Текст книги "Одержимость"

Автор книги: Сьюзен Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

21

– Пошел вон отсюда! – Кристос оттолкнул Дэвида Истона. – Иди репетируй с кем-нибудь еще!

Насмешливое лицо Истона вытянулось, и в толпе вокруг электрических кофейников в Гайд-парке раздались смешки.

– Но я же знаю, мое вращение бедрами производит желаемый эффект, – Истон взбил оборку на костюме времен короля Георга, нисколько не сомневаясь, что зрители ждут продолжения. И он, сощурившись, посмотрел на Кристоса, потом надул губки и, притворно всплеснув руками, запищал: – Ой, я пытаюсь представить тебя без штанов, Беннати.

– Убери отсюда этого шута! – велел Кристос костюмеру Истона. – Хуже будет.

Кристос двинулся прямо по снегу, а Истон засеменил следом, пытаясь приноровиться к его шагу.

– Ой, дорогой, ты сводишь меня с ума, – волнуясь и грассируя, бормотал он, а затем, к всеобщему удовольствию, принялся гоняться за Кристосом.

– Ладно! Хватит! – Кристос наконец сдался Истону. – Давай возвращайся к работе.

Смеясь и задыхаясь от бега, Истон обнял Кристоса за плечи, что было не так-то просто из-за их разного роста.

– Ты не поужинаешь сегодня с нами? – примирительно спросил он. – Мы дома, и дети хотели бы тебя видеть.

– У меня свидание.

– С Пейдж? Так приводи с собой и ее.

Кристос покачал головой:

– Не могу. Мы с ней должны обговорить ее большую сцену к пятнице.

– Эта женщина всегда хочет о чем-нибудь поговорить, – заворчал Истон. – Неужели она и минуты не может прожить без тебя?

– Да брось ты, – засмеялся Кристос, – оставь ее в покое.

Истон задумался:

– У вас с ней серьезно, старик?

– Черт, ну что за интерес у всех к моей личной жизни?

– Кристос! Мы готовы! – крикнул первый помощник со съемочной площадки.

– Как у нас со снегом? – Кристос уже пробирался между лампами, которые проверяли электрики.

– Сейчас пойдет, – ответили ему с машины, сыплющей снег.

Кристос, потирая руки, плюхнулся на стул и взглянул на маленький черно-белый монитор, ожидая появления оператора. Затем Беннати поднял рупор и заговорил:

– Не забудь, Кевин, идет трава без снега и дома на Парк-лэйн.

Кевин кивнул.

Кристос закричал в мегафон:

– Пошел снег! – Потом, когда, к радости Кристоса, снег посыпался, послышалась вторая команда: – Поворачивай!

– Пошла камера! – раздалось по радио.

– Готово!

Кристос крикнул первому:

– Начали!

Через несколько секунд очень медленно кран переместил камеру прямо на съемочную площадку, где ожидали актеры. Кристос приготовился подать сигнал.

Зная, что съемка этого куска займет не один день и, значит, Пейдж Спенсер нескоро здесь понадобится, Женни тихо прокралась к трейлеру Пейдж.

Та сидела и вилкой ковыряла салат, принесенный на ленч каким-то курьером, в то же время лениво перелистывая журнал.

– О, привет, дорогая, – бросила она, когда в комнату заглянула Женни. – Заходи.

– Мы можем поговорить? – Женни села на диван напротив. – Наедине, – добавила она, бросив взгляд в сторону костюмерши.

– Конечно, – Пейдж кивнула костюмерше, чтобы та вышла.

– Так что у тебя на уме, дорогая? – спросила она, когда они остались одни.

Через десять минут Женни вышла от Пейдж, вернулась на площадку и одарила Кристоса сияющей улыбкой. Если он когда-нибудь раскусит, он не просто уволит ее, он ее убьет. Но это необходимо было сделать. И она сделала.

* * *

Следующие три дня стали испытанием для всей группы. И прежде всего для Кристоса. Женни видела, что чувство юмора напрочь оставило его. Все шло одно к одному – снежная машина вместо хлопьев принялась выплевывать настоящие твердые снежки, кран уперся и больше не поворачивался, а Дэвид Истон слег с высокой температурой. Конечно, нельзя было с уверенностью сказать, в чем причина его дурного настроения, но утром, улучив момент, Женни сообщила Беннати, что Кори уволена с работы, а номера ее домашнего телефона в справочнике нет.

