Текст книги "Десять тайн Охотника на демонов"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Пролог

Озерный край. Авалор. Туманный остров на краю владений человека. 1551 г. от заселения Мидгарда. Канун Самайна.

Теплая сытая жизнь нехотя отступала под натиском суровой владычицы-зимы. Природа погружалась в долгую спячку. Царственной поступью смерть входила в свои владения, повсюду оставляя следы медленного увядания. Так каждый год начиналась холодная темная пора.

Грань между мирами истончалась, позволяя духам перешагнуть через порог и проникнуть в обитель смертных. Эта ночь всецело принадлежала им, могущественным и необузданным, древним, как сам мир. Мудрой волей они вели тех, кто внимал их наставлениям. В последние годы люди начали забывать своих старых покровителей, прельстившись щедрыми посулами нового Единого бога.

Но здесь, на островах, вдалеке от большой земли, старая вера все еще давала отчаянные бои захватчикам с востока. Главный праздник мертвых до сих пор помнили и уважали. Тайком, в чащах дремучих лесов, подальше от чужих глаз друиды в белых одеждах отправляли древние обряды. Простоволосые жрицы танцевали у костров и пели дивные завораживающие слух песни.

Опавшая листва чуть тронутая серебристым инеем шуршащим ковром покрывала землю. Ветер громко завывал в скрюченных ветвях деревьев. Совсем скоро весь мир укроется снежной периной и проспит безмятежным сном аж до самого Бельтайна.

Единорог беззвучно ступал по мерзлой земле. В закатных лучах солнца его белая шерсть оттенялась нежным розовым цветом. Стройная девушка с волосами цвета меди и проницательными зелеными глазами медленно покачивалась в седле в такт движений великолепного животного. Риана, так звали всадницу, давно уже бросила поводья золотой уздечки и позволила единорогу самому выбирать себе путь. Вдруг зверь остановился, чуть слышно всхрапнул, привлекая внимание всадницы, свернул с большой дороги на едва заметную тропку и помчался по ней, следуя зову доступному только его чутким ушам. Девушка крепко ухватилась за гриву, зная, что куда бы ни принес ее чудесный зверь, на то была воля духов.

Вскоре они выехали из леса и оказались у большой усадьбы. В окнах не горел свет, не было и праздничных фонариков из тыквы. Наверняка, здесь жили чужаки, единоверцы, сталью и коварством навязавшие народу Туманных островов свою религию.

Риана спрыгнула на землю. Узда и седло тут же исчезли. Единорог скрылся за деревьями, чтобы не привлекать лишнего внимания. Девушка скинула капюшон дорожного плаща и поднялась по ступенькам на широкое крыльцо. Никто не вышел встретить непрошеную гостью, неслышно было даже лая дворовых собак. Риана постучала в дверь, но ответа не последовало. Прошло несколько минут, прежде чем до ее слуха донеслись торопливые шаги. На пороге показался темноволосый мальчик со свечой в руках.

– Вы к отцу? Извините, но он сегодня никого не принимает, – усталым голосом сказал хозяйский сын, ошибочно приняв ее за кого-то из арендаторов.

Свеча осветила герб, висевший над входом в дом. Риана поморщилась: на нем был изображен рыцарь, мечом пронзающий крылатого змея. Это не чужаки. Комри, предатели, изменившие своему народу и ставшие на сторону Единой веры. Когда-то они считались героями, предводителями Стражей Авалора, что оберегали эти земли от орды демонов, порождаемых червоточиной Хельхейма на севере. Теперь же сила дара Комри выродилась, а его потомки влачили жалкое существование в самой глуши, сторонясь как попавших в немилость староверов, так и адептов новой религии. Правда, Комри до сих пор свято чтили клятву предков, по достижении шестнадцати лет отправляя своих младших сыновей на Охоту. Да только живым с нее давно никто не возвращался.

Риана уже хотела уйти, так ничего и не сказав, как вдруг за спиной хозяйского сына появилась девочка в просторной ночной сорочке.

– Эдвард, маме совсем плохо, – потирая кулачком заплаканные глаза, сказала она.

