Текст книги "Все идет по кругу"
Автор книги: Сьюзен Даймонд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 25 страниц)
Большая часть этого времени приходилась на вечера и выходные. Она взяла за правило приезжать домой к половине седьмого. Готовила ужин, а затем посвящала себя рано повзрослевшей, находчивой десятилетней дочурке, которой была не нужна, и мужу, который ее не хотел. Она могла заниматься чем угодно – переплетными работами, стиркой, ремонтом, оплатой счетов, бухгалтерией. Эвери заботился только о себе. Шарлотта обо всем остальном. С одной стороны, она была более ответственной, а с другой – более компетентной в подобных делах. Хотя постепенно ей все начало надоедать.
– Ум – это, конечно, хорошо, – заявила Шарлотта. – Но ты же знаешь, что мне это ничем не помогло. В следующий раз, Кэт, я выберу красоту. Единственная проблема в том, что они сделали твою грудь слишком большой.
Как всегда добродушная, Кэт посмеялась над шуткой вместе с остальными. Затем смех прекратился, они тихо сидели и смотрели, как розовое небо постепенно становится фиолетовым, а здания теряют свои четкие очертания. А они так и не пришли к какому-то решению.
– Может, я сумею надавить на Гарольда, совсем чуть-чуть, – предложила Шарлотта. – У меня это хорошо получается, хотя не каждый сдается.
И тогда они все подумали о людях, с которыми могли бы поговорить. Кэт вспомнила двух своих тренеров, каждое лето работавших в клубе «Палатин» официантами. Полли, как оказалось, могла позвонить старому другу Дэна – тот выписывал страховки для самых больших частных клубов в стране и, возможно, что-то слышал. Жюстин имела дружеские отношения с заместителем окружного прокурора. Она могла связаться со своей приятельницей и узнать, имеет ли та представление о деле и есть ли возможность заполучить свидетельство о смерти законным путем.
– Я возьму органайзер с собой, – сказала Жюстин, горевшая желанием внести некоторые исправления в программный код. Она могла обратиться со своей проблемой к одному из сыновей, который прекрасно разбирался в компьютерах, или позвонить в компанию, занимающуюся паролями и программными кодами.
– Я займусь Джинджер, – заявила Дина.
– Она нам очень поможет, – проворчала Шарлотта.
– Перестань, Шарлотта, – нахмурилась Кэт и повернулась к Дине. – Что ты имела в виду?
– Тело, – спокойно ответила Дина. – Я зайду к следователю. Не была там, наверное, уже лет сто, но прекрасно помню дорогу.
– Можно я тоже пойду? – спросила Полли. – Он ведь государственный служащий и просто обязан меня принять. Я буду задавать глупые, наивные вопросы, а ты сможешь почерпнуть из ответов полезную информацию.
Приход Лотти прервал оживленную дискуссию, но не работу мозга. Они пережили сорок пять минут терапевтичеких занятий, пытаясь заполнить прошедшую неделю интересными, слегка провокационными событиями, но при этом старались вспомнить как можно больше из того, что знали о жизни Джинджер. Все, кроме Шарлотты, обдумывали свои тезисы и вопросы. Шарлотта же делала записи на карточке, совершенно не заботясь о том, что за ней наблюдают.
Когда Лотти наконец отложила свою желтую папку, они поднялись со своих мест и покинули аудиторию. На улице они тоже не стали задерживаться, быстро попрощались и направились к своим машинам.
«Дураки всегда торопятся», – предупреждала мама Полли.
Глава 7
Полли и дети молча заняли свои места в машине и поехали вниз по холму. В зеркале заднего вида личико ее дочери казалось мрачным и неподвижным. На завтрак Андреа съела капусту, приправленную перцем. Волосы она так и не потрудилась причесать или как-то уложить с прошлого вечера, а красная подводка для глаз делала ее лицо еще омерзительнее.
Джереми почти не было видно. Он так сильно сполз вниз, что ремень безопасности пересекал не грудь, а лицо. Закрытые глаза прикрывал козырек бейсбольной кепки, но Полли слышала, как он тихонько постукивал мысками кроссовок по спинке кресла.
– Великолепный день! – воскликнула Полли. – Просто прекрасный. Если бы не деревья и дома, отсюда открывался бы волшебный вид.
Ответа не последовало.
Джереми застучал ногами немного быстрее.