– Так что не представляю, как ты ее найдешь, – закончила она, глядя на него в упор.

– Женни, ты рискуешь нашей дружбой. Перестань меня преследовать с этой Кори Браун. Если я захочу ее найти, то найду сам, без твоей помощи. Ну перестань совать нос не в свое дело. Попробуй только заговорить об этом, когда съемки возобновятся, и я действительно тебя уволю.

В этот момент появился Ричард.

– Похоже, тебе удалось улучшить его настроение, – насмешливо заметил он.

– Не умничай. Ты, когда в меня влюбился, был не лучше. Ты ведь тоже не собирался влюбляться, правда?

– Я и сейчас не хочу. Но ты же не даешь мне и слова сказать. – Он засмеявшись поцеловал ее в губы и зашагал к своим лампам.

Но это происходило несколько часов назад, а сейчас Ричард уже не улыбался. Он готов был поступиться своим хладнокровием, споря с упрямыми английскими электриками. Пейдж тоже была не в себе, заметила Женни, оглянувшись на рассвирепевшую Пейдж, фурией вылетевшую из трейлера и вопившую парикмахерше, что ей плевать, сколько времени уйдет на парик. Но этот она не наденет.

Оставив Ричарда улаживать свои проблемы, Кристос пошел к Пейдж. К величайшему удивлению, Пейдж вдруг отвергла его помощь и бросилась к гримерному трейлеру, готовая орать и топать ногами там.

В этот момент к Беннати приблизился Колин Уолкер, британский актер, чьи съемочные дни были передвинуты из-за болезни Истона.

Кристос прямо-таки застонал. Этот парень появился у них сегодня утром, но уже успел проявить себя самым набитым дураком, с которым ему приходилось когда-то работать. Занятый всего в трех эпизодах, он уже в пятый раз спрашивал Кристоса, откуда ему выходить! Беннати собрал остатки готового улетучиться терпения и еще раз прошелся по сценам вместе с Уолкером.

– Линда! Иди сюда, займись Колином, – велел Кристос секретарше. – Он хочет узнать, в какой руке держал носовой платок в последнем кадре.

– Черт его побери, да в кармане же, – проворчала Линда и тут же, мило улыбнувшись, пошла выполнять задание.

Казалось, прошла целая вечность, но снеговая машина наконец заработала, повалили нормальные хлопья, электрики все наладили, а Пейдж была в парике – можно снимать.

– Дубль пятый! – Первый помощник, дождавшись сигнала от Кристоса, застыл с мегафоном в руках.

Кристос кивнул, камера заработала, первый уже набрал воздуха, чтобы скомандовать, как вдруг…

– Подождите, подождите! – закричал Колин Уолкер.

Заскрежетав зубами, Кристос отвел глаза от монитора:

– Что такое?

– Я просто подумал, может, мне сперва коснуться головы, а потом поднести руки к сердцу? Как?

– Выключите камеру, – велел Кристос.

– Я извиняюсь, – хихикнул Колин, когда Кристос приблизился. – Я не хочу надоедать, но мы же стараемся как лучше, так ведь?

Через несколько минут камера снова заработала. На этот раз Кристос наблюдал за действием с другой стороны площадки.

Женни в карманах скрестила пальцы. Конечно, взрыв приближался, но пока снег падал, как надо, ветер исправно завывал, а машина с сухим льдом нагнетала туман, и вся группа затаила дыхание. Камеру потянули через снег, электрики сменили свет на зеленый, потом на желтый, голубой, и в кадре в своем рваном костюме времен короля Георга появился Уолкер. Его глаза были полны слез, накладные усы и борода в морозном инее. Кристос махнул рукой, и сцена началась. Уолкер обернулся, как положено, но, растерявшись, оказался не в том месте и не в то время – в кадр попали женщины в современных летних платьях. Уолкер заморгал, смутился, испугался, мимо него промчался ребенок, с любопытством глядя на дяденьку, потом Уолкер прижал руки к груди, застонал и в агонии, рыдая, упал на колени.

– Выключить! – взревел Кристос.

Женни закрыла лицо руками, Уолкер съежился и спрятался за человеком, пускавшим снег.

– Для чего ты это сделал? – завопил Кристос.

