Текст книги "Игровая площадка для грешников (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Валенти

Соавторы: Кэролайн Пекхам
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 41 страниц)

Я замахнулась для удара локтем в живот, но прежде чем я успела нанести удар, он отпустил меня, отступив назад, чтобы я могла выпрямиться и повернуться, свирепо глядя на него. Он оставил мое чертово платье расстегнутым, но в тот момент я больше беспокоилась о том, чтобы разбить его гребаное лицо, чем о том, чтобы застегнуть молнию.

– Что, блядь, это было? – Потребовала я ответа, подходя к нему, где он просто бесстрастно оглядел меня, как будто ему было все равно, ударю я его или нет. Или, может быть, этого он и хотел от меня.

– Я пытаюсь в тебе разобраться, – ответил он, как будто это что-то значило, и я рискнула ударить его.

Он либо не ожидал этого, либо позволил мне нанести удар, потому что даже не вздрогнул, когда костяшки моих пальцев врезались ему в челюсть, и он вообще пошевелился только потому, что я ударила его чертовски сильно.

Рик медленно приходил в себя, и, ухмыляясь, сделал шаг ближе ко мне, так что мне пришлось отступить, прижавшись задницей к стойке бара, прежде чем он повернулся и сплюнул кровь изо рта, а затем снова пригвоздил меня своим темным взглядом.

– Чего ты хочешь? – Выдавила я, заставляя себя не ударить его снова, потому что костяшки моих пальцев еще болели от удара по его лицу.

– Сразу к делу, как я вижу.

– В отличие от тебя, очевидно. Что случилось, Рик? Раньше я всегда могла рассчитывать на то, что ты скажешь мне все прямо. Или это тоже была чушь?

Он улыбнулся мне, но в его улыбке не было ни доброты, ни нежности к воспоминаниям о той жизни, которую мы когда-то прожили вместе. Что-то случилось с ним за то время, пока меня не было. В его темных глазах больше не было того мальчика, которого я когда-то знала. А мужчина, занявший его место, стал таким же холодным и черствым, как и все худшие люди, которых я когда-либо знала.

– Я хочу того же, чего хочет Фокс, – сказал он, придвинувшись вплотную, чтобы провести костяшками пальцев по моему лицу, и татуировки там, казалось, пропитали мою кожу жаром, который я не хотела ощущать. – Но не думай, что я влюблен в тебя, красавица. Я хочу, чтобы ты потела и тяжело дышала подо мной. Я хочу, чтобы ты была сломлена, умоляла и плакала, потому что ты хочешь этого так сильно, что ненавидишь себя за это. Я хочу взять тебя, использовать и погубить, а потом положить к его ногам и рассмеяться ему в лицо, когда сделаю это.

– Удачи тебе с этим, – усмехнулась я, отбрасывая его руку от своего лица. – Потому что я хочу тебя не больше, чем Фокса. Никогда не хотела. Так что держи свое правое запястье в тонусе, потому что у меня такое чувство, что твоей руке придется поработать больше, чем мне.

Руки Маверика внезапно схватили меня за талию, и он поднял меня, усадив обратно на барную стойку, сбив стаканы, а люди бросились убираться с нашего пути. Он раздвинул мои колени и встал между моих бедер, нависая надо мной, а я откинулась назад, но его грудь все равно прижалась к моей, и его насыщенный мужской аромат окутал меня, когда он вошел прямо в мое личное пространство.

Я уперлась руками в его грудь, пытаясь оттолкнуть его, зарычав от злости, но он просто поймал мои запястья и крепко сжал их пальцами так, что на них появились синяки, и прижал к себе, обездвижив меня.

– Кажется, у тебя сложилось впечатление, что я жду разрешения, – прорычал он, и его губы коснулись моих, когда я уставилась на него широко раскрытыми глазами. Он не был тем мальчиком, которого я знала раньше. Он был монстром во плоти мужчины. Тем, кто получал удовольствие от боли других. Тем, от какого я поклялась держаться подальше после того, как очнулась в той гребаной могиле.

