Текст книги "Повесть об Остролистном холме"

Автор книги: Сюзан Алберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Да, это именно он, и никто другой, – отозвалась Беатрикс, направив Уинстона на дорогу к ферме. – Леди Лонгфорд говорила, что ожидает его прибытия. – Лицо ее приняло грустное выражение. – Вот уж не думаю, что подобный господин окажется к месту в деревенской школе. Хотелось бы знать, где его встретила леди Лонгфорд и почему она решила, что такой человек превзойдет мисс Нэш на этом посту.

– В том то и дело, Беатрикс, – сказала Сара, – в том то и дело, что ее светлость отродясь не видела этого типа! – И она рассказала все, что услышала от миссис Бивер: о незавидной обстановке в Тидмарш-Мэноре, о том, что леди Лонгфорд серьезно больна, что-то такое с желудком, а всем в доме управляет мисс Мартин, которая отличается безмерной скупостью и экономит на прислуге.

– Звучит очень мрачно, – сказала Беатрикс, покачав головой. – Слуги, впрочем, сумеют за себя постоять, а вот Кэролайн нуждается в сочувствии, раз ее родная бабушка больна, а власть в поместье принадлежит этой компаньонке.

– Что собой представляет девочка? – спросила Сара.

– Характер сильный, уверена в себе. По-моему, она не пропадет, несмотря ни на что, хотя будет жаль, если ее отошлют учиться куда-то далеко.

Сара удивилась.

– Уж не думаете ли вы, что ей лучше учиться дома, с гувернанткой?

– Вовсе нет, – ответила Беатрикс, вспомнив свой печальный опыт домашнего обучения с гувернантками. – Но почему бы ей не пойти в деревенскую школу, особенно если учительницей там останется мисс Нэш? – Она тяжело вздохнула. – Хотя, надо признать, у меня в последнем нет уверенности.

Через несколько минут повозка подъехала к ферме на Остролистном холме. Беатрикс не предполагала, что кого-нибудь здесь встретит, а потому была весьма удивлена, когда увидела у ворот запряженную в зеленую телегу старую черную лошадь с белой звездочкой на лбу. Темноволосый мужчина с суровым лицом, в холщовых штанах, серой шерстяной рубахе с закатанными рукавами и шерстяном картузе, укладывал в телегу грабли и серп – вилы, несколько кадушек и корзин там уже лежали. Увидев двух подъехавших женщин, он удивился не меньше, чем они.

– Доброе утро, – сказала Беатрикс, вылезая из повозки. – Я мисс Поттер из Фермы-На-Холме, это моя подруга мисс Барвик, а вы…

– Айзек Чанс, – подсказал Плут, спрыгивая на землю. – Не доверяйте ему, мисс Поттер. Он два месяца назад привел лошадь в кузню мистера Крука, подковать, и недоплатил два пенни.

– Доброе утро, сударыни. – Он тронул картуз. – Айзек Чанс. У меня ферма чуть выше, ее зовут Старой фермой. – Тут он махнул рукой в сторону своей телеги и сказал как бы в свое оправдание: – Я слышал про несчастье с Беном, бедняга Бен, что тут говорить, ну и решил увезти свой инструмент, пока дочка его не приехала да не прибрала. Я ему все это еще прошлой зимой одолжил, когда амбар у него сгорел.

– Чушь! – тявкнул Плут.

– Чушь, говоришь? – рявкнул в ответ крупный темно-красный пес, выползая из-под телеги и обнажая клыки, отчего Плуту стало не по себе. – Кто это здесь вякает, хотел бы я знать?

– Да неужто это старина Перец, – сказал Плут, дружески вильнув хвостом. – Когда ж мы с тобой в последний раз виделись? Не на утиной ли охоте? Я уж думал, тебя давно отправили на покой, дремлешь себе у доброй кучи костей, ах ты старый чертяка! – По мнению Плута, Перец особым умом не блистал, но в бою умел себя показать, дрался отчаянно и бесстрашно. Жизнь, правда, была у него незавидная: Чанса не назовешь добрым хозяином, и Перец большую часть времени проводил в амбаре, прикованный цепью к железному кольцу.

Перец приблизился и потянул воздух.

– А, это ты, Плут. Прости, я что-то стал неважно видеть. Каким ветром тебя занесло так далеко от деревни?

