Текст книги "Время между нами"
Автор книги: Тамара Стоун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Эмма изо всех сил стучит во входную дверь и для пущего эффекта звонит.
– Иду! – кричу я, заталкивая две тарелки с остатками сэнвичей под диван и осматривая комнату на предмет других признаков, говорящих о том, что этот день я провела не одна. Когда, наконец, я открываю дверь, Эмма чуть ли не вваливается внутрь.
– Боже мой! – кричит она и, бросая рюкзак на пол, сразу же кидается меня обнимать. – Я слышала, что произошло вчера вечером. Ты как? В порядке?
Вчера вечером? Ограбление? Оно что, было вчера вечером?
– Я в порядке. – Еле слышу себя сквозь оглушающее биение сердца.
– Я хотела приехать сюда, как только обо всем узнала, но Доусон застукала меня, когда я пыталась покинуть школу, так что сбежать мне не удалось. – Ее голос высокий и драматический. – Я так беспокоилась. С тобой, правда, все в порядке? Хочешь об этом поговорить?
И она плюхается на диван, как раз на то самое место, где только что сидел Беннетт.
– Вообще-то нет, – говорю я раздраженно. Но один взгляд в горящие глаза Эммы и я понимаю: Эмма-защитница хочет удостовериться, что со мной действительно все в порядке, а вот Эмма-сплетница жаждет знать каждую деталь. А поскольку рассказать ей о том, что этот день я провела на пляже в Таиланде, я не могу, и про Беннетта я еще рассказывать не готова, то думаю лучше посвятить ее во все подробности вчерашнего события.
– Все произошло так быстро.
– Нет, – говорю я самым твердым голосом, на который только способна (между прочим, все утро пришлось тренироваться). – Скажи, что ты это не серьезно?
– Боишься, что я не смогу выдержать темп? – Папа, одетый в зимний спортивный костюм, делает довольно комичные выпады перед холодильником, наверное, именно так и разминались бегуны в пору его молодости.
– Нет. – Я закрываю глаза. – Послушай, я буду бежать только по улице. Я буду держаться в стороне от университетского городка. Правда. – Умоляю я. Указываю на кухонное окно.
– Не нужна мне сиделка. Через несколько минут уже взойдет солнце. Все будет в порядке.
Последнюю фразу произношу, почти хныкая, словно я превратилась в десятилетнюю девочку. Поскорее бы уже прошла эта родительская гиперзабота.
– А ты просто не обращай на меня внимания. – Папа отпивает воду из бутылки и снова делает выпад в сторону. – Со мной не нужно разговаривать, даже смотреть на меня не нужно, я буду просто держаться прямо позади тебя, дочка.
Очевидно, ничто уже не сможет убедить моего отца, что его дочь в безопасности, если ее недавно пытались ограбить, приставив нож к горлу.
– Нет, что ты! Побежим рядом. – Оставляю свой плеер на столике в фойе, и мне его уже не хватает. Мне сейчас очень нужна музыка, чтобы привести свои мысли в порядок прежде, чем я увижу Беннетта в школе.
Мы выходим за дверь и бежим рядом по направлению к озеру. Практически одновременно машем мужчине в зеленом жилете с седым хвостом. Мы четыре раза оббежали трек – через кампус и мимо башенных часов, не так давно пробивших семь. Последние полмили до нашей лужайки я гнала так, что сейчас папа не мог отдышаться – наверное, не стоило так делать.
– Уверен, что все в порядке? – спрашиваю я у него.
Он весь покрылся красными пятнами, но кивает и пытается изобразить на лице улыбку.
– Просто. Здорово. – С отдышкой произносит он. – Почему. Ты. Спрашиваешь?
– Ты перестарался, – браню я его, точно так же, как завтра сделает мама, когда он не сможет двигаться. Встаю рядом с ним и делаю растяжку. – Ну что, в школу со мной тоже поедешь?
– Нет. Это я доверяю Эмме.
– Просто ты еще не видел, как она водит. – Заканчиваю растяжку, встряхиваю ногами и бегу к ступенькам.
– Эй! Анни! – Окликает меня отец, останавливаюсь и поворачиваюсь к нему, положив руки на бедра. Он все еще отчаянно борется с отдышкой.
– Пригласи Беннетта на ужин. Мы с твоей мамой хотим с ним познакомиться. Обязательно.
