Текст книги "Голос сердца"

Автор книги: Сьюзен Виггз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Ты же ни в какую не соглашалась!

– Но я хочу найти компромисс. Я обожаю Чарли, а перемена обстановки пойдет на пользу нам всем. Камерон тоже так думает, а он, если ты заметил, очень умный мальчик. Кстати, он показал мне твой зеленый свитер.

– Шутишь! – Шон всегда хранил свитер среди старых вещей, не решаясь выкинуть.

– Камерон хотел показать мне, на что ты способен. В тот вечер, когда мальчик пришел ко мне рассказать об этом, он впервые не был ни злым, ни угрюмым. Он был полон надежд, планов на будущее. Он верит в тебя, Шон. – У Шона защемило сердце. Он верит в тебя. —Он сказал, что будет твоим кэдди, – добавила она. – По-моему, Камерон вполне подходит для этого.

– Я не собираюсь превращать эту семью в ходячую рекламу «Чудо-хлеба».

– Этого и не нужно. Насколько я понимаю, спонсор сам занимается своей рекламой. Ты же должен приезжать на турниры, играть в гольф и выглядеть на все сто.

Шон окинул взглядом фургон. Потертые стены словно смыкались вокруг него, все плотней и плотней.

– Я не сделаю этого, – отрезал Шон. – Не потащу свою семью через всю страну в этом чертовом «виннебаго».

Часть пятая

С горем мы справляемся сами, но чтобы в полной мере испытать радость, мы должны разделить ее с другим человеком.

Марк Твен

Глава 37

Ну и где здесь этот чертов поворотник? – Шон осматривал рулевую колонку «виннебаго». Они стояли на повороте дороги, ведущей на восток, к шоссе.

– Не ругайся! – Эшли сидела в детском автокресле, закрепленном на одной из коек.

– Я не ругаюсь. – Отыскав нужную ручку, Шон вырулил на дорогу.

– Ты сказал «чертов», – заметила Чарли. – Сказал: «где этот чертов поворотник».

– Ну ладно. – Шон поднял руку, признавая свою вину. – Прошу прощения.

– Ничего, – добродушно ответила Чарли.

Взглянув в зеркало заднего вида, Шон увидел, что она сидит за столом, подобрав ноги, и рисует зеленым карандашом. Рядом с ней расположился Камерон, погруженный в чтение «Пяти уроков» Бена Хогана.

Наконец, Шон бросил взгляд на пассажирское сиденье. Лили опять зарылась в свои карты, составленные на компьютере: на них был отмечен их маршрут, а все расстояния выверены до десятой доли мили.

Прошлым вечером, когда они собрались для того, чтобы в последний раз обсудить предстоящую поездку, Шон пришел в недоумение, увидев эту кучу бумаги.

– Я почти не сомневаюсь, что мы отлично доберемся до места, просто следуя дорожным указателям.

– Не сомневаешься? Этого недостаточно. Мы должны быть абсолютно уверены в том, что не пропустим ничего важного.

– Ты всегда все так планируешь?

– Да.

Вспомнив об этом, Шон улыбнулся и спросил:

– Как дела, мисс Лили?

– Прекрасно.

Семь миль от дома, и у нее все прекрасно.

– Я спросил потому, что ты какая-то тихая. Мой стиль вождения нервирует тебя?

– Нет. – Она посмотрела на часы.

– Тогда, может, тебя нервирую я?

– Нет, – отозвалась Лили, но румянец на щеках выдал ее. Она заерзала на своем сиденье с высокой спинкой, как будто оно было крайне неудобным.

Почему-то улыбка застыла на лице Шона. Они покинули город, где им каждую минуту что-то напоминало о пережитой утрате, и, удаляясь от него, чувствовали, как воздух становился чище и прозрачнее, словно вокруг них рассеивался туман. Шон спрашивал себя, испытывают ли все они то же, что и он. Камерон сидел тихо, иногда поглядывая на дисплей своего мобильного телефона. Мальчик проверял, есть ли сигнал и может ли он позвонить Бекки. Камерон не сказал ни слова о том, что она – его девушка, однако Шон хорошо знал этот отсутствующий взгляд, каким Камерон окидывал пейзажи, пробегавшие за окном машины.

