Текст книги "Голос сердца"

Автор книги: Сьюзен Виггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)

Глава 15

Суббота

6:45

– Где? – спросила Лили. Все тело у нее болело, словно она сама побывала в автокатастрофе.

– На прибрежном шоссе, в нескольких милях к югу от Тюленьей бухты.

Она невольно спросила себя, что они там делали.

– Что же произошло?

– Машина сорвалась с обрыва. Скорее всего, Дерек повернул руль, чтобы избежать столкновения. Дорога была скользкой, и они вылетели за обочину.

– И когда патруль нашел их? – Мысль о Кристел, зажатой в машине, искалеченной и смертельно испуганной, потрясла Лили. Она увидела, как изменилось от боли лицо Шона. – Боже мой! – воскликнула Лили. – Ты нашел их, да? – Отпрянув от него, она закрыла глаза, чтобы не видеть гримасы, исказившей его лицо.

– Это произошло несколько часов назад.

– Мне очень жаль. – Лили захотелось взять Шона за руку, но она понимала, что это все равно не поможет. – Наверное, это было ужасно. – Лили никак не удавалось отогнать от себя картины, которые рисовало ее воображение. Она хотела знать, страдали ли они, боролись ли за то, чтобы выжить, но не могла заставить себя спросить. Лили надеялась услышать, что Кристел умерла мгновенно, даже не поняв, что случилось. – И что же теперь? – Она смотрела на Шона, пытаясь сохранить присутствие духа.

– Дорожный патруль пришлет сюда своих сотрудников. Я попросил их позволить мне вернуться первым, понимаешь. Не хотел, чтобы дети проснулись и увидели патрульные машины и чужих людей, ходящих по дому.

– Это… это правильный поступок. Наверное.

Как будто я знаю, что в этих обстоятельствах правильно.Во рту у Лили пересохло. Она не могла пошевелиться и с трудом заставляла себя говорить.

– Плохо, – прошептала она, пытаясь взять себя в руки. Лили вошла в кухню и взглянула на полуразобранный шкаф. – Я теряю над собой контроль, и это плохо. Мне нужно прийти в себя ради детей.

Шон пересек кухню, положил руки ей на плечи и заглянул в глаза. Прикосновение его рук показалось ей несвоевременным, неловким, чужим.

– Да, нужно, – твердо сказал он, – и ты сможешь. Мы оба сможем.

На секунду заглянув в глаза Шона, она поняла, что силы возвращаются к ней. Наверное, дело было в том, что в его взгляде таилась глубоко запрятанная боль. Лили заставила себя осознать правду. Кристел и Дерек умерли. Но дети живы, и они нуждаются в ней.

– Да. – Она откашлялась. – Хорошо. Дети. В первую очередь следует думать о них. От того, как мы сообщим им это, зависит то, как они справятся с ужасной вестью.

– Да. – Шон снял руки с ее плеч. – Согласен. Люди из дорожного патруля сказали, что приедет кто-то из органов опеки проверить, все ли с ними в порядке.

– Органов опеки? – удивилась Лили.

– По их словам, это стандартная процедура в подобных случаях, когда… когда оба родителя погибли. – Он замолчал; казалось, каждый вдох дается ему с трудом.

Лили снова подумала, не прикоснуться ли к нему, как он прикоснулся к ней, но ее руки были прижаты к бокам, а пальцы сами собой сжались в кулаки.

– Наверное, они должны убедиться, что за детьми есть кому присматривать, – слабым голосом отозвалась она.

– Я сказал, что дети в полной безопасности, но по закону они должны проверить. – С отсутствующим выражением Шон потер шею рукой.

– Они хотели сразу отправить кого-нибудь сюда, но я сказал, что сначала должен обо всем рассказать им. Сам.

Лили ощутила признательность к нему.

– Ты почти не знаешь этих детей, – проговорила она, представив себе их славные, ни о чем не подозревающие лица.

Шон поднял на нее глаза.

– Теперь у них нет никого, кроме меня.

