Текст книги "Истории Раймона Седьмого (СИ)"

Автор книги: Татьяна Портнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

История двадцать девятая. Не было печали.

Вечером мы рассказали Маше историю про мага и его учеников. Она долго смеялась, а потом спросила:

–А вдруг он и правда маг?

–Мань, ты что!– удивился я,– настоящий маг бы нам такого пендаля отвесил, что летели бы мы прямиком до Гондураса, дороги не разбирая! А это шарлатан обыкновенный. Силы в нём ни капли, можешь мне поверить.

–Хозяин видит!– подтвердила Акулька,– и нас видит за всеми личинами. Он всё видит!

Маша подозрительно на меня взглянула.

–Мань, не всё так страшно!– поспешил успокоить её я,– я не человек– рентген! Я просто вижу нелюдь…как они есть, а не как хотят казаться. Помнишь кошек? Так я их не вижу, хоть тресни– девчонок вижу, а кошек нет! И всё!

–А меня ты как видишь?– настороженно спросила она.

–Как? – удивился я,– Маруся, солнце моё, я тебя столько раз рисовал, и ты меня ещё спрашиваешь?

–Ну,– Маша замялась,– мало ли чего…вдруг со мной что-то не так? Может поэтому они так…

–Мань, я не знаю, что там за тараканы у голове у твоих, но я тебя вижу, как любимую женщину, и никак иначе!– Я готов был поклясться на библии…ну, если бы она у меня была, но Маша похоже мне поверила и успокоилась.

Перед тем, как лечь спать я налил в блюдце молока и поставил около двери на чердак. Ну, так… на всякий случай.

Утром, за завтраком я пожаловался, что у меня ноги в школу не идут. Больше всего на свете хотелось написать по собственному, и лежать на диване, глядя в потолок.

–Граф, это называется «лень обыкновенная»– засмеялась Маша,– ты же никогда не работал от звонка до звонка! Втянешься.

–Ну, да…– согласился я, я и правда всегда работал по заказам. Есть заказ– работаем, нет– водку пьянствуем и безобразия нарушаем, как говорил наш бригадир. Пожалуй, придётся притормозить с шабашками, подумал я,– времени то меньше теперь свободного…

Хочется, не хочется…кому какая разница? Собрались и пошли. Попрощались с Машей на остановке, и поплелись в школу.

В школе нас ждала радушная встреча…Нет, вру– наоборот. Нас ждала Викторина.

–Здравствуйте!– я изобразил на лице несказанную радость, попутно задвигая девчонок за спину. Я конечно понимал, что в схватке они мне с лёгкостью фору дадут, но инстинкт требовал убрать женщин и детей с линии огня.

–Что вы себе позволяете?– с ходу начала она,– я ведь предупреждала!

–Вы о чём?– попытался прикинуться дурачком я.

–Вы взяли то, что вам не принадлежит!– она явно злилась,– влезли в то, чего не понимаете и понять не можете в принципе! Начитались глупых книжонок и возомнили себя спасителем, что ли? Не стойте у меня на дороге, иначе вас даже ручная нечисть не спасёт!

–Вам это тоже не принадлежало,– ответил я,– я вернул вещь хозяину! И лучше сами валите с моей дороги, а то я берегов не вижу! И из танка обзор плохой.

–Это было последнее предупреждение,– она посмотрела на меня с нехорошим прищуром,– в следующий раз я не буду разговаривать, понял, ведьмин внук?

–Нечего мою бабушку обзывать,– оскорбился я,– на себя посмотрите. Я тоже разговаривать не буду, наступлю на горло собственным принципам и дам сдачи. Так что не связывайтесь со мной, хуже будет!

Она развернулась налево кругом, и ушла, громко стуча каблуками.

–Хозяин…– девчонки смотрели на меня перепуганными глазищами,– она страшная…и сильная. Очень сильная!

– А мне плевать,– я и правда берегов не видел,– что теперь всякой злобной дуры бояться? Сильная, ну и что? А нас зато много. И вообще, нечего мне угрожать, я тоже не слабак. И по пути Занкевич я не пойду.

–Мы с тобой, – Акулька сжала мою руку,– раз ты нас приютил, и кормишь…

–Мы тебя не бросим,– Дунька вцепилась в другую руку,– ты только поосторожнее…хорошо?