Ближе к полудню они добрались до ущелья реки Колумбия. Дорога была почти пуста. По обоим берегам реки вздымались горы; на восток, пока хватало взгляда, тянулись луга с пожелтевшей от солнца травой. Переезд находился возле Гэдсдена, и именно там Шон решил остановиться, чтобы позавтракать. На стоянке кроме них стояли всего две машины, однако он все еще стеснялся их фургона, превращенного в гигантское подобие упаковки «Чудо-хлеба».

– Никто не начнет есть до тех пор, пока не отобьет корзину мячей, – объявил он. У Чарли был собственный набор укороченных клюшек, Камерон пользовался клюшками отца. Шон захватил клюшки Кристел для Лили, однако, когда он протянул ей розовую дизайнерскую сумку, куда засунул их, она нахмурилась.

– В чем дело? – спросил Шон.

– Этой остановки нет в расписании.

– Она есть в моемрасписании. Расслабься, Лили. Давай, я покажу тебе, как надо бить.

Лили протестовала до тех пор, пока он не поставил перед ней корзину с мячами и не положил один из них на подставку. Удары не получались: Лили то промахивалась, то задевала мяч по верхушке, два или три раза ударила по земле.

– Попробуй вот так. – Камерон показал ей удар. – Нет, не так высоко. Легонько.

Шон почувствовал гордость за племянника. Конечно, у мальчишки есть проблемы, но все-таки он добрый. Шон и Ред долго и ожесточенно спорили насчет кэдди. Ред собирался найти кого-нибудь более опытного, с хорошим послужным списком, но Шон даже слушать его не хотел. Либо его кэдди будет Камерон, либо поездка отменяется.

– Вот так, Кам? – спросила Чарли. – Вот так? – Они с Эшли играли с резиновым надувным мячом.

Глядя на Лили и детей, Шон ощутил непривычную теплоту. Два месяца назад даже мысль о том, чтобы провести лето со школьной учительницей и тремя ребятишками показалась бы ему смешной или кошмарной. Сейчас же он не представлял себе, что бы ему захотелось чего-то другого.

На завтрак у них были сандвичи, но Шон заметил, что Лили так и не попробовала мягкий белый хлеб, предоставленный им спонсором в весьма щедром количестве. Когда они снова выехали на дорогу, Лили, верная своему слову, решила позаниматься с Чарли. Напустив на себя важный вид, она начала рассказывать о памятниках, отмечавших путь Льюиса и Кларка. Лили рассказывала об историческом значении каждого поворота дороги: здесь Мериуэзер Льюис развел сигнальный костер, когда они потеряли часть своих людей в Драй-Каньоне, а в этих скалах они провели шесть недель весной. В зеркало Шон видел Эшли, тоскливо сосавшую большой палец, и Чарли, зевавшую от скуки. Камерон, казалось, заскучал так, что у него не было сил даже зевать.

Шон свернул с шоссе, увидев знак, что неподалеку есть придорожное кафе.

– Этого тоже нет расписании, – сказала Лили.

– Было, – возразил Шон. – В соответствии с местной легендой, Льюис и Кларк останавливались здесь, чтобы поесть колец из жареного лука зимой тысяча восемьсот одиннадцатого года. – Он подъехал к окошку кафе. Рядом с ним на щите были нарисованы рожки с мороженым, политым шоколадом. – Именно здесь к ним присоединилась Сакаджавея, которая подружилась с ними потому, что они угощали индейцев мороженым.

– Очень смешно, – пробормотала Лили.

– Я люблю тебя, дядя Шон! – закричала Чарли из глубины фургона.

– И я! – воскликнула Эшли.

Шон схватился за сердце.

– Боже, я сражен наповал! Садись за руль, Лили. Сейчас я скончаюсь.

С заднего сиденья донеслось сдавленное хихиканье.

Когда они сделали заказ, Чарли решила научить Эшли своей песенке про радугу, и теперь они хором, раз за разом повторяли первую строчку. Камерон засунул в уши наушники МРЗ-плеера. Увидев лицо Лили, Шон рассмеялся.

– Только подумай, – сказал он, – и ради этого ты отказалась от Италии.

Глава 38

Поздно вечером Лили стояла на краю ущелья Снейк-ривер. Полная луна освещала каньон призрачным светом, и бурная вода реки казалось залитой серебром. На черном небе блестели яркие звезды. Она не знала, глубокое ли это ущелье, но, судя по тишине, река протекала далеко внизу. Лили посмотрела на луну. В прозрачном воздухе луна походила на чье-то знакомое лицо. Вглядевшись повнимательней в узоры, образованные светом и тенью, Лили поняла, что это лицо Кристел.

– Как я справляюсь? – спросила она подругу. – Поступаю ли так, как ты хотела бы?

Ответом ей была тишина. Примерно в пятидесяти ярдах позади Лили находился кемпинг «Смотри на жизнь легче»; там в палатках и автофургонах жили туристы.

Засунув руки в задние карманы джинсов, она откинула назад волосы. Несмотря на позднее время, Лили не чувствовала себя усталой, скорее, наоборот, была на взводе. Незнакомые чувства будоражили ее.

Кто-то направил на нее луч фонаря. Обернувшись, она прикрыла глаза рукой.

– Кто здесь? – спросила Лили, внезапно поняв, что стоит на самом краю обрыва.

– Это я. – Из темноты до нее донесся успокаивающий голос Шона.

Ее волнение усилилось.

– Как ты нашел меня?

– По твоей куртке с «Чудо-хлебом». Буквы на спине люминесцентные.

– Не может быть! – Лили сняла куртку и осмотрела сзади шелковую куртку, похожую на те, что носят бейсболисты, с фирменными разноцветными знаками. Ее предоставил спонсор Шона. Действительно, фамилия «Магуайер» светилась и мерцала, когда на буквы падал свет от луны.

– Куртки, кепки, зонты, пончо, футболки, сумки – они предусмотрели все. И «Чудо-хлеб» в таких количествах, что можно накормить армию.

Лили поежилась.

– Не напоминай мне об этом!

– Да ладно, большинство из нас выросли на этом. Помнишь рекламу «станешь в восемь раз сильней»?

Знал бы Шон, как хорошо она помнила эту рекламу! Помнила потому, что в детстве телевизор составлял смысл ее жизни. Благодаря ему Лили ненадолго забывала о семейных проблемах, не видела осуждающего взгляда матери. Это было ее сверкающее, искусственное окно в вымышленный мир Бредисов, Уолтонсов, Джефферсонов. Даже словесные баталии в семье Банкеров казались милыми и естественными. Двадцать пять минут препирательства – и любая проблема была решена.

– По-моему, я не ела белой муки и рафинированного сахара с тех пор, как выехала из общежития своего колледжа, – проговорила Лили.

– Может, этим летом ты наплюешь на эти предосторожности? Может, в этом путешествии ты будешь счастливее, чем была бы в Италии?

Шон ласково подшучивал над ней, и Лили радовало, что темнота скрывает ее смущение.

– Ты покраснела, да?

– Извини?

Он взял у Лили куртку, накинул ей на плечи и обнял ее. Его объятие было невероятно нежным, сквозь шелковистую ткань она ощущала тепло его рук.

– Я знаю, что ты покраснела, – тихо сказал он.

– Откуда тебе знать?

– Я чувствую это.

Лили изо всех сил старалась устоять.

– Мы не должны делать этого. Мы не можем вот так, неожиданно…

– Ничего неожиданного. Все давно к этому шло. – Шон повернул Лили лицом к себе. – Скажи, что это не так.

– Ты спятил.

– Да. – Шон слегка склонил голову вбок. – Это так. – Как будто случайно, его губы коснулись ее губ.

И тут Лили поняла, что больше не может сдерживаться, притянула Шона к себе, обняла за шею и всем телом прижалась к нему. Как восхитительно ощущать его губы, крепкое и надежное тело! Глубокий поцелуй заставил ее забыть все доводы рассудка. Чувство одиночества исчезло. Лили тянулась к нему, поднявшись на цыпочки; ее ноги дрожали. Руки Шона скользнули к бедрам Лили, он прижимал ее к себе все теснее. Она не думала ни о чем. Не могладумать. Теплые, податливые губы Шона заставили ее забыть обо всем. Это было так странно, чудесно и невозможно, что Лили воспарила так высоко, как никогда раньше.

Поцелуй закончился, и Лили вернулась на землю. Голова у нее кружилась. В ночном небе звезды вертелись, как стекляшки в калейдоскопе.

– Черт побери! – Лили задохнулась от волнения, словно школьница.

– «Черт побери» – это точно. – Шон не был взволнован, не задыхался, однако снова потянулся к ней. – Вот уж, мисс Лили, чего я никак не ожидал.

– Не ожидал чего?

– Того, что ты способна на такой поцелуй.

Она отпрянула от него.

– Не знаю, о чем я думала.

– Зато я совершенно точно знаю, о чем думал я.

Господи, этот голос! Даже в темноте, когда Шон был всего лишь тенью, его голос отдавался в ней, как звук струны совершенного инструмента, а его нежные, призывные вибрации достигали самых потаенных уголков ее души.

Лили сделала еще шаг назад.

– Это совсем не похоже на меня. Я не знаю, почему… наверное, это все луна. Я слышала, что в условиях дикой природы она оказывает на людей примерно такое действие.

– Лили.

– Что?

– Здесь вовсе не дикая природа. Это кемпинг. – Шон приблизился к ней; она снова отступила.

– Для меня это дикая природа, – сказала Лили. – Путешествуя, я останавливаюсь в отелях с бассейнами и прачечными.

– Ах да, путешествуешь первым классом. Но, Лили…

– Что? – Она стиснула кулаки, чтобы снова не обнять его.

– Мне нужно сказать тебе кое-что.

– Что? – Покачнувшись, Лили подавила стон и отклонилась от Шона. Ей было необходимо выйти из поля его притяжения. Он, как магнит, неудержимо притягивал ее, и Лили чувствовала себя кусочком металла.

– Если ты будешь и дальше двигаться в этом направлении, то рухнешь вниз с обрыва.

– Что? Я не…

Лили услышала свист воздуха в ушах, когда Шон выбросил вперед руки, схватил ее и быстро прижал к себе. Она снова была в его объятиях, опять прижималась к его гибкому, крепкому телу. Осторожно повернув ее, Шон направил луч фонарика на землю. В его свете Лили увидела край скалы.

– Поняла, что я имел в виду? – спросил он. – Можешь считать меня самонадеянным, но я не думаю, что ты хотела избавиться от меня.

Лили надела куртку.

– Я веду себя как сумасшедшая.

Шон усмехнулся.

– Да? Возможно, мы оба спятили. Но ты мне нравишься такой. Хочешь побыть со мной?

– В последний раз я слышала, как ты произносил эти слова на свадьбе Кристел. Тогда ты был полным придурком.

– А ты сказала «да»?

– Ты не мне это сказал.

– Да что ты? Тогда я правдабыл придурком. Я говорю это сейчас. Давай, Лили. Это всего лишь поцелуй.

– Отлично. Всего лишь поцелуй. Я все поняла. – Слезы навернулись у нее на глаза. Как унизительно! Боже! Что если Шон почувствует, что она плачет? Ведь он почувствовал, когда она покраснела. Повернувшись, Лили пошла прочь от обрыва.

– Ну а теперь что? – спросил он, последовав за ней.

– Для тебя это был всего лишь поцелуй! – взорвалась Лили. – А для меня… – Она остановилась, пытаясь справиться с собой.

– Что, Лили? Я же не ясновидящий. Скажи мне.

– Ну ладно, скажу. То, что для тебя поцелуи – дело обычное, не значит, что и для меня – тоже.

– Тогда тебе повезло. Я знаю, что с этим сделать.

– Мы уже все сделали, и сейчас ничего не вернешь, но нам не следует делать этого снова.

– Не понимаю, Лили. Я совсем не понимаю тебя.

– Мне просто хотелось узнать, что это такое – целовать кого-то вроде тебя. Вот и все.

– «Кого-то вроде меня», – повторил он. – Тебе придется объяснить…

Она остановилась и повернулась к нему. Луна взошла выше, и ее свет заливал зияющую пропасть ущелья. «Ну ладно, – подумала Лили. – Может, честность – это то, что мне сейчас нужно. Чтобы отпугнуть его навсегда».