Мрачно смотрю на него с крыльца.
– Пап. У нас еще не такие близкие отношения. – Сам факт, что он сказал об этом, кажется мне обидным.
– Хорошо. Но если у вас все будет серьезно, мы бы хотели с ним встретиться, – отвечает он своим самым строгим родительским тоном.
◄►◄►◄►
– Доброе утро, дорогая. – Эмма выдает свое обычное приветствие и треплет меня по щеке. – Мой маленький и храбрый друг.
Но я совсем не чувствую себя храброй – очень нервничаю перед встречей с Беннеттом. А еще чувствую себя виноватой, что не рассказала вчера Эмме о нем. Ну и, наконец, очень устала, потому что плохо спала сегодня ночью.
Эмма включает заднюю передачу и начинает выезжать с подъездной дорожки. Папа, стоя у кухонного окна, наблюдает за нами с легкой паникой на лице, в ответ я лишь пожимаю плечами.
– Эм, – начинаю я разговор. – Если я тебе сейчас кое-что расскажу, обещаешь не ругаться?
Она раздраженно смотрит на меня.
– Не понимаю, почему люди постоянно задают этот вопрос. Как я могу не ругаться, если понятия не имею, о чем ты хочешь мне рассказать? – Ее взгляд заставляет меня подумать, что еще чуть-чуть и меня отнесут к категории «Тупых американцев». – Просто говори уже.
Начинаю говорить очень быстро, чтобы не успеть передумать.
– Я тебе вчера не все рассказала об ограблении. – И рассказываю ей об основных моментах, но, естественно, не говорю всей правды. Даже если бы я не обещала Беннетту хранить его секрет, она все равно бы мне не поверила. Поэтому рассказываю историю, которую придумал для меня Беннетт, включая ту часть, когда я выбегаю через заднюю дверь и натыкаюсь на него. Потом я признаюсь ей, что Беннетт вчера прогулял школу, чтобы провести этот день со мной.
– Что? – Она резко выкручивает руль и чуть не ударяет припаркованную рядом машину.
– Черт! Ладно, я в порядке. Я в порядке. – Она внимательно смотрит на меня. – Вы провели
день
вместе.
Я улыбаюсь, вспоминая лицо Беннетта, то, как он нарисовал линию на песке и как мы бежали вместе к океану. В голове у меня прокручивается небольшое кино, словно в замедленном темпе – вот Беннетт плывет в бирюзовой воде, его руки мощно разрезают волны.
Да, мы провели этот день вместе.
И я не могу рассказать своей лучшей подруге о лучших моментах этого дня.
– Просто он беспокоился обо мне. – Чуть ли не пищу я, но, кажется, Эмма ничего не заметила.
– Так вот почему я не видела его вчера на английской литературе…
Кино в моей голове резко остановилось.
– Замечательно. А я даже об этом не подумала. Нас ведь обоих вчера не было на испанском…
Интересно, Кортни уже начала рассуждать об этом вслух?
– Почему бы нам не сменить тему. Давай-ка лучше расскажи мне о том, как вы двое провели целый день в пустом доме. – Эмма приподнимает бровь и переключает свое внимание на дорогу, она заставляет меня нервничать, так может только Эмма.
– Наверное, не очень. Он даже не поцеловал меня. – Отчетливо слышу разочарование в собственном голосе.
– Мы разговаривали, слушали диски, пообедали. Он… – Чуть не произношу «исчез», но вовремя успеваю остановиться. – Он ушел как раз перед твоим приходом.
– И почему же ты мне всего этого вчера не рассказала?
– Папа пришел домой.
Она смотрит на меня и закатывает глаза. Ну началось!
– Конечно-конечно. Вот скажи, у тебя есть телефон? Есть. И у меня есть. Так вот он прекрасно подходит для того, чтобы рассказывать твоей лучшей подруге обо всех интересных событиях твоей жизни, если лично сделать это не получается.
Я даже не успеваю выдавить из себя ни слова извинения, как мы останавливаемся на светофоре на красный свет, и она поворачивается ко мне.
– Анна, вот что ты делаешь? – Сейчас у нее такой голос, какой бывает у моей мамы, когда я не иду сразу же мыть посуду или запихиваю слишком много белья в сушку за один раз.
– Разве он не предупредил тебя, что уезжает? – Она намеренно делает акцент на последнем слове, будто просто его наличия не достаточно.
