Текст книги "Повесть об Остролистном холме"

Автор книги: Сюзан Алберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Господа, прошу внимания! – воскликнул Джек Огден. – Все вы пришли сюда сегодня ради главного зрелища, и оно вот-вот начнется. Здесь у меня славная толстая барсучиха, свеженькая, словно твоя роза, только-только из норы. Нора-то эта рядом с деревней, так что откормилась она, руку дам на отсечение, на ваших огородах. А чтоб бой был жарче, мы добавим еще и ее детеныша. Что касаемо собаки… – Джек поднял руку, требуя тишины. – Что до собаки, так у нас есть сам Черный Мак, гроза Озерного края!

– Черный Мак! – грянули крики. – Даешь Черного Мака!

Уилл крепко сжал губы. Внесли клетку, и на арене оказались два барсука – крупный и совсем маленький. Зверек покрупнее, с шерстью, дыбом вставшей на загривке, обнажил клыки и загородил собой детеныша – тот пищал и в страхе жался к стене. Раздался крик: «Черный Мак!» – и из толпы показался рослый черный пес. Он скалил пасть, рычал и рвал цепь.

– Вперед, Мак, – крикнул какой-то мужчина, и Джек Огден наклонился, чтобы взять собаку и перебросить ее через изгородь на арену.

Этого момента и ждал Майлс Вудкок. Он подал сигнал констеблю Брейтуэйту, тот отделился от тьмы и оглушительно засвистел в свой полицейский свисток. Наступила гробовая тишина, и капитан с констеблем вышли вперед.

– Ты арестован, Джек Огден, – жестко сказал констебль Брейтуэйт. – Тебя упреждали об этом деле, о барсучьих боях то есть. Стало быть, ты знаешь, что это запрещено.

– Вот черт! – с досадой произнес Огден.

И тут началось столпотворение. Внезапное и совершенно нежелательное появление констебля и мирового судьи внесло панику в ряды зрителей, официантов и букмекеров. Отталкивая друг друга, они бросились к воротам конюшни, побросав собак и клетки с крысами и свалив загородку арены. К этому безумию добавилось еще одно: огромная толпа животных показалась из тьмы и ворвалась в конюшню через задние ворота. Они лязгали зубами, выли и лаяли, преследуя по пятам убегающих мужчин. Какофония звуков буквально разрывала уши. Ошарашенному Уиллу Хилису показалось, что по соседству остановился передвижной зверинец и изрыгнул из своих недр сразу всех обитателей – бесчисленных бурых крыс, белок, лис, кротов, горностаев, ласок, барсука и…

Хилис заморгал. И оранжевую морскую свинку, которая стояла на задних лапках, щуря глазки и растерянно крутя головой. Зверек явно был ошарашен всем этим воем и мельканием. Не раздумывая, Уилл нагнулся, взял в руки бедное существо и опустил его в карман пиджака.

Впрочем, через минуту-другую все стихло, конюшня опустела – исчезли и зрители, и животные. Оба барсука покинули развалины арены, и даже крысам удалось каким-то образом выбраться из клеток. Насколько мог судить Уилл, остался только огромный рыжевато-коричневый филин: он сидел под потолком на балке и пристальным немигающим взглядом наблюдал за происходящим внизу.

Джек Огден посмотрел на капитана Вудкока.

– Что ж, дело сделано, – пробурчал он, сложив руки на груди с угрюмым видом. – Мы всего-то хотели малость поразвлечься, чего ж тут дурного. Да во всем Озерном крае не найдешь другого мирового судьи, чтобы запрещал барсучьи бои. Выходит, и обвинить-то меня нельзя. Окружной судья меня сразу и отпустит – не впервой.

– На этот раз так не получится, Огден, – сказал капитан и протянул руку, в которой что-то было. – Ваши?

– Ишь ты! – Джек Огден взял из рук капитана щипцы. – Ну да. Щипцы мои. Вот, гляньте. – Он показал толстым пальцем. – Моя метка – Дж О. Джек Огден. – Он усмехнулся, обнажив сломанный зуб. – Что ни говорите, капитан, а ловить барсуков никакое не преступление.