– Да мы тут овец ищем, – сказал Плут небрежным тоном. – Двух хердуиков с тремя ягнятами. Ты случайно не знаешь, где они?

Перец с искренним удивлением поднял брови.

– Я? Да откуда я могу…

– А ну кончай тявкать! – крикнул Чанс. – Заткни пасть и марш под телегу. – Перец съежился и заполз за тележное колесо, а Чанс снял свой картуз и вытер потный лоб. – Без инструмента нам никак нельзя, какая ж работа без инструмента. Хотя, по правде, старина Бен не особо себя работой утруждал. – Он усмехнулся, обнажив сломанный передний зуб. – Не скажу, что ленился, нет. Он другими делами любил заниматься.

– Вот как, – спокойно сказала Беатрикс, решив, что теперь, когда Бен Хорнби уже мертв, никто не сможет оспорить притязания Чанса на эти вилы и грабли. Она нахмурила брови. Мистер Дженнингс говорил, что Чанс хотел было купить ферму на Остролистном холме, но ему было сказано, что она останется за Беном до тех пор, пока тот сам от нее не откажется. Уж не явился ли сюда Чанс, чтобы наложить лапы кое на какие вещи Хорнби? С другой стороны, возможно, он не лжет и инструменты действительно принадлежат ему.

Не обращая внимания на Сару, Чанс небрежно оперся о телегу и продолжал смотреть на Беатрикс.

– Я тут намедни в деревне был да возле Фермы-На-Холме остановился, глянул. Стройка там у вас с Дженнингсом – дай Боже! И амбар, и свинарник, и дом… В пабе-то говорят, вы и поле за дорогой на Кендал купили. – Глаза Чанса заблестели. – Не иначе чертову уйму денег выложили.

Оставив без ответа это замечание Чанса, Беатрикс обмотала вожжи вокруг стойки ворот и закрепила их с особой тщательностью. Уинстон был спокойным и надежным коньком, но пони обычно пугливы, и она не хотела, чтобы при раскате грома он высвободился и убежал домой, бросив ее и Сару на Остролистном холме. Глядя на Чанса, она не могла отделаться от мысли, что человек этот чем-то ей неприятен – то ли недовольно поджатые губы и подозрительный прищур вызывали эту неприязнь, то ли дело было в хорошо различимых рубцах от плети на крупе его лошади. Никакого желания обсуждать с ним свои дела Беатрикс не испытывала, и присутствие Сары Барвик при этой встрече было как нельзя более кстати. Нет, она его, разумеется, не боялась, но все же…

– Я так понимаю, беднягу Бена нашли вы с Дженнингсом, – продолжал Чанс довольно бесцеремонно. – И как его угораздило свалиться с этой кручи, ума не приложу. А вы-то что думаете?

– Не имею ни малейшего понятия, – сказала Беатрикс и повернулась к Саре. – Что ж, мисс Барвик, мы готовы?

– Безусловно, – ответила Сара, протянув Беатрикс ее шляпку и энергичным жестом прихлопнув свою.

Чанс тем временем запустил руку в карман штанов и вытащил изрядно потертую жестяную коробку. Затем извлек из кармана рубахи пачку папиросной бумаги. Взяв из коробки щепоть черного табака, он привычными движениями принялся сворачивать сигарету. Наконец, лизнув край бумаги, он завершил работу, сунул сигарету в рот и прикурил от спички, которую зажег, чиркнув ею о подошву сапога.

– Небось, овец своих искали, когда Бена-то нашли? Слух был, вы у него хердуиков купили. – Он швырнул спичку на землю и затянулся сигаретой, ожидая ответа. Не дождавшись, добавил несколько заискивающе: – У меня, мисс, овечки не хуже. Коли не найдете тех, что вам Бен продал, на моих гляньте.

– Вот жулик! – протявкал Плут, подпрыгивая на прямых ногах. – Ну, это тебе даром не пройдет…

– Это кого ты жуликом обозвал? – зарычал Перец. – Вот вылезу и хвост откушу!

– Как же, вылезешь! – усмехнулся Плут, хорошо понимая, что Перец не посмеет покинуть свое место под телегой из страха получить от хозяина очередной пинок.