– Я думал… Мне показалось, так правильнее…

– Мы же пять минут назад все обговорили. Никаких рук, никаких коленей, никаких рыданий! Переснять! Переделать! – Потом угрожающе тихо добавил: – Сделай так, как договорились. Ну сделай для меня, хорошо? – Он протянул руку и помог Уолкеру подняться. – У тебя получается прекрасно, просто замечательно. Просто ничего не придумывай, понимаешь?

Через двадцать минут, с пятой попытки, сцену наконец сняли, и первый помощник запросил перерыв. Кристос кинулся к своему трейлеру, выгнал оттуда всех до единого и хлопнул дверью.

Злой как черт, он места себе не находил. Он ходил по трейлеру взад-вперед, ерошил волосы, бил кулаком по стенке. Никогда в жизни он не говорил в таком тоне с актером, и хотя Уолкер своей тупостью и театральными приемами, может, и заслужил подобное обращение, но дело вовсе не в этом. Дело в том, что он, Беннати, не мог взять себя в руки.

Он выглянул в окно и увидел слонявшуюся неподалеку Женни. Рывком открыв дверь, он уже собирался послать ее подальше, но, прочтя в ее глазах искреннее волнение, хлопнул дверью и промолчал.

Кристос плюхнулся в кресло и обхватил голову руками. Нет, никуда не деться. Чем больше он старался выкинуть ее из головы, тем больше думал о ней. Кори. Кори Браун. Три раза всего! – в ярости твердил он, стуча кулаком по столу. Мы виделись всего три раза, и она перевернула всю мою жизнь! Днем еще ничего, терпимо, но ночью… Он не мог спать, усталость и разочарование настигали его днем. Неужели это происходит с ним?! Он же разумный мужчина! Он знал все, что только можно знать о любви, да и должен был знать: он снимает любовь… В чем же дело? Почему эта женщина вытворяет с ним такое, чего еще никому не удавалось ни одной женщине? И что самое непонятное – он едва ли мог вспомнить ее лицо. Да дело совсем не во внешности и не в ее фигуре, хотя Бог знает, как безумно ему хочется к ней прикоснуться. Она сама! Наивность ее, что ли, смешные замечания. Как же ей хотелось казаться хладнокровной! Он улыбнулся, вспомнив, как она старалась его рассмешить, очень старалась. Черт побери! Непонятно как, но она забрала его не на шутку. И теперь, когда Фитцпатрик уволил ее с работы, которую она так страстно желала, мысль о том, что она останется одна, без поддержки, заставила Кристоса сломаться.

Спустя некоторое время он успокоился, встал – все уже ждали начала съемки, и, высунувшись из трейлера, позвал:

– Женни! Я знаю, ты где-то здесь, поблизости.

Женни возникла как из-под земли.

– Дай-ка мне номер Ти-ви-дабл-ю, – потребовал он, как только она вошла.

– Ты хочешь ей позвонить? – просияла Женни.

– Нет, я собираюсь позвонить Фитцпатрику и выяснить, где она.

В этот момент дверь трейлера открылась.

– Женни, золотко, я видела, как ты сюда зашла… – Это была Пейдж.

– А, Пейдж, – Кристос бросил взгляд на Женни и скинул ноги со стола. – Я хотел бы поговорить с тобой… ну, скажем, сегодня вечером. Ты планируешь…

Он умолк, поскольку, к его удивлению, Пейдж двинулась к двери.

– Как только мы закончим, – прошипела она, – у меня найдется много, что сказать тебе, Беннати. Но пока я работаю, не смей даже прикасаться ко мне! Ты понял? – Не ожидая ответа, она пулей выскочила на улицу.

Ошеломленный Кристос повернулся к Женни:

– Черт побери, в чем дело?

– Откуда мне знать, – пожала плечами Женни, стараясь не переигрывать, изображая неосведомленность. – Похоже, она больше не претендует на тебя. А теперь о Кори Браун.

– Всего-навсего номер телефона, Женни, и отправляйся по своим делам. Хорошо?

Кори собиралась на съемки. Но, по правде говоря, ей не очень-то и хотелось, и не только потому, что место страшное – там спасаются жены от избивающих их мужей, – но еще и потому, что Аннализа стала совершенно невыносимой. Все, что исходило от Кори, отвергалось и высмеивалось, и если бы не печать страданий на лице сестры, она бы не выдержала.