– Убери от меня свои гребаные руки, Рик.

Маверик усмехнулся, наклоняясь вперед и захватывая мою нижнюю губу зубами, прежде чем прикусить ее достаточно сильно, чтобы пошла кровь. – Заставь меня, – прорычал он, крепче сжимая мои запястья, пока я не вскрикнула, а затем внезапно он исчез.

Он оттолкнулся от меня, повернулся и исчез в толпе, оставив меня сидеть на барной стойке, задыхаясь и истекая кровью, и гадать, что, черт возьми, с ним случилось. Потому что я не знала этого человека. Ни капельки.

Но этого было недостаточно. Он должен был ответить на мои вопросы. Он был единственным из них, кто последовал за мной, даже попытался пойти против воли Лютера, и пошел за мной так, как мне когда-то было нужно, чтобы сделали все они.

Я слизнула кровь с губы, почувствовав отпечаток его зубов на своей плоти, и потянулась за спину, чтобы снова застегнуть молнию, прежде чем использовать свое положение на стойке бара, чтобы понаблюдать за Мавериком, пока он удалялся сквозь толпу.

Он пошел не тем путем, которым мы вошли, а направился к двери на дальней стороне широкого открытого пространства, где группа устрашающего вида личностей с татуировками «Проклятых», отчетливо видимыми на их коже, сгруппировалась вокруг него и последовали за ним.

Вероятно, это была ужасная идея идти за ним, но, несмотря на то, что я слышала, несмотря на то, что я видела, или даже несмотря на то, что я только что почувствовала грубость его прикосновений, этот человек когда-то владел частичкой моей души. И я намеревалась выяснить, заслуживал ли он вообще когда-нибудь ее.

Я опустилась на ноги и заметила, как Белла, спотыкаясь, направляется к выходу, а Лайла наполовину тащит ее на себе. Я протиснулась между толпой к ним, но мой взгляд наполовину был прикован к выходу, через который ушел Маверик, пока я добиралась до них.

– Это будет не вечеринка, если Белла не вырвет свои легкие, я права? – Лайла пошутила, когда я бросила на раскачивающуюся рыжую обеспокоенный взгляд.

– Ты с ней справишься? Я только что встретила парня, которого когда-то знала, и…

– Ни слова больше, сучка, – сказала Лайла с порочной усмешкой. – Лови удачу за яйца. Я скажу остальным, что ты сама найдешь дорогу домой сегодня ночью – или завтра, если у него хватит сил.

Я выдавила из себя смешок, решив, что это было самое простое, во что она могла поверить, а затем оставила ее и Беллу просить бутылку воды у персонала бара, а сама отправилась вслед за Мавериком.

Я без проблем добралась до маленькой двери и толкнула ее, прищурившись, когда оказалась в ярко освещенном белом коридоре с металлической лестницей и табличками, сообщающими мне, что здесь есть выход на улицу наверху.

Не было слышно никаких звуков, указывающих на то, что поблизости кто-то есть, поэтому я взбежала по лестнице так быстро, как только позволяли мои высокие каблуки, поднимаясь все выше и выше, пока не достигла выхода на улицу.

Я толкнула толстый засов, открывавший дверь, и столкнулась лицом к лицу с парнем и девушкой, которые, похоже, были не слишком рады меня видеть.

– Какого хрена ты используешь частный вход? – девушка усмехнулась мне, когда дверь с громким щелчком захлопнулась.

– Не обращайте на меня внимания, мне просто нужно найти…

Она ни с того ни с сего нанесла мне удар, и я едва успела отпрянуть, как он скользнул мимо моей челюсти.

Я выругалась, заметив татуировку «Проклятых» в виде мрачного жнеца на ее шее, когда она снова набросилась на меня, и она схватила меня за руки, прижимая меня спиной к кирпичной стене здания с такой силой, что мой затылок ударился об нее, а череп пронзила боль.