– Идем, Плут, – сказала Беатрикс. Вот еще, смотреть его овец! Все более раздражаясь присутствием этого человека, она перевела взгляд на склон холма, уходящий вверх от фермерского дома. – До свидания, мистер Чанс. В путь, мисс Барвик!

Чанс, до той поры опиравшийся на борт телеги, выпрямился.

– Никак, вы одни туда пойдете? – спросил он с тревогой.

– Я не одна, – ответила Беатрикс не без основания. – Со мной мисс Барвик.

– И я, – добавил Плут.

– Насколько я могу понять, – проворчал Перец, – ты в силах защитить их от мыши или кролика. Велика помощь!

– Вот как? – огрызнулся Плут. – А ты только и можешь что рычать из-под телеги и…

– Плут, – строго сказала Беатрикс. – Замолчи, нам пора идти.

Чанс нахмурился.

– Того гляди гроза начнется, да и холмы здешние – не место для дам. Можно ведь сорваться да и убиться, как старина Бен. – Он помолчал. – А Дженнингс-то куда подевался, чего ж с вами-то не приехал?

Не без юмора Беатрикс ответила:

– Мистер Дженнингс вчера вечером как раз сорвался – с крыльца. Он подвернул ногу.

Чанс ухмыльнулся.

– Тогда понятно. Ладно уж, схожу с вами, помогу найти овечек.

– Благодарю вас, не нужно, – вежливо, но решительно сказала Беатрикс. – Мы не хотим отрывать вас от дела. – Она многозначительно посмотрела на телегу. – А то не успеете до дождя отвезти домой свои вещи.

Чанс еще более помрачнел.

– А все ж негоже вам туда одним подниматься.

– Вам не следует беспокоиться за нас, мистер Чанс, – твердо ответила Беатрикс. – Всего хорошего. – И с этими словами она двинулась вверх по тропе. За ней шла Сара, а Плут приплясывал у их ног, не скрывая ликования.

– Все в полном порядке, мисс Поттер, – радостно пролаял он. – Этот Чанс больше не станет к вам приставать, вот увидите!

– Ну, Беатрикс, – заметила Сара с восхищением, – вы не перестаете меня удивлять. Так поставить его на место! – Она поежилась. – Тот еще тип.

– Похож на куницу, – сказала Беатрикс. – Не станем о нем говорить, чтобы не испортить себе прогулку. Нам бы не прозевать овец.

Они продолжали подъем, и Беатрикс заметила, что облака сгущаются и темнеют. Дальние холмы окутала дымка, прохладный западный ветер усиливался. Они с Сарой были отличными ходоками и продвигались довольно быстро, уверенными шагами, не сходя с узкой извилистой овечьей тропы, по которой Беатрикс шла накануне с Дженнингсом.

Чем выше они поднимались, тем больше, как представлялось Беатрикс, удалялись от человеческого жилья, вторгаясь в царство нетронутой природы, где властвуют стихии и обитают дикие животные здешних мест. Необыкновенное чувство свободы овладевало ею – ветер раздувал юбку, играл волосами, а на зеленом склоне, усеянном кроличьими норами, она то и дело замечала промельк белого хвостика или розового уха. Под ногами шуршала сухая трава, стрекотал сверчок, а наверху, под серой пеленой облаков, небо расчерчивали кроншнепы, оглашающие воздух жалобными криками. Беатрикс откинула голову, наслаждаясь острой свежестью ветра, несущего ароматы земли, и воды, и растений – дикого чабреца, вереска, мха, лишайников. Вот и округлая вершина Остролистного холма, а справа – каменная изгородь овечьего загона. Однако и следа овец на зеленом склоне не было видно, а ведь именно за овцами – напомнила себе Беатрикс – они сюда явились.

– Никаких овец, – раздался голос Сары за ее спиной. Она слегка запыхалась. – Похоже, нужно забраться на вершину – вдруг они на той стороне.

– Вот уж вряд ли, – заметил Плут. – Сомневаюсь, что мы их здесь найдем. – Как известно, все овцы любопытны, а уж хердуики и подавно. И окажись они на Остролистном холме, наверняка подошли бы посмотреть, кто тут бродит и почему.

– Я хочу заглянуть еще кое-куда, прежде чем подняться на вершину, – ответила Беатрикс, обернувшись. Через несколько минут они подошли к загону, а над ним она увидела то место у обрыва, с которого, по всей видимости, и упал Бен Хорнби. – Вон там, – показала Беатрикс, – у подножия этого склона течет ручей. Склон, конечно, крут, но овцы все же могут спускаться на водопой.

– Ведите меня, – бодро сказала Сара, вытирая рукавом пот со лба. – Ну а там все же посидим минуту-другую. Мне за вами не угнаться. По правде говоря, я уже без ног.

С края обрыва, где Беатрикс стояла накануне, они смотрели вниз. Тела Бена Хорнби там, естественно, уже не было, как не было и никаких следов происшедшего. И никаких следов овец. Ручей прыгал по каменистому руслу, о чем-то оживленно болтая сам с собой и не обращая внимания на присутствующих. На противоположном берегу росло несколько ивовых кустов и десяток лиственниц, а дальше снова начинался подъем.

– Здесь мы его и нашли, – Беатрикс показала вниз. – Я, естественно, думала, что это всего лишь несчастный случай, но констебль Брейтуэйт обратил внимание на трубку в руке мистера Хорнби. Ведь Бен Хорнби не курил, это констебль знал точно, а потому возникло предположение, что старик был здесь не один.

– А упал он, скорее всего, отсюда, – сказала Сара. Она села на большой камень и с любопытством огляделась. – Надеюсь, здесь все вокруг тщательно осмотрели, особенно принимая во внимание, что с мистером Хорнби мог оказаться еще кто-то. – Она помолчала, сдвинув брови и опустив взгляд на землю. – Что-нибудь нашли? Следы борьбы или нечто в этом духе?

– Я, по крайней мере, ничего об этом не слышала, – ответила Беатрикс. – Но ведь меня с ними здесь и не было. – Она печально улыбнулась и тоже села на камень. – Когда я уже спустилась к ручью, то идти дальше вниз оказалось легче, чем подниматься обратно.

– Охотно верю, – согласилась Сара, глядя вниз на подножие обрыва. – Удивительно, как вам удалось туда спуститься. – Она с улыбкой оглядела собственную юбку. – Вот еще один аргумент в пользу брюк.

Какое-то время они молчали. Сара оценивала крутизну склона, а Беатрикс внимательно разглядывала окружающее пространство, пытаясь представить себе, какие события, приведшие к трагическому исходу, могли здесь произойти. Стоял ли на краю обрыва один человек, мирно куривший трубку, или их было двое? Упал ли старик вниз случайно, поскользнувшись на гладком камне, или разгорелась ссора, в результате которой один из спорщиков столкнул другого? Или вообще случилось что-либо еще, совершенно отличное от этих предположений?

Впрочем, если какая-то сцена и разыгралась на этом месте, восстановить картину случившегося казалось невозможным. Между валунами и обломками скал в изобилии росла ежевика, а свободные от кустов участки земли были такими твердыми и каменистыми, что никаких следов человека на них не оставалось – как и следов овечьих копыт, а уж овец там, судя по клочкам белой шерсти на колючках, прошло великое множество. Как внимательно ни смотрела Беатрикс, она не смогла обнаружить ровным счетом ничего.

В это время Плут (а он рыскал по соседству, улавливая чутким носом множество соблазнительных запахов и следов, совершенно недоступных восприятию Большой Родни, но очевидных любой собаке) нашел нечто интересное футах в двадцати от женщин в колючем кустарнике. Пес немедленно поднял голову и залаял.

– Эй! – потребовал он внимания. – Мисс Поттер, мисс Барвик, идите сюда!

– Интересно, что нашел наш дружок? – спросила Сара. – Смотрите, как он возбужден.

– Пойду взгляну, – сказала Беатрикс, подбирая подол юбки. – Вы лучше останьтесь, шипы ежевики до добра не доведут. – И, не обращая внимания на возражения Сары, она шагнула в ежевичные заросли. Через мгновение она вернулась, держа в руках длинные черные щипцы. – Смотрите! – крикнула она. – Вот что нашел Плут!

– Но что это такое? – озадаченно спросила Сара.

– Понятия не имею, – сказала Беатрикс, вертя в руках находку. – Может быть, каминные щипцы? Но у этих концы заточены, будто ими что-то хватают и удерживают, а не просто поднимают. И они тяжелее каминных.

Плут вслед за Беатрикс вышел из кустов.

– Да это барсучьи щипцы! – закричал он, обнюхав металл. – Такими барсуков ловят. Их выковал мистер Крук в своей кузне.

– Вы только поглядите на Плута, – сказала Сара. – Он словно знает, что это за штука.

– Очень может быть, – заметила Беатрикс. – Меня всегда это поражало: животные будто знают что-то и хотят нам сказать. Такая жалость, что мы их не понимаем. – Она помолчала, внимательно разглядывая щипцы. – Не исключено, что они принадлежали Бену Хорнби, но…

– Нет, нет, да нет же! – закричал Плут, подпрыгивая на месте. – Бен терпеть не мог охотников на барсуков. Старый лорд Лонгфорд запрещал трогать норы, и Бен не любил, когда по земле, которую он арендует, ходят люди и пугают животных.

– …но, возможно, это и не так, – продолжала Беатрикс, повышая голос, чтобы перекрыть лай возбужденного пса. – В любом случае констебль и капитан Вудкок этих щипцов не заметили. Хотя, надо признаться, особых причин обыскивать заросли ежевики у них не было.

Послышался раскат грома – гроза приближалась. Беатрикс подняла глаза и убедилась, что тучи сгустились еще больше, а на востоке небо над холмами перечеркнула молния.

– Нам лучше вернуться, – сказала она. – В повозке у меня остался зонт.

– Но мы же собирались подняться на вершину, – запротестовала Сара. – Посмотреть овец.

– Овцы ждали нас уже довольно долго, подождут еще немного, – рассудила Беатрикс и показала на запад, где небо стремительно темнело. – Если промедлим, вымокнем до нитки.

– Вымокнем и если поторопимся, – заметил Плут, ловя носом ветер. – Льет уже в миле отсюда.

Предсказание Плута сбылось, при этом возникли и дополнительные осложнения. Когда все трое подошли к ферме на Остролистном холме, Уинстона и повозки на месте не оказалось.

– Дьявол! – вскричала Сара. – Пони удрал домой без нас.

– Но я привязала его очень хорошо, – возразила Беатрикс. Ее глаза гневно сузились. – Уж не отвязал ли его Айзек Чанс?

– Ну это ему даром не пройдет, – зарычал Плут. – Можете мне поверить!

– Вряд ли мы это когда-нибудь узнаем, – сказала Сара, тяжело вздохнув. Упали первые капли дождя. – Как вы думаете, сколько тут до деревни?

– Всего-навсего три мили, – сказала Беатрикс. – Пошли.

– Всего-навсего? – Сара рассмеялась. – Жаль, что Уинстон не догадался оставить нам зонт.

Впрочем, как выяснилось, Уинстон ушел не так уж далеко. Свернув на Каменку, они увидели, что пони ждет их под развесистым буком, и бросились к нему с радостными восклицаниями. Не успели Беатрикс и Сара забраться в повозку и раскрыть зонт, оказавшийся достаточно большим, чтобы закрыть обеих, как дождь припустил сильнее.

– Я бы много отдала, чтобы узнать, отвязал ли этот малоприятный господин нашего пони, – заметила Сара.

– Жаль, что Уинстон не может нам все рассказать, – ответила Беатрикс, беря в руки вожжи и трогая повозку.

– Зато он может рассказать мне, – тявкнул Плут. Он бежал рядом с пони, который резво рысил вниз по холму, стараясь, как и седоки, попасть домой, пока не разразился ливень. – Что произошло, Уинстон? Тебя отвязал Айзек Чанс?

Уинстон вскинул голову.

– Не думаешь же ты в самом деле, что я сам себя отвязал? – спросил он с обидой. – Я благовоспитанный и трудолюбивый пони и свою работу знаю. Когда мне говорят «но-о-о», я бегу. Когда мне говорят «тпру», я останавливаюсь. И это при любой погоде – светит ли солнце, падает ли снег, гремит ли гром. Но когда меня бьют кнутом…

– Так это Чанс? Он тебя отвязал и хлестал кнутом, пока ты не убежал?

– Именно Чанс, – процедил Уинстон сквозь зубы. – Отвратительный тип. А теперь, если ты не возражаешь, я занят делом.

И, сказав это, Уинстон принялся переступать копытами с еще большим тщанием, чем прежде.