– Предупредил, – больше ничего произнести не могу. Совсем не хочу, чтобы Эмма напоминала мне о том, какое это сумасшествие – связываться сейчас с Беннеттом.
– И все это ради разбитого сердца? – спрашивает она. – Ради короткого яркого полета, даже если заранее знаешь, к чему это приведет?
Нет. Это не короткий полет. Это мое дерзкое приключение.
– Да, Эм. Ради него.
Эмма закусывает нижнюю губу.
– Добром это не кончится.
Старательно разглядываю коврики в машине. Она права, и я это знаю. Просто правда в том, что сейчас я не смогу остановиться, даже если очень захочу. Я не спала всю ночь, раздумывая, каким будет окончание, но вот прямо сейчас могу думать лишь обо одной вещи: еще будет и середина.
– Он мне нравится, понятно? Ну вот. Наконец-то я это сказала. Он и правда мне очень нравится. – Смотрю ей прямо в глаза. – Может быть, все это и ошибка, но, пожалуйста, просто… позволь мне насладиться происходящим…
Мы сверлим друг друга взглядом.
– Зеленый, – произношу я, указывая на лобовое стекло.
Эмма продолжает пристально смотреть на меня. На газ она так и не нажимает, но кивает в ответ – теперь я знаю, она будет вести себя наилучшим образом. По крайней мере, сегодня. Водитель в машине прямо за нами начинает нетерпеливо сигналить, и Эмма, наконец, выезжает на перекресток. Следующие два квартала мы едем в полной тишине, но я догадываюсь, о чем она думает.
– Что ж. Раз уж мы решили все прояснить, то я тебе вчера тоже кое о чем не сказала. – Ого! Возможно я и поторопилась, сказав, что догадываюсь, о чем она думает. Поднимаю на нее глаза и жду продолжения. – Твой друг из магазина компакт-дисков, Джастин… он вроде как пригласил меня на свидание.
– Джастин? Мой Джастин? – И как только слово «мой» сорвалось у меня с губ, сразу захотелось вернуть его назад. Как бы мне пригодился дар Беннетта изменять некоторые вещи сейчас, когда я сижу, боясь вымолвить хоть что-то, и все чего мне отчаянно хочется, так это вернуться хотя бы на одну минутку назад, чтобы убрать лишние слова.
– Прости, я просто имела ввиду… – Сказать по правде, я даже не знаю, что я имела ввиду. – Просто… Обычно мы вместе с тобой, когда он рядом, и я ни разу не слышала, чтобы он флиртовал..
Пожалуй, пора бы замолчать, пока я не сказала то, что думаю на самом деле: «Мне всегда казалось, что ему нравлюсь я».
– Ну, знаешь, не всегда. Я заезжала иногда в его магазин после того, как отвозила тебя на работу. – Я этого не знала.
– Несколько недель назад мы с ним разговорились о музыке. О, он многое знает о музыке.
Да. Это я знаю. И вообще, я знаю Джастина с пяти лет.
– А потом он пригласил меня выпить кофе, и позавчера вечером мы ужинали.
– Вы ходили ужинать? – спрашиваю я. – Вы с Джастином пошли выпить кофе, а потом поужинали? Почему ты не рассказала мне об этом, ну скажем…на прошлой неделе? Или хотя бы вчера?
Но когда я вспоминаю о том, что и сама ничего не говорила ей о нашем с Беннеттом вечере в кофейне, мне становится немного стыдно. Хотя… учитывая, что из этого все равно ничего не вышло, получилось бы странно.
Она смотрит на меня, будто извиняясь, и виновато пожимает плечами.
– Он сказал, что как-то пытался поговорить с тобой обо мне, когда впервые подумал о том, чтобы пригласить меня на свидание, но… – Тут Эмма умолкает, и я вдруг вспоминаю один из дней в магазине компакт-дисков в прошлом месяце. Джастин тогда хотел меня спросить о чем-то, но я постаралась избежать этого разговора, потому что подумала, что он хотел пригласить меня на свидание. И вот сейчас чувствую себя полнейшей идиоткой: во-первых, потому, что неправильно его поняла, во-вторых, потому, что он и моя лучшая подруга говорили обо мне и, наверное, решили, что со мной что-то не так.