– Кого-то, кто так красив, что кажется мне почти нереальным, – тихо призналась она. – Кого-то, кто снимался для рекламы виски в Тайване.

– В Японии, – уточнил Шон. – Я снимался для рекламы в Японии.

– Неважно, ты понимаешь, о чем я говорю. Такие мужчины, как ты никогда не обращают на меня внимания, поэтому во мне заговорило любопытство.

– А какие мужчины обращают на тебя внимание?

Такие, от которых я могу уйти, когда захочу.Лили откашлялась.

– Последний парень, с которым я встречалась, был учителем физкультуры.

– Я тоже спортсмен. – Шон явно был сбит с толку.

Разница между учителем физкультуры и Шоном Магуайером была такая же, как между светлячком и фонарем на маяке.

– А тот, с кем я встречалась до него, собирал модели паровозов. Это было его хобби. Ты же понимаешь. Они все… обыкновенные. Как я.

Снова этот ласковый смех.

– Ты – обыкновенная? Дай мне передохнуть!

– Я хочу сказать, что ты – не мой тип.

– Потому что твой тип – обыкновенные парни, которые преподают физкультуру и собирают паровозы?

– Совершенно верно.

– Я знаю почему.

– О, мне не нужен сеанс психоанализа.

– Проведя столько времени с доктором Саш, я сам могу работать психологом. Дело в том, что эти парни не представляют для тебя опасности. В меня же ты можешь влюбиться, поэтому так и сопротивляешься.

Теперь рассмеялась Лили.

– Если твои результаты на турнире приблизятся по высоте к твоей самооценке, тебе не о чем беспокоиться. – Она направилась к стоянке автофургонов. В некоторых еще горел свет, кое-где в темноте виднелись костры, разложенные возле палаток.

– Ты уходишь от меня?

– Это зависит…

– Отчего?

– От того, пойдешь ты за мной или нет. – Лили не оглянулась, понимая, что ей необходимо справиться с собой. Наверняка Шон не привык к тому, чтобы женщины уходили от него. Что ж, а она не привыкла к тому, чтобы мужчины говорили с ней о любви, поэтому сейчас они на равных.

Глава 39

– Шестьдесят семь бутылок пива у стены, – пели дуэтом Чарли и Эшли. Они проехали мимо затененной зоны для отдыха и снова очутились на залитом солнцем шоссе.

Лили подумала, что шестьдесят семь бутылок пива скоро понадобятся ей самой. Во время сегодняшних занятий Чарли постоянно вертелась, и Лили теряла терпение.

Внезапно Чарли перестала петь.

Только Эшли продолжала:

– Шесесяй-сей бутыло-ива у сены…

– Дядя Шон, стой! – крикнула Чарли. – Пожалуйста, остановись!

Лили обернулась, встревоженная паническими нотками в ее голосе.

Шон моментально свернул на обочину.

– В чем дело?

– Мы должны вернуться к этой зоне для отдыха. Мы должны сделать это немедленно! – Она была почти в истерике.

– Но детка, ведь в фургоне есть туалет.

– Пожалуйста, вернись назад, – умоляла она. – Пожалуйста! Я там увидела кое-что.

Лили заметила скептицизм Шона. Интуиция подсказывала ей, что им следует прислушаться к желанию Чарли, а интуиция у нее в последнее время обострилась. Когда Лили сообщила сестре, зачем ей понадобился «виннебаго», Вайолет сказала: «Помни, когда становишься родителем, оказывается, что ты знаешь гораздо больше, чем думала».

Повернувшись к Шону, Лили указала назад.

– Мы сегодня никуда не спешим, – сказала она. – Можем остановиться на пару минут.

Она надеялась, что это не еще одно мертвое животное. Зверьки, погибшие под колесами автомобилей, часто встречались им по пути, и, увидев их, Чарли всегда начинала плакать. Вслед за ней ударялась в рев Эшли, и после этого дорога казалась страшно долгой и утомительной.

Поскольку на дороге никого не было, Шон развернулся через оба ряда и заехал на заросшую сорняками обочину. Когда они вернулись к зоне для отдыха, Чарли бросилась к двери. Лили и Шон закричали на нее, но она распахнула дверь в тот самый момент, когда фургон остановился.

Камерон выскочил сразу за сестрой, такой же встревоженный, как и взрослые. Шон подхватил малышку и вышел с ней на улицу, где увидел, как Чарли стоит посреди заросшего травой участка для пикников и в восторге тычет пальцем в написанное от руки объявление, свисающее с края стола.

– Видите? – твердила она. – Видите? Я знала, что все поняла правильно. Тут написано: «Отдадим в хорошие руки»; значит, мы должны его взять.

– Кого взять? – спросил Камерон.

– Для ребенка, не умеющего читать, Чарли разобралась чертовски быстро, – пробормотал Шон.

Возле стола для пикников стояла алюминиевая миска с грязной водой и упаковка сухого собачьего корма; половина высыпалась на землю, и теперь по ней ползали красные муравьи.

– Наверное, его уже забрали. – Лили с облегчением отметила, что никаких признаков жизни поблизости нет. Только животных им и не хватало!

– Здесь кто-то есть, я видела, когда мы проезжали мимо, – настаивала Чарли, обходя стоянку. – Эй! – позвала она. – Есть тут кто-нибудь?

Мальчишка-подросток, долговязый и угрюмый, появился возле границы стоянки, вскарабкавшись по крутому берегу ручья. Через секунду к нему присоединился такой же долговязый младший брат, видимо, погодок. Наконец, в траве мелькнула черно-белая молния – собака, тоже поднявшаяся по откосу.

– Видите! – закричала Чарли. – Видите! Привет, песик, – позвала она, хлопая в ладоши и причмокивая. – Иди ко мне, песик!

Пес стрелой носился туда-сюда – настоящий сгусток энергии. Увидев его, Эшли заулыбалась и радостно залепетала. Камерон отошел на шаг, хотя Лили видела, что и он заинтригован.

– Вы хотите отдать его? – спросила Чарли. Ее широко распахнутые глаза сияли.

– Приходится, – сказал старший. – У нашей собаки родились щенки, но папа сказал, что мы не можем их оставить.

Лили откашлялась.

– Чарли, нам нужно ехать.

– Подожди, – прошептал Шон, положив руку ей на плечо и улыбаясь так, что Лили вспомнила прошлый вечер и их поцелуи. Как она ни старалась, ей не удавалось забыть об этом.

– Он добрый? – спросила Чарли. – Можно мне погладить его?

– Ее, – поправил младший. – Ей шесть месяцев, и она очень умная. Сама просится гулять и спокойно сидит в загородке, когда надо. Но папа потребовал, чтобы сегодня вечером ее у нас дома не было.

Его брат свистнул и хлопнул себя по ляжке.

– Ко мне, Крошка!

Щенок остановился, приподняв шелковистые уши. Потом повернулся, и, припадая к земле и размахивая хвостом, подбежал к братьям.

– Погладь ее, если хочешь, – предложил младший брат. – Мы назвали ее Крошкой, потому что она самая маленькая из всех щенков. Она последняя у нас осталась.

– Крошка, – зачарованно повторила Чарли.

– Боже, сделай же что-нибудь! – сказала Лили Шону. – Собака может быть опасной.

– Хорошая собачка, хорошая Крошка, – приговаривала Чарли таким ласковым и мелодичным голосом, словно пела песню. Собака перекатилась на спину, выставив живот и подняв вверх лапы. – Смотрите! – Чарли показала, как Крошка лижет ей руку. – Мы с ней уже подружились.

Лили покачала головой.

– Ни за что! Мы не можем оставить собаку. Мы довезем ее до соседнего города и отдадим в приют для животных. Оттуда она попадет в семью, где ее ждут и где о ней позаботятся.

Шон и трое детей молча посмотрели на Лили. То же самое сделали братья.

– Никаких собак, – заявила она. – Вы даже не знаете, что это такое – завести собаку. Особенно подобрать на улице. У нее могут быть глисты.

– Ей дали лекарство от глистов, – сказал старший брат.

Лили скрестила руки на груди.

– Она только разобьет вам сердце, вы это знаете? Собака никогда не переживет своего хозяина.

