Текст книги "Клинок самурая (ЛП)"

Автор книги: Сьюзан Спанн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 10

– Спасибо, что поговорили с нами, – обратился к Озуру отец Матео.

Плотник поклонился и вернулся к работе, тогда как Акира одарил иезуита неодобрительным взглядом.

Хиро с отцом Матео вышли следом за самураем в коридор, в котором, помимо двери в кабинет Сабуро, находились еще несколько седзи, большинство из которых оказались закрыты, скрывая помещения за ними.

С противоположного конца коридора они вышли из особняка на крытую веранду, примыкающую ко двору, посыпанному гравием. Крытая аллея вела к одноэтажной кухне.

Хиро опустил взгляд и увидел, как свои гета, так и гета отца Матео, ждущими хозяев на краю веранды рядом с третьей парой, размера Акиры.

Самурай проследил за взглядом синоби.

– Я приказал слуге принести наши сандалии.

Хиро кивнул и обулся. Акира с отцом Матео последовали его примеру.

Воздух принес дымный запах жаренного на гриле мяса. У Хиро урчало в желудке, пока он шел за Акирой по двору, а затем поднялся по двум деревянным ступеням, ведущим на кухню. Самурай открыл раздвижную дверь, за которой обнаружилась каморка для слуг.

Комната представляла собой помещение размером в шесть матов, где слуги ожидали распоряжений. Над главным очагом на цепи висел чайник. Пол был устлан татами, хоть и более низкого качества, чем в бакуфу. Деревянные панельные стены почти не заглушали звуки нарезки и стук посуды, доносившиеся из кухни.

У очага на коленях сидела женщина. На ней надето синее кимоно с оранжевым оби. Хиро решил, что ей около двадцати. У нее было необычное лицо: по отдельности черты лица привлекательные, но в целом не сочетающиеся. Полные губы перебивали ее миндалевидные глаза и волосы, хоть и глянцевые, но слишком спутанные, чтобы быть красивыми.

Она увидела Акиру и склонилась лбом к полу. Когда женщина выпрямилась, она заметила отца Матео. Служанка улыбнулась и сложила руки, будто в мольбе.

– Не смотреть! – приказал Акира.

– Прошу прощения. – Она опустила подбородок и уставилась в пол.

– У этих мужчин есть вопросы насчет убийства Асикага-сан, – сказал Акира. – Они хотят знать о том, как ты нашла тело.

Женщина кивнула. У нее покраснел нос, а на щеках выступили красные пятна.

Хиро знал, что отец Матео сможет разговорить женщину, но лишь в том случае, если Акира уйдет. Лишь немногие служанки обладали достаточной смелостью, чтобы говорить в присутствии самурая, и первая реакция этой девушки говорила, что она не из таких.

Хиро поклонился Акире.

– Миёси-сан, могу я попросить вас об одолжении? Я слышал, что в бакуфу хранятся записи обо всех посетителях. Вы не могли бы достать список людей, приходивших в сегунат вчера?

– Всех? – уточнил Акира.

– Всех, кто не ушел до заката, – ответил Хиро. – Приношу извинения за неудобства, но мы будем благодарны, если вы дадите нам эти данные до нашего ухода.

Акира нахмурился.

– Мы поймем, если вы это сделать не сможете, – добавил отец Матео. – Пожалуйста, подскажите тогда, к кому нам обратиться.

У иезуита был такой вид, словно ничего оскорбительного в его словах не было. Ни один самурай никогда не обвинил бы другого в слабости или некомпетентности без последствий. К счастью, из уст иностранца это прозвучало просто невежественно.

Хиро было интересно, обидится ли Акира.

Спустя мгновение, самурай коротко кивнул.

– Я смогу достать вам эту информацию.

Отец Матео поклонился.

– Мы у вас в долгу.

– Не уходите из комнаты, пока я не вернусь.

Акира развернулся на каблуках и покинул здание.

