Текст книги "Повесть об Остролистном холме"

Автор книги: Сюзан Алберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

– Не вмешивайся в это дело, Дим, – решительно сказал капитан. – Я понимаю, что намерения у тебя самые добрые, но любое вмешательство только повредит всем, включая эту девочку. Я…

Громкий стук во входную дверь прервал его речь. Звук был таким настойчивым, что Майлс пошел открывать сам. На пороге стояли двое – констебль Брейтуэйт и Джон Дженнингс, арендатор Фермы-На-Холме.

– Извините, капитан, но без вас не обойтись, – сказал констебль, коренастый коротышка с румяным лицом и светлыми, почти белыми, бровями. – Э-э-э… смерть, – добавил он, давая таким окольным способом понять, что Майлс понадобился констеблю в своем официальном статусе мирового судьи.

– Смерть? – Майлс удивленно перевел взгляд на Джона Дженнингса, который неловко переминался с ноги на ногу, засунув руки глубоко в карманы и сдвинув на затылок картуз. – Надеюсь, беда не с вашей семьей, Дженнингс?

– Нет, сэр, – угрюмо ответил Дженнингс. – Это старик Бен Хорнби с фермы на Остролистном холме. С ним несчастье. Свалился со скалы, и головой прямо на камни. Мы с мисс Поттер его нашли, ехали к нему на ферму овец смотреть. Овец мы у него купили.

Бен Хорнби, с сожалением подумал Майлс. Да, старика в этом году беды не обходили стороной. Сначала сгорел амбар, потом пали дойные коровы, и вот…

– Мисс Поттер там осталась, – сказал констебль. – Не захотела его бросать.

– Уж я ее уговаривал, – в тоне Дженнингса досада смешивалась с восхищением, – но она ни в какую. Ох и упряма, право слово. Знает, чего хочет.

«Знает, чего хочет, – подумал Майлс. – Что правда, то правда». Он успел убедиться в твердости характера мисс Поттер еще прошлой осенью, в октябре, когда она помогла разоблачить шайку похитителей произведений искусства. Капитан потянулся за шляпой, которая висела на крючке у двери.

– Что ж, тогда поспешим, – сказал он. – Поедем на автомобиле, это быстрее.

– Хорошо, капитан, – отозвался констебль, не сдержав радостной улыбки. Брейтуэйт обожал поездки в новеньком синем «Роллс-Ройсе» мирового судьи. Автомобиль вызвал в деревне подлинную сенсацию, когда через неделю после Пасхи Майлс приехал на нем из Кендала. Правда, восторг по этому поводу выражали не все. Кое-кто ворчал, что капитанский автомобиль – только первая ласточка и скоро узкие деревенские улицы будут забиты этими быстрыми, шумными и очень опасными экипажами. И вообще в мире не остается тихих безопасных мест.

Дженнингс, который как раз принадлежал к таким ворчунам, нехотя согласился.

– Вроде в первый раз, ну да ладно.

– Димити, – крикнул Майлс, – мне надо уехать.

– Надеюсь, ничего серьезного? – спросила мисс Вудкок, появляясь в коридоре. – Здравствуйте, констебль, здравствуйте, мистер Дженнингс. – Она подняла глаза на Майлса.

– Несчастный случай с Беном Хорнби, – ответил капитан. – Он мертв.

Вскрик сестры еще звенел в его ушах, когда он шел к автомобилю. «Роллс-Ройс» занимал часть конюшни и соседствовал с его кобылкой, которую Майлс отдал сестре. «Несправедливо, – с грустью думал он о Бене, – когда несчастья так и сыплются на одного человека».

11

Рассказ Плута

– Плут едет в автомобиле? – вскричала Табиса Дергунья. Ее желтые глаза расширились от изумления. – Да быть того не может, Пышка. Не верю ни единому слову!

Серая полосатая кошка лизнула правую переднюю лапу и пригладила ухо.

– Хочешь верь, хочешь не верь, дело твое, – сказала она с легким презрением. – Это никак не изменит того, что я видела собственными глазами.