– Мы съездим сегодня с Диной в центр, – сказала Полли. – Мне, наверное, придется проверить движение на дорогах, перед тем как ехать. Машины по утрам сходят с ума.
На Франклин-стрит произошла авария, когда она возвращалась из Бичвуда.
– Кого-нибудь интересует, что у нас на ужин? Я разморозила куриные грудки. Белое мясо, Андреа. Правда, я собираюсь сделать йогуртовый соус с пармезаном. Ты скорее всего не будешь смешивать молоко и мясо.
Она тут же пожалела о своей насмешке, но выражение лица Андреа не изменилось. Джереми вылез из машины па углу школы. Перед тем как тронуться, Полли немного понаблюдала за сыном, который не спеша поплелся к друзьям. Их губы остались неподвижны, они просто ударили друг друга поднятыми кверху руками.
Школа Андреа располагалась немного дальше. Открыв дверцу, Полли тихо попросила:
– Ради Бога, когда выйдешь из машины, не приставай к людям с разговорами. Такое поведение считается странным.
Андреа вылезла из машины, волоча за собой рюкзак.
Джинсы как-то странно висели на ней – то ли так скроены, то ли просто на два размера больше.
Полли, вцепившись обеими руками в руль; наблюдала за девочкой. Ей очень хотелось окликнуть дочь. «Не обращай внимания», – обычно говорила ее мама. Можно подумать, она следовала своим же собственным советам.
Офис Дины находился в скоплении архитектурных достопримечательностей на Ферд-стрит. По соседству располагались медицинский центр «Седар-Синай», окружной Музей изобразительных искусств и «Бсверли-сентер», высококлассный закрытый торговый центр.
– Просто потрясающе, – сказала однажды Шарлотта. – Здесь мы видим все жизненные составляющие Дины, символы того, как она зарабатывает деньги, куда потом их вкладывает и где тратит. – Медицинский центр – Дина являлась одним из трех его совладельцев – представлял собой здание в стиле хай-тек, из стекла и цветной стали, где размещались четыре главных офиса для врачей. Дина и ее партнер занимали верхний этаж – огромную территорию со световыми люками и мраморными вставками, прекрасно дополнявшими ее последние увлечения в прошедшем году. В данный момент это были индийские корзины и керамическая посуда из Пуэбло.
Ее партнер спокойно относился к постоянно меняющемуся декору. Его бы полностью устроили и абсолютно голые стены. За все то время, что они работали вместе, он ни разу не заговорил об интерьере. Подобный подход сослужил ему прекрасную службу еще двадцать пять лет назад, когда его жена решила отделать стены мрамором, обтянула натуральной кожей сиденья у окна, а дом обшила деревянными панелями. Они с Диной были партнерами уже десять лет, и единственное, к чему он относился скептически, так это специальные сумки на случай землетрясений, которые она поставила в комнате.
Полли поднялась по ступенькам: на каждом уровне стояли голубые мусорные контейнеры с аварийными источниками питания и медные баки, заполненные карманными фонариками и касками. За дверью офиса лежала самодельная емкость, предназначенная для землетрясений, – огромная корзина в форме урны, забитая сухими продуктами питания, бутылками с водой, аккумуляторными батареями и одеялами. Помещение делилось на две зоны ожидания с огромными стеклянными витринами от пола до потолка. На шатких подставках ближайшей витрины стояли четыре корзины, в промежутке между ними она и увидела Дину, идущую к ней навстречу.
– А у тебя тут много всего, – сказала Полли, окидывая комнату взглядом. («Если не можешь сказать ничего хорошего, лучше промолчи», – учила мама.)
– Мне понравилась вон та, зеленоватая, – быстро добавила она, показывая на одну из четырех корзин.
– Я ее люблю, – вздохнула Дина. – Но скорее всего буду искать покупателя на все эти корзины.
Она с нежностью посмотрела на стеклянную витрину и похвалила:
– У тебя глаз-алмаз. Я купила ее за двадцать три тысячи долларов, а сейчас она стоит столько, что семья из пяти человек сможет жить, ни в чем себе не отказывая, в течение года. К сожалению, у меня нет такой большой семьи, поэтому я куплю какую-нибудь очередную ерунду.
– Хорошее всегда приходит к тем, кто ждет, – заметила Полли, поворачиваясь к лестнице.
