Текст книги "Повесть об Остролистном холме"

Автор книги: Сюзан Алберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

– Уфф! – сказал барсук, выдохнув и снова наполнив легкие свежим прохладным воздухом. – Ух ты! – воскликнул он, в восторге перекувырнувшись. – Это ж надо! – Он приземлился на все четыре лапы и в полном восторге пустился в пляс. – С ума сойти!

В абсолютно невменяемом состоянии Босуорт ринулся сквозь вереск, шиповник и ежевику, по пути засовывая нос в наиболее соблазнительные кучки лежалой листвы, выхватывая из-под нее червяков и заглатывая их, по возможности, целиком, дабы не повредить зубов случайно попавшими в рот песчинками или камушками. Десять, двадцать, тридцать – он потерял им счет, стремительно пожирая этих нежных тварей, которые, как и барсуки, обожали дождь и выползали на поверхность с таким же страстным желанием, с каким Босуорт выскочил наружу из Большого Барсучника.

Поглощенный этим приятнейшим занятием, барсук обежал вокруг огромной – в дом величиной – груды камней, и только тогда понял, что это и впрямь дом, старая хибара для пастухов на задней стороне Остролистного холма. Теперь этим убежищем пользовались редко – разве что праздные гуляки по окрестным местам забирались сюда. Босуорт остановился, присел на задние лапы и поднял голову. Из хибары доносились голоса – говорили мальчик и девочка, а сквозь щели был виден тусклый огонек свечи. Не прошло и минуты, как Босуорт понял, что голоса принадлежат той же паре, которую он видел несколько дней назад, и что именно эта девочка оставила книгу со странными записями в одном из боковых входов в Большой Барсучник. Похоже, обитатели убежища вели Очень Серьезный Разговор.

– Ты напрасно убежала, – сказал мальчик с легким укором. – Теперь тебя всюду ищут – все мужчины деревни, да еще с собаками. Они думают, что ты заблудилась и попала в беду.

– Так и есть, я действительно в беде, а ты бы лучше меня не учил.

Мальчик недоверчиво прокашлялся.

– И хотя я вовсе не заблудилась в лесу, – продолжала девочка, решительно отвергая упрек своего собеседника, – да только ты и сам бы убежал, если бы услышал, как о тебе такое говорят.

– Кто о тебе говорил?

– Мисс Мартин и доктор Гейнуэлл.

– И что такого они говорили? – Голос мальчика звучал мягко, словно он боялся ее обидеть.

Девочка глубоко вздохнула.

– Ты уже все слышал, Джереми. Я сидела в саду возле библиотеки. Окно было открыто, а мисс Мартин и доктор Гейнуэлл сидели там и говорили про меня.

– И по имени тебя называли?

– Они просто называли меня «девочка» или «ребенок», но я – единственный ребенок в Тидмарш-Мэноре, разве не так? Мисс Мартин сказала, что я угрожаю их плану, а доктор Гейнуэлл заявил, что не возьмет в толк, о чем она, потому что меня все равно через месяц-друтой пошлют в школу, и тогда она получит полную свободу.

– Полную свободу? – удивился Джереми. – Свободу для чего?

– Осуществить свой план, конечно, – нетерпеливо ответила Кэролайн. – Их план как-то связан со «старухой», а «старуха» – это наверняка моя бабушка. Потом доктор Гейнуэлл сказал, что не понимает, как я могу им угрожать – ведь у меня нет никакой власти. А она ему ответила, что он всегда был бестолковым, с самого детства.

– Я-то думал, что они только что встретились, – сказал Джереми.

– Они притворяются, будто так оно и есть, – возразила Кэролайн, – а на самом деле знакомы давным-давно. И, по-моему, никакой он не миссионер – у него руки другие.

– Но если он считает, что ты не можешь угрожать их плану, так чего же тебе бояться? Правда, Кэролайн…

– Все дело в том, что я действительно угрожаю этому плану! – вскричала девочка. – Сама не пойму, как, но мисс Мартин говорит, что угрожаю самим своим существованием! А он сказал, не считает же она, что они должны…

Кэролайн замолчала.

– Должны что?

– Не знаю, – устало сказала девочка. – Тут она встала и захлопнула окно, а я убежала. Мне показалось, что доктор подумал, будто она хочет от меня избавиться.

