Текст книги "Одержимость"

Автор книги: Сьюзен Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 31 страниц)

24

Пресса раструбила об отношениях Кристоса и Кори, и Кори впервые поняла, что значит оказаться известной. Каждое утро, раскрывая газету, она видела свое лицо, всякий раз, уходя с работы или выходя из дома, сталкивалась по меньшей мере с тремя фотографами. Журналисты с блокнотами наготове осаждали вопросами, телефон звонил беспрестанно, ее приглашали для интервью в журналы, газеты, даже на телевидение, причем по обе стороны Атлантики. Предлагали умопомрачительные деньги, но Кори отказывалась. И не только потому, что Кристос никого не пускал в личную жизнь, а потому что и сама она считала, что их отношения никого не касаются.

Кори не знала, смеяться ей или сердиться, когда однажды утром Пола сообщила, что корреспонденты, пронюхав, откуда родом пассия Беннати, прикатили в Эмберсайд фотографировать домик.

– Знаешь, я много чего им наговорила, слова вылетали прежде, чем я успевала сообразить, – смущенно призналась Пола.

– Что, например? – воскликнула Кори.

– Ну, к примеру, какая ты замечательная, как повезло Беннати…

– Ох, – рассмеялась Кори. – Надеюсь, тебя не сочтут пристрастной? Во всяком случае, спасибо, что предупредила, а сейчас мне пора, кто-то звонит. – И, нажав кнопку, подсоединилась к шестой линии. – Кори Браун слушает.

– Мисс Браун, вас беспокоят из Нью-Йорка, журнал «Пипл». Поскольку я еду в Соединенное Королевство на следующей неделе, надеюсь, вы…

– Боюсь, ничего не выйдет, – прервала Кори. – Спасибо за звонок. – И прежде чем журналист стал уговаривать и соблазнять немыслимыми деньгами, она повесила трубку.

Перехватив взгляд Алана Фокса, она, улыбнувшись ему, откинула волосы с лица и поддела:

– «Вог» еще не звонил с предложением снять меня для обложки?

Фокс, расхохотавшись, заметил:

– Ты прекрасно справляешься!

Кори ухмыльнулась:

– Да, к такому быстро привыкаешь.

– На полном серьезе? Тебе не мешает такое внимание?

Кори пожала плечами:

– Ты имеешь в виду все эти бесконечные фото – я у дверей дома, я закрываю окно или выхожу из «Уэйт-роуз»? Но в данный момент я не имею ничего против, тем более что все новое скоро приедается.

– А как насчет Кристоса? Он с этим справляется? Кстати, утром он звонил и просил тебя захватить кассету.

– Ах да, конечно, – Кори взглянула на свой стол. Там была кассета с записью музыки из «Паст ливз презент». – Кристос нанял целую армию охранников, чтобы держать прессу на расстоянии, пока он снимает. И разве можно осуждать его за это?

– У вас серьезно? – осторожно поинтересовался Алан. – Ты собираешься бросить работу и лететь в Штаты?

– А ты пытаешься сорвать куш, не так ли, Алан? – пошутила она. – Лучше скажи-ка, полистал ли ты киносценарии, которые я дала на прошлой неделе.

– Да, конечно, – кивнул он. – И если ты останешься в старой доброй Англии, я с тобой. Ты же пока не собираешься выходить с ними на публику?

– В данный момент – нет.

– Ну что ж, тебе, вероятно, трудно поверить, но я хотел бы, если ты их доведешь, поучаствовать.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Кори.

Алан Фокс случайно застал Кори на работе, ибо она теперь в основном обитала в Уилтшире. Аннализа приходила в себя дома, их телевизионное время отдали другим режиссерам, и Кори, воспользовавшись передышкой, попробовала набросать три-четыре сценария художественно-документальных фильмов для Ти-ви-дабл-ю. Все свободное время Кори проводила с Кристосом, выуживая из него подробности, как добиться драматизации реальных сюжетов. Дело в том, что она боялась ужасной пустоты, которая навалится на нее после отъезда Беннати. Иногда, конечно, приходили в голову фантазии: а если он предложит ей поехать вместе? Но в глубине души Кори знала – он не предложит, более того, если и предложит, то она не поедет. Попроси Кристос выйти за него замуж – одно дело, но жить с ним в ненавистном ей Лос-Анджелесе в качестве наложницы, – ну уж нет, дудки! И вместо сладостных мечтаний Кори предавалась раздумьям о будущей реальной жизни.

