а подозрения– отводит. А то вдруг да поймёт хозяин, что я вовсе не тот придурок готишный, каким прикидываюсь? Мне оно надо?

Нам показывали фронт работ– большой зал, когда-то роскошный, а теперь запущенный и грязный, и две небольшие комнаты, как я понял, для молодой жены, спальня и кабинет. Особенно меня впечатлил зал– почти квадратное помещение с прекрасно сохранившейся лепниной на потолке. Я кивал с умным видом, а сам прикидывал, как мне увидеть Машу и понять, что у неё нужно отобрать. Краем уха слушая заказчика я удивлялся– он что, слепой? Разве можно красить эти стены в сине– зелёный цвет? Да они прямо просили разбеленной охры и минимума позолоты. А жуткие образцы обоев, которые он выбрал? Я представил себе такую спальню– на стенах цветут кувшинки и расхаживают длинноногие цапли– да тут и не хочешь, а заквакаешь. К тому же теневая сторона, впрочем, как говорится – любой каприз за ваши деньги. Мне тут не жить. Когда он наконец закончил, бригадир внимательно посмотрел на меня и спросил:

–Что скажешь?

–А что?– прикинулся дурачком я,– я ничего!

Заказчик тоже уставился на меня, точно только сейчас заметил, с некоторой долей брезгливости, мол, что это тут за гадость? Я постарался смотреть как можно глупее, и пожал плечами, мол я не я, и лошадь не моя.

–Так,– сказал заказчик,– жить будете здесь, пока не сделаете, вам покажут где. Есть – на кухне. Срок – неделя.

–Не пойдёт,– не выдержал я,– у меня дети без присмотра. Не могу я тут жить.

–Какие дети?– удивилась Анна Васильевна,– ты ж вроде ещё и не женился?

–Сироты,– скорбно вздохнул я,– сёстры мои двоюродные. Дом у них сгорел в прошлом году, родители померли, деда в дом престарелых сдали. Вот я их и приютил, бедолажек. А за ними, сами понимаете, присмотр нужен.

Заказчик посмотрел на меня с удивлением – мол, оно ещё и говорить умеет? Потом спросил:

–А дети большие?

–Пятнадцать и двенадцать,– ответил я.– но всё равно, дома мне надо ночевать, сами понимаете, мало ли что!

–Я подумаю,– обещал он и покинул нашу компанию.

«Я тоже»– сказал я про себя. Мне – то как раз было о чём подумать.

–Раймон, вон ты чего такой смурной,– пожалела меня Ирина Сергеевна,– совсем не на кого оставить, да? Может к моей дочке, у них с мужем детей пока нет, одни живут, правда, места не много, но всё– таки…

–Да нет,– начал отнекиваться я,– кто их в школу водить будет? Я ж из– за них и устроился, иначе их в школу не брали. А девчонки неплохие, ну, бестолковые малость. Сейчас вот попривыкли, хозяйствуют у меня помаленьку.

–Ладно,– бригадир махнул рукой,– сейчас все по домам, упаковывайтесь, собирайтесь, вечером тут и встретимся. А ты,– он кивнул мне,– со мной за материалом. Потом я тебя до дома подкину.

Внезапно, как мне показалось, оглушительно громко застучали каблучки. Я оглянулся– и застыл на месте. В зал, осторожно перешагивая через строительный мусор, вошла Маша, под руку с заказчиком.

–Нет,– капризным, незнакомым голоском выговаривала она ему,– ну что это будет, сине– зелёный? Ни в коем случае!

–А каким же?– угрюмо спросил он, зло покосившись на нас.

–Не знаю,– протянула Маша,– но не зелёным! Что за болото!

Заказчик посмотрел на нас, как Сталин на врагов народа, но меня таким не испугать, поэтому я сделал глупое лицо и захлопал глазами.

–Вы как думаете?– резко спросил заказчик бригадира. О, снизошёл до чёрной кости, усмехнулся я про себя.