– Я знаю, он твой друг, – продолжает Эмма. – И знаешь, я всегда думала, что ему нравишься ты, но… – Так ей нравится Джастин? Эмма и Джастин? Даже звучит как-то дико. – Впрочем. Я даже и не думала, что у нас что-то может получиться. Я хочу сказать, что он мне казался милым, но как-то не думала, что мы сможем найти с ним общие темы для разговора.
– Но нашли же.
– Да, думаю, нашли.
И снова повисает тишина. Что-то не припомню ни одного раза, чтобы в машине Эммы так долго было тихо. Через несколько кварталов она снова подает голос:
– Мы планировали вместе провести день в городе в субботу. – Она смотрит только на дорогу, изо всех сил стараясь изображать спокойствие, но ее лицо расплывается в широкой улыбке.
– Это же просто здорово, Эм!
– Ты уверена? – Она поворачивается ко мне. – Нет, правда? Все в порядке? Ну, я имею ввиду, особенно сейчас.
Это, конечно, странно, но да, все в порядке. Да и какое право я имею вмешиваться.
– Конечно, – говорю я, хотя и чувствую небольшую печаль, потому что это Джастин. А это Эмма. И Джастин. И они мои друзья. И прежде, чем успеваю остановить свои мысли, уже подумала о том, как их отношения могут изменить мою дружбу с ними. Вдруг им станет намного интереснее друг с другом, нежели со мной. И с кем из них мне придется перестать общаться, если у них ничего не выйдет. Ну и самой эгоистичной оказалась мысль – а будет ли Джастин продолжать делать для меня ремиксы.
Эмма драматически вздыхает.
– Хорошо. Самое главное, что тебя это не беспокоит. – Ее лицо становится светлее, и она тут же меняет тему, снова переводя ее на меня.
– Значит, ты и Беннетт, – начинает она, в ее голосе опять слышны дразнящие нотки. – И что же будет сегодня в школе?
Я нервно смеюсь в ответ:
– Понятия не имею.
Эмма поворачивает на парковку для студентов и занимает свое обычное место.
– Что ж, скоро узнаешь, – певучим голосом произносит она. Проследив за ее взглядом, я вижу Беннетта – он стоит на лужайке и ждет меня. Мне становится не по себе.
– Бо.Же.Мой. – Эмма фыркает и переключает рычаг в режим «парковка». – Что ты сделала с этим парнем? Только посмотри на него!
Беннетт подстригся. Хотя, на мой взгляд, все еще было довольно длинновато, но выглядит он бодрым и чистым в школьной униформе, без всяких там своих фишек – хотя после вчерашнего дня мне невероятно сложно перестать представлять его в футболке и джинсах, которые великолепно сидели на его бедрах. И тут вдруг я вспоминаю, что его одежда до сих пор лежит в сушке у нас дома, начинаю паниковать, но с облегчением вспоминаю, что сегодня не день стирки.
– Он просто очарователен. – И Эмма слегка машет ему, будто заигрывает, я одергиваю ее руку.
– Ой, да брось! Ты так говоришь просто из вежливости. – Хоть я и знаю, что все это притворство, но все равно благодарна ей за то, что она изменила свое мнение.
Эмма поворачивается и пристально смотрит на меня.
– Я никогда ничего не говорю из вежливости, дорогая. Даже тебе.
– Вот и хорошо. Тогда продолжай вести себя как верный друг и прекрати меня смущать.
Пытаюсь одновременно справиться и с бабочками в животе, и с дверной ручкой, в то время как Эмма выходит из машины и бросает мне через плечо:
– Ах, сегодня определенно будет замечательный день!
Она хлопает дверью и направляется в сторону Беннетта, видимо окончательно отказавшись от любых опасений по поводу моего разбитого сердца.
– Ну, привет! – говорит она ему, и я спешу побыстрее присоединиться к ним, пока Эмма не успела ничего наговорить.
– Я знаю! – Слышу я ее слова, произнесенные с улыбкой. – Наверное, мы впервые разговариваем с тобой с тех пор, как ты приехал сюда?
Как только я подхожу к ним, Беннетт переключает свое внимание на меня. Господи, какой же он красивый!
– Привет! – говорит он. У него такая теплая улыбка, что кажется, снег у него под ногами вот-вот начнет таять.
– Привет.
– Беннетт, я обратила внимание, что тебя вчера не было на литературе, – говорит Эмма. Беннетту приходится отвести глаза от меня и посмотреть на нее. – Ты был болен?
Он опускает глаза, а я кидаю на Эмму предупреждающий взгляд.
– Нет, – отвечает Беннетт, – я провел этот день вместе с Анной. – И он снова смотрит на меня.
Раньше мы делали вид, что практически не знакомы с друг другом, потому что так хотел Беннетт. Теперь же мы с ним уже друзья, только потому, что он решил – мне можно доверить свой секрет, секрет такой невероятный, что я ни за что не поверила бы, если бы не видела своими глазами.
– А.. Понятно. – Эмма смотрит на него, затем переводит взгляд на меня, потом снова на него. – И не подстригайся больше, иначе мне придется придумывать тебе новое прозвище, Лохматик. Увидимся за обедом, Анна.
И она медленно уходит, затем вдруг резко поворачивается к нему и произносит:
– Кстати, насчет обеда. Не хочешь присоединиться сегодня к нам?
– Да, – отвечает Беннетт, не переставая смотреть на меня, я улыбаюсь.
– Лохматик? – спрашивает он, когда Эмма уходит достаточно далеко, чтобы не слышать о чем, мы говорим. – И это лучшее, что она смогла придумать?
Закатываю глаза, смотрю на его прическу и улыбаюсь.
– И все-таки, когда ты успел подстричься?
Он пожимает плечами.
Озираюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто нас не подслушивает. И спрашиваю:
– Ты путешествовал?
Беннетт подходит ко мне ближе и шепчет на ухо:
– Нет, я ходил в парикмахерскую.
Так и прыскаю от смеха.
Окружающие внимательно смотрят на нас – проходят мимо, наблюдают, перешептываются.
– Просто я хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Знаешь, после всего этого… – говорит Беннетт.
– Анна! – Трое моих подруг по команде налетают на нас; не обратив на Беннетта совершенно никакого внимания, они начинают говорить, перебивая друг друга:
– Боже мой! Я слышала об ограблении! С тобой все в порядке? – У всех троих одинаковый озабоченный взгляд.
Ах да! Ограбление! Так вот почему все так странно смотрят на меня. Ну конечно. Студентка их школы оказалась заложницей с приставленным к горлу ножом. Теперь я знаменитость Уэстлейка.
– Да, спасибо, девчонки. Со мной все в порядке.
На их лицах написано облегчение, мы болтаем еще пару минут прежде, чем они быстро обнимают меня и убегают, так стремительно, что одна из них чуть не подскальзывается на льду и не улетает в заросли шиповника.
– В общем, я хотел убедиться, что с тобой все в порядке… учитывая все…
– Да, – улыбаюсь я, – со мной все в порядке. Но я все еще хочу услышать продолжение.
Я жду,
что
Беннетт скажет, но он не отвечает.
– Ты услышишь, – внезапно говорит он.
– Может пора идти в класс, – говорю я. А он одновременно со мной произносит:
– У меня есть кое-что для тебя.
– Правда?
Он роется в рюкзаке и вытаскивает из него клочок бумаги, протягивая его мне. У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю,
что
это. И откуда. Смотрю на открытку с Ко Тао и глупо улыбаюсь.
– Ты возвращался? За этим?
Беннетт пожимает плечами и смущенно улыбается:
– Ты же хотела сувенир.
Звенит звонок, мы опаздываем.
– Мне пора поспешить на урок. Увидимся за обедом. – И он разворачивается, чтобы уйти, но я окликаю его:
– Беннетт! – Он поворачивается ко мне.
– Да.
– Твоя одежда все еще у меня. – Черт! Не стоило говорить ему об этом здесь, и я быстро оборачиваюсь, чтобы убедиться, что меня никто не слышал.
Его рот растягивается в довольной улыбке.
– Хорошо. Думаю, мне стоит как-нибудь зайти и забрать ее.
◄►◄►◄►
Сеньор Арготта просит меня задержаться после урока, скрепя сердце отпускаю Беннетта на обед одного. Арготта спрашивает, все ли у меня в порядке, и повторяет для меня некоторые задания вчерашнего урока. Через пять минут уже вхожу в столовую и вижу – Беннетт сидит за нашим столиком с Эммой и Даниэль. И кажется, никакой неловкости не испытывает.
– Ты как раз вовремя, – говорит Эмма, когда я ставлю свой поднос на стол. – Беннетт рассказывает нам о себе.
Тут она поворачивается ко мне и говорит:
– А ты знаешь, что он совсем не любит спорт? – Эмма пожимает плечами и откусывает сэнвич.
– Как я уже сказал, скейтборд – это вообще-то тоже спорт, – отвечает Беннетт.
– Может и так. Но есть и другие варианты, не так ли? Я имею ввиду наш школьный спорт. Футбол. Баскетбол. Бейсбол. Лакросс. Хоккей. Вот эти виды спорта.
– Командный спорт.
– Ну, не обязательно. Например, можно заняться плаванием. Или играть в теннис. Это ведь тоже спорт.
– Или кататься на скейте, – спокойно говорит Беннетт. Мне кажется, я вижу, как вертятся колесики в голове Эммы, когда она пытается придумать остроумный ответ. Краем глаза она смотрит на меня, но я напоминаю ей предостерегающим взглядом,
что
она пообещала мне сегодня утром: быть милой и не смущать меня.
– Конечно, можно и на скейтборде кататься. – Эмма смотрит на меня, ища на моем лице подтверждения, что все сделала правильно, я благодарно улыбаюсь ей в ответ. А сама мысленно желаю, чтобы она помолчала немного. Но она уже снова поворачивается к Беннетту:
– А какое у тебя хобби?
Так… теперь еще и хобби. Смотрю на него и вижу мальчика, у которого нет необходимости ни в хобби, ни в спорте, ведь то, что он умеет, описать невозможно. Но Беннетт, похоже, опять готов начать спорить о скейте, поэтому отвечаю за него.
– Он путешествует, – говорю я, и три головы поворачиваются ко мне. – Он уже практически везде побывал, так ведь?
Внимание снова приковано к Беннетту, он в ответ лишь пожимает плечами, словно ничего важного в этом нет. Так что остаток обеда я провожу за тем, что слушаю, как эти трое с важным видом обсуждают места, где им удалось побывать. Участвовать в этом разговоре мне не хочется. Вместо этого внимательно их слушаю, мысленно делаю себе пометки и начинаю гадать, куда Беннетт может меня перенести в следующий раз.
Эмма останавливается возле книжного магазина, чтобы высадить меня, не успеваю даже выйти из машины, а она уже вертит головой, пытаясь разглядеть магазин компакт-дисков через дорогу.
Это уж совсем не нормально для нее.
– Зайдешь? – спрашиваю я, открывая дверь и выходя из машины на тротуар. Наклоняюсь к ней поближе, чтобы услышать ее ответ.
– Не сегодня. Сегодня, стоит заглянуть к нему, он будет скучать по мне, если я этого не сделаю.
Закатываю глаза. Не думаю, что все это в духе Джастина, но, учитывая, что я не заметила, как он проявляет интерес к моей подруге, видимо, я не так уж и много знаю, что в его духе, а что нет.
– Ладно. Тогда увидимся утром.
– Пока, дорогая, – говорит она, и я наблюдаю, как ее машина отъезжает от магазина.
Колокольчики на двери нашего магазина издают привычный звук, но сегодня, услышав его, я невольно вздрагиваю. Обычно звук этих колокольчиков вызывал у меня в памяти приятные воспоминания – вот я прихожу в магазин в субботу утром, чтобы помочь дедушке расставить книги по полкам, вот папа дает мне мой собственный набор ключей и позволяет самостоятельно закрыть магазин вечером. Последние два дня я благодарила полицию за то, что они поймали грабителя, и он не успел унести наши деньги, но сейчас я понимаю, что он украл нечто большее, он украл мои колокольчики.
– Привет, Анни. – Отец стоит за прилавком, что-то подсчитывает на калькуляторе, кучка квитанций около него потихонечку растет.
Чмокаю его в щеку.
– Привет, пап. – Он целует меня в ответ и возвращается к своей бухгалтерии. Никто из нас не признается, что атмосфера в магазине как-то изменилась, но уверена, мы оба это чувствуем.
– Я собираюсь забежать в банк и положить деньги на депозит, – говорит он, не глядя на меня. – Отныне ты не будешь работать по вечерам. Я об этом позабочусь.
Жаль. Мне нравилось работать по вечерам. Наблюдаю за папой – он собирает вместе квитанции, скрепляет их, деньги из кассы складывает в сумку с молнией.
– Я договорился на счет установки сигнализации в выходные. Звучит обнадеживающе? В комплект входит даже пульт управления, так что ты сможешь просто нажать кнопку в любом месте магазина, а система уже сама тут же вызовет полицию.
Сбоку смотрю на него.
– Здорово, еще и пульт будет.
– Ну да, наверное, – смеется он. – Думаешь, это уже перебор?
– Вовсе нет. Мы можем заказать для него подходящую кобуру на кожаном ремне. – Лезу в воображаемую кобуру за невидимым пультом и наставляю его на папу. Он делает то же самое.
– Знаешь, я тут вот что подумал, – начинает отец.
– Ого!
– Наверное, пришло время нанять студентов из Университета для работы в магазине. Ты сейчас очень занята – тренировки для соревнований Штата, да и экзамены уже скоро…
– Через месяц.
– А потом к колледжу готовиться нужно…
– Еще шесть месяцев.
– И хотя я еще толком с ним не встречался, но мне кажется, у тебя появился парень.
– Нет у меня парня.
– Не думаешь, что у тебя могут найтись занятия и поинтереснее, чем торчать почти каждый вечер в затхлом старом магазине? А для студента колледжа это будет замечательная работа.
– Нет, не будет, потому что это уже замечательная работа для меня. Спасибо, пап, но со мной все в порядке. Мне нравится работать здесь. – Кроме того, мне очень нужны деньги для моего «фонда путешествий», и лучше, если я буду зарабатывать их здесь.
Папа обнимает меня.
– Уверена?
– Абсолютно, – отвечаю я, но его шерстяной свитер заглушает мой голос.
Наконец он выпускает меня из своих объятий, натягивает пальто и хватает сумку с наличностью. Не успевает он выйти из магазина, как снова звенят колокольчики.
Поднимаю глаза и вижу, Беннетт идет прямо ко мне.
– Привет.
– Привет, – отвечает он.
Стоим друг напротив друга, переминаясь с ноги на ногу и раздумывая, что сказать.
– Я рада, что ты пришел, – говорю я, стискивая руки от волнения. – Еще раз хочу поблагодарить тебя за открытку. Это было очень мило.
– Не за что. – Вижу, как Беннетт краснеет – ну в этот раз хоть не я первая, так, для разнообразия. – Я и себе одну взял. Чтобы запомнить тот день.
Беннетт нервничает не меньше меня, и это придает мне уверенности.
– Вообще-то я заглянул, чтобы поздороваться и взять книгу. О Мексике. Для задания Арготты.
– Ну да, точно.
Он следует за мной в секцию «Путешествия», мой палец скользит по корешкам книг, я останавливаюсь, только когда достаю мои любимые. После того, как выбраны шесть или семь книг, я сажусь, скрестив ноги, на берберский ковер и облокачиваюсь на стеллажи.
– Садись, – зову Беннетта присоединиться ко мне, он садится на пол и повторяет мою позу. Тянусь к стопке и достаю первую попавшуюся книгу.
– Эта отстой. Вряд ли там есть фотографии, – откладываю книгу и, просмотрев стопку, достаю другую. Внезапно меня посещает странное чувство «дежавю». – Ого!
– Что?
Буквально минуту смотрю на него.
– А мы не сидели точно так же в тот вечер? Еще до ограбления и до того, как ты все изменил?
– Ну да. Почти точно так же. – Беннетт улыбается. И тут вдруг удивленно смотрит на меня. – Что? Ты что-то помнишь?
– Не знаю. Наверное, нет.
Он выбирает книгу из стопки и открывает ее.
– Эта хороша для бюджетного путешествия, но не то, что нам нужно. – Он улыбается и кладет ее поверх уже отложенной, той, что без фотографий.
А ведь я именно так и сказала бы.
Беннетт берет следующую.
– Здесь дорогостоящие отели и рестораны, так что для нас будет дороговато. Но зато здесь замечательные фотографии.
Точно. Это мои слова. И это уже начинает меня бесить.
Он берет очередную книгу, и уже открывает было рот – видимо, чтобы повторить еще какие-то мои слова – но я тут же прерываю его и говорю:
– Почему бы тебе уже не назвать ту, которую я тебе рекомендовала?
Беннетт протягивает руку, поверх моего плеча тянется к полке и достает книгу.
– Извини. – Его пальцы случайно касаются моей руки, он возвращается на свое место, но в этот раз оказывается чуть ближе ко мне, чем раньше. Настолько близко, что наши колени почти соприкасаются.
– Вот твоя любимая.
Я одобрительно киваю.
– Много деталей. Живые фотографии. Есть описания бюджетных отелей, но это не хостелы или что-то вроде того. Есть предложения для трехдневных туров, пятидневных туров, а также для тех, кто хотел бы остаться в стране подольше, так что нам нужно просто собрать все…
– Я хочу услышать оставшуюся часть второго секрета.
Беннетт буквально мгновение внимательно смотрит на меня.
– На чем я…
– Ты можешь изменять незначительные детали в прошлом, чтобы повлиять на результат, но никогда не меняешь все событие целиком. Ты можешь переместиться в любое место в мире и в другое время, но только в пределах определенных дат.
Беннетт пораженно смотрит на меня – удивлен, что я так точно запомнила его слова. Но как я могу их забыть? Они всю ночь крутились у меня в голове.
– Точно. – Он слегка улыбается. – Я могу путешествовать только в пределах дат, относящихся к моей жизни. Я не могу переместиться в день, предшествующий дню моего рождения и не могу переместиться ни на секунду вперед текущей даты и текущего времени. Однажды я попробовал, и у меня получилось, но что-то пошло не так. С тех пор я пробовал тысячу раз, но больше ничего не происходило.
Я представляю линию жизни у себя в голове, начиная от года его рождения до сегодняшнего дня.
– Получается, что ты не можешь перемещаться в даты ранее 1978 года и после сегодняшнего дня?
Беннетт берет один из путеводителей по Мексике и начинает перелистывать его страницы, старательно избегая моего взгляда.
– Вообще-то я могу переместиться в день и подальше сегодняшнего.
– Я думала, что ты не можешь. Тогда как… – Что-то не могу понять. И Беннетт как-то не очень мне помогает. – Ладно, давай спрошу по-другому: как далеко после 1995 года тебе удалось переместиться?
Беннетт тяжело вздыхает. И по-прежнему избегает моего взгляда.
– В 2012 год.
– Но разве этот год не находится за линией твоей жизни?
Он смотрит на меня так, словно ответ на этот вопрос совсем не положительный, чувствую, как желудок начинает сжиматься.
Брови Беннетта подняты, словно ждет, когда я сама все пойму.
– Постой-ка.. когда ты родился?
Мне кажется, что проходит целая вечность прежде, чем я получаю ответ.
– 6 марта 1995 года.
Пристально смотрю на него.
– То есть ты родился в прошлом месяце.
– Да, знаю.
– 6 марта 1995 года?
– Да.
И вот тут до меня доходит. Фотографии в гостиной его бабушки. Фотография в рамке с изображением ее дочери и сына. По имени Беннетт.
– Не может быть! – Беннетт все еще старается не смотреть на меня. – Так значит, фотографии на каминной полке в доме Мэгги… – Не сразу осознаю, что произнесла эти слова вслух, но, видимо, произнесла, потому что Беннетт, наконец-то, поднимает на меня глаза и кивает.
– Так Мэгги – твоя бабушка?
Он снова кивает.
– А настоящий ты… – Никак не могу заставить себя произнести слово «младенец». – Сейчас в Сан-Франциско. – Так вот почему в доме Мэгги нет фотографий взрослого Беннетта.
– Ну и это тоже настоящий я. – Беннетт бьет себя по руке, чтобы доказать, что она твердая. И смотрит на меня. – Но, да. В 2012 году мне семнадцать. А вот в 1995, формально… нет.
И тогда я представляю себе уже другую линию жизни. Она начинается в 1995 году и заканчивается в 2012.
– А как же… тот другой ты? Тот, что на фотографиях.
– Думаю, другой я все еще в Сан-Франциско, наверное, лежит в колыбели, уставившись на игрушки-погремушки.
Слегка отшатываюсь, Беннетт сбоку смотрит на меня. Старательно пытаюсь выбросить все, что только что услышала, из головы и сделать вид, что наличие Беннетта-малыша меня не слишком шокирует. Но, видимо, все-таки выгляжу озадаченной, потому что Беннетт решает пояснить:
