Текст книги "Десять тайн Охотника на демонов"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Не говори глупости, – возразил отец, тяжелым взглядом смиряя своего старшего сына.

– Это ты не говори глупости, отец. Все прекрасно знают, что здесь происходит, как бы ты ни пытался от нас это скрыть! – зло крикнул Эдвард и ушел в дом, громко хлопнув дверью.

Дэвид закрыл лицо руками, от досады и усталости у него уже просто не осталось сил. Отец сел на верхнюю ступеньку каменной лестницы и тяжело вздохнул. Николас опустился рядом с ним и обнял руками колени.

– Мне велели пощадить его, – тихо прошептал мальчик.

– Кто велел? – удивился отец.

– Ветер, – пожал плечами Николас. – Пап, что со мной не так?

– С тобой все так, как должно быть, – грустно вздохнул Дэвид, сожалея, что не может ничем помочь своему сыну. – Это с нашим миром что-то стало всерьез не так в последнее время. Родись ты на пару поколений раньше, все бы было иначе.

Николас внимательно смотрел на отца, ожидая продолжения, но тот молчал.

– Пап, чего-то ты не договариваешь, – не выдержав, упрекнул его мальчик.

Дэвид уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но его перебил громкий всхлип. Он удивленно пригляделся: из-за угла дома испуганно выглядывала его младшая дочка. Ее маленькое личико опухло от слез.

– Лизи, что случилось? – встревожено спросил отец.

– Кот Ники! Он пропал! – судорожно пытаясь подавить рвавшиеся наружу всхлипывания, пробормотала девочка.

– Что? Мой кот? Как это произошло? – переполошился Николас.

– Мы вышли утром погулять во дворе. К нам подошел мастер Гвидион и стал спрашивать про тебя. Пока я говорила с ним, кот пропал. Я весь день его искала, но его нигде не-е-ет.

Девочка закрыла лицо руками и начала рыдать уже в полный голос.

– Лизи, тише, ничего страшного не случилось. Он, верно, по своим кошачьим делам отправился, – пытался успокоить ее отец. – Завтра он вернется, вот увидишь. Эй, Николас, стой, ты куда?

Но мальчик уже был за пределами усадьбы.

***

Николас бежал туда, куда его несли ноги. Он громко звал кота, но ответом ему была лишь ночная тишина и легкое дуновение ветра. Старый рыжий кот никогда не отлучался из дома надолго, а теперь просто взял и ушел, заставив мальчика впервые полностью ощутить боль потери и осознать свое одиночество.

Часа через полтора Николас вышел из леса на пустынный берег океана и от бессилия упал на песок.

– Встань, мальчику не к лицу плакать, – услышал он тихий скрипучий старческий голос.

Николас удивленно поднял голову. Перед ним стоял вчерашний странный гость. Мальчик сел, вытер рукавом слезы и вопросительно взглянул на старика.

– Вот так-то лучше, – старик устроился на песке рядом с Николасом. – С твоим котом все будет в порядке. Ты вырос, и его служба в вашем доме закончилась, поэтому он ушел.

– Но я думал, что мы всегда будем вместе, – грустно ответил мальчик.

– Всегда – это очень долго. Друзья иногда уходят от нас, тебе надо научиться их отпускать, – покачал головой старик.

Николас угрюмо кивнул.

– Подай-ка мне, пожалуйста, тот круглый камень, что лежит у самой воды, – вдруг попросил старик.

Мальчик попытался подняться, но Гвидион остановил его:

– Нет, встать и принести камень любой дурак может, а ты подай мне его так, как можешь только ты.

– Но отец говорил...

– Забудь, что тебе говорил отец, просто подай мне камень, – настаивал старик.

Николас сосредоточился на камне, и тот, оставляя на песке борозду, подполз к ногам Гвидиона.

– Хорошо, мой мальчик, – ласково улыбнулся старик. – Пожалуй, мне все-таки придется взять тебя в ученики.

***

Туман, выползая из сырых болотистых низин, крался по земле, укутывая ее полупрозрачной дымкой-простыней. Утро выдалось на удивление зябким, несмотря на то, что лето еще не закончилось. Николас посильнее запахнул плащ, торопливо шагая вслед за старым друидом. Они направлялись в сторону холмов, что находились чуть севернее усадьбы Комри.

Николас до сих пор никак не мог прийти в себя после того, как отец, приплясывая от радости, сдал сына на попечение старого друида и оставил попытки его воспитывать. Гвидион позволял мальчику делать все то, что ему запрещали делать раньше: бродить по ночам по лесу, рисовать демонов в своем альбоме. Однако эта свобода имела свою цену.

– Телекинез, дар передвигать предметы силой мысли, был унаследован тобой от дальних предков твоей семьи. Что бы ни говорили единоверцы, сам по себе он не является ни злом, ни добром. Все определяют одни лишь намерения. С этого дня я буду обучать тебя правильно им пользоваться, – этими словами мастер Гвидион открыл их первый изнурительный урок.

Для начала Гвидион заставил мальчика найти самый тяжелый предмет, который тот мог передвинуть – им оказалось большое круглое бревно – и тащить его за собой до самого дома. С непривычки от такой длительной концентрации у мальчика сильно разболелась голова. Но старый друид был глух к его жалобам. Каждый день он заставлял мальчика носить за собой бревно все дольше и дольше. Однако со временем концентрироваться стало значительно легче, а головная боль ушла почти полностью. Покончив с этим упражнением, мастер Гвидион придумал новую пытку для своего ученика. Старый друид привел его на пустынный, скрытый от посторонних глаз в небольшой бухте, галечный пляж. Там, привалившись спиной к нагретой солнцем скале, Николас перетаскивал к себе небольшие гладко отшлифованные волнами камни. Вначале он мог достать лишь камни, находящиеся в одном-двух саженях от него. Но с каждым разом к этому расстоянию добавлялись еще несколько пядей, пока он не смог дотянуться своей силой до камней на другом конце пляжа. Гвидион остался доволен такими результатами обучения, а Николас уже который день, приходя домой, падал на кровать и проваливался в глубокий сон и вставал с петухами, когда Гвидион возвращался за ним для новой порции мучений.

Последним заданием для Николаса было научиться передвигать хрупкие предметы, не разбивая их. Это было гораздо сложнее, чем показалось мальчику на первый взгляд. Николас перебил с добрую дюжину куриных яиц, прежде чем у него получилось перекатить к себе хотя бы одно. "Ты же умеешь контролировать силу, с которой ты сжимаешь скорлупу рукой, чтобы его поднять. Точно так же должно быть с твоим даром. Применяй ровно столько силы, чтобы передвинуть предмет, а не раздавить его", – назидательно вещал учитель, когда мальчик начинал злиться и говорить, что у него никогда ничего не получится. Но мало-помалу, то ли яйца стали крепче, то ли Николас понял, что к чему: они оставались целыми даже после нескольких манипуляций подряд. Только тогда Гвидион оставил мальчика в покое и объявил, что на следующий день он познакомит Николаса с "интересным" человеком.

Гвидион резко остановился перед одним из холмов, и Николас, увлекшийся воспоминаниями о минувших тяготах своего ученичества, чуть не врезался в спину старика.

– Все, пришли, – сообщил мальчику учитель.

– Куда пришли? Здесь же ничего нет.

Но к вящему удивлению Николаса в холме, возле которого они остановились, распахнулась круглая дверь. Друид подтолкнул оробевшего мальчишку внутрь холма и сам вошел следом за ним. Николас оказался в маленькой прихожей, освещенной с двух сторон свечами в медных канделябрах. Мальчик удивленно озирался по сторонам, снимая плащ. Его внимание привлекли раскидистые оленьи рога, служившие вешалкой для обителей дома. Николас сделал несколько шагов назад, желая рассмотреть приглянувшийся ему трофей с дальнего расстояния, но нечаянно на кого-то наткнулся.

– Да, знатный был олень, – услышал он низкий мужской голос за спиной.

Николас обернулся и увидел высокого широкоплечего мужчину лет тридцати, одетого в протертые на коленях штаны из плотной ткани и простое серое рубище. Длинные ярко рыжие волосы были завязаны в жесткий жгут на затылке и оплетены кожаным шнуром. Зеленые глаза насмешливо смотрели на мальчика.

– Николас, это Мидрир, тот самый человек, с которым я хотел тебя познакомить, – поспешил представить хозяина дома друид, заметив, что его ученик немного стушевался.

– Приятно познакомиться, мастер Мидрир, – все еще смущаясь, мальчик пожал большую мозолистую руку мужчины и невольно сравнил ее со своей маленькой детской ладошкой. Мидрир снисходительно улыбнулся, угадывая ход мыслей мальчика, и проводил гостей в просторную комнату внутри дома.

Гвидион о чем-то вполголоса рассказывал рыжеволосому мужчине, а Николас увлеченно исследовал Дом под холмом. Он оказался совсем небольшим. Всего три комнаты и довольной узкая прихожая, где они были раньше. Стены и потолок укреплены широкими деревянными балками. Не было видно ни одного окна – свет исходил лишь от факелов и свечей, развешанных через равный промежуток по стенам. У западной стены, по крайней мере, Николас предполагал, что она должна быть западной, находился небольшой камин. Мальчику стало интересно, каким образом устроен дымоход. Ведь чтобы в камине была тяга, и горел огонь, дым просто обязан подниматься по трубе вверх на улицу, иначе он заполнит дом и задушит живущих в нем людей. Возможно, труба выходит из верхушки холма? Николас, недолго думая, засунул голову в камин, чтобы проверить свою теорию.

– Эй, что ты творишь, маленький негодник! – услышал он возмущенный женский возглас, когда его бесцеремонно схватили за шиворот и вынули из камина. – Ох уж эти мужчины, даже за ребенком присмотреть не могут!

Говорившей оказалась красивая высокая женщина чуть младше Мидрира, но с таким же насыщенным цветом волос. Гвидион и Мидрир испуганно сжались под метавшим искры взглядом зеленых глаз девушки. Николас виновато смотрел на запачканный золой пол.

– Ты только глянь, на кого ты стал похож! – продолжала причитать девушка, доставая из кармана платок. – Да стой же ты, не крутись, надо стереть сажу. И что тебе понадобилась в этом камине?

– Ну, я хотел посмотреть, куда выходит труба, – смущенно ответил мальчик, уступая натиску вездесущего платка, который быстро сменил белый цвет на черный.

– Труба? На улицу она выходит, а куда еще ей выходить прикажешь? – спросила девушка таким тоном, как будто Николас каждый день бывал в Домах под холмами.

– Правда? А я ее снаружи не заметил, – удивленно пробормотал мальчик.

– Еще бы ты ее заметил. Этот дом был сработан древними мастерами как тайное убежище. С улицы ты никогда не догадаешься, что здесь есть что-то кроме земли и камня, – ответила девушка.

– Я Риана, сестра этого рыжего разгильдяя, – девушка махнула рукой в сторону нахмурившего брови Мидрира. – Ты, верно, меня не помнишь, Николас. В последний раз мы встречались, когда ты был вот таким крохой.

В конец смутившись, мальчик решил ретироваться поближе к мужчинам. Мидрир бросил на него понимающий взгляд и сказал:

– Правильно, Николас, я боролся с волками, и с медведями, и даже с жуткими фейри из Озерного края, но противника страшнее этой женщины не встречал ни разу.

Риана с Гвидионом чуть не покатились со смеху. Николас поддаваясь всеобщему веселью, тоже слабо улыбнулся.

– Ладно, мальчик, пойдем, я научу тебя настоящему мужскому ремеслу, – по-дружески подмигнул ему Мидрир.

– Идите-идите, только обед не забудьте, – крикнула девушка.

Мидрир взял со стола небольшой сверток и поманил мальчика за собой в прихожую. Там Николас впервые смог разглядеть большую круглую дубовую дверь с медной, потемневшей от времени ручкой. Николас открыл ее и на него хлынул поток ярких солнечных лучей с улицы.

– Не стой на пороге, а то все волшебство наружу выпустишь, – сказал Мидрир, щурясь от резавшего глаза солнечного света.

Николас вышел вместе с Мидриром и тот быстро захлопнул за собой дверь и она тут же исчезла, не оставив после себя и следа. Мидрир подобрал с земли две длинные палки и повел мальчика на берег Сверны, небольшой речки, извивающейся между бесчисленными холмами Озерного края. Мидрир нашел маленькую ровную поляну, неподалеку от перекинутого через реку толстого дерева.

– Ну что, ты готов к своему первому уроку фехтования с главным Стражем Авалора?

– Фехтование? Нет уж, увольте, мой предыдущий учитель сказал, что я безнадежен, – возразил мальчик.

– Безнадежен? – усмехнулся Мидрир. – Нет, просто прошлый учитель плохо справлялся со своими обязанностями.

– Но я на самом деле неважно управляюсь с мечом. Он слишком тяжелый для меня.

– А я пока тебе меч не предлагаю.

Рыжеволосый бросил мальчику одну из своих длинных палок. Она была гладкой, очищенной от коры и сучков. Мальчик несколько раз взмахнул ею. Палка оказалась достаточно крепкой, да и весила намного меньше деревянного меча.

– Ты неправильно ставишь ноги, да и замах делаешь не от плеча, – Мидрир тут же начал исправлять его, несмотря на то, что мальчик просто примерялся к палке. – Сделай стойку чуть пошире, согни ноги в коленях. Вот так лучше. Это позволит тебе двигаться быстрее. Палку так не держат, это тебе не меч.

Еще полчаса Мидрир исправлял ошибки мальчика в движениях, то переставляя его ноги в нужную позицию, то выворачивая руки так, что кости начинали хрустеть, заставлял изгибаться в каждом суставе, напрягать каждый мускул. Потом Мидрир сам взял в руки палку и начал показывать мальчику элементарные приемы, полностью отличные о тех, коим Николаса обучали раньше.

К полудню мальчик совсем выдохся и как только Мидрир объявил, что, пожалуй, можно сделать перерыв, растянулся на земле. Мидрир спустился по крутому берегу к воде, помочил ноги, вернулся обратно и занялся свертком, который приготовила ему Риана. Завернутым в тряпицу оказалось вяленое мясо с ломтями еще теплого хлеба. Почувствовав аппетитный запах, Николас усилием воли заставил себя подняться.

– Мастер Мидрир, а кто такие Стражи? – спросил мальчик, дожевывая последний кусок хлеба.

– Как, ты не знаешь, кто такие Стражи? Разве мастер Гвидион тебе не рассказывал? – искренне удивился рыжеволосый воин. – Стражи – это люди с сильным родовым даром, главная обязанность которых защищать наши земли от демонов.

– Родовой дар? Как мой телекинез?

– Не только. Телекинез – всего лишь одна из разновидностей родового дара. Их существует великое множество. Всех, пожалуй, не сможет припомнить даже мастер Гвидион. Я, к примеру, звероуст – понимаю язык животных и птиц. Моя сестра Риана – целительница, она может лечить без трав и снадобий.

Мидрир замолчал, обдумывая свои следующие слова:

– Раньше существовали целые кланы Стражей, отвечавшие за подчиненные им территории. Их власть была безгранична, ее не могли оспаривать даже короли.

– И что же случилось потом? – спросил мальчик, догадываясь, какой будет ответ.

– Была война, многие погибли, – с горечью ответил Мидрир. – Люди вынуждены были либо принять Единую веру, забыть о своих покровителях и смириться с новым положением в обществе, либо уйти вместе с последними Стражами на север в горы, куда Голубые Капюшоны предпочитают не соваться.

Взгляд Мидрира сделался далеким и тяжелым, будто он мысленно погрузился в те далекие времена, когда отовсюду доносился лязг оружия, а кровь лилась рекой по всему Авалору.

– Голубые Капюшоны? Вы имеете в виду Защитников Паствы? – Николас видел их всего лишь раз, но запомнил эту встречу навсегда.

Они всей семьей ездили в город за покупками. Был теплый летний день, каменные мостовые залиты ярким солнечным светом. От нагретых кирпичей исходил приятный жар. Новые сапоги пережали и натерли ноги. Голову начали осаждать первые, еще слабые признаки мигрени. Ему не терпелось вернуться домой, но Эдвард настоял на том, чтобы отец отвел мальчиков на главную площадь, где часто выступали бродячие артисты. Но в тот день они их не застали.

Толпа обступила сложенный в центре площади костер. Люди тихо перешептывались между собой, стараясь не повышать голос. Отец казался заметно обеспокоенным. Он взял сыновей за руки и хотел побыстрее увести их с площади, но тут из-за поворота выехала телега в сопровождении пятерки людей в длинных голубых плащах. Мигрень тут же усилилась. Мальчик закусил нижнюю губу и отчаянно тер пальцами виски, пытаясь избавиться от стянувшей стальными клещами голову боли.

Телега остановилась возле кострища. Двое мужчин подняли оттуда бледную, как мара, девушку с неровно обстриженными волосами. Они попытались поставить ее ноги, но та оказалась настолько слаба, что без опоры тут же упала. Тогда они взяли ее под руки и подтащили к толстому шесту посреди кострища и привязали. Тело безвольно повисло на веревке. Люди в голубых плащах обступили кострище и запалили факелы. Прежде, чем поджечь разложенные вокруг шеста сухие ветки, они окидывали толпу своими цепкими пронизывающими взглядами. На мгновение глаза одного из них встретились с глазами Николаса. Ноги мальчика тут же подкосились от дикой разрывающей голову боли. Отец едва успел подхватить его прежде, чем сознание покинуло тело мальчика.

– Разве Голубые Капюшоны не должны защищать нас от чернокнижников и демонов, как это раньше делали Стражи? – спросил мальчик.

Мидрир грустно улыбнулся и ответил:

– Ты прав, Голубые Капюшоны и есть Стражи, по крайней мере, те из них, кто обладал способностями к телепатии.

– А почему именно они? – недоумевал Николас.

– Телепатия – очень особенный родовой дар, позволяющий читать мысли других людей. Благодаря ему епископаты полностью контролируют помыслы своих подданных. От телепатов невозможно ничего утаить. Против них нет никакой защиты, – последние слова Мидрира прозвучали настолько безнадежно, что на душе у мальчика заскребли кошки.

Рыжеволосый воин быстро сообразил, что не следует забивать его голову своими бедами, ведь Гвидион предпочел не посвящать мальчика в их тайны.

– Ладно, что-то мы с тобой заболтались. Пойдем-ка лучше продолжим наш урок, – Мидрир подцепил ногой палку, подбросил ее воздух и перехватил руками. – Сейчас ты будешь учиться держать равновесие. Видишь то бревно, – он кивнул в сторону перекинутого через речку дерева. – Перейди по нему на тот берег.

Мальчик подошел к дереву и оценивающе взглянул на него. Оно казалось достаточно прочным. Скинув ботинки и взяв в руки палку, Николас ступил на бревно, помогая себе удерживать равновесие с помощью палки. Аккуратно переставляя ноги, он дошел до противоположного берега и спрыгнул на землю.

– Хорошо, а теперь забирайся обратно, – скомандовал ему Мидрир и сам ловко запрыгнул на бревно. – Сейчас ты покажешь мне все, чему научился за сегодняшний день. Твоя главная задача – не упасть.

Николас с опаской посмотрел вниз. Под бревном бурлила река. Мальчик дошел до середины бревна уже более уверенным шагом, не помогая себе палкой. Немного отведя ногу назад, он размахнулся и со свистом разрезал палкой воздух, потом еще и еще, нанося по воздуху перекрестные удары.

– Замечательно, – похвалил его Мидрир. – А теперь посмотрим, как ты справишься с настоящим противником.

Рыжеволосый воин пошел в атаку. Николас с трудом смог уклониться от него, едва не потеряв равновесие. Зато к следующему выпаду мальчик уже был готов: он отбил его резким взмахом своей палки, делая несколько шагов назад. За этим последовал новый удар, потом еще один. Николас полностью сосредоточил свое внимание на оружие противника, то уворачиваясь, то парируя его выпады. Меж тем удары с каждым разом становились все более сильными и меткими. И мальчик уже понимал, что не справляется с такой скоростью. Все больше ударов достигало своей цели, а последний чуть не сбил его с ног, заставив замешкаться. Следующий неизбежно надвигающийся выпад должен был стать последним. Николас в отчаянии выставил свою палку вперед, в слабой попытке защититься, и зажмурил глаза. В следующее мгновение раздался громкий треск дерева и мальчик упал в воду. Липкие водоросли противно заскользили по телу, а мелкий речной ил забил горло и нос. Николас открыл глаза и резким толчком вырвался на поверхность. Вновь обретая ориентацию, мальчик сделал несколько мощных гребков. Мидрир в мановение ока оказался рядом за руки вытянул своего ученика на берег. Николас закашлялся, прочищая легкие от воды и песка.

– Ну, ты даешь! Мы же всего лишь тренируемся, не надо больше так делать, – мальчик перевел удивленный взгляд с рыжеволосого воина на перекинутое через реку бревно. В том месте, где он стоял несколько минут назад, дерево переломилось пополам. Концы его ушли под воду и уперлись в дно реки.

– Извините, – смущенно пробормотал мальчик. В первый раз в жизни он почувствовал, что его собственная сила не поддается его контролю.

– Ладно, пошли домой, а то ты весь промок, – покачал головой Мидрир, вынимая из волос мальчика речную тину.

День шел на убыль. Мокрая одежда липла к коже, тело пробирал пока еще еле ощутимый озноб. На подходе к дому Николас заметил, что землю уже начал окутывать густой туман, от которого становилось еще холодней. Мидрир подошел к памятному холму и открыл дверь, запуская мальчика внутрь. Николас с запоздалой опаской заметил, что с него ручейками стекает вода вперемешку с грязью.

– Николас, что с тобой приключилось?! – увидев похожего на болотного фейри мальчика, вскричала выбежавшая им навстречу Риана. – Мидрир! Что ты с ним сделал?!

– Мидрир, я же сказал тебе не наседать! – проворчал вышедший из гостиной на крик Рианы Гвидион.

– Ну, я немного увлекся, с кем не бывает? – виновато оправдывался рыжеволосый воин.

Риана бросила на брата последний не одобряющий взгляд и увела мальчика в гостиную.

– Гвидион, там на речке... это было просто невероятно. Этот мальчик, он создал какой-то барьер из воздуха и разрубил им дерево. Я в жизни такого не видел, – воодушевленно рассказывал старику Мидрир.

– И вряд ли еще увидишь. Думаю, это был силовой щит. Я раньше только слышал о таком, но сам никогда не видел. Надо будет хорошенько подумать, как научить мальчика контролировать эту способность, – ответил друид.

Риана вытащила из угла большой деревянный ушат, вылила туда согретую на камине воду, и, разбавив ее холодной, усадила грязного и продрогшего Николаса. Мальчик невольно вздрогнул и съежился, когда на голову из кувшина полилась теплая вода.

– Сиди спокойно, надо привести тебя в порядок, – назидательным тоном сказала Риана, намыливая его голову и плечи.

Вода стала мутной от грязи. После купания Риана обернула его большим, нагретым на камине полотенцем и усадила в плетеное кресло поближе к огню.

Николас заворожено смотрел на пламя, впервые ощущая его сладкое, томное, обволакивающее тепло. Почему-то здесь ему было намного уютней, чем дома. Через пару минут Риана вернулась с тарелкой горячего грибного супа. Николас уже не смущаясь, ласково улыбнулся ей и начал с аппетитом уплетать свой ужин.

– Госпожа Риана, а вы не могли бы сделать мне такую же прическу, как у мастера Мидрира? – спросил мальчик, вылавливая из тарелки последний маленький скользкий гриб.

– Ты хочешь, чтоб я сделала тебе охотничью гельерку? Ну, хорошо, давай попробуем, правда, у тебя слишком короткие волосы. Может и не получиться, – задумчиво ответила девушка.

Риана достала из комода расческу и узкий кожаный шнурок.

– Николас, у меня для тебя есть еще один последний урок на сегодня, – позвал мальчика друид. – Риана, что ты делаешь?

– Мальчик попросил, чтобы я сделала ему гельерку, – ответила та, приглаживая расческой густые темные волосы, кучерявившиеся от влаги.

– А не слишком ли ты мал для гельерки, мой мальчик? – Николас отрицательно покачал головой. – Твой отец будет сильно недоволен. Ладно, я знаю, тебя не переупрямить. Смотри, вот тебе кружка. Тебе нужно ее передвинуть, сосредоточившись на своей руке. Понимаешь?

Николас пожал плечами и потянулся за кружкой.

– Не дергай головой, иначе у меня ничего не выйдет, – тут же раздался недовольный возглас девушки.

Мальчик снова откинул голову назад и вытянул руку – кружка не поддалась. Минут двадцать были потрачены на бесплодные попытки сдвинуть ее. В конце концов, Николас не выдержал и обратил свою силу на кружку, а не на руку.

– Нет, не правильно, – тут же сделал ему замечание учитель. – Помнишь, что ты сделал на реке? Помнишь, что ты тогда чувствовал? Что думал? Постарайся хорошенько вспомнить все детали...

– Только не разнеси нам пол гостиной, – не замедлила добавить Риана, начиная обматывать шнурком его волосы.

Николас закрыл глаза и снова услышал, как палка со свистом разрезает воздух, как шумит ветер в кронах деревьев, от воды веет прохладой. Надо двигаться, чтобы увернуться от атаки, но его скорости не хватает. Удар, еще удар, и сразу ним следующий, парировать который он уже не успевает. Все его внутренности напряжены в ожидании неизбежного. Отбить, отразить любым способом.

– Так уже лучше, правда, задание было отодвинуть чашку, а не погнуть ее, – вдруг разбудил его вкрадчивый голос Гвидиона.

Мальчик удивленно распахнул глаза: кружка оказалась заметно погнута в том месте, на которое была направлена его рука. Мальчик сокрушенно вздохнул:

– У меня никогда не получится.

– У многих ничего не получается с первого раза, это не значит, что надо останавливаться в начале пути. Просто потребуется потратить чуть больше времени и усилий, мой мальчик. Ну же, попробуй еще раз, только не концентрируй силу в одной точке, а плавно растворяй ее вокруг руки, – ответил ему старый друид.

Николас снова сосредоточился на своих воспоминаниях, теперь уже с открытыми глазами. Отбить, отразить, передвинуть. Мягким движением. Не точка, не удар, а легкий толчок по всей поверхности. И вот, наконец, кружка медленно отползала от его руки на противоположный край табурета. Тяжело дыша, мальчик стер со лба липкие капельки пота.

– Ну вот, а ты говорил, не получится, – удовлетворенно сказал ему Гвидион. – На сегодня, пожалуй, хватит. Нам пора возвращаться. Кажется, Риана уже закончила твою прическу.

Николас нащупал на затылке небольшой узелок из волос и кожаного шнурка.

– Не трогай руками, а то все растреплешь. Посмотри лучше сюда, – с этими словами девушка подала ему небольшое зеркальце.

– Ну что, теперь я похож на Мидрира? – спросил он, пытаясь рассмотреть свой затылок в зеркале.

– Ты похож на маленького Стража, – ответил Мидрир, появившийся в дверном проеме с охапкой дров.

– Пойдем, мой мальчик, не будем больше злоупотреблять гостеприимством хозяев этого дома. Пора возвращаться, – объявил Гвидион, бросая на Мидрира предостерегающий взгляд. Тот лишь недоуменно пожал плечами.

Николас быстро натянул высохшую на нагретых камнях одежду и попрощался с рыжеволосым воином и его сестрой, надеясь, что скоро они снова придут в гости в этот странный, но такой невероятно теплый и радушный Дом под холмом.

Гвидион быстро вышагивал по еле заметной в сгущающихся сумерках тропе, мальчик едва поспевал за ним.

– Мастер Гвидион, скажите, а Мидрир и Риана прячутся в Доме под холмом от Защитников Паствы? – спросил Николас, догоняя старика.

– Мидрир тебе и об этом рассказал? – с недовольным видом спросил старик. – Понимаешь, их образ жизни приходится не по нраву единоверцам, которых сейчас большинство. И они сильны, очень сильны. Поэтому Стражи вынуждены прятаться и ждать своего часа.

– А у нас есть еще Стражи? А среди них есть такие как я, телекинетики?

– Нет, к сожалению, телекинетиков практически не осталось. Именно они приняли на себя первый удар Защитников Паствы во время первой Войны за веру.

– Значит, эти люди в голубых плащах настолько сильны? Но если против них нет никакой защиты, то какой смысл прятаться и чего-то ждать? Как можно жить, потеряв надежду?

– У нас есть надежда, мой мальчик. Это все, что у нас осталось, – Гвидион горько усмехнулся и погладил Николаса по голове. – Пока не умер последний из нас, пока не преданы забвению наши покровители и герои, надежда существует. Да и защита от телепатии тоже. Просто не каждый может ею воспользоваться. Но ты сможешь, я научу тебя.

Озерный край, Авалор, 1563 г. от заселения Мидгарда

С высоты сосны в десять саженей мир выглядел совсем иным. Река, на обрывистом берегу которой стояло старое высокое дерево, неторопливо катила свои воды, чтобы слиться с безбрежным океаном на западе. Здесь она была еще узенькой темной полоской, а вдоволь напитавшись из болот, коими изобиловала западная часть Авалора, сильно раздавалась вширь и набирала силу. Под сосной сидел старый друид в своем неизменном коричневом балахоне.

– Мой мальчик, когда же ты, наконец, спустишься с этого несчастного дерева? – громко крикнул он, пытаясь разглядеть своего ученика, сидящего на верхней ветке разлапистой сосны.

В ответ послышалось какое-то шевеление, и через пять минут Гвидион увидел мальчика, стоящим на толстой ветке в пару саженях от земли.

– Не спущусь! Я полдня потратил, чтобы сюда залезть, – ответил Николас, и, обняв ствол дерева, уселся на ветке спиной к собеседнику.

– Допустим, что не полдня, а пару часов. Николас, слезай, это было хорошее подготовительное упражнение к полетам, не более, – попытался увещевать его старик.

Мальчик повис на ветке на согнутых в коленях ногах.

– Нет уж, я порвал свои любимые штаны, набил пару синяков и, в довершение ко всему, меня укусила бешеная белка, – упрямо ответил мальчик, глядя на мир, перевернутый с ног на голову.

– О, вижу, вы замечательно проводите время! – из рощицы верхом на белоснежном единороге показалась красивая рыжеволосая всадница, с зелеными глазами.

– Риана, какими судьбами? – лицо Гвидиона расплылось в заигрывающей улыбке, так не шедшей к его морщинистому старческому лицу.

– Да вот, услышала от брата, что вы сегодня вышли на охоту, и решила навестить, – задорно хохотнув, девушка спрыгнула с коня и уселась под сосной рядом с друидом.

Николас протянул руку, чтобы потрогать мягкий розовый нос единорога, но тот возмущенно фыркнул и отвернулся от мальчика.

– Так не честно! Почему на единорогах могут ездить только девчонки? – обиженно сказал он, глядя на удалившегося на безопасное расстояние зверя.

– Ах, вот ты где, маленький негодник! – воскликнула девушка, разглядев свисающего с ветки ученика друида. – А ну-ка живо спускайся!

Николас скорчил кислую мину, разогнул колени, перевернулся в воздухе и с грохотом приземлился на ноги.

– Ай, – громко вскрикнул мальчик, картинно упал на землю и принялся потирать ушибленные ноги.

– Сам виноват, сколько раз тебе повторять, вдохни-выдохни, расслабься, а потом левитируй, – в назидание мальчику сказал старик.

– У меня никогда не получится, – расстроился Николас, присаживаясь рядом с друидом.

– Ты всегда так говоришь. Поверь мне, через пару месяцев регулярных тренировок ты будешь наслаждаться полетом, – улыбнулся в ответ мальчику старик.

– О, Ники, если ты научишься летать, перед тобой ни одна девочка не устоит. Полеты – это как танцы, только лучше, – заливисто смеясь, добавила Риана.

– Да ну вас. Не нужны мне эти девочки. Они все вредные и постоянно плачут. И что только Эдвард в них находит? – заупрямился ученик друида.