– Они и так от тебя скоро избавятся, – рассудил Джереми. – Как только ты уедешь учиться, так и избавятся.

– Я про другое – про то, что она хочет избавиться от меня навсегда. Устроить так, чтобы со мной что-то случилось. Потому я здесь и прячусь. В лесу я услышала, как он меня зовет, и убежала сюда, от него убежала.

Джереми недоверчиво усмехнулся.

– Послушай, Кэролайн, ну не думаешь же ты, в самом деле…

– Джереми Кросфилд, я вовсе не преувеличиваю! – воскликнула девочка. – А если, по-твоему, я все это выдумала, то лучше уходи-ка ты и оставь меня здесь одну. Я и без тебя не пропаду, мне не привыкать, так и знай.

Какое-то время они оба молчали, а потом мальчик сказал решительным тоном:

– Никуда я не уйду. Правда, я не понял и половины из того, что ты наговорила, но все равно мы с тобой в этом деле вместе. Просто нам надо поразмыслить, что делать. Оставаться здесь невозможно – тут сыро и есть нечего. И ко мне домой тебе нельзя пойти – тетя Джейн больна, и я не хочу ее волновать, да и не смогу я ей толком все объяснить. Слушай, твоя игра в прятки вообще ничего не даст. Рано или поздно все эти тайны раскроются, и чем скорее это случится, тем лучше, уж ты мне поверь. А доктор Гейнуэлл, миссионер он или не миссионер, вроде бы станет директором нашей школы. Вся деревня об этом говорит. Ну, что ты предлагаешь?

Откуда-то из влажной темноты до ушей Босуорта донесся далекий едва слышный голос мужчины. В кустах ежевики прошелестела полевка. Наконец девочка ответила, очень тихо:

– Я предлагаю рассказать все мисс Поттер.

– Мисс Поттер? – переспросил мальчик. – Но откуда… Ах, да! Она же нынче утром к тебе приезжала.

– И привезла мне свою морскую свинку. Мне мисс Поттер сразу понравилась. По-моему, она может… Она видит людей насквозь и наверняка уже раскусила эту мисс Мартин. Вот только я не знаю, как ее найти.

– Она живет в Зеленой Красавице, – сказал Джереми. – Думаю, она и сейчас там, собирается ложиться спать. – Судя по скребущему звуку, мальчик поднялся со своего места. – Если хочешь с ней поговорить, я тебя провожу. Только идти придется кружной дорогой через Овсяную гору и спуститься в деревню как раз за Зеленой Красавицей, а то мы встретимся с теми, кто тебя ищет, и они отведут тебя в Тидмарш-Мэнор.

Девочка на минуту задумалась.

– Ладно, – сказала она наконец. – Пошли. Только мне надо забрать Грошика. Он у меня вон в той корзинке. – Снова послышался скребущий звук, а затем – приглушенный крик: – Джереми! Его нет! Он убежал.

– Убежал? Кто убежал?

– Грошик! Морская свинка, которую мне дала мисс Поттер. Я нашла эту корзинку прямо здесь и положила туда Грошика. А теперь его нет! Видишь? Тут дырка, вот он и убежал. И потерялся! Как же мне быть, где его искать? И что я теперь скажу мисс Поттер. Я ведь обещала ей о нем заботиться.

Барсук покачал головой.

– Грошик? Но он отнюдь не потерялся. Грошик в полном порядке: поселился в Большом Барсучнике и в настоящий момент наслаждается превосходным, хотя и поздним, ужином.

Впрочем, все это Босуорт сказал сам себе негромким барсучьим голосом, поскольку знал, что люди не способны его понять.

– Знаешь, – сказал Джереми, – в темноте мы его все равно не найдем. Я вернусь сюда завтра и поищу, а сейчас нам пора идти. Если мы еще задержимся, мисс Поттер ляжет спать.

25

Мисс Поттер принимает гостей

Мисс Поттер еще не ложилась. Она сидела у камина в стареньком синем халате, распустив волосы, и писала в дневнике – занятие, которому она не имела возможности предаваться уже несколько дней.

Вести дневник Беатрикс начала еще четырнадцатилетним подростком. Будучи человеком замкнутым, она не хотела, чтобы мать, брат или воспитательница читали ее записи, а потому изобрела свой собственный секретный шифр – весьма похожий на тот, которым пользовалась Кэролайн Лонгфорд, хотя, конечно, не повторяющий его в точности.

