Текст книги "Клинок самурая (ЛП)"

Автор книги: Сьюзан Спанн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Глава 4

Хиро рванул в свою комнату, отец Матео побежал следом. Они замерли в дверном проеме, пытаясь найти источник крика.

Спиной к двери, подняв руки, возле сундука Хиро стояла Ана – экономка иезуита. На полу у ее ног лежало смятое одеяло. Она снова вскрикнула и наклонилась, чтобы ударить Казу, который прятался в сундуке. Его глаза были широко распахнуты, защищаясь, он вскинул руки.

Он заметил мужчин, стоящих в дверном проеме.

– Хиро, пожалуйста! – позвал Казу.

Экономка развернулась. На ее лице добавилось хмурых морщинок. Черные глаза сверкали яростью и нежданным удивлением.

– Хиро, – сказала она. – Так я и знала.

Синоби открыл было рот, чтобы попытаться отрицать всякую свою причастность, но передумал.

– Это Казу, – сказал он, а потом добавил: – Вы же знаете Казу.

– Я знаю, что он явно живет не в этом сундуке. – Ана искоса посмотрела на Хиро и погрозила ему пальцем, словно перед ней стоял шаловливый ребенок. – Ты специально его туда посадил, чтобы меня напугать?

– Не делал он этого. – Казу встал и одернул рясу. – Он засунул меня туда как раз с обратной целью.

– Хм. – Ана подобрала одеяло с пола и пробормотала: – Не сработало.

Она направилась к двери, но остановилась напротив Хиро.

– Нужно просушить твое кимоно. Стоит ли мне опасаться, что я найду в твоем шкафу пару танцовщиц?

– Вряд ли ему настолько может повезти, – пошутил Казу.

Ана стрельнула взглядом через плечо и поспешила прочь из комнаты.

Отец Матео перевел взгляд с удаляющейся экономки на Хиро.

– Почему он прятался в сундуке для футона?

– Глупая шутка, – сказал Казу, – за которую я приношу свои извинения. Я зашел узнать, не получал ли Хиро писем из Ига. Я уезжаю туда сегодня утром.

– Вы работаете в сёгунате. – Взгляд отца Матео переместился с Казу снова на Хиро. – Поэтому ты не хочешь влезать в это дело.

Хиро молчаливо кивнул.

Иезуит посмотрел на Казу.

– Это вы убили Асикагу Сабуро?

– Нет, – ответил Казу.

– Но сёгун считает, что вы.

Это было скорее утверждением, а не вопросом.

Хиро был восхищен тем, насколько быстро священник сделал выводы, но надеялся, что Матео не станет спрашивать, почему Казу пришел в этот дом. Иезуит не знал, что Казу тоже синоби, а Хиро не собирался об этом рассказывать.

– Убийца воспользовался моим кинжалом, – сказал Казу, – но я клянусь всеми ками Японии, что удар был нанесен не моей рукой.

– Есть только один Бог, – сказал отец Матео, – в Японии или где-то еще. Но если вы невиновны, как заявляете, Его истина поможет вам оправдаться.

Казу рассмеялся.

– Сёгуну нет дела до истины вашего Бога.

Отец Матео поклонился.

– Прошу простить мне мою грубость, но я хотел бы поговорить с Хиро… наедине.

Иезуит отступил к двери. Когда Хиро вышел за ним следом, отец Матео задвинул сёдзи, отделявшие комнату Хиро от гостиной. Они подошли к утопленному в пол очагу, из которого пахло пеплом.

Отец Матео понизил голос и перешел на португальский:

– Дом Господа не укрывает убийц.

– Казу говорит, что он невиновен, – ответил Хиро на родном языке иезуита, – и я не предлагал ему никакого укрытия. Он пришел без предупреждения, так же и уйдет, на рассвете.

– Все принимает серьезный оборот, – сказал отец Матео и поднял правую руку, но остановился, так и не проведя ею по волосам. Он опустил руку, не поддавшись своей привычке. – Сёгун позволяет мне жить в Киото и нести слово Божие, потому что я придерживаюсь японских законов. Если он узнает, что я спрятал беглеца, он выгонит меня из города. И, вероятно, отца Вилелу тоже.

– Он не выгонит тебя. – Хиро перешел на японский. – Он тебя убьет.

Прежде чем иезуит успел хоть что-то ответить, Хиро продолжил:

– Я осознаю опасность. Если бы Казу спросил меня, я бы не согласился и не разрешил ему прийти сюда.

– Я и не думаю, что это ты его пригласил, – сказал отец Матео. – Но ты позволил ему остаться. Мне начинает казаться, что он несколько больше, чем просто знакомый из магазинчика сакэ.

Дверь в комнату Хиро отъехала в сторону. Появился Казу, на котором все еще была монашеская ряса. В руках он нес пару поношенных сандалий. Плетеная корзина закрывала его голову, опускаясь до самых плеч. Узкая щель в передней части корзины позволяла ему смотреть вперед, но совершенно скрывала черты его самого.

– Хиро, – сказал отец Матео, – у твоего друга на голове корзина.

– Шляпа, – поправил его Хиро. – Монахи комусо школы Фукэ дзен носят это на голове, чтобы оградить себя от окружающего мира

– Спасибо за гостеприимство, – сказал Казу, прекрасный киотский акцент которого глухо звучал из-под корзины. – Я не побеспокою вас снова.

Отец Матео поклонился.

Хиро проводил Казу на выход. Когда они дошли до двери, Казу сказал:

– Ты должен помочь священнику найти убийцу.

Хиро удивленно приподнял бровь.

– Ты правда не убивал Сабуро?

Корзина затряслась, когда Казу покачал головой.

– Нет, но Ханзо обязательно захочет знать, кто это сделал.

Хиро промолчал. Но Казу был прав. Глава Ига рю требовал объяснений касательно всего, что относилось к школе синоби. Он был не из тех, кто терпеливо сносил неудачи.

– Кроме того, – добавил Казу, – тебе придется раскрыть это убийство, чтобы доказать, что ты не помогал мне сбежать.

Хиро тоже подумал об этом же. Правосудие самураев часто возлагало ответственность на друзей и семью виновного, если подозреваемый каким-то образом избегал наказания. Никто в Киото не знал, что Хиро с Казу больше, чем случайные знакомые, однако всем было известно, что они приятельствовали и выпивали вместе. Поскольку у Казу в столице не было семьи, всю тяжесть гнева сёгуна понесут на себе друзья.

– Счастливого пути, – сказал Хиро. – Передавай приветы всем в Ига.

Казу остановился, словно желая сказать что-то еще, но спустя мгновение поставил сандалии на пол, обулся и направился к дороге.

Небо посветлело, но солнце скрывали облака. На дереве щебетали птицы, по гравийной дорожке скрипели сандалии Казу. На узкой дороге молодой синоби повернул на восток, направляясь прочь из Киото.

Из двора через дорогу раздался злобный лай.

На узкой полоске травы рядом с домом был вбит колышек, к которому плетеным канатом была привязана огромная акита. Собака весила почти столько же, сколько и человек, а в холке ее рост составлял около метра. Она яростно лаяла на Казу, останавливаясь лишь за тем, чтобы сделать вдох.

Хиро решил, что это странно. Дровосек, живший напротив, обычно уходил перед самым рассветом и всегда забирал собаку с собой.

Понаблюдав за животным достаточно долго, чтобы убедиться, что она не сорвется с привязи, Хиро перевел взгляд на фигуру удаляющегося Казу. Он надеялся, что синоби не убивал Сабуро. Если в ходе расследования будет доказано обратное, сёгун казнит и Хиро, и отца Матео, как только узнает, что Казу сбежал.

Хиро не хотел ввязываться в расследование, но приказу сёгуна нельзя не повиноваться. Отцу Матео придется найти убийцу, а Хиро, поклявшемуся защищать священника, ничего не остается, как последовать за ним, подвергая себя опасности.

Неожиданный прилив азарта охватил синоби, когда он вернулся в дом и закрыл за собой дверь. Несмотря на то, что он не сам выбрал для себя подобную участь, расследование убийства поможет ему воспользоваться теми навыками синоби, которые в качестве телохранителя ему нисколько не нужны. Хиро понял, что принимает вызов, хотя это идет вразрез с его убеждениями.

Он вернулся в общую комнату, когда из своей спальни появился отец Матео, на котором было надето его официальное кимоно.

Прежде чем Хиро успел заговорить, иезуит сказал:

– Ты мог бы и не возражать. Я обязательно разберусь с этим убийством, а ты мне в этом поможешь.

Глава 5

Хиро с отцом Матео направились на запад по дороге Марутамати, пройдя мимо храма Окадзаки – церкви синто, которая обозначала восточную границу Киото.

Они перешли мост, построенный из дерева и камня и перекинутый через реку Камо. Когда они вошли в элитный жилой район на другой стороне, отец Матео сказал:

– Я рад, что Луиса нет в городе. Если бы он услышал крик Аны…

Ему не нужно было заканчивать предложение. Португальский торговец, чья торговля оружием финансировала миссию отца Матео, не умел держать язык за зубами… и даже хуже, если выдать тайну было выгоднее.

Пройдя несколько кварталов от реки, Хиро с отцом Матео повернули на север, на дорогу, ведущую в сёгунат. Подворье сёгуна лежало через квартал с западной стороны улицы.

Комплекс сёгуна окружали двадцатифутовые стены из камня и дерева. Их венчала крыша с загнутыми черными плитками, через определенные интервалы перемежающаяся наблюдательными башнями, торчащими вверх, словно клыки в пасти кабана. Массивные стены тянулись на два квартала в обе стороны. У основания располагался наполненный водой ров, который был достаточно широким, чтобы большинство мужчин не смогли через него перепрыгнуть.

– Такой большой жилой комплекс и всего лишь для одного человека, – сказал отец Матео.

– Сёгун – самый влиятельный человек в Японии, – ответил Хиро, – даже более влиятельный, чем император в прямом смысле слова. А сёгунат такой большой не ради простой показухи. Здесь же находятся здания бакуфу – правительственных ведомств.

– Да, в большом доме, – сказал отец Матео. – Именно там меня принимал сёгун, когда я впервые приехал в Киото. Район тоже замечательный.

– Сёгун Асикага следит за красотой, – ответил Хиро, – хотя некоторым людям кажется, что это притупляет его боевые навыки.

Хиро замолчал, когда они подошли к восточному входу в комплекс. Через ров был перекинут деревянный мост, а над массивными деревянными воротами высилась черная черепичная крыша. От рассвета и до заката ворота в сёгунат стояли открытыми.

У входа стояло около дюжины самураев в боевом облачении. Они усилили внимание, когда Хиро с отцом Матео подошли ближе.

Иезуит помедлил, стоя на восточном конце моста, потом поклонился страже. Они тем же способом ответили на приветствие. Хиро с одобрением отметил, что стражники поклонились глубоко в пояс, что было более уважительно, чем это делали некоторые другие самураи по отношению к чужеземцам.

– Я отец Матео Авила де Сантос, – сказал иезуит. – Я пришел, чтобы встретиться с Мацунагой Хисахидэ.

– Приветствую, отец, – ответил самый высокий стражник. – Пожалуйста, подождите здесь. Я скажу Мацунага-сан, что вы пришли.

Он исчез в подворье, пока Хиро с отцом Матео спускались с моста. Ожидая возвращения стража, Хиро разглядывал комплекс сёгуната… или по крайней мере то, что было видно от ворот.

За входом открывался засыпанный гравием двор. К северу и к югу выстроились ряды хрупких кленов вперемежку с высокими соснами и кедрами. С западной стороны, напротив ворот, располагался вход в огромную правительственную резиденцию.

Здание было гораздо выше обычного одноэтажного строения, создавая при этом эффектный внешний вид и позволяя шпионам сёгуна спокойно передвигаться под стропилами. Тяжелые кедровые балки поддерживали крышу, в то время как декоративные резные изделия украшали дерево и были раскрашены в голубой и золотой цвета.

Деревья, окружавшие особняк, были тщательно подстрижены. Хиро мрачно улыбнулся. Даже ему не удалось бы перепрыгнуть через такое расстояние, не издав при этом ни звука и не подняв тревогу.

Из особняка показался стражник. Рядом с ним шел молодой самурай. На краю веранды они надели сандалии и вышли во двор.

Отец Матео наклонился к Хиро и прошептал:

– Это и есть Мацунага Хисахидэ?

На самурае было стильное черно кимоно с черно-белым символом на левой стороне груди. Хиро узнал знак. Маленький белый бриллиант рядом с большим черным на гербе самурайского клана Миёси.

– Он слишком молод, – по-португальски ответил Хиро, потом добавил: – Скорее всего, это сын даймё Миёси.

– Господин из провинции Ямато? – уточнил отец Матео.

Хиро кивнул:

– Один из сильнейших союзников сёгуна.

Молодой человек остановился напротив отца Матео и кивком головы отпустил стража. Он позволил священнику поклониться первым, но ответил более глубоким поклоном, чем от него ожидал Хиро, и держал его достаточно долго, чтобы выказать искреннее уважение.

– Меня зовут Миёси Акира, – сказал он, когда выпрямился. – Я троюродный брат даймё Миёси из Ямато. Помогаю Мицунаге Хисахидэ с расследованием убийства.

А потом запоздало добавил:

– Добро пожаловать в сёгунат.

– Я отец Матео, из Португалии, – на японском ответил иезуит, а потом добавил: – Несмотря на то, что я немного говорю на вашем языке, мне часто требуется помощь, чтобы понять некоторые нюансы. Это мой переводчик Мацуи Хиро.

Простое представление, не указывающее ни на клан, ни на провинцию, где родился, что подразумевало, Хиро – ронин: самурай без хозяина, вынужденный оказывать услуги за деньги. Таким образом Хиро не мог претендовать ни на звание, ни на привилегии в обществе других самураев.

Синоби поклонился как можно ниже.

К удивлению Хиро, Акира вежливо кивнул, не выказав ни капли презрения.

– Рад с вами познакомиться, Мацуи-сан.

Взгляд Акиры вернулся к священнику.

– Мицунага Хисахидэ приносит свои извинения. Он бы хотел сам встретить вас, но его задержали обстоятельства. Прошу за мной.

Он повернулся и повел их через двор.

Хиро вдохнул мускусный аромат кедров и влажный воздух, который обещал дождь. Облака, заслонившие восток, стали кучнее и потемнели. Хиро сомневался, что доберется до дома в сухом кимоно, и гадал, откажется ли Ана от проветривания одеял и одежды.

Экономка придет в скверное расположение духа, если ливень испортит ее работу.

– Хисахидэ упоминал о вашей прошлой работе для клана Акеши. – Акира выскользнул из сандалий на деревянный пол веранды, опоясывающей особняк. – Сёгун требует аналогичного содействия, хотя я надеюсь, вы понимаете, что эта ситуация требует большей осторожности.

Он перевел взгляд с Хиро на отца Матео, ожидая подтверждения. Те сняли свои сандалии рядом с верандой и присоединились к нему.

– Даю вам свое слово, – сказал иезуит, – все останется при мне, моему переводчику тоже можно полностью доверять.

Акира провел их в особняк через комнату в шесть матов, где обычно посетители ожидали аудиенции у сёгуна или одного из чиновников. В столь ранний час комната была пуста, за исключением пары сонных охранников, которые, не задавая вопросов, позволили мужчинам пройти.

Хиро с отцом Матео проследовали за Акирой через лабиринт бесчисленных комнат, отделенных друг от друга раздвижными дверями. Большие помещения предназначались для встреч и использовались как переговорные, тогда как маленькие были ничем иным, как проходами, ведущими в личные кабинеты. Низкие реечные потолки препятствовали использованию мечей. И даже большие комнаты, по мнению Хиро, казались угнетающе тесными.

Через несколько минут они вошли в комнату размером десять матов, в которой полным ходом шла реконструкция. Татами был собран и лежал в юго-восточном углу, накрытый сверху плетеными циновками, чтобы защитить его от влаги и пыли. Разного рода метлы и столярные инструменты аккуратно лежали возле западной стены рядом с искусно сделанной, но незаконченной ширмой, и высокой грудой деревянных потолочных реек.

Неподалеку на деревянных подпорках лежала кедровая балка. Часть отсутствующего потолка указывала на место, которое она займет.

Акира, словно смущаясь, помедлил.

– Прошу прощения за беспорядок. Сёгун хочет, чтобы работу завершили до… как можно скорее. – Он показал в сторону раздвижной двери с северной стороны комнаты. – Кабинет Асикага Сабуро справа, сразу вот за той дверью.

– Он работал один? – спросил отец Матео.

– У него был один помощник, Ито Казу, – Акира посмотрел на Хиро. – Ваш друг.

Глава 6

– Я знаю Ито Казу, – сказал Хиро, – но называю его. скорее, просто знакомым, а не другом.

Акиро посмотрел на Хиро, не принимая, но и не отвергая его заявление.

– Ничего не трогайте в офисе Асикага-сан, – сказал Акира, проводив их через комнату в узкий коридор с дверями по обе стороны. – Его семья еще не приехала.

Акира отодвинул дверь справа и подождал, пока остальные мужчины войдут.

Хиро сделал шаг назад, пропуская вперед отца Матео. Но его чувствительный нос успел уловить смешанный запах документов, жасмина и крови. Иезуит вошел в комнату и отступил в сторону, давая Хиро возможность бросить первый взгляд на место преступления.

В комнате размером в шесть матов находился встроенный стол и шкаф на южной стене относительно входа. На столе лежали груды пергаментных свитков. Некоторые были аккуратно разложены, а некоторые развернуты, словно до этого их просматривали. Свиток с монохроматическим пейзажем украшал токонома (декоративный альков) в стене рядом со столом. Больше ни мебели, ни каких-либо украшений в комнате не было.

В центре комнаты Хиро увидел продолговатую лужу уже свернувшейся крови, где прежде лежало тело. К открытым сёдзи в северной части вели кровавые пятна и разводы. Ржавые капли и удлиненные брызги располагались на полу и стене слева от двери.

Судя по размеру и расположению пятен, Сабуро был застигнут убийцей врасплох за или рядом со входом с северной стороны.

Хиро посмотрел на лужу крови. Края были ровными и четкими, лишь слегка смазанными. После падения Сабуро не двигался, хотя Хиро был уверен, что жертва истекла кровью на полу.

Кровавые следы вели от лужи до раздвижной двери, расположенной на восточной стене кабинета. Судя по естественному свету, который лился через бумажные панели, дверь вела в своего рода сад или внутренний двор.

Отец Матео показал на дверь.

– Куда она ведет?

Хиро бы очень хотелось, чтобы иезуит помнил, что самураи считают невежливым на что-то показывать пальцем.

– Никуда, – ответил Акира. – Вернее, она ведет наружу, но никуда в частности. Там веранда и сад с разбитыми тропинками. Мы считаем, что убийца сбежал именно этим путем.

– Похоже на то. – Отец Матео изучающе разглядывал ржавые потеки крови вокруг двери. – Следы ведут наружу?

Акира покачал головой.

– Убийца, по все видимости, снял таби. – Он перевел взгляд на Хиро. – Священник понимает слово «таби» – носки?

Хиро кивнул.

– Носки были оставлены?

– К сожалению, нет.

Хиро бросил взгляд на стол. В стопке документов на самом верху лежал написанный от руки список с именами. Изысканные символы текли по странице с той выверенностью, в которой Хиро узнал почерк Казу. Он осмотрел стол и пол вокруг него, но крови не увидел.

Повернувшись, Хиро заметил, что в луже крови что-то лежит. Он пригнулся и прищурился, пытаясь рассмотреть предмет, не касаясь его.

– А это что за комната? – отец Матео показал на открытую дверь в северной части комнаты. И на этот раз Хиро с облегчением увидел, что священник помнит, как показывать на японский манер.

– Личный кабинет Сабуро, – сказал Акира.

Хиро снова обратил свое внимание на пол.

Почти в центре лужи свернувшейся крови лежала заколка для волос. Она на поминала палочки для еды, только на утолщенном конце находилось украшение в форме серебряной грозди цветков. Дерево, похоже, было залакировано и, вероятно, чем-то инкрустировано, но темная кровь скрыла мелкие детали.

Хиро наклонился еще ниже.

К нему присоединился отец Матео.

– Что это?

– Канзаси, – ответил Хиро. – Женская заколка для волос.

– Не трогайте, – рявкнул Акира. – Мы не должны ничего передвигать, пока не приедет семья.

«Кроме тела», – подумал Хиро.

– Асикага-сан лежал вверх лицом или вниз? – спросил Хиро. – Кто его обнаружил?

При отсутствии тела было сложно реконструировать место преступления, хоть Хиро и не ожидал застать труп там, где его нашли. Убийство бесчестит жертву, и тело, оставленное на месте преступления, опозорило бы клан сёгуна.

– Тело нашла служанка, – ответил Акира. – Я не видел его до того, как его перенесли, и не спрашивал о том, как оно лежало.

– Разве сёгун не приказал оставить все как есть? – отец Матео выглядел удивленным.

– Это не касается тела, – сказал Хиро. – Уважение к мертвым превыше всего.

– И куда его унесли? – спросил иезуит.

Хиро махнул в сторону противоположного конца комнаты.

– В личный кабинет.

– Откуда вы знаете? – глаза Акиры распахнулись от удивления.

– Догадался. К тому же это логично, отнести его туда, пока не приедет семья. – Хиро встал. – Можем мы взглянуть на тело?

– Если хотите.

Хиро пересек комнату, стараясь не наступать на капли крови. Он мог только представить, какой гнев испытала бы Ана, если бы Хиро испачкал носки в крови.

Кабинет Сабуро тоже измерялся шестью матами: слишком большое помещение для клерка ранга Сабуро, но соответствующее его отношению к сёгуну. Отдельно стоящий стол у восточной двери говорил о том, что Сабуро мог садиться лицом к веранде или входной двери в зависимости от погоды или настроения. Внешняя спинка стола указывала на то, что в день своей смерти Сабуро сидел спиной к веранде.

На столе лежал окровавленный танто. Темные разводы покрывали лезвие и лакированную рукоять.

Даже на расстоянии Хиро узнал в нем оружие, которое идеально совпадало с мечом Казу, сделанным на заказ.

Сабуро лежал на спине возле стола. Руки были вытянуты по швам, а стопы направлены к двери. Передняя часть изорванного кимоно оказалась залита кровью, однако куда больше крови было на правой стороне лица. Из самурайского пучка торчали волосы, вырванные оттуда, вероятно, в процессе борьбы. Засохшие пряди прилипли к лицу, словно остатки лапши в грязной миске.

Кто-то закрыл Сабуро глаза, но это не улучшило его внешнего вида.

Хиро опустился на колени возле тела, чтобы удостовериться в причине смерти. Большое количество крови и танто говорили о том, что самурай умер от обильной кровопотери. Синоби не увидел никаких повреждений головы или шеи, смертельными оказались три раны на груди самурая. По крайней мере одна, а можете быть и две, задели сердце.

От трупа исходил тяжелый металлический запах, наряду со сладковатым привкусом, в котором Хиро узнал аромат смерти.

Он оглянулся через плечо.

– Могу я до него дотронуться?

Акира побледнел.

– Зачем?

Хиро приложил большой палец к левой щеке Сабуро. Температура кожи соответствовала температуре окружающего воздуха, а мышцы сопротивлялись давлению. Они казались напряженными и упругими под пальцем Хиро. С тех пор как самурай погиб, прошло несколько часов.

Плоть в окровавленной части лица Сабуро была фиолетовой, но не очень темной. Это неудивительно, учитывая обильную кровопотерю.

– Как думаешь, сколько он уже мертв? – спросил отец Матео.

Хиро удивленно поднял глаза, пораженный правильной догадкой иезуита: именно это и пытался выяснить синоби.

– По крайней мере девять часов или больше. Я бы сказал, он умер после наступления темноты, но до полуночи.

– Вам не следовало притрагиваться к нему, – с отвращением сказал Акира. – Мы и так уже знаем, что он был убит прошлой ночью. Кроме того, откуда простой переводчик так много знает о смерти?

Хиро выдавил грустную улыбку ронина.

– Я не всегда был тем, кто есть сейчас. – Он показал на надорванный и окровавленный рукав Сабуро. – Видите эти следы от порезов? Он сопротивлялся убийце.

– Зачем убийце бить по руке? – спросил Акира.

Хиро поднял руку к лицу.

– Асикага-сан просто защищался.

Отец Матео показал на ножны Сабуро, висящие у того на боку.

– Почему он не достал свой меч?

– Потому что ему нечем было его доставать. – Хиро перегнулся через тело и поднял застывшую руку Сабуро. Три пальца его правой руки отсутствовали. Мизинец болтался на лоскуте кожи, словно рыба на леске.

Отец Матео побледнел и пробежал рукой по волосам.

– Как такое могло случиться?

Хиро кивнул на стол.

– Полагаю, это танто.

– Это орудие убийства, – подтвердил Акира. – Торчал из спины Сабуро.

Отец Матео отвел взгляд и закрыл глаза.

– Ты не мог бы опустить его руку?

Хиро пожал плечами и положил руку на место.

– Кто-нибудь нашел пальцы?

Акира кивнул.

– Семья захочет забрать их для похорон.

Хиро взялся за окровавленное кимоно Сабуро.

– Давай его перевернем.

– Стойте, – запротестовал Акира. – Вы не должны…

Но его возражение раздалось слишком поздно.