Они только-только зашли в гараж, как по улице проехал грузовик. Здание слегка дрогнуло, а ворота гаража загрохотали. Дина остановилась, напряглась и задержала дыхание.
– Грузовик, – прошептала Полли. Дина кивнула и пошла вперед.
На дороге почти не было машин, поэтому Полли, казалось, летела по автостраде, смакуя иллюзию свободного уважения. Она любила автострады, гордилась умением хорошо водить машину. Критически относилась к людям, приравнивающим вождение на скоростных шоссе к играм в «Нинтендо» – ускориться, чтобы обогнать слева или справа. Движение на автостраде больше походило на перемещение косяка рыб в реке. Бесполезно вырываться вперед при малейшей возможности, поскольку весь поток сразу же меняет скорость движения.
За те двадцать минут, что они ехали до офиса следователя, Дина успела объяснить свой план. Несколько лет назад она посетила одно мероприятие, спонсируемое лос-анджелесским полицейским управлением. Предполагалось, что оно привлечет студентов-медиков и персонал больниц к работе в полиции. Их представили тюремным врачам, окружным прокурорам, следователям, показали лаборатории, морг, комнаты, где проводились вскрытия.
– Я просто спрошу, планируют ли они провести подобное мероприятие в ближайшее время, а если нет, то сумею ли я помочь организовать его в этом году, – сказала Дина. – Кстати, я ведь могу вести как теорию, так и практику в медицинской школе, чтобы поддержать их.
Окружная больница и сопутствующие здания занимали почти целый холм, возвышающийся в центре города. На холме поменьше, позади медицинского центра, располагалось служебное здание, где и размещался офис окружного следователя. Фронтальное здание было старым, можно даже сказать – древним, как и сама больница: бежевая штукатурка на стенах и крыша, крытая красной черепицей; дикий виноград вокруг входа; бугенвиллея, поднявшаяся по каменной стене и захватившая стоянку для автомобилей. Возле входа Дина и Полли увидели стеклянную дверь, на которой было написано крупными печатными буквами «ДОКУМЕНТЫ ПУБЛИЧНОГО ХАРАКТЕРА», а чуть ниже «Свидетельства о смерти, прошлый год» и «Списки умерших».
– А из нас получились бы неплохие детективы, – улыбнулась Полли. – Все оказалось проще простого.
Имя Джинджер и дата ее смерти в архиве были, а вот свидетельство о смерти хоть и считалось документом публичного характера, находилось в офисе главного следователя.
– Для этого есть масса причин, – вяло объяснил служащий. Из всего сказанного им следовало, что с расспросами лучше пойти к следователю.
– Верно, – одобрила Дина.
С одной стороны от отдела учета находился коридор, ведущий к кабинету следователя. С другой была дверь с надписью «СУВЕНИРНЫЙ МАГАЗИН». Через маленькое окошечко они увидели полки, заваленные различными товарами, а на задней стене магазина висел плакат «СУВЕНИРЫ ИЗ ЛОС-АНДЖЕЛЕССКОГО ОКРУЖНОГО ДЕПАРТАМЕНТА КОРОНЕРОВ [3]3
Коронер – следователь, ведущий дела о насильственной или скоропостижной смерти.
[Закрыть]».
– Сделано со вкусом, – сказала Дина.
– Просто хороший маркетинг, – возразила Полли.
– К следователю в другую сторону!
Приемная оказалась большой мрачной комнатой, заставленной старыми дубовыми тумбами для файлов. Позади длинной стойки тучная женщина в оранжевом спортивном костюме и расшнурованных кроссовках вынимала файлы из картонной коробки.
– Коронер у себя? – спросила Дина, и как только голова женщины дернулась по направлению к дальнему углу, на стул взгромоздился мужчина, рассматривая посетительниц поверх раскрытой папки с документами.
Длинный, изящный, с аккуратно причесанными темно-рыжими волосами. На нем были белые носки и коричневые ботинки, под белым плащом виднелись полосатая рубашка и галстук-бабочка. В одной руке он держал раскрытую папку с документами, а в другой – бутерброд.
– Доктор Вире? – поинтересовалась Дина.
Он подошел ближе, переложил папку с документами в руку с бутербродом и протянул другую:
– Подождите-ка! Доктор Миланская, не так ли?
– Как же вы запомнили? – удивилась Дина. – Я же была здесь три года назад.
– Вы незабываемы, – улыбнулся он. – И, честно говоря, не так уж много женщин появляются здесь полностью одетыми, так что их-то как раз легко запомнить.