Близилось время ужина, и кошки наслаждались благоуханным июльским вечером, расположившись на заднем крыльце Зеленой Красавицы. Дождь так и не добрался до Сорея, вечернее солнце потихоньку скользило к западным холмам, кутаясь в кисею нежных облаков цвета персика и лаванды. В закатных сумерках вяло перекликались птицы, устраиваясь на ночлег. Зеленой Красавицей называли большой фермерский дом на верхнем конце Рыночной улицы, в котором жил Плут, а мисс Поттер снимала комнату, когда приезжала в Сорей. Табиса, черная кошка с рыже-белой грудкой, тоже поселилась в Зеленой Красавице – миссис Крук предложила ей кров после смерти хозяйки Табисы прошлой осенью, в октябре. Немало времени проводила в Зеленой Красавице и Пышка – место славилось первостатейными мышами. Табиса же в значительной мере утратила подвижность и энергию, свойственные ей в юные годы, и предпочитала мышей не тревожить, предоставляя их самим себе.

– Говорю тебе, что я видела его сама всего лишь несколько минут назад, – продолжала Пышка. – Он ехал на заднем сиденье нового «Роллс-Ройса» капитана Вудкока. А спереди сидели капитан и мисс Поттер. Не пойму, как ты их не заметила. Этот автомобиль гремит так, что мертвого разбудит. Все куры в деревне в обморок падают.

– Приветствую вас, дамы!

Обе кошки повернулись на голос и увидели предмет своей беседы, который как раз выбежал из-за угла дома. Плут поднял хвост вертикально, его глаза горели, – всем своим видом пес показывал, что пребывает в превосходном настроении.

– Табиса не заметила автомобиль капитана, – сказал он, – потому что вздремнула на верхней полке в кладовке. После чая она всегда там лежит.

– Я вовсе не спала в кладовке! – заявила Табиса, пытаясь оправдаться. – Я внимательно следила за парой нахальных мышей, которые нацелились на головку сыра.

– В самом деле? – прогавкал Плут, не скрывая иронии. – Тогда, дорогая Табиса, если уж ты следила за ними так внимательно, расскажи нам, почему эти мыши ухитрились…

– Будет вам, – вмешалась Пышка, чувствуя, что теряет лидерство в беседе. – У нас есть дела поважнее, чем пререкаться между собой. Расскажи-ка, Плут, о своей поездке в этом авто. – Она встала и потянулась – сначала передними лапами, потом задними. Желание услышать все подробности пересилили зависть. – Быстро оно едет? Пыли от колес много? Возбуждает? Дух захватывает?

Плут поднял лапу и заговорил с ледяным спокойствием, разглядывая свои когти:

– И возбуждает, и дух захватывает, но не так сильно, как вид мертвого Бена Хорнби.

– Бен Хорнби мертв?! – в один голос вскричали кошки.

– Мертвей не бывает, – сказал Плут. – Я сам его нашел на Остролистном холме за кошарой.

– Ты его нашел? – удивилась Табиса.

Пышка недовольно нахмурилась. Собакам вечно достаются более волнующие приключения, чем кошкам. Их и на выставки возят, и на ярмарки, они участвуют в охоте на лис – да вот еще приглашают прокатиться в авто. Как несовершенен этот мир! В нем царит несправедливость…

– Да, я его нашел, – гордо заявил Плут. – Одна из овец, Изабелла, показала мне, где он упал со скалы, но до тела я добрался первым. А это, скажу вам, было нелегко – он лежал у подножия жутко крутой осыпи. Потом туда спустилась мисс Поттер, а за ней мистер Дженнингс. А уж потом приехал капитан Вудкок с констеблем Брейтуэйтом, и они начали расследование. – Плут потряс ушами и тяжело вздохнул. – А теперь я прошу меня извинить, мне нужно посмотреть, нет ли чего в моей миске. Денек выдался нелегкий, не мешало бы поесть и отдохнуть. Находить мертвецов – это, я вам доложу, та еще работенка.

Но Пышка преградила ему дорогу к двери на кухню.

– Не спеши, Плут, – сказала она твердо. – Ни кусочка не получишь, пока не расскажешь нам все в мельчайших подробностях! – И сердито добавила: – Только без преувеличений, пожалуйста. – Плут славился умением приукрашивать свои рассказы до такой степени, что иногда становилось невозможно отличить правду от вымысла.

