Текст книги "Не для печати!"

Автор книги: Сью Уэлфер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Вот и все, готово, можно начинать, – промурлыкал он с хитрой и понимающей улыбкой и поставил диктофон на диван между ними. – А я все думал, как все пройдет, понимаете, о чем мы будем говорить, с чего начнем, как воспримем друг друга. Как все сложится на этот раз.

Его тон действовал ей на нервы.

Лиз поняла, что необходимо взять ситуацию под контроль, прежде чем либидо Джека не сбило ее с ног.

– Вот именно, – шумно проговорила она. – Я подумала, что, наверное, будет интересно, если мы просто непринужденно побеседуем немного, а там посмотрим, что получится. Редактор «Чао» сказала, что им хочется сделать акцент на человеческих отношениях, – она изо всех сил пыталась говорить бодро, живо и по-деловому. – Так что, может быть, для начала немного расскажете о себе? О чем бы вам хотелось поговорить? Я хотела спросить, каким бы вы хотели запомниться последующим поколениям?

Это был один из вопросов, которые она приготовила для другого Джека Сандфи, Джека Сандфи, который заставил ее почувствовать себя особенной, сексуальной, кокетливой, но какого черта! Одно она знала точно: на этот раз Джек Сандфи не сможет притвориться, что не заметил диктофон.

Джек нервно рассмеялся.

– Запомниться? Точно. Я не ожидал, что мы начнем с такой серьезной темы… Думал, вы спросите меня о чем попроще, знаете, полегче.

При этих словах на пороге появилась красивая светловолосая девушка с большим деревянным подносом в руках. Она улыбалась дружелюбно и немного рассеянно, потому что все ее внимание было сосредоточено на том, чтобы не уронить поднос.

– Вот, пожалуйста. Я же говорила, что не забуду, Джек, нужно больше доверять людям, – проговорила она, опуская поднос на кофейный столик и протягивая Лиз руку. – Вы, должно быть, знаменитая Лиз Чэпмен. Господи, как я рада, что вы наконец-то приехали, последние несколько дней у нас тут была такая паника.

Ее рукопожатие было непринужденным и шероховатым; Лиз сразу же к ней прониклась.

Блондинка махнула рукой в сторону подноса.

– Вот ваш кофе. Свежемолотый, свежеприготовленный, по-австралийски. Приятного аппетита. – Девушка повернулась к Джеку: – Хочешь, я останусь здесь и поухаживаю за вами, или мне убраться к черту и оставить голубков наедине?

Джек отмахнулся, явно разнервничавшись от ее добродушных грубоватых шуток.

– Мы с Лиз справимся и без тебя, спасибо большое, и, ради бога, не стучи сегодня своей чертовой кувалдой. Договорились?

Девушка улыбнулась.

– Так и быть. Увидимся позже.

Как только она ушла, Джек взял кофейник, придерживая крышку двумя пальцами, и наполнил две большие чашки. Было невозможно не заметить, что у него дрожат руки. Разлив кофе, Джек вместо того, чтобы, как обычно, предложить сливок, сахара или молока, вынул из кармана пиджака бутылочку бренди с видом фокусника из ночного клуба.

– Не хотите глоточек? – как ни в чем не бывало спросил он. – Маленько, чтобы подогреть серое вещество?

Лиз покачала головой.

– Вы не против, если я выпью? Бренди помогает собраться с силами, – вопрос был риторический. Еще не договорив, Джек плеснул в кофе щедрую порцию спиртного, с ловкостью мага положил бутылочку в карман и поднес чашку к губам, одним движением проделав все эти манипуляции. Внезапно вспомнив, что должен играть роль хозяина дома, Джек жестом показал на поднос и добавил: – Прошу вас, Лиз, угощайтесь. Кофе, молоко, сахар, и, пожалуйста, съешьте пирожное. Мой агент прислал их из «Хэрродс» в посылке для Красного Креста.

Лиз взяла молочник.

– Знаете, – произнес он, глядя на статью в рамочке. – Я не мог дождаться, когда же увижу вас снова. Понимаю, что похож на глупого неопытного подростка, который влюбился по уши. – Он сделал паузу, будто осторожно обдумывая свою следующую фразу. – Дело в том, что вы проникли мне в самое сердце и поняли мою суть, мисс Чэпмен. Я так долго ждал, когда же появится человек, который сумеет понять, что на самом деле творится в моем сердце, – он прикоснулся к своей узкой впалой груди. – Вы не представляете, как долго я вас ждал. – У него был рассеянный и мечтательный вид. – Мне так много нужно вам рассказать, во многом признаться, многим поделиться. Может, вы и есть тот самый таинственный голос, который сопровождает каждого художника на его пути.

Лиз ощутила пугающее ледяное прикосновение к позвоночнику. Она намеренно подвинула диктофон ближе. Это был жест, призванный внести ясность, показать, что то, что они сейчас делают, не имеет никакого отношения к романтике или соблазнению – или мало ли о чем там еще фантазировал Джек Сандфи. Это всего лишь интервью, предназначенное для широкой аудитории. Маленькая шипящая и жужжащая машинка, которая бесстрастно и объективно записывала слова Джека, была для Лиз щитом и мечом.

– Я с удовольствием выслушаю все, чем вы хотите поделиться, – произнесла она низким, очень ровным голосом. Этот голос мог принадлежать советнику и доверенному лицу, даже исповеднику, но никак не любовнице, даже потенциальной.

Джек вздохнул. Лиз не была уверена, что он понял ее намек, но все же он немного отодвинулся, очевидно, чисто интуитивно.

– Даже не знаю, с чего начать, это так сложно, – проговорил он, отхлебывая кофе. – Вы уверены, что не хотите глоточек бренди? Я бы и стакан нашел, если хотите. – Он достал бренди – видимо, чтобы показать, что он не шутит, а потом, будто впервые увидев бутылку в своей руке, плеснул еще порцию в свою чашку.

Лиз взяла карандаш и блокнот, давая понять, что готова начать интервью.

– Так, – произнес Джек, сделав еще один глоток, – как вы думаете, с чего бы начать?

Морвенна чувствовала, как ее захлестнуло ощущение утраты и горя, столь сильное и пронзительное, что уже не было сил защищаться. Она сидела за кухонным столом, медленно переворачивая листы альбома с вырезками. Триумф, было написано в статье. Лето 1976-го. Ее первая крупная персональная выставка. Настоящий триумф.

Лили Ховард поставила у ее локтя чашку кофе.

– Я приготовила этим двоим подносы с обедом, осталось только подождать, пока картошка доварится. – Она замолкла, явно пытаясь совладать с желанием высказаться. Ей это не удалось. – Не знаю, как вы можете быть такой спокойной. Я бы этого не потерпела – пригласить ее в дом! Мне все равно, спал он с ней или нет, это неправильно. Так нельзя. И то, как он к вам относится, ни в какие ворота не лезет. Вам нужно уметь постоять за себя, а не таиться и не выжидать, когда он наконец догадается и изменится – этого не будет. Никому не нужны ваши мучения, по большому счету вы для него всего лишь червяк, на которого можно наступить. На вашем месте я бы его бросила. Пока еще можно.

Морвенна удивленно подняла голову, словно сомневаясь, не ослышалась ли она.

– Уйти от Джека?

Лили ткнула пальцем на фотографии и пожелтевшие вырезки из «Санди Таймс».

– Вам надо было все эти годы заниматься живописью, а не ухаживать за этой неблагодарной свиньей. Вам не нужно беспокоиться о семье, он один, и разве он сможет позаботиться о вас в старости? Спросите меня, так я скажу: нет, он здесь, только когда ему это удобно. Вы не уродина; давно бы нашли себе мужика, который знает толк в породистых женщинах. Вот что я думаю. Нечего торчать здесь и рыдать из-за того, чего уже не исправишь. Вам нужно уехать куда-нибудь в Лондон, где вы сможете устроить свою жизнь, – Лили замолчала и показала на одну из глянцевых фотографий акварелей Морвенны. – Я видела ваши картины, те, что были в галерее в Норвиче на прошлое Рождество. Очень хорошие, скажу я вам. – Лили снова замолчала и тихо добавила: – Он просто использует вас, знаю я таких.

Морвенна посмотрела в широкое розовощекое мудрое лицо Лили, не понимая, откуда взялись эти слова. Их на самом деле произносила Лили, или это был ее внутренний голос? По щеке скатилась крупная слеза.

– Ты правда так думаешь? – проговорила она тихим надломленным голосом.

Лили кивнула и открыла жестянку от печенья.

– Что это у вас тут?

Морвенна задумалась на несколько секунд, глядя в окно на зубчатую стену. Она так долго пряталась за спиной Джека, винила его в том, что он отнял у нее успех и возможности, но внезапно ей стало ясно, что она сама себя всего лишила. Морвенна не на шутку испугалась. Забота о Джеке, его нуждах и желаниях не только наполняла ее ненавистью, но и обеспечивала идеальный предлог для того, чтобы не заниматься собственной жизнью. Онемев, Морвенна уставилась на Лили, глядя на свое отражение в ее больших, проницательных и полных сочувствия глазах.

Морвенна несла заботу о Джеке, как свой крест, но в то же время для нее это было ответом на все вопросы. Их судьбы намертво переплелись. И сейчас, словно с высоты пустынного, овеваемого ветрами холма, годы, в течение которых она убеждала себя в том, что Джек не дает ей двигаться вперед, показались ей грудой срубленных деревьев.

Морвенна увидела все: бесконечную цепочку оправданий, самообмана и глубокой, глубокой зависимости. Ей стало не по себе. Она взяла свою чашку кофе и печенье из банки, которую протягивала ей Лили. Может, наступил идеальный момент для того, чтобы наконец сделать первые шаги к новой жизни.

– Как думаешь, скоро картошка сварится? – спросила она.

* * *

Джек Сандфи не заметил, как Лиз перевернула кассету в диктофоне, хотя то и дело смотрел на нее, как будто хотел убедиться, что все идет хорошо. В его голосе слышалось обожание, и она не сомневалась, что Джек в полном восторге от той Лиз Чэпмен, которую сам себе нафантазировал. Единственное, чего она не понимала, – откуда взялось это нетерпеливое ожидание, желание и страсть; не мог же Джек Сандфи напридумывать все это на основании одной коротенькой статьи, к тому же написанной о другом человеке?

В летнем домике было тепло-тепло и темно, неподвижный воздух отяжелел от аромата сухой травы и теплого дерева. Если бы она встречалась с другим Джеком Сандфи, обстановка была бы идеальной. Размечталась. Усилием воли Лиз переключила внимание на мужчину, сидящего на диване. Ей приходилось бороться с собой; он говорил нудным, однотонным обволакивающим голосом. Слава богу, у нее есть диктофон.

Положив ручку на блокнот, Лиз попыталась сосредоточиться на интервью, но другая половина ее сознания вернулась к событиям, случившимся после того, как она познакомилась с другим Джеком Сандфи в отеле «Флаг». Почва для размышлений была богатой и плодородной, но слишком уж темной и вязкой, чтобы можно было найти хоть какое-то логическое объяснение происходящему.

– Может быть, – вдруг проговорил Джек, выпрямившись и прервав поток собственных размышлений, воспоминаний, болезненных и приятных впечатлений и случайного несвязного бормотания, – нам пойти посмотреть мастерские? Я говорил, что наконец-то снова принялся за работу? Я имею в виду настоящее творчество, новые скульптуры, новые идеи. Это так захватывающе – снова оказаться на коне, творить, создавать после столь долгого перерыва. Вы не представляете, как много для меня это значит. Дело в том, что… – он залился краской, отчаянно пытаясь совладать с бурлящими эмоциями. – Я хочу, чтобы вы знали, что это вы, Лиз, ваше сострадание, загадочность, таинственная магия заставили меня… – он поднял руки ладонями вверх, пытаясь совладать с нахлынувшими чувствами: жест раскаяния и капитуляции. – Нет, простите. Я дал себе клятву, что не поступлю так с вами, примите мои жалкие извинения, дорогая моя. Я говорю слишком быстро? Умоляю, простите.

Он кивком указал на дверь, чтобы она не видела его замешательства:

– Уже должны были принести обед. Сказали, что он будет готов к часу дня. Сколько сейчас времени? Как вы думаете? Может, прогуляемся немного до моей мастерской, я буду вашим гидом, посмотрите на творческий процесс? Хотите взглянуть сейчас или позднее? Мы могли бы пройтись по саду, там очень красиво. Так как? – его неуверенность бросалась в глаза и ужасно ее смущала.

Избегая смотреть ему в глаза, Лиз положила блокнот и ручку на маленький кофейный столик, и постаралась не подавать виду, что ей не терпится убраться из этой крошечной комнатушки, атмосфера в которой уже накалилась до предела.

– По-моему, чудесная мысль. Я бы очень хотела взглянуть на вашу мастерскую… – начала она.

Джек расплылся в улыбке.

– Превосходно. Что ж, в этом случае… – с некоторым усилием он поднялся на ноги. Бренди давно закончилось, впрочем, как и содержимое той бутылки, которую он достал из-за дивана. Он держался прямо, хотя, очевидно, это удавалось ему с большим трудом.

– …пойдем, – закончил он, обращаясь как будто к самому себе. – В конце концов, там всего лишь какой-то салат, и даже если его и принесут… – Джек Сандфи замер и отогнал от лица что-то невидимое, или скорее то, что было видно только ему одному, – будто прогонял осу. – Короче, я хочу сказать, наш обед не испортится, даже если его принесут, пока нас не будет. Так что пойдем… – он сделал шаг вперед и подал Лиз руку, – …в мое убежище, мое логово, святая святых.

Лиз совсем не хотелось брать его под руку, но она никак не могла придумать предлог отказаться от столь галантного предложения. А что, если он примет ее прикосновение за поощрение к дальнейшим действиям? Поднявшись на ноги, Лиз услышала голоса, которые принес в летний домик легкий ветерок. Она вздохнула с облегчением, поняв, что они не одни. Лиз различила женский голос – это была девушка-австралийка – и мужской, который почему-то показался ей знакомым. Голоса накладывались друг на друга, смешиваясь с щебетанием птиц и шелестом ветерка в кронах деревьев: радостные, оживленные звуки лета. Они смеялись и подходили все ближе.

Лиз поспешила к двери, пользуясь возможностью обогнать Джека. Она выбежала на солнцепек и заморгала. Джек, заметив ее стремительное бегство, бросился вслед, отставая всего на шаг.

Лиз посмотрела в сад. По лужайке быстрым шагом, почти вприпрыжку, спешила блондиночка, а рядом с ней шел… шел… Одному черту известно, кто он такой на самом деле, но Лиз точно знала, что это – тот другой Джек Сандфи, у которого она брала интервью в отеле «Флаг».

Он был выше и шире в плечах, чем ей казалось. На нем была белая хлопковая рубашка, расстегнутая на шее. Закатанные рукава открывали руки, покрытые легким загаром. Рубашка была заправлена в потертые джинсы, а губы растянулись в нервной улыбке. Он посмотрел на нее; их взгляды встретились, и он провел рукой по волосам. Лиз почувствовала, как участился ее пульс. Он был прекрасен. Непонятно почему она испытала облегчение, и в животе у нее что-то сжалось, а потом взволнованно затрепетало.

К счастью, на помощь пришла девушка-австралийка.

– Привет, Джек, этот парень ошивался около мастерской, он ищет Лиз, – она улыбнулась и махнула рукой в его направлении. – Джек Сандфи, познакомься, это мистер Ник Хастингс. Он сказал, что договорился подъехать и встретить Лиз. – Она многозначительно взглянула на Лиз, будто ожидая, что та возразит. Лиз не произнесла ни слова.

– Я как раз шла в дом, помочь с обедом, – продолжала девушка, будто ни на что не намекая. – И услышала шорох в кустах.

Тем временем Ник двумя широкими шагами взлетел на крыльцо. Лиз внимательно за ним наблюдала, а потом он еще раз взглянул на нее. Трепетание в животе так и не прекратилось. Она знала, что должна что-то сказать, чтобы положить конец этому фарсу. Лиз набрала воздуха в легкие, но за мгновение до того, как она выговорила хоть слово, Ник, который теперь стоял рядом, схватил ее за локти и притянул к себе. Она ахнула, и он поцеловал ее так крепко, что у нее перехватило дыхание, и немногие слова улетучились из головы вместе с целым клубком мыслей.

Лиз отстранилась, борясь со смешанным чувством шока, негодования и невероятного изумления. Впервые за многие годы она потеряла дар речи.

– Я уже очень давно хотел это сделать, – с улыбкой произнес он. – Мне очень жаль, что все так запуталось, – он поднял руки и обвел жестом сад, Джека, блондиночку. Его глаза светились от радости и удивления. – Но больше я ни о чем не жалею.

Боже, какой же он симпатичный. Наверное, ей нужно дать ему пощечину?

– Я пытался объяснить все по телефону. Я понятия не имел, что все зайдет так далеко, прежде чем мы успеем во всем разобраться. Я должен был все объяснить еще во время нашей первой встречи, но было так трудно найти нужные слова и сказать правду. Я знал, что это интервью для тебя очень важно, но мы оба ошиблись. Как оказалось, мы очень ошиблись, но, когда я понял, что ты должна была говорить вовсе не со мной, что ты должна была встретиться с кем-то другим, я уже не смог остановиться, потому что мне очень хотелось, чтобы этим кем-то был я. Извини. – Он сделал паузу, и его улыбка погасла, превратившись в задумчивую полуулыбку. – Вот и все. Думаешь, у нас есть шанс все исправить? Начать с чистого листа. Ты дашь мне еще один шанс?

И прежде чем она успела сообразить, что ответить, Ник снова поцеловал ее, как будто в этом поцелуе и заключалось объяснение всех мучивших ее вопросов.

На этот раз Лиз невольно обвила ладонью его шею. Было так приятно к нему прикасаться. Он был сильным и теплым, от него пахло солнцем, мылом и дразнящим мужским мускусным ароматом, от которого у Лиз закружилась голова. В ней боролись гнев и желание – воистину адский коктейль.

– Извини?! – спотыкаясь, проговорила Лиз. Она опять отстранилась, отчаянно пытаясь вернуть самообладание, и негодование взяло верх. – И это все, что ты можешь сказать в свое оправдание? Думаешь, так можно все исправить? Извини! Не могу поверить, что слышу это от тебя. Ты что, совсем спятил? Одного извинения недостаточно, чтобы исправить все то, что ты натворил. Это полнейшее безобразие, я просто не могу поверить, что ты заставил меня… – она злилась и путалась в словах, их было слишком много. Лиз пыталась выразить свое замешательство, не говоря уж о других эмоциях, которые кипели в ее голове, требуя внимания: в их числе была и надежда, что Ник поцелует ее еще раз. – Да я никогда в жизни так не злилась, так не…

И тут Лиз оборвалась на полуслове, внезапно осознав, что под сенью крыши на пороге летнего домика стоит Джек Сандфи и наблюдает за их перепалкой с видом невыразимой обиды и непонимания. Его лицо выражало такую боль, что она вздрогнула. Он почувствовал на себе ее взгляд, и их глаза встретились. Джек выпрямился в полный рост и протянул Нику руку.

– Здравствуйте, рад знакомству. Извините, я не расслышал ваше имя.

И не только он один.

– Ник Хастингс, дизайнер мебели, работаю на одну компанию в Норвиче, но недавно решил открыть собственное дело… – он повернулся к Лиз и понял, что не время рассказывать о себе. – Дело в том, мистер Сандфи, Джек, что тут вышло недоразумение. Думаю, я должен попробовать объяснить, что происходит. Я должен извиниться перед вами и Лиз.

Джек был совершенно ошарашен.

– Извиниться? В каком смысле? Мы же не знакомы. Не уверен, что понимаю, о чем вы говорите.

Лиз быстро выступила вперед и взяла Ника за локоть, отчаянно пытаясь предотвратить его признание: она заметила выражение отчаянной безысходности на лице Джека Сандфи. Она сжала пальцы, заставляя Ника отойти от края пропасти.

– Джек, Ник хотел сказать, что он был против того, чтобы я сегодня приезжала. Не только сегодня, но и вообще, раз уж на то пошло. Он не понимает, какое значение это интервью имеет для меня, для нас обоих, – быстро проговорила она, с головой ринувшись в пучину лжи. Она стояла между Джеком и Ником, надеясь, что последний увидит мольбу в ее глазах. – Можешь думать все, что угодно, Ник, я и сама не понимаю, что произошло, но тебе нет оправдания, – она не отважилась посмотреть ему прямо в глаза, опасаясь, что то, что она в них увидит, заставит ее потерять нить размышлений.

Потом она повернулась к Джеку, который наблюдал за ними с нескрываемым любопытством.

– Джек, дело в том, что Ник ужасно, чудовищно ревнив. Честно говоря, с момента нашей с вами первой встречи в отеле мы только и делаем, что ругаемся. Это был такой кошмар, я просто передать не могу. Он стал совершенно не похож на человека, которого я знала.

Лиз остановилась, густо покраснела и взмолилась, чтобы у Ника хватило благоразумия подыграть ей, даже если ему это было не нужно… по крайней мере, до этого он врал без угрызений совести.

Повисла долгая и очень неприятная тишина, после чего Ник смущенно кашлянул, будто никак не мог собраться с мыслями.

– Я… я не знаю, что сказать, Лиз. Я просто хотел найти способ все исправить. Я…

Но Лиз уже вошла во вкус. Чистый адреналин заставил ее соображать быстрее, и она его опередила.

– Мне кажется, тут не о чем говорить, Ник, в самом деле. Хочу, чтобы ты знал: я готова дать нам еще один шанс, но только при условии, что подобное больше не повторится. Ты понял, о чем я говорю?

Не совсем понимая, говорит ли она серьезно или притворяется, Ник ошеломленно уставился на Лиз.

– Ты не шутишь? Я и ты? – он улыбнулся. – Ты говоришь серьезно?

Лиз кивнула.

– Думаю, ты заслуживаешь еще один шанс, но не обольщайся!

В эту минуту на горизонте появилась Морвенна и Лили Ховард. В руках они несли подносы, накрытые к обеду.

Джек переводил взгляд от одного лица к другому, не понимая, что происходит, но в конце концов хорошие манеры взяли верх.

– Отлично, в таком случае теперь, когда мы во всем разобрались, может, вы присоединитесь и пообедаете с нами, Ник? Уверен, угощения хватит на всех.

Ник поднял руку, желая отказаться, но Джек лишь отмахнулся.

– Брось, дружище, прошу тебя, садись с нами. Мы с Лиз уже почти закончили, да? Больше и говорить-то не о чем, раз уж такое дело.

Лиз поежилась.

– Нам еще надо прогуляться в мастерскую и быстренько все посмотреть, но это не займет много времени. Я как раз рассказывал Лиз, что начал работу над новой скульптурой, может, вы тоже захотите взглянуть? Работа так хорошо идет!

Морвенна и ее прислужница поднялись по лестнице летнего домика плечом к плечу, словно солдаты оккупационной армии.

Борясь с горечью утраты, Джек Сандфи смотрел на знакомое бледное женское лицо и думал, что же так долго удерживало его рядом с ней.

За эти несколько секунд Джек сумел заглянуть за зубчатую стену. Он так долго прятался за спиной Морвенны. Энергия ее самопожертвования поддерживала его в минуты успеха, она бранила его за неудачи, но все равно приходила на помощь. Внезапно ему стало ясно, что без нее он никогда не взлетел бы так высоко. Джек не на шутку испугался. Забота о нем, его потребностях и эгоистических желаниях поглотила Морвенну целиком; она посвятила ему всю себя, и он принял подношение. И растоптал ее, как червяка. Онемев, Джек уставился на Морвенну, увидев свое отражение в ее больших проницательных глазах.

Он стал для нее крестом, тяжкой ношей – и в то же время ответом на все вопросы. Их судьбы намертво переплелись. И сейчас, словно с высоты пустынного, овеваемого ветрами холма, годы, в течение которых он использовал Морвенну, убеждая себя в том, что она счастлива, показались ему грудой срубленных деревьев.

В это мгновение Джек увидел все: бесконечную цепочку оправданий, самообмана и глубокой, глубокой зависимости. Ему стало не по себе.

Может, сегодня наступил идеальный момент для того, чтобы наконец сделать первые шаги к новой жизни. Он пристально вгляделся в лицо Лиз Чэпмен и понял, что она без сомнения, могла бы стать идеальной музой, но вовсе не собиралась играть с ним в мазохистские игры.

Спустя несколько секунд Джек заговорил.

– Моя дорогая Морвенна, – задумчиво начал он, – это мисс Чэпмен и… ее друг, мистер Ник Хастингс. Нам не доставит неудобств угостить его обедом? Тебе это не причинит лишних хлопот?

В голосе Джека отчетливо слышалось облегчение. Лиз была ошеломлена; она повернулась и удивленно уставилась на него. По лицу Джека разлилось блаженство. Осознав, что у него отняли то, чего он так явно добивался – источник его фантазий, он наконец-то обрел покой. Лиз покачала головой: что может быть лучше, чем воображаемая любовь, без взаимности и абсолютно нереальная?

Морвенна округлила губы, обнажая маленькие акульи зубки, и изобразила нечто, отдаленно смахивающее на улыбку.

– Приятно познакомиться, Ник, – промурлыкала она, опустила поднос на столик в тени веранды и протянула ему вялую бледную руку. Она как будто на самом деле была рада его видеть. Лиз заметила завиток салатного листика, который нерешительно выглядывал из-под салфетки на одной из тарелок.

– Разумеется, вы должны остаться на обед, – продолжала она. – Мы настаиваем, не правда ли, Джек? Лиз должна была предупредить, что вы придете.

Джек кивнул, с энтузиазмом играя роль хозяина.

– Садитесь, Лиз, Ник. После обеда мы все вместе заглянем в студию. Там можно и кофе попить.

* * *

Было уже далеко за полдень, когда Лиз и Ник наконец направились обратно к большому дому по нестриженой лужайке. Солнце за их спиной играло в кронах деревьев серебристыми бликами. Их провожала блондиночка-австралийка.

Когда они подошли к тому месту, где оставили машины, блондиночка обернулась и пожала Лиз руку.

– Было здорово наконец-то с вами познакомиться, Лиз. И вы очень хорошо сделали, что ничего не сказали Джеку.

Лицо Лиз стало пунцовым.

– Что?

Девушка улыбнулась.

– Может, вам и удалось одурачить Джека и Морвенну, но меня не проведешь. Я сразу поняла, что дело неладно. Мне показалось очень странным, что никто никогда вас не видел и ничего о вас не знает. Кто-нибудь – Джек, Морвенна, Артуро или один из этих придурков, что тут слоняются, обязательно должен был вспомнить хоть что-то. Но не переживайте, я не собираюсь раскрывать ваш секрет. Лучше пусть вы превратитесь в героиню очередной легенды о Джеке Сандфи, великом и ужасном. Это будет очень красивая легенда. Любовь всей его жизни, украденная ревнивым любовником, – девушка тепло рассмеялась. – Господи, да я уже представляю, как он всем об этом рассказывает.

– Значит, вы знали, что сегодня я увидела Джека в первый раз в жизни?

Девушка кивнула в сторону Ника.

– Это он мне рассказал, как только здесь появился. Сказал, что приехал вырвать вас из лап Джека Сандфи. У вас добрая душа, раз вы так легко их отпустили, и слава богу, что Ник натолкнулся на меня, а не на Морвенну. Господи, ей бы это понравилось.

Девушка была права; у Лиз не было сомнений, что Морвенна припоминала бы Джеку эту историю до самой смерти.

– И что же теперь будет? С Джеком и Морвенной?

Блондиночка пожала плечами, но это был не безразличный жест; напротив, он был полон надежды и предвидения.

– Думаю, у них все будет в порядке. Он снова работает, создает настоящие, оригинальные скульптуры, проникнутые страстью, впервые за многие годы, – не те деревяшки, которыми он потчует туристов. Вы сами видели его новые работы… в них столько силы… и те наброски, которые он сделал… думаю, за ними последуют еще и еще. Я решила задержаться тут еще ненадолго, проследить, чтобы он не сбился с пути. А такая женщина, как Морвенна, никогда не пропадет. Так что еще раз огромное спасибо. – Она крепко пожала руку Лиз, потом Нику, повернулась и зашагала к мастерской, ступая по заросшему сорняками гравию, и исчезла в тени деревьев.

В какой-то момент Лиз показалось, будто там ее ждет Джек Сандфи. И тут до нее дошло, что Ник Хастингс стоит всего лишь в шаге от нее.

– Итак, – проговорил Ник полушепотом, взглянув на два автомобиля, припаркованные бок о бок под хвойными деревьями, – теперь, когда ты наконец узнала, что я не настоящий Джек Сандфи, что будем делать? – его голос был полон тревоги и неопределенности, и у него был очень смущенный вид.

Лиз изобразила на лице нейтральное выражение и достала из сумочки ключи от машины.

– Удивлена, что у тебя хватает наглости даже спрашивать меня об этом, после сегодняшней катастрофы. Ты знал, что Морвенна меня выследила? Я думала, что она хочет меня убить. Мне еще повезло, что Джек так ничего и не понял и не подал на меня в суд из-за той статьи в «Санди Ньюс». Ты понятия не имеешь, в какой кавардак превратил мою жизнь, – она говорила намеренно холодным тоном.

Ник вспыхнул и покачал головой.

– Извини. Послушай, может, мне лучше уйти? Я не хотел, чтобы все так получилось. Не знаю, как это все исправить; даже не знаю, с чего начать.

Лиз больше не могла притворяться, хотя, несомненно, Ник заслуживал того, чтобы она подольше его помучила. Ее лицо озарила улыбка.

– Что ж, в сложившейся ситуации, думаю, можем начать с моего дома. Познакомишься с моими детьми, котом и лучшей подругой.

– Ты серьезно?

– Абсолютно. Хотя, возможно, я буду жалеть об этом всю жизнь. Наверное, лучше позвонить и предупредить, что мы едем.

Она почувствовала, что он обрадовался. Ник вздохнул с облегчением и улыбнулся.

– Тебе говорили, что ты совершенно замечательная?

Лиз кивнула.

– О да, – с этими словами она взяла его за локоть. – Кстати, прежде чем мы поедем, Ник, я хочу, чтобы ты знал три вещи. Во-первых, если ты еще хоть раз мне соврешь, второго шанса не будет. Никаких «но», никаких извинений и уж точно больше никаких псевдонимов. Во-вторых, когда мы приедем ко мне домой, я буду очень благодарна, если ты еще раз расскажешь мне эту историю с самого начала, медленно и по порядку, чтобы я наконец могла во всем разобраться и понять, что же произошло.

Щебетали птицы, светило солнце; несколько мгновений они пристально смотрели друг другу в глаза, не говоря ни слова.

– А в-третьих? – проговорил Ник низким сексуальным голосом.

Лиз взглянула на него. Он стоял так близко, что она могла различить маленькие морщинки вокруг его глаз; так близко, что она чувствовала мягкий приятный аромат его тела. У нее пересохло во рту.

– В-третьих? – повторил он, заключая ее в объятия.

Лиз обняла его за талию и провела рукой по его широкой мускулистой спине.

– В-третьих, ты не мог бы еще раз меня поцеловать?

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.