– Да, я это знаю, – спокойно сказал капитан. – Однако эти щипцы нашли на Остролистном холме, как раз у того места, где разбился Бен Хорнби, и они в точности подходят к следу от удара на спине Бена. – Он помолчал. – У меня есть для вас и еще кое-что. Бен держал в руке трубку. Глиняную трубку от «Галахада Свифта». – Вудкок взглянул на Уилла, и тот утвердительно кивнул. – В трубке был ваш табак, Джек. «Браун твист» номер четыре с вишневым ароматом. – Капитан нагнулся вперед и вытащил из кармана рубахи Огдена кисет. На кисете красовалась эмблема Сэмюэля Гоита. – Табачок редкий, Джек. Сейчас мало кто такой курит.

– Послушайте! – Джек встревожился и широко открыл рот. – Я тут ни при чем, точно говорю. Вы не можете меня впутать…

– Мои возможности в этом деле мы проясним позже, – сказал Майлс Вудкок. – Наденьте на него наручники, констебль. Наш друг мистер Огден проведет эту ночь в хоксхедской тюрьме. Надеюсь, что утром, когда ему предъявят обвинение, он придет к благоразумному выводу, что лучше говорить правду.

Хилис молча наблюдал за действиями констебля. Тот надел наручники на Огдена, не обращая внимания на его протесты, а потом взял арестованного за шиворот и выволок из конюшни.

– Что ж, – сказал капитан, удовлетворенно потирая руки, – дело сделано. Славно поработали, а, Уилл?

– Славно поработали, – эхом отозвался Хилис. Он оглянулся и помрачнел. – Не пойму я этих животных.

– Каких животных?

– Полно, Майлс, неужели вы их не заметили? Лисы, горностаи, крысы – да целая армия. Ворвались сюда и…

Капитан покачал головой.

– Боюсь, не заметил. Я не спускал глаз с Огдена. – Он ухмыльнулся. – Вы обратили внимание, какое у него было лицо, когда я показал ему щипцы? Он и подумать не мог, чем это обернется. Мы захватили его врасплох.

Уилл был озадачен.

– Неужели вы их не заметили? – повторил он недоверчиво. – Да они же буквально бросались под ноги, пищали, рычали и лаяли. И если я не ошибаюсь, они-то и выпустили крыс из клеток и удрали вместе с этими барсуками.

– Выпустили крыс? – Капитан рассмеялся. – Удрали с барсуками? Уилл Хилис, у вас галлюцинации!

– Вот как? – спросил Хилис. Он сунул руку в карман. – А это что, по-вашему? – И вытащил на свет мокрую и грязную морскую свинку.

– Положим, на лису или горностая этот зверек не похож, – сказал капитан, бросив беглый взгляд на Грошика. – Напоминает пушистую оранжевую крысу, которая потеряла свой хвост. Так или иначе, но вряд ли такая кроха убежит с двумя барсуками. – Майлс похлопал Уилла по плечу. – Пошли, дружище, я угощу вас виски.

Когда они покинули конюшню, в углу зашевелилась еще одна тень, и через минуту по деревянной лестнице с чердака спустился паренек с мешком через плечо. Он постоял в дверях, в некотором недоумении оглядывая освещенный луной холм. В это мгновение на балке ожил филин, дважды взмахнул крыльями, вылетел наружу и взмыл к звездному небу, взяв курс на север.

Паренек проводил взглядом птицу, улыбнулся и пошел следом за ней.

34

Общее торжество

Сидя за завтраком, Димити улыбалась своему брату. Майлс тоже был в превосходном настроении этим утром.

– Насколько я понимаю, – сказала мисс Вудкок, беря в руки кофейник, – тебе удалось положить конец этому барсучьему бою без кровопролития.

Майлс кивнул.

– Да, это так, если не считать, что десятка два крыс пали жертвами Мясника. Мясник, – добавил он, принимая чашку из рук сестры, – это пес.

– Мерзкий пес, – сказала Эльза Грейп, входя в комнату с блюдом только что поджаренного бекона. – Просто чудовище. Ему бы только загрызть крысу, а есть ее он не станет. Он и кошек убивает.

– Не желаю этого слышать, Эльза, – Димити бросило в дрожь. – А что стало с барсучихой, Майлс? Она не пострадала?

– О нет, – небрежно ответил капитан. – Она убежала вместе с детенышем. Что с ними стало потом, я не знаю. Хилис рассказал мне историю, будто туда явилась толпа животных и увела барсучиху с собой. Но я ничего такого не заметил. – Майлс усмехнулся. – У меня были дела поважнее – мы задержали Джека Огдена.

– За барсучьи бои? – живо спросила Димити.

– Да что толку арестовывать его за барсучьи-то бои, – вмешалась Эльза. – Все равно отпустят. Вы уж простите, капитан, если что не так скажу, – добавила она хмуро, – да только никому тут до этих боев дела нет, только вам.

– На этот раз, – сказал Майлс, не скрывая удовлетворения, – Огден не выкрутится. У нас есть улики, свидетельствующие о том, что он замешан в смерти Бена Хорнби, – глиняная трубка и барсучьи щипцы. Я, конечно, поговорю с окружным судьей, прежде чем ему предъявят обвинение, да только рубец на спине недвусмысленно говорит: Бену нанесли сильнейший удар именно этими щипцами. Свидетелей, конечно, не было, так что эта версия основывается на косвенных доказательствах. – Он строго посмотрел на Эльзу. – Не вздумайте говорить об этом в деревне.

– Упаси Бог, капитан Вудкок, – сказала Эльза тоном оскорбленной невинности. – За кого вы меня принимаете? Да чтоб я когда-нибудь разносила слухи! – И она стремительно покинула комнату.

– Напрасно я это выложил в ее присутствии, – сказал Майлс. – Она тут же все разболтает.

– Я с ней поговорю, – заверила брата Димити и поднесла к губам стакан апельсинового сока. – Поздравляю тебя с отличным результатом. Похоже, этот парень попадет за решетку, и поделом. – Она сосредоточенно посмотрела на Майлса и добавила: – Хотелось бы узнать поподробней, что это за толпа животных, о которой тебе сказал мистер Хилис. Очень любопытно, должна признаться.

– Звучит фантастически, – согласился Майлс. – Передай-ка мне мармелад, Дим.

* * *

Накануне вечер закончился несколькими кружками пива, выпитыми в честь благополучного завершения операции, и Уилл Хилис вновь остался ночевать в «Гербе береговой башни». На этот раз, поскольку возбуждение от барсучьего боя осталось позади, а Джек Огден был благополучно водворен в тюрьму, Уилл спал без задних ног, пока утреннее солнце не воссияло на июльском небе и не легло ярким пятном на его одеяло. Впрочем, помимо упомянутого солнечного пятна, на одеяле оказалось еще кое-что. Точнее – кое-кто. Это была маленькая оранжевая морская свинка, которую Хилис нашел в конюшне. Придя вечером в номер, он поместил зверюшку в пустую ночную вазу и закрыл крышкой, но, по всей видимости, свинка сдвинула крышку и выбралась оттуда.

– Доброе утро, – сказал Уилл, сцепив пальцы за головой и разглядывая зверька. Последний выглядел гораздо лучше, чем накануне, поскольку успел вылизать себя и слегка привести в порядок шкурку, хотя кое-какие колтуны оставались по-прежнему не распутанными. – Надо бы расчесать твою шерстку.

– Ох, сэр, надо бы! – печально согласился Грошик. – Видите ли, я пережил потрясающее приключение, сэр! Вместе с горсточкой счастливцев, братьев, а именно – барсуком, крысами, горностаями, куницей и кроликами, я шел от самого Остролистного холма, чтобы выручить из беды юную деву…

– Пожалуй, гребень и мне бы не помешал, – продолжал Уилл, – а также бритва, чашка чая и яичница с беконом. – Он осторожно передвинул свинку, откинул одеяло и встал с постели. – А потом я тебя отнесу в Зеленую Красавицу, и мы выясним, уж не по тебе ли печалится мисс Поттер. – Он нахмурился. – В толк не возьму, как ты и все эти прочие животные оказались в гостиничной конюшне. Жаль, что ты не можешь говорить, дружок, я бы с удовольствием выслушал твой рассказ.

– Но я могу говорить! – запротестовал Грошик. – Тут все дело в вас, сэр! Может быть, вы все же попытаетесь…

Но Уилл уже весело насвистывал, занимаясь своим туалетом и не обращая внимания на негодующий писк свинки. Он умылся, тщательно побрился и оделся, а затем, сунув Грошика в карман, спустился вниз, к завтраку. Встав из-за стола, он надел шляпу и зашагал по Рыночной улице к Зеленой Красавице. Постучав в дверь, он сообщил о своем желании увидеть мисс Поттер.

Не прошло и минуты, как Беатрикс присоединилась к нему в гостиной. На ней были костюм и шляпа – судя по всему, мисс Поттер собиралась уезжать.

– Доброе утро, мистер Хилис, – сказала она, слегка озадаченная его приходом. – Так рано, а вы уже на ногах. Я рада, что вы меня застали – я еду в Кендал, собираюсь побеседовать с подрядчиком, который, надеюсь, заменит мистера Бидла.

– Мисс Поттер, – сказал Уилл, – по-моему, мне удалось найти нечто, принадлежащее вам. – Он сунул руку в карман. – Закройте глаза и протяните руки ладонями вверх.

Беатрикс удивилась, но исполнила его просьбу. Когда же в ее ладонях закопошилась морская свинка, она открыла глаза и радостно вскрикнула.

– Грошик! Ах, мистер Хилис, вы все-таки нашли его. Благодарю вас от всего сердца! – Она строго посмотрела на зверька. – Каков негодник! Во что превратилась твоя шкурка, подумать только! И где же ты пропадал? Что ты там делал?

– Ах, мисс Поттер, где я только не побывал! – заверещал Грошик в великом возбуждении. – Я пережил столько приключений! Вместе с горсточкой счастливцев мы напали на конюшню, обратили в бегство целую толпу мужчин, выручили из беды юную деву и…

– Мне бы тоже хотелось это знать, – задумчиво произнес Уилл. – Ведь я нашел его при очень странных обстоятельствах. – И он рассказал мисс Поттер о событиях вчерашнего вечера: барсучьем бое, вторжении в конюшню толпы животных и аресте Джека Огдена.

– Мы снова оказались вашими должниками, – заключил он, криво улыбнувшись. – Не найди вы эти щипцы с клеймом Огдена, улик для его ареста оказалось бы недостаточно.

– Для доказательства его вины улик и сейчас может не хватить, – сказала мисс Поттер. – Разве что найдется свидетель или сам Огден не выдержит и расскажет, как было дело. – Она посмотрела на Хилиса. – Вы полагаете, такое может произойти?

– Думаю, да, – ответил Уилл. – Он загнан в угол.

– Но еще больше меня занимает это… вторжение, как вы сказали, животных. И Грошик был с ними?

– Ну конечно же я был с ними! – закричал Грошик, подпрыгивая в ладонях мисс Поттер. – Это было поразительное ощущение! Все животные проявили исключительную храбрость. Они…

– Все это очень странно, – сказал Уилл. – Капитан Вудкок, например, уверял меня, что ничего не заметил. Правда, он был занят Огденом, а в конюшне творилось Бог знает что – люди метались и кричали, все хотели как можно скорей выбраться на улицу. К тому же там было довольно темно, и этого зверька я заметил по чистой случайности. – Хилис улыбнулся. – Уж не герой ли он вашей следующей книги?

– Нет, – ответила мисс Поттер, немного волнуясь. – Следующая книга будет о трех непослушных котятах. Они потеряли свои платьица и очень огорчили маму. – Беатрикс покраснела и отвела глаза. – Мои герои не блещут глубиной характера, а сюжеты – сложностью. Я пишу для маленьких детей, а они любят читать про озорных зверьков, которые попадают в разные неприятности. Это чтение не назовешь захватывающим.

– Дети с радостью прочли бы историю про меня, даже не сомневайтесь, – решительно вступил в разговор Грошик. – Вот это будет захватывающим чтением! Напишите про Большой Барсучник – потрясающий дом под землей, ему конца и края нет. Ну и про горсточку счастливцев, конечно, и про спасение юной девы из беды. Да от такой книги не оторвешься!

– Я знаю о ваших детских книжках, – сказал Уилл, не понимая, почему мисс Поттер говорит о них, словно извиняясь. Ведь ей известно, какую радость доставляют они детям. – Мои юные родственники от них в полном восторге, – продолжал он. – Они бы мне страшно позавидовали, когда б узнали, что я видел ваши рисунки еще до того, как они попали в книгу. Вы не откажетесь мне их как-нибудь показать? – Заметив, что Беатрикс колеблется – уж не смеется ли он над ней, – Уилл добавил: – Хотя бы как награду за спасение вашей морской свинки.