С точки зрения родственных связей он был прав, и Лили понимала это. Кристел была единственным ребенком в семье. Ее отец умер незадолго до рождения Эшли, а мать находилась в доме для престарелых. В свои лучшие дни Дороти Бэрд вспоминала, как ее зовут, но не более того. В результате последнего удара она почти не могла разговаривать. Сейчас ее состояние было своего рода счастьем, ведь она не осознает, что ее дочь умерла.

У Дерека был отчим, который жил в Палм-Дезерт, и никаких других родственников. Только Шон Магуайер.

– Она моя… – Лили запнулась, глубоко вдохнула, выпрямила спину. – Она была моей лучшей подругой. – Вот. Она произнесла это. Она говорила о Кристел в прошедшем времени. – Ее дети для меня все равно что мои собственные. – Лили удивила ее убежденность в этом. Никогда раньше она не думала, что эти дети занимают такое место в ее сердце. Лили охватило незнакомое чувство: словно тигрица, она готова была защищать их любой ценой. Сила этого чувства напутала ее. Она поняла, что теперь нужна детям не как друг или учительница. Она нужна им в той роли, которая навсегда изменила бы ее жизнь. Им необходимо от нее то, чем она, вполне возможно, не обладает.

Шон направился в гостиную.

– Мы должны сказать им всем одновременно.

– Наверное, они проспят еще какое-то время, – заметила Лили. – Сегодня выходной, поэтому…

Сверху внезапно послышался плач.

«Нет, – подумала Лили. – Пожалуйста, только не сейчас! Пусть они поспят еще немного, пусть продлится этот момент блаженного неведения».

Плач послышался снова, на этот раз более настойчивый. Лили и Шон обменялись взглядами.

– Я схожу. – Она пошла к лестнице.

– Я тоже пойду.

Эшли стояла в кроватке, держась за ее край. Личико девочки сморщилось: это означало, что последует новый взрыв плача. Увидев Лили, она примолкла, улыбнулась и протянула к ней руки, сжимая и разжимая кулачки, словно пыталась ухватиться за что-то. В другом углу комнаты в своей кровати зашевелилась Чарли, но она пока не проснулась.

Лили прошептала успокаивающе: «Шшшш», вынимая Эшли из кроватки. Подгузник на малышке был тяжелый, словно наполненный глиной. Лили заметила, что Шон в нерешительности стоит в дверях, и тут ей открылось реальное положение вещей. Девочка, совсем еще беспомощная, теперь оказалась на попечении дяди, который сам выглядел как большой ребенок, и женщины, поклявшейся никогда не заводить детей.

– Я все сделаю, – сказала она Шону, хотя ее голос выражал растерянность.

– Пойду приготовлю кофе, – ответил он, спускаясь вниз по лестнице.

Лили осталась с малышкой одна.

– Да уж, вот это помощник, – прошептала она, неся Эшли в ванную. – Ничего не скажешь.

– Ага, – согласилась Эшли.

Лили заметила, что, глядя на личико Эшли, она держит себя в руках, однако сейчас смотреть следовало не туда. Для неопытных рук смена подгузников – нелегкая задача, хотя Эшли перенесла процедуру с неожиданным стоицизмом.

Пижама никак не снималась, зато подгузник соскочил очень легко. Лили стояла в ванной, держа толстый грязный подгузник в одной руке, а другой придерживая девочку, чтобы та не упала с пеленального стола.

– Я же не могу оставить тебя здесь и пойти выбросить подгузник в мусорное ведро, – объяснила она малышке.

Эшли весело залепетала и звонко зашлепала губами.

– Хочу сок, – сказала она. – Хочу ченье.

– Потерпи минутку. Давай сначала оденемся. – Лили положила подгузник на стол, решив выбросить его позднее. Интересно, где же тут ведро? Силы ее иссякали. Кристел никогда не была очень организованной, однако наверняка поставила ведро и упаковку с чистыми подгузниками в пределах досягаемости.

– Лили грустная, – заметила Эшли. – У нее слезки.

Лили осознала, что ее щеки залиты слезами.

– Ты права. – Она вытерла лицо детской салфеткой. – Все хорошо, – заверила она Эшли, ощущая, что внутри у нее как будто стремительно разматывается канат. Она больше не принадлежала себе. Ее лучшая подруга умерла, а Лили не могла даже поплакать о ней. – Все в порядке, – она заставила себя улыбнуться. – Да?