–Насколько смогу, девчонки, насколько смогу…– были некоторые моменты, в которых я не мог уступить– иначе я бы перестал себя уважать, а для меня это значит– перестать быть человеком. И зачем же тогда жить?

Мебель стояла в коридоре– столы и стулья, всё новенькое. Никита скучал рядом. Мы перетаскали и расставили шкафы и стулья. Девы протёрли пыль…пришла Лариса, оценивающе взглянула на результат.

–Красота, граф. Только зачем ты с Викториной схлестнулся? Она тебе не простит теперь.

–Я ей тоже,– я сунул руки в карманы,– уж не знаю, она тут главная, или не она, только нех на меня наезжать. И вещи тырить тоже нех.

–Ты поосторожнее, Раймон,– Лариса вздохнула.– Викторина сегодня злая, как чёрт. Такое впечатление, что она то ли голодная, то ли ещё чего не хватает…

Я подумал, что Викторине явно не хватает двух детей, тех, которых мне удалось правильно упокоить. Ну, и третьего тоже, которого не удалось извести. Но вслух я этого говорить не стал. Накануне я связался с родителями девочки Лизы и мальчика Артёма. Теперь я знал номера захоронений, и времени терять не собирался. А Викторина…да хрен с ней, я тоже не пальцем деланный. Бабушка, конечно, меня не особо чему учила, вернее совсем не учила, но уши и глаза у меня при себе.

–Завтра на кладбище поеду,– сказал я,– надо их отпустить, хватит.

–И вам не страшно?– спросил Никита.

–Нет, я ж гот со стажем,– фыркнул я,– меня кладбищем не напугать. Там спокойно. Покойнички тихо лежат, хорошо…

Лариса рассмеялась, но как-то натужно. На том и расстались.

–Хозяин,– Дунька снова царапнула меня по рукаву,– беспокойно что-то…

–Ага,– поддержала Акулька,– как-то оно не того…

–Не нагнетайте, девки,– попросил я,– вместе мы сила, значит всё будет хорошо.

Они вроде поуспокоились. Но честно говоря, у меня тоже было некое предчувствие. Около дома нас ждали двое. Высокая, очень красивая женщина, и с ней мужичок, невысокий, пузатенький и лысоватый.

–Ой,– Дунька запнулась,– мама…

–Ой…– Акулька притормозила и спряталась за меня.

–Вот же ж не было печали,– пробормотал я.

–Погостили и хватит,– сказала женщина, глядя сквозь меня, как сквозь стекло.– К деду вам пора.

– А не пошли бы вы, мадам?– поинтересовался я,– не в своём болоте, и нефиг распоряжаться.

–Что?– она изволила меня заметить,– мои дети, что хочу, то и делаю. Закон у нас такой. Не ваш.

–Не ваши уже,– заявил я,– мои. По всем правилам, с передаточной записью. По вашим законам мои. Так что вали, откуда выползла.

–А не слишком ли много на себя берешь?– поинтересовался мужик,– я ведь и ментам могу стукнуть.

–Сколько беру, столько и несу,– парировал я,– стучи, пока стучалка работает. Хоть обстучись. Я своё не отдаю.

–Вот как…– женщина внимательно меня рассматривала,– да, сейчас твоё право. Ну, посмотрим ещё, чья возьмёт.

Они уехали. Блина…что за день поганый! Только новых врагов мне и не хватало до полного счастья.

–Хозяин, хозяин…– девы почти плакали,– как же теперь…она же…

–Ничё, девки, прорвёмся,– успокоил я их,– нас мало, но мы в тельняшках. Надо только Машу с работы встретить и предупредить, а то мало ли…

История тридцатая. Старая ведьма.

Я проснулся от непонятного чувства тревоги. Что меня беспокоило – я и сам сказать не мог. Маша спала рядом, прижавшись ко мне, и ухватив мою руку, как ребёнок – плюшевого медведя.

–Неправда, неправда, -вдруг всхлипнула она во сне. Я осторожно погладил её по растрёпанным волосам, обнял покрепче. Она вздохнула и задышала ровно и тихо. Я лежал , стараясь не шевелиться , чтоб не потревожить её. Наверху что то шуршало– наверно кошка ловила крыс. Кто то заскрёбся у двери– сначала тихо, потом, видно обнаглев– громко. Тихо матерясь, я высвободил руку, нашарил штаны и пошёл воевать.

–Вали отсюда,– прошипел я в замочную скважину.– Все спят.

–Ты не спишь…– прошипели мне в ответ из-за двери.

–Я лунатик, я тоже сплю– обрадовал я очередного нёха.

–Слушай меня,– он мне явно не поверил,– открой…

–Иди ты нах,– ласково пожелал я,– не открою. У меня все дома.

Он снова поскрёбся в дверь. Что им тут, мёдом намазано, что ли,– подумал я.

–Я приду ещё раз,– прошипел нёх,– открой, или в следующий раз ты пожалеешь…

–Да ходи, жалко что ли,– фыркнул я,– только дверь не порти, а то я разозлюсь, и тогда ты пожалеешь! Я ж тебя живьём сожру, и костей не оставлю.

Он вдруг изо всех сил ударился о дверь. Дверь выстояла– она была не простая, а с секретом. Я был абсолютно спокоен– мою дверь какому-то забёглому нёху не одолеть. Он видно тоже это понял, и жалобно попросил:

–Дяденька, дай попить, а?

–Пей, я что у тебя, отбираю?– ухмыльнулся я.

–А таблеточки от головы не будет?– блина, я эти разводы с детства знаю!

–Извини, я свой топор никому не даю! А то затупите ещё. Вали, вали, дорогой. Не открою.

–Я тебе сказать только хочу…

–Утром приходи,– ответил я,– всё утром, я сплю! И нех меня будить.

Он что то бормотал, угрожал и упрашивал, но мне вдруг стало пофиг…я пошёл на кухню, приоткрыл окно и закурил. Из окна тянуло холодом, тихо шуршал дождь. Осень на пороге, подумалось мне. Стало как-то грустно, лето прошло быстро…

–Ты что полуночничаешь один?

Я поднял голову– в дверях стояла Маша, укутанная в одеяло, и смотрела на меня сонными глазами.

–Да я сейчас, Мань, докурю только,– я торопливо затянулся.

–Кто-то приходил?– настороженно поинтересовалась она,– или мне приснилось?

–Цыгане, побирались,– ответил я,– я их послал.

–Ночью?– удивилась Маша,– откуда ночью цыгане?

–Не знаю,– я улыбнулся,– наверное они нам приснились.

Маша пристроилась рядом со мной. Я её обнял и погасил окурок.

–Ты опять врёшь,– она провела пальцем по моей груди,– сочиняешь. А я верю…пошли, а?

–Пошли,– я схватил её в охапку вместе с одеялом и понёс в комнату.

Заснули мы конечно далеко не сразу.

Наутро моросил всё тот же противный дождик. Маша, вздыхая, собиралась на работу. Я спросил девчонок:

–Может я один на кладбище смотаюсь, чего вам мокнуть зря?

–Хозяин!– возмутились они,– мы тебя одного не пустим! Вдруг случится чего?

Мы собрались и вышли под дождь. Маша открыла свой яркий зонтик, весь в цветах, девы накинули на головы капюшоны своих кислотных ветровок. Я тоже надел капюшон , на мне была моя любимая камуфляжка.

Мы доехали до кладбища, и поплелись отыскивать нужные могилы. Я подумал, что почему-то совершенно забыл спросить у директора про могилу Занкевич, и значит в ближайшем времени придётся тащиться сюда ещё раз– на старом кладбище не хоронили уже лет сорок.

Мы шли между могил, ноги вязли в жирной глине. Блина, берцы потом хрен отмоешь– отмачивать придётся…девы в ярких резиновых сапогах чувствовали себя явно намного бодрее меня. Как назло, мы не могли найти нужный квартал. Ни один. Народу не было вообще– видно дождь всех распугал, да и день был будний.

–Девки, нунах,– сказал я,– сегодня явно не наш день. Пошли хоть к Серафимушке заглянем.

–Хозяин, нечисто тут!– заявила Акулька,– водит кто-то!

–Ты приглядись, а?– попросила Дунька,– мы ж маленькие ещё, нас обмануть просто…

Я пригляделся…за моросью ничего особенного заметно не было. Я вспомнил, как бабушка учила меня рисовать, чтоб похоже было, в художке портреты мне плохо давались, и Серафимушка, глядя на мои мучения, сказала:

–Ты один глаз прищурь, и голову наклони, глаз у тебя хороший и рука верная, только смотреть правильно научись.

