Текст книги "Возвращение"
Автор книги: Сьюзен Виггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц)
Женщина знала, что всегда может позвонить Грегу домой и попросить пригласить к телефону сына, но эта идея совсем ее не вдохновляла. Немного нашлось бы в ее жизни вещей более ненавистных, чем звонок бывшему мужу. Не то чтобы она его терпеть не могла, вовсе нет. Признаться откровенно, маленькая жалостливая частичка души Софии до сих пор любила Грега и всегда будет любить. Их развод вовсе не был горьким, а просто неизбежным и печальным, и оба это прекрасно понимали.
Как бы то ни было, Софии более, чем когда-либо прежде, была ненавистна мысль о звонке в дом Грега, ведь трубку могла поднять его новая жена Нина, что вовсе не вызывало у женщины восторга.
К Нине она тоже не испытывала ненависти, просто чертовски не хотела с ней разговаривать.
Первую ночь в коттедже на озере София провела в одиночестве, почти жалея о том, что рядом с ней нет теплого щенка. Когда она проснулась, то прежде всего увидела преследующие ее повсюду образы гаагского инцидента, которые, однако, быстро рассеялись в белом свете. Подойдя к окну, женщина отметила, что снега навалило еще больше. Гораздо больше. С той стороны коттеджа, что выходила на озеро, высота сугробов достигала оконных панелей. София очень удивилась, узнав, что время близится к полудню. Смена часовых поясов никогда не сказывалась на ней подобным образом, и женщина склонна была во всем винить снегопад. К чему следить за временем, когда все равно не можешь никуда поехать? Она проверила сообщения. Макс писал, что в школе сегодня сокращенный день, а во второй половине дня у него тренировка по хоккею. София с опаской переваривала эту информацию. У ее сына собственная жизнь, собственные занятия, в которых ей нет места.
Пока нет, поправила она себя. Софии очень хотелось – нет, она чувствовала настоятельную потребность – быть значимой для своих детей. Не ради себя, но ради них. У Макса, разумеется, были свойственные его возрасту проблемы, и отсутствие материнской поддержки точно не делало его жизнь проще. Обрадуется ли Макс ее возвращению? Или воспримет эту новость враждебно? Безразлично? Конечно же он будет рад. Даже несмотря на ее вечную занятость на работе, София все еще помнила, каким забавным мальчуганом был ее сын, как улыбался, когда она приходила домой, как весело они проводили время в выходные. Женщине хотелось лучше узнать обоих своих детей, хотелось увидеть, какими они стали, и она надеялась только, что время еще не упущено.
София приняла ванну, неловко стараясь не замочить шов на ноге, затем, облачившись в толстый ворсистый халат, стала сушить волосы. Стоя у окна, она созерцала озеро, казавшееся ей бесконечным белым покрывалом. Какое-то движение в отдалении привлекло ее внимание. Женщина решила, что кто-то из соседей расчищает участок для катания на коньках.
Она живет на озере, по поверхности которого можно кататься. Расскажи она об этом Тарику, он ни за что бы не поверил. Ближайшие друзья Софии знали ее как городскую жительницу. Сообщи она им о том, что находится сейчас в сельском домике на озере, они непременно сочли бы ее умалишенной.
Но это, конечно, как посмотреть.
Нарастающая волна беспокойства всегда предшествовала воспоминаниям об инциденте. София поняла, что ей нужно выйти на воздух. Она сочла, что время самое подходящее для того, чтобы познакомиться с человеком, занятым расчисткой льда.
Она стала одеваться, стараясь подобрать одежду, соответствующую погоде. На колготки она натянула брюки, затем кашемировый костюм-двойку. Обувшись в одолженные у Ноя ботинки, София выбрала шерстяную шапку с вешалки в прихожей, надела и вышла из дома. Сделав пару шагов по двору, она по колено провалилась в рыхлый снег.
«Хорошо же, – подумала женщина. – Возможно, не такая уж это и блестящая идея». Пробираясь по сугробам, она изо всех сил старалась сохранять вертикальное положение. К тому времени, как она добралась до кромки озера, она была вся в снегу и дышала с трудом. Колено не болело, но все же она ощущала дискомфорт. Следовало поберечься. София осторожно продвигалась к соседу.