– Да.

Лили засуетилась, надевая на малышку подгузник, маечку и штанишки. Подняв Эшли, чтобы поставить ее на пол, она заметила свое отражение в круглом настенном зеркале в розовой раме.

Она выглядела так, как и предполагала, – после такой-то ночи. Но в душе Лили все изменилось. Теперь там царила ужасная, непроглядная тьма. Торопясь вслед за Эшли, спускавшейся по ступенькам, Лили осознала окончательно и бесповоротно, что ее жизнь никогда не будет такой, как прежде. Она вдруг увидела в себе другого человека, незнакомку, оказавшуюся в ее теле.

Эшли держалась за палец Лили, пока они мучительно медленно спускались по лестнице, с каждым шагом приближаясь к ужасной реальности. Шон стоял внизу. Лицо его было непроницаемо. Когда они дошли до середины, Лили ощутила, что кто-то идет за ними, и оглянулась.

– Чарли!

– Мама, – сонным голосом пробормотала Чарли. – Где мама?

– Мама! – ангельским голоском повторила за ней Эшли.

Лили и Шон обменялись растерянными взглядами. При виде заспанного личика Чарли Лили чуть было не расклеилась снова. «Как? – в ужасе думала она. – Как сказать ей это?»

– Доброе утро, зайка. – Лили погладила девочку по взъерошенным волосам.

– Привет, Лили. Привет, дядя Шон. Что у тебя с лицом?

– Привет, кнопка, – сказал Шон. – Может, пойдешь посмотришь, не проснулся ли Камерон?

– Он никогда не встает так рано по субботам. – Чарли перевела серьезный взгляд с Шона на Лили. И, видев понимание в ее глазах, Лили похолодела.

– Хорошо, – покорно сказала Чарли. – Пойду разбужу его.

– Она догадывается: что-то случилось, – заметил Шон. Лили подняла малышку на руки, внесла в кухню и посадила в детский стульчик.

– Она догадалась об этом еще вчера.

Шон взял коробку с детским печеньем и протянул одно Эшли, глядя на нее так, словно перед ним бомба с часовым механизмом. Секунду девочка молча смотрела на него, потом взяла печенье.

– Пасибо! – сказала она.

Казалось, Шон теперь нравился ей больше.

Взяв чашку с недопитым чаем, Лили сделала глоток, однако чай остыл и стал горьким. Она вспомнила, что заварила его еще до возвращения Шона. Это было целую вечность назад, в другую эпоху, до того, как Лили пришлось лицом к лицу столкнуться с тем фактом, что Кристел и Дерек вышли вчера из ее класса, а потом сорвались с обрыва.

– Что случилось? – спросил Камерон хриплым со сна голосом.

Чарли бросилась к Шону.

– Я его разбудила, и теперь он злится на меня.

Лили налила в поильник сок и протянула его малышке. Камерон, настороженный, стоял в дверном проеме, словно готовый в любой момент обратиться в бегство.

Лили почувствовала на себе взгляд Шона. «Как?» – безмолвно спрашивал он.

«Бедные дети! – Лили стиснула зубы, чтобы подавить рыдание. – Мы – все, что у них осталось».

Шон откашлялся, взял Чарли за руку и посмотрел Камерону в глаза.

– Произошла автокатастрофа. Вчера.

Личико Чарли сморщилось, а плечи поникли и задрожали. Шон обнял ее. Лили пошла к Камерону, протягивая к нему руки. Камерон словно не заметил ее жеста; он стоял, холодный как камень, и выражение его лица не изменилось.

– Ваши мама и папа ехали вместе, а из-за погоды дорога была очень опасная, – продолжил Шон. Казалось, будто он сам не верит в свои слова. – Машина попала… ох… она сорвалась вниз с обрыва.

Слушая Шона, Лили смотрела на его лицо – оно становилось все бледнее. Настороженность Камерона постепенно исчезала.

Мелкие капельки пота блестели у Шона над бровями и верхней губой. Лили размышляла о том, чем он занимался, пока все они спали. Вспомнила царапины на его лице и руках, разорванный свитер, грязные ботинки, брошенные у двери. Шон первым обнаружил брата и Кристел. Что он увидел там? Прикасался ли к ним? Плакал ли?