Будучи в Лондоне, она обязательно заезжала на Ти-ви-дабл-ю во время передач и на производственные совещания, а вечера проводила с Филиппом и Аннализой. Филипп приглашал ее в Челси, когда Октавии не было дома, или водил их с Аннализой в ресторан, кино, пытался вовлечь Кори в семью, приучить Аннализу к мысли, что Кори все время рядом. Похоже, ему это удалось, с некоторой печалью и нежностью заметила Кори. Ее теплые чувства к отцу и сестре росли, но она не питала иллюзий относительно своей роли в их жизни. Они уже полностью зависели от нее, трогательно желая получить ее одобрение по разным поводам, но иногда ответственность за их судьбу ложилась на Кори тяжким грузом.

Филипп отчаянно пытался подружиться с ней и настолько доверился, что даже признался в своей любви Пэм, решив, что это сблизит их больше, чем что-либо другое. С Октавией у него нет никаких шансов, а ее он ни за что не оставит, пока не уверится, что Аннализа смирится с их разводом.

Кори говорила с ним о душевном состоянии Аннализы и, конечно же, Люка. Всякий раз, когда она просила Филиппа рассказать, что он собирался сообщить ей в тот злополучный вечер в «Ритце», отец просто отмахивался.

Кори ужасно огорчалась, зная, что Люк не изменился, не отошел в прошлое.

Аннализа держалась уже увереннее, но по-прежнему тосковала по Люку. Она никогда бы в этом не призналась, но Кори читала по ее глазам. Люка не было уже целых две недели, он не звонил на работу, никто не знал, где он, и Аннализа была уже на грани истерики.

Но не только потому, что память о Люке все еще мучила Аннализу, Кори не забыла о нем. Его отсутствие, его нарочитое молчание лишь удваивали угрозу: змея свернулась и готовится к нападению. На третью неделю его исчезновения начались странные телефонные звонки. Не было никакой возможности определить, кто звонит и откуда, оставляя кучу записей на автоответчике. Не было ничего, кроме тишины на пленке, даже легкого дыхания. Но несколько секунд безмолвия действовали на нервы: он явился за ней. Она попыталась списать все на всеобщую паранойю – вокруг полно народу с разными причудами, но время шло, звонки продолжались, и словно эхо в ушах Кори отдавались последние слова Люка: в конце концов она придет к нему, она должна выйти за него замуж.

Кори никому не рассказывала о своих страхах, даже Кристосу. Они и так уже несколько раз ссорились из-за Люка, Кристос настаивал, чтобы она ушла с Ти-ви-дабл-ю, открыла свою компанию, избавилась от этого человека. Кори поведала ему об Аннализе и Филиппе, объяснив, кем они ей приходятся на самом деле. Правда, ничего не сказала о подозрениях насчет Люка в связи с убийством проституток. У Кристоса и так голова забита – съемки подходили к концу, и Кори решила сама справиться со всем этим. Ведь он скоро уедет, ей все равно придется обходиться без него.

Накануне отлета Кристоса в Лос-Анджелес Кори с Женни шли через Кастл-Комб к деревенской почте, когда наконец все это снова полезло в голову. Туман давно рассеялся, Кристосу как-то удалось уложиться в график. Группа добирала последние кадры уже возле отеля.

День выдался очень мрачный: сгустились тучи, казалось, наступила ночь. Но тут Кори довольно отчетливо увидела вдалеке одинокую фигуру на горбатом мостике. Женни что-то показала Кори на почтовой карточке, и до нее внезапно дошло, кто на мостике!

Она резко вскинула голову.

– Что-то не так? – встрепенулась Женни.

Кори глаз не сводила с мостика.

– Что-нибудь болит? Ты такая бледная.

– Нет, нет. Я в порядке. – Кори оцепенела от догадки.

Поглядев туда же, Женни сказала:

– Что там? Ты увидела что-то вроде привидения? – Она хихикнула.

Взгляд Кори метнулся к Женни.

– Давай пойдем обратно, Женни.

Та пожала плечами:

– Хорошо. Просто я хотела послать открытки. Конечно, я сама появлюсь дома раньше, но… Войдем?

– Нет, нет, я подожду здесь. – Кори снова посмотрела на мостик.