На нем была надета куртка в черно-красную клетку, толстые перчатки и огромные ботинки. Человек продолжал расчищать лед, не замечая приближающуюся женщину.
– Привет! – сказала София и помахала рукой.
Сосед обернулся и, воткнув свою оранжевую лопату в сугроб, подошел поприветствовать гостью.
– И вам здравствуйте. – Голос у этого человека был очень мелодичный, подозрительно похожий на женский.
В первое мгновение София растерялась, но быстро взяла себя в руки.
– Меня зовут София Беллами, – представилась она. – Я живу в коттедже Уилсонов. Вот, решила подойти познакомиться.
Женщина – это определенно была женщина – улыбнулась. От работы на морозе щеки ее раскраснелись, отчего выражение лица казалось особенно веселым.
– Тина Кэлловей, – ответила она. – Рада встрече.
София не могла бы с уверенностью сказать, рада Тина или нет.
– Это для катания на коньках? – поинтересовалась она, указывая рукой на лед.
Тина кивнула:
– Да, здесь совершенно безопасно. Я выросла в этих местах и каждую зиму катаюсь на озере.
– Как восхитительно! Прямо сказка.
– А вы умеете кататься на коньках?
– Совсем немножко. Могу продержаться какое-то время, не падая. По крайней мере, так было прежде.
Живя в Голландии – родине Ханса Бринкера,[27]27
«Ханс Бринкер, или Серебряные коньки» – знаменитая повесть американской писательницы Мэри Мейпс Додж, повествующая о жизни голландских школьников, о том, как трудолюбие, упорство, целеустремленность брата и сестры Ханса и Гретель помогли им преодолеть все испытания и стать творцами своего счастья.
[Закрыть] – София редко каталась на коньках, и Тарик постоянно упрекал ее в этом. Женщина работала, работала и работала, в суде и дома по ночам. Именно поэтому ей удалось так быстро подняться по карьерной лестнице. Она была роботом, не имеющим никакой личной жизни.
– Вы друг Уилсонов? – поинтересовалась Тина.
– Именно так. Я была очень близка с Берти Уилсон, когда училась в юридическом колледже. Мы до сих пор поддерживаем тесные отношения.
– Так вы юрист.
– Верно. Я… знаете, в настоящее время я нахожусь в творческом отпуске. Раньше работала за границей.
София замолчала, справедливо рассудив, что вовсе не обязательно посвящать незнакомого человека в подробности своей жизни.
– А я тренер женской сборной по хоккею в филиале Университета штата Нью-Йорк в Нью-Палтце, – сообщила Тина. – Этот дом принадлежит моим предкам.
– Моя дочь будет там учиться, – сказала женщина.
– Вы не выглядите достаточно зрелой, чтобы иметь дочь-студентку. – Тина расстегнула куртку и стала обмахиваться ее полами. – Простите меня. Я сильно вспотела, разгребая этот снег. – Под курткой у нее был лыжный комбинезон, на его кармане огненными буквами было выведено: «Катайся или умри».
Воздух прорезал звук, похожий на завывание работающей бензопилы. Он нарастал по мере приближения его источника. В поле видимости показался снегоход, и сердце Софии забылось быстрее.
– Привет, Ной. – Отбросив капюшон, Тина широко заулыбалась.
«Он для тебя староват», – подумала София, хотя возраст Ноя Шепарда был ей неизвестен.
Мужчина заглушил мотор.
– Я привез дрова, – сообщил он, указывая на прицепленные сзади сани. – Решил убедиться, что с тобой все в порядке.
– Да ты шутишь? Здесь вся моя жизнь. – Тина жестом указала на бескрайнюю снежную равнину.
– Так вы познакомились, – сказал Ной.
София кивнула:
– Хотела дать соседям знать, что я вовсе не захватила коттедж незаконным путем.
– Как колено?
– Хорошо.
София вдруг застыдилась своего наряда: теплой, но совершенно безобразной шапки и наушников, окончательно погубивших то, что еще оставалось от ее прически. На Ное Шепарде была простая пестрая шапка зеленого цвета, связанная, вполне вероятно, любящей женщиной. Было в нем что-то такое, отчего женщинам хотелось создавать для него вещи.