–Ну,– Иваныч замялся,– я как бы не художник, вон у нас специалист по колористике – он показал на меня. Заказчик, по – моему, поперхнулся. А что? Я как всегда, был хорош собой– весь в чёрном, джинсы художественно драные, майка с коронованным черепом, косуха и берцы до колен. Ну, и немного мелких деталей, так, для полноты образа– серьги, цепь, пара браслетов…

–Вы уверены?– с опаской переспросил он, – мне бы не хотелось…– это прозвучало угрожающе.

–Э…понимаете,– Иваныч доверительно понизил голос, впрочем я его прекрасно слышал,– вы не смотрите, что он малость того, то есть не того, ну, художники, они такие, у него образование академическое, а что работает, это как бы…деньги– то нужны, сами понимаете…

Я и не думал обижаться, мы давно знали друг друга, и подобные речи бригадиру приходилось говорить регулярно – а что делать, почему-то как колорист я не внушал доверия…интересно почему?

–Скажите,– обратилась ко мне Маша, – ведь здесь никак не зелёный!

–Конечно нет,– согласился я,– золотисто– кремовый, или светлый беж. Или разбеленная охра . И немного золота, по панелям, и растительный орнамент в тон поверху.

Блина…мне дорогого стоило говорить спокойным тоном. Я заметил один нюанс– тонкие нити вокруг Маши сходились в точку в районе правого уха. Я чуть наклонил голову, присмотрелся– заколка. Небольшая, почти незаметная. Придерживает длинную прядь, не даёт ей соскользнуть на глаза. Но ведь на ночь она её должна снимать? Значит, есть что – то ещё.

–Правильно, я тоже так думаю,– кивнула Маша. – Так и делайте.

Она развернулась и пошла прочь. У меня сжалось сердце…такая знакомая и такая вдруг чужая. У выхода из зала она снова обернулась и внимательно на меня посмотрела, точно пытаясь что-то вспомнить, потом махнула рукой и ушла.

–Делайте, как хотите,– заказчик весь как-то сразу сдулся,– раз у вас такой замечательный специалист. Но если халтурить вздумаете, сами знаете. Да, и вот что,– он повернулся ко мне,– дети пока тоже могут тут пожить, только пусть на глаза не лезут.

Я кивнул, впрочем, ему на меня было плевать, он ушёл следом за Машей. Вот и хорошо, втроём-то мы быстрее всё что надо разузнаем. Девчонки у меня, конечно, шпионы ещё с той войны, но три головы лучше, чем одна. А котёнка придётся временно на попечение матери или Филиппу Васильевичу сдать, не думаю, что любезному хозяину моё семейство так уж понравится.

История восьмая. Лягушонок.

Я сообщил девчонкам радостную весть. Они ехидно захихикали, потирая лапки.

–Ну, мы там покажем,– заулыбалась Акулька,– всем весело будет!

–Точно,– поддержала её Дунька,– мы умеем!

–Вы там не особо усердствуйте,– я попытался остудить их горячий порыв,– мне там вообще– то работать ещё!

–Хозяин, мы ж понимаем,– Дунька покачала головой,– мы и не покажемся, он же нас и не увидит!

–А кошку увидит,– мстительно улыбнулась Акулька,– а кошку он боится!

–Вы не этого урода запугивайте, а ищите, что он на Машу нацепил!– строго сказал я.

–Так само собой, хозяин,– девчонки переглянулись,– это в первую очередь, а потом уж мы его! А нечего нашу хозяйку воровать !

–Настрой верный,– похвалил я кикиморок,– я перекурю, а вы тут приберитесь.

Я лежал на своём диване и не мог заснуть. Отвык спать один, наверное. Котёнок залез ко мне, потоптался по груди и улегся , свернувшись калачиком. Прижмурил глазёнки и громко замурлыкал что– то сочувственное. Я задремал.

Мне приснилась бабуля. Она явно была не в настроении, сидела на табуретке в кухне и смотрела на меня так, что я готов был сквозь землю провалиться. Почему-то на мне из одежды были только семейные трусы длиной до колен расцветки в крупную ромашку на красном фоне, каких у меня отродясь не было, и это меня жутко нервировало.

–Дошёл,– укоризненно покачала головой Серафимушка,– жену, и ту про…рал! Не стыдно?

–Стыдно, бабуль,– я повесил голову,– помоги бестолковому!

–Сейчас как помогу ремнём по заднице,– проворчала Серафимушка,– мало я тебя лупила, видать, надо больше было!

–Бабуль, ты ж меня никогда…– удивился я.

–Дура была потому что,– в руке у Серафимушки, не пойми откуда, появился офицерский ремень с тяжёлой латунной пряжкой. Мама дорогая! Я на такое не подписывался!

–Слушай внимательно,– она постучала ремнём по ладони,– пока на ней моя подвеска, никто её не коснётся, если она сама разрешения не даст.

Я выдохнул.

–Не пыхти,– строго сказала Серафимушка,– снять с неё их цацки надо. Ты должен снять! Что видел?

–Заколку,– доложил я.

–Сними, своей рукой,– бабушка нахмурилась,– ещё что?

–Не знаю,– я развёл руками,– не успел…

–Бестолочь,– приговорила Серафимушка,– смотри внимательнее, сроку у тебя до субботы, ровно неделя. Понял? В субботу он свадьбу хочет устроить, скажет она ему «Да», и всё, пиши, пропало. Всё понял, дурень?

–Понял, бабуля,– я хотел обнять её, но она отстранилась, погладила меня по голове и вздохнула.

–Эх, ты, бестолковщина, надо было поучить тебя, глядишь толк бы вышел. Ну, да ладно, кровь в тебе хорошая, сам дойдёшь. Да смотри там, поосторожнее . Я-то не всегда приглядывать смогу.

Я проснулся. Спасибо тебе, бабуля! Я знал, что ты меня, глупого не бросишь. Теперь надо подумать, как заколку снять. Внезапно под боком кто-то зашевелился…мать моя женщина– Уголёк! Котёнок вылез из– под одеяла и перебрался на подушку, ткнулся носом мне в ухо и снова замурчал песенку. «Вот же кот– баюн»,подумал я засыпая.

На утро мы были полностью готовы к наступательным и разведывательным действиям. Вещи я сложил в спортивную сумку, инструменты в рюкзак, котейку сдал на попечение Филиппу Васильевичу, и мы дружной, небольшой но грозной, армией двинулись на водяных.

–Так,– скривился при виде нас хозяин,– жить вон там,– он махнул рукой на пристройку к дому,– есть на кухне, когда позовут. И желательно,– он посмотрел на девчонок,– мне на глаза лишний раз не лезть.

Они дружно закивали, я тоже присоединился. Вот же ж…а ещё нечисть! А своих не опознал, а ведь, если верить Акульке, он ещё и к Дуньке сватался, педофил хренов!

Мы двинулись в указанном направлении.

–Хозяин,– тихо сказала Дунька,– мы тут это…ну, лица себе маленько сделали, чтоб как у тебя.

–В смысле?– не понял я.

–Ну, чтоб похожие были совсем, чтоб никто не сомневался!– пояснила Акулька,– ты уж не удивляйся, если что.

–Не буду,– согласился я.

–Ну, надо же!– восхитилась Ирина Сергеевна, узрев нашу команду,– прямо на одно лицо! Сразу видно, что родные!

Девчонки засмущались, но дамы быстро с ними познакомились и вошли в доверие. Вот и хорошо, подумал я, нам тут неделю кантоваться, если не повезёт сразу. В пристройке было две большие комнаты, два санузла, как говорится «эм» и «жо», и крохотный тамбур. Условия вполне приличные, неделю прожить можно, а большего нам и не требуется. Мы переоделись, я захватил свой рюкзак и отправился в зал. Зал был у меня в приоритете, почему– то руки отчаянно чесались именно на него. Дамы занялись подготовкой стен в комнатах, а я– потолком в зале. Парни таскали мусор, обсуждали, что и как. Я висел на стремянке, отскребая старую краску с закомуристой лепнины. Интересно…где-то я уже видел такое композиционное решение, и тоже на потолке.

Блина! Конечно, в своём родном практически уже кабинете, в школе. На потолке и на полу. Я посмотрел на пол. Пол был грязный и пыльный, ничего не разобрать.

–Валер,– окликнул я,– а пол какой тут будет? Ламинат или что?

–Сам ты ламинат,– фыркнул Валера, подхватывая очередной мешок.– тут паркет какой-то супер– пупер старинный и ценный, его вон, видишь, пока прикрыли досками, чтоб оконщики не повредили, а потом его надо отциклевать и залачить.

–Вон чего,– удивился я,– а в комнатах?

–А в комнатах как раз ламинат,– он кивнул,– вроде светлое чего-то, белёный дуб что ли, не помню. А что?

–Да ничего,– я пожал плечами,– пошли, покурим, что ли? А то пашем тут как папы Карлы и мамы Клары.

Я слез со стремянки, и мы вышли на улицу. У зала имелась одна замечательная особенность – панорамное окно с выходом в сад. Сейчас огромные створки были раскрыты настежь, мы стояли около клумбы и молча курили. К нам присоединилась Анна Васильевна.

–Ребята, дайте огоньку!

–Курить– вредно,– назидательно сказал я доставая зажигалку.

–Сам-то хорош,– засмеялась она,– небось со школы куришь.

–Я-то? Анна Васильевна, я с роддома! Как родился, так сразу сигаретку у акушерки и попросил. Как сейчас помню, все дети орут, а я говорю – тётенька, куревом не богаты?

–Трепло,– засмеялась Анна Васильевна,– сказочник. Женить тебя надо, вот что.

–Да я сам как нибудь женюсь,– я затянулся,– главное это, правильно выбрать! А то лезут и лезут, а все неправильные.

–Вот брехло,– не выдержал Валера,– прямо уж, нарасхват ты у нас!

–Завидуй молча,– парировал я,– я молодой, красивый, с жилплощадью в престижном районе. Да ко мне очередь стоит!

Он заржал. Не верит, скептик, мать его!

–Провыбираешься,– покачала головой Анна Васильевна,– вроде ж был у тебя кто-то, нет?

–Есть, есть,– успокоил её я,– если все срастётся, к Новому Году женюсь, вот те крест!

Она недоверчиво хмыкнула, но промолчала. Мы докурили, и я сказал:

–Пойду я девчонок проверю, я быстро.

–Давай, только скорее, а то время,– Валера сделал неопределённый жест,– и насчёт обеда заодно узнай.

–Договорились,– я почти бегом отправился к нашей пристройке. По сторонам я особо не смотрел, ибо время и правда, тратить зря не стоило, и случилось то, что случилось. Задним числом, я подумал, что без бабулиного вмешательства не обошлось.

Навстречу бегущему и не глядящему по сторонам мне вышла Маша. О чём-то мечтающая , и тоже не смотрящая вокруг, ну, и, конечно, встретились два одиночества! Я с разлёту, и она… Упали оба. Я кинулся её поднимать, отчаянно извиняясь, она вцепилась в мою руку и никак встать не могла. Злополучная заколка вылезла из причёски и повисла на конце пряди волос. Наконец я поставил Машу на ноги, и как-то непроизвольно потянулся поправить ей волосы. Она, видно находясь в шоке, стояла молча и не сопротивлялась, я аккуратно снял заколку, хотел протянуть её Маше, вдруг в руке у меня что-то зашевелилось, я разжал руку– на ладони сидел маленький лягушонок. Он посмотрел на меня злющими глазками, квакнул что-то явно матерное, спрыгнул в траву и как не бывало его. Я изумлённо проводил его взглядом, такого я не ожидал.

–А…а как это?– растерянно спросила Маша.

–Сам не понял,– не менее растерянно ответил я.

–Погоди,– она нахмурилась,– я ведь тебя знаю, точно знаю, но откуда? Сейчас, я вспомню…

–Я Раймон Седьмой, граф Тулузский,– подсказал я.

–Точно,– она стукнула себя по лбу, -конечно Раймон Седьмой! Мы же вместе учились, так?

–Так,– улыбнулся я,– и не только.

Маша опять наморщила лоб.

–Не помню,– жалобно сказала она,– помню, что было что-то очень хорошее, а что – не помню.

Она вдруг точно по команде развернулась и побежала прочь от меня, по дорожке к дому. Я стоял, как громом поражённый– вот же ж…зараза какая! Щупальца немного поблёкли, и их стало меньше, но я увидел то, что хотел увидеть– теперь они сходились к кольцу с жемчужиной, на среднем пальце правой Машиной руки. И ещё– у шеи они истончались а местами и вовсе пропадали. Из куста выскочила запыхавшаяся Акулька, в руке у неё был дохлый лягушонок.

–Хозяин, фух, еле поймала,– гордо доложила она,– чуть не ускакал! А то ведь к старому прямиком, расскажет про нас, а нам оно не надо же?

–Молодец,– похвалил её я,– так, надо с Маши кольцо с жемчугом снять как-то. Тогда всё на место встанет, вот. И времени у нас на это – до субботы…

–Управимся,– уверенно заявила кикиморка,– главное, чтоб старый не влез! А с молодым мы на раз– два справимся! А ты куда бежал?

–Вас проверить и про обед узнать,– признался я.

–Обед через полчаса, я как раз сказать шла,– Акулька выбросила лягушонка,– так что скажи там, что переодеваться пора и обедать.

История девятая. Чужое колечко.

Три дня я, как больной, постоянно пытался наткнуться на Машу. Выходило плохо, она точно избегала меня. Возможно и не специально, но мне так казалось. Девчонки, вернувшись из школы , докладывали:

–Этот опять её куда– то повёз!

Бабушка снилась мне вторую ночь, с ремнём в руках и немым укором в глазах. Она ничего не говорила, но смотрела весьма многозначительно.

В четверг я не выдержал, и уже был готов плюнуть на всю затеянную операцию. Младший водяной меня достал, я был готов плюхнуть ему на голову со стремянки лоток краски…уронить шпатель…или ещё что нибудь тяжёлое, желательно с летальным исходом. Ибо нефиг соваться, куда не просят, а если уж по жизни глаз не досталось, хрен ли мешать художнику?

Я шёл по улице, невесело размышляя о своей тяжкой доле. В рюкзаке у меня, заметно оттягивая плечо лежал рулончик металлических трафаретов, за которыми я собственно и ездил– сегодня я планировал закончить отделку стен зала. Потолки во всех трёх помещениях уже были готовы и радовали глаз белизной и позолотой, дамы доводили стены в спальне, а мне остались орнаменты зала и бордюры спальни.

–Куда плетёшься, болезный?– неожиданный вопрос прозвучал над ухом. Я поднял голову– какие-то малолетние придурки, на голову выше меня, видать приняли за ровесника.

–Дети, идите в жопу,– ласково посоветовал я,– не до вас мне!

По– моему, они обиделись… ну, если убогий мат в мой адрес считать признаком обиды, хотя, возможно они на нем просто разговаривают.

–Дети,– я покачал головой,– фу, как некультурно! Идите в школу, нех уроки прогуливать. И не связывайтесь с незнакомыми дяденьками, чревато, знаете ли.

Так, кажется у них культурный шок, и мне сейчас попытаются набить морду . Наивные лоси. Их двое, и поэтому они смелые. А я один, но у меня башню сносит периодически. Вот и сейчас началось. «Я добрый, я никого не покалечу, только поучу немного»,– сказал я себе. Идиоты кинулись на меня. Первого я подправил малость – лети, голубь! Красиво так, носом в землю, сел в пыли, в глазёнках – вселенская обида, как это я его, такого красивого, да чистой мордой в грязную пыль? Второй притормозил, видать что– то понял, и решил действовать по– хитрому , зашёл сбоку, я краем глаза заметил подозрительный блеск, и хлестнул его под колени рюкзаком. Он взвыл, плюхнулся рядом с приятелем. Выкидуха отлетела в сторону, я наступил на нож, поднял и сунул в карман косухи. А что? Трофей, однако. Я удовлетворённо посмотрел на дело рук своих, и вполне собой довольный пошёл на остановку. Меня вообще– то люди ждут, вот так!

–Отдай ножик!– ага, ща, бегу и волосы назад. Я даже не обернулся.

–Отдай, ну, а то хуже будет!– так, кто-то совсем борзый. Я притормозил.

–Дети, вы тупые? Или вам понравилось?– поинтересовался я.– Если что, за извращениями – не ко мне!

–Ножик отдай,– мрачно повторил тот, что заметно прихрамывал. Его приятель мрачно шмыгнул разбитым носом.

–Пошёл нах,– ухмыльнулся я,– в следующий раз башкой думай, с кем связываться. Я своё не раздаю за просто так.

–Так не твой же ножик!– он малость прибалдел от моей реплики.

–Теперь мой, а детям колюще – режущие предметы давать опасно, так мамочке и передай, покалечишься ещё!

Я увидел свою маршрутку, побежал и вскочил в салон. Хромой опоздал, в окошко я видел, как они стояли у дороги, тоскливо глядя вслед. Ну, вот, ножичком разжился… утро прошло не зря.

Я переоделся и начал потихоньку набивать орнамент на бордюре зала. Вошёл хозяин, полюбовался на меня снизу вверх и процедил:

–Завтра чтоб было готово! И никаких перекуров, а то ты только с сигаретой в саду торчишь.

Что-то не припомню, чтоб мы с ним на брудершафт пили, с какого рожна он мне тыкает?

Он вышел, я сплюнул и продолжил работать. Зуб даю, этот гад нас и с оплатой обломать попытается. К обеду я закончил бордюр, остались панели. Я полюбовался своей работой – что умею, то умею, и пошёл курить.

–Извини,– ко мне подошла Маша,– может я не вовремя…я просто поговорить хотела, но как-то не получается…

–Да ничего,– я отбросил окурок,– я тоже хотел . И не только поговорить.

–Я почему-то думаю,– она явно смущалась,– я , ну мне кажется, что всё как-то неправильно у меня тут. Я не знаю, почему, но вот не так надо как-то!

–Да,– я кивнул, – не так. Попробуй вспомнить, хотя бы чёрного котёнка, а?

–Котёнка?– она захлопала глазами,– чёрного…я сейчас, вроде да, был котёнок, и мне даже драться пришлось, правильно?

–Правильно, ты его у сатанистов отбила, когда они его хотели в жертву принести,– я улыбался,– а мы с девчонками побежали тебя встречать, иначе эти уроды могли и тебя, ну, в жертву.

–А теперь он где , котёнок?– жалобно спросила она.

–У меня живёт, вспомни, Мань, ну вспомни,– попросил я.– Помнишь, как мы к тебе свататься приходили? Петровича помнишь, отчима моего?

Она стиснула голову руками и посмотрела на меня. Я молчал, почему-то мне было важно, чтобы она сама всё вспомнила.

–Я …я плохо помню, но помню,– неуверенно сказала она,– я же согласилась, почему тогда я здесь?

Я осторожно взял её за руку.

–Марусь, откуда у тебя это кольцо?

–Подарил…жених?– полувопросительно полуутвердительно сказала она,– но как?

–Давай меняться?– предложил я,– ты мне это, а я тебе,– я снял с мизинца кольцо с синим камешком, которое дала мне Машина мать,– я тебе вот это!