– О Лили! – воскликнула Чарли, поглаживая шелковистую шерстку собаки.

– Никаких собак, – отрезала Лили, – и это окончательно.

– Постой спокойно, Крошка! – Лили гневно смотрела на нового члена их семейства. Собака присоединилась к ним два дня и пятьсот миль назад. Предложение Лили оставить собаку в приюте в городке Элко, Невада, все четверо восприняли с негодованием.

– Нельзя бросить животное только потому, что оно пришлось тебе не по нраву, – заявил Шон.

– Да, – согласилась Чарли.

Даже Камерон подал голос:

– Верно!

Лили взглянула на Эшли.

– Твоя очередь, – сказала она.

– Да! – ответила малышка.

И теперь, конечно, эта обожаемая всеми дворняжка оказалась на попечении Лили. Шон ушел в душевую кемпинга, а Камерон повел девочек на игровую площадку, предоставив Лили заниматься собакой. Привести в надлежащий вид лохматую Крошку можно было, только засунув ее под душ. На всех душевых кемпинга висели таблички: «Мыть животных запрещено». Оставалось только одно. Лили втиснулась со щенком в крошечную ванную фургона, двадцать пять минут вела с ним ожесточенную борьбу, после чего вода, стекающая с собаки, наконец-то стала чистой. Обе вышли из ванной мокрыми, раздраженными и в дурном настроении. Крошка забрызгала весь фургон, бросаясь то взад, то вперед, отряхиваясь и чихая.

– Постой секунду! – Лили подошла к ней с полотенцем. Такие дизайнерские полотенца из магазина «Нордстрем» Кристел обычно давала гостям. Вряд ли ей понравилось бы, что ее лучшими полотенцами вытирают собаку. Лили обернула Крошку белым пушистым египетским полотенцем и начала яростно вытирать ее. Крошка стояла как вкопанная: больше всего на свете она любила, чтобы ее чесали. Они поняли это еще в первые минуты их знакомства. Ветеринар в Тоуле, штат Айдахо, к которому они отвели собаку, улыбался и почесывал ей живот, одновременно проводя медицинский осмотр.

– Ей меньше года, – заметил он, подтвердив слова мальчишек, – и она совершенно здорова.

Лили изо всех сил вытирала собаку полотенцем. К моменту их остановки в Парк-сити, где проходил следующий в их расписании матч по гольфу, Крошка должна была прибыть совершенно сухой и чистой. Собака находилась в экстазе: она мурлыкала, как кошка, и сладко постанывала.

В фургон вошел Шон; после душа он выглядел посвежевшим и отдохнувшим, и его вид привел Лили в еще большую ярость.

– Ух ты! – воскликнул он. – Тут пахнет мокрой псиной.

Лили бросила на него злобный взгляд.

– С чего бы это?

Шон наклонился и почесал Крошку.

– Ты у нас красавица.

– Сейчас – да, – подтвердила Лили. – Понадобилась всего-то пара водных процедур.

– Похоже, у тебя появилась новая подруга.

Лили присела на корточки.

– Я все еще считаю, что мы сделали ошибку, оставив ее.

– Дети без ума от Крошки, и она от них тоже. Что в этом плохого?

– Быть от кого-то без ума – еще не причина для того, чтобы оставаться вместе. – Лили подняла упавшие очки и надела их. Стекла запотели, однако она упорно смотрела сквозь них.

Шон засмеялся.

– Твоя логика убивает меня наповал. Честное слово.

– Я думаю о детях. Они уже и так пережили огромную потерю. Если что-то случится с собакой…

– Вот что случится с собакой, – с преувеличенным терпением проговорил Шон. – Она проживет с нами столько, сколько ей отведено. Никто не знает, долго ли это продлится. Но мы постараемся, чтобы так было вечно.

– Ничто не длится вечно, – Внезапно лицо Лили приблизилось к лицу Шона.

– Это не значит, что мы не должны пытаться, – Он завершил свою фразу поцелуем.

Лили чуть не растаяла, однако отстранилась от него.

– Не делай этого больше.

Шон рассмеялся и надел на шею Крошки новый ошейник.

– Ну конечно, не буду. Пока.