Ной с Тиной стали быстро сгружать дрова на крыльцо коттеджа. София хотела помочь, но он не позволил.
– У вас же колено повреждено, – напомнил он. – Она порезалась, – пояснил он для Тины, – и я наложил швы.
– Шутишь?
– Клянусь Богом, это правда.
– В самом деле, он не обманывает, – подтвердила София.
– Молодец, док. Дай пять. – Тина хлопнула его по руке пятерней с растопыренными пальцами, и они продолжили работу.
София как завороженная наблюдала за движениями Ноя, его силой и уверенностью в себе. Как же приятно им было любоваться! София не могла припомнить, когда она в последний раз смотрела на мужчину с подобным вожделением.
– Спасибо за дрова, – поблагодарила Тина, когда они закончили разгрузку. – Не хочешь ли зайти на чашечку горячего шоколада? И вы тоже, конечно.
– Благодарю, но нет, – отказался Ной.
– А на коньках покататься не хочешь?
– Может быть, попозже. Дела прежде всего.
Она пожала плечами:
– Как знаешь.
– Мне лучше вернуться в дом, – сказала София. – Тина, рада была познакомиться.
Ной повернулся к женщине:
– Я подвезу вас до коттеджа. – Это не было предложением.
«Хорошо», – подумала она, глядя на снегоход. Все же ей не хотелось, чтобы Ной счел ее испорченной жительницей большого города, не приспособленной к сельским условиям.
– Тина, еще увидимся, – бросил он на прощание.
– Пока, Ной. – Молодая женщина послала ему благоговейный взгляд.
– Только вам придется научить меня, что делать, – предупредила София, следуя за Ноем к снегоходу.
– Все просто – нужно сесть сзади и держаться крепче.
Она неловко взобралась на длинное черное сиденье, поставив ноги на узкие подножки. Ной сел перед ней и запустил мотор.
– Держитесь, – прокричал он через плечо.
Женщина схватилась за сиденье, пытаясь отыскать точку опоры.
– За меня, – пояснил Ной. – Хватайтесь за меня.
Она вцепилась в его парку.
– Крепче, – приказал он.
Женщина что было силы сжала кулаки.
– Вот так. – Ной положил ее руки так, чтобы они обнимали его за талию, и заставил ее сцепить пальцы спереди. София представила, что обхватила крепкое дерево. Повернув голову, она прижалась щекой к его спине, с ужасом осознав, что уже целую вечность не обнимала мужчину подобным образом. Никогда еще она столь остро не чувствовала близость другого человека.
С оглушительным ревом снегоход быстро двигался вперед. Несмотря на дующий в лицо холодный ветер, Софии понравилось ощущение свободы и полета. Она вдруг подумала, что, случись Максу увидеть ее в этот момент, он был бы впечатлен. Возможно, когда сын в следующий раз приедет навестить ее, Ной…
София резко оборвала себя. Было слишком рано строить какие-либо планы с участием Макса и Ноя.
Несколько минут, пока снегоход стремительно мчался вперед, женщине не нужно было делать ничего иного, кроме как наслаждаться скоростью. С губ ее сорвался смех – при этом она несказанно удивилась, – и ветер унес его прочь, превратив в тонкую паутинку звука. В течение нескольких минут жизнь казалось Софии восторгом в чистом виде. После пережитого ею ада она испытывала огромное наслаждение просто ехать по бескрайнему снежному ковру.
Женщина почувствовала легкое разочарование, когда они остановились перед коттеджем. Разочарование, но одновременно и веселье.
– У меня лицо замерзло, – сообщила она Ною, когда он заглушил мотор.
– По крайней мере, вы улыбаетесь.
– В самом деле? – София дотронулась руками до щек. – Ничего не чувствую.
– Зато я отлично это вижу. Улыбка очень вам идет.
– Не хотите ли зайти?
Она ожидала, что он ответит ей отказом, точно так же как Тине, но Ной, к ее удивлению, ответил:
– Спасибо. С удовольствием.
Когда они стряхивал снег с ботинок, София сообщила:
– Вы ей нравитесь.
– Кому?
– Тине. И не говорите, что ничего не замечаете.