Как Хиро и надеялся, после ухода Акиры служанка расслабилась. Она расцепила руки и положила их на колени. На лице появилась неуверенная улыбка.

– Могу я предложить вам чай? – подняла она взгляд на отца Матео.

– Нет, благодарю. – Иезуит опустился на колени рядом со служанкой. – Могу я спросить, как вас зовут?

Хиро с одобрением отметил, что отец Матео сам не представился. Ни один самурай не стал бы называть свое имя женщине, что была ниже его по рангу. Немногие бы вообще спросили служанку, как ее зовут, хотя Хиро знал, что иезуит обязательно этим поинтересуется.

– Меня зовут Джун, – сказала она.

– Служите сёгуну? – спросил отец Матео.

– Я горничная в сегунате. – Ее взгляд уперся в пол. – Никогда сёгуна не видела. Это потому, что я некрасивая. Мой отец говорит, что я похожа на преисподнюю, а не на персик.

– Однако, персик может сгнить, а преисподняя вечна, – сказал отец Матео.

Хиро сомневался, что какая-то женщина клюнет на такую неуклюжую и очевидную лесть, но Джун покраснела и прикрыла улыбку руками.

– Мой переводчик и я пытаемся понять, кто убил Асикагу Сабуро, – сказал отец Матео. – Мы будем благодарны вам за любую помощь.

Глаза Джун округлились. Она покачала головой.

– Я не видела убийцу. Я ничего не знаю.

А потом прикусила губу.

– Не надо бояться, – сказал отец Матео. – Просто расскажите, что видели.

Женщина сглотнула и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

– Прошлой ночью я отнесла поднос в кабинет Асикага-сан. Он часто ел там, когда работал допоздна.

Сегодня утром, я пошла, чтобы забрать поднос. Асикага-сан не любит, когда у него в кабинете остается грязная посуда, – женщина помолчала. – Он был там, лежал на полу. Было столько крови…

Она подняла руки ко рту. Из покрасневших глаз потекли слезы. Ее плечи опустились от усилий сдержать рыдания.

Отец Матео подождал, пока она не восстановила над собой контроль.

Наконец она опустила руки и продолжила:

– Я закричала. Кто-то пришел и вытолкал меня из комнаты.

– Кто это был? – спросил отец Матео.

– Я не помню. Я плакала. Асикага-сан был мертв, когда я его нашла. И я не знаю, кто это сделал. И пусть его дух преследует меня всю оставшуюся жизнь, если я вру.

Дыхание Джун стало прерывистым. Пятна на щеках вспыхнули багровым.

Ее слезы казались настоящими, но Хиро решил, что рассказ выглядит отрепетированным.

Отец Матео молча подождал, пока Джун не восстановит свое душевное равновесие.

Хиро пришел в нетерпение. Разговор шел не так эффективно, как он надеялся. На самом деле, синоби был уверен, что девушка играет свою роль. Прежде чем он решил, как бы это доказать, отец Матео спросил:

– Вы можете предположить, кто убил Асикага-сан?

Девушка выглядела испуганной.

– Нет.

– Вы когда-нибудь слышали, что он с кем-то ругался?

Джун округлила глаза. Она покачала головой.

– Нет. Он был хорошим человеком.

«А ты врушка», – подумал Хиро, но возможности произнести это вслух у него не было.

Позади в сторону отъехала дверь. Вернулся Акира.

Глава 11

– Охрана сёгуна утверждает, что вчера вечером никаких посетителей не было, – сказал Акира. – Все дела были завершены, а посетители покинули комплекс за час до того, как ворота были закрыты на ночь.

Самурай прищурился, глядя на служанку.

– Она рассказала вам все, что вы хотели знать?

Джун опустила глаза в пол.

– Она очень нам помогла. – Отец Матео встал и оправил кимоно. – Больше вопросов у нас нет. Она не имеет отношения к преступлению.

– Это я и сам мог вам сказать, – ответил Акира. – Если вы закончили, я провожу вас к воротам.

Акира вывел их из кухни и повел через ухоженные сады, окружавшие бакуфу. Облака потемнели, в воздухе запахло дождем.

Когда они миновали пруд с кои, Хиро спросил:

– Охрана может подтвердить, что никто из чужих не мог проникнуть на территорию комплекса после заката прошлой ночью?

– Конечно, – сказал Акира. – Я лично опросил их сегодня утром. Никто не входил после того, как они закрыли ворота.

– Во сколько ушел Озуру? – поинтересовался Хиро.

Акира нахмурился, пытаясь вспомнить, о ком он говорит.

– Плотник? Охрана не может этого знать. Мастеровые пользуются воротами конюшни, которые закрываются после захода солнца. Любому, кто уходит позже, приходится встречаться с конюхом.

– С ним вы тоже разговаривали этим утром? – спросил Хиро.

– В этом не было необходимости.

– А мы можем сейчас поговорить с конюхом? – спросил отец Матео.

Акира повернул на запад и повел их по земляной тропинке, которая была достаточно широкой, чтобы на ней могли разъехаться два всадника.

Справа, в центре искусственного озера, за высокими стенами стоял личный особняк сёгуна. В отличие от бакуфу, где велись государственные дела и организовывались встречи, вход в личные покои сёгуна был строго воспрещен всем, за исключением самого сёгуна, его женщин и охранников.

Тропинка пробегала мимо дворца, уходя вправо, вдоль южной и западной стен комплекса, пока не достигала конного двора. Это была достаточно большая площадь для тренировок коней сёгуна.

С западной стороны стояли открытыми массивные деревянные ворота, ведущие на улицу. За ними Хиро успел заметить деревянный мост и полдюжины вооруженных самураев, закованных в броню.

Сразу за воротами, но все же внутри комплекса жалось к западной стене длинное здание конюшни.

– У этих ворот всегда стоит стража? – спросил отец Матео.

– Только днем, – ответил Акира, – и только четверо. Сёгун приказал усилить охрану этим утром из-за убийства.

Прислушиваясь к разговору, Хиро осматривал конюшню. Широкие двери с южной стороны здания стояли открытыми, позволяя увидеть затемненный интерьер. Окна вдоль западной стены были прикрыты деревянными жалюзи, пропускавшими воздух и немного света.

Из конюшни появился мужчина довольно крепкого телосложения. Его седые волосы стояли на голове торчком, словно щетина кабана, а крючковатый нос был не единожды сломан. На мужчине был надет выцветший сюрко и мешковатые штаны, оказавшиеся расклешенными, когда он поклонился Хиро и остальным.

– Доброе утро, Миёси-сан, – обратился к Акире конюх. Он улыбнулся в знак приветствия, являя отсутствие верхнего переднего зуба.

Акира приветствие не вернул. Вместо этого он обратился к отцу Матео:

– Масао конюх сёгуна. Он может сказать, во сколько вчера ушли плотники.

– Прошу прощения, – вмешался Масао, – но боюсь, что не могу. Когда они уходили, меня здесь не было.

Акира, сжав губы, прищурился.

– А где ты был?

– Вчера в Киото по делам приезжал мой брат. Мы вместе ужинали недалеко от моста Сандзё. Я ушел отсюда еще до заката, а вернулся через час после полуночи.

– Ваш брат все еще в Киото? – спросил Хиро. – Он сможет подтвердить ваши слова?

– К сожалению, нет. Он закончил вчера с делами и планировал уехать из города сегодня на рассвете.

– Куда он отправился? – спросил отец Матео.

– Он владеет аптекой в Оцу, что на дороге Токайдо. В Киото приезжает раз в месяц, чтобы пополнить запасы.

– Токайдо, – повторил отец Матео. – Дорога между Киото и Эдо?

– Да. Оцу – это первый остановочный пункт после Киото.

– Кто приглядывал за конюшней во время вашего отсутствия? – поинтересовался Хиро.

– На закате стража заперла ворота, – ответил Масао. – А потом уже никто. Кони не нуждаются в круглосуточном уходе.

– А как же Ден? – спросил Акира.

Масао бросил взгляд на ворота.

– Он уехал повидаться с родственниками.

Хиро решил, что это ложь.

– Кто такой Ден?

– Мой ученик, – ответил Масао. – Он живет здесь со мной.

– Он, наверное, очень скучает по семье, – сказал отец Матео. – Часто навещает их?

– Не очень, – ответил Масао. – Его родители крестьяне… они бедны.

Последнее слово он произнес очень тихо. Хиро все понимал. Очень многие крестьяне с трудом могли прокормить себя, не говоря уже о детях.

– Когда Ден ушел? – спросил Хиро.

– Вчера после обеда, – ответил Масао. – Он хотел миновать пропускные пункты до заката.

– Значит, после наступления темноты за воротами никто не присматривал, – сказал Хиро.

– Все верно.

Хиро открыл было рот, чтобы задать очередной вопрос, но его опередил Акира.

– Тогда каким образом плотники покинули комплекс?

Масао выглядел растерянным.

– Плотники уходят на закате. Стража должна была их выпустить.

– Но мастер-плотник Озуру вчера работал допоздна, – вставил Хиро.

– Наверное, ушел через другие ворота, – сказал Масао. – Эти были закрыты, когда я вернулся. Мне самому пришлось идти через западные.

Акира нахмурился.

– Этого стража мне не говорила.

– Вы в курсе, что прошлой ночью здесь был убит человек? – спросил отец Матео.

Масао кивнул.

– Я утром встретил Джун, когда она уходила.

– Вы знаете, как зовут горничную? – спросил Хиро.

– Конечно, – сказал Масао. – Она приносит нам с кухни остатки еды, хотя я подозреваю, что таскает она их скорее ради Дена, нежели ради меня. – Он с нежностью улыбнулся, но улыбка исчезла, когда Масао заметил, что Акира хмурится. – Их отношения находятся под должным присмотром и соответствуют приличиям.

Хиро поспешил сменить тему:

– Вы вчера видели Асикага-сан?

– Должен был. – Масао, задумавшись, посмотрел вверх. – Он всегда приезжает с рассветом. Верхом. Я забираю его коня. Не помню, чтобы вчера было как-то иначе.

– Конь все еще в конюшне? – поинтересовался Хиро.

– Нет. Посланец, которого отправили к семье Асикага-сан, забрал его с собой.

– Очень тактичный поступок, – сказал отец Матео. – Вы не знаете, кто мог бы желать Асикага-сан смерти?

Масао покачал головой:

– Простите. Эта новость меня очень удивила.

– Если вы что-нибудь вспомните или услышите что-нибудь стоящее, пожалуйста, дайте нам знать, – сказал Хиро.

– Мой дом стоит по дороге Марутамати, – добавил отец Матео, – сразу за храмом Окадзаки. Будем рады вам в любое время и по любому поводу.

Акира прищурился, глядя на священника.

Масао поклонился

– Спасибо.

Еще глубже он поклонился Акире.

По подъемному мосту застучали копыта.

– Мастер Масао! – крикнул детский голос.

Хиро обернулся и увидел, как во двор рысью вошла гнедая. На ее спине восседал парнишка лет десяти. Небритый лоб говорил о том, что он все еще ребенок, но длинные волосы были стянуты сзади в узел воина. На нем было серое кимоно с эмблемой Асикаги – черная окружность с пятью черно-белыми горизонтальными полосами.

Красивые юношеские черты лица казались до боли знакомыми.

Хиро видел их не более часа назад на лице мертвого мужчины.

Глава 12

Отец Матео, не сводя с мальчика глаз, наклонился к Хиро.

– Как думаешь, это сын Сабуро? – прошептал он по-португальски.

– Никогда прежде не видел столь явного семейного сходства, – ответил синоби.

Во дворе появился второй наездник – женщина, на лице которой лежала печать возраста. Ее посеребренные сединой волосы были откинуты назад, на них не было никаких украшений, хотя и надето на ней было дорогое кимоно, сшитое по последней моде.

Масао подошел к коню женщины, низко поклонился и взял лошадь под уздцы. Женщина спешилась.

Мальчишка помощи дожидаться не стал. Он соскользнул с коня с привычной легкостью и перекинул поводья через голову лошади. Похлопав животное по шее, он повернулся к Акире.

Самурай, не обращая внимания на ребенка, поклонился женщине.

– Доброе утро, Асикага-доно. Примите мои соболезнования.

Отец Матео подошел ближе к Хиро и прошептал:

– Доно? Не сан?

Хиро перешел на португальский.

– «Сан» подразумевает неполноценность говорящего по отношению к тому, к кому он обращается. Вежливое самоуничижение, если тебе будет угодно. «Доно» предполагает равенство… менее вежливо, но допустимо, когда самурай обращается к женщине.

Мальчик шагнул в сторону Акиры.

– А как же я? – спросил он. – Я потерял отца. Меньшее, что ты можешь сделать, – это поклониться.

Хиро попытался скрыть удивление, когда Акира выполнил требование ребенка.

– Мои соболезнования, юный господин Асикага.

Мальчишка оценивающе наблюдал за поклоном Акиры. Похоже, он не собирался возвращать поклон, но жена Сабуро посмотрела на сына, и тот изящно наклонился вперед.

Выпрямившись, он заметил отца Матео. У парня отвисла челюсть. Он поспешил к иноземному священнику. Сократив расстояние до комфортного, чтобы можно было разговаривать, мальчик вытянул руки вдоль боков и поклонился.

– Bun dia, – сказал он по-португальски с сильным акцентом. – Вы не отец Вилела, хоть, мне кажется, и из его страны.

Над произношением мальчика нужно еще работать и работать, да и имя отца Вилелы он исковеркал, но очень немногие японцы вообще говорили на португальском.

– Bom dia, – сказал отец Матео.

Мальчишка склонил голову набок и стал похож на птичку, с интересом разглядывающую семечко.

– Bom dia, – повторил он. На этот раз его произношение было идеальным.

– И вам. – Иезуит низко поклонился и перешел на японский. – Меня зовут отец Матео.

– Я Асикага Ичиро, единственный сын Асикаги Сабуро. Это моя мать, леди Нецуко. – Спустя мгновение он добавил: – Я прежде вас здесь не видел.

– Я работаю в другой части Киото, – ответил отец Матео, – рядом с храмом Окадзаки.

Глаза мальчишки распахнулись.

– Так в Киото два христианских храма? – Он посмотрел на Акиру. – А ты знал об этом?

– Влиятельный только один. – Акира одарил иезуита недобрым взглядом. – Эти люди помогают нам найти убийцу вашего отца.

Ичиро посмотрел на Хиро.

– А вы? Как вас зовут?

Синоби поклонился.

– Я Мацуи Хиро, писарь и переводчик отца Матео.

Мальчик перевел взгляд с Хиро на священника.

– Он неплохо говорит на нашем языке.

– Простые фразы, да, – предоставил Хиро простое объяснение. – Но часто не понимает более тонких оборотов.

Ичиро задумался. Спустя мгновение он кивнул и продолжил:

– У вас акцент Провинции Ига. Вы знакомы с Ито Казу? – мальчишка нахмурился. – Казу не убивал моего отца.

Хиро с удивлением воззрился на Ичиро.

– А кто-то сказал, что он это сделал?

Прежде чем парень успел ответить, его мать предупреждающе опустила руку ему на плечо.

– Мой сын, должно быть, услышал слова посланника, – сказала она, – того, который доставил вести о смерти мужа. Он заявил, что Сабуро был убит кинжалом Казу.

– Казу этого не делал. – Ичиро говорил и выглядел как маленький самурай.

Хиро решил так к нему и относиться.

– Почему вы считаете, что он невиновен?

Первой заговорила Нацуко.

– Казу был репетитором Ичиро.

– Он им и остается. А я не нуждаюсь в том, чтобы женщина говорила за меня. – Ичиро стряхнул с плеча руку матери. – Вы не знаете Казу так же хорошо, как я. Он достойный человек.

Ладони Ичиро сжались в кулаки. Он посмотрел на каждого из мужчин по очереди, осмелятся ли они оспорить его слова.

– Неужели? – Хиро решил, что реакция мальчишки весьма интересна. Несмотря на свои размеры, Ичиро не выглядел ребенком.

– Вы мне не верите. – Ичиро расправил плечи. – Мне четырнадцать. Я готов для гэмпуку.

Он помолчал. Кулаки сжались крепче, а губы вытянулись в тонкую линию, когда юноша сделал глубокий и медленный вдох.

– То есть, был бы готов, если бы мой отец был жив и одобрил бы рекомендации Казу.

– Мне очень жаль, – сказал Хиро. – Пожалуйста, примите мои соболезнования.

Синоби поразила сдержанность мальчика, особенно учитывая сложившиеся обстоятельства.

– Спасибо, – ответил Ичиро. – Я рад, что мне выпала возможность поговорить с людьми, расследующими смерть отца. Я не поверю в виновность Казу. Я знаю его лучше, чем вы все вместе взятые, и я уверен, что он этого не делал.

Хиро решил, что такая преданность удивительна, тем более, что Казу никогда не рассказывал про Ичиро. Однако он никогда не рассказывал про работу. Синоби и не должен.

Хиро ощутил укол сожаления, что позволил Казу сбежать. Невиновный должен был остаться и защищать себя. Но в предрассветной путанице казнь казалась неизбежной. Сейчас Хиро был уже не так в этом уверен. Однако и в невиновности Казу он больше уверен не был.

Отец Матео поклонился Акире.

– Благодарю вас за помощь. Мы оставим вас, чтобы вы могли сопроводить семью Асикага-сан, а сами вернемся после полудня, чтобы продолжить работу.

Мужчины обменялись поклонами, и Хиро с отцом Матео покинули комплекс.

Весь путь до реки Камо они проделали в молчании. Когда они шли по мосту, отец Матео спросил:

– Что думаешь? Мальчик прав насчет Казу?

Именно этот вопрос терзал Хиро всю дорогу от сёгуната.

– Казу заявляет, что Сабуро не убивал. Пока у меня нет оснований думать, что он лжет. Я больше волнуюсь о том, что нужно найти убийцу до того, как прибудет посол господина Оды.

– Три дня, – сказал отец Матео. – Может, сёгун даст больше времени?

– Шансов нет, – ответил Хиро, – и если мы не найдем настоящего убийцу, Хисахидэ казнит меня.

«А, вероятно, еще и тебя».

– Тебя? – всплеснул руками отец Матео. – Он такого не говорил.

– Не открыто, но смысл был ясен. Сёгун желает получить труп убийцы, чтобы впечатлить посланников господина Оды. А невиновный труп выглядит так же, как и труп виновного.

– Но почему именно ты? – спросил отец Матео. – Я знаю, закон разрешает возлагать вину на родственников того, кто виновен. Теоретически, клан должен заплатить за преступление, но вас с Казу ничего не связывает.

– Мы оба из Провинции Ига, мы дружим. Этого достаточно.

– Ты строишь подобные предположения, основываясь на словах Хисахидэ? – спросил отец Матео.

– Я не строю никаких предположений, да мне и не нужно. Все и так очевидно.

– Для самурая, возможно. – Отец Матео расстроенно покачал головой. – Людям стоит выражаться более четко.

Хиро пожал плечами. Японцы живут не так.

– В таком случае, – продолжил священник, – Казу лучше рассказать всю правду.

Отец Матео больше ничего не сказал, но Хиро подумал о том же.

– Несомненно, – сказал синоби, – я окажусь в весьма незавидном положении, если Казу все-таки убил Сабуро и оставил меня одного нести наказание вместо себя.