– Ну разумеется. – Она подняла на него блестящие голубые глаза. – Конечно, Грошик – всего лишь морская свинка, – сказала она, понизив голос, – но у меня особое отношение ко всем моим животным. Кэролайн очень обрадуется, что Грошик спасен – ведь она так переживала, когда он потерялся. Спасибо вам, мистер Хилис. – И Беатрикс поцеловала оранжевую головку. – Нам нужно отпраздновать это событие.

Этим утром и в Большом Барсучнике была причина для торжества. К обеденному столу добавили секцию, в трапезную внесли еще две скамейки, соответственно увеличили количество тарелок, чашек, ножей и вилок. Оглядев стол, Босуорт с удовлетворением отметил, что несколько крыс из дозорного отряда остались в гостинице, что количество ежей увеличилось с одного до трех и что Петрушка сидит в окружении кротов, которые, положив себе по двойной порции сосисок, наперебой рассказывают ей о вчерашних приключениях.

Но более всего сердце Босуорта радовалось тому, что за столом Большого Барсучника теперь сидят не два барсука (он сам и юная Петрушка), а целых четыре! Ибо прошлой ночью, в результате этого поразительного, невероятного, захватывающего похода к месту барсучьих боев, им удалось спасти обе жертвы похищения – Примулу и ее дочурку Ромашку, – которым грозила мучительная смерть.

Но и это еще не все.

Когда измученные животные вернулись наконец в Большой Барсучник, Примула и Петрушка уложили Ромашку в постель, не забыв дать малышке ложечку меда и положить грелку к озябшим задним лапам. Остальные же – две лисы, кроты, крысы, горностаи и ласки – открыли кувшин бузинного вина и дружно выпили его, удобно устроившись перед камином в гостиной, под снисходительными взглядами предков Босуорта, устремленными на пирующих из золоченых рам.

Наступила полночь, а они вновь и вновь переживали восхитительные подробности Великого Похода (так с той поры стало именоваться это событие): вспоминали, как призвал их к атаке пронзительный свисток констебля – словно боевая труба дала сигнал идти в наступление; как лавиной спустились они с холма и, презрев опасность, ворвались в конюшню; как хватали за лодыжки перепуганных людей и впивались зубами в хвосты трусливых собак – да, да! и в хвост свирепого Мясника тоже; как ловко открыли клетки и освободили плененных крыс и как повалили ограду вокруг арены, чтобы Примула с дочкой могли убежать.

Они как раз открыли второй кувшин, чтобы освежить в памяти долгий путь назад, к Остролистному холму – тяжелый подъем, грозные тени Кукушкина леса, переправу по шаткому стволу над бездонной пропастью, ревущий ручей, который пришлось преодолеть вброд, – когда трижды прозвонил колокольчик у парадного входа. Поскольку Метелка и Шваберка уже легли, сам Босуорт, весьма недовольный, что его оторвали от приятной компании у камина, сунул лапы в домашние туфли, взял свечу и отправился открывать дверь.

Отодвинув засов, он сначала лишь слегка приоткрыл створку.

– Час уже поздний, – сказал барсук в темноту довольно строгим тоном, – а вечер у меня выдался трудным. Так что, надеюсь, причина вашего прихода не пустячная.

– О да, сэр, причина весьма серьезная, сэр! – раздался юный голос. – Это я, Колючка. Я ищу матушку и сестрицу. Ведь они здесь, правда? Позвольте мне войти, сэр, умоляю вас!

Босуорт открыл дверь пошире и, к немалому своему удивлению, увидел на пороге барсучонка.

– Колючка?! – вскричал почтенный барсук, совершенно изменив тон. – А мы-то думали, что ты пропал. Входи, мой мальчик, входи скорее. Вот уж твоя матушка обрадуется!

Слово «обрадуется» оказалось слабоватым для выражения того, что произошло дальше. Воспоследовали радостные вопли, слезы облегчения, вздохи, охи и ахи, объятия и поцелуи. Все животные с восхищением взирали на эти свидетельства счастливого воссоединения семейства, и было видно, что сердца присутствующих переполняет восторг. И все в один голос признали, что лучшего завершения этого чудесного вечера просто невозможно себе представить.

Затем, естественно, были предоставлены и необходимые разъяснения. Для взрослых открыли третий кувшин бузинного вина, а юного барсучонка освободили от ботинок и курточки и усадили у огня со стаканом теплого молока и тарелкой приготовленного Петрушкой рисового пудинга с корицей и мускатным орехом. Подкрепившись, он рассказал свою историю.

Колючке удалось убежать от ловца барсуков, который самым беспощадным образом разорил их дом в каменоломне у Фермы-На-Холме и похитил Примулу и Ромашку, однако при побеге он поранил ногу. Его нашел Джереми Кросфилд («Замечательный юноша, – пробормотал Босуорт, – превосходный во всех отношениях…») и отнес сначала к ветеринару, а потом домой, где жил со своей тетушкой. Там Колючка отдохнул и окончательно поправился. А этим вечером Джереми положил барсучонка в мешок и отнес в конюшню позади сорейской гостиницы, где они и спрятались на чердаке. По всей видимости, у Джереми, подрабатывающего на конюшне, был некий план, согласно которому он собирался сорвать барсучий бой и спасти мать и сестру Колючки. План этот мальчику не удалось привести в исполнение, поскольку в дело вмешался констебль – он засвистел в свой свисток, и в конюшне поднялась страшная суматоха. Потом туда ворвались животные, и неразбериха еще больше усилилась. Колючка и Джереми наблюдали за происходящим с чердака и подбадривали животных. Когда же атака закончилась и все мужчины покинули конюшню, Джереми снова положил Колючку в мешок и спустился с чердака.

Поскольку барсучонок находился в темном мешке, который мальчик нес на спине, то события с этого момента воспринимались им не в полном объеме. Впрочем, он чувствовал, как Джереми идет, все выше поднимаясь на холм, и путь этот оказался не близок. Наконец, они остановились, Джереми опустил мешок на землю, развязал его и сказал Колючке, что тот может смело вылезать. Колючка осмотрелся: он находился у самого порога Большого Барсучника. И вот…

– И вот ты в безопасности, – сказала барсучонку мама. – И мы снова вместе, все трое, а мистер Босуорт нас приютил. Какое счастье! – И она залилась слезами.

Босуорт, который представления не имел, какими средствами можно успокоить плачущую женщину, деликатно кашлянул.

– По-моему, – сказал он хрипловато, – нам всем пора отправляться спать.

И вот теперь, за завтраком, он мог видеть за этим столом не только соратников по Великому Походу и жертв, спасенных от неслыханной жестокости, но и четырех барсуков – пятерых, если считать и его самого, – один из которых, пока еще юнец, возможно, по прошествии времени, снимет с плеч Босуорта и возложит на себя ответственность за «Историю Большого Барсучника с родословной его обитателей».

35

Мисс Поттер находит своих овец

Поездка мисс Поттер в Кендал оказалась весьма успешной. Вернулась она ближе к закату, с радостным чувством, что ей наконец удалось найти подрядчика, работать с которым удобно и приятно. К тому же он преуспеет в том, в чем мистер Бидл потерпел фиаско, – избавит дом от мерзких крыс. Поднявшись в свою комнату в Зеленой Красавице, она переоделась, убедилась, что с Грошиком все в порядке, и спустилась на кухню выпить чашку чая в обществе миссис Крук Затем она надела шляпу, взяла трость и свистнула Плуту, предлагая следовать за ней.

Плут всегда с радостью принимал предложение Беатрикс сопровождать ее на прогулке, но особое удовольствие он испытывал, когда она, поднимаясь по Каменке, заводила с ним беседу. Пес заметил, что мисс Поттер со всеми своими животными разговаривала так, будто они были Большой Родней. Этот обычай вызывал в нем восхищение и заставлял относиться к ней с еще большей приязнью.

– Да, неделя оказалась богатой событиями, – заметила мисс Поттер, когда они стали подниматься на холм. – Но, похоже, все заканчивается вполне благополучно. Леди Лонгфорд вне опасности – эта жуткая мисс Мартин ей больше не угрожает, а Кэролайн вернулась в Тидмарш-Мэнор. Джек Огден предстанет перед судом, барсучьи бои удалось предотвратить, а мистер Хилис нашел Грошика – все идет как нельзя лучше. К тому же я наняла подрядчика на замену мистеру Бидлу, а значит, работа на ферме скоро подойдет к концу. – Она помолчала. – Насколько я понимаю, осталась всего лишь одна нерешенная проблема.

– Овцы, – пролаял Плут.

Беатрикс улыбнулась ему.

– Я теперь чувствую себя, как Мэри-бедняжка, что потеряла барашка. Уж не вставить ли мне эти стишки Матушки Гусыни в одну из своих книжек? – Улыбка исчезла с лица Беатрикс. – Правда, я вовсе не уверена, что эта потеря вернется ко мне вместе с хвостиком за спиной ^[12].

– А может быть, они и найдутся, – сказал Плут. – Они же местные, приважены к Остролистному холму, дом свой знают. Если их только отвязать, они из любого места домой вернутся, на холм этот самый. Не пойти ли нам еще разок глянуть…

– Пойдем-ка к Старой ферме, Плут. Что-то мне говорит, что овцы там и что мистер Чанс полагает, будто я захочу их у него купить. – Мисс Поттер ударила тростью о землю. – Но если это мои овцы, я их узнаю по меткам – у них уши зубчатые.

О таких метках Плут знал все: на ушах овцы делали зарубки, вырезали разные фигуры, чтобы можно было всегда установить ее владельца. «Зубчатое» ухо означало, что его кончик имел несколько треугольных вырезов. Фермеры, которые арендовали землю у местных лордов – таким и был Бен Хорнби, – имели право помечать оба уха своих овец. Похитители овец иногда удаляли метку, отрезая уши украденной овцы, но ни один знающий фермер не купит безухую овцу – ведь отсутствие ушей ясно свидетельствует о преступлении. Однако мисс Поттер была новичком в этом деле, и Чанс мог подумать, что сумеет обвести ее вокруг пальца. Уж не лишились ли овцы с Остролистного холма своих ушей, озабоченно подумал Плут.

Солнце клонилось к западу, теплый воздух был напоен ароматами трав, в живой изгороди, окаймлявшей дорогу, пели птицы. Плут и мисс Поттер миновали Тидмарш-Мэнор, а затем и поворот к ферме на Остролистном холме. Они прошли еще с четверть мили, когда увидели, что навстречу им идут пять хердуиков – две овцы и три ягненка – в сопровождении крупного темно-рыжего пса, который, прихрамывая, шел следом.

– Изабелла! – завопил Плут. – Принцесса! Куда это вы?

– Домой, естественно, – сказала Изабелла со вздохом. – А ты что подумал?

– А я ушел со Старой фермы, – пробурчал Перец. – Хватит с меня пинков Айзека Чанса, сыт по горло. Да и надоело сидеть запертым в амбаре с пустой миской. Даже такой старик, как я, еще может на что-нибудь сгодиться.

– Как же овцам удалось отвязаться? – спросил Плут.

Перец покачал головой.

– Не поверишь, но все это сделал филин.

– Филин?! – воскликнул Плут, тут же вспомнив профессора.

– Я же сказал, что ты не поверишь. Он спустился и сшиб крюк с дверей амбара, вот я и вышел. А потом он подлетел к загону с овцами и сделал то же самое. Вот так, средь бела дня, представляешь? – Он снова покачал головой. – Я просто обомлел от такой наглости. В жизни не видал ничего подобного.

– Ясно, как день, – сказала мисс Поттер, внимательно разглядывая овечьи уши, – это мои хердуики – обе овцы и ягнята. – Она наклонилась и погладила большую голову пса. – Спасибо тебе, Перец, ты вернул моих овечек. Теперь мне нет нужды идти в такую даль и встречаться с мистером Чансом – малоприятная была бы встреча. – Она выпрямилась. – Я отведу их к Ферме-На-Холме, а ты можешь возвращаться домой.

– Нет у меня больше дома, – уныло сказал Перец. – Если вы не против, мисс, я вас провожу.

– Отвееедете нас к Фееерме-На-Холмеее? – печально заблеяла Изабелла. – Но мы идем на Остролистный холм! Мы живееем там!

– Уже нет, – заметил Плут. – Теперь ваш дом на ферме мисс Поттер. А старый Бен Хорнби умер.

Изабелла печально кивнула.

– Да, мы видели, что́ натворил этот Джек Огден. Правда, убивать мистера Хорнби он не хотел. Они схватились на краю обрыва, и вот – несчастный случай. – Ее передернуло от носа до кончика хвоста. – Это было ужасно.

– Эх, жаль, что ты не сможешь выступать свидетелем на суде, – сказал Плут. – Да, понимай Большая Родня нашу речь, ей было бы куда как легче жить. – Он замолчал, и все присутствующие животные задумчиво покивали. Время от времени ими овладевало страстное желание – быть понятыми Большой Родней. О, если бы все Божьи создания могли говорить друг с другом, в мире воцарилась бы гармония. – Зато теперь у вас новая хозяйка и славное место для жилья, – продолжал Плут с энтузиазмом. – Вам там понравится, я точно знаю. Полно свежей травы, удобный пологий склон, в Уилфин-беке всегда чистая вода, да и скучно не будет – на ферме живут коровы и лошади. – И пес добавил, полагая, что Изабелле это особенно приятно услышать: – К тому же деревня там совсем рядом, и вы будете в курсе всех новостей и слухов. Да и – чем черт не шутит – мисс Поттер может вставить вас в какую-нибудь из своих книжек.

– Книжки книжками, – отозвалась Изабелла, – а вот быть в курсе новостей всегда приятно. – Она вздохнула. – Однако если уж придется привыкать к новому месту, лучше не мешкать. Дело это нелегкое. Так что, дети, за мной! – Энергично тряхнув головой, она устремилась вниз по дороге с близнецами-ягнятами. Через мгновение, кинув прощальный взгляд на Остролистный холм, вдогонку за ними поспешила и Принцесса со своим ягненком.

Мисс Поттер, держа трость как пастушеский посох, пошла следом за овцами, а Перец, вопреки всем усилиям Беатрикс заставить его вернуться на Старую ферму, бежал за ней вместе с Плутом.

– Ты, стало быть, ищешь новое жилье? – спросил Плут, проникаясь сочувствием к старому псу. Характер у Перца, конечно, не подарок, под стать имени, но сердце у старика было добрым.

– Новое жилье, – ответил Перец, – и новую службу. Кое-кому из нас приходится зарабатывать себе на жизнь. – Он помолчал. – Не знаешь ли ты фермера, которому нужен опытный пастух, умеющий обращаться с овцами и коровами? Да я и сторож неплохой – зубы и когти что надо, сплю чутко. И в еде не привереда. – Перец бросил взгляд на мисс Поттер, которая уверенно шагала чуть впереди. – Ведь у этой дамы ферма, верно? А собака там есть?

– Собаки нет, – ответил Плут.

– Теперь будет, – сказал Перец, стараясь не отставать.

36

Жизнь продолжается

После полицейской операции по пресечению барсучьих боев в конюшне сорейской гостиницы жизнь в деревнях-близнецах – Ближнем и Дальнем Сорее – быстро вернулась в обычное русло. Выставка цветов прошла благополучно и получила прекрасные отклики, хотя судейство георгинов мистером Кальвином вызвало немало нареканий. Эстуэйтский клуб велосипедистов организовал соревнование, и его участники скупили все булочки, кексы и запеченные в тесте сосиски, образцы которых Сара Барвик выставила в окне своей пекарни. Да и вообще торговля пошла так бойко, что Сара смогла нанять себе в помощь старшую дочь Розы Десмонд, которой поручила уборку в пекарне и пригляд за магазином, пока сама хозяйка развозила заказы клиентам.

За июльским сенокосом пришла пора августовской стрижки овец. Дел у фермеров было по горло. Старик Перец чувствовал себя на новом месте, как будто служил там всю жизнь, а Айзек Чанс (который как-то в пабе услышал, что мисс Поттер нашла своих пропавших овец) так и не стал искать своего пса.

Через три недели после смерти Бена Хорнби умер и сам Айзек Чанс – его старая черная кобыла, Звездочка, попала хозяину копытом в лоб. Кое-кто в деревне посчитал это просто несчастным случаем, другие же говорили, что Чанс получил по заслугам – уж больно жестоко он обращался со своей лошадью. Капитан Вудкок признался сестре, что, к его большому сожалению, так и не смог собрать улики, чтобы привлечь Чанса к суду за поджог амбара и смерть коров Бена Хорнби, но вот жизнь его наказала, может, оно и к лучшему. Мисс Поттер как раз в это время поняла, что на ее ферме нужна еще одна лошадь, а потому купила Звездочку и сразу же занялась лечением ее рубцов от плети и поврежденных копыт. Почувствовав заботу, Звездочка с энтузиазмом принялась за работу.