–Но это же моё!– удивлённо воскликнула Маша,– где ты его взял?

–Твоя мама дала,– честно признался я,– держи, возвращаю.

Маша надела своё колечко на безымянный палец, и вдруг схватила меня за футболку на груди.

–Раймон, мать твою, где же ты болтался? Я чуть за этого урода замуж не вышла! А ты тут ему стены красишь!

–Манька,– я стиснул её так, что наверное у неё кости затрещали,– Маруська моя, к тебе ж не подойти! Мы тут как засланцы в тылу врага, а ты всё никак не попадаешься!

–Засранцы вы, а не засланцы,– пробурчала Маша, когда мы наконец смогли перестать целоваться,– надо отсюда уходить.

–Девчонок дождёмся, я своих предупрежу и пойдём,– сказал я.– Жалко только, ребята мимо денег пролетят.

–Ничего, заплатит, как миленький,– Маша усмехнулась,– денёк же мы ещё потерпим, да? А завтра вы закончите, и расчёт получите.

–Марусь, дай я с тебя его кольцо сниму,– попросил я.

–Нет, погоди, подозрительно будет,– Маша оглянулась,– девочкам привет! Не переживай, граф, всё будет в порядке!

Она убежала, а я стоял, улыбаясь как дурак, хотя на сердце было тревожно. Ну какие мы шпионы…

–Ты чего творишь,– ко мне подошёл Валера,– совсем страх потерял.

–Отвянь, чего б понимал,– вяло огрызнулся я.

–Дамочку на экзотику потянуло, а ты и рад?– скривился он,– доиграешься, вылетишь пинком под зад, без денег, и хорошо если живой. Ты бы о сёстрах своих подумал, тебя пристукнут и все дела, а им отвечать. И нам тоже. При хорошем раскладе только без денег останемся, а при плохом…

–Да не кипишись,– успокоил его я,– я знаю, что делаю. Получите вы своё бабло, не парься. И девки мои тоже за себя постоять умеют. Короче, Валер, не лезь в мои дела, ясно?

–Дурак ты,– он мне похоже не поверил.– С головой не дружишь совсем. Я за тобой смотреть буду, и парни тоже, а то всем кирдык придёт из– за тебя. Опять же говорю– башкой думай, а не тем, что в штанах.

Я плюнул и пошёл обедать. Переубеждать его я не особо стремился, сам был в каких-то смятённых чувствах, кольцо-то я не снял.

К обеду подтянулись девчонки. Мы сидели рядом и тихо шептались. Валера, Гасан и Самир следили за мной, как горные орлы за добычей. Девки мои тихонько хихикали. Ирина Сергеевна не выдержала.

–Ребята, что вы на Раймона так уставились?

–Ирина Сергеевна,– грустно сказал я,– скажите хоть вы им, я что-то подозреваю, что у них в мой адрес какие-то недобрые намерения, возможно сексуального характера!

–Что?!– вскочил горячий восточный парень Самир,– что болтаешь, а?

–Блина, а что вы меня пасёте втроём?– я тоже завёлся,– я отлить спокойно не могу пойти, за кустами так и шуршит кто– нибудь!

–Потому, что ты идиот!– Валера решил включиться в дискуссию,– ничего умнее не нашёл, чем с хозяйской невестой закрутить! Девок тебе мало, что ли? Вылетим все отсюда без копья, и хорошо если живые!

–Правда, Раймон?– Ирина Сергеевна посмотрела на меня в упор,– ты что задумал?

–Ирина Сергеевна, клянусь, всё получим,– я даже руку к сердцу приложил,– вот как бог свят!

–Ты смотри,– Анна Васильевна покачала головой,– подведёшь ты нас под монастырь. Ну да завтра закончим здесь уже. Ты хоть до расчёта не дури, а? Как человека прошу.

–Да понял я, понял,– я вздохнул,– всем деньги нужны, а мне в особенности. До расчёта сижу и не дёргаюсь. Уговорили.