София провела гостя в прихожую и показала, куда можно поставить обувь.
– Я-то считал, что не пропущу оказываемого мне внимания. Как бы то ни было, она не в моем вкусе.
София была очень рада слышать эти слова.
– Я едва помню себя в ее возрасте.
– Ее отец – старик Соки Кэлловей, – пояснил Ной. – Он играл в хоккейной команде в Лейк-Плэсид в 1980 году.
Команда, завоевавшая тогда олимпийское золото. Команда мечты.
– Не стоит называть его стариком, – запротестовала София. – Я отчетливо помню, как смотрела в тот год Олимпийские игры, едва не подпрыгивая на месте от восторга. Тина, должно быть, превосходно катается на коньках.
– Да. У вас огонь еле теплится, – заявил он, явно не желая больше говорить о Тине. – Сейчас разожгу посильнее.
Женщина стояла рядом и наблюдала за его действиями, с удивлением отмечая, что испытанное ею ранее чувство лишь усилилось. Ошибки здесь быть не могло. Она была возбуждена.
«Хорошо, – сказала себе София, – дыши глубже».
Она замерла на месте, ожидая, когда невесть откуда взявшееся ощущение пройдет, как, к примеру, приступ тошноты или головокружение. Глядя на Ноя, она понимала, что ее восхищение им лишь увеличивается. В комнате и без того было тепло, но он все же подбросил в печь большое полено и осторожно подул на угли, чтобы воскресить к жизни язычки пламени, которые с радостью принялись лизать бока полена.
София почувствовала, что кожа ее горит, как в лихорадке. Лицо ее, еще несколько мгновений назад замерзшее, сейчас раскраснелось, а веки отяжелели. По телу разлилась приятная истома, не имеющая никакого отношения к побочным эффектам смены часовых поясов.
София попыталась призвать на помощь здравый смысл. В самом деле, как же нужно поглупеть, чтобы испытывать влечение к совершенно незнакомому человеку, каким бы привлекательным он ни был? Ну разжег парень огонь в ее печи, и что из этого? Не срывать же теперь с него одежду и не набрасываться на него с поцелуями!
Но София испытывала желание именно так и поступить.
Когда языки пламени полностью поглотили полено, Ной выпрямился и повернулся к женщине лицом.
– На некоторое время хватит, – сообщил он.
София не дала себе времени подумать, проанализировать свои действия. Вместо этого она подошла к Ною, схватила его за свитер, привлекла к себе и прижалась губами к его губам в бесстыдном провокационном поцелуе.
У него был именно такой вкус, как она хотела, слегка сладковатый и не имеющий названия. От Ноя пахло морозным воздухом, лесом и немного выхлопными газами, и София находила эту комбинацию необычайно сексуальной. Она растворилась в ощущении его рта, кожи, покрытой легкой щетиной, и щекочущих щеки волос.
Ной целовал ее алчно, даже не стараясь скрыть своего желания. Осознавал ли он, какое возбуждающее действие оказывает на нее его вожделение? Это было сравнимо с тем, как если бы он поднес горящую спичку к разлитой луже керосина. Руки Ноя исследовали изгибы тела Софии, выискивая самый простой способ вызволить ее из плена одежды. Женщина подумала об этом с восторгом.
Не прошло и тридцати секунд после того, как она накинулась на него с поцелуем, как она оказалась стоящей на плетеном коврике у огня, облаченная лишь в шелковые трусики и комбинацию.
До сих пор ни один из них не произнес ни слова. Посмотрев Ною в лицо, София встретила такое глубокое понимание и родство, что слова были излишни. По многим причинам то, что они собирались сделать, могло быть расценено как очень плохая идея, но тем не менее сейчас все казалось абсолютно правильным и естественным. Возможно, желание быть с Ноем являлось следствием посттравматического синдрома. Или, лучше сказать, помутнения рассудка?
Как бы то ни было, Софии не хотелось ни о чем говорить, особенно сейчас, когда ситуацию еще можно было взять под контроль.
– Мне очень жаль, – сказала она.
– Нет, – возразил Ной, – не смей ни о чем сожалеть.