Женни зашла на почту, а Кори направилась вниз по улице, будто мостик магнитом притягивал ее, а она не в силах была устоять. Он там, она знала. Она видела его своими глазами. Он исчез, как привидение, растаяв в воздухе. Но он же не мог растаять? Значит, он подстерегает в кустах, прячась, или… Она резко повернулась, услышав шаги за спиной, но улица была пуста.

Кори почти дошла, в воздухе пахло грозой. С берега внезапно сорвался и взлетел ворон, хлопая крыльями и хрипло каркая. Сердце Кори оборвалось, но, подавив тревогу, она приблизилась к перилам.

Пристально посмотрев в воду, увидела свое искаженное отражение – он где-то здесь. Он словно прикоснулся к ней.

– Кори.

Она резко повернулась, схватившись за сердце.

– О Женни, ты меня до смерти напугала.

– Извини. – Женни с любопытством взглянула на Кори. – Ты и впрямь сегодня какая-то…

– Наверное, из-за того, что завтра приближается так быстро. – Взяв Женни под руку, Кори зашагала с ней рядом по улице к Маркет-кросс.

У Олд-Ректори дорога поворачивала влево, Кори нервно оглянулась. Мостик все еще был пуст, но она не сомневалась – Люк Фитцпатрик стоял там.

Через двадцать минут Кори в комнате Кристоса уже мучительно решала, в чем появиться на заключительном вечере по поводу окончания съемок, как вдруг зазвонил телефон. Она почти не удивилась, но тем не менее вздрогнула.

Подняв трубку, Кори застыла в ожидании. Тишина.

– Люк, – выдохнула она, – Люк, я знаю, это ты. – Ответом по-прежнему было молчание. – Я знаю, это ты. Я видела тебя! Слышишь? Что тебе надо?

Никакого ответа. Потом она вдруг услышала дыхание. И на другом конце провода заговорили.

– Держись подальше от своего отца, Кори.

– Что?

– Говорю тебе – держись подальше от своего отца.

– Люк, о чем ты?

– Кори, спроси его сама. Спроси, кто был последним мужчиной, видевшим тех проституток живыми.

– Ради Бога, Люк! О чем ты?

– И не ложись с ним в постель. Слышишь?

– Люк! – она схватилась за голову. – Он же мой отец! Как ты смеешь…

– Конечно, твой отец. И мы не хотим, чтобы он проделывал с тобой то же, что и с Аннализой.

Кори казалось, что она сходит с ума.

– Люк, ты спятил! Что ты мелешь!

– Я буду рядом, чтобы защитить тебя, Кори. И буду ждать. Ты скоро придешь ко мне. Очень скоро. – Трубка умолкла.

Кори трясло. Положив трубку, она едва могла соображать. Надо взять себя в руки! Унять панику! Но Боже, что он там городил насчет Филиппа? Зачем бы ей, черт побери, спать со своим отцом? Кори передернуло от отвращения. Что-то о проститутках, Аннализе…

Прежде чем Кори собралась с мыслями, трубка снова оказалась у нее в руке.

– Филипп? – выдохнула она.

– Это я, Кори. Что случилось? – закричал он, услышав отчаяние в ее голосе.

– Люк объявился. Где Аннализа?

– Октавия забрала ее домой взять кое-что из одежды. Что он хотел?

– Он хотел… – Стоит ли ему рассказывать? Но слова вырвались сами собой: – Он хотел, чтобы я держалась от тебя подальше! – выпалила она.

– Что?

– О Боже, Филипп… Он сказал, что я должна спросить тебя, кто был последним мужчиной, видевшим проституток живыми. Что ты знаешь, Филипп? Что вообще происходит?

– Господи, – застонал Филипп. – Я думал, теперь он оставит меня в покое. Я ходил в полицию. Я все им рассказал… О Кори! Это так трудно объяснить по телефону.

– Тогда я немедленно возвращаюсь в Лондон. Немедленно.

– Нет, не надо. У тебя последний вечер с Кристосом. То, что я должен тебе рассказать, подождет. Клянусь тебе, подождет.

– Тогда объясни, почему Люк предположил, что ты с Аннализой…

– Боже мой, Кори, я не знаю. Клянусь, не знаю. Но он на днях заходил ко мне. Это было так ужасно. Он явился, когда Аннализа с матерью ушли, и обвинял меня… в том, что я сплю с Аннализой! Я не понимаю этого! Он лжет, Кори, все лжет…

– Почему! Ты ведь должен знать, Филипп.