У Грэма Вире между двумя передними зубами виднелся небольшой пробел. «Во времена Чосера это считалось признаком страсти и чувственности», – вдруг вспомнила Полли и так разволновалась, словно высказалась вслух.
Его руки пестрели веснушками; может быть, и ноги под белыми носками – тоже. Полли посмотрела вниз, едва слушая объяснения Дины касательно их визита. Вире узнал, что Дина специализируется в области дерматологии и преподает в университете при больнице. Сейчас же он рассказывал ей об одной интересной посмертной процедуре. С ее помощью можно было проанализировать малейшие повреждения кожи, шрамы и таким образом выяснить, где человек жил, как умер и куда попал после смерти.
– Не хотите посмотреть, раз вы все равно здесь? – спросил он Дину.
Через несколько минут Дина отправилась наблюдать за работой патологоанатомов, а Полли последовала за Вире в его офис, находящийся в задней части здания.
– Входите! – Грэм широко распахнул дверь со стеклянными вставками. – Привлекательные женщины в моем кабинете такая же редкость, как и одетые трупы.
– Я не хотела бы отнимать у вас время… – пробормотала она.
– Все нормально. Должна же быть хоть какая-то передышка между трупами.
В его кабинете почти негде было присесть, массивный деревянный стол стоял напротив двери и занимал значительную часть пространства. Здесь находилось огромное количество ящиков и полок, заставленных самыми разными книгами, – например, «Старинные микроскопы и способы измерения», «Трехмерная френология изображения черепа». Слева от Полли на стене висел длинный плакат, надпись на котором гласила «HIC LOCUS EST UBI MORS GAUDET SUCCURREREV1TAE».
– «Место, которое…» Нет, «Этого самое место, где смерть рада помочь жизни». Нет, «живущим», верно? – спросила Полли.
– Верно. То же самое написано на стене в Медицинском университете Нью-Йорка и во многих других местах, где производят вскрытия. Мой старший сын изготовил этот плакат в прошлом году, а домохозяйка помогла его оформить. У младшего сына собственные представления о том, каким должен быть девиз коронера. – Он указал на диплом в черной рамке, где было написано «OBESA CANTAVIT».
– Что это означает? – спросила Полли.
Она взяла руку скелета и начала аккуратно сгибать ему пальцы.
– «Толстушка спела песенку», или, если выражаться литературным языком, «Полная леди спела песню». Я с трудом нашел школу, где бы мои сыновья смогли изучать латынь… Я разведен, – добавил он, наблюдая за Полли. – Моя жена не хотела заботиться ни о наших детях, ни обо мне. «У меня нет никакого желания заниматься домашними делами и прочей ерундой», – говорила она.
– Боюсь, у меня тоже, – вздохнула Полли. – В последнее время у нас с дочерью не очень хорошие отношения.
– Чем вы занимаетесь? Я имею в виду, где работаете? Вы коллега Дины?
– Я финансовый аналитик, личный, не профессионал, – быстро ответила она.
Полли так и не придумала краткое и достаточно благозвучное название своему занятию.
– Я занимаюсь ценными бумагами нашей семьи. Фактически это наши с детьми деньги, на которые мы живем. Можно сказать, финансы. Они также требуют определенного анализа. Но не думаю, что подобная тема очень уж интересна.
– Я бы хотел узнать подробнее.
«Расспрашивай человека о нем и его делах, тогда он всегда будет считать тебя интересной собеседницей», – напоминала ей мама. «Но он же расспрашивает обо мне», – парировала Полли.
– Ну, я читаю годовые отчеты, выпуски акций, документы компании. Изучаю продажи и приобретения, расспрашиваю о вкладах, судебных процессах, зарплатах служащих. Сравниваю данные маркетинга, те, что получаю из самой компании, и информацию со стороны. Нахожу различные статьи, какие-то выдержки. Смотрю, что данная компания продает и насколько охотно потребители скупают товар.
– Но при этом все забывают о сути, правда?
– Стараюсь так не делать. На самом деле спрос снижается независимо оттого, нужен мне товар или нет. Иногда я очень хорошо зарабатываю, а порой не получаю совсем ничего. В любом случае не думаю, что это интересная тема для беседы за ужином.
– Моя сфера деятельности гораздо лучше, – согласился Вире. – Такая чистенькая и сухая. Я одинокий отец двух подростков; наверное, у меня должна быть личная жизнь. Но, думаете, кто-то захочет слушать по вечерам рассказы о вскрытиях? Знаете, даже если какая-нибудь девушка решит пригласить меня в гости, то к концу дня наверняка спустит с лестницы. Что мы будем обсуждать за ужином? Гангрену? И даже моя привязанность к смерти вряд ли поможет.
– Странно, – покачала головой Полли. – В моем случае как раз все наоборот.
– Как так?
– Ну, бедная молодая вдова и все такое – большой популярности у меня никогда не было. Правда, многие старались оказывать мне знаки внимания так, чтобы я ничего не заметила.
– И почему мне так не везет? Лучше бы я тогда убил свою жену, вместо того чтобы развестись с ней.
– Думаю, в случае убийства это не сработает. Полагаю, каждая одинокая девушка мечтает видеть своим спутником врача, в какой бы области он ни специализировался.
– Да, в наше время многих людей совершенно не смущает вид крови. В фильмах ее достаточно. А вот части тела способны распугать кого угодно.
– А зачем вам здесь столько частей тела? – Полли обвела кабинет взглядом.
– Я нахожу это поучительным, – сказал он. – Понимать, что осталось после смерти, а во многих случаях даже явилось ее причиной. Каждый образец рассказывает об истоках трагедии. Например, кусочек угля под стеклянным колпаком – это сегмент легкого курильщика. Фотография позади – поперечный разрез легкого, почти недифференцированная масса. Под следующим колпаком розовый кусочек, похожий на губку, – это часть здорового легкого. Мужчина примерно того же возраста, около сорока, казнен посредством удушения гароттой, как мне кажется. На фотографии позади изображен поперечный разрез его легкого, где можно увидеть вены и фрагменты альвеол.
Он поднял руки ладонями вверх, как бы извиняясь за свои слова.
– Мертвые учат живых не тому, как они умерли, а как надо жить.
Полли сидела очень тихо, желая, чтобы ее собеседник продолжал говорить.
– Многие из нас действительно вдохновенные личности. Коронеры – может быть, даже все патологи – известные упыри. Знаете, некоторые их коллекции ужасов достойны внимания: руки с семью пальцами, рога, выросшие на голове человека, скелеты сиамских близнецов, умерших в младенчестве. Меня никогда не вдохновляли отклонения в развитии, тем более что сама природа не смогла помочь, зато самые обыкновенные вещи способны изумлять. Нормальность – вот настоящее чудо.
Он взял в руки маленькую прямую косточку.
– Это одна из двадцати семи костей кисти. Самый лучший управляемый механизм, когда-либо созданный. – Он показал рукой в сторону стола. – Мне нравятся кисти. А еще глаза, внутренне ухо, гломерулярные мембраны. И прочая ерунда, которая ничем не лучше разговоров об отчетах о наличных запасах.
«Мне нравится этот мужчина», – подумала Полли.
– А теперь, – сказал следователь, сжимая ладони, – зачем все-таки вы пришли ко мне?
– Вы думаете, мы пришли сюда не из-за того мероприятия, которое Дина собралась организовать для студентов-медиков?
– Точно, – улыбнулся он.
– Раз уж так получилось, мы можем узнать, как умер один человек?
– Это не совсем в порядке вещей, но если вы знаете следователя, просто спросите.
– Вы ведь можете и не ответить.
– Конечно, – согласился Вире. – Если захочу увидеть вас снова.
Полли слышала движение стрелок настенных часов, скрежет половиц где-то внизу, скрип задвигаемого ящика с документами. Сначала надо глубоко вдохнуть, а потом выдохнуть.
– Ее звали Джинджер Пасс; возможно. Вирджиния Пасс. Наша подруга. Она умерла в Подерозо-Пайнс две недели назад. При таинственных обстоятельствах. Вы ведь так обычно говорите?
– Я знаком с делом. Позвольте, я достану кое-какие бумаги.
Он нажал кнопку на телефоне для внутренней связи.
– Пэтти!
Ответа не последовало.
– Пэтти! Ла Донна! Есть там кто-нибудь?
– Да, доктор Вире.
– Кто-то может протянуть мне руку помощи? Полли подтолкнула кисть скелета в сторону Грэма, и он засиял от восхищения.
– Простите, не сдержалась.
– Понимаю, – сказал он.
Дверь отворилась, и зашла служащая в расшнурованных кроссовках.
– Пэтти, есть возможность достать документы по Вирджинии Пасс? Дело псе еще расследуют.
Служащая вышла, а они остались ждать в кабинете.
– Ваша подруга получила сильный удар тупым предметом по голове.
Полли почувствовала, как из глаз потекли слезы.
– Почему они это сделали?
– Мы здесь не отвечаем на вопрос «почему?», – мягко поправил он. – Только «как?» и «когда?». Подобную травму можно получить при падении.
Пэтти оказалась довольно подвижной, несмотря на свой вес, хотя и шаркала кроссовками. Она вручила папку Вире, тот быстро пролистал ее и отложил в сторону.
– Причина смерти – травма левой затылочной части головы. Как следствие, открытая рана, внутричерепное кровотечение, огромная гематома… она жила еще почти двенадцать часов, хотя я бы сказал – часов восемь. Когда ее нашли в семь утра, она уже была мертва в течение двух часов. Несчастный случай произошел примерно в восемь – десять вечера. С того момента она большую часть времени провела па открытом воздухе, лежа без движения…
Вире полистал папку.
– Следы борьбы отсутствуют. На теле есть несколько синяков, но их можно объяснить падением на грязную тропку, где ее нашли. Содержимое желудка – честно говоря, не знаю, насколько нам это нужно, – апельсиновый сок, крендели с солью, арахис, белое вино, какая-то мятная субстанция – возможно леденцы, которые придают свежесть дыханию.
«После смерти даже содержимое желудка нельзя оставить втайне, – подумала Полли. – Может, проститутки работают на пустой желудок, как, например, борцы перед серьезным состязанием?»
– Также имел место половой контакт. На коже присутствуют небольшие потертости от ковра, прилипшие ворсинки коврового покрытия. В общем, ничего необычного. По крайней мере, один партнер вел себя грубовато… оральный контакт…
– По крайней мере, один?
– Да. – Вире посмотрел на Полли. – Мы выявили два различных образца семенной жидкости. Ни один образец ДНК не совпал с третьим образцом. Мы также обнаружили слюну на теле жертвы… вашей подруги.
– Жертва.
– Боюсь, что так. Подобные происшествия относят либо к несчастным случаям, либо к убийствам.
– Вы же говорили, что смерть может быть связана с обычным падением.
– Я все еще не отрицаю такой вероятности. – Вире кивнул и медленно произнес: – Знаете, я ведь не коп, Полли. Кстати, можно называть вас Полли? Мы просто определяем и описываем смерть и готовимся свидетельствовать…
Он смутился и откинулся на спинку стула. Она ждала.
– Трусики вашей подруги были надеты наизнанку.
Полли прекрасно слышала его слова, но при этом ничего не поняла. Так бывает, когда идиому переводят литературным языком – получается бессмыслица. Затем внезапно осознала смысл сказанного и подумала о Джинджер. Светлые волосы, бежевый костюм отАрмани, испачканные грязью и ворсинками с ковра. Кто-то надел ей белье наизнанку. Она, должно быть, ощущала начало нового дня, восход солнца даже через закрытые веки, больше не надеясь на спасение, чувствуя только неясную тоску по теплу и свету.
– С вами все в порядке? – спросил Грэм Вире, вставая из-за стола.
– Она была очень хорошим человеком, – сказала Полли. – Чем бы Джинджер ни занималась, несправедливо, что она встретила свой конец в одиночестве.
Слезы градом полились по ее лицу.
– Я тоже так считаю. – Грэм подошел к ее стулу. Потом откуда-то появилась рука с носовым платком. Полли уже забыла, какие большие и мягкие носовые платки бывают у мужчин.
– Со мной все нормально, – заверила она, поднимаясь. – Спасибо вам. Думаю, мне надо разыскать Дину.
И на дрожащих ногах медленно побрела к двери. На пути к дому Полли и Дина сначала говорили о Джинджер, потом ехали молча. Но, не желая прощаться, обсудили следователя и предположили, что тот вскоре позвонит Дине узнать телефон Полли. Как им показалось, Вире не решился взять номер, когда она уходила. Тем более учитывая состояние, в котором находилась посетительница.
– В случае чего я дам ему твой номер, хорошо? – спросила Дина.
– Конечно, – ответила Полли.
«Цыплят по осени считают», – говорила мама.