– Джун, я же просил тебя присмотреть за Лизи! – укорил ее брат.

– С ней Мэри осталась, – прошептала девочка. – Мне страшно. Мама ведь не умрет?

– С мамой все будет хорошо, – неубедительно соврал Эдвард, но донесшийся из дома истошный женский крик опроверг его слова.

"Помоги им", – прозвучал в голове Рианы тихий шепот.

– Пропустите меня! – сказала она повелительным тоном и прежде, чем дети успели ее остановить, вошла внутрь.

– Эй, что там происходит? Джаспер привел лекаря? – в холле показался высокий темноволосый мужчина лет тридцати пяти, одетый в слишком строгий для домашней обстановки костюм. Спину он держал неестественно прямо, а на осунувшемся лице под глазами были заметны темные круги.

– Кто вы и что вам надо? – не замедлил поинтересоваться он, увидев вместо ожидаемого слуги незнакомку.

– Я хочу вам помочь, – сказала Риана.

– Чем вы можете мне помочь? Моя жена рожает, мне нужен лекарь, а не сопливая девчонка! – раздраженно ответил мужчина.

– Знаю, поэтому я здесь, – полным самообладания голосом ответила девушка.

– Повитуха? – скривился он.

– Целительница, – Риана смерила его холодным взглядом.

Мужчина несколько мгновений колебался, стоит ли принимать помощь от староверов, ведь само присутствие целительницы в доме могло навредить репутации его семьи в епископате. Но слуга, посланный в город за лекарем, задерживался, а каждая минута промедления могла стоить его жене жизни. К тому же, целители никогда и никому не вредили. Такова была суть их родового дара.

– Идемте, – сказал хозяин дома и скрепя сердце отвел Риану в спальню.

Измученная и обессиленная женщина, лежавшая на широкой двуспальной кровати с застеленной белой простыней, тихо стонала от нестерпимой боли.

– Преждевременные роды, – сразу же заключила целительница.

– Еще месяц, – кивнул головой отец семейства.

– Принесите теплой воды и чистые простыни, – сказала девушка, выпроваживая его из комнаты.

***

Дэвид Комри, хозяин усадьбы, винил в том, что происходило с его женой, только себя. У них и так было четверо детей. Дэвид не хотел еще одного. На этот раз он точно знал, что родится мальчик. Младший сын, которому суждено всю жизнь нести на своих плечах тяжелое бремя. Со времен первого Стража Авалора, легендарного Джорджа Драконоборца, повелось, что старший сын одаренного рода наследует титул, земли и состояние отца, а младший отправляется на Охоту за собственной гибелью. Так было с дядюшкой Дэвида, который сгинул в Ледовитом океане, так было с братом, которого разорвала на части безымянная тварь из Муспельхейма. Дэвид не хотел такой участи ни для кого из своих детей.

В былые времена Стражей считали самыми уважаемыми и влиятельными людьми во всем Мидгарде, а их ремесло – охота на демонов – почетным занятием для любого человека. Для них не существовало сословных различий. Людские законы были не властны над ними, а их воле подчинялись даже короли.

Беду принес восточный ветер вместе с проповедниками Единой веры. Он посеял в душах людей смуту, разжег пламя раздора в их сердцах. По всему Мидгарду прокатилась разрушительная война, которую позже летописцы назовут Войной за Веру. Стражи потерпели поражение. Из охотников они сами превратились в добычу для тех, кого клялись защищать их предки.

После войны Комри пришлось отказаться от своего наследия и веры, чтобы не попасть на плаху, ведь таких, как они, единоверцы убивали без суда. Телекинез, самый нечестивый, по словам Защитников Паствы Единой веры, дар Стражей, передавался в роду Комри от родителей к детям, хотя в последнее время он начал угасать. Дэвид обладал лишь жалким его подобием: он с трудом мог передвинуть силой мысли порожнее ведро. Его отец считал, что так их род расплачивается за малодушие и трусость. Но Дэвид никогда не верил в это, как не верил ни в духов, ни в Единого, но только до сегодняшнего дня.