– Но я не знаю! Одному Богу известно, как бы я хотел понять!

Кори попыталась собраться с мыслями. В памяти всплыло имя – Сиобан.

– Да, я слышал, – ответил Филипп. – Именно от Люка. Он что-то бормотал о ком-то с таким именем.

– А ты не знаешь, кто она?

– Нет. И никогда раньше не слышал о ней.

– Слушай, он не сказал тебе, где был все это время?

– Нет, да я и не спрашивал. А надо бы, черт побери!

– Ты случайно не знаешь, где он сейчас?

– Нет. Но могу попробовать выяснить. Позвоню ему домой…

Кори покачала головой:

– Нет. Его там нет. Он здесь. Я его видела.

– Ты его видела? Я понял только, что он звонил.

– Да, звонил. Но потом. И сказал… – Она запнулась при воспоминании о тех словах. – Он сказал, что я очень скоро вернусь к нему.

Растревоженный ее замешательством, Филипп закричал:

– Нет, Кори! Держись от него подальше! Слышишь меня? Прошу тебя как отец! Оставайся с Кристосом и не трогайся с места. Фитцпатрик не тронет тебя, пока ты с Беннати.

– Да, я слышу, – ответила Кори. – Но для чего он приехал сюда?

– Не знаю и знать не хочу. Обещай только, что, положив телефонную трубку, ты пойдешь прямо к Кристосу и шагу без него не ступишь до самого отъезда. А я приеду в аэропорт и сам встречу тебя в Лондоне.

– Ладно, так и сделаю, – Кори рассмешила его паника. Тем не менее что-то скрывалось за словами Люка о Филиппе. И она хотела выяснить. Если Люк действительно здесь, в Кастл-Комб…

Но Люк не был в Кастл-Комб, по крайней мере уже не был. И меньше чем через четыре часа, когда Кори узнала точно, где он, она уже ехала в поезде в Лондон, лишаясь своего последнего вечера с Кристосом ради Фитцпатрика.

Звонок прозвенел после восьми, когда Кристос, запершись с актерами, обсуждал дополнительный эпизод, который он хотел отснять наутро перед отъездом в аэропорт. Кори сидела в баре с Женни и ее коллегами, нервно оглядываясь на каждого входящего и не слишком веря, что Люк может заявиться в отель. Но втайне опасаясь, что все может быть; однако Кристос рядом, чего волноваться?

– У меня от тебя уже голова кружится, – пожаловалась Женни, когда Кори в очередной раз обернулась на дверь. – Он скоро отпустит этого Уинтерса… – Женни не договорила, услышав имя Кори.

– Вас к телефону, – сообщил метрдотель. – Там, у администратора.

– Спасибо, – Кори вышла за ним из бара. Видимо, Филипп или Аннализа пытаются связаться с ней. А если Люк? Ну что ж, посмотрим, что он еще выкинет. Но Кори едва ушам своим поверила, когда женский голос на другом конце линии сообщил, что ей звонят из больницы Черринг-Кросс, куда только что положили Люка Фитцпатрика.

– Он просит вас, – сказала женщина тоном, который иначе не описать, как похоронный. – Думаю, стоит поторопиться.

– Но что случилось? – воскликнула Кори.

– Приезжайте, все очень серьезно, он в критическом состоянии…

– Что вы хотите этим сказать?

Послышался глубокий вздох.

– Боюсь, он сам себя изувечил.

– То есть… Вы говорите… что…

– Да, я думаю, вы правильно поняли, – перебила женщина. – Он потерял много крови. Сейчас у него доктор… И, видимо, мисс Браун, он не доживет до утра.

Кори вздрогнула. Этого она никак не ожидала.

Она положила трубку, рассеянно огляделась, пытаясь собраться с мыслями. Она готова была уже бежать наверх, собирать вещи, как вдруг в мозгу ярко вспыхнуло – а не трюк ли это? Она кинулась к девушке-администратору, вышедшей из закутка, а затем заспешила в комнату Кристоса. Ее тотчас соединили:

– Добрый вечер, больница Черринг-Кросс.

Спустя несколько минут подтвердили – Люк Фитцпатрик на самом деле недавно поступил.

Она поспешно написала Кристосу записку, бросила вещи в сумку и рванула в бар, схватив на бегу расписание поездов у администратора.

Женни в момент домчала ее до станции, Кори в последнюю минуту вскочила в вагон.

Пожалуй, надо обдумать, стоит ли звонить Филиппу. В конце концов она плюнула на все и позвонила.

Слышимость из поезда была отвратительная, но Кори вкратце обрисовала ситуацию и заручилась обещанием отца не сообщать пока Аннализе.

– Приехать в больницу? – спросил Филипп.

– Да, – ответила Кори недолго думая. – Но я прибуду не так скоро, поезд только что отошел.

На линии так затрещало, что Кори, попрощавшись, повесила трубку телефона.

Она снова и снова спрашивала себя, почему Люк решил покончить жизнь самоубийством. Да, с ним что-то не в порядке. Но что привело его к такому сумасшествию, заставило пойти на крайность? Кори вспомнила, как впервые познакомилась с Люком, и подумала о его извращенной сексуальности. Почему он так странно относится к Аннализе? Почему иногда в голосе его прорывается этот леденящий душу ирландский акцент? Кто такая Сиобан? Где он был в последнее время? Почему хочет заполучить ее, Кори? Почему не сомневается, что она выйдет за него замуж? И Боже мой, какое ко всему этому имеет отношение Филипп?

У Кори кружилась голова. Он ли был сегодня на мосту? Может, приходил посмотреть на нее в последний раз… Нет! Стоп! Ерунда! Тут нечто большее, не просто чувства к ней… Даже остаток ее симпатии к нему он намеренно превращает в презрение или в страх. Зачем? Казалось, он вообще ничего не понимает в отношениях между людьми. Своей любовью он словно бы разрушает любовь. Скорее даже оскверняет. И как только Аннализа терпит?! И что таится за ужасными обвинениями в кровосмешении? Кори закрыла глаза. Все в конце концов вело к отцу… Почему? Или Филипп просто беспомощная жертва сумасшедшего, или он сделал что-то такое, что явилось причиной сумасшествия?

Сердце Кори сжалось, она подумала о Кристосе. Как ей хотелось, чтобы он сейчас оказался рядом. Но какой смысл волновать его своими проблемами, возможно, через двадцать четыре часа или еще раньше все будет кончено. Сумеют ли они хотя бы попрощаться? Кори уже чувствовала боль утраты. Она даже представить себе не могла, что сможет полюбить кого-нибудь еще так, как его, но слова бессильны что-либо изменить. Завтра он вернется в Лос-Анджелес, а она попытается жить без него, искать свой путь, идти к цели, удовлетворять амбиции и вновь складывать свою жизнь по кусочкам, и помогать тем, чью жизнь разрушил Люк. Боже! Она уже думает о Люке в прошедшем времени! Но ведь она как раз этого и хотела! Чтобы он ушел из их жизни… Но не так же, в самом деле…

Кори наконец появилась в больнице, ей указали на приемный покой. Она шла бесконечными коридорами, толкая бессчетное число вращающихся дверей, пока наконец не остановилась у маленькой одноместной палаты.

Под дверью сидела дежурная сестра, и стоило только Кори назваться, как она ей улыбнулась. Ничего себе, при таких-то обстоятельствах. Но по крайней мере улыбка медсестры свидетельствует – Люк жив.

– Он здесь, мисс Браун, – сестра открыла дверь.

Кори переступила порог, посмотрела на кровать. И застыла как вкопанная. Темная волна гнева захлестнула ее, когда она увидела, что в комнате двое. Спиной к ней сидела Октавия, Кори не сомневалась в этом. Октавия попыталась погладить Люка, тот отстранился, и Кори услышала хриплый и угрожающий смех Октавии. Он, кажется, проникал в самые глубины мозга. Кори снова посмотрела на Люка. Совершенно пустые глаза, бледные и потрескавшиеся губы, бесцветное одутловатое лицо… Повернув голову, он увидел Кори.

– Ты пришла, – сказал он надтреснутым голосом. Его взгляд прилип к ней и стал более-менее осмысленным.

Кори не ответила, не зная, что сказать. Ей сообщили, он умирает, и только поэтому она здесь…

Октавия обернулась, и Кори почувствовала на себе злой пронзительный взгляд ледяных голубых глаз. Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Казалось, над ней витает облако чистого зла и, словно обруч, сжимает голову.

– Ты пришла, – Люк протянул к ней руку.

Показались бинты на его запястьях. Значит, он пытался себя убить? А ей сказали, он умирает… Да еще Октавия! Черт побери, что она здесь делает?

– Извини. – Люк будто читал мысли Кори. – Я попросил их как следует напугать тебя, чтобы ты пришла. Иначе бы ты не появилась.

Не говоря ни слова, Октавия взяла со стула свое меховое манто и, не отрывая глаз от Кори, поднесла руку Люка к губам. Облизав его пальцы, отпустила и резко двинулась к Кори. Кори, отвернувшись, пропустила ее.

– Ты ведь видела меня сегодня, да? – сказал Люк, когда Октавия вышла. – На мосту. Я хотел, чтобы ты пришла одна. Но ты зачем-то привела с собой кого-то.

Оцепенев, Кори молча смотрела на него. В голове шумело, ее словно вырывало с корнями из реального мира. Дверь снова открылась, вошла сестра: дама забыла сумочку. Она хихикнула – мол, Кори и Люк смогут уладить свои проблемы, и вышла.

– Ты действительно хотел покончить жизнь самоубийством? – спросила наконец Кори.

В шоке от пережитого она смотрела, как Люк закрыл глаза, в которых отражалась неизбывная боль.

– Не знаю.

– А что делала здесь Октавия?

– Она была со мной, когда я это сделал. Вызвала «скорую» и привезла сюда.

Люк отвернулся, пытаясь зарыться лицом в подушки, и впервые за много месяцев Кори снова почувствовала его ужасную всепоглощающую печаль. Инстинктивно Кори старалась отгородиться, но ее тянуло как магнитом. Она вот-вот шагнет ему навстречу.

– Люк, – прошептала она.

– Лучше бы я умер.

Сердце Кори сжалось.

– Почему, Люк? Почему лучше?

Но в ответ он лишь покачал головой, и слезы медленно покатились по щекам Фитцпатрика.

– Я хочу, чтобы ты любила меня, Кори, – его голос дрогнул. – Но я не знаю, как это сделать.

Присев на край кровати, Кори взяла его руку.

– Скажи, что случилось? – спросила она ласково. – Скажи, что толкнуло тебя?

Он закрыл глаза, но без колебаний ответил:

– Ты, Кори. Ты ушла с Беннати.

– Нет. Еще что-то, – она покачала головой. – С тобой случилось что-то еще, связанное с Октавией или с моим отцом.

При этих словах его лицо исказилось, словно его вот-вот разорвет на части от боли.

– Кто из них? – упорствовала Кори.

Голова его заметалась по подушке, с дрожащих губ потекла слюна.

– Что они сделали? – прошептала Кори, – Люк, скажи мне…

– О Кори! – воскликнул он, вцепившись в нее. – Кори, прогони это, пожалуйста. Останови это!

– Что остановить? Что, Люк?

– О Кори, помоги мне, пожалуйста! Полюби меня. Все прекратится, если ты полюбишь меня. Я знаю.

– Что прекратится, Люк? Объясни.

Он так сильно сжал ее руки, будто собирался выдавить из нее всю жизнь до капельки.

– Ты должна убрать меня от Аннализы, Кори. Не подпускай меня к ней. Это из-за нее…

– Люк, пожалуйста! Ну ведь никакой логики!

Его затрясло как в лихорадке, пора было звать сестру. Но когда она наконец с трудом высвободилась, он упал на подушки и засмеялся.

– Люк, ради Бога! – воскликнула она, отпрянув в ужасе. Оглянулась на дверь и стала потихоньку продвигаться к выходу. – Люк, слушай, тебе нужна помощь.

– Мне нужна ты. – И вдруг его зубы оскалились в жуткой улыбке. – Я говорил тебе. – Он подавил смешок. – Только ты можешь остановить это.

– Что «это»? – Она уже визжала от нервного напряжения.

Он встретился с ней взглядом.

– Кровосмешение, – прошипел сквозь зубы.

Кори отпрянула, как от удара. Его запавшие глаза маньяка, налитые кровью, леденили кровь.

– Какое кровосмешение? – выдохнула она.

– Мое! Твое! Его!

– О чем ты? – вопила она. – Никакого кровосмешения!

– Нет есть, Кори, есть. Октавия мне рассказала!

– Но она лжет! То, что она видела в «Ритце», не имеет никакого отношения к…

Его голова вдруг дернулась, он блаженно улыбнулся, у Кори закружилась голова. Проследив за его взглядом, она увидела в дверях отца.

– Привет, Филипп, – весело зачирикал Люк. – Я и не думал, что и ты придешь. Садись.