Пребывая в уверенности, что ни одна живая душа не прочтет ее дневник, Беатрикс могла позволить себе писать в нем все, что пожелает, о ком угодно и о чем угодно.

Сегодня предстояло занести в дневник многое. Она писала о том, как они нашли тело Бена Хорнби, и о том, как, преодолев сопротивление этой весьма неприятной особы, мисс Мартин, ей удалось оставить Грошика на попечении Кэролайн. Написала она и о своей встрече с Айзеком Чансом («отъявленным мошенником и пронырой»), и о найденных на Остролистном холме щипцах, которые оказались, по словам капитана Вудкока, барсучьими щипцами. В дневник легли сведения о назначении мисс Нэш директрисой сорейской школы (все-таки!) и об исчезновении Кэролайн Лонгфорд (последняя запись была особенно важной). Склонившись над дневником, мисс Поттер слышала голоса, доносившиеся с улицы, и понимала, что кое-кто из мужчин уже возвращался в деревню. Но ни радостных криков, ни звона колокола, которым мистер Барроу обещал ознаменовать благополучное завершение поисков ребенка, ухо Беатрикс не уловило.

Она помрачнела. Когда мистер Хилис впервые рассказал им об исчезновении Кэролайн, мисс Поттер была удивлена и сбита с толку – девочка совсем не производила впечатление неразумного ребенка, который может отправиться в лес или на холмы и там заблудиться. Хотя, конечно, несчастье может случиться с кем угодно. Теперь же, когда у Беатрикс появилось время подумать, она заподозрила, что не все так просто в этой истории. Если Кэролайн не заблудилась, то, скорее всего, она намеренно убежала. Но почему? И куда?

Беатрикс прикрутила фитиль лампы и встала у окна. Гроза устремилась на восток, но молнии еще время от времени посверкивали, а над холмами прокатывался гром. Приоткрыв створку, она впустила в комнату прохладную струю влажного воздуха.

Стоя у окна, любуясь вспышками молний и прислушиваясь к раскатам грома, Беатрикс радовалась, что находится вдали от Лондона, где воздух настолько отравлен дымом и копотью, что невозможно дышать полной грудью. Там, в Лондоне, Беатрикс чувствовала непреодолимую усталость и была рада отправиться в постель еще засветло, а здесь ее не покидало ощущение бодрости, хотя целый день она проводила в движении – ездила в повозке, запряженной пони, ходила пешком, взбиралась на холмы. Да еще укрощала мистера Бидла.

Он смотрела в темноту и улыбалась. С каждым приездом в Сорей она чувствовала себя все лучше, все сильнее. Жаль только, что приходилось возвращаться домой, в Лондон. Впрочем, нет, поправила она себя. В Лондоне – дом ее родителей, прежний дом Беатрикс. А новый дом – дом, где живет ее сердце, – он здесь, в Сорее.

За спиной раздавались негромкие мирные звуки – там в своих постельках копошились и посапывали ее зверьки: две крольчихи и мышь Мальчик-с-пальчик. Был еще Грошик – не напрасно ли она решилась оставить его в Тидмарш-Мэноре? Вполне возможно, мисс Мартин подняла из-за него шум, и это послужило причиной ухода Кэролайн. Пожалуй, ей стоит наутро отправиться к леди Лонгфорд и забрать свинку, если она послужила источником неприятностей.

Под окном в саду зашевелились какие-то тени. Послышался шорох в кустах, а затем до нее долетел чей-то негромкий зов:

– Мисс Поттер! Мисс Поттер!

Беатрикс вгляделась и различила две фигурки, полускрытые листвой. В одной она узнала Джереми Кросфилда. Другая оказалась девочкой. Кэролайн Лонгфорд! Живая и невредимая!

Беатрикс высунулась из окна.

– Эй! – крикнула она, стараясь приглушить голос. Круки спали в другой части дома, ложились они рано, но рисковать Беатрикс не хотела. – Вам что-нибудь нужно? Я могу помочь?

– Да, да, – сказал Джереми. – Мисс Поттер, разрешите нам подняться к вам, мы пройдем очень тихо.

– Сейчас я вас впущу, – ответила Беатрикс. Она сунула ноги в домашние туфли, взяла лампу, спустилась по черной лестнице и отворила дверь.

– Входите же, – сказала она, подталкивая детей. – Господи, вы же промокли до нитки! И дрожите! Замерзли, конечно.

