Текст книги "История Стража: кинжал Судьбы"

Автор книги: Светлана Кобелева

Соавторы: Майя Лабенок
сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

18

Тихо, слишком тихо… Я потянулась и зевнула, не прекращая прислушиваться к тишине. Мерное дыхание Кетана под боком, лишь способствовало страху. Что-то не так? Тихо выбралась из палатки на свежий воздух, не забыв перед этим накинуть на лицо чарму. Свежий воздух пробрался сквозь одежду, заставив окончательно проснуться. Разбитый у подножия горы лагерь медленно отходил ото сна, жители его приготавливались продолжить путь. Осталось совсем немного…. И с каждым шагом, становилось все сложней и сложней сохранять уверенность в правильности своих действий. Страх исчез, уступив место привычной горечи – я закрыла глаза, одернула тунику и медленно направилась к журчащему ручью, протекающему близ палатки. Природа, казалось, насмехаясь, давила на плечи своим спокойствуием и еще сильнее усугубляя душевное состояние. Первые солнечные лучи, отражаясь от водной глади, исчезали в зеленной гуще пальмовых листьев, вплетаясь в звонкий щебет странных прекрасных птиц. Опустившись на землю, я запустила пальцы в волосы и прикрыла глаза, в некоторой степени наслаждаясь окружающим пейзажем. Что же мне делать? Как ответ на мой вопрос, сзади раздались приглушенные травой шаги.

– Государыня?

Алукар… Что он здесь делает? Следил за мной? Но зачем? Открыв глаза, я тихо произнесла:

– Да?

Почему же мне кажется, что сейчас произойдет то, что изменит всю ситуацию в корне? Не ответив, Алукар сел со мной рядом и поднял камень с земли. Он хотел заставить меня повторить вопрос, но вместо этого я тоже взяла камешек и запустила в реку. От того места, куда он упал по поверхности пошли круги – так и каждое наше действие, решение меняет всю нашу жизнь в корне и мы даже этого не замечаем…

– Я знаю, зачем ты взяла с собой так много воинов, Катарина.

Я промолчала, хотя должна была возмутиться такой фамильярности по отношению ко мне – не было никакого желания, совсем, как будто титул Государыня не принадлежал мне более…

– Есть другая возможность достичь цели, не принося столько жертв…

– Да?

Данное изречение удивило, заставило меня обратить на Алукара более пристальное внимание. Бард, как будто ожидая этого, повернул ко мне голову и взял за руку.

– Что тебя связывает с черным мастером, виртом Кетаном?

– Какое это имеет отношение к тебе, Алукар?

Он промолчал, затем вновь посмотрел на воду и тихо произнес:

– Никакого, но мне хотелось бы услышать ответ на этот вопрос.

Алукар произнес это так естественно и просто, как будто не был тем, кем являлся – холодным циником, не желающим в жизни ничего…

– Многое… столь многое, что не хватит времени и слов, чтоб что-то пояснить, Алукар.

Бард закрыл глаза и тяжело вздохнул, после чего продолжил:

– Хочу тебе поведать одну историю нашего народа, Катарина. Ту, которую не смеют произносить вслух, а может быть… просто она настолько стара, что о ней забыли. Давно, еще до существования нынешних богов, когда небо рассекали и землю попирали Драконы, на нашу планету спустились те, чей род до сих пор неизвестен, как неизвестно откуда пришли они и зачем. Они заняли свободные земли и обосновались на них, с каждым годом восстанавливая свое былое могущество. Испугавшись угрозы, Драконы атаковали их первые и потерпели поражения, но не были свергнуты с пьедестала сверхсуществ. И в благодарность за это они нарекли пришельцев – дракоиниды, – он перевел дыхание и устроился удобней. – Ты думаешь, зачем я тебе это говорю?

Мне показалось, что не имеет смысла отвечать на вопрос, к тому же он был риторический, поэтому пожала плечами и легла на спину. Стоит выслушать Алукара – все равно стража начнет искать меня только через час, когда надо будет выдвигаться в путь или кто-то попросит о встрече со мной. Шпионы постараются…

– Что ждет нас впереди, знаешь? Если идет все хорошо, то никто не будет задумываться о том, что будет завтра, зачем – ведь все и так ясно. Так же повели себя и дракоиниды, забыв, что все на земле не вечно. Их раса начала вырождаться и среди них стали появляться Пустые – те, которые больше не обладали Силой Духа, те которые были пусты внутри, пусты настолько, что даже не могли жить столь долго, как остальные представители дракоиниды. Свой собственный народ предал их, превратив в Изгоев… Чтоб стать такими же, как те, кто их изгнал, отщепенцы придумали кинжал, способный поглощать энергию других… – Катарина, затаив дыхание, посмотрела на Алукара, уже зная ответ – кинжал Судьбы. Собеседник замолчал и внимательно всмотрелся в девушку.

– Оружие, которое ты так старательно прячешь – дело их рук. За это все они практически погибли… Твоя семья – их потомки.

Я не знала смеяться или плакать. Вот учудили боги – ничего не скажешь – поручили стеречь кинжал от тех, кто его создал тем, кто его и создал. Глупая улыбка растянула уголки губ. Я легла на спину и подложила руки под голову.

– И давно ты об этом знаешь?

Алукар, удивленный моей реакцией, нахмурил брови и произнес:

– Несколько месяцев тому назад узнал все подробности – меня заинтересовал твой кинжал и я решил добыть о нем как много больше информации.

Нелепая догадка пришла на ум и, приподнявшись на локтях, я спросила:

– Те бесплодные духи, которые освободились из заточения… они…

Алукар задумался, а затем отрицательно покачал головой:

– Не думаю, хотя… кто его знает… Ведь нельзя предсказать, что будет потом, ведь так? Может сложиться все так, что они как раз и есть те Изгои, а те древни боги, которые ты хочешь вызвать – дракоиниды. Но тогда у меня появится возможность помочь тебе и… загладить свою вину перед тобой.

Напоминанье об Адаис заставило меня нахмуриться. Я резко села и зло оскалила зубы.

– Какой ты добрый стал Алукар – неужто свою выгоду где-то нашел?

Собеседник промолчал, лишь немного скривился, но затем, закрыв глаза, успокоился и тихо произнес:

– Вы, как всегда, правы, Государыня.

После чего встал и ушел.

Я закрыла лицо руками, ругая себя последними словами – вновь проявила слабость, приезд Кетана и последующая встреча с ним заставили расслабиться. Стоило это исправить, пока подданные, как шакалы, не почуяли, что их вожак стал слаб и не уничтожили его. Мне осталось подождать еще немного и после уже можно позволить себе быть собой, а не железной виэль – немного, всего лишь чуть-чуть потерпеть, но как назло терпения уже не хватает… Я застонала, затем ударила кулаком в землю – немного полегчало, злость, боль отступили, оставив место горечи, как будто наелась полыни. Что ж, если то, что рассказал Алукар правда, то понятно что хотел сказать мне Ворф и почему боги так сильно хотят уничтожить кинжал. Единственное пугало – зачем тогда и сами драконы и боги позволили потомкам Изгоев хранить орудие, способное уничтожить и высшее существо? Я усмехнулась – видимо потому что так легче было контролировать ситуацию, и сам кинжал, и его хозяин были под присмотром, не надо было разрываться между ними двумя и тем самым затрачивать еще больше усилий. Надо бы найти время, чтоб расспросить Алукара, что же он имел в виду, говоря, что можно избежать жертв…

Я встала с земли и, отряхнувшись, направилась в сторону разбитого на поляне лагеря. Изгои… Кто они? Жалкие существа, заслуживающие сострадания или злобные пожиратели, захватчики мира, которые кроме гнева и ненависти не вызывают. Неужто, моя семья потомки этих существ – людьми их было сложно назвать. Каждый день приносил все больше и больше удивительной информации обо мне… и об окружающих в том числе. Ничего не скажешь – в старости будет что вспомнить, вот только до старости мне вряд ли удаться дожить. Сердце замерло от тягостных чувств – смерть ведь это только начало пути, ведь так? Я вздрогнула и, заметив невдалеке Кетана, подошла к нему, взяла за руку. Он непонимающе посмотрел на меня.

– Что случилось?

Я приложила палец к губам и прижалась к нему всем телом – было все равно, что подумают другие. Раз мне хотелось быть слабой, так буду ею прямо сейчас, не дожидаясь далекого потом – жизнь слишком коротка, чтоб ограничивать себя в том, чего и так была лишена целый невообразимо долгий год. Кетан, напрягшись, неуверенно обнял меня и прошептал:

– Катарниа… изгранцы могут что-то заподозрить…

Заподозрить? Да плевать, надоело быть осторожной… Мне хотелось это произнести вслух, но остатки разума взяли над чувствами вверх, и я отстранилась.

– Ты прав, – затем, посмотрев ему в глаза, тихо добавила – я скучала по тебе, Кетан…

Черный мастер хотел уже что-то ответить, но я качнула головой и продолжила:

– Собирай отряд – мы выдвигаемся в путь.

19

Переход через горы дался нам нелегко, казалось как будто сама Природа повернулась против нас– желая не допустить того ужаса, который должен был произойти. Алукар начал избегать меня, находя массу причин, чтоб не оставаться со мной наедине и даже, когда я приказывала остаться – молчал, как будто и не было того разговора. Пришлось вновь свыкнуться с мыслью, что для того, чтобы спасти целый народ, мне придется принести в жертву около двадцати, а то и больше жертв – малое зло, для предотвращения большего, пока не найду способ разговорить упрямого менестреля. Но почему же на душе так гадко, хотя понимаешь, что поступаешь правильно? Но хватит об этом, вот уже впереди показалась возвышенность, за которой и начинались джунгли Мар. Я напряглась, чувствуя всем телом, что конец пути уже близок – желая этого и в то же время боясь. Обернувшись в поисках Кетана и, найдя его взглядом, улыбнулась. Все хорошо – еще чуть-чуть и мы, наконец, покинем Орхан…

Чтоб продолжить путь сквозь джунгли, наш отряд был вынужден оставить хагартов и дальше идти пешком. Спустя некоторое время мы, наконец, добрались до центра джунглей, где было до жути тихо. Что же произошло? Неужто страх перед Теневыми призраками изгнал и животных из сего места? Я надеялась, что хотя бы местные племена не покинули джунгли, потому если так и произошло, то путь наш был бессмысленным… Не поднимали настроение и вечные вопросы красного мастера об цели нашего путешествия. Кетан был прав – они что-то заподозрили, но статус, который сейчас я занимала, защищал меня от прямых обвинений. Чтоб не накаливать ситуацию, пришлось отказаться от ночных встреч с Кетаном, что прибавляло недовольство. Когда же все это прекратиться? От мыслей отвлек тайный сигнал, поданный от одного из разведчиков. Воины тут же окружили меня, защищая от возможной опасности. Через пару минут к нам сквозь заросли продрался легковесный юноша, повадками напоминающий хорька. Он, склонив голову, произнес:

– Государыня, следуя вашему приказу, мы обыскали местность и обнаружили небольшую деревню около часа пути отсюда.

– Вас кто-нибудь заметил?

– Нет, Государыня. Мой напарник остался ждать нас близ нее и разведаться обстановку.

– Благодарю за сообщение – произнес это, Катарина подняла кулак вверх, тем самым давая знак двигаться дальше.

Их грубое вторжение в это благословленное место не осталось незамеченным – вскоре их окружили полуголые, вооруженные луками, короткими копьями и мечами, люди. Они яростно потрясали своим оружием, стараясь вселить в нас страх. И надо признать – это действовало, и не только оружие вселяло беспокойство, но и их внешний вид – белесые глаза, темные волосы, спадающие на бледную кожу лица и яркая боевая раскраска на теле. Многие из отряда не только схватились за рукояти клинков, но и вытащили их из ножен. Я подала знак отступить, а сама вышла вперед наперекор своим охранникам. Дикари, если их можно было назвать так, замерли, неожидая такой реакции. Чтоб закрепить результат я мысленно послала зов их шаману, молясь, чтоб тот услышал его. Поступок был безрассудным, но зато мог оказаться самым верным. Получив отклик, я передала просьбу встретиться с ним лично. Ожидание его ответа было долгим, настолько долгим, что казалось еще немного и солдаты из моего отряда не выдержат гнетущей атмосферы и первые нападут на тех, кто окружил их. Если б не уверенность в том, что они не ослушаются приказа, мне пришлось бы уже давно отмывать кровь со своего меча. Положительный отклик прервал размышление и вот уже успокоившиеся жители джунглей растворились средь пальм, оставив нас наедине с самими собой. Только один из них – самый молодой остался стоять на месте. Заметив, что на него обратили внимания, он показал рукой, чтоб мы следовали за ним. Спустя некоторое время наш отряд уже оказался в центре целого поселения, а не маленькой деревушки, как показалось сначала.

Разговор с вождем обошелся мне тяжелым нервным срывом – едва удалось добраться до хижины отведенной под мои покои до того момента, как тело начало бить дрожь. Что же я делаю – посылаю на смерть практически целый отряд! Знала же, что так будет, но все же в душе теплилась крохотная надежда на то, что ритуал вызова можно провести без жертвоприношений, ведь Алукар… Вот только грубой реальности было не до моих желаний. Если бы не уверенность в том, что я спасу намного больше жизней чем пожертвую, то давно все послала к ворфовым детям и покинула бы Орхан на произвол судьбы. Увы, мне это было не под силу, поэтому стискивая зубы от безысходности, я второй раз подряд объясняла шаману и вождю, что нам нужно от их племени. И только под конец дня – очень длительный день – мне удалось с ними обо всем договориться. Теперь же в темноте этой каморки, я, затаив дыхание, пыталась унять дрожь. Неужто смысл моего существования заключается в том, чтобы причинять другим людям боль и нести только смерть? Хорошо хоть не придется смотреть в глаза вдовам, матерям погибших воинов – практически все в отряде были сиротами. Пришлось потрудиться, чтоб собрать их вместе и не навлечь на себя подозрений. Цель, конечно же, оправдывала все, но народ вряд ли бы это понял.

– Катарина?

От неожиданности я вздрогнула и обернулась на голос. Из темноты, как приведение, выступил Алукар. Он был столь же бледен и худ – казалось, что переход через горы и блуждание в джунглях далось ему намного сложнее, чем всем остальным.

– Алукар? Что ты здесь делаешь?

Он улыбнулся только губами, после чего приблизился ко мне и дотронулся до моего плеча. Его рука была настолько холодна, что я непроизвольно вздрогнула и отшатнулась.

– Что с тобой? Ты болен?

Алукар приложил палец губам и отрицательно качнул головой, затем показал взглядом вглубь помещения и тут же растворился во тьме. Я последовала за ним и вскоре оказалась в еще меньшей комнате. Половину ее пространства занимала циновка, заваленная подушками и заставленная глиняными пиалами, наполненными едой, в основном фруктами. Алукар сел на пол и показал рукой, чтоб я разместилась рядом с ним. Все эта таинственность начала меня напрягать и немного злить. Чего он хочет? Он столько времени избегал меня, чтоб потом вот так просто прийти ко мне и строить из себя шпиона?

– Хватит игр, Алукар. Чего ты хочешь от меня?

Менестрель покачал головой, и в который раз улыбнулся, но в этот раз – искренне.

– Скорее, что ты хочешь от меня, Катарина?

Я селя и зло пожала плечами.

– Ты пришел сюда донимать меня?

– Нет, помочь и ты это прекрасно знаешь, ведь так?

Я устало склонила голову и потерла лоб. Знаю, и почему-то мне кажется, что его предложение мне ой как не понравится, но выбора не было, поэтому…

– Да, знаю. Что ты хочешь, Алукар? Я готова на все, ты тоже это знаешь.

– Время чего-то просить уже прошло, хотя… нет, свою просьбу я сообщу после того, как изложу свое предложение. Помнишь, мой рассказ об Изгоях?

– Да, помню… – я внимательно всмотрелась ему в глаза, ожидая продолжения.

– Я сказал тебе тогда, что есть способ добиться от духов того, чего ты желаешь, не принося то огромное количество жертв, которое требуется…

– И ты мне его так и не сказал… тогда. Из-за чего ты изменил свое решение?

Алукар печально произнес:

– Потерпи… Сначала выслушай меня, а потом сама поймешь почему…

20

Тихо… очень тихо. В такие моменты не хочется быть одной… тяжело. Не прошеные мысли накатывают на тебя волна за волной и не скрыться от них, и не спрятаться. Тело пробила дрожь, когда прохладный ветер обвеял мои оголенные руки, возвращая в реальность. Осталось немного времени до начала ритуала, а на сердце было неспокойно. Почему согласилась на предложения Алукара? Почему не отговорила? Неужто это и есть доброе деяние – спасти многих ценой одной жизни… не своей? Но другого выхода нет… энергию моего духа «древние боги» вряд ли примут, хотя сила Харонтера явно пришлась бы им по нраву… или нет? Как всегда вопросов было много, а ответа ни одного – кажется, полученный мной жизненный опыт мудрее меня не сделал, а жаль. Может, удалось бы найти другое решение? Вот только уже поздно что-то менять – Алукар предложил, я согласилась. Сжав пальцы в кулак, вновь непроизвольно вздрогнула от пронзающего тело холода… Быстрей бы начался ритуал и все, наконец, встало на свои места, потому что мучится так нет больше сил. Оказывается муки совести намного страшнее, чем физическая боль – они разъедают сознание лучше любой ржавчины. Красные всполохи просыпающегося утра осветили небо, извещая всех о том, что время ожидания подошло к концу, в такт им зазвучали барабаны – сожалеть о выборе было уже поздно, да и признаться – не хотелось. Стало даже безразлично, что будет дальше – быстрей бы все закончилось. Бой барабанов становился все громче и громче, заглушая все остальные звуки в округе, притягивая к себе всех, кто его слышал, созывая к месту, названному местными долина Снов – проплешину в джунглях, подобную оспине на лице человека. Что ж надо было торопиться – накинув на плечи куртку и не дожидаясь Кетана, я пошла на зов и тут же, как будто растворилась в музыке, становясь ее частью. С каждым шагом, с каждым вздохом, сознание плавилось, испарялось. Казалось, то же самое происходило не только со мной – все вокруг превращались в овец, идущих на закланье. Лишь усилием воли и невероятной затратой энергии, мне удалось вырваться из липких сетей дикой мелодии. Тут же тело свела судорога боли, на удивление, быстро исчезнувшая – откат был не настолько силен, как я ожидала. Другим же повезло меньше: их лица то и дело искажала гримаса то ли страха, то ли гнева. Отзвуки испытуемых ими чувств, казалось, делали воздух более тягучим, горячим и становилось все сложнее дышать. Энергия постепенно покидала тела местных жителей, скручиваясь в тугой ком испепеляющего света, и вот один за другим на землю стали опадать бесчувственные тела. Что-то внутри екнуло, заставило задрожать и сбиться с шага. Что делать? Разве так и должно быть? Жрец, шаман – кто его знает теперь – ничего о таком не говорил… Страх покрыл ледяной коркой сердце – правильно ли я сделала, что доверилась Алукару, ведь если он не выполнит то, что обещал, то мне уже нечем будет заплатить духам. Все, кто пришел со мной в джунгли, сейчас спали сном младенца, находясь за пределами жертвенной поляны, и поэтому шаман не мог дотянуться до их жизненных сил, до энергии, обитающей в их телах, а значит единственный человек, с которого он стребует платы буду я… Эта мысль подействовала как оплеуха, заставляя лицо исказиться в злой усмешке: какая разница, когда умереть днем позже или раньше… Но нахлынувшая волна злости тут же прошла, оставляя после себя четкое, четкое до боли понимания – разница есть и большая и я буду бороться до последнего, потому что хоть уже и примерила на себе роль агнца для жертвенного заклания, но все же это не заставит меня отказаться от права на счастья, короткого, но от этого настолько живого, яркого счастья. Я быстро поставила щит блокирующий любое заклятие и приготовилась ждать, что будет дальше. Па словам Алукарда шаману понадобилось столько жертв, что бы собрать необходимое количество энергии, чтоб стать проводником для дракоинида. Только истинный их потомок мог беспрепятственно сыграть данную роль без потерь. Честно, я не могла и предположить, что он потомок столь могущественной расы… тогда, почему он всего лишь менестрель, а не великий маг? Мне кажется, что этот вопрос так и останется без ответа, потому что вряд ли Алукар захочет что-нибудь объяснить сверх того, что уже им было сказано…

Не знаю, когда он появился, я потеряла счет времени. Вот только мое сердце пропустило удар, и бешено забилось, как будто намереваясь от кого-то убежать или, наоборот, догнать. Он возник передо мной, как будто соткался из воздуха и замер напротив шамана. И когда тот ощерился на него, показав свои продолговатые, острые как иглы зубы, вытянул руку вперед и сказал лишь одно слово:

– Стоп!

Шаман отпрянул назад и согнулся пополам, как будто его ударили под дых. Накопленная им энергия тонкой струйкой начала вливаться в протянутую ладонь моего поданного. Я даже затаила дыхания, не в силах пошевелиться. Резкий порыв ветра затрепал мои волосы и бросил в лицо, волосы же Алукара поднял верх. Это было до жути странно, неправильно, неверно… Кожа его побледнела, глаза налились красным, зрачки же сузились до черных непроглядных щелок. Ногти на руках начали расти, изгибаясь и превращаясь в когти. Лицо вытянулась: высокие скулы, узкий, тонкой полоской рот, который настолько побледнел, что практически не различался на нем. Мир… нет, время застыло на перепутье, казалось, не решаясь: то ли вернуть к тому, что было, то ли допустить то, что не должно было произойти, но происходило. Реальность дернулась, поплыла перед глазами, и на грани видимости мне удалось заметить, как исказилось от боли лицо Алукара, как невероятная судорога изогнула его тело и приподняла над землей… Я рванула вперед, пытаясь добраться до него, остановить весь этот ужас – ведь ему больно…больно, но ничего не получилось. Да, больно, но разве все должно было быть по-другому? Нет, ты предполагала, что так будет и все равно согласилась – меньшее зло, помнишь? Я разинула в отчаянии рот, намереваясь выплюнуть, выхаркнуть из себя слово "Нет", но даже этого не получилось сделать. Что же происходит, что? Ветер рвал и крушил все вокруг, как дикий зверь… Их (Алукара и ветра) сплоченный жуткий вой рвал на части ушные перепонки…

– Алукар, остановись!!! Хватит!!!

Только спустя мгновение до меня дошло, что эти слова были произнесены вслух. Они, наполняясь силой, начали дрожать и эхом отзываться вокруг… Эхом? Алукар вздрогнул и медленно повернул ко мне лицо… Он что-то произнес, дернул головой, понимая, что ничего не слышно и рванул на себе рубаху, стискивая грудь в том месте, где должно было быть сердце. Когти оставляли после себя ярко-алые, слепящие глаза, капли крови. Казалось, он пытался остановить кого-то, не дать вырваться на волю из свего тела, причинив еще больше разрушений. Внезапно все вновь замерло, и несчастный проводник упал на землю. Что-то, сковывающее мое тело тут же пропало и мне удалось, наконец, добраться до Алукара. Он лежал на земле, зарывшись лицом в колене. Его грудь дрожала из-за страшного кашля. Я присела на корточки около него и неуверенно коснулась плеча.

– Алукар?

Он медленно повернул ко мне голову – все лицо было в крови, а глаза смотрели сквозь меня, и от этого становилось еще страшнее. Каждый вдох давался ему с трудом…

– Он был слаб…

Я вздрогнула от этих слов. Таким безжизненным голосом были произнесены эти слова.

– Этот смертный был слаб, нам не удалось полностью воплотиться в нем, стать единым с этим миром… слаб… никчемная игрушка, может, не будем выполнять его просьбу? – продолжил, как будто в пустоту, вещать голос.

Медленно до меня дошло, кто говорил губами менестреля – дракоиниды… Слаб? Они говорили о нем столь презрительно, грубо, что это задевало до глубины души, вызывая злость.

– Он же ваш потомок!

Глаза Алукара, нет дракоинидов прожгли насквозь. Не бойся, Ката! Самое главное не бойся, не доставляй им такого удовольствия!

– Глупая смертная, глупые слова… Что тебе надо от нас? Он слаб, а значит не достоин быть нашим потомком… ничего кроме презрения он не заслужил.

Гнев клокочущей массой расползся дальше по моему нутру… Да, как они…

Как будто прочитав мои мысли, "Алукар" засмеялся каркающим смехом, который тут же превратился в кашель с кровью. Они смеялись надо мной… Сволочи!!!…!!! От злости на глаза вступили слезы.

– Говори же смертная, пока данная оболочка еще жива. Нам интересно, за что он отдал всю свою жизненную энергию.

Я оцепенела – всю? Алукар продал себя дракоинидам, всего себя, не оставив себе шанса переродиться? Почему он не сказал? Почему не предупредил? Ты бы тогда отказалась? И с ужасом, который пошевелил мне волосы на затылке, осознала, что нет… Нет!!! В кого же я превращаюсь?

Алукар прищурил глаза и облизнул пересохшие губы.

– Ты интересная, смертная… и смешная. Говори или мы уйдем.

Эти слова, как пощечина отрезвили меня, вырвав из пучины самобичевания. Хватит ныть, дурра!!! Не сейчас, только не сейчас!!! Я быстро, торопливо, проглатывая некоторые слова, объяснила, что мне надо од них. Алукар вновь закашлял, выплескивая наружу большое количество сгустков крови на мои руки, затем из его горла вырвался смех.

– Ты просишь уничтожить Изгоев, хотя сама являешься ею? Ты думаешь, мы согласимся?

Я передернула плечами, сжимая руки в кулаки – неужто все напрасно?

– Да, думаю, что вы согласитесь… за это обещаю выполнить любое ваше желания.

Дракоиниды усмехнулись, исказив ужасной ухмылкой лицо менестреля. Все внутри заледенело в предчувствии чего-то жуткого, неприятного…

– Мы хотим, чтоб ты разрушила кинжал Судьбы.

Я вскинула голову, напряженно вглядываясь в столь яростно сияющие глаза проводника. Они шутят? Но нет, казалось, дракоиниды говорили всерьез. Почему? Так просто, они просят о таком простом…

– Ты согласна?

Я кивнула головой. Заляпанные кровью губы Алукара едва дернулись, а затем тело задрожало, выгибаясь дугой. Мне едва удалось прижать его к земле. Я начала лихорадочно вспоминать хоть одно лечащее заклятие, но голова была пуста, как будто кто-то выпил из нее, как из чаши, все мысли…

– Держись, Алукар… держись!

Мне не хотелось, чтоб он умирал… не так… не из-за меня. Надо послать зов Кетану, он сможет исцелить Алукара, сможет… связь молчала. Из-за бушевашей здесь стихии до него было невозможно достучаться. О, Ворф!!! Не умирай, Алукар!!! Но энергия вытекала из него, и ни какие попытки не могли помешать этому. В отчаянии закусив губу, я приложила ладонь к его лбу, чувствуя, насколько тот стал горячим. Надо влить в него свою энергию… надо залатать дыры в его ауре… надо. Мысли бегали как сумасшедшие… Я не успеваю… не успеваю… В этот момент Алукар открыл глаза и ясным, чистым от боли взглядом посмотрел на меня.

– Ката… помнишь… просьбу…

Я, стараясь скрыть свое отчаяние, зло дернула плечом.

– Помню, молчи! Не мешай – я пытаюсь помочь тебе.

Он, не отрываясь, смотрел мне в глаза.

– Выполни ее… ты обещала…

Я скривила губы, чувствуя, что грудь сжало в железные тиски, а в горле что-то першит.

– Хорошо, что ты хочешь?

Он протянул ко мне руку и коснулся щеки, оставляя на ней кровавые следы. Я дернула головой, отстраняя лицо.

Вот теперь в его глазах разгорелась боль, от которой стало невыносимо даже мне. Я поняла, что невольно ранила его еще сильней. Он отвернулся, сдерживая кашель, и повернул голову в сторону джунглей.

– Убей меня… забери энергию себе… всю…

– Всю?

Что-то екнуло в груди – он хочет, чтоб я забрала его душу?

– Да…

– Нет!

– Ты обещала…

– Нет.

– Ты хочешь… дракоиниды… победили?

Я замерла, понимая, что меня загнали в тупик и снова придется убивать. Харонтер, теперь Алукар… Почему? Не хочу!!! Но я обещала… Грудь сжало еще сильнее. Стало невыносимо больно, а горло взорвалось всхлипами и из глаз полились горькие слезы. Алукар медленно повернул голову в мою сторону, не веря…

– Ты плачешь… по мне?

Я зло вытерла слезы и, вынув кинжал, с силой, пока не передумала, вонзила клинок в сердце менестреля…

Боль пронзила руку и горячим потоком распространилась по телу, растворяясь, погружая в себя… знакомое чувство. Я закусила губу и едва преодолела желания отдернуть руку. Ведь все равно бы ничего не получилось, сделала бы себе только больнее. Затем на меня накатили воспоминания – яркие, острые… не мои… чужие… воспоминания Алукара.

Вот детство: теплые объятия, ласковый голос и безграничное доверие. Вот чуть старше: холодная ладонь, которая держит за запястье и тянет вперед, хмурое лицо, злые слова, заплаканные глаза, на душе противно и страшно, очень страшно. Куда его ведут? Затем мороз по коже и одиночество – все ушли… Она ушла – его мать. Потом горькие слезы над могилой, ядовитый шепот за спиной: выродок, смерд… Вот еще старше: прекрасная девушка, сладостный смех, горячая волна в груди, прерывистое дыхание… безграничное доверие. И вновь злобный смех за спиной, и та же девушка, но в объятиях другого – гнев, обида, ревность. Ее презрительный взгляд и ядовитая усмешка – слабак… Желание отомстить было настолько сильным, что, казалось, еще немного и выплеснется наружу темным противным комком слизи. Ясная мысль в голове – нельзя любить, нельзя верить… Затем противный похотливый взгляд Государя, его противные касания, противный шепот и из горла вырывается крик: "За что? Почему я?".

Воспоминания закрутились, завертелись перед глазами, как будто спеша показать самое главное, важное… Темница и горькая правда на устах – он племянник Государя…

Вот почему его не убили, как остальных, а оставили жить – запасной вариант, потеха для глаз, услада для тела. Ворф, до чего же противно. И вновь перед глазами замелькало…

Женский смех, похотливые взгляды – его хотят, о нем мечтают… скучно… противно. Новая девушка – интерес, любопытство. Кто она? Магичка? Желание овладеть ею, покорить, сломить… Неудача – обида, злость, азарт! Затем ужас понимания сотворенного, оглушающая вина, желание изгладить вину, исправить и понимание невозможности всего этого. И готовность умереть за то, чтобы его простили, приняли, полюбили, ведь он тоже может любить…

Стыдно, до чего же стыдно за то, что думала, чем готова была пожертвовать, чем пожертвовала, на что толкала и чего добилась… Вина горькой слюной скопилась во рту, которую никак не удавалось сглотнуть. Водоворот чужих мыслей, чувств захватывал все сильней, заставляя еще крепче прижимать к себе Алукара. Если отпущу… если хоть на миг выпущу его из рук – меня не станет… не станет… Слезы потекли из глаз, страх раздирал мое сердце на части… страх и вина перед Алукаром, перед самой собой… перед кем? Кто я? "Ката?" Вопрос? "Ката!" Восклицание? "Ката" Утверждение? Темнота…