Текст книги "Не для печати!"
Автор книги: Сью Уэлфер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– Извините. Просто мне показалось, вы говорили, что поняли, что произошло, – неуверенно произнес он. – Я подумал, что вы знаете… послушайте, Лиз, дело в том, что эти скульптуры в галерее «Ревью» вовсе не моя работа, вот что я пытался вам объяснить. Я думал, что вы поняли. Я не Джек.
Лиз стало не по себе.
Может, все-таки не стоит с ним встречаться? Все говорили, что у Джека Сандфи репутация человека со сложным характером, но не могли же они иметь в виду, что у него раздвоение личности! Может, он ненормальный? А если это шутка, то он зашел слишком далеко.
– И как же мне вас называть? – резко сказала она, возмущенная таким поворотом событий. – Или все это – игра в слова, которую вы, художники, разыгрываете с неумелыми репортерами?
– Нет, – запротестовал Джек. – Нет, все совсем не так.
Лиз показалось, что в его голосе зазвучали истерические нотки.
– Лиз, мне необходимо с вами поговорить. Если бы мы встретились лицом к лицу, я бы мог все объяснить. Может, встретимся в отеле «Флаг»? Прошу вас, скажите, что вы согласны.
Лиз заколебалась. Она с изумлением поняла, что в глубине души все еще хочет принять его предложение, она все же испытывала мрачное предчувствие, удерживавшее ее от шага в пропасть. В конце концов, она ничего о нем не знает. Вдруг он псих? У него такая репутация, понятно же, что маска дружелюбного заигрывания, которую он надел в отеле, не имеет ничего общего с настоящим Джеком Сандфи.
Лиз решила прислушаться к своим инстинктам.
– Мне очень жаль. Я вынуждена отказаться. У меня в жизни и так хватает проблем.
И, прежде чем он успел произнести хоть слово, Лиз бросила трубку. И только тогда осознала, что у нее трясутся руки. Не успела Лиз собраться с мыслями, как телефон зазвонил снова. Наверное, Сандфи нажал на повторный набор номера.
На этот раз Лиз решила не любезничать.
– Да! – резко сказала она.
– Господи, – это был Майк, ее бывший муж, – что за черт в тебя вселился? Ты что, все еще дуешься, что я поздно привез мальчиков домой?
Окончательно сбитая с толку, Лиз промямлила извинение, разозлившись на себя за то, что была уверена, что Джек Сандфи решил перезвонить. Больше того: она была бы этому рада.
Майк моментально воспользовался ее смущением: он всегда воспринимал его как слабость, которую нужно использовать, и этот случай был не исключением.
– Что, неудачный день? – произнес он тоном, который мог бы показаться заботливым кому угодно, только не Лиз.
Она ничего не отвечала, не желая загонять себя в угол. Слишком много раз за время замужества Лиз слышала этот звук, который должен был ее насторожить и предвещал крупный кризис в их отношениях: Майк подпиливал под ней ветку.
– Как у тебя дела? – не унимался он. – Все в порядке, надеюсь?
– Все в порядке. Спасибо, – Лиз стало все равно.
В гостиной работал телевизор: Том и Джо смотрели мультики. Уинстон свернулся рядом с ней на подоконнике, улегшись на стопку чистых полотенец, и тихо мурлыкал. Пять минут назад это был обычный вечер понедельника.
– Хорошо, очень хорошо, – бодро проговорил Майк. – Я просто решил позвонить и проверить, как твои дела.
Лиз уже поняла, что все это неспроста, и ей не терпелось поскорее перейти к делу.
– Как дела у мальчиков?
– Майк, ты же видел их вчера вечером. Когда ты жил с нами, что-то не проявлял такой заботы. Что с тобой случилось?
Он засмеялся.
– Знаешь, Лиз, ты стала такой резкой, такой злой. Ты все больше похожа на свою мать.
Лиз не поддалась на провокацию, хотя это стоило ей больших внутренних усилий.
– Что конкретно ты от меня хочешь?
– Ничего особенного. Просто хотел спросить, если ты не очень устала, конечно, не сделаешь ли ты мне небольшое одолжение?
– У меня нет времени и терпения вытягивать из тебя все по одному слову, Майк. Говори прямо. Я готовлю мальчикам чай.
– О'кей. Я хотел спросить, нельзя ли мне пожить у тебя денек-два, самое большее – неделю.
Наступила тишина. Лиз еще раз проиграла его слова у себя в голове, чтобы убедиться, что не ослышалась.
– Пожить здесь? Можно поинтересоваться, с какой стати? Чем тебе не нравится твоя квартира? И почему ты вчера ничего мне не сказал?
– Ничего серьезного, правда. Тебе не о чем беспокоиться.
Лиз встряхнула головой, заставляя себя говорить спокойным и ровным голосом.
– Майк, я уже давно перестала о тебе беспокоиться. И мне не нравится эта идея. Почему бы тебе не пожить у той блондинки или у твоей мамы? Куда разумнее попросить ее об этом одолжении.
Она почувствовала, как он взбесился: ему даже не надо было открывать рот.
– Знаешь, Лиз, ты иногда ведешь себя как тупая корова. Я просто попросил, нельзя ли пожить у тебя два-три дня. По-моему, в данных обстоятельствах я прошу не так уж много. Если ты опасаешься за свою добродетель, не стоит. Я не покушаюсь на твое тело. Могу спать на диване.
Лиз набрала воздуха в легкие.
– Послушай, Майк, мне очень жаль… – начала было она.
Но он ее опередил.
– Ты всегда была чертовой эгоисткой. Не забывай, что я помог тебе купить этот долбаный коттедж, – огрызнулся Майк. – Что, память коротка? Меня от тебя тошнит, от тебя и от этого хама-адвоката, думаете, вы такие умные, да пошли вы…
Лиз отшвырнула трубку, будто это была змея. Сегодня прямо-таки день шекспировских трагедий. Глубоко вздохнула и попыталась побороть накатившую тошноту. Ублюдок, ублюдок, ублюдок.
* * *
Тем временем в Норвиче Ник Хастингс нажал на повторный набор номера, но было уже занято. Тогда он нажал на пятерку, чтобы узнать, когда телефон Лиз освободится. Правда она могла оставить трубку рядом с телефоном, но разве можно ее в этом обвинять?
Ник пробежал пальцами по волосам. На какое-то счастливое мгновение он поверил, что благодаря удачному повороту судьбы Лиз узнала правду. Ему оставалось всего лишь выиграть время и уговорить ее с ним встретиться. Телефон задребезжал, подавая сигнал, что линия свободна.
Лиз ответила после второго гудка.
– Я буду тем, кем вы захотите, – сказал Ник, даже не подождав, пока она скажет «алло».
– О господи. Я же уже сказала, в моей жизни и так все очень запутано. Еще не хватало связаться с человеком, который сам не знает, кто он такой. Кем бы вы там себя ни воображали, не могли бы вы исчезнуть и оставить меня в покое?
К его удивлению, у нее был усталый и подавленный голос. Совсем не такой, как несколько минут назад.
– Хорошо, – он решил подступиться осторожнее. – Почему бы нам не начать с белого листа? Я знаю один замечательный паб, «Кот и скрипка», можем поужинать, если хотите. Вы свободны на этой неделе?
– Вы вообще запоминаете то, что говорите? Пять минут назад вы приглашали меня на обед.
Ник засмеялся.
– Вы правы, я знаю. Просто пообещайте встретиться со мной. Я все объясню.
Лиз тяжело вздохнула.
– Нет, я не могу, по крайней мере, не сейчас. – Она замолкла на минуту. – Ладно, мне очень хочется встретиться с вами еще раз, но я уже большая девочка (и, надеюсь, не глупая), и что-то подсказывает мне, что я совершаю огромную, чудовищную ошибку. И все мое существо кричит о том, что вы либо пытаетесь меня подцепить, либо у вас не все дома. Я ничего о вас не знаю, знаю только одно: вы лгун, и очень многое скрываете, – слова слетали у нее с языка, словно пулеметная очередь.
– О'кей, тогда давайте пообедаем, – сказал он.
Лиз рассмеялась.
– Даю вам десять баллов из десяти за настойчивость. Может быть, скоро, но только не сейчас.
– Можно, я вам еще позвоню? – Ник почувствовал, что упускает нужный момент, теряет с ней связь, и все, на что он надеялся, просачивается у него между пальцев, как сухой песок.
– Почему бы и нет. Буду ждать вашего звонка, – ответила Лиз и повесила трубку.
Ник уставился на телефонный аппарат: даже глухой почувствовал бы сарказм в ее голосе.
В понедельник ночью Лиз опять снился Джек Сандфи. Похоже, ее подсознание выбрало его на роль главного героя в ночном кино, и это новшество ее беспокоило. На этот раз Джек появился на пороге в смокинге, бабочке в горошек и с огромным букетом красных роз под мышкой. Поедет она с ним на бал или нет? Он уже заказал карету из тыквы, но шестеро белых мышей почему-то запаздывали.
Лиз улыбнулась и пригласила его войти. Джек выглядел еще лучше, чем вчера, и, похоже, был очень рад снова ее видеть. Оказавшись на кухне, он наклонился вперед и очень нежно поцеловал ее – этот поцелуй означал скорее вежливую просьбу, чем роковую безумную страсть. Но от прикосновения его губ у нее по позвоночнику пробежали мурашки, а живот стянуло от напряженного ожидания.
Было так приятно находиться с ним рядом! Стоило предпринять еще одну попытку. Но даже во сне Лиз понимала, как это печально: вся ее личная жизнь сводится к вымышленному соблазнению во сне. Тем не менее, проснувшись, она была разочарована, что Джек Сандфи оказался всего лишь плодом ее воображения. Как здорово было бы перекатиться на другой бок и увидеть, что он все еще лежит рядом, ощутить тепло его тела, прижаться к нему и… Лиз потерла глаза; это было уже не смешно.
Все еще полусонная, Лиз окинула взглядом кремово-белое одеяло без единой складочки и пятнышка, за исключением Уинстона, который придавил его тяжестью своего тела. Ее поразило, насколько бесполезна ее жизнь. А ведь она – потрясающая женщина! Может, не стоило так поспешно отклонять приглашение Джека Сандфи? А может, она просто хватается за соломинку, как утопающий, ведь врун и сумасшедший не лучшая перспектива.
Перевернувшись, Лиз взглянула на будильник, который стоял на прикроватной тумбочке. До звонка еще двадцать пять минут. Двадцать пять минут, ни то ни се: слишком мало, чтобы задремать, и слишком много, чтобы встать так рано. Почувствовав на себе ее взгляд, Уинстон проснулся, поднял глаза, потянулся и зашагал к ней по одеялу, вытянув голову – словно пушистая стрела. Он ласково потерся о нее: ему, теплому и мягкому, отчаянно хотелось, чтобы на него обратили внимание. Лиз улыбнулась: вот бы мужчины вели себя так же прямо и откровенно.
Кот описал еще один извилистый круг вокруг ее сонного тела. Не будет ли она так добра погладить его, если ей больше нечем заняться? Ночь была долгой. Лиз провела рукой по голове Уинстона, и тот заурчал, поздравляя сам себя. Она откинулась на гору подушек, и он улегся рядом с ней, вытянувшись вдоль ее тела, и тихо мурлыкал, озвучивая свою радость. Только Лиз уплыла обратно в теплое небытие, предвещавшее сон, как прозвенел будильник. Только теперь Лиз уже не чувствовала себя бодрой: казалось, будто ее насильно привели в сознание.
– Мам? – голос Джо из коридора слился со звонком будильника. – У нас сегодня на первом уроке лекция о пищевых продуктах. Нужно принести продукты. У меня в сумке список.
Лиз скатилась с кровати. Джо будто лежал и ждал, пока прозвенит будильник. Или проснулся с мыслью о пищевых продуктах, прочно засевшей у него в голове. Как бы то ни было, Уинстон уже убежал. Он терпеть не мог осложнений.
– О'кей, умывайся, одевайся и неси свой список, мой хороший. Посмотрим, что можно сделать.
Обычно Лиз просыпалась медленно, начинала новое утро без резких движений, постепенно разогреваясь, прежде чем войти в ритм, но, очевидно, сегодня был не такой день.
– По-моему, у нас сегодня теннис. Ты постирала мою спортивную форму? – спросил Том.
Лиз простонала.
– Не могли бы вы оба подождать минут пять, пока у меня кровь прильет к голове?
Когда несколько часов спустя, во время занятий, Лиз увидела Майка, затаившегося под окнами ее кабинета, то почему-то совсем не удивилась. Сегодня просто был один из этих безумных дней. Стекло было затемненное, и он не видел, что она на него смотрит. В отличие от яркого солнечного понедельника, сегодня было серо и облачно. Моросил легкий дождик, который превращал пушистую летнюю пыль в мелкую серую грязь. Майк промок, его темные волосы стали прилизанными.
Он слонялся под большими деревьями, которые росли по обочине боковой подъездной дорожки. Лиз наблюдала, как он вытащил пачку сигарет, прикурил и стал медленно описывать круги между двумя высокими каштанами, держа одну руку в кармане куртки и время от времени поглядывая на часы. Он был небрит и одет в джинсы и темно-синюю куртку. Видок у него был дикий. Его поза, движения, внешний вид и выражение темных глаз, сверкавших сквозь пелену непрекращающегося дождя и клубы сигаретного дыма, – все это выглядело подозрительно и странно. Лиз вдруг поняла, что он очень похож на Уинстона. Наверняка кто-нибудь сейчас вызовет охрану, и его уведут.
Лиз с трудом заставила себя вернуться к занятиям и студентам, хотя сейчас, когда Майк ошивался снаружи, ей было не до Луиса и его вечных проблем с универсальным лексиконом сварщиков и агротехников.
– …необходимо проверять с недельными интервалами. Самое важное… – Луис кашлянул и сморщил нос. – Самое важное…
Но ведь когда придет охрана, Майку ничего не останется, как сказать им, что он ждет Лиз, поэтому лучше, наверное, разобраться с ним сейчас, не раздувая ситуацию до размеров скандала.
– …что уровень поддерживается, как показано на диаграмме 6 а.
Луис, очень высокий и худой парень с прилизанными волосами и неопрятными стажерскими усиками, был родом из одной из новообразованных стран СНГ, и в данный момент он истязал себя чтением конспекта вслух, сосредоточив на этом все внимание. Когда он сделал паузу, чтобы вдохнуть воздух, Лиз наклонилась и тихонько коснулась его плеча. Луис поднял глаза с удивлением и облегчением. Английский давался ему через силу.
– Очень хорошо, – с теплой улыбкой похвалила Лиз. – Но прежде чем мы перейдем к следующему разделу, я бы хотела, чтобы вы еще раз прочитали предыдущую статью, чтобы проверить, все ли вам понятно. Мне нужно на минуту выйти, – она махнула рукой в сторону окна. – Меня ждет друг. Я вернусь через две-три минуты. – Она сопровождала свои слова жестами. Луис заулыбался еще шире и кивнул. Лиз накинула куртку и вышла под медленный туманный дождь.
Майк, услышав, что дверь кабинета открылась, поднял глаза и изобразил жест, означающий одновременно приветствие и капитуляцию. Лиз быстро зашагала по мокрой траве, спеша укрыться под деревьями.
– Что ты здесь ошиваешься? Ты промокнешь, а потом тебя арестуют. Чего тебе нужно? – ее слова прозвучали грубее, чем ей хотелось.
Майк повернулся в замешательстве: не то огрызнуться на нее в ответ, не то улыбнуться. Он явно был на грани отчаяния.
– Ничего особенного. Хотел повидаться, вот и все. Всего на пару минут. Ничего смертельно важного, правда.
Лиз взглянула на окна кабинета. Луис, скорее всего сейчас склонился над учебником и медленно продвигается к концу страницы, беззвучно проговаривая слова и проводя пальцем по строчкам. А может, ему стало скучно и он прижал нос к затемненному стеклу, чтобы посмотреть, что происходит на улице. Уж она бы так и поступила.
Лиз решила сделать вид, будто не понимает, что Майк врет.
– В таком случае мне очень жаль, но у меня сейчас занятие. Я заканчиваю около двенадцати. Почему бы тебе не прийти после урока? Если это не так уж важно… – ее слова повисли в воздухе: Майку явно пора было рассказать об истинной причине визита.
Он шмыгнул носом и уставился в пустое пространство поверх ее плеча.
– Поговори со мной немножко. Совсем недолго.
Она решительно мотнула головой.
– Нет, извини. По вторникам у меня индивидуальные занятия, они скоро кончатся. Приходи после двенадцати к главному зданию, можем выпить кофе или еще чего-нибудь. – Она посмотрела на часы: – Я закончу через полчаса. Если хочешь, можем встретиться в столовой.
Он все еще колебался, не желая говорить правду и не двигаясь с места. Лиз вздохнула, запустила руку в карман куртки, вытащила пригоршню мелочи и положила ему в ладонь.
– Увидимся после двенадцати. Договорились?
Майк кивнул и побежал по дорожке.
Когда Лиз вернулась в кабинет, Луис все еще читал.
Майк ждал ее за пустым столиком у торговых автоматов. Когда Лиз вошла в столовую, посетители только начали собираться к обеду. Шум голосов нарастал неровными волнами.
– Я съел сэндвич, – заявил Майк вместо приветствия. – Куриное мясо и чесночный майонез, очень даже неплохо за такую цену. И суп вроде тоже ничего.
Майк был бледен, под глазами мешки, будто он всю ночь не спал, хотя, возможно, это просто было похмелье.
– Ты никогда не приходил ко мне в колледж, – произнесла Лиз тихо и спокойно, помешивая ложкой горячий шоколад. – И выглядишь ты ужасно. Скажешь, в чем проблема, или так и будем играть в эти идиотские игры?
Майк обиженно улыбнулся.
– Ты стала такой подозрительной, Лиз, что же случилось с той милой маленькой девочкой, которую я знал? Я просто проезжал мимо, ехал составлять смету. У меня куча работы, несколько новых контрактов, сама знаешь, как это бывает. Два новых объекта, я то здесь, то там, бегаю туда-сюда, все по-старому, все как прежде. – Он замолчал, улыбка блеснула и тут же исчезла.
Лиз смотрела на него, пытаясь прорваться сквозь оборону громких слов – сквозь потрепанный, побитый временем камуфляж.
– Ты и не представляешь, как трудно начать разговор, – произнес он, ковыряя обертку от сэндвича.
– Начни с самого начала, Майк, и давай побыстрее. Я закончила работу и больше всего хочу пойти домой, – как только она договорила, то сразу поняла, что ляпнула совсем не то.
Майк заметно приободрился.
– Что же ты сразу не сказала? Мог бы сэкономить и съесть сэндвич у тебя дома. Я припарковался у водопроводной мастерской. Могу тебя подвезти. Поговорим по дороге.
Лиз глубоко вдохнула.
– Очень мило с твоей стороны, Майк, но дело в том, что я обедаю с одним человеком, – соврала она, на ходу придумывая, с кем именно, чтобы вранье выглядело поубедительнее.
Он напрягся.
– Ах так. Значит, тебе хочется поскорее уйти.
– Да. Чего ты хочешь, Майк? – спросила она прямо.
Но он не собирался так легко отпускать ее.
– И с кем ты обедаешь? Я его знаю?
Лиз покачала головой.
– Нет, не думаю. Это тот парень, про которого я писала статью. Джек Сандфи. Он позвонил мне вчера вечером и спросил, не хочу ли я с ним пообедать. Я думаю, не пригласить ли его в этот миленький ресторанчик на Таун-Стрит? Греческое кафе. Как ты думаешь? – она пыталась говорить уверенно. Ведь это даже не вранье, по крайней мере, частично, ей же необязательно рассказывать Майку, что в конце концов она отказала Джеку.
Майк напрягся еще сильнее, а рот у него превратился в противную маленькую щелочку, как у рептилии.
– Знаешь, тебе надо быть поосторожнее. Мне он показался полным, окончательным козлом. Артистический темперамент и все это дерьмо. Они все одинаковые, эти художники. На твоем месте я бы смотрел в оба.
– И на чем конкретно основывается твое мнение? – спросила Лиз, борясь с искушением перегнуться через стол и врезать ему как следует.
Майк пожал плечами, будто все, что он сказал, ясно и младенцу.
– Интуиция подсказывает. Прочитал твою статью, и стало все понятно. Ясно же, что он за кадр, особенно после того, чего он добился.
Лиз смерила бывшего мужа неподвижным взглядом и попыталась направить ход его мыслей в другое, менее мрачное и низменное русло.
– Что ж, Майк, спасибо большое, было очень приятно с тобой повидаться. Можем как-нибудь повторить, может, в следующей жизни, хотя мне хотелось бы, чтобы в следующий раз ты дал знать о своем появлении заранее. А теперь, с твоего позволения, мне пора идти.
Лиз поднялась на ноги и отодвинула стул, измученная этой игрой.
И только она повернулась к выходу, как Майк издал странный тихий звук и положил руки на стол, растопырив пальцы. Затем он сжал зубы и со свистом втянул в себя воздух.
– Хорошо, если тебе так интересно узнать, в чем дело, скажу: меня преследуют.
Лиз громко расхохоталась. Не удержалась. Прежде чем она успела осознать последствия, она уже хохотала во все горло.
– Ладно тебе, Майк, хватит придуриваться. Издеваешься, что ли? Преследует? Тебя? Кто? Ты серьезно?
Он отшатнулся от стола, будто она плюнула ему в лицо, и расправил плечи, побелев от негодования.
– Точно тебе говорю, в этом нет ничего смешного.
– Да, разумеется, – произнесла Лиз, изо всех сил стараясь сделать серьезное лицо. – Так кто же тебя преследует? – ее голос дрожал: она пыталась сдержать смех, грозящий прорваться наружу.
Майк предпочел не обращать внимания на ее бестактность.
– Та проклятая чокнутая блондиночка из «Ред Булла». Таня, Таня Кент. У девчонки совсем крыша поехала, беда просто. Ты ее, наверное, не знаешь. Всегда казалась такой симпатичной. Господи, да я с ней всего пару раз встречался… максимум шесть. – Он резко опустился на стол, будто придавленный весом своих проблем. – Я понятия не имел, с кем имею дело. Она оказалась полной психопаткой, просто больной, вообще мозгов нет. Звонит мне все время, днем и ночью, домой, на работу, ошивается около моей квартиры, во дворе и на объектах. Оставляет мне записки, посылает цветы. Ты только посмотри, – он распахнул куртку и приспустил ее с плеч. Под курткой на нем была хлопковая голубая рубашка от «Маркс и Спенсер». Рукава были вырваны с мясом по шву.
Лиз вытаращила глаза, а он одернул куртку.
– Боже, она все твои рубашки так изувечила? – спросила она, подумав, что, похоже, надо отнестись к этой истории более серьезно.
– Нет, только те, которые я отдал ей постирать, но не в этом дело. Я теперь боюсь домой возвращаться. Знаю, что она будет там поджидать меня.
– Поэтому ты позвонил мне вчера вечером?
– Не думал, что ты будешь против, если я захочу пожить у тебя пару дней. Я подумал, что, если я исчезну на пару дней, знаешь, чтобы ее эмоции поутихли, ей все это надоест, и она от меня отстанет.
Лиз отхлебнула из чашки горячий шоколад.
– Так ты нашел, где остановиться? Как насчет твоей матери, неужели она не пустит тебя к себе на несколько дней?
– Мы с мальчиками были у нее в выходные. Она была так рада их видеть. Я сказал, мы с тобой считаем, что Тому и Джо нужно чаще с ней видеться. Ей эта идея понравилась, знаешь, так можно убить одним выстрелом двух зайцев. – Он разгорячился; у него был смущенный вид.
Лиз кивнула: теперь понятно, почему мальчики были такие чистые и сытые, когда он привез их домой.
– А вчера, после того, как ты мне позвонил, ты вернулся обратно в квартиру?
Майк покраснел до ушей.
– Нет, вообще-то… я пошел к Клер. Позвонил ей, думал, может, она предложит, где можно было бы остановиться, а она разрешила мне приехать. Но не переживай, – поспешно добавил он, – я спал на диване.
Лиз предпочла никак не комментировать его постоянное беспокойство о том, кто где спит.
– А ты сказал Клер, что какая-то психованная барменша-блондинка тебя преследует?
Майк возмутился.
– Боже праведный, разумеется, нет. Нет, я же не хотел ее беспокоить. Я ей сказал, что у меня в квартире завелись крысы, и из муниципалитета прислали людей, чтобы их уничтожить.
Лиз вздохнула.
– Действительно, лучше не придумаешь, – она допила остатки горячего шоколада и взяла сумочку. В столовой уже было полно народу, шум стоял оглушительный; студенты толклись у раздачи и у торговых автоматов, стоявших вдоль задней стены. На улице, на низкой стене сидели курильщики: знак того, что утренние занятия окончены.
Лиз помахала Майку рукой на прощание.
– Мне пора идти.
Майк посмотрел на нее в искреннем изумлении.
– Что ты хочешь, чтобы я сказала? – огрызнулась Лиз, прежде чем Майк успел произнести хоть слово. – Что мне очень жаль, что я не удивлена? Что? Я не знаю, как реагировать, Майк, и в любом случае меня это больше не касается. Это твои проблемы.
Он перегнулся через стол, понизив голос до заговорщического шепота.
– Брось ты, Лиззи, не будь так жестока, мы же все еще друзья, правда? Ты должна мне помочь. Я не знаю, что делать. Пришел с тобой посоветоваться. В самом деле, ты же не хочешь, чтобы я один расхлебывал всю эту кашу. Неужели ты не можешь ничего придумать?
Сделав над собой огромное усилие, Лиз ограничилась коротким равнодушным кивком.
Майк был озадачен.
– Не понимаю, что ты имеешь в виду. Ты что, ничего не скажешь?
– А что я могу сказать?
Лицо у Майка стало совсем пунцовым.
– Ладно, раз уж ты собралась встречаться со своим вонючим задавакой художником, и это все, на что ты способна, – ради бога! Действительно, какое тебе дело до меня, отца твоих детей? Я должен был сразу понять. А я-то надеялся, что на тебя можно положиться, я считал тебя своим другом.
Это был шантаж в чистейшем виде.
Сердце стучало как барабан. Лиз повернулась и через стол взглянула на Майка.
– Что ж, похоже, ты ошибался, – произнесла она тихим ледяным тоном и направилась к телефонам-автоматам. Обернуться она не осмелилась.
Если Клер сейчас в офисе, они могли бы встретиться и пообедать. Может, к тому времени, как она дойдет до центра, ее перестанет трясти.
* * *
Тем временем моросящий дождик перешел в ливень. Огромные тяжелые капли падали на черепицу монастырского дома, разбивались о крыши мастерских, стекали по широким листьям настурций.
Зазвонил телефон, и Джек Сандфи взял трубку.
У Артуро был очень взволнованный голос, можно сказать, он был в панике. Джек только что пришел из летнего домика, чтобы найти что-то очень важное, вот только что, он уже не помнил. Он и к телефону-то подошел лишь потому, что по какой-то причине аппарат был заперт в том же ящике, что и бутылка шотландского виски.
Какое чудесное совпадение, подумал Джек: ему захотелось выпить и в ту же минуту зазвонил телефон! Событие на грани мистики, из области роковых совпадений. Он смотрел на бутылку, изо всех сил пытаясь сосредоточить внимание на светящейся янтарной жидкости. Из бутылки уже кто-то пил, это было совершенно очевидно. Там было, по крайней мере… ну… уж точно меньше, чем когда он в последний раз заглядывал.
Джек попытался открыть пробку одной рукой, зажав трубку между ухом и плечом и засунув бутылку под мышку, но не смог найти точку опоры, поэтому зажал бутылку между колен. В этот момент координация его подвела, трубка соскользнула с плеча и упала на бетонный пол. Слава богу, что не бутылка!
– Проклятье, Джек, что ты там вытворяешь? Ты меня слушаешь? – завопил Артуро. Его голос рикошетом отскакивал от трубки, повисшей на закрученом проводе.
– Подожди минутку, – крикнул Джек.
Двумя руками он открутил пробку за пару секунд. Джек оглянулся: где-то здесь наверняка должен быть стакан или чашка. Так неудобно пить прямо из бутылки, а в крышечку помещается совсем мало. С пыхтением и ворчанием он наконец вытряхнул из белого пластикового стаканчика карандаши и ручки и, не обращая внимание на чернильные пятна на дне, плеснул в него щедрую порцию виски, а потом подтянул к себе трубку за провод.
– И как ты поживаешь, мой дорогой друг? – проговорил он, откидываясь на шезлонге. Виски приобрело интересный голубовато-зеленый оттенок.
Похоже, терпение Артуро кончилось, и он начал без предисловий.
– Утром звонил продюсер программы «Вокруг искусства». Они хотят отснять небольшой фрагмент с твоим участием, который выйдет в эфир в среду вечером. Это уже завтра, Джек. Они сказали, что пришлют за тобой машину. Интервью всего на две-три минуты, предварительная запись. Никаких проблем, и это прекрасная реклама к открытию лондонской выставки на следующей неделе. Они должны были снимать какой-то сюжет в Боливии, но художник в последний момент отказался: проблемы с документами, да еще отдел по борьбе с наркотиками устроил налет на его выставку и задержал шесть полотен. Ладно, это все ерунда. Делия Харгрейвз сказала, что, если мы их выручим, она попробует организовать отличный маленький репортаж. Может, даже целое шоу о тебе и твоих новых скульптурах.
Джек отхлебнул виски, чтобы прочистить желудок и голову.
– Эта Делия обещала нам бесплатную рекламу?
– Угу, – осторожно ответил Артуро.
– А Лиз Чэпмен ты не нашел?
Артуро кашлянул.
– Пока нет, но редактор «Чао» обещала попробовать с ней связаться. Я сказал, что Лиз идеально подходит на роль ведущей. Уверен, что мисс Ладлоу легко ее разыщет, в конце концов, они занимаются одним и тем же бизнесом.
Джек поправил галстук.
– Превосходная мысль. И что же Лиз?
– Не имею понятия, но как только узнаю, дам тебе знать. Что мне сказать ребятам с телевидения?
Джек хмыкнул.
– Они готовы угостить нас обедом?
– Ужином. Столик на четверых в Тауэре, в мясном ресторанчике, по окончании съемок.
Джек расплылся в улыбке.
– Отлично, а как там насчет ящика спиртного?
– Ящик не бог весть какого вина, к сожалению, но я постараюсь надавить на них посильнее.
– Они собираются прислать за мной машину?
– Сегодня после обеда.
– А что за машина?
Артуро застонал.
* * *
Лиз и Клер сидели в маленьком ресторанчике на Таун-Стрит. Лиз налила Клер бокал домашнего красного вина. Улица кишела прохожими: вторник, базарный день. Но обеденный зал ресторана в пяти минутах ходьбы от центра города, на живописной маленькой боковой улочке был почти пуст. Столики накрыты яркой цветной клеенкой. Лиз и Клер сидели на самых неудобных в мире складных стульях. Все столовые приборы и тарелки были из разных сервизов, но зато здесь необыкновенно вкусно кормили.
– Значит, говоришь, Майка преследуют не крысы, а блондинка-психопатка? – спросила Клер. – Не понимаю, почему он мне сам не сказал. Ради бога, я же в газете работаю. Секс, наркотики и преступления в порыве страсти – мой хлеб.
Лиз сделала еще один большой глоток вина, с наслаждением ощущая, как алкоголь разливается по телу.
– Угу, как же. Скорее открытие больниц принцессой, разрешение на планировочные работы и текущие цены на мытую морковку.
Клер скорчила гримасу.
Лиз улыбнулась.
– Ладно, я-то знаю, что ты – человек широких взглядов и добрая душа, но Майк подумал, что ты испугаешься, увидев, как у него в жизни все запутанно. Хотя я удивлена, обычно он любит изображать из себя невинную жертву. Он никогда ни в чем не виноват, такой бедный несчастный маленький кролик, – Лиз вздохнула. – Нужно отбить у него охоту к этим штучкам. Всем нам пора двигаться вперед.
Клер взяла хлебную палочку из вазы в середине стола:
– И чтобы от него отделаться, ты сказала, что обедаешь с Джеком Сандфи?
– Должна же я была сказать хоть что-то. А то бы он напросился подвезти меня до дома.
– Тебе не кажется, что ты поступила не очень хорошо? Вчера вечером Майк рассказывал мне о Джеке Сандфи. Он думает, что ты с ним спишь. Знаешь, он заявил, что позвонил Сандфи и сказал, чтобы тот держался от тебя подальше.
У Лиз отпала челюсть.
– Что ты сказала?
– Он мне сам признался. Не знаю, правда это или нет…
Прежде чем Лиз успела произнести хоть слово, Клер продолжала:
– Кстати, я показала редактору твою статью в «Санди Ньюс», и он сказал, что готов побеседовать с тобой насчет твоей работы. Статьи, рассказы о путешествиях, все, что тебе нравится. Записал твои координаты, так что, если нужен будет нештатник, ты наша первая кандидатура, – Клер откинула назад густую волну рыжевато-золотистых волос. – Так что, похоже, ты снова при деле.