На миг Кори вновь лишилась разума. Она перевела дыхание, пытаясь заговорить, но Люк опередил:

– Может, кто-нибудь из вас хочет кофе? Сейчас сестричка подсуетится…

– Нет, нет, спасибо, – пробормотала Кори, возвращаясь к реальности. Она подождала, когда отец сядет рядом, потом повернулась к Люку.

– Вот сейчас здесь Филипп. И почему бы нам не разобраться с тем, что ты говорил до его прихода.

– А что я говорил? – поинтересовался Люк.

– Сам знаешь, – процедила Кори сквозь зубы. – То же самое, в чем обвинял его днем по телефону.

– Что? – Люк смущенно наморщил нос. – Я не говорил с тобой днем по телефону. Ты ошибаешься. Сейчас я впервые говорю с тобой, после того, как в последний раз видел тебя на работе.

– Люк. Я же слышала твой голос. Ты сказал…

– Нет, – он тряс головой, глядя на нее с искренней озабоченностью. – Это не я. Я тебе не звонил.

Кори беспомощно повернулась к Филиппу.

– Ну что ж, хорошо, – она снова обратилась к Люку. – Но перед приходом Филиппа ты говорил что-то о кровосмешении… «Мое, твое, его»…

Люк с удивлением посмотрел на Кори:

– Кори, похоже, в голове у тебя кровосмешение. Это прямо-таки что-то нездоровое. Я бы на твоем месте забыл…

Кори потрясенно закашлялась.

– Не могу поверить, – пробормотала она Филиппу и перевела взгляд на Люка. – А как насчет Аннализы? Ты хотел, чтобы я убрала ее от тебя…

– Зачем бы мне этого хотеть, если я собираюсь на ней жениться?

Кори поникла головой:

– Сдаюсь. Кто-то из нас сумасшедший.

– Люк, – Филипп пытался завладеть ситуацией. – А где ты был в последние несколько недель?

Люк засуетился, завздыхал, как ребенок, пойманный за прогул.

– Да так, взял выходные. Почувствовал, что пора передохнуть. А что, Аннализа без меня скучала? Кстати, она не знает, что я здесь?

– А почему ты здесь? – Кори мгновенно ухватилась за эту тему.

Люк поднял запястья:

– Ну Кори…

– Хорошо, почему ты это сделал?

– Это не я, это кто-то другой.

– Немедленно на свежий воздух! Я больше не могу.

– Я с тобой, – тут же вскочил Филипп.

Они вышли и стали искать автомат с кофе. Кори выложила Филиппу все бредни Люка.

– И вот теперь, – закончила она, – как с гуся вода.

– А Октавия что-нибудь при тебе говорила?

– Ни слова. Интересно знать, какую роль она играет в его жизни.

– Ее любовная связь с Люком началась почти одновременно со связью Аннализы. Так что я не удивлен ее появлением здесь. Но все равно вопрос остается открытым.

– Люк сказал, что при ней пытался покончить с собой. Как думаешь, она знает, где он скрывался все это время? Ты не можешь ее спросить?

– Попытаться могу, но не очень-то надеюсь на честный ответ. – Он старался просунуть монетки в автомат с кофе, Кори не сводила с него глаз.

– А как насчет честности с твоей стороны? Я хочу знать, что ты скрываешь от меня, знать, почему Люк обвиняет тебя в кровосмешении… почему советует мне спросить у тебя насчет проституток?

Филипп кивнул и, подавая кофе, сказал:

– Хорошо, давай сядем. – Вряд ли смогу ответить на все твои вопросы, но что знаю – расскажу. Соберись с духом, Кори… Пожалуйста, постарайся понять – я только человек, а плоть слаба, как говорится. Жизнь с Октавией никогда не была легкой…

Кори вздрогнула, вспомнив мерзкую ухмылку Октавии. Она села на пластиковый стул и приготовилась слушать. Девушка просто падала от усталости и единственное, чего ей сейчас хотелось, – бросить все и вернуться к Кристосу. Но, взяв Филиппа за руку, она улыбнулась, ободряя его и моля Бога, чтобы на этот раз он ничего не утаил.

– О Боже! Как все запутано! – простонала Кори, когда он поведал о проститутках. – Ну во всяком случае, – заключила она, – самое важное – ты был в полиции, и тебя ни в чем не обвиняют. Так что осталось выяснить, откуда у Люка такая осведомленность на твой счет, что именно ты последний видел женщин перед смертью. Конечно, это не значит, что он сам убивал их.