Я научился…не сразу, но научился. И теперь решил применить этот навык. Присмотревшись, я разглядел какую-то дымку вокруг одного памятника, и недолго думая ломанулся к нему. Девы за мной. При ближайшем рассмотрении оказалось, что памятника, как такового и нету– только временный деревянный крест, могила была не слишком давняя, я хорошо помнил, что памятник ставят на третий год– сам ставил. На кресте было написано – Холодов Артём. Ну вот, правильно, я вытащил пуговицу, и положил на мокрую глину у креста. Теперь парень в синем пиджаке тоже может уйти спокойно. Дождь перестал, выглянуло солнышко. Когда я снова взглянул на крест, пуговицы уже не было. Мы пошли искать вторую могилу. Морок, похоже, рассеялся вместе с дождём, и мы быстро нашли нужный квартал. Навстречу нам шла какая-то бабулька, в старом коричневом плаще и с зонтиком наперевес.

–Что вы тут шляетесь?– строго спросила она.

–Знакомых навещаем,– ответил я.– очень повидаться хочется.

–Уходите отсюда, нашли развлечение!– бабулька, похоже была воинственно настроена. Интересно, кто её так завёл.

–Хозяин,– позвала Дунька,– смотри, это она?

Я плюнул на вредную бабку и пошёл к Дуньке. Акулька бежала за мной. Это и правда была нужная могила. Я вынул из рюкзака заколку, положил на землю. Вот и всё, Лиза…теперь ты можешь спокойно идти дальше, туда, где тебя ждут. Жаль, конечно, что я так поздно узнал про вас, и теперь я больше ничего не могу сделать, кроме как помочь вам уйти.

–Да как вам не совестно!– бабка…да уйди ты, старая, и без тебя тошно!– горе у людей, а вы тут…

–Не ваше дело, что мы тут!– не выдержал я, кстати, заколки уже не было, – шли бы вы своей дорогой, а мы как– нибудь своей пойдём!

–Ах, ты,– бабка прямо полыхала от злости,– и этих приволок! Бессовестный!

–Да пошла ты,– я окончательно вышел из себя,– сама то чего сюда припёрлась, ведьма старая!

Бабка точно осеклась, взглянула на меня нехорошим глазом, сплюнула и забормотала что-то себе под нос.

–И вам не хворать,– пожелал я ей, и мы отправились к Серафимушке.

–Здравствуй, бабуль,– сказал я овальному портретику,– опять я к тебе пришёл. Сама видишь, что внук твой непутёвый и бестолковый. Жениться вот хочу, а всё что– то не так…

Я ещё немного поныл, пожаловался на жизнь. Больше жаловаться мне было некому, а Серафимушка слушала молча, и с ненужными советами не лезла. Девы совсем развеселились и начали ловить бабочек. Пойманных чешуекрылых приносили мне, совали под нос на предмет освидетельствования и отпускали.

Я, наконец ,выговорился, и позвал дев домой. Мы не торопясь шли по центральной аллее кладбища, расстегнув ветровки – солнышко ощутимо пригревало, и становилось жарко. Я снял камуфляжку и перекинул через плечо. Девы стойко парились в своих нарядах – любили они кислотные цвета, и чем ярче, тем больше.

Навстречу нам бодренько шла давешняя бабка, её сопровождал какой-то угрюмый мужик.

–Вот, смотри, Алёша,– говорила бабка, показывая на нас,– и не стесняются даже! Колдун, и нечисть с собой приволок!

–Бабушка,– ласково сказал я,– да вам лечить голову надо! Мы с сестрёнками на бабулину могилку приехали, а вы тут с наездами. А не верите, так можно в контору зайти, меня тут знают, бываю часто.

–А зачем на Лизину могилу ходил?– строго спросил мужик.

–Вещь отдать,– честно признался я,– заколку она потеряла, вернуть надо было. Я тут всем потерянное раздавал. Ещё двое осталось.

–Откуда ты про заколку узнал?– мужик схватил меня за рукав,– мать прямо рехнулась тогда, всё твердила, что две заколки надо в гроб положить! А не нашли вторую…

– Увидел,– врать мне не хотелось,– а потом нашёл. Теперь у неё обе. Успокоилась она теперь.

Бабка снова качала головой, она мне явно не доверяла. Мужик кивнул, и сказал:

–Если так, парень, то я по гроб жизни тебе должен. А если наврал, то из под земли достану.

–Не наврал, сами увидите,– мы подошли к воротам кладбища. Подъехал автобус, мы с девами сели. В окно мы увидели, как мужик сажает злобную бабку в старенькую машину.

–Хозяин, она нас увидела?– спросила Акулька.

–Наверное,– пожал я плечами,– думаю и морочила нас тоже она, могилу внучкину берегла…есть же на свете идиоты, могут потревожить, Наверно были уже случаи.

Мы приехали домой. Я по прежнему не знал, где искать могилу Феди Заславина, и вопрос с Занкевич тоже оставался открытым. А ещё, мне вдруг стало интересно, что ж такого хотел сказать мне вчерашний нёх? Не просто же так он ко мне таскается… ладно, в следующий раз спрошу.

История тридцать первая. Про кота.

Мы сидели дома, и мне вдруг очень захотелось встретить Машу с работы. Вот прямо со страшной силой. Я давно знал, что если чего-то вот так хочется, то надо обязательно это сделать. Я обулся и пошёл к остановке. Девы, конечно, поскакали за мной. На подходе к остановке я понял, что был прав, потакая своим желаниям– вопли было слышно издалека, и я побежал. Очень быстро побежал, потому, что кричала Маша, и, что для неё, интеллигентной девушки из хорошей семьи совершенно нехарактерно, матом. Я вылетел из кустов и узрел чудную картину: Марья, весьма расхристанная, воинственно махала зонтиком, отбиваясь от парочки каких-то смутно мне знакомых придурков . При этом одной рукой она придерживала свой почему-то заметно увеличившийся бюст. Пару секунд я стоял в остолбенении…Маня, которую я знал сто лет, а вернее почти двенадцать, никогда и ни с кем не дралась. Из кустов выскочили девы, ощутимо ткнувшись мне в спину.

–Так,– грозно вопросил я,– по какому поводу война? И почему без меня, а?

–Они…они…– Маша задыхалась от праведного гнева.

–Дяденька колдун, скажите, пусть жертву отдаст!– жалобно заныл один из придурков. Теперь я его узнал– это их компашку мы напугали у склепа.

–Мань, ты почто жертву спёрла, любовь моя?– поинтересовался я.– что, нам самим оно надо?

–Они его убить хотели,– Маша посмотрела на меня огромными глазами,– вот…– и она извлекла из-за пазухи крохотного чёрного котёнка. Котенок уставился на меня глупыми голубыми глазёнками и жалобно запищал.

–Правильно, Марусь, нам кошак самим нужен,– я обнял её,– правда, девчонки?

–Правда, хозяин!– дружно согласились кикиморы.

–А как же жертва,– заканючили придурки,– мы должны, сегодня же новолуние…

–Я сейчас вас самих в жертву принесу,– огрызнулся я,– а девки косточки обгрызут! Они у меня давно человеческого мяса не едали, соскучились…

Придурки нехотя отступили. А что? Мы же сила! Особенно вчетвером. Впятером, если считать котёнка.

–Пошли, народ,– скомандовал я,– надо ещё несостоявшейся жертве хавчик купить. Кто знает, чем таких мелких кормят?

По дороге мы купили кошачьего корма и бутылку молока. Маша рассказала, что решила срезать путь через кусты, и увидела планируемое жертвоприношение. Не смогла пройти мимо…

Дома мы отмыли котёнка, накормили его и он уснул младенческим сном. Был он совсем крохой– недель трёх от роду. Сам ел с трудом, но голод– не тётка… Машина форменная белоснежная блузка теперь была украшена узорами грязных лапок и затяжками от когтей. Мы сочли это адекватной платой. Тем более блузок было как минимум три, это я точно знал. Марья– девушка запасливая и предусмотрительная.

Мне снился странный сон, впрочем я давно перестал им удивляться. Я жёг в муфельной печи какую-то хрень. Дверца у печки была почему-то прозрачной, и я, дурак, радовался, как замечательно горит хрень– синим пламенем, яркого ультрамаринового цвета. Потом рядом со мной оказалась Маша, и я стал показывать ей на печку, чтоб она порадовалась вместе со мной, ведь горит же! И пламя, опять же синее… Но она почему то не радовалась, а закричала и превратилась в синицу. Я стал её ловить, синица клюнула меня в палец и улетела в открытую форточку, на прощание украсив муфель белой кляксой помёта.

Я проснулся, с бешено колотящимся сердцем. Маша спала рядом со мной, как обычно уцепившись за мою руку.У меня малость отлегло от сердца, но где-то внутри осталась тревожность. На чердаке кто то бегал, наверное кошка учила котят ловить крыс. Накануне я поинтересовался у старшего, нельзя ли нам…хоть одного котёнка…но он только покачал головой, и многозначительно сказал: «Тут понимать надо!» Я, конечно ничего не понял, но сделал умный вид и пошёл домой. Откуда Филипп Васильевич знал, что у меня кошка другим способом появится? Тоже вопрос…

Я лежал и смотрел на Машин затылок. Интересно, что имела в виду моя почти тёща, когда советовала нам не торопиться со свадьбой? Может сон в руку? Да ну, чушь какая! Тоже мне, царевна– лягушка. Я ведь не идиот, чужие шкурки изничтожать. С тем я снова заснул.

Наутро я проснулся от того, что меня дёргали за ногу. Светило солнышко, звонил мобильник…Дунька причитала-:

–Хозяин, просыпайся, звонят, хозяин!

–Не сплю…– пробормотал я и сцапал телефон. Песня про демона, приходящего в сны была пропета почти наполовину.

–Слушаю,– зевнул я в трубку.

–Здравствуйте,– директор…ёмаё…чего ж так рано то…– вы подумали над моим предложением? Классное руководство, понимаете, хороший класс, просто некому…

–А..да, я подумал,– блина, я забыл! Совсем забыл!– я согласен…– я дурак, какой согласен! Кто меня за язык тянул! Директор обрадовалась, и принялась расписывать мне все плюсы классного руководства…я грустно думал, что я всё– таки полный кретин – ну как, как меня угораздило согласиться…

Пришлось снова тащиться в школу. Викторины не было. Лариса сообщила мне, что накануне ей поплохело так, что пришлось скорую прямо в школу вызвать, и теперь психолог на больничном. Так я её скоро совсем изведу, подумалось мне. Никакого сожаления я по этому поводу не испытывал– она то никого не жалела.

У директора я подписывал какие-то бумаги, совершенно не вникая в их смысл. Сдал в канцелярию учебные планы, получил на руки планы воспитательной работы и иже с ним, почти уже ушёл, но с порога вернулся.

–Галина Николаевна, совсем забыл, скажите, а где Альбину Занкевич похоронили?

–Ох,– она скривилась,– за городом. Она когда умерла, приехал её то ли брат, то ли ещё кто…увезли в какую-то деревню, и там схоронили. Какое-то название такое…никак не вспомню…

–Шишигино?– осторожно поинтересовался я .

–Нет. Не похоже…– у меня отлегло от сердца,– вспомнила, Городенье!– блина…рано я обрадовался. Где Городенье, там и шишигинская братия рядышком.

–А почему там?– я надеялся на случайность.

–Так они оттуда были. Из Городенья,– директор кивнула,– мать её оттуда. До сих пор вроде там живёт, старая, наверно уже совсем.

Я поблагодарил директора и поплёлся домой. Вот же не было печали…ехать в те края как-то не сильно хотелось. А что делать? Начатое требовалось довести до конца, иначе погань эта мне жизни не даст, я ей и так хорошо напакостил.

Дома меня ждали девы, кошка и старший.

–Хороший зверь,– одобрительно прогудел старший, гладя котёнка. Котёнок почти целиком скрылся в его руке.– Как звать будете?

Мы переглянулись. Как то об этом мы и не подумали.

–Не придумали ещё,– виновато сказал я,– вечером решим.

–Скажете, я всех жильцов знать должен,– серьёзно сказал старший,– и кстати, про мальчика того…

–Что про мальчика?– вскинулся я.

–Его в городе не хоронили,– покачал голвой Филипп Васильевич,– он нездешний был…

–Что, в Городенье?– недоверчиво поинтересовался я.

–Так ты и сам знаешь,– Филипп Васильевич строго на меня посмотрел.

–Я не знал, пока вы не сказали, просто там ещё…

–Его младшая сестра.– дополнил Филипп Васильевич.

Ох, ё…вон как всё повернулось. Значит нам туда дорога, вздохнул я.

Вечером, после ужина мы долго придумывали кошачье имя. Котёнок был идентифицирован как кот, и назван Уголёк– за чёрную масть.