Задавая себе все эти вопросы, Лили удивилась: она почти ничего не чувствовала. Она осознавала факты, однако почему-то они не вызывали в ней отчетливых эмоций.

Слишком многое нужно было прочувствовать, слишком о многом нужно было поговорить. Слишком многое предстояло объяснить. Лили медленно протянула руку и коснулась Камерона.

– Мы не знаем, что сказать, – прошептала она.

– Ничего не надо говорить. – Он пристально посмотрел на нее.

– Нет, надо, но никто не знает, с чего начать.

– Так чего вы смотрите на меня? – Камерон отдернул руку. На мгновение лицо мальчика исказила боль, а потом на нем застыло ошеломленное выражение раненого животного.

Увидев, как страдает Камерон, Лили поняла, что есть нечто гораздо более тяжкое, чем ее скорбь.

Глава 16

Суббота

7:05

Шон мучительно пытался найти слова, чтобы высказать невозможное. Во рту у него пересохло.

– И где же они? – спросил Камерон.

– Мамочка! – жалобно прошептала Чарли.

– Спасатели извлекли их из машины. – Шон все еще видел перед собой конусы света от прожекторов, огненные брызги, летевшие из-под лезвия инструмента, которым спасатели распиливали корпус машины, чтобы проникнуть в салон, откровенное разочарование на их лицах. Их работа состояла в том, чтобы спасать людей. Им вовсе не хотелось извлекать мертвые тела.

Один из них, с медицинским чемоданчиком и кислородным баллоном, остановился и оглядел Шона.

– А вы как? – спросил он. – В порядке?

– Я не ранен, – глухо ответил Шон. Вокруг него словно образовалась странная дымка, из-за которой очертания предметов стали расплывчатыми, звуки приглушенными, и весь окружающий мир куда-то отодвинулся.

– Постойте спокойно, – сказал мужчина. – Я обработаю ссадины.

– Но вы не должны…

– Это моя работа. – Он набросил на плечи Шону одеяло и раскрыл свой чемоданчик, который трансформировался в подобие табурета. Внутри лежали маски, ножницы, пинцеты, бинты, жгуты и другие незнакомые инструменты. Когда врач направил фонарик на его щеку, Шон зажмурился.

– Это просто царапина.

– Значит, мы быстро закончим. – Открыв кровоостанавливающий карандаш, врач взял в руки дезинфицирующую салфетку, специальные пластыри и аккуратно обработал ранки на руках и лице Шона.

Когда тот еще раз попытался возразить, врач взорвался.

– Слушай, приятель, ты выглядишь как кусок дерьма, ясно? Я не хочу, чтобы ты появился перед родственниками этих несчастных в таком виде.

Он был прав, однако Шона так трясло, что еще одному спасателю пришлось подойти к ним и придержать его голову. Руки спасателей в резиновых перчатках были неожиданно теплыми. Тот, что обрабатывал раны, не переставая жевал мятную жвачку, но ее запах, хотя и сильный, не заглушал запаха машинного масла и крови. Спасатель встал между Шоном и разбитой машиной, скорее всего, Для того, чтобы тот не видел, как из нее доставали тела его брата и невестки. Через его плечо Шон разглядел освещенный рассветным солнцем пейзаж, обрывистый берег, знаки «Проход запрещен».

– У них есть родственники, живущие поблизости? – спросил спасатель, впиваясь в жвачку предними зубами. – Трое детей, – ответил Шон.

– Черт, вот дела!

В кухне, залитой золотистым утренним светом, Шон все еще слышал отголоски его слов.

– Ваши мама и папа не выжили, – сказал он детям. – Спасатели говорят, что они умерли… мгновенно. Им не было больно, и они не испугались.

Шон почувствовал, как Чарли, сидевшая у него на коленях, задрожала, словно птенец, выпавший из гнезда. Он обнял ее покрепче и, наклонив голову, уперся подбородком в ее мягкие волосы. Ему хотелось прикрыть девочку своим телом, как защитным коконом.

– Мне очень жаль, – пробормотал он. – Очень жаль. – Никогда еще эти слова не казались ему такими неподходящими.

– А что у тебя с лицом? – тихо спросила Чарли.