Отец после того памятного вечера в «Ритце» позвонил всего один раз. Сказал, что надо дать всем время успокоиться. Кори здорово разозлилась: Филипп снова прячет голову в песок! Но им все равно придется встретиться еще раз, ибо теперь, после вчерашнего объявления в «Таймс» о помолвке Аннализы с Люком, дело, похоже, совсем плохо. Глаза Аннализы сияли нездоровым блеском, она смеялась чересчур громко, победно поглядывая на Кори. Правда, из всего этого напрашивался только один вывод, что чувства Аннализы к Люку начали стихать, но гордость не позволит ей признаться, и уж Кори-то в первую очередь. Но может, она откроется отцу? Может, он отговорил бы ее от этой ошибки? Конечно, маловероятно, но кто-то же должен достучаться до Аннализы. Конечно, она сама попытается еще раз во время монтажа, но неплохо бы и Филиппу попробовать.

В офисе царил хаос, события на Ближнем Востоке требовали срочного вылета съемочной группы, вокруг стоял шум и гам: телефоны звонили, факсы работали, ксероксы выплевывали страницы, принтеры печатали, и Кори совершенно машинально сняла трубку.

– Алло, – раздался голос на другом конце. – Есть там где-нибудь Люк Фитцпатрик?

Сердце Кори оборвалось. Она осторожно опустилась на стул.

– Алло, – повторили в трубке. – Я хотел бы поговорить с Люком Фитцпатриком.

– Кристос, – прошептала Кори. – Это Кори Браун. Не знаю, помните ли вы меня…

– Кори!

– Да. – Сердце ее наполнилось радостью. – О, так вы помните!

– Черт побери, о чем ты! Конечно, помню. Что ты там делаешь?

– Я же здесь работаю, – засмеялась она, пытаясь вспомнить, что собиралась ему сказать, если он вдруг позвонит.

Он что-то говорил, но Кори ничего не слышала из-за шума.

– Как ты? – поинтересовалась она, закрыв рукой рот Перкину.

– Прекрасно, – откликнулся он. В его голосе зазвучали интимные нотки, она сразу обмякла.

– А ты? – спросил он.

– Замечательно! Как твой фильм? Двигается?

– Да, все о’кей – его берут на Каннский фестиваль.

– Здорово, – Кори понимала, что это звучит нелепо, но с ходу не могла придумать ничего другого. – А где ты? Слышно так, как будто ты рядом.

– Я в Лондоне.

Она, естественно, это и сама уже поняла, но сердце забилось сильнее.

– О-о, – только и выдохнула она.

Аннализа вдруг окликнула ее.

– Связать тебя с Люком? – спросила Кори.

– Нет. – Повисло тягостное молчание; первым заговорил Кристос: – Слушай, я ведь почему звоню Люку? Чтобы взять номер твоего телефона, я же с тобой хотел поговорить.

Кори закатила глаза от радости, распиравшей ее.

– Но ты же знаешь, что я здесь работаю, – удивилась она и засмеялась.

– А я думал, ты уже не работаешь. Во всяком случае, я подумывал пригласить тебя в Уилтшир на уик-энд.

– С тобой? – ахнула Кори, готовая в ту же минуту очнуться ото сна.

Он засмеялся:

– Ну да, и еще с парой сотен человек.

Кори засмеялась:

– Заманчиво, просто не устоять. Насколько я понимаю, вы там снимаете?

– Точно, уезжаем завтра. А на уик-энд приедешь?

– Да, хорошо.

– Прекрасно. Встретимся в пятницу вечером на Кастл-Комб в отеле «Мэнэр хаус». Мы там остановились.

– Ой, погоди, – Кори вдруг вспомнила, что в пятницу они с Аннализой монтируют. – Вряд ли я буду свободна. Вот черт, слушай, я попытаюсь…

– Что ж, очень хорошо. Ты не свободна. Ты не свободна.

– Кристос, я не так выразилась. Не это имела в виду. Если я смогу, я приеду. Но…

– Все в порядке, у тебя другие обязательства. Я понял.

– Да я монтирую! – закричала она, но он уже бросил трубку.

Из газет Кори знала, в каком отеле остановился Кристос. Надо позвонить и объяснить ему, чем она занята в выходные. Но в отеле Беннати не оказалось.

– Может быть, хотите оставить ему сообщение? – спросил диспетчер.

– Нет, спасибо. – Потом, вдруг вспомнив про Женни, поинтересовалась, нет ли ее в отеле.

– Вы могли бы передать кое-что Кристосу? – спросила Кори, услышав голос Женни. – Это Кори Браун.

– Конечно, Кори, – засияла Женни.

– В выходные я занимаюсь монтажом и потому не смогу приехать в Уилтшир. Но если сумею выбраться, то приеду.

– С удовольствием передам. Видишь ли, я сама собиралась тебе звонить.

– Звонить мне? – удивилась Кори.

– Я, понимаешь ли, решила, что ты послала его к черту, как и сама бы сделала на твоем месте. Но похоже, ты передумала.

Кори смеялась от души.

– Слушай, дам-ка я тебе номер своего мобильного телефона, – продолжила Женни, – позвони мне, если сможешь, потому что до Кристоса трудно дозвониться. Да, и я бы хотела тебя заранее предупредить… Кристос отличный мужик, и я люблю его до смерти. Но он не хочет влюбляться. Ну в общем, ты должна понять… Короче говоря, не относись к его взбрыкиваниям слишком серьезно.

Едва ли в состоянии слово вымолвить, Кори снова уверила Женни, что попытается приехать, и положила трубку.

Боже, Женни сказала, что Кристос влюблен! И в кого?! В нее, Кори Браун! Значит, все это время он думал о ней? Господи, если бы она только знала… И едва не лопаясь от возбуждения, она стала названивать Поле.

– Кори! – застонала Пола. – Извини, перезвоню. Ребенок прямо-таки надрывается от крика.

– Да, слышу, – разочарованно протянула Кори. – Позвони, когда сможешь.

Плеснув в бокал вина, Кори тут же задумалась, как бы увильнуть от монтажа в выходные.

В следующие несколько дней в ход пошло все: от черной магии до попытки переделать расписание. Но в этом случае передача будет не готова. Наконец в отчаянии она спросила Аннализу, не будет ли та против помонтировать одна.

– Конечно, если ты хочешь бросить передачу на полпути, – холодно ответила Аннализа.

Кори так и подмывало напомнить Аннализе о ее недавнем поведении, но, зная, как несчастна сестра, Кори прикусила язык. Ни к чему это.

– Ты правда встречаешься с Беннати, а не с моим отцом? – противным голосом спросила Аннализа.

– О Аннализа! – простонала Кори. – Если бы ты только знала, что ты несешь! – Ей очень хотелось открыться, но об этом все-таки должен сообщить Филипп.

– Да в общем-то мне все равно. Мы начинаем монтировать в субботу в девять.

В тот же день Кори выяснила, что в действительности стояло за этой несгибаемостью Аннализы. Люк собирался из Лондона на уик-энд, и сестре не хотелось оставаться одной.

Сиобан сидела у окна. Взгляд ее был устремлен за горизонт. Через жалюзи проникали лучи яркого зимнего солнца, от чего спартанскую мебель перерезали белые и серые полосы, а на нежной щеке девушки появилось красное пятно – она пересидела на солнце. В комнате ни звука, только монотонный отдаленный шум прибоя. Она не шелохнулась и, когда открылась дверь, даже не моргнула.

Люк тихо пересек комнату, втайне моля ее хоть раз прореагировать на его появление. Но, увы.

– А вот и я. Смотри, что я принес, Сиобан. – Он протянул большую квадратную плетенку. – Хочешь узнать, что внутри? Конечно, хочешь. – Он поставил корзинку на подоконник, поднял крышку и засунул руку внутрь. – Ну смотри, – он вынул двух крольчат. – Разве не прелесть? Ты ведь хотела сереньких? Как раньше. Я рад, что правильно выбрал. Хочешь подержать?

Он посадил кроликов на колени Сиобан. Она моргнула раз, другой, не отрывая взгляда от мрачного горизонта. Взяв руку девушки, Люк положил ее на одного из кроликов, показывая, как гладить. Потом долго наблюдал, ожидая реакции, но Сиобан, уставившись в пространство, лишь машинально водила рукой. Пустой взгляд больной говорил сам за себя – она понятия не имела, что это такое.

Люк закрыл глаза в слепом гневе и разочаровании, боль пронзила все его существо. Он отвернулся, пытаясь взять себя в руки. Но на сей раз ничего не получилось.

Воспоминания-таки плясали перед глазами: отвратительные, кошмарные видения, этот ублюдок, и все, все, что случилось. Боль. Деградация. Ужас. Крики… Он заткнул уши, будто хотел сдержать ужас, но тот уже рвался наружу. Звук собственного голоса навалился на него, как в шторм рев моря, опрокинув его в кошмар прошлого.

Распахнув дверь, Люк вылетел из комнаты. Злой дух уже сжимал его в своих челюстях… Он бежал и бежал, пока ноги не подогнулись, пока их не свело от боли, он уже ничего не видел, кроме звезд, сыпавших из глаз. Потом, позже, он позволил себе вспомнить Кори. Беспомощно застонал, представив, как она успокаивает. Упал, сжираемый огнем, – ублюдок уже ждал его. Он вырвал ее, вдавил свою ухмыляющуюся физиономию ему прямо в мозг. Люк метался, пытаясь выкинуть это дикое видение из головы, но лицо ублюдка, искаженное хохотом, трясущееся от радости, а потом заблестевшее от похоти, не пропадало.

– Нет, нет! – кричал Люк, закрыв голову руками… Но выхода не было. Это чудище сидело здесь, победно разрывая кроликов, лапку за лапкой, так, чтобы кровь текла по рукам… А потом с жутким смехом, забулькавшим изо рта, он взял ее… Это чудовище взяло его Сиобан прямо здесь, прямо в его голове…

22

В субботу, к четырем часам дня, Кори с Аннализой успели смонтировать только семь с половиной минут передачи. При такой скорости нет никакой надежды уйти отсюда раньше десяти. Да и то в лучшем случае. Но о поездке на последнем поезде в Вест-Кантри не могло быть и речи, потому что женщине не стоит путешествовать так поздно в одиночестве.

Все объяснялось очень просто – Аннализа намеренно делала все, чтобы испортить Кори выходные. Ей, конечно, было стыдно, но она все равно дерзила Кори, будто та виновата в ее, Аннализы, поведении. Весь день Кори держала язык за зубами, потом сорвалась, поняв, что уже никуда не успевает. Кори позвонила Женни, сообщила, что не приедет в Уилтшир, и в ярости откровенно призналась почему.

– Ничего не могу поделать, – добавила она. – Она же режиссер. Пожалуйста, объясните Кристосу, почему именно, на самом деле я очень хочу приехать.

Женни обещала передать. Вернувшись в полутьму монтажной, Кори застала Аннализу и ее коллегу за пустой болтовней.

– О, – саркастически заметила Аннализа. – Хорошо, что ты снова с нами. Жаль нарушать твою любовную жизнь, но нужна пленка с интервью Брэдшоу.

Эту пленку Кори отдала Аннализе еще утром. Аннализа и сама это знала. В конце концов Кори нашла пленку на дне своей сумки и, отдавая, сказала:

– Я была бы очень тебе признательна, если бы ты больше не лазила в мою сумку без моего разрешения.

– О, как умно! – заорала Аннализа. – Теперь надо во всем обвинять меня!

– Кого же еще. Надеюсь, ты получила от этого некоторое удовольствие. Потому что в противном случае все твои усилия напрасны. – И, усевшись за стол, она повернулась к Колину.

Аннализа окинула Кори неприязненным взглядом, сомневаясь, правильно ли она поняла выпад Кори, но поскольку Колин перематывал пленку с Брэдшоу, снова уставилась на мониторы.

В половине шестого Аннализа вдруг объявила, что в семь будет часовой перерыв. Кори чуть не вскипела от ярости: Аннализе, видите ли, надо съездить к Люку, узнать, не вернулся ли он. Ну, это уж слишком! Кори готова была уже накинуться на Аннализу, как зазвонил телефон. Бросив на нее испепеляющий взгляд, Кори схватила трубку.

– Алло! – рявкнула она.

– О Господи, кто это так нервничает? – засмеялся Кристос.

Его приятный бархатный голос тут же растопил Кори, и, отвернувшись от Аннализы и Колина, она ласково спросила:

– Привет, как ты?

– Прекрасно. Ты ладишь со своим трудным режиссером?

– В данный момент не очень, – улыбнулась Кори. – Женни, наверное, объяснила?

– Конечно. Я, видимо, должен просить у тебя прощения за тот разговор.

– Ладно.

– Значит, ты уехать не можешь?

– Выходит, так. Я пыталась сделать все возможное. Но она просто невыносима.

– Понятно. Тогда, вероятно, должен приехать я. А?

Кори закрыла глаза, ее сердце бешено колотилось и, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

– Правда? – прошептала она. – Я хочу сказать, что действительно освобожусь очень поздно.

– Ничего, я подожду.

– А как твой фильм? То есть не пойдут ли всякие сплетни, если ты вот так сорвешься и приедешь в Лондон?

Кристос засмеялся, и Кори, кажется, тоже осознала всю нелепость подобного вопроса.

– Я приеду на Ти-ви-дабл-ю и заберу тебя, – ответил он. – Это за Баттерси-Бридж?

– Точно, – Кори просто плавилась от этой безграничной радости.

– Кори! – рявкнула Аннализа. – Когда ты наконец обратишь на нас внимание?

– Да, пожалуй, нам сейчас лучше распрощаться, – тихо сказала Кори.

– О’кей. Буду через пару часов.

Перерыв в семь длился десять минут, Колин успел съесть сандвичи, приготовленные утром женой, а Кори с Аннализой старательно избегали друг друга, прячась за субботними журналами. Очевидно, Люк не вернулся. Кори не собиралась выяснять, не в силах смягчиться по отношению к Аннализе: та сделала все, только бы испортить Кори выходные. И этот противный ребенок был сейчас просто омерзителен. Кори даже не сообщила сестре, что Кристос едет сюда. Ничего, сама скоро увидит.

Около восьми раздался стук в дверь, сияя, появился охранник Билл. Он ввел Кристоса и раскланялся, как перед персоной королевской крови.

Кори подалась вперед, увидев насмешливое лицо Кристоса. Ее так и переполняло от счастья, она стояла и улыбалась. Какие бы чувства ни обуревали ее в последние длинные месяцы после Лос-Анджелеса, все это ерунда по сравнению с сегодняшним. И тем не менее появление Беннати – факт сам собой разумеющийся: она спокойно приблизилась и нежно поцеловала его в губы.

– Привет, – тихо выдохнул он и посмотрел так, будто в комнате больше никого не было.

– Привет, – она глупо улыбнулась. Проследив за его взглядом, обернулась – Аннализа смотрела на него как на призрак. Он протянул ей руку и спросил:

– Как дела, Аннализа? Рад тебя видеть.

– Все хорошо, – пробормотала она, пожимая руку. – Я тоже рада.

Кристос повернулся к Колину, который уставился на него с явным любопытством, стараясь вспомнить, откуда он его знает. Когда же, пожимая руку, Кристос представился, Кори чуть не подавилась от смеха – Колин, похоже, боготворил Беннати.

– Пожалуйста, продолжайте, я не помешаю. – Кристос отошел к пустому стулу рядом с Кори. – Ты не против, если я посижу? – спросил он Аннализу.

Все еще слегка выбитая из колеи, Аннализа покачала головой.

– Спасибо. Я просто подожду, пока вы закончите. Знаете, мне никогда раньше не доводилось видеть монтаж на телевидении. Так что я не прочь посмотреть.

Пытаясь удержаться от смеха, Кори, вернувшись к своим записям, предложила взглянуть на эпизод с убежищем для женщин снаружи. Она называла коды кадров, а Кристос, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу, устроился поудобнее.

Через пятнадцать минут Кори не могла больше сдерживаться и вышла в коридор перевести дыхание. Теперь ясно, чего добивается Кристос, и, более того, успех, видимо, обеспечен, потому что его присутствие сковывало Аннализу. Он проявлял такой повышенный интерес, что Кори стало жаль Аннализу. В конце концов кому из режиссеров приятно чувствовать у себя за спиной коллегу такого уровня? Нет, Кристос ничего не говорил, просто сидел и смотрел, да с таким восторженным лицом, что Кори готова была поверить в его искренность, если бы он ей время от времени не подмигивал.

Она вернулась в монтажную, Кристос, упершись локтями в колени, сосредоточенно хмурился, а Колин объяснял, как накапливаются коды в компьютерной системе. Аннализа, сунув один карандаш за ухо, другой зажав в зубах, рылась в записях. Увидев неподдельную заинтересованность Кристоса, Кори тихонько опустилась на стул. Он наклонился вперед, облокотился о спинку ее стула и теперь смотрел только на нее. Кори поинтересовалась у Аннализы, что она ищет. Но язык присох к небу, когда она почувствовала руки Кристоса на своей талии. Она отреагировала мгновенно, вздрогнув всем телом. Он посмотрел на мониторы, бросил быстрый взгляд в сторону работающих, убедившись, что они смотрят туда же, протянул руку под столом и коснулся ее руки, потом слегка сжал пальцы.

Кори и Кристос еще рук расцепить не успели, как Аннализа несколько натужно от чрезмерного старания говорить спокойно и ровно объявила:

– Ну ты теперь можешь идти, Кори. Со следующим интервью я справлюсь сама.

– Правда? – Кори не ожидала этого так скоро.

Аннализа пожала плечами:

– Кристос, наверное, проголодался за день, почему бы тебе не сводить его куда-нибудь на ужин после такой длинной дороги?

– О, мне здесь очень хорошо, – уверил ее Кристос, прислонясь к спинке стула и закинув руки за голову.

Прежде чем Кори успела что-то вымолвить, он добавил:

– Очень интересная технология. Я мог бы просидеть здесь всю ночь.

Уловив смешинки в его глазах, Кори прищурилась и процедила сквозь зубы:

– Кончай.

Лицо его расплылось в улыбке. Кори засобиралась.

– Встретимся завтра в девять, – бросила она Аннализе.

– Минута в минуту. – Аннализа даже не повернулась.

Кори встала в дверях и топнула ногой. Кристос все еще слушал Колина.

– Ну ты просто невыносим, – посетовала она, когда они наконец вышли в темень коридора.

– Я? – спросил он невинно.

– Конечно. Ты же прекрасно знал, что произойдет. Все это представление, будто ты ничего не знаешь про монтаж на телевидении…

– Я и правда не знаю, – перебил он и подал ей пальто. – Это действительно интересно.

Она оделась, и он развернул ее к себе.

– Как здорово, – пробормотал он и за воротник притянул к себе, чтобы поцеловать.

– Я тоже очень рада, – прошептала Кори. – Но если ты повторишь, то вряд ли мы выйдем отсюда.

Он засмеялся.

Смеясь и качая Головой, Кори повесила сумку на плечо и потянула его к выходу.

Глаза его искрились весельем, он снова наклонился ее поцеловать.

– А что, если мы купим китайской еды и поедем к тебе?

– Чудесно, – выпалила она от радости.

Его арендованный автомобиль стоял за двойной желтой линией, Билл охранял его так, будто собирался жизнь за него отдать. Билл не захотел даже слушать про оплату.

– Ты не представляешь, какой знаменательный для него сегодня день! – заметила Кори на главном шоссе.

– Да, я уже привык, – хмыкнул он.

Кори рот раскрыла от удивления.

– Ты наконец собираешься объяснить мне дорогу? – Кристос доехал до светофора на набережной.

– Вперед прямо до следующего светофора. Кристос…

– А я еще не сказал тебе, как ты хорошо выглядишь? – перебил он.

Насмешливая улыбка появилась в глазах Кори.

– Нет, не сказал. Ну и не надо, я и так знаю.

Расхохотавшись, Беннати снова завел машину.

– Кристос, – начала Кори, – не знаю, время ли сейчас заводить об этом разговор, но… Дело в том, что мне очень трудно понять, как, уйдя и не попрощавшись, ни слова не сказав, ни разу не позвонив, ты вдруг возникаешь в моей жизни, – она покачала головой. – Я просто не понимаю, в чем дело?

Он улыбался, но голос стал серьезным.

– Не знаю, время ли сейчас заводить разговор об этом, но… – он слово в слово ехидно повторил ее фразу. – Дело в том, что я никак не могу выкинуть тебя из головы. Мне кажется, с нами происходит что-то особенное. Но в тот вечер, когда ты плавала в бассейне, Фитцпатрик мне кое-что сказал. Я не поверил ему, но тогда я как раз хотел порвать наши отношения и использовал его слова как предлог. Пойми, я не хотел снова заводить амурные дела. Но ты разбила мне сердце, и я не могу сопротивляться. И когда в тот раз Фитцпатрик стал объяснять, что ты принадлежишь ему, что он спит с тобой…

– Ах вот оно что! – перебила Кори. – Я так и знала, что он постарался.