Пес поклялся, что передает только факты, но история его, тем не менее, казалась далекой от правдоподобия. Плут начал с того, как в повозке, запряженной пони, они отправились на ферму старого Бена, потом описал их путь наверх к кошаре на Остролистном холме, передал разговор с Изабеллой и закончил рассказом о том, как они нашли скрюченное тело старого Бена у подножия скалы и мисс Поттер обнаружила в его руке глиняную трубку.

– Будьте уверены, тут капитану Вудкоку и констеблю будет над чем поломать голову, – добавил Плут. – Откуда она взялась, вот загадка.

– Глиняная трубка? – Табиса подняла голову и прищурилась. – Чему тут удивляться? Разве мало мужчин курит такие трубки? Бен мог просто стоять на краю обрыва, покуривая трубку, а тут камень под ногой сорвался, ну и Бен вместе с ним.

– Только ведь Бен не курил никогда, – ответил Плут. – Так, по крайней мере, сказал мистер Дженнингс. Вот они и подумали…

– Вот они и подумали, не было ли там еще кого-нибудь, когда Бен упал? – вставила свое слово Пышка. Она уже чувствовала легкое покалывание в области лопаток, где шкурка встала дыбом – верный признак того, что беседа приобретает явный интерес. – Уж не толкнул ли его кто-нибудь?

– Будет тебе, Пышка, – Табиса недовольно сморщила нос. – Вечно ты предполагаешь самое худшее. Тебя рыбой не корми, а дай сплести какую-нибудь тайну и потом ее разгадывать.

– И все же – толкнули его или нет? – настойчиво повторила Пышка. В деревне все знали, что характер у Бена вздорный. За долгие годы он отдалил от себя множество людей, а некоторых просто-напросто сделал своими врагами. Кое с кем повздорил совсем недавно. Пышка и сама могла бы назвать их имена, не говоря уж о любом жителе Сорея. Совсем не удивительно, если кто-нибудь в конце концов решил разобраться с Беном по-своему. – Ну, Плут, – потребовала она, – отвечай. Толкнули?

Плут вздохнул.

– Этого я не знаю. Только овцы могли видеть, что там произошло на самом деле. Я хотел потолковать с ними, порасспросить, но мисс Поттер решила остаться около тела, и я счел своим долгом остаться с ней. А к тому времени, когда мистер Дженнингс вернулся с констеблем и капитаном Вудкоком, овец и след простыл. Сами знаете этих хердуиков, им на месте не сидится. Скорее всего, они перевалили через холм.

– А тебе захотелось прокатиться в капитанском авто, и ты не пошел их искать, – осудила его Пышка.

Плут помрачнел.

– Я бы не стал так говорить.

– Правда глаза колет, – пробормотала Пышка, хотя в глубине души подумала, что и сама поступила бы так же. Еще бы – получить шанс впервые в жизни проехаться в автомобиле! На мгновение она позабыла обо всем и представила, как мчится с сумасшедшей скоростью пятнадцать миль в час под веселые звуки сигнального рожка, ветер шевелит ее чудную серую шерстку, куры, растопырив крылья, разбегаются по сторонам, и вся деревня с завистью смотрит на нее – ай да Пышка, ну чисто королева. – Как жаль, – мечтательно сказала она, – как жаль, что это лишь…

– И мне очень жаль, – прервала ее грезы Табиса. – Мне очень жаль, что вы оба не можете сосредоточиться на главном и все время отвлекаетесь по пустякам. Выкиньте из головы этот автомобиль. Нам нужно разузнать, что же на самом деле произошло с Беном Хорнби. С чего начнем?

– Думаю, стоит вернуться на Остролистный холм и поискать овец, – предложил Плут. – Изабелла может что-то знать, только согласится ли сказать, вот в чем вопрос. – Он тяжело задумался. – Допустим, мы все узнаем, – а какой от этого прок? Рассказать Большой Родне все равно невозможно – они нас не понимают.

– Пусть так, но знание лишним не бывает, – заметила Табиса тоном учительницы. – Похоже, овцы у нас – единственные свидетели, а потому надо идти на Остролистный холм и отыскать их. Ну же, пошли!

Плут упрямо покачал головой.

– Я и шагу не сделаю, пока не поужинаю. Когда находишь мертвое тело, есть хочется – спасу нет, а у меня во рту маковой росинки с утра не было.

– Так беги ужинай, – распорядилась Табиса, ударив хвостом по ступеньке крыльца. – Мы с Пышкой подождем тебя здесь.

Пышка вздохнула. Да, подумала она, дай Табисе Дергунье палец, она и всю руку откусит.

12

Мисс Поттер принимает решение

Пока Пышка, Табиса и Плут беседовали на заднем крыльце Зеленой Красавицы, Беатрикс поднялась в свою комнату на втором этаже, чтобы привести себя в порядок перед ужином. Поездка в автомобиле – первая в ее жизни – была весьма интересной, но теперь ей пришлось основательно заняться волосами, которые растрепались донельзя, и смыть с лица дорожную пыль. Ну и, разумеется, нужно было накормить ее маленьких друзей – крольчих Джози и Мопси, мышь Мальчика-с-пальчик и морскую свинку Грошика, живущих в просторных удобных клетках, которые Беатрикс поместила на освещенную солнцем полку.

Наполнив мисочки кормом и водой, она ласково поговорила со зверюшками, погладила пальцем мягкие шкурки и, опустившись на колени рядом с клетками, стала смотреть, как они безмятежно занялись едой. Беатрикс по-прежнему нравилось содержать в доме маленьких питомцев, о которых можно заботиться и сочинять рассказы. Эти создания составляли ей хорошую компанию и помогали отдохнуть от родителей, которые вечно диктовали Беатрикс, что и как ей надлежит делать, о чем думать и что чувствовать. Питер, миссис Тигги, Бенджамин и другие зверюшки облегчали ее жизнь, вызывали улыбку на ее лице даже в самые тяжелые времена, и она неизменно испытывала к ним чувство благодарности.

Сейчас, однако, внимания Беатрикс требовали и животные ее фермы – свиньи, коровы, овцы, лошади. Взять, к примеру, этих овец на Остролистном холме – это были ее овцы, две самки и три ягненка, она заплатила за них. Когда Беатрикс с мистером Дженнингсом пошли их искать, они паслись на склоне, а к моменту прибытия констебля и капитана Вудкока – исчезли. Придется ей с мистером Дженнингсом завтра утром отправиться на Остролистный холм, чтобы найти этих овец и водворить их на ее ферму, где им и положено теперь жить.

Беатрикс вздохнула. Завтра же ей предстоит разговор с мистером Бидлом. Она должна заставить его ускорить работу над домом и, главное, принять особые меры против крыс. А еще надо будет найти Табису Дергунью и сделать несколько набросков для новой книжки – простенькой истории о трех котятах, потерявших свои курточки, и семействе уток, которые эти курточки нашли. Несмотря на простоту сюжета, рисунки требовали времени и внимания, а тут этот мистер Бидл, хлопоты со стройкой, да еще пропавшие овцы, да еще…

Однако внизу миссис Крук уже накрывала ужин. Беатрикс поднялась с колен, подошла к зеркалу, вынула заколки из вьющихся каштановых волос и взяла в руки гребень, не переставая при этом думать. Ее зверюшки несказанно облегчали ей жизнь, утешали, и она знала, что для внучки леди Лонгфорд – а девочка наверняка чувствует себя очень одинокой в огромном мрачном особняке – было бы очень славно получить в компаньоны спокойное и любящее существо. Например, Грошика – он был хорошо воспитанным и жизнерадостным. Завтра на пути к Остролистному холму она будет проезжать мимо Тидмарш-Мэнора. Вряд ли леди Лонгфорд станет возражать, если Беатрикс подойдет к дверям ее светлости с Грошиком в руках и предложит Кэролайн взять себе свинку на несколько дней.

Вообще говоря, появляться на пороге дома без приглашения и вручать хозяевам морскую свинку, как будто это белье из стирки или свежая треска от торговца рыбой, было не в ее правилах. Однако Беатрикс знала, что имеет неплохую репутацию в округе («та самая дама из Лондона, которая пишет все эти милые детские книжки»), и полагала причину достаточной, чтобы этой репутацией воспользоваться. Леди Лонгфорд слыла весьма несдержанной особой, которая не терпела вмешательства в свои дела, но не будет же она настолько низкой и мелочной, что откажет своей внучке в радости общения с ласковым и чистоплотным зверьком в клетке – в особенности если его предлагает хорошо известная детская писательница.

Наконец последняя шпилька оказалась на своем месте, и Беатрикс отошла от зеркала. Решение было принято.

– Ешь, Грошик, ешь. Завтра тебя ожидает приключение. Одна девочка нуждается в помощи, и ты – как раз то самое существо, которое сможет эту помощь ей оказать.

– То самое существо? – Грошик не отличался смелостью, да и жизненного опыта у него было маловато, поэтому заявление мисс Поттер прозвучало для него зловеще. – Как ты думаешь, – встревоженно зашептал он, обращаясь к Джози, которая была поглощена свежим листом салата, а точнее – сама его поглощала, – как ты думаешь, что она имеет в виду, когда говорит, что меня «ожидает приключение»? И кто эта девочка? Какая ей нужна помощь? Куда мне придется ехать?

Джози, которая терпеть не могла, когда ей задают дурацкие вопросы, тем более во время обеда, раздраженно повела ушами.

– Даже не рискну предположить.

– Видишь ли, Грошик, – очень серьезно сказала Мопси, – приключение – это такая вещь, которую ищут.

– А кто и зачем ее ищет? – спросил Грошик, стремясь добраться до чего-нибудь понятного.

– Обычно ее ищет какой-нибудь рыцарь, чтобы совершать подвиги, ну, скажем, убивать драконов или спасать юных дев из рук злодеев.

– Убивать драконов? – в ужасе повторил Грошик. – Неужто тех, которые дышат огнем? Но это опасно!

– Не исключено, – сказала Мопси спокойным тоном. – Что ж, опасность надо встречать без колебаний. Собери все свое мужество и действуй сообразно обстановке. Видишь ли, мы сейчас в деревне, здесь далеко не все цивилизованны, поэтому надо быть готовым ко всему.

– Ко всему, ко всему! – залопотал Мальчик-с-пальчик, который отличался повышенной чувствительностью и был готов впасть в истерику по любому поводу. – К горностаям, хорькам, барсукам, куницам, ко всему-всему ужасно страшному и свирепому! – Он воздел к небу передние лапки и забегал по клетке кругами. – Мы обречены, говорю вам, обречены! О, если бы снова оказаться в Лондоне, вдали от опасностей, в благословенном роскошном Лондоне, где моя несчастная душа находит отдохновение на концертах, в музеях, на балах, за ужином с шампанским. А здесь – хорьки и барсуки, барсуки и горностаи!

– Горностаи? – переспросил Грошик, подергивая носом. – Кто они такие? А кто такой барсук? Это с ними мне предстоит сражаться? – Нос Грошика задергался сильнее, и тут его страх уступил место воображаемой картине грандиозной битвы: он, Грошик – Отважная Морская Свинка, – вступает в противоборство с целой оравой барсуков и горностаев (кем бы они ни оказались), а вдали маячит огромная фигура огнедышащего дракона. – А горностая возьмешь голыми лапами? – спросил он. – Чем бы мне ему наподдать? – Внезапно Грошик просиял. – Мне нужен меч, вот что я вам скажу! Нельзя идти на дракона без доброго меча.

Мальчик-с-пальчик прекратил нарезать круги по клетке и уставился на Грошика.

– Наподдать горностаю? – в его голосе прозвучала издевка. – Хотел бы я посмотреть, как ты наподдашь горностаю. Да ты ему на один зуб! А что толку в мече, когда перед тобой дракон? Он просто дохнет на тебя, и ты превратишься в головешку.

Услышав это, Джози рассмеялась. Но Мопси бросила на мышь сердитый взгляд.

– Мальчик тебя просто пугает, Грошик Драконов вообще не бывает, это воображаемые существа. А горностаи, хорьки и куницы в этих местах не водятся.

Грошик, конечно, не был самой храброй (или самой умной) морской свинкой в Англии, но он отличался врожденным оптимизмом, а потому преисполнился решимости не падать духом, сколько бы хорьков и барсуков ни встало на его пути. Он отогнал страх, сел на задние лапы и принялся приглаживать шкурку передними, наполняясь радостью от сознания того, как мягка и блестяща его оранжевая шкурка – именно такая должна быть у Отважной Морской Свинки, когда та отправляется на поиски приключений.

– Ну что ж, – размышлял Грошик, – пусть меня ждут опасности, и дикие звери, и даже пара драконов. Ничего страшного. Морская свинка все преодолеет, особенно когда речь идет о спасении юных дев из рук злодеев. – Он почесал ухо и нахмурился. – Мопси, – спросил он, – а что такое «дева»?

13

Несчастный случай?

Вернувшись с мисс Поттер в Сорей, капитан Вудкок решил не ставить свой автомобиль в конюшню Береговой Башни, а сразу же отправился в Хоксхед к доктору Баттерсу – врачу, который лечил всю округу. Высокий и худой, со впалыми щеками, рыжими волосами и еще более рыжими усами, доктор выслушал рассказ капитана, пару раз кивнул и сказал:

– Я пойду запрягу свою лошадку, но до вас доберусь не сразу. Придется заехать к миссис Райс, она на сносях, мы ждем родов со дня на день.

– Тут нет спешки, – сказал Майлс. – Похоже, несчастный случай. – Он сосредоточенно помолчал. – Правда, с трубкой не все ясно. У жертвы в руках была трубка.

Доктор взялся за свой саквояж.

– Бен с трубкой? Странно. Он бросил курить довольно давно, причем по моему совету. Вряд ли он снова вернулся к этой привычке. – Баттерс вздохнул. – Ну что ж, до встречи на месте.

«Местом» был просторный каменный сарай за конюшней капитана, куда констебль Брейтуэйт и мистер Дженнингс отнесли тело Бена Хорнби. К тому времени, когда приехал доктор, уже стемнело, из конюшни выпархивали летучие мыши, а над лугами прокатывался зловещий крик козодоя (суеверные жители деревни считали его недобрым предзнаменованием). Внутри сарая горело несколько фонарей и с полдюжины мерцающих свечей. Тело старика, покрытое простыней из бельевого шкафа Димити, покоилось на дощатом столе.

Доктор снял куртку, закатал рукава и приступил к осмотру тела усопшего с исключительным тщанием, напевая что-то вполголоса и делая время от времени замечания, которые констебль аккуратно записывал в специальный блокнот. Капитан наблюдал за процедурой, а мистер Дженнингс отправился к себе домой ужинать сразу после того, как тело Бена Хорнби было благополучно доставлено в Сорей.

Осмотр продолжался дольше, чем можно было предполагать. Закончив, доктор сделал знак Майлсу и констеблю приблизиться.

– Я хочу, чтобы вы оба взглянули на это, – сказал он, указав на рубец шириной в дюйм, пересекавший спину Хорнби чуть ниже лопаток. По обе стороны рубца шел темный кровоподтек шириной в ладонь. – Кровоподтек свежий, – заметил доктор. – Судя по цвету, удар был нанесен непосредственно перед смертью. – И повторил после паузы: – Буквально перед наступлением смерти. – Баттерс посмотрел на капитана и констебля, желая убедиться, что они правильно его поняли. – В живых тканях такие пораженные участки быстро восстанавливаются. Получи Бен этот удар, скажем, за два дня до своей смерти, цвет кровоподтека был бы другим.

Майлс присвистнул.

– Каким предметом можно нанести такой удар? Тростью?

– Не исключено, – ответил доктор. – Точно сказать невозможно. Покажите мне этот предмет, и тогда я смогу определить, следует ли зачислить его в кандидаты для такого оружия.

– Оружия!? – удивленно воскликнул констебль, впервые раскрыв рот. – Вы хотите сказать, что это не просто несчастный случай?

– Именно это я и хочу сказать, – мрачно ответил Баттерс и перевел взгляд на Майлса. – Вы осмотрели место падения?

– Мы там были с констеблем, – сказал капитан, – и внимательно оглядели все вокруг. Но если удар был нанесен тростью…

– То трость ушла домой вместе со своим хозяином, – завершил фразу капитана доктор Баттерс. – Боюсь, господа, здесь очень много неясного. – Он вернул рукава рубашки в первоначальное положение. – Но в одном нет никаких сомнений. По результатам осмотра тела я не могу засвидетельствовать смерть Хорнби в результате несчастного случая. Гарри придется начать дознание.

Гарри, точнее, Гарри Лэм, был королевским коронером^[6] Озерного края.

– Вы правы, – согласился Майлс. – Дам ему знать завтра утром.

Коронеру надлежало тут же собрать присяжных и предложить им вынести один из трех вердиктов: убийство, самоубийство или несчастный случай, а если свидетельства и улики окажутся недостаточными для определенного вывода, то присяжные вынесут так называемый открытый вердикт, в котором устанавливается причина смерти, но не указывается, наступила ли она в результате убийства, самоубийства или несчастного случая.

Доктор закрыл простыней лицо Бена Хорнби.

– Увы, – сказал он печально. – Бен Хорнби не всегда умел ладить с людьми, у него было мало друзей, но человек он был хороший.

Майлс кивнул. У него было мало друзей.

Но враг определенно был.

14

К поискам присоединяется профессор

К тому времени, когда Табиса, Пышка и Плут отправились, наконец, к Остролистному холму, тьма основательно сгустилась. Когда они взобрались на холм и приступили к поиску овец, луна еще не поднялась, но звезды сияли словно небесные маячки. Во главе поискового отряда по каменистой тропинке шел Плут – как-никак свободный пес, немало побегавший по окрестностям, куда больше чем две деревенские кошки. В конце концов, Плут хорошо знал эту местность, был знаком с самими овцами, а потому преисполнился уверенности, что под его руководством они быстро достигнут цели и отыщут Изабеллу, Принцессу и ягнят.

Но его надежды не оправдались. Они взобрались на самую вершину и кричали во весь голос, они обошли холм с разных сторон, добежали даже до края мрачного Кукушкина леса, где непроницаемой стеной высились темные стволы, но ни овец, ни ягнят так и не нашли. Луна окутала луга серебристой прозрачной вуалью, и они, признав свое поражение, пустились в обратный путь вниз по извилистой тропе.

– Это ты во всем виноват, Плут, – ворчала Пышка; острые камни ранили ее лапки. – Мог бы сразу выведать у Изабеллы все, что ей известно.

– Пышка абсолютно права, – мрачно заметила Табиса, останавливаясь, чтобы перевести дыхание. – Нам бы тогда не пришлось сюда тащиться, и мы бы уже знали, что на самом деле произошло с Беном Хорнби.

– Да бросьте вы, – устало отмахнулся от них Плут. – Даже успей я задать ей вопрос, кто может поручиться, что в ответ я услышал бы что-либо путное. Сами знаете, до чего овцы пугливы и тупы. Просто чешут языком, никакой четкости в изложении фактов.

– А так у нас вообще нет никаких фактов, – недовольно сказала Табиса. – Как ни крути, Плут, а ты…

Последние слова Табисы утонули в оглушительном шипящем звуке, который обрушился на них сверху, и над их головами нависла грозная тень, снабженная когтистыми лапами.

– ФИЛИН! – завопила Табиса в панике и мгновенно нырнула в кусты, окаймлявшие дорогу. – Спасайтесь!

Послышался тяжелый удар, и стоявший поблизости дуб, казалось, дрогнул, когда на его сук опустилась огромная птица. Сложив крылья, она издала пронзительный крик:

– Чьи там у-у-уши? Всем стоять! У-у-у-ши чьи?

Захваченный врасплох, Плут распластался на скале и закрыл глаза лапами. Табиса уже успела затаиться под кустом жимолости, так что отдуваться за всех троих пришлось Пышке. Она собрала все свое мужество и почтительно ответила, стараясь унять дрожь в голосе:

– Наше почтение, профессор. Это Пышка, Табиса и Плут, мы из Сорея. Надеюсь, вы в добром здравии.

Профессора – а это был не кто иной, как профессор Галилео Ньютон, доктор философии, очень старый и очень крупный рыжий филин, – знали все животные Межозерья, да и многие из Большой Родни. Он жил в полом стволе огромного бука в Кукушкином лесу, в том месте, где этот лес начинает крутой спуск с Клайф-Хайтс к самому краю озера Уиндермир. Профессор пользовался международным признанием за свои труды в области небесной механики, в особенности же в том разделе этой науки, который имеет отношение к ориентированию по звездам. Для такой славы имелись все основания, ибо от полуночи до рассвета Галилео Ньютон неизменно обозревал небосклон в телескоп, установленный в обсерватории на верхушке его дерева, и делал соответствующие записи в журнале наблюдений.

Кроме того, профессор имел репутацию серьезного исследователя в ряде прикладных отраслей естествознания; сферой пристального интереса Галилео Ньютона были ночные повадки и вкусы чешуйчатых, пернатых и пушистых животных – мы имеем в виду его пристрастие к экспериментальным работам, позволяющим выяснить, каковы упомянутые животные на вкус. Этим исследованиям он посвящал часы от заката до полуночи, рея высоко над полями и лесами. Ничто в Межозерье не могло ускользнуть от его внимания – по крайней мере, сам профессор был в этом уверен.

– Кто вы такие, мне и без тебя прекрасно известно, – недовольно процедил Галилео Ньютон. – Я хочу-у-у знать, почему-у-у вы, деревенские, болтаетесь по Остролистному-у-у холму-у-у в глу-у-ху-ую ночну-у-ую пору-у. – Филин повернул плоский диск своего лица, и его глаза полыхнули зеленым огнем. – Что у-у-у вас ту-у-т за дело?

Плут поднялся на ноги и вильнул хвостом – теперь, узнав, кто к ним обращается, он почувствовал себя немного смелее. Профессор был птицей суровой, дерзости не терпел и без колебаний пускал в ход мощные когти и острый клюв, но он же мог оказаться полезным и посодействовать их поискам.

– Мы ищем пятерых хердуиков, сэр, – почтительно сказал он. – Изабеллу, Принцессу и троих ягнят. Старый Бен Хорнби продал их мисс Поттер. Они помогут нам разгадать, что же в действительности произошло с Беном.

Филин дважды яростно хлопнул своими огромными крыльями.

– И что же произошло с Беном Хорнби? – проскрипел он. Профессор впадал в ярость, когда сразу не получал исчерпывающего ответа на первый же свой вопрос. Подобная дерзость была просто нетерпима.

Плут откашлялся и пересказал профессору свою историю, которую уже успели выслушать Пышка и Табиса, – правда, на этот раз, под пронзительным немигающим взглядом филина, пес чувствовал себя неуютно и голос его звучал не слишком уверенно, чтобы не сказать робко. Наконец он завершил рассказ, облегченно вздохнул и сел на задние лапы.

Наступила долгая тишина. Вдали прокричал другой филин, помельче, а по соседству пара лягушек обменялась взаимными оскорблениями. Наконец профессор заговорил.

– Ты у-у-утверждаешь, что старый Бен Хорнби у-у-умер? – гневно спросил он. При этом его круглые светящиеся глаза стали еще круглее и засветились пуще прежнего. Если в этом мире и существовало нечто, способное взбесить профессора сильнее, чем дерзость, так это осознание, что в округе произошло важное событие, о котором ему ничего неизвестно и на которое он не давал своего согласия. – Как он у-у-умер? Это был несчастный слу-у-чай?

– Именно это мы и хотим выяснить, сэр, – сказал Плут все еще с опаской. – Мы как раз надеялись на этих овец, они ведь паслись поблизости и могли видеть, что произошло на самом деле. Да только мы обошли весь Остролистный холм, но так их и не нашли…

– У-у-уходите домой, – скомандовал филин с вялым раздражением. – У-у-убирайтесь в свою деревню, там ваше место. Я сам поищу этих овец, а уж когда я их найду, будьте уверены, они мне выложат все, что знают о смерти Бена Хорнби.

Он распахнул свои профессорские крылья, оглушительно хлопнул ими и взмыл в ночное небо над Остролистным холмом. В течение нескольких часов парил он над склонами холмов и долинами, высматривая пять пропавших хердуиков, но, к крайнему своему недовольству и удивлению, преуспел в этих поисках ничуть не более, чем деревенские кошки и пес: сколько ни напрягал он зрение, овец нигде не было видно.

В конце концов он утешил себя, набросившись с яростью (совершенно неуместной) на юную неосторожную полевку, которая по неопытности забралась слишком далеко от своей норки под камнем. Добычу он доставил в свое жилище в полом стволе бука. От других буков Кукушкина леса он отличался огромными размерами и наличием таблички, которая висела над низенькой дверью у основания дерева: