Текст книги "Клинок самурая (ЛП)"

Автор книги: Сьюзан Спанн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Глава 38

– Почему вы решили, что Ден не убивал Асикагу Сабуро? – спросил Хиро.

– Потому что Асикага-сан был жив, когда мальчишка той ночью уходил от него, – ответил Озуру.

– Ден был в кабинете Асикаги Сабуро? Во сколько? Почему вы раньше об этом не упоминали?

Плотник не выказал никаких эмоций.

– Я не думал, что меня касается хронология действий Асикага-сан в ту ночь, когда его убили.

– Я сделаю так, чтобы это вас коснулось, – сказал Хиро, обратив внимание на необычную формулировку фразы Озуру. – Расскажите все, о чем слышали и что видели той ночью.

И можете работать, пока говорите.

Озуру с ленцой провел большим пальцем по рукояти долото.

– После моего… разговора… с Асикага-сан, я вернулся к работе и постарался производить как можно меньше шума. Надеялся, что Асикага-сан уедет домой и оставит меня в покое.

Примерно через два часа после заката до меня донеслись голоса из кабинета Сабуро-сан. Он с кем-то спорил.

– С кем? – спросил Хиро.

Озуру покачал головой, устанавливая стамеску и примериваясь к ней молотком.

– Не знаю. Асикага-сан был единственным, кто кричал. Спор длился две или три минуты. После этого я ничего больше не слышал. Почти все к тому времени уже ушли.

Спустя час мимо прошел Миёси-сан, похоже, направляясь на кухню.

Озуру постучал молотком по стамеске, отправив на пол очередные деревянные хлопья.

– Миёси Акира? – уточнил Хиро. – Он был здесь?

– Да. Со мной он не разговаривал. Сомневаюсь, что он вообще заметил моё присутствие. – Озуру взмахнул молотком. – Если я не произвожу ни звука, большинство самураев вообще меня не замечают.

– Некоторое время спустя мимо пронеслась служанка, а за ней Асикага-сан. – Озуру покачал головой. – Мужчина в его возрасте не может компрометировать свое достоинство, гоняясь за глупыми девицами.

Он замолчал, будто ожидая, что Хиро отчитает его за столь неуместное замечание.

– Что было потом? – спросил синоби.

– Какое-то время спустя я услышал, как Асикага-сан вернулся, ругаясь себе под нос. – Озуру пробежал пальцем по резьбе, проверяя шероховатости. – Я спрятался за ширмой. Не знаю, что его расстроило, но мне не хотелось, чтобы на меня накричали второй раз за вечер.

– Во сколько это было?

– Через четыре часа после заката? – Ответ прозвучал скорее как вопрос. – Может, чуть раньше. Я поработал еще и только потом понял, что уже очень поздно. Прямо перед уходом я услышал чьи-то шаги со стороны кабинета Асикага-сан, но очень тихие, как будто кто-то не хотел, чтобы его услышали. И я опять спрятался за ширмой… мне хватает ума не попадаться на глаза, когда не надо.

Это был молодой конюх, и он тихо плакал. Прошел мимо комнаты и исчез.

– Почему вы уверены, что он плакал? – спросил Хиро.

Озуру показал на котлы у двери.

– Когда работаю, всегда зажигаю огонь. Вот и увидел, что глаза у него блестят.

– Что дальше?

– Я выждал несколько минут и пошел домой. Конюх открыл мне ворота. Я не сказал, что видел его в здании.

– Он мог вернуться в кабинет Сабуро после того, как вы ушли, – сказал Хиро.

– Нет, – ответил Озуру, – он был подавлен, а не разозлен. Полагаю, он увидел нечто, чего не хотел, но случившегося уже было не изменить.

– Как думаете, что он видел? – Хиро было интересно, знает ли плотник про Джун и Сабуро.

– Ходили слухи, что парнишка был влюблен в любовницу Асикага-сан, – сказал Озуру. – Такая влюбленность никогда хорошо не заканчивается. Мне кажется, той ночью она прошла.

– Это очень веский мотив для убийства.

– Для самурая, возможно. Но не для конюха.

Хиро поблагодарил Озуру и поспешил в конюшню. Ему нужно было поговорить еще кое с кем, и он надеялся успеть это сделать до того, как вернется Хисахидэ.

* * *

Хиро застал Масао стоящим на коленях рядом с телом Дена. Юный конюх лежал на спине, руки были вытянуты вдоль тела, одежда расправлена, словно он спит.

Хиро опять обратил внимание на необычные темные пятна на носу и пальцах трупа. Он сделал глубокой вдох, но не почувствовал ничего, кроме обычного запаха конюшни.

Масао обернулся на звук шагов. Встал и поклонился. Выпрямившись, он бросил взгляд за спину Хиро, словно желая убедиться, что тот пришел один.

– Спасибо. – Масао показал на тело юноши. – Вы и не представляете, как много для меня значит то, что вы его сняли.

– Ден знал, что он ваш сын? – спросил Хиро.

Пораженный Масао отступил на шаг назад.

– Он не был… – Его плечи поникли. – Он был моим племянником. Как вы догадались?

– Ваше поведение до его гибели предполагало, что вы родственники, – сказал Хиро. – А ваше горе это подтвердило.

– Он никогда не знал. – Масао покачал головой. – Я хотел ему рассказать, очень много раз хотел, но моя сестра взяла с меня обещание не говорить. Она не хотела, чтобы он знал, что его мать была проституткой.

Хиро не стал спрашивать, почему сестра Масао работала в увеселительном квартале. Вопрос был неуместным, а ответ довольно простым, чтобы и самому догадаться. Порой родители продавали своих дочерей, когда не могли их содержать, особенно если год был неурожайным и они не могли погасить свои долги. Но какие-то девушки шли туда добровольно, надеясь на удачу, хотя, судя по комментариям Масао, его сестра была не из последних.

– И Ден никогда не спрашивал?

– Он считал себя сиротой.

Хиро посмотрел на тело.

– Его мать знает, что он умер?

– Еще нет. – Масао сжал челюсть и покачал головой. – Он был её единственным ребенком.

Хиро перевел взгляд с юноши на нацарапанное углем послание.

– Когда он научился писать? Кто его научил?

– Я, – ответил Масао, – деревянными палочками и щепками. Когда урок заканчивался, мы их сжигали.

– Зачем прятать улики? – поинтересовался Хиро. – Простолюдинам разрешается читать и писать.

– Мы не скрывали, хоть и немногие об этом знали. Только дурак хвастается своими умениями, которые превышают его статус.

Хиро понимал ценность знаний, хранимых в тайне. Глядя на буквы, нацарапанные на колонне, он не сомневался, что послание было написано двумя людьми. И он подозревал, что оба до сих пор находятся в конюшне.

– Мне кажется, спор Дена с Асикага-сан был куда сильнее, чем он вам рассказал, – надеясь на результат, пошел окольным путем Хиро. – То, что вы описали, вряд ли потянет на убийство.

– Я рассказал все, что знал, – ответил Масао, – хотя Асикага-сан был не очень приятным человеком, когда злился. Возможно, Ден убил его в целях самозащиты.

Хиро показал на послание.

– Мне это не кажется описанием самозащиты. Ден был вспыльчивым?

– Обычно нет, – ответил Масао.

– Даже из-за Джун? Она отвечала ему взаимностью?

Масао посмотрел на тело Дена, но тут же отвел взгляд.

– Она была добра к нему, хотя и не могу сказать, что знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что чувствует к нему. Ден был не из тех, кто станет говорить о своих чувствах, пока все сам не поймет. К тому же он знал, что не может жениться до тех пор, пока не закончит обучение.

Хиро подумал о ранах отца Матео и скором возвращении Хисахидэ. Синоби не мог позволить себе медлить. Пришло время заставить старшего конюха проявить себя.

Он ступил на деревянный помост, взял чайник и приоткрыл крышечку. Затхлый запах использованных чайных листьев вкупе со сладковатым ароматом совершенно точно сказал синоби о том, как умер Ден.

– Скажите, а что бы вы стали делать, если бы опиум его не прикончил?

Глава 39

– Опиум? – Масао выглядел испуганным. – О чем вы говорите? Это же просто чай.

Хиро наклонил чайник. На дне еще оставалось примерно на дюйм чая, но когда он стек вбок, на фарфоре показалось темно-коричневое пятно. По мере того как опиум все больше оставался на открытом воздухе, приторный запах становился насыщеннее.

– В чае опиум, – подтвердил Хиро. – Весьма ненадежный способ убийства, если ты не можешь заставить жертву его выпить. А вы единственный, кто был здесь с Деном прошлым вечером.

Хиро не верил, что Масао убил племянника, но предпочитал основываться на фактах, а не предположениях.

– Где бы я мог взять опиум? – спросил Масао.

– У вас брат работает аптекарем, – ответил Хиро. – Вы запаслись опиумом в ночь убийства Сабуро или заставили Дена везти свою смерть из Оцу?

– Если бы вы не были самураем, я бы вас убил. Ден был мне почти как сын, которого у меня никогда не было. – Масао посмотрел на тело племянника. – Почему вы подумали про яд? Мне кажется, что он просто повесился.

Хиро поставил чайник. Он хотел, чтобы во время объяснения его руки были свободны на случай, если придется доставать меч.

– Цвет его носа и рук говорит об удушении, но не через повешение. На горле нет никаких признаков.

Ден был мертв, когда его засунули в петлю. Вопрос в том, не вы ли завязали веревку вокруг его шеи?

Масао сжал кулаки.

– Обвините меня еще раз, и я вас убью невзирая на статус.

– Когда вы дописали признание? – спросил Хиро.

Масао разжал кулаки и посмотрел на колонну.

– Я не дописывал. – Спустя мгновение, он признался: – Я дописал первое предложение… то, которое обо мне. Когда я проснулся и увидел слова на колонне, испугался, что сёгун обвинит меня в том, что Ден оказался втянут в преступление.

– И вы уверены, что часть с признанием написал сам Ден?

– Я так подумал… – Масао снова посмотрел на колонну. – Но если он был убит… Я решил, что признание выглядит странным, потому что Ден был напуган. По правде говоря, на почерк Дена это совсем не похоже, однако я боялся в этом признаться. Мудрый человек не станет спорить с самураем.

Конюх повернулся к Хиро.

– Я не понимаю. Я же тоже пил этот чай. Почему я остался жив?

– Вы гораздо крупнее Дена. Как много вы выпили? – спросил Хиро.

– Чуть-чуть, может, полчашки. – Масао показал на чайные чашки размером с яйцо, стоящие возле чайника. – Пил в основном для того, чтобы просто составить Дену компанию, пока он ел.

– Смертельную дозу вы не приняли, хотя кто-то наверняка этого хотел. – Хиро взял в руки чайник и принюхался к содержимому. – Если бы вы его допили, тоже умерли бы. Сладковатый привкус не заметили?

– Ден любил, когда чай был сладковатый. Джун иногда тайком приносила ему такой. Я за обедом пил саке… поэтому ничего не заметил.

– Кто бы ни убил Дена, он намеревался прикончить и вас. Так что, если вы знаете что-то, что поможет установить личность убийцы, предлагаю рассказать об этом незамедлительно.

Масао, похоже, отвечать не собирался.

Хиро поставил чайник и поднялся на помост. Посмотрел на тело Дена, прекрасно понимая, что старый конюх проследит за его взглядом.

Смерть сделала Дена совсем юным.

Хиро очень хотелось бы знать, был ли Ден участником заговора или просто стал невинной жертвой.

– Тем вечером, проводив Джун на кухню, Ден в конюшню не вернулся, – медленно проговорил Масао. – Он спрятался во дворе, чтобы убедиться, что Аскага-сан не побеспокоит девушку снова. Но Джун не осталась на кухне. Она отправилась в особняк, в кабинет Асикаги-сан. Ден пошел следом и стал подслушивать под дверью.

– Могу догадаться, что он услышал, – сказал Хиро.

Глаза Масао покраснели от невыплаканных слез.

– Это просто раздавило его. Он сказал, что ходил несколько часов по округе, всё плакал. – Конюх покачал головой. – Поэтому я сразу поверил в самоубийство, в то, что Ден сам написал признание, несмотря на то, что почерк не обычный. Я отослал его из города из-за ссоры, но когда на следующее утро услышал про убийство, задумался, не Ден ли убил Асикагу-сан.

Прошлой ночью, когда Ден вернулся, он все отрицал. Но когда я увидел его утром… и это признание…

Масао, не в силах закончить, сжал челюсти.

Хиро решил не усугублять горе конюха новыми обвинениями. Он не исключал участие Масао в заговоре против сёгуна и не желал говорить что-либо, что могло бы помочь противнику кем бы тот ни был. Хиро ощутил вспышку мрачного веселья. Инстинктивно, он рассматривал убийцу с точки зрения синоби, который обязательно убьет виновного.

Ключ к расследованию будет найден гораздо раньше, чем мишень поймет, что за ней идет охота.

* * *

Направившись домой, Хиро надеялся, что отец Матео отдохнул достаточно, чтобы обсудить ход расследования. Ему была нужна интуиция иезуита.

На террасе синоби застал Ану, отмывающую с пола кровь. Она подняла на него взгляд.

– Хм. Решил все-таки вернуться? – Женщина махнула на дом. – Отцу Матео нужна твоя помощь.

Иезуит лежал на своем футоне в том же окровавленном кимоно, что и вчера. Хиро молча выругал себя за то, что не помог священнику переодеться. В любом японском доме эта обязанность была возложена на экономку, но синоби совершенно забыл, что иезуит не позволит женщине увидеть себя обнаженным.

Когда Хиро вошел в комнату, отец Матео выдавил улыбку.

– Я рад, что ты вернулся. Боюсь, что раны начали гноиться.

Синоби глубоко втянул носом воздух, пытаясь почуять запах инфекции. Но уловил лишь аромат целебных трав и сладость зеленого чая с опиумной ноткой, что мысленно вернуло его к трупу в конюшне сёгуна.

Сзади к нему приблизились легкие шаги.

– Ана, – не оборачиваясь сказал Хиро, – мне нужна соленая вода, чистые бинты и моя аптечка.

Кимоно экономки зашелестело, когда Ана почти неслышно удалилась. Потребности любимого священника заставляли молчать даже её язвительный язык.

Хиро опустился на колени рядом с отцом Матео и принялся осматривать рану на шее. Иезуит чуть повернул голову, отчего кожа растянулась и корочка на ране треснула. Выступила кровь. Отец Матео вздрогнул, и капли крови потекли по шее.

– Не натягивай, – сказал Хиро. – Раны снова откроются.

– Думаю, уже открылись, – сказал отец Матео, когда его лицо снова обратилось к потолку.

Хиро обратил внимание, что кожа вокруг раны нормального здорового оттенка.

– По крайней мере на шее инфекции нет. Если постараешься, чтобы рана там не кровила, то даже шрама не останется. – Хиро улыбнулся. – Хотя, с другой стороны, многие женщины считают, что шрамы украшают мужчину.

– Постараюсь запомнить. – Отец Матео прикрыл глаза. – Я больше переживаю за руки. Несмотря на твой лечебный чай, они болят сильнее, чем, как мне кажется, должны.

Хиро размотал бинты на левой руке священника, которая казалась вдвое больше обычного размера. Следы укусов выглядели более воспаленными, чем вчера, но гноя Хиро не увидел. Раны были затянуты бледной тонкой кожей. Травы Хиро и отсутствие доступа воздуха не позволили коростам сильно засохнуть, но ткань при этом выглядела здоровой.

Отец Матео открыл глаза.

– Попала инфекция?

Хиро покачал головой.

– Пока нет.

Он разбинтовал правую руку. Она казалась менее опухшей, чем левая, но чувствовалось, что кожа вокруг укусов горячая на ощупь.

Отец Матео медленно выдохнул.

– Она выглядит лучше левой. Может быть, инфекции и нет совсем.

Хиро подумал над тем, чтобы соврать, но вспомнил о своем обещании не обманывать священника.

– Эта рука меня как раз и беспокоит. Мне нужно удалить коросты и промыть рану под ними. Будет больно, но это единственное, что может предотвратить инфекцию.

– Боль меня не убьет, – сказал отец Матео. – А вот инфекция может. Делай, что считаешь нужным.

Глава 40

Когда Ана принесла воду и остальные вещи, Хиро открыл аптечку и достал пакетик с опиумом.

Отец Матео покачал головой.

– Не надо.

– Это успокоит боль, – сказал Хиро.

– Я могу потерпеть. Облегчение не стоит риска.

Хиро приподнял сверток.

– Ты знаешь, что это?

– Я останавливался в Макао по пути в Японию. – Отец Матео бросил взгляд на конвертик. – Видел, что опиум делает с людьми. Так что я бы предпочел боль привыканию.

Хиро убрал пакетик и достал пару других. Он показал их священнику.

– Сушеная ива и конский каштан. Не так эффективны, но и не вызывают привыкания.

Синоби протянул пакетики Ане.

– По щепотке в каждый чайник с чаем и добавь сахар, чтобы уменьшить горечь. Пакетики оставь себе. Он будет принимать эти средства несколько дней, но не чаще чем раз в четыре часа.

Ана кивнула и вышла из комнаты.

Хиро добавил антисептик в воду и подержал конец чистой ткани над паром. Как он и надеялся, вода была очень горячей.

Хиро поднес ткань к ранам, и отец Матео закрыл глаза и сжал зубы в ожидании боли. Синоби восхитился силой воли священника.

Хиро вдохнул пар, поднимавшийся от бинта, который он приложил к правой руке. Но почувствовал лишь соль и запах лекарств с металлическим привкусом крови.

Он сделал еще вдох, пытаясь учуять сладковатый запах гниения. Но ничего не услышал. Если инфекция и попала в рану, то заражение еще пока не началось.

Хиро на время приложил ткань к ране, чтобы размягчить коросты, дабы было легче их убрать и протереть кожу вокруг. Отец Матео вздрогнул, но не промолвил и слова.

Покрасневшая плоть под корками выглядела воспаленной, но не зараженной. Синоби смочил тряпочку в воде и прижал шелк к ране. Дыхание отца Матео выровнялось.

Секунду или две Хиро к нему приглядывался, удивленный тем, что иезуиту знакома техника дыхания по укрощению боли. Он промыл последние раны и оставшимся шелком перебинтовал священнику руки.

Когда Хиро завязал последний узелок, отец Матео открыл глаза.

– Ты нашел убийцу Асикаги Сабуро? – поинтересовался иезуит. – Я бы очень хотел тебе помочь вместо того, чтобы просто лежать здесь.

– Мне пригодилась бы твоя помощь, – ответил Хиро. – Мне кажется, преступник снова убил.

– Что? – Отец Матео попытался сесть, но без помощи рук у него ничего не вышло. – Что случилось?

Хиро сложил одеяло у деревянной спинки и помог иезуиту принять сидячее положение. Потом рассказал про «самоубийство» и кратко пересказал свои диалоги с Озуру и Джун.

Отец Матео посмотрел на Хиро с благодарностью.

– Спасибо. Сидеть очень удобно. – Он нахмурился. – Если Ден мертв, он не сможет сказать о том, что видел в ночь убийства. Это подозрительно и говорит скорее о том, что его убили, а не о том, что он покончил собой. Кроме того, если Ден хотел бы себя убить, он не стал бы подсыпать яд в чай.

Хиро задумался, и эта оплошность удивила его.

– Предположим на мгновение, что Масао его выпил, – продолжил отец Матео. – Мы знаем, кто заваривал чай?

– В конюшню его принесла Джун.

– Что подтверждает правдоподобность подозрений леди Нецуко. – Отец Матео улыбнулся в ответ на удивление Хиро. – Бумажные стены и открытые стропила не оставляют места для приватности. Вчера, перед тем как уснуть, я слышал часть разговора.

– Но где бы служанка могла достать опиум? – спросил Хиро. – К тому же, он мало известен в качестве отравляющего вещества.

– Любому аптекарю известны его свойства, – сказал отец Матео. – А если он в курсе, то покупателю это совсем не обязательно. Гораздо важнее вопрос, достаточно ли девушка сильна, чтобы подвесить тело. Из того, что видел я, сильно сомневаюсь.

– Значит она принесла яд по чьему-то приказу, – сказал Хиро. – Но кто это был? И кто написал признание в убийстве?

– Я знаю, ты не рассматриваешь Масао в качестве подозреваемого, но он достаточно силен, чтобы подвесить тело, и спокойно мог бы подсыпать яд в чай так, чтобы Ден не увидел. У нас есть только его слова, что он сам пил чай, но он уже соврал нам чуть раньше.

– Масао дядя Дена, – сказал Хиро. – Его горе было неподдельным.

– Мне бы хотелось верить, что это всё меняет, – сказал отец Матео, – но если Масао участвует в заговоре Сабуро… или даже пытается его предотвратить… ему нужен кто-то, кто бы взял вину на себя.

Глаза иезуита распахнулись.

– Что, если Сабуро вовлек Дена в свой заговор? Масао мог убить их обоих, чтобы спасти сёгуна.

– Возможно, – сказал Хиро, – но как-то сложно, особенно учитывая, что мы даже не знаем, в чем именно состоит заговор. Сначала я предпочел бы ответить на вопросы попроще.

– Например, про женскую ревность? – поинтересовался иезуит.

– Именно.

– Вопрос также в том, кто именно из женщин. – Отец Матео потер руки о колени. – И Джун, и Нецуко обвиняют друг друга, и в словах каждой есть крупицы истины.

– Никто не видел Нецуко в сёгунате той ночью, когда умер её муж, – сказал Хиро. – Это, в совокупности с отравленным чаем, бросает подозрения на Джун. К тому же служанка солгала нам, а вот Нецуко нет.

– Мы в этом точно уверены? – спросил отец Матео. – Что, если Сабуро все-таки собирался развестись с женой и жениться на Джун, а Нецуко об этом узнала? Она могла пообещать Дену награду за то, что он убьет её мужа.

– Но это не объясняет убийство Дена, – сказал Хиро.

– Ты предполагаешь, что одно связано с другим.

– Их связывают улики, – продолжил Хиро, – и я не верю в то, что Нецуко убила Дена.

– Джун недостаточно сильна, чтобы подвесить тело, – сказал отец Матео. – Если женщина в этом и участвует, то только в сговоре с кем-то еще.

– Мне нужно еще раз поговорить с Нецуко, – сказал Хиро.

– Хотел бы я пойти с тобой.

Хиро улыбнулся.

– Нужно дать твоим укусам время затянуться.

– Если на некоторое время исключить женщин, кого, кроме Масао, мы еще подозреваем?

– Какое-то время я подозревал Хисахидэ. – Хиро рассказал про книгу с расписанием, включая признание Казу, что изменения внес сам сёгун. – Так что пока двое: Озуру и Масао.

– Есть еще один, про которого ты забыл, – сказал отец Матео.

Хиро знал, кого священник собирался назвать, и ему очень не хотелось соглашаться с иезуитом.