Одной рукой он стянул через голову свою красную футболку, явив взору Софии обнаженный мускулистый торс, заросший волосами, линия которых, постепенно сужаясь, устремлялась вниз к ремню его брюк. Его выцветшие джинсы низко сидели на бедрах, и верхняя пуговица уже была расстегнута. София задохнулась от неожиданности.
– Тебе нужно уйти. Пожалуйста, – с трудом произнесла она.
– Ты же хочешь, чтобы я остался.
Для человека, с которым она познакомилась совсем недавно, он на удивление хорошо ее знал.
– Это желание пройдет, я уверена.
– А почему ты хочешь, чтобы оно прошло? – Ной вынул что-то из кармана. – И между прочим, у меня есть защита.
София не могла забеременеть, потому что после рождения Макса ей перевязали маточные трубы, но она не стала сообщать об этом Ною, решив, что информации и так более чем достаточно.
– Иметь защиту и быть защищенным – вовсе не одно и то же. То, что мы делаем, – безумие, – произнесла женщина, прекрасно понимая, как неубедителен ее аргумент. – Послушай, если мы правда собираемся это сделать, нужно прежде откровенно все обсудить.
– Зачем? Чтобы ты переубедила себя? Ни за что.
София замерла на месте, желая запротестовать, прекратить, остановить их обоих, но мгновение было упущено, а она так ничего и не сказала, потому что не сумела придумать ни одной весомой отговорки. Она не могла противиться поцелуям Ноя. С ним она снова почувствовала себя подростком, у которого играют гормоны и который в первый раз открывает для себя секс. Ной вел себя абсолютно спонтанно. Находясь рядом с ним, женщина с радостью отдавалась настоящему моменту, когда весь прочий мир не имел значения. В Гааге она почувствовала дыхание смерти на лице, и это навсегда изменило ее. В прошлом София всегда откладывала удовольствие на потом. Когда ее захватили в заложники, она не раз пожалела о том, что в свое время игнорировала возможность получить удовольствие и отсрочивала самое важное, думая, что ей принадлежит вечность.
В действительности вечность ей не принадлежала, а лишь нынешнее мгновение. Ничего подобного никогда не случалось с ней прежде. Погружаясь в водоворот страсти, София почувствовала себя могущественной и освобожденной. Ей в новинку было не иметь плана действий и не знать логической взаимосвязи событий. Она совсем забыла, каково это – спать в объятиях мужчины, а возможно, никогда по-настоящему и не знала. По крайней мере, не так, как теперь.
Глава 11
Ной лежал в ворохе одеял, крепко обнимая Софию Беллами. Глаза его были закрыты, а тело улыбалось, если такое вообще возможно. Он уже давно не испытывал этого ощущения – восхитительной, навевающей вялость неги, которая обычно возникает после секса и которая заставляет человека желать остановить мгновение, чтобы как можно дольше растянуть наслаждение.
Ной никак не ожидал от Софии Беллами, что они так скоро окажутся в постели. Однако она не переставала удивлять его с тех самых пор, как они познакомились. Он многого не знал об этой женщине, но известные ему факты имели для него гораздо большее значение – одиночество в ее взгляде, очень похожее на его собственное, и несомненный жар взаимного притяжения, которое ни один из них не удосужился скрыть. Возможно, ничего удивительного не было в том, что они пропустили период ухаживания.
Открыв глаза, Ной обнаружил, что еще не совсем стемнело, хотя длинные вечерние тени уже лежали на снежных сугробах. Также он ощутил восхитительное чувство полноты бытия, гораздо более мощное, чем привычное удовлетворение после соития. Почему это происходило? Он внимательно посмотрел на крепко спящую рядом с ним женщину.
В его объятиях бывали и другие женщины, и он плавал с ними в дурмане, накатывающем после секса. Но София… С ней все было по-другому, хотя он не сумел бы объяснить, в чем именно заключается различие. Она положила голову ему на плечо, а рукой нежно обхватила его грудь.