20

Кэролайн подслушивает разговор

Кэролайн была представлена доктору Гейнуэллу за обедом. Когда мисс Мартин сообщила ей, что этот господин, прежде чем приехать в Сорей, дабы возглавить здешнюю школу, был миссионером на южных островах Тихого океана, девочка подумала, до чего интересно будет встретиться с таким человеком. Ее родители водили дружбу с миссионерами, некоторые из них приезжали к ним на ферму. Это были мужчины и женщины с загорелыми лицами, мозолистыми руками и с глазами, в которых отражалось, как много повидали эти люди в дальних и полных опасностей странствиях. Они рассказывали увлекательные истории о тех местах, где побывали, и живущих там людях, самых разных – нехристианских язычниках и языческих христианах.

Однако доктор Гейнуэлл оказался не похожим ни на одного из этих миссионеров. Это был красивый мужчина с длинными рыжеватыми волосами, которые постоянно падали ему на глаза, вынуждая отбрасывать их движением головы, а мягкость его рук позволяла предположить, что доктору никогда не приходилось ими работать. Если у него и были в запасе какие-нибудь захватывающие сюжеты о чудесном спасении из рук свирепых охотников за головами или о миссионерах, сваренных и съеденных каннибалами, то за обедом он не спешил поделиться ими с присутствующими – впрочем, возможно, потому лишь, что в Англии столь ужасные истории не принято рассказывать за столом.

Доктор Гейнуэлл вообще очень мало рассказывал о себе – к удивлению Кэролайн, которая привыкла к тому, что путешественники по диковинным странам обычно мелют языком не переставая, пока слушателям это не надоест до чертиков. И хотя под взглядом бабушки этот господин не уставал улыбаться и мило шутить, он совершенно менялся, становясь настороженным и собранным, когда леди Лонгфорд отворачивалась. Пару раз он заговаривал с Кэролайн, и его мелодичный вкрадчивый голос смущал девочку, вызывал у нее чувство неловкости; вместо того чтобы отвечать на вопросы доктора Гейнуэлла, она сжимала губы и молчала.

Мисс Мартин наклонилась вперед и холодно произнесла:

– Боюсь, доктор Гейнуэлл, что вам не стоит тратить усилия на попытки поговорить с этим ребенком. С момента прибытия в Тидмарш-Мэнор девочка не меняется – все так же замкнута и своенравна. Она совершенно неисправима.

Доктор Гейнуэлл окинул взглядом Кэролайн, вновь посмотрел на мисс Мартин, а затем повернулся к леди Лонгфорд.

– О нет, нет, мисс Мартин, – возразил он, слегка покачав головой. Волосы упали ему на глаза, и доктор отвел их рукой. – Неисправимых детей не бывает. Твердость воспитателя, обеспечение неукоснительного соблюдения правил непременно дадут благоприятный результат и изменят поведение ребенка в желаемом направлении. – Уголки его рта поползли вверх, он протянул ладонь и ободряюще похлопал по руке Кэролайн. – Могу без преувеличения сказать, что при работе с детьми, даже самыми непокорными, я неизменно добивался идеального послушания.

Кэролайн осторожно убрала руку. Слова «неукоснительное соблюдение правил» звучали угрожающе, и она задумалась о том, каким же способом это соблюдение обеспечивается. Может быть, ударами линейки по пальцам, как это делала мисс Мартин?

Леди Лонгфорд положила вилку.

– Вот слова истинного учителя, – сказала она. – Полагаю, вы захотите обсудить свои воспитательные методы с членами попечительского совета, им это будет весьма интересно. – Она промокнула бледные губы салфеткой и отодвинула тарелку. – Увы, я сегодня не вполне хорошо себя чувствую. Прошу меня извинить.

– Ах, Боже мой, – тут же всполошилась мисс Мартин. Она покинула свое место и обошла стол. – Позвольте проводить вас в вашу комнату, – сказала она голосом, исполненным сочувствия. – Не послать ли за доктором Баттерсом?

– В этом нет необходимости, – сухо сказала леди Лонгфорд. Она взяла свою трость с резной рукоятью и с видимым усилием поднялась со стула. – Вам надлежит остаться с нашим гостем, мисс Мартин. И проследите, чтобы он смог вовремя успеть на встречу с попечительским советом. Я вздремну, и, надеюсь, мне станет лучше.

Когда хозяйка дома ушла, мисс Мартин повернулась к Кэролайн.

– А вы, барышня, можете отправляться к себе, как только закончите есть, – сказала она строго. – И чтобы я вас до чая не видела!

Определив таким образом судьбу Кэролайн на ближайшее время, она улыбнулась доктору Гейнуэллу и продолжала уже елейным тоном:

– Не хотите ли пройти в библиотеку, сэр? Кофе и десерт нам подадут туда. Покойный лорд Лонгфорд собрал множество книг о природе Озерного края, они могут заинтересовать вас.

– С радостью ознакомлюсь с ними, мисс Мартин, если вы будете столь любезны и покажете мне эти издания. – Доктор Гейнуэлл извлек из кармана золотые часы. – Кстати, ее светлость упомянула о встрече со школьным попечительским советом. Признаться, это явилось для меня полной неожиданностью. Встреча назначена на сегодня?

– На три часа, в Дальнем Сорее, в тамошней гостинице. Вас отвезет туда Бивер. – Мисс Мартин сложила салфетку. – Насколько я знаю, там будут капитан Вудкок, викарий Саккет, доктор Баттерс и мистер Хилис. Капитану, доктору и викарию уже известно о том, что в вашей кандидатуре заинтересована леди Лонгфорд. Так что на поддержку этих троих можно безусловно рассчитывать. Ну а мистер Хилис – стряпчий леди Лонгфорд.

– Что ж, хорошо, – сказал доктор Гейнуэлл. Он взглянул на Кэролайн и осторожно добавил: – Я чувствую некоторую неловкость, сами понимаете… Ведь объявления о вакансии не было. А есть ли другие кандидаты?

– Всего лишь деревенская учительница, – пренебрежительно заметила мисс Мартин. – Но у нее и в помине нет таких рекомендаций, как у вас. На этот счет вы можете быть совершенно спокойны. – Она встала, шурша шелковыми юбками. – Итак, в библиотеку? – Затем ее голос обрел повелительные нотки, и она заговорила как хозяйка дома: – Эмили! Кофе и десерт для доктора Гейнуэлла и меня принесите в библиотеку! – Мисс Мартин посмотрела на Кэролайн и добавила: – В свою комнату, мисс.

Девочка состроила гримасу вслед уходящей паре, поднялась к себе и вынула Грошика из коробки. Она немного поиграла со свинкой на полу, но чувство обиды не исчезло. Затем ей в голову пришла одна мысль. Мисс Мартин велела ей отправляться в свою комнату, и Кэролайн повиновалась. Но ведь она не получала приказа оставаться в этой комнате!

– Я думаю, ты бы не отказался от свежей травки, – сказала она Грошику. – Пойдем-ка в сад, и ты ее получишь. – Девочка пальцем пригладила мягкий оранжевый мех на голове свинки. – Если я отпущу тебя побегать по саду, ты обещаешь не удрать?

Грошик шмыгнул носом. Он все еще переживал обиду на мисс Поттер за то, что та уехала, оставив его в Тидмарш-Мэноре, в то время как он-то надеялся на приключения, спасение юных дев и подвиги в битвах с горностаями и драконами. Так что он имел все основания дуться, капризничать, а то и убежать – то есть делать все, что могло прийти в голову морской свинке в его положении.

Но эта девочка пришлась Грошику по душе – у нее был тихий нежный голос, и она обращалась с ним ласково и осторожно. Грошик решил, что ответное дружелюбие с его стороны делу не повредит – по крайней мере пока, и сказал с притворной неохотой:

– Так и быть, обещаю не убегать. Во всяком случае – сегодня. Однако на завтра мое обещание не распространяется, – добавил он строго. – Завтра – совсем другое дело. Завтра могут появиться горностаи и юные девы, а то и дракон, и тогда мне придется…

– Вот и славно, – сказала девочка и положила его в карман фартука.

…И через мгновение Грошик уже сидит по уши в чудной свежей зеленой травке, он жует нежные былинки и напрочь забывает о девах и драконах, он ликует, ибо день в конечном счете удался – и только морская свинка, выпущенная порезвиться на лужайке в саду, способна оценить всю прелесть такого дня. Небо заволакивает облаками, ветер доносит весть о скором дожде, но прорывающиеся лучи солнца ласкают его шелковистую шкурку, а трава прохладна и сладка на вкус. Девочка расположилась рядом, спиной к ограде, у нее на коленях книга, но она внимательно следит за ним – чтобы не дай бог не убежал.

Впрочем, мысль о побеге вовсе не приходила в голову Грошика. Он был целиком поглощен выполнением иной задачи – съесть как можно больше этой восхитительной травы за возможно меньший промежуток времени. Итак, в последующие четверть часа свинка с упоением паслась на лужайке, девочка читала книгу, солнце то пробивало облака, то скрывалось за ними, птицы в небе расточали летние рулады, ветерок играл яркими лепестками цветов, в изобилии росших в саду, жужжание пчел наполняло напоенный ароматами воздух, а звук приглушенных голосов смешивался с этим общим блаженным гулом.

Голоса эти, как понял наконец Грошик, доносились из открытого окна. Высокий принадлежал женщине, пониже – мужчине. Говорили негромко, чуть ли не шепотом, так что разобрать сказанное можно было, только напрягая слух.

– …похоже, будет нетрудно, – беспечно сказала женщина.

– Надеюсь, – сказал мужчина. В его голосе чувствовалось напряжение. – Вообще-то это не совсем моя сфера. К тому же я не ожидал этой беседы с советом. Ты говорила, что дело верное.

Грошик заметил, что девочка отвлеклась от книги и нахмурилась. Она тоже услышала голоса.

– Сказать по правде, я ожидала, что ты придумаешь себе другое прошлое… – Женщина помолчала. – Не важно, ты и так справишься. Проблема вовсе не в этом. Сложнее будет…

Женщина продолжала говорить, но тут пара дроздов затеяла ссору из-за особенно привлекательного места для гнезда, обещанного каждым из них своей подруге. Их крики совершенно заглушили голос из окна.

Когда птицы наконец пришли к соглашению и улетели, говорил уже мужчина, причем тон его был довольно мрачным:

– …думал, ты сможешь сама все устроить, и тебе не потребуется…

– Это было до того, – резко прервала его женщина.

– До чего?

– До того, как приехала она. Я же говорю, теперь все изменилось.

Грошик заметил, что девочка напряженно сощурила глаза. Она наклонила голову, закрыла книгу и подалась вперед, внимательно прислушиваясь к голосам.

– В толк не возьму, о чем ты, – небрежно сказал мужчина. – Да ее через месяц-другой отошлют в школу, и ты сможешь делать со старухой все что угодно.

– Не возьмешь в толк, говоришь? – Женщина явно теряла терпение. – Ты всегда был бестолковым, с самого детства.

Мужчина заговорил с обидой в голосе.

– Я не понимаю, каким образом этот ребенок может угрожать нашему плану. У девочки нет никакой власти…

– Она угрожает нашему плану уже одним своим существованием, – сказала женщина.

Наступила пауза. Затем донесся испуганный голос мужчины:

– Надеюсь, ты не считаешь, что мы должны…

– Т-с-с! – прошептала женщина. – Не услышал бы кто.

Голоса пропали. Послышался шелест шелка, а затем окно с силой захлопнули.

Через мгновение девочка подняла с земли удивленного Грошика и снова сунула его в карман фартука. А затем бросилась бежать, как будто за ней по пятам гнались сотни горностаев, ласок и хорьков – а то и пара драконов.

21

Беседа с попечительским советом

Накрапывал дождь, когда Уильям Хилис направил лошадь к заднему крыльцу сорейской гостиницы и поручил заботам конюха. Тот поставил ее в денник рядом с серой кобылой доктора Баттерса, по соседству с синим «Роллс-Ройсом» капитана Вудкока. Двое деревенских мальчишек пялились на автомобиль, и в их глазах восхищение перемешивалось со страхом. Вокруг «Роллс-Ройса» с недовольным рычанием бегал колли. Где бы ни появлялся автомобиль капитана, он всюду вызывал жгучий интерес.

«Символ перемен», – подумал про себя Хилис и вздохнул. Он приехал в гостиницу, чтобы встретиться с другими членами школьного совета. Сам Хилис предпочитал лошадей, но, будучи стряпчим в Хоксхеде, он знал, что уже несколько его клиентов собирались вскоре приобрести автомобиль. Пусть это и отдаленный утолок Англии, но, помимо их воли, будущее вот-вот с ревом ворвется на полной скорости в самые глухие деревни Озерного края.