– Но и не исключает.

Она устало согласилась.

– Наверное, полиция, побеседовав с ним, не включила его в список подозреваемых, – добавил Филипп.

– Но он же ненормальный. Мы-то знаем.

– Самое трудное, Кори, найти доказательства. Тем более в связи с убийствами. Разве что он сам не сознается.

– Да, если он их совершал. О Боже. Мы с тобой ходим по кругу. Знаешь, я, пожалуй, пойду. – Она взглянула на часы, и сердце ее перевернулось. – Уже так поздно ехать на поезде в Уилтшир… – И, откинув голову, прислонилась к стене, еле сдерживаясь, чтобы не разреветься.

– Слушай, пойдем еще раз поговорим с ним, – предложил Филипп. – Спросим его о… – Он вдруг умолк на полуслове. Кори открыла глаза. – Пожалуй, тебе не надо ехать в Уилтшир, – он улыбнулся и кивнул.

Кори показалось, что это сон – по коридору к ней шагал Кристос. Сунув свою чашку отцу, она бросилась ему навстречу.

– Что ты здесь делаешь? – выдохнула она, когда он обнял ее.

– А как ты думаешь? Я нашел записку. Женни подсказала, в какой ты больнице, сестра показала, где тебя найти. Здравствуйте, сэр, – он протянул руку Филиппу.

– Филипп, это Кристос, – представила Кори, отступив в сторону. Они пожали друг другу руки – Кристос, а это мой отец.

– Рад наконец познакомиться с вами. Я так много о вас слышал… – Филипп поморщился, поскольку Кори наступила ему на ногу. – Извините, никогда не слышал о вас, – поправился он, и оба – Кристос и Кори – рассмеялись.

– Итак, – спросил Кристос, – что тут происходит?

– Мы хотели как раз вернуться и попытаться поговорить с ним. Бог знает, как…

– Думаю, мы зря потратим время, отец. – Кори прижалась к Кристосу и взяла отца за руку. Они двинулись по коридору к палате Люка.

– Если вы не против, сэр, – обратился Кристос к Филиппу у самой двери, – я бы хотел увезти Кори домой. Она выглядит уставшей. И поскольку ничего чрезвычайного…

– О нет, я совсем не против, – уверил его Филипп. – Да, вам уже достаточно испортили последний вечер, так что поезжайте. А я посмотрю, не заснул ли Люк.

– Извините, – вмешалась сестра, – мне не велено никого пускать сегодня вечером. Однако, – она как-то странно взглянула на Кори, – он просил разрешить девушке войти и пожелать ему доброй ночи. Только две минуты.

Кори подняла глаза на Кристоса:

– Ты против?

– Да. Но если надо – иди.

В комнате было темно, но в свете луны она увидела глаза Люка.

– Я пришла пожелать спокойной ночи, – произнесла она бесцветным голосом.

– Очень мило с твоей стороны. Спокойной ночи. Ты придешь еще?

– Нет.

– Ну как хочешь. Кстати, Беннати предложил тебе уехать с ним?

– Не твое дело.

– Ага, понятно. Говорил я, что он тебя использует. Во всяком случае, я уберег тебя от боли прощальной ночи.

– Спасибо, – хмыкнула Кори. Пусть думает, что хочет, она повернулась и вышла.

– Хотелось бы знать, – сказал Кристос, когда они мчались в ночи к ее дому, – почему он позвал именно тебя?

– Мне все равно, – откликнулась Кори. – У меня в голове только ты, наше завтрашнее прощание.

– Давай поговорим об этом утром?

– Хорошо, – тихо согласилась она. Сколько же всего свалилось: надо поддерживать Аннализу, отца, а боль от потери Кристоса отнимет последние силы!

Кори и Кристос спали всего часа четыре и с первым лучом зари поехали в Уилтшир. Кори вела машину, Кристос спал рядом на сиденье, и всякий раз, оглядываясь на него, Кори предчувствовала тяжесть расставания. Оба они так устали, что прошлой ночью не занимались любовью. Удастся ли когда-нибудь еще? От этой мысли Кори охватила паника. Нет, она не вынесет! Без него все остальное не имеет значения, никакая карьера. Она пожертвовала бы всем, поехала бы в Лос-Анджелес, если бы он предложил.