– Не очень, – мужественно ответил Джереми, хотя зубы Кэролайн выбивали дробь, а мокрая юбка прилипла к ногам.

– А ну мигом наверх, – строго сказала Беатрикс. – Я только поставлю чайник.

Когда чайник уже стоял на кухонной плите, Беатрикс взбежала по лестнице, отправила Джереми в пустующую комнату рядом со своей, чтобы он смог хорошенько вытереться, потом нашла полотенце, сухую ночную рубашку и теплый платок для Кэролайн. Вслед за этим она снова спустилась на кухню, чтобы приготовить чай. Через десять минут все трое сидели на коврике у камина вокруг подноса с чашками горячего чая и толстыми ломтями хлеба и сыра.

– К сожалению, это все, что я могу вам предложить, – с улыбкой сказала Беатрикс, передавая детям последние куски сыра. – Обычно я здесь гостей не принимаю.

– Здесь очень славно, – сказала Кэролайн. – Куда лучше, чем в той хижине. – Она улыбнулась, глядя на Джереми: мальчик завернулся в шерстяное одеяло, от его рубашки, сохнувшей у камина, шел пар. – Там не было ни чая, ни хлеба, ни сыра. – Девочка протянула босые ступни поближе к огню. – И камина там тоже не было, – добавила она, подняв благодарные глаза на Беатрикс.

– Что ж, – сказала мисс Поттер, – если вы согрелись и пришли в себя, выкладывайте вашу историю.

И пока Кэролайн пересказывала то, что ей днем удалось услышать в саду, сидя под окнами библиотеки, Беатрикс слушала ее с возрастающим удивлением, переходящим в испуг.

– …Тогда я сунула Грошика в карман и бросилась бежать оттуда со всех ног, – говорила девочка. – Сначала я бродила по лесу, не зная, что делать дальше, куда идти, а потом услышала голос доктора Гейнуэлла – он выкрикивал мое имя. Я не хотела… – Кэролайн украдкой взглянула на Беатрикс. – Я не хотела, чтобы он меня нашел. И тут я вспомнила про старую хижину на Остролистном холме – уж там-то он не стал бы меня искать. – Девочка вздохнула и пошевелила пальцами ног. – У меня и в мыслях не было надолго оставаться в этой хижине, я думала вернуться домой к чаю. Но чем дольше я размышляла, тем меньше мне хотелось возвращаться. А потом…

– А потом я услышал, что Кэролайн потерялась и что ее ищут люди из деревни, – вступил в разговор Джереми. – Я стал думать, куда же она могла пойти – к большому буку в Кукушкином лесу, или в лощину под скалой на Остролистном холме, или к старой пастушьей хибаре. Ну, я пошел по этим местам и нашел ее как раз в пастушьей хибаре. Там она и рассказала мне про то, что подслушала в саду. – Он криво усмехнулся. – Я ей не поверил, честное слово. Поначалу так точно не поверил. Да и вы, думаю, не верите.

– Давай-ка посмотрим, правильно ли я поняла тебя, Кэролайн, – сказала Беатрикс. – Ты подслушала, как мисс Мартин и доктор Гейнуэлл говорили о каком-то плане, который из-за тебя они не могли осуществить. У тебя есть какие-нибудь предположения, что это за план?

Кэролайн покачала головой.

– Знаю только, что он имеет какое-то отношение к бабушке. А я им мешаю, потому что я – ее внучка, и пусть даже уеду учиться, все равно это им не поможет.

Беатрикс задумчиво посмотрела на девочку. Услышанное ей совсем не понравилось. Все это выглядело не только загадочно, но и зловеще – похоже, тут был какой-то заговор.

– И тебе показалось, что они уже давно знакомы? – спросила она.

Кэролайн закивала.

– Ведь доктор Гейнуэлл уже знал про этот план, что бы они там ни замышляли. Да и мисс Мартин не стала бы так говорить с человеком, которого только-только узнала.

Беатрикс взяла чайник.

– Это означает, – сказала она, – что доктор Гейнуэлл может оказаться не тем, за кого себя выдает. – Она помолчала. – Хлеба и сыра больше, увы, нет, но осталось немного чая. Кому налить?

– Мне, – попросил Джереми, протягивая чашку.

– И мне тоже, – сказала Кэролайн. – И два кусочка сахара. – Обняв чашку ладонями, чтобы согреться, она добавила: – Вот и я так подумала. Ведь у нас в доме бывали миссионеры, и они очень любили рассказывать о своих приключениях. А доктору Гейнуэллу, похоже, нечего было нам рассказать. И руки у него такие мягкие, а ведь миссионерам приходится работать руками.

– Если уж он притворяется миссионером, – рассудил Джереми, – то и еще кое-кем может притворяться. Например, учителем. – Он взглянул на Беатрикс. – А вы знаете, мисс Поттер, что он станет новым директором нашей школы?

– На самом деле не станет, – сказала Беатрикс, возвращая чайник на место. – Попечительский совет назначил на эту должность мисс Нэш. Так мне сегодня сказал мистер Хилис.

– Вот это здорово! – радостно воскликнул Джереми. – Теперь нам хоть об этом не надо волноваться. И мисс Нэш тоже может больше не беспокоиться.

– Но об их плане все-таки забывать не стоит, – прервала его Кэролайн. – Нам надо что-то предпринять, только вот я не знаю что́. – Она с тревогой посмотрела на Беатрикс. – Мисс Поттер, вы ведь верите, что я все это не придумала?

– Ну конечно, верю, – ответила Беатрикс. У нее были определенные подозрения, касавшиеся мисс Мартин, но она не хотела говорить о них вслух. По ее глубокому убеждению, доверять человеку, внешне покорному и робкому, но с глазами ястреба и привычкой щипать собак и детей, ни в коем случае нельзя.

Впрочем, одно дело – подозревать, и совсем другое – действовать. Что же следовало предпринять?

– Нам нужно внимательно во все вникнуть, – сказала мисс Поттер.

– Во что вникнуть? – спросил Джереми.

– Если доктор Гейнуэлл действительно не тот, за кого себя выдает, то кто же он? Впрочем, пока мы тут размышляем о том, во что нам следовало бы вникнуть, есть дела, которые не могут ждать. Ты, Джереми, по пути домой зайди в «Герб» и скажи мистеру Барроу, что он может звонить в колокол – ведь Кэролайн нашлась, и она в безопасности. Да, и попроси его послать кого-нибудь в Тидмарш-Мэнор с этим известием. А еще скажи ему… – Она замолчала. – Нет, пожалуй, будет лучше, если я напишу записку для леди Лонгфорд. А ты передашь ее мистеру Барроу для посыльного.

– А что вы там напишете? – спросила Кэролайн и нахмурилась.

– Что ты у меня и тебе ничего не угрожает. Что ты промокла и устала и что я уложила тебя в постель. И что я привезу тебя домой, когда ее светлости это будет удобно.

– Им никогда не будет удобно, – вырвались у Кэролайн горькие слова. – Ни бабушке, ни мисс Мартин, ни доктору Гейнуэллу! Я не хочу туда возвращаться. – Она оглядела комнату Беатрикс, уютную мебель, мерцающий огонь камина, посапывающих зверьков. – Можно мне остаться здесь, у вас?

Беатрикс улыбнулась и обняла девочку за плечи.

– Что ж, сейчас ты здесь, а я постараюсь все как-то уладить. Завтра с утра мы с тобой встретимся с мистером Хилисом и капитаном Вудкоком. Ты перескажешь им все, что сказала мне.

Кэролайн просветлела.

– Мистера Хилиса я знаю, это бабушкин адвокат. Он встретил меня в Ливерпуле и привез сюда. Он славный. А кто такой капитан Вудкок?

– Капитан – мировой судья округа, он хорошо знаком с твоей бабушкой. Я уверена, он что-нибудь придумает. А пока я напишу записку. – Беатрикс встала. – Ах, да, Кэролайн, я совсем забыла спросить тебя про Грошика. О нем кто-нибудь позаботится? Его покормят?

Кэролайн и Джереми обменялись молчаливыми взглядами. Наконец девочка заговорила.

– Мне очень жаль, мисс Поттер, – виновато сказала она, – но… Боюсь, я его потеряла.

– Потеряла Грошика!? – воскликнула Беатрикс в испуге. – Но как? Где?

– В хижине я увидела старую корзину, – сказала Кэролайн чуть не плача, – и подумала, что Грошику там будет хорошо поспать – просторней и удобней, чем у меня в кармане. А когда я пошла взять его оттуда, посмотрела – а там пусто. Он выскользнул в дырку и ушел.

– Я утром поднимусь на Остролистный холм и поищу Грошика, – сказал Джереми. – Я непременно его найду, – постарался он утешить Кэролайн. – Может, он даже из хибары еще не ушел.

Беатрикс не разделяла уверенности мальчика. Не исключено, что предки Грошика прекрасно себя чувствовали в джунглях Южной Америки, но сам он был существом домашним. Весь свой недолгий век он провел в клетке или ивовой корзинке и опытом выживания на воле не обзавелся. К тому же Грошик был весьма любопытным зверьком, а потому, выбравшись из корзинки, наверняка побежал во все лопатки, побуждаемый чувством свободы и возможностью узнать что-то новое. Сейчас-то он, конечно, уже сожалеет о своем побеге и бродит по холму, одинокий и промокший, – чем не добыча для совы, лисы или куницы.

Беатрикс сжала губы, не желая, чтобы Кэролайн почувствовала себя еще хуже.

– Джереми прав, – сказала она, стараясь, насколько возможно, чтобы голос ее звучал утешительно. – Утром Грошик обязательно найдется. И у него будет что рассказать, правда?

Беатрикс и не предполагала, как много он сможет рассказать.

26

Откровение Рут

Было довольно поздно, когда Уилл Хилис вернулся из Кукушкина леса и узнал, что Кэролайн Лонгфорд нашлась и что она ночует в Зеленой Красавице с мисс Поттер. Уилл не мог понять, каким образом девочка нашла дорогу к Беатрикс и почему пришла именно к ней. Однако удивление не помешало ему почувствовать радость и облегчение – ведь чем дольше продолжались поиски, тем бо́льшую тревогу он испытывал, рисуя себе жуткие картины: вот Кэролайн лежит распростертая у подножия крутого утеса, как несчастный Бен Хорнби, а вот испуганная и промокшая до нитки девочка пробирается сквозь чащобу Кукушкина леса.

Измученный и промокший, Уилл решил остаться на ночь в Сорее, а не ехать в Хоксхед, где делил жилище с двумя своими незамужними кузинами, Фананой и Эмили-Джейн. Сестры имели обыкновение рано ложиться и не скрывали, что его поздние уходы из дома и возвращения их тревожат. Он снял комнату в «Гербе», написал мисс Поттер записку с выражением благодарности за то, что она приютила Кэролайн, и отдал ее мистеру Барроу для доставки адресату ранним утром. Затем, поручив свою промокшую верхнюю одежду заботам миссис Барроу, он позаимствовал у мистера Барроу пижаму, лег в постель и забылся неспокойным прерывистым сном.

Наутро его разбудил осторожный стук в дверь.

– Войдите, – сказал он, с трудом приходя в себя.

– Доброе утро, сэр, – произнес чей-то голос, и мистер Хилис приоткрыл один глаз. Он увидел руку, которая опустила на столик у кровати поднос с чашкой горячего чая и двумя тостами с маслом. Открыв другой глаз, Уилл увидел знакомое лицо, темные кудряшки и белую наколку горничной.

– Рут? – спросил он, удивившись. – Рут Саффорд, это вы?

– Да, сэр, это я, – ответила молодая женщина бодрым голосом, подошла к окну и раздвинула занавески, впуская в комнату яркий свет. – Извините, сэр, что разбудила вас так рано, но миссис Барроу решила, что у вас могут быть дела с утра. Ваш костюм она вычистила, и я его принесла. А также башмаки и носки.

– А я думал, что вы служите в Тидмарш-Мэноре, – сказал Уилл, садясь в постели и протирая глаза. С Рут он был знаком довольно давно. Несколько лет тому назад он успешно представлял интересы ее брата Джона в деле о пропаже лошади и телеги. Ему довелось встретить ее несколько раз в Тидмарш-Мэноре во время визитов к леди Лонгфорд.

– Так оно и было, сэр, – сказала молодая женщина с недовольной гримасой. – Да только мисс Мартин меня выгнала.

– Вот как? – спросил Уилл. – За что же? И как вы оказались в «Гербе»?

Он нахмурился и потянулся за чашкой. Ему и в голову не приходило, что в обязанности мисс Мартин входит наём и увольнение прислуги.

– Ну, на вопрос «за что?» вам только сама мисс Мартин ответит, – довольно резко сказала Рут. – А здесь я потому, что мистер Барроу моему батюшке двоюродным братом приходится. Он и решил, что миссис Барроу не помешает кое-какая помощь – убраться в комнатах, подать на стол, сами понимаете. Я и рада была согласиться. – Рут направилась к двери. – Миссис Барроу велела передать, что вас дама дожидается и что завтрак внизу готов.

– Дама? – спросил Уилл, удивившись еще больше.

– Мисс Поттер, сэр. А с ней мисс Кэролайн. – Рут повернулась и взялась за ручку двери. – Как вам подать яйца, сэр?

– Лучше яичницу, – ответил Уилл. «Мисс Поттер? – подумал он. – В такую рань?»

– Благодарю вас, сэр, – сказала Рут и вышла из комнаты.

Десять минут спустя, умытый, причесанный и облаченный в сухой костюм, Уилл вошел в обеденный зал. Он был пуст. Если не считать мисс Поттер и Кэролайн, которые сидели за круглым столом у окна, выходящего на кендалскую дорогу.

– Доброе утро, мистер Хилис, – приветствовала его мисс Поттер. – Надеюсь, мы вас не разбудили?

– Разумеется, нет, – охотно солгал Уилл. – Доброе утро, мисс Поттер, доброе утро, мисс Лонгфорд. Выглядите вы ничуть не хуже, чем до вашего приключения. – Он улыбнулся и занял место за столом. – Надеюсь, вам не было слишком уж страшно, когда вы заблудились.

– Я вовсе не заблудилась, – резко возразила девочка, бросила на Хилиса взгляд, полный укоризны за его покровительственный тон, и энергичным жестом перекинула через плечо косичку. – Я была в пастушьей хижине на Остролистном холме.

– Вот как? – удивился Уилл. – Должен признаться, мне не пришло в голову туда наведаться. – Ему было неприятно думать, что Кэролайн нашла укрытие именно там: ведь несчастье с Беном Хорнби произошло совсем неподалеку от этого места. – О, благодарю вас, Рут, – добавил он, когда молодая горничная поставила перед ним тарелку с яичницей-болтуньей, беконом, сосиской, лососиной и ломтиками жареных помидоров. – А вы не хотите позавтракать? – спросил он своих гостей.

– Благодарю вас, мистер Хилис, – учтиво сказала мисс Поттер. – Мы завтракали в Зеленой Красавице. Но от чашки чая не откажемся.

– Я сейчас же заварю еще чаю, – сказала Рут. – Сию минуту вернусь.

Когда Рут ушла на кухню, мисс Поттер наклонилась поближе к Хилису и понизила голос:

– Я не стала бы беспокоить вас так рано, мистер Хилис, но то, что хочет сообщить Кэролайн, мне представляется очень важным. Надеюсь, вы позволите ей изложить свою историю, пока вы завтракаете?

– Конечно, конечно, – сказал Уилл, уделяя должное внимание яйцам и бекону. Однако, по мере того как Кэролайн вела свой рассказ к финалу, мистер Хилис все больше терял то чувство приятного расслабления и сосредоточенности на внутренних ощущениях, которое обычно сопровождает хороший завтрак. Когда девочка замолчала, он был хмур и мрачен.

– Ты совершенно уверена, что слышала именно это? – спросил он строго.

Кэролайн внимательно посмотрела на мистера Хилиса.

– Я знаю, это кажется очень… – Она поколебалась, а затем крепко сжала губы, и на лице девочки проступили черты, в которых Уилл узнал непреклонный характер ее бабушки. – Именно это я слышала. У мисс Мартин и доктора Гейнуэлла есть какой-то план, и хотя мне не известно в точности, какой это план, я знаю, что он как-то связан с бабушкой, а я им мешаю – так они считают. Поэтому я и не стала отзываться, когда в лесу доктор выкрикивал мое имя. – Она сузила глаза и настойчиво повторила: – Это все правда, мистер Хилис, я ничего не выдумала.

– Я тебе верю, – сказал Уилл и ободряюще улыбнулся девочке. – Видишь ли, стряпчим приходится выслушивать всяких людей. Одни говорят правду, а кое-кто и лжет. – Он приложил ладонь к уху и наклонился вперед. – У нас чутье на честность, Кэролайн. Это помогает нам в работе. Я знаю, что ты говоришь правду.

– Но нам неизвестны подробности, – сказала мисс Поттер и нахмурилась. – И я не вижу, каким образом мы можем узнать больше.

– Не следует ли расспросить миссис Бивер? – предложил Уилл. – Она уже не первый год служит в Тидмарш-Мэноре и…

– Ничего она не знает, миссис Бивер, – насмешливо произнес женский голос. – Она вообще из кухни не выходит. Эмили, правда, наверху работает, да только она к мисс Мартин подлизывается, прямо вьется вокруг нее, а у самой ума-то не слишком много. Потому ее там и держат. Так что и от Эмили вы ничего не узнаете. – С этими словами вернувшаяся Рут поставила на стол чайник. – Простите меня, мистер Хилис, – добавила она, и в ее голосе звучало раскаяние, – да только я слышала, что тут юная мисс рассказывала. Господина, о котором она говорила, я не знаю, он, видать, только-только приехал, а вот про мисс Мартин она чистую правду сказала. От нее, от мисс Мартин этой, всего ожидать можно. Перед леди Лонгфорд-то она на цирлах ходит, а за ее спиной на всех страх наводит – ой, стихи получились.

– Я думаю, миссис Бивер согласилась бы с вами, – сказала мисс Поттер с легкой улыбкой. И добавила, обращаясь к Уиллу: – Именно так она описывала мисс Мартин в разговоре с мисс Барвик, когда та привезла в Тидмарш-Мэнор имбирный пирог для ее светлости. – Встретив удивленный взгляд Хилиса, она продолжила: – Имбирь, как говорят, облегчает желудочные боли, которыми страдает леди Лонгфорд.

– Что правда, то правда, – сказала Рут. – Вот с тех пор как леди Лонгфорд занедужила, мисс Мартин всю власть в доме и забрала: и что на стол подавать, и какие припасы заказывать, и по каким счетам платить – всем она распоряжается. И лекарство ее светлости сама дает, и прислугу меняет, как хочет… – Рут презрительно фыркнула. – Охотница за наследством, вот как таких называют. Небось, нацелилась хапнуть добрый куш по завещанию ее светлости.

Мисс Поттер пристально посмотрела на нее.

– Вы говорите, лекарство? Это лекарство для ее светлости оставил доктор?

– Доктор? – Рут с сомнением покачала головой. – Вот уж не думаю. Это лекарство самой мисс Мартин. Такая полоска грубой коричневой бумаги. Ее в воде вымачивают, а потом на этой воде заваривают чай.

– Вы не спрашивали у мисс Мартин, что это такое? – поинтересовался Уилл.

– Вот уж нет. – Рут пожала плечами. – Я так поняла, что лекарство. Мне-то вообще не по душе, что она готовила снадобье для ее светлости, да и другие ее проделки не лучше. Неправильно все это, вот что я вам скажу.

«Рут права, неправильно все это», – подумал Уилл. Он ничего не сказал вслух, но взгляд, брошенный на мисс Поттер, убедил его в том, что Беатрикс придерживается такого же мнения.

Хилис улыбнулся.

– Знаете, Рут, – сказал он, – я, пожалуй, съел бы еще одну сосиску и ломтик бекона.

– Конечно, сэр, – встрепенулась молодая женщина. – Сию минуту подам. И для юной мисс тоже. – Она уже собиралась идти, но помедлила и добавила с опаской: – Вы ведь не думаете, что я тут зазря разговорилась и всякого лишнего наболтала. Не хотела бы я, чтоб мисс Мартин узнала…

– Нет, нет, Рут, – прервал ее Уилл. – Вы нам очень помогли. И не беспокойтесь, мисс Мартин ничего не узнает. – Когда Рут ушла, он наклонился вперед и понизил голос: – Что вы об этом думаете, мисс Поттер?

Беатрикс колебалась с ответом. Когда она, наконец, прервала молчание, то сказала всего лишь два слова – два слова, которые могли оказаться совершенно непонятными для большинства людей, но смысл которых был предельно ясен Уиллу Хилису:

– Миссис Мэйбрик.

27

Обмен мнениями за завтраком

– Все хорошо, что хорошо кончается, – сказал капитан Майлс Вудкок, складывая салфетку и отодвигая стул от стола. – Хотя вчерашний вечер всем нам принес немало волнений. Все здоровые мужчины Сорея обыскивали окрестные леса и холмы.