Никогда еще Ной не получал такой щедрой награды за то лишь, что привез дрова. Осторожно, чтобы не потревожить Софию, он выбрался из постели, намереваясь сходить в туалет и подложить в огонь полено. Тени, отбрасываемые языками пламени, плясали на стенах уютной комнаты, а через окна лился сумеречный свет. Ной очень надеялся, что женщине здесь нравится и что она решит задержаться на долгое время. София Беллами. Да кто она, черт возьми, такая? Он вообще ничего о ней не знал, кроме, пожалуй, того, что она превзошла всех его бывших любовниц.
Ноя как магнитом тянуло к ее сумке, которая лежала раскрытой на столе. Рядом он обнаружил два паспорта – канадский и Соединенных Штатов. Ной принялся перелистывать странички, и взгляду его представали штампы и отметки о посещении самых экзотических мест на земле. Ему стало интересно, каково это – провести жизнь, разъезжая по свету. Сам Ной никогда не был за границей, хотя давно собирался сделать себе паспорт, просто на всякий случай. София была такой красивой, что даже фотография в официальном документе не могла испортить ее очарования. Родилась в Ванкувере, провинция Британская Колумбия, 9 июня 1969 года.
Значит, она немного старше Ноя. Черт возьми, она гораздостарше Ноя. В первый момент он очень удивился своему открытию, но потом решил не придавать разнице в возрасте значения. Эта женщина невероятна. Конечно же она не выглядит на тридцать девять лет, и ей прекрасно об этом известно. Ной подозревал, однако, что Софию их разница в возрасте ничуть не обрадует.
Что ж, значит, он ничего ей не скажет. Это же не ложь, а просто… недоговоренность. Ей вовсе не обязательно знать, что ее бывшая школьная подружка Берти Уилсон была его няней. Если такое положение вещей никому не причинит вреда, так зачем вообще упоминать о нем? Если их отношения с Софией перерастут во что-то серьезное – пожалуйста, Боже, пусть так и будет, – Ной сообщит ей, сколько ему в действительности лет, но только после того, как она узнает его получше и поймет, что не стоит зацикливаться на возрасте.
Ему было так хорошо, что хотелось разбудить ее, чтобы сказать об этом. Но он подавил этот порыв. Какая-то часть Ноя желала, чтобы София почивала вечно, как Спящая красавица, безмятежная и безупречная, точно в сказке.
Конечно, когда наступит пробуждение, ему не придется с ней скучать. Несмотря на то что они познакомились совсем недавно, шестое чувство подсказывало Ною, что София проснется вовсе не в радостном настроении, в котором она пребывала, когда бросилась в его объятия. Она относилась к тому типу женщин, которые любят все анализировать и скрупулезно раскладывать по полочкам. Наверняка у нее найдутся серьезные возражения их вчерашним действиям.
Ной рассудил, что для разговоров у них еще будет время, а сейчас предпочел сконцентрироваться на приятных воспоминаниях. В маленьком коттедже оказалось очень много мест, идеально подходящих для занятия любовью. Лихорадочно срывая друг с друга одежду, они начали прямо на овальном плетеном коврике у печи, постелив для удобства на пол одеяло и положив несколько подушек. Затем они переместились в старомодную ванную комнату, где сполна насладились мылом и различными маслами, источающими аромат хвои и перечной мяты. Каким-то чудом они ухитрились не замочить швы на колене Софии. И наконец они оказались на изготовленной вручную из древесины березы кровати, среди мягких подушек и одеял.
Ной осторожно скользнул обратно к Софии. От нее исходил потрясающий запах. Даже легкий звук ее дыхания возбуждал его. Несколько мгновений спустя он почувствовал, что она проснулась. София не пошевелилась и не изменила темпа дыхания, но Ной, внимательно за ней наблюдавший, сразу почувствовал различие между спящей и бодрствующей Софией.
Первой пришла в движение ее рука, лежащая ладонью вниз на его груди. Женщина легонько пробежала пальцами по его ребрам, будто стремясь прочесть нечто, начертанное методом Брейля, и Ной тут же возбудился. Это была простейшая в мире формула: прикосновение Софии равняется немедленной эрекции.
Ее блуждающие руки опустились ниже, и она тихонько вздохнула, затем громко вскрикнула и откатилась в сторону, прижимая одеяло к груди.
Ною с трудом удалось подавить стон разочарования. Опершись на локоть, он посмотрел на женщину.
– Который час? – спросила она.
– Не знаю, – ответил он. – Посмотреть?
София спрыгнула с кровати, заворачиваясь в одеяло.
Раздался глухой удар, вскрик боли и ругательство.
– Все в порядке? – поинтересовался Ной.
– Я палец ударила.
– Осторожнее, – посоветовал он. – Если мне снова придется тебя лечить, я потребую вознаграждение за услуги.
Щелкнул выключатель. София стояла в противоположном конце комнаты, завернувшись в одеяло, как в тогу. Ее белокурые шелковистые волосы рассыпались по плечам. Ной впервые видел их неубранными. Волосы у женщины были длиннее, чем он предполагал, они делали ее гораздо моложе и придавали ей очень уязвимый вид. Взгляд ее был устремлен на часы, стоящие на полке.
– Почти пять часов, – подсказал Ной.
– Утра или вечера?
Он улыбнулся при виде ее милого смущенного выражения лица.
– Вечера. И мы все еще занесены снегом. Так что возвращайся обратно в постель.
София снова ахнула от удивления и плотнее запахнула одеяло на груди.
– Мне очень жаль, – произнесла она. – Я не могу… Я имею в виду, мы не…
Ной видел, что ее мучают сожаления. Более того, она смертельно напугана тем, что между ними произошло. Не давая ей возможности дольше терзаться сомнениями, он поспешил сказать, подкрепляя слова улыбкой:
– Смотри на вещи проще.
– Я вовсе не расстроена, – отозвалась женщина, – просто… разочаровалась в самой себе.
– А вот меня ты ничуть не разочаровала. – Ной потянулся к Софии, но она поспешно отступила, не позволяя ему коснуться себя. – Прости, – сказал он, поднимая вверх руки и показывая тем самым, что сдается.
– Тебе не за что извиняться. Я сама ответственна за свои действия. Просто привыкла жить сама по себе.
– Не беспокойся, – заверил Ной, – я не тот самый парень.
– Какой еще парень?
– Ужасный тип, от которого невозможно отделаться.
Губы ее дрогнули, точно она хотела улыбнуться.
– Я не о том переживаю.
Ной встал с постели, нарочито не прикрываясь.
– Вот и хорошо, потому что во мне нет ровным счетом ничего ужасного.
София чуть не свернула себе шею, чтобы только не смотреть на обнаженного Ноя. Ухмыльнувшись и покачав головой, он принялся неспешно натягивать трусы, а затем джинсы.
– Что ж, я уже принял полупристойный вид, – сообщил он.
София откашлялась, скользя взглядом по его обнаженному торсу, и Ной снова почувствовал возбуждение.
– Тебе нужно идти, – чуть слышно произнесла женщина.
Было что-то в ее напряженно-застывшей позе, что заставило Ноя быстро подойти к ней и провести костяшками пальцев по ее ключице.
– Я бы предпочел остаться.
– Со мной это не сработает.
Даже отвергая его, она заставила его улыбнуться. Ной не сумел бы объяснить, как у нее это получилось. Однако когда София заговорила, тон у нее был такой, словно она собиралась в чем-то исповедаться.
Чтобы отвлечь ее внимание, Ной осмотрел ее колено.
– Все в порядке, – сообщил он, – отлично заживает.
– Ты хорошо поработал. – Несмотря на одобрительные слова, женщина все еще испытывала неловкость.
– Послушай, – сказал он, – перестань корить себя. Клянусь тебе, я не за сексом к тебе явился.
– А я вовсе не намеревалась… набрасываться на тебя и атаковать.
– Это был такой бонус.
– Честное слово, – заверила София, – подобное поведение мне совсем не свойственно.
– Что ж, тогда, как мне кажется, пришло время мне узнать тебя получше. Расскажи о себе.
– Поверь, во мне нет ничего интересного.
«Вот уж неправда», – подумал Ной, вспоминая отметки из экзотических стран в ее паспорте.
– София, даже если ты станешь читать телефонный справочник, это вызовет повышенный интерес. Представь, что будет, если я поищу о тебе информацию в Интернете.
– Пожалуйста, не делай этого. Терпеть не могу, когда люди так поступают.
Женщина с опаской воззрилась на него, и Ной понял, что она не собирается откровенничать с ним о своем прошлом. По крайней мере, сейчас. София наклонилась и одной рукой собрала разбросанную по полу одежду, другой придерживая одеяло на груди. Как будто Ной не видел ее обнаженной и не касался ее, заставляя кричать от наслаждения.
– Я никогда такого прежде не делала.
– Никогда не делала чего? – Ной хотел, чтобы она произнесла эту фразу вслух.
Женщина выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза.
– У меня никогда не было секса с… незнакомцем. Вот чего я никогда не делала прежде.
Ной ухмыльнулся:
– Я тоже, но мне понравилось. Рад, что до этого дошло. Ты нравишься мне, София, очень нравишься.
По выражению его лица женщина могла предугадать, что последует за подобным признанием.
– Я в самом деле считаю, что тебе пора идти, – настойчиво повторила она.
Он поднял свою футболку, но не спешил надевать ее. Вместо этого он потянулся, закинув руки за голову и напрягая бицепсы.
– Ты уже мне это говорила.
– Но ты до сих пор здесь. – Судя по выражению лица Софии, вид его мускулатуры привел ее в восторг, но в следующее мгновение она стряхнула с себя оцепенение и проследовала в ванную. – Я-то думала, что ты не тот ужасный парень.
– Я не он.
– Тогда к чему все эти эффектные позы?
– Ладно-ладно, я уже ухожу, – со смехом ответил Ной, думая о том, что ему все равно нужно проведать своих животных.
Она вышла из ванной прежде, чем он успел надеть футболку. Одно долгое мгновение София пожирала глазами его обнаженный торс, и во взгляде ее читалось неприкрытое желание. За один вечер ей удалось достичь того, чего не удавалось ни его семье с навязчивой симпатией, ни друзьям с их сочувствием за кружкой пива, ни полудюжине неудавшихся свиданий. София Беллами заставила его забыть о собственной эмоциональной ущербности. Она об этом не знала, а он не собирался посвящать ее, по крайней мере сейчас. Эта женщина была чертовски капризна, когда не занималась любовью.
Призвав на помощь всю свою силу воли, Ной отвел взгляд от Софии и принялся одеваться. Женщина вышла. Через несколько минут он нашел ее в соседней комнате проверяющей сообщения автоответчика.
– Все в порядке? – поинтересовался он.
Она кивнула.
– Но я пропустила звонок от сына. Поверить в это не могу.
Снова занимается самобичеванием, подумал Ной.
– Ты совершила перелет через несколько часовых поясов, потом получила травму. Я уж не говорю о снегопаде. Позвони ему сейчас.
София набрала номер Макса и, послушав немного, заявила:
– Не отвечает.
– Сегодня снежный день, выходной. Вероятно, он играет на улице. – Ной опустился на скамью у двери, чтобы удобнее было надевать ботинки. – Я играл в хоккей все те годы, когда учился в школе, – сообщил он. – И сейчас иногда это делаю. В городе есть мужская сборная.
– Макс обожает хоккей. Уже полгода, как он стал страстным бейсбольным фанатом и увлечен хоккеем.
– А что скажешь о себе? Ты умеешь кататься на коньках?
– Раньше умела, но долгое время этого не делала. Как-нибудь с удовольствием бы покаталась.
– Мы обязательно прокатимся, как только у тебя заживет колено.
Ной застегнул свою парку, надел шапку и перчатки. София выглянула на улицу через боковое окошко.
– Уже совсем стемнело, – сказала она. – У твоего снегохода есть фары?
– Да.
– Что ж, отлично. Спасибо за… дрова. Я очень это ценю.
– Нет проблем. И тебе спасибо. – Едва эти слова сорвались с языка, Ной понял, что лучше было бы промолчать. – Я имел в виду, я провел… – Он снова замялся. Что сказать? Что он провел хороший вечер с ней? Замечательный вечер? Вечер, ставший поворотным в его судьбе? Ной решил, что будет лучше сделать что-то, что у него отлично получается. Прижав Софию к стене, он одарил ее поцелуем. – Я не умею красиво говорить, – прошептал он. – Большинству моих пациентов разговоры и не требуются. Знаешь что? Приходи ко мне на ужин.