– Пара царапин, вот и все. Поцарапался о колючки.

– Тебе больно?

– Скоро все заживет.

– А кто будет заботиться о нас?

– Я, солнышко. – Начальник патруля еще на месте аварии выяснил, что Шон единственный родственник детей и что сейчас они в безопасности. Позднее к ним собирались прийти социальные работники, оценить ситуацию и подтвердить, что с детьми все в порядке. У Шона не было времени осмыслить до конца, какой груз он взваливает себе на плечи, но сейчас, глядя в глаза Чарли, он не мог сказать ничего другого.

– Мы оба, – вставила Лили. Слезы заливали ее лицо, но голос не дрогнул.

Камерон все еще стоял в дверном проеме. Казалось, пытаясь сдержать эмоции, он застыл от боли. Вероятно, он яснее всех понимал, что этой ночью их жизнь раскололась на две половины, подобно айсбергу, и никогда уже не станет прежней. Жизни, к которой он привык, пришел конец; детство осталось позади.

Лили снова взяла Камерона за руку, хотя минуту назад он оттолкнул ее.

– Камерон, мне очень жаль.

И снова он выдернул руку и отступил назад.

– И что? – злобно спросил он.

Лили посмотрела на Шона блестящими от слез глазами. Она чуть не зарыдала, но все же сдержала себя. На мгновение их взгляды встретились. Он почти не знал эту женщину, но видел, что она испытывает такую же боль. Потом она моргнула, и ощущение близости прошло. Они снова были чужими друг другу.

– Камерон, – сказала Лили, – нам всем сейчас тяжело. Не стоит спешить.

– Еще! – Эшли подняла свой поильник.

Шон, Лили и Камерон одновременно потянулись за ним. Им всем отчаянно хотелось сделать что-нибудь привычное – налить малышке сок, вытереть крошки с ее рта, ответить на телефонный звонок.

Шон не верил, что кто-то позвонит в такой час. Может, это Мора? Или дорожный патруль, который сейчас скажет, что произошла ошибка и в аварию попали совсем другие люди; их и видел Шон. Он снял Чарли с колен и взял трубку телефона.

– Алло?

– Это Мелани Ларкин, из «Кей-Би-Ю-Зет-Ньюс». Я хотела узнать подробности дорожного происшествия на Хайвей-101…

– Пошла к черту! – рявкнул Шон, с треском вешая трубку.

– Чехту! – повторила малышка, стукнув поильником по столу.

Чарли посмотрела на него расширившимся глазами. У Шона покраснела шея.

– Прошу прощения. Какие-то репортеры хотели расспросить о подробностях происшествия.

– Откуда они узнали, что нужно звонить сюда? – спросил Камерон.

– Они прослушивают частоты полиции и «Скорой помощи» на радио, – ответил Шон. – Правда, я все равно не представляю, как они нашли номер.

Телефон снова зазвонил.

– Посмотри на определитель, – предложила Лили. Камерон взглянул на маленький дисплей.

– Написано, что звонок с сотового. Номер незнакомый.

– Тогда пускай звонит, – сказала Лили.

– А еще лучше вообще выключить этот чер… телефон. – Шон выдернул телефонную вилку из розетки.

В одной из комнат продолжал звонить второй аппарат, потом сигнал прекратился – это заработал автоответчик. Услышав сообщение, оставленное для Кристел, они затрепетали, как будто перед ними промелькнул призрак.

Чарли склонила голову на бок, прислушиваясь.

– Мамочка, – прошептала она.

Воцарилось молчание, и Шон внезапно почувствовал, что бессонная ночь навалилась на него тяжким грузом.

– Садись ко мне на колени. – Он взглянул на Чарли. Девочка снова забралась к нему на колени, и Шону было приятно ощущать ее вес и тепло; карамельный запах волос Чарли успокаивал его. Внезапно Шона до боли смутило то, что он ищет утешения у этого испуганного, потрясенного ребенка.

Лили насыпала кукурузные хлопья в пластмассовую миску и протянула их Эшли.

– Пасибо! – сказала малышка.

– Пожалуйста.

Камерон был все так же напряжен и готов сорваться в любую минуту. Он стоял, опершись руками о спинку стула.

Телефон зазвонил еще раз.

– Почему нам столько звонят? – спросила Чарли.

– Боюсь, будут звонить еще больше. – Лили покачала головой.

– Это из-за папы, – пояснил Камерон. – Потому что он знаменитость.

– Многие люди любили ваших родителей и сейчас беспокоятся о вас. Мы не будем брать трубку, если позвонят те, с кем мы не хотим говорить, ладно? – предложила Лили.

– Люди из дорожной полиции могут приехать в любую минуту, – заметил Шон.

– Зачем? – осведомился Камерон. – Выписать отцу штраф? – В нем с каждой минутой нарастал гнев.

– Наверное, им нужно задать несколько вопросов. Это стандартная процедура. – Шон умолк. «Стандартная процедура при аварии, повлекшей за собой человеческие жертвы», – вот как назвали это сотрудники дорожной службы там, на шоссе. – А еще они направят сюда социального работника, который должен убедиться, что с вами все в порядке. Кстати, – продолжил Шон, – мы должны позвонить Джейн.

– Не исключено, что она уже в курсе, – заметила Лили.

– И все-таки нужно ей позвонить. А еще моему отцу в Калифорнию. – Он снова почувствовал головокружение. Как, черт побери, это сделать? Как поднять трубку и сказать: «Дерек мертв»? – А что с семьей Кристел?

– Ее отец умер, мать в доме престарелых, – сказала Лили. – Больше у нее никого нет.

– Бабушка Дот болеет, – сообщила ему Чарли. – Она никого не узнает.

– У нее было несколько инсультов, последний довольно тяжелый, – объяснила Лили.

Шон понял, что она не хочет вдаваться в подробности при детях.

Чарли, хотя и легкая, уже отсидела ему колени.

– Ну что, наверное, пора позвонить Джейн, – проговорила Лили.

Ее наставительный тон раздражал Шона. Посмотрев на часы, он кивнул. Сообщение об аварии наверняка появится в утренних новостях. Шон подумал о Море. Отъезжая с места аварии, он пытался дозвониться ей, но она не отвечала. Шон оставил сообщение: « Перезвони как только сможешь. Это очень важно».

Мора пока что не перезвонила.

Лили, бледная и усталая, казалась ему уязвимой, хрупкой, как веточка дерева, покрытая ледяной коркой. Ничего не стоило сломать ее. Шон подозревал, что она держит себя в руках только потому, что дети рядом.

Он погладил Чарли по голове.

– Придется это сделать.

Чарли слезла с его колен, и Лили раскрыла ей объятия.

– Иди-ка ко мне.

Чарли забралась на колени к Лили, прижалась к ее груди. Она беззвучно плакала. Шон нашел упаковку бумажных платков и протянул ее Чарли.

– И мне! – Эшли сжимала и разжимала пальчики. Шон взглянул на Камерона. Мысли сына Дерека как будто витали очень далеко. Он смотрел в окно.

– Камерон, присмотри за Эшли, пока я буду звонить, – попросил Шон.

Камерон кивнул и налил еще немного сока в поильник малышки.

Шон взял листок, на котором Джейн написала свой номер, и стал набирать его на своем мобильном. Как сказать ей об этом? Он заметил, что у него трясутся руки. Усилием воли Шон подавил эту дрожь. Когда в трубке раздался гудок, он вышел во внутренний двор. Шон не представлял себе, что сказать этой женщине, как сообщить ей эту новость. Он почти не знал девушку брата. Шон всегда думал, что они с Дереком сблизятся, когда он вернется в Америку. Думал, что у них еще масса времени впереди.

– Джейн, – сказал он, когда включилась ее голосовая почта. – Позвони мне, как только получишь это сообщение. – Оставив свой номер, Шон глубоко вдохнул и пошел к воротам. Мир казался неизменным, как будто все в нем оставалось на месте. Желание шагать было непреодолимым. Шон уже не раз уходил от проблем других людей, не желая считать их своими.

И тут, достигнув конца подъездной дороги, он остановился, ослепленный вспышками фотоаппаратов.

– А ну-ка пошли все вон отсюда, – взревел Шон, ничего не видя из-за красных пятен вспышек, плававших в его глазах.