Теперь же он впервые задумался о возмездии за преступные мысли против собственного ребенка. Он, не рожденный, погибал у Дэвида на глазах, забирая с собой жизнь его милой, доброй, ни в чем не повинной жены.

Разбавив кипяток из котелка, висевшего над очагом, холодной водой Дэвид вернулся в спальню.

– Ну, как она? Вы сможете ей помочь? – спросил он, с надеждой глядя на повитуху.

Риана повернулась к нему. Теперь от нее исходила настолько мощная волна силы, что Дэвид испуганно вздрогнул, ощущая, как по спине пробежал озноб.

– Все будет хорошо, – тихим, лишенным всякой интонации голосом сказала Риана. – Не мешайте.

Дэвид обреченно кивнул и вышел. Оказавшись в темном коридоре, он закрыл глаза руками и опустился на пол.

– Папа, я уложил девочек спать. Джаспера с лекарем до сих пор нет, – из коридора показался Эдвард. Восьмилетний сын присел на корточки рядом с отцом.

– Пап, это же староверка, зачем ты ее к маме пустил? – спросил он, пытаясь разглядеть лицо Дэвида в тусклом свете свечи.

– Если нам больше никто помочь не в силах, так пусть будет староверка, – ответил он.

***

Роженица мучилась уже несколько часов. Схватки с каждым разом становились все сильней, буквально разрывали ее на части. По лбу градом катился пот. От захлестывающей ее боли, женщина не могла больше ни сдерживать крик, ни даже просто дышать.

Риана положила руки ей на живот, запрокинула голову и воззвала к древним богам. Ее руками водила Бригантия в белых одеждах. Рогатый хранитель леса неустанно наблюдал за действиями целительницы. Сам Белен с нетерпением ждал появления ребенка на свет.

Никогда целительница еще не присутствовала на таких тяжелых родах. Как будто мары хотели забрать малыша прямо из утробы матери и утянуть обоих на тот свет. Но Риана не сдавалась. В канун Самайна, когда сами духи привели ее на порог этого дома, целительница просто не могла позволить демонам смерти выиграть эту схватку. Вот уже показалась головка. Еще чуть-чуть, одно небольшое усилие и ребенок оказался у нее на руках – совсем крохотный багровый комочек с темным пушком волос на макушке, гораздо меньше всех новорожденных, которых она когда-либо видела. Риана потерла его стопы, провела рукой по спине, изо всех сил пытаясь заставить его закричать, но малыш остался нем. Он не дышал.

Из глаз целительницы покатились слезы. Неужели все усилия пропали зря? Риана отерла рукавом лицо, и тут прямо на ее глазах свершилось чудо. Зловещую тишину как ножом разрезал бой часов. Наступала полночь. На лбу ребенка зажглась белым светом руна Перт и погасла с двенадцатым ударом. Как раз в этот момент малыш возвестил о своем прибытии громким плачем. Оторвав от малыша завороженный взор, Риана увидела Рогатого. Тот мягко улыбнулся, склонил голову перед целительницей в благодарность за проделанный труд и растворился в воздухе.

Дверь тут же распахнулась, и в комнату ворвался изнывающий от беспокойства отец.

– Как она? – взволнованно спросил Дэвид, глядя на свою затихшую жену, неподвижно лежавшую на кровати.

– Роды были очень тяжелые, но все обошлось, – ответила повитуха, заворачивая мальчика в полотенце. – Скоро она проснется.

– А ребенок?

– Можете его взять, – сказала жрица, передавая малыша отцу, чтобы удостоверится, что с роженицей все будет в порядке.

– И все-таки мальчик, – пробормотал Дэвид себе под нос, разглядывая новорожденного. – А какой крохотный... Мой сын. Я назову его... – "Николас, Николас, Николас..." – зашептал тихий бесплотный голос у него в голове. – Николасом. Да, именно так и назову.

– Хорошее имя, как у нашего первого короля, – ответила целительница, с улыбкой глядя на гордого отца.

– Первого короля? – удивленно переспросил Дэвид, укладывая ребенка в колыбель. – Того, что основал королевство Авалор десять веков назад, а потом бесследно исчез?