– Держи ее, Оникс, – сказал парень из-за ее спины, вытаскивая складной нож из кармана и надвигаясь на меня со злобным выражением лица. – Я преподам ей урок о том, кто управляет этим городом, чтобы она больше не совершала подобной ошибки.

Девушка злобно ухмыльнулась, усиливая давление на меня, словно думала, что я буду просто стоять и позволять ей прижимать меня к стене, пока этот ублюдок будет меня резать.

Но я играла в эти игры достаточно долго, чтобы знать, что покладистость никогда никому не приносила пользы, и я была не из тех, кто готов терпеть их дерьмо.

Я позволила ему приблизиться, и в тот момент, когда он поднес нож достаточно близко к нам, я с яростным рычанием бросилась вперед, оттолкнув девушку назад так, что лезвие в конечном итоге рассекло ее предплечье, вместо того чтобы встретиться с моей плотью, и она взвыла от боли и ярости, снова бросаясь на меня.

Я получила удар в щеку и нанесла ответный удар прямо ей в живот как раз в тот момент, когда она схватила меня за волосы.

Она снова развернула меня к стене, и я врезалась в нее, поранив руку, прежде чем наступить ей на ногу своими здоровенными каблуками.

Девушка отпустила меня, затем нанесла еще один удар, когда парень отступил на шаг с ножом в руке, явно ожидая, что она снова выведет меня из строя. Но когда он двинулся, свет из дальнего конца переулка упал на пистолет, который он засунул за пояс джинс, давая мне понять, что они могут сделать гораздо больше, чем просто порезать меня, если возьмут верх.

Я нанесла удар ниже пояса, ударив девушку по груди таким движением, которое заставило бы Зеленого Рейнджера неодобрительно покачать головой, прежде чем воспользоваться тем, что она отшатнулась, и броситься на нее.

Мое плечо ударило ее в грудь, когда я навалилась на нее всем своим весом, заставляя ее потерять равновесие и упасть спиной на парня. Он выронил нож, пытаясь поймать ее, а затем быстро оттолкнул ее от себя и бросился за ним, явно думая, что я тоже попытаюсь сделать это.

Но в тот момент, когда он наклонился, чтобы поднять его, я выхватила пистолет у него сзади из штанов, сняла с предохранителя и отступила на несколько шагов, удерживая их обоих на мушке.

– Ключи, – потребовала я с низким рычанием, игнорируя влажную струйку крови, которая, как я чувствовала, стекала с линии роста волос на висок.

– Что? – выплюнул этот засранец, как будто не понимал простого английского.

– Полагаю, ты вы пешком сюда пришли, ублюдок, а мне нужна машина, – прорычала я. – Так что поторапливайся.

Его пристальный взгляд скользнул по мне, и он медленно опустил руки, ухмыляясь, когда сделал шаг ко мне. – Ты не выстрелишь в меня, – сказал он со всей уверенностью какого-то большого гангстера, который верил, что он бессмертен. – Ты выглядишь как какая-то радужная принцесса, у тебя явно не хватит смелости, чтобы…

Я опустила пистолет и выстрелила ему в бедро.

Парень упал на землю, крича от боли, а девушка уставилась на меня с так сердито, что мне показалось, будто она пытается обделаться.

– Ты заплатишь за то, что перешла дорогу «Проклятым», – прошипела она, словно я должна была испугаться. Но я уже была мертва и чувствовала лишь холодное, пустое ничто.

Наконец-то появился последний из моих парней, и наше воссоединение, возможно, было самым горьким из всех.

– Ключи, сука, – потребовала я. – Или следующая пуля войдет тебе между глаз.

Собиралась ли я убить ее за то, что она была королевской хуесоской? Вероятно, нет. Но стала бы я стрелять в нее, чтобы помешать ей преследовать меня? Да. Я была готова к этому.

Парень на земле рыдал, задыхался и молился богу, который не помог бы ему, даже если бы слушал. Божествам было наплевать на таких подонков, как мы. Если они вообще существовали, то приберегали свое милосердие для людей, гораздо более достойных его, чем мы.

Девушка неохотно вытащила связку ключей из заднего кармана и бросила их мне.

– Может, скажешь, где припарковалась? Или я опять подстрелю твоего приятеля? – Спросила я, не делая попытки забрать их.

– Примерно в квартале отсюда, – она дернула подбородком вправо. – Черная «Honda».

– Спасибо тебе, дорогуша, – передразнила я, наклоняясь, чтобы забрать ключи.

Как я и ожидала, она бросилась на меня, словно всерьез верила, что я настолько глупа, чтобы отвести от нее взгляд, и я выстрелила, попав ей прямо в бедро.

Вместо того, чтобы кричать, как ее приятель, девушка просто изрыгала проклятия в мой адрес, пока я поднимала ключи, обзывая меня всеми именами, какие только могла придумать, при этом кляня меня обещаниями смерти, которые я игнорировала. В конце концов, Мрачный Жнец уже однажды приходил за мной. И оказалось, что даже этому чуваку я не нужна. Никогда еще отказ не был так приятен.

Я отвернулась от истекающих кровью, ругающихся, плачущих ублюдков и замерла, обнаружив мужчину, наблюдающего за мной с сиденья матово-черного мотоцикла.

Маверик не сказал ни слова, но уголок его рта приподнялся в опасной ухмылке, а темные глаза загорелись каким-то решением, которое заставило мое и без того бешено колотящееся сердце учащенно забиться.

Он поднял свой собственный пистолет, и мое сердце замерло, потому что по какой-то неизвестной причине я не подняла свой. Может быть, это было потому, что в глубине души я знала, что его убийство уничтожит все оставшиеся фрагменты той девушки, которой я когда-то была. Или, может быть, это было потому, что смерть от его рук звучала как самое сладкое предложение забвения, которое мне когда-либо поступало.

Раздались два выстрела, их звук эхом отозвался прямо в моем теле, и мои глаза автоматически закрылись, в ожидании боли от пуль, пронзающих меня. Но вместо этого воцарилась тяжелая тишина, за которой последовал рев мотоцикла. И к тому времени, когда я снова разлепила веки, я обнаружила, что стою одна в переулке с двумя трупами и запахом выхлопа мотоцикла Маверика, отравляющего воздух.

Я жил между двумя вечными серыми полями с черным небом над головой. Меня больше ничто не удивляло. Я давным-давно научился ожидать неожиданного. И когда жизнь преподносит тебе лимоны, тебе лучше не надрывать задницу, готовя лимонад. Тебе нужно было выдавить кислоту в глаза своим врагам и выпотрошить их, пока они были ослеплены.

Роуг, снова появившаяся в моей жизни, стала неожиданностью. Но я не побежал к ней, как тряпка, которой я был десять лет назад. Вместо этого я разглядывал ее, как чашу с ядом, оставленную на моем крыльце. Меня давно мучила жажда, так что пришлось сделать глоток.

Похоже, она была из тех ядов, которые заставляют желать большего, и по мере того, как я углублялся на территорию «Проклятых», мой язык ощущался во рту как сухой комок золы.

Она была девушкой Фокса. Конечно, он заявил на нее права в ту же секунду, как она вернулась в город, словно семя, надеющееся прорасти в грязи наших жизней. Она, как и раньше, проникла ему под кожу, и теперь она принадлежала ему. Но ненадолго. Девчонка уже созрела для выбора. И если в ближайшее время она не постучит в мою дверь, чтобы попробовать мой член, то я сам возьму ее. В конце концов, это было око за око. Ты трахнул мою жизнь, а я трахну твою девушку, брат.

Я не хотел от нее ничего большего. Мои дни были наполнены единственным стремлением – стереть с лица земли всех до единого Арлекинов, и тогда я бы пошел в объятия смерти с улыбкой на лице, исполнив свое предназначение. Небытие за пределами этой жизни гостеприимно звало меня. И единственная причина, по которой я до сих пор не попытался поймать пулю в лоб, заключалась в том, что Арлекины все еще дышали. И будь я проклят, если умру прежде, чем увижу, как они все падут.

Мне было любопытно узнать, передала ли уже свою душу Роуг Истон их команде, но я видел дьявола в ее глазах, смотрящего прямо на меня, и я знал, что это значит. Она все еще была потерянной девочкой, изгнанной даже из Неверленда. И Фокс мог сколько угодно предъявлять на нее права, но было совершенно ясно, что она никогда и никому не будет принадлежать. Впрочем, это было неважно. Фокс был упрямым мудаком, и если он убедил себя в том, что она принадлежит ему, то боль все равно будет такой же, когда я оставлю ее уничтоженной у его порога.

Когда я вышел из тюрьмы, я поклялся, что никогда не позволю этому ублюдку быть довольным своей жизнью. И единственное, что позволяло мне спать по ночам, – это осознание, что он не был доволен. Мой так называемый брат жил в долг. Время, одолженное ему Лютером, который подарил ему мир, его команду, все, что ему было нужно, чтобы окружить себя армией никчемных людей, готовых умереть за него. Но каждый уничтоженный мною ублюдок приближал меня к нему еще на шаг. И я надеялся, что Лютер будет там, когда свет погаснет в глазах его драгоценного мальчика. Так же, как и у дорогого папочки.

При мысли о них я плюнул через плечо, повернул байк на Фишхук-Стрит и помчался к причалу. Судно было готово к отплытию, и я въехал по трапу на борт катамарана, где уже ждали мои люди.

– Поехали! – Крикнул я, припарковываясь, перекинул ногу через мотоцикл и направился к носовой части судна, наблюдая, как лунный свет отражается в волнах.

Это было пятнадцатиминутное путешествие, и вскоре я уже въехал на своем байке на «Остров Мертвецов», мчась по извилистой дороге, ведущей к жилому кварталу. Охранники впустили меня, и я направился к главному входу, припарковав свой байк рядом с несколькими грузовиками, которые мы держали здесь.

Я направился в огромный заброшенный отель, в котором жил. Слово «дом» не имело для меня никакого значения, но именно здесь я жил, пока не попаду в объятия смерти. И в последнее время я чувствовал, что приближаюсь к этому неизбежному дню. Но от этого у меня по спине пробежал холодок возбуждения, потому что если моя смерть была близка, то близка и смерть Фокса и Лютера Арлекина.

Я поднялся по лестнице в апартаменты, который занимал на верхнем этаже, и воздух был прохладным, когда я вошел в огромную комнату и снял рубашку. Пройдя по кафельному полу, я вошел в просторную ванную комнату с серебристыми кранами и душевой кабиной. Я встал перед туалетным столиком и достал из ящика складной нож, зажигалку и флакон с антисептиком. Я провел пламенем зажигалки по лезвию, разглядывая метки подсчета, сделанные чернилами на левой стороне груди, и сделал два тонких надреза рядом с ними. Из неглубоких порезов сочилась кровь, и я смочил ватный диск антисептиком и очистил раны, а затем взял бутылочку чернил для татуировок с раковины. Другим ватным диском я нанес чернила на порезы, навсегда отмечая их на своем теле. Большинство этих порезов символизировали Арлекинов, но иногда не тот мудак переходил мне дорогу и тоже оказывался здесь, среди них. Сегодня двое моих людей заслужили свое место на моем теле. Роуг сделала половину работы, а я сделал остальное. Вид тех отметин, которые они оставили на ней, пробудил мою кровожадность, а я всегда подкармливал этого голодного дьявола. Если она думала, что это значит нечто большее, то тем хуже для неё.

Возможно, когда-то я и был одержим этой девушкой, но одержимость была отвратительным другом. И я отрубил ему голову много лет назад, когда сидел в тюрьме.

Колония для несовершеннолетних была терпимой, но тюрьма – невыносимой. По крайней мере до тех пор, пока я не научился отстраняться и не ощущать ничего, кроме пустоты в груди. Но это далось мне не без жертв. Эта пустота во мне становилась все глубже, поглощая все хорошее, пока не осталось ничего, кроме тьмы и гнили. Мои моральные принципы всегда были скудными, но теперь их вообще не существовало. Забавно, как быстро любовь превращается в ненависть. Мой приемный брат избавился от меня, как от гниющего фрукта, но вместо того, чтобы исчезнуть, как он надеялся, я гноился и гноился в темноте.

Я вытер излишки чернил с ран и, вернувшись в свою комнату, обнаружил Мию, завернувшуюся в мои простыни, ее обнаженное тело было разрисовано татуировками, а короткие темные волосы разметались по подушкам.

Я раздраженно зарычал, подходя к ней и хватая ее за волосы, чтобы разбудить. Она ахнула, когда я откинул ее голову назад, чтобы она посмотрела на меня, и на моих губах появилась усмешка, которая заставила ее горло сжаться от страха.

– Ты не будешь спать в моей постели, пока я тебе не скажу. Убирайся, блядь, обратно в свою комнату.

Она захныкала, когда я потянул ее за волосы сильнее, но ей это понравилось, потому что ее глаза заблестели от боли. Я рывком поднял ее на ноги, и она переместилась в клетку мышц, созданную моим телом, прижимая свои большие сиськи к моей груди.

– Ты собираешься преподать мне урок, Маверик? – спросила она, опустив длинные темные ресницы, обрамляющие глаза.

У нее на внутренней стороне губы было вытатуировано мое имя, и я наклонился, чтобы вонзить в него зубы, забавляясь тем, что она так боготворит меня. Если я и был богом, то только темным. Тем, кто вселял страх в сердца монстров и ел девственниц на завтрак.

Была только одна девушка, которую я был в настроении трахнуть с тех пор, как увидел ее в «Подземелье», но Миа была достойной заменой. Я толкнул ее на кровать, перевернул и шлепнул по голой заднице, так что она закричала, требуя большего. Я схватил ее сзади за шею, заставляя опуститься на простыни, наклонился над ней и заговорил ей на ухо.

– Если я еще раз найду тебя здесь без моего разрешения, я убью тебя. Не испытывай меня, блядь, – прорычал я, и она задрожала, нетерпеливо прижимаясь задницей к моему члену.

Я вытащил свой член, проводя рукой вверх и вниз по татуированной длине, и видение радужных волос, зажатых в моем кулаке, сделало меня еще тверже. Я надел презерватив и трахал Мию в задницу, пока она не начала кричать и молить о пощаде, планируя не доводить ее до оргазма, но ей это слишком нравилось. Боль была для нее удовольствием. И меня это устраивало. Потому что причинять ее – было моей гребаной сильной стороной.

Я позволил ей остаться, когда закончил, в основном потому, что девушка была мне полезна, и если бы я прогнал ее навсегда, то навредил бы самому себе. Она была падчерицей Кайзера Роузвуда, человека, живущего в наглухо запертом поместье, в которое я хотел попасть. Первая проблема заключалась в том, что поместье находилось на территории «Арлекинов», поэтому я не мог просто взять и нагрянуть туда, даже если бы привел с собой целую армию своих людей. Нужно было действовать более тонко. Если я войду в этот дом, то уйду только с содержимым склепа. Я не мог провалить работу и рисковать тем, что Кайзер узнает о ценности этого места. Оно было слишком драгоценным. Ведь то, что там лежало, могло уничтожить «Арлекинов». И помочь мне отомстить раз и навсегда, даже если это приведет меня к гибели вместе с ними.

Мия уснула рядом со мной, и я повернулся к ней спиной, закрыв глаза в попытке уснуть. Но это никогда не было так просто. Ночи были тем местом, где жили мои демоны. И все, что ждало меня в темноте, – это встреча с ними с глазу на глаз.

– Я сломаю тебя и сделаю из тебя настоящего мужчину, – прошептал офицер Уайт мне на ухо.

Я был в траншее, или так они это называли. Это был уровень технического обслуживания в тюрьме, где не было камер. Место, где не было никаких законов, ничего, кроме меня и четырех животных в темноте.

– Ты уверен, что хочешь связываться с парнем Лютера Арлекина? – Рид усмехнулся.

– Я не его сын, – выпалил я.

– Видишь, я же тебе говорил, – сказал Уайт.

– Так вот почему ты никогда не отвечаете на его звонки, и никогда не видишься с ним, когда он приходит на встречу? – Спросил офицер Хьюз. – Что случилось, что заставило тебя возненавидеть большого человека, малыш?

– Вы что, его гребаные комнатные собаченки? – Я зарычал.

Они все рассмеялись. Все четверо. Я думал, что другие заключенные плохие, я боялся того, что меня ожидало, когда охранники не смотрели. Мне даже в голову не приходило бояться того, что может случиться, когда они обратят на тебя внимание.

Один из них плюнул на землю рядом с тем местом, где я стоял на коленях, и я вздрогнул. Я ненавидел себя за то, что вздрогнул. Больше я так не сделаю.

– Да, я такой же Арлекин, как твой отец, – прорычал Бойд, и остальные снова рассмеялись. Это всегда был холодный звук, в нем не было ни капли юмора, только жестокость. Они подначивали друг друга, пока это не превращалось в игру. И в последнее время я был их любимой игрушкой.

– Он не мой отец, – прорычал я, дергая за наручники, сковывающие мои руки за спиной.

Уайт ударил меня ногой в челюсть, и боль пронзила мой рот, после чего я почувствовал вкус крови. Ярость, ненависть и страх прожгли дыру в моей груди, и я проклинал их, провоцируя сам, потому что знал, что они в любом случае не остановятся, пока не получат свой фунт плоти.

– Держи его, – скомандовал Уайт, приглаживая свои блестящие светлые волосы, которые слишком сильно напомнили мне о Лютере и моем брате. Он вытащил ремень из петель и намотал его на кулак. – Давай посмотрим, сколько времени потребуется, чтобы порвать кожу.

Я с ворчанием потянулся к тумбочке, пытаясь отогнать вспышки воспоминаний, которые пронзали мою голову, как нож. И достал револьвер, лежавший в ящике, затем выскользнул из кровати, направляясь на балкон, где теплый ночной воздух обволакивал мою плоть, словно его притягивал холод внутри меня.

Я высыпал патроны себе в руку, вложив только одну пулю обратно в револьвер, крутанул барабан и зарядил его резким движением запястья. Затем я сделал долгий и прерывистый вдох, прежде чем приставить дуло к виску. Металл был обжигающе холодным, как сама смерть.

Мое сердцебиение не участилось, дыхание было ровным, пока я смотрел через воду в направлении территории «Арлекинов». Моего старого дома. Моих врагов.

Я нажал на курок со слепой уверенностью, и щелчок подтвердил все, что я уже знал. Как это происходило каждую ночь. Шансы всегда были одинаковыми. Шесть патронников, одна пуля. Я делал это каждую ночь с тех пор, как вышел из тюрьмы. И смерть еще не забрала меня. Так что я знал с непоколебимой уверенностью, что жизнь будет течь в моих венах до тех пор, пока я не вырву всех «Арлекинов» из этого мира. Смерть была моим единственным другом. И она дала мне еще один день. Еще один шанс пустить им кровь. И они будут истекать кровью.