– Вы слишком хорошо знаете наши легенды для предателя, – горько усмехнулась Риана, умывая руки и лицо.

– Жаль, что предательством у нас стало желание выжить, – возразил он.

– Жаль, что выживают теперь лишь трусы, – покачала головой целительница и пошла к выходу.

– Подождите, а как же плата за услуги? – уже на пороге догнал ее хозяин дома.

– Вы думаете, что можете предложить мне что-нибудь стоящее? – усмехнулась девушка. У ее ног терся невесть откуда появившийся рыжий кот. Она взяла его под лапы, внимательно изучая мерцающие в темноте глаза.

– Держите, это вам ночной сторож для малыша, – сказала Риана, передавая животное остолбеневшему от удивления Дэвиду. – Прощайте.

Целительница вышла за ворота, села на выбежавшего ей на встречу из-за деревьев единорога и умчалась в ночную тьму.

Дэвид задумчиво глянул на тощего кота и, воздохнув, понес его в дом.

Тайна 1. Старый друид

Озерный край, Авалор, 1559 г. от заселения Мидгарда

Солнце заливало густую изумрудную лужайку перед большим домом из белого камня ярким светом. Девочки босиком бегали по мягкой траве, играя в салочки. Невысокий щуплый мальчишка сидел, прислонившись спиной к стволу развесистой старой яблони, и выводил пером в своем альбоме замысловатые фигуры. Рядом с ним, вытянувшись на солнышке, грел желтое брюхо жирный рыжий кот.

Через пару минут мальчик оторвался от своего занятия, потянулся и зевнул. Тут он заметил едва-едва подрумянившееся яблоко на верхней ветке. Мальчик плутовато огляделся по сторонам: отца нигде видно не было. Он поднял вверх руку и пристально посмотрел на соблазнительный плод. Яблоко медленно повернулось вокруг своей оси, оторвалось от ветки и упало прямо в подставленную руку. Разморенный от летнего зноя кот открыл глаза и укоризненно глянул на мальчика, напоминая ему, что отец строго-настрого запрещал подобные шалости. Но мальчик, нисколечко не чувствуя за собой вины, протер рукавом яблоко и откусил кусок, изучая рисунок в альбоме. На нем был изображен человек в плаще, правящий лодкой с помощью длинного шеста. Мальчик видел его вчера вечером на берегу, когда в погоне за редкой серебристой лисицей случайно вышел к морю.

– Ники, Ники! Ты нарисовал мне фею? – от созерцания его оторвал звонкий голос маленькой девочки с кукольным личиком и длинными волнистыми волосами.

– Нет, Лизи, сегодня я нарисовал тебе водяного колдуна вана, – Николас встал, отряхнул штаны и передал сестре свой альбом.

Лизи хоть и была на год взрослее брата, но старшей в его присутствии никогда себя не чувствовала.

– Какой страшный, – испугалась девочка. – Феи лучше.

Мальчик хотел что-то ответить, но тут заметил, как из дома вышел отец. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего. Лизи тоже это заметила и спрятала альбом за спину.

– Николас, почему ты не на занятиях?! – строго сказал Дэвид, сверху вниз глядя на своего младшего сына.

– Меня выгнали, – ответил тот, старательно делая вид, что очень расстроен.

– И за что же тебя выгнали на этот раз? – с негодованием вопрошал отец.

– Учитель сказал, что я не достоин обучаться у него благородному искусству фехтования, – сказал мальчик, внимательно изучая свои ботинки.

– Ты что, снова сбил его с ног, прежде чем он успел начать урок? – простонал Дэвид, хватаясь руками за голову.

– Учитель сказал, что я должен парировать какой-то мудреный удар, но я не могу управляться с тяжелым деревянным мечом достаточно быстро. Я решил, что пусть лучше он упадет сейчас, чем потом будет снова лупить меня палкой, – мальчик со слабой надеждой на помилование заглянул в глаза отца.

– Николас, почему ты не берешь пример с Эдварда? Он никогда не жаловался на меч, а учитель никогда не выгонял его с уроков. И тем более он не убегал по ночам из дома! – теперь отец открыл истинную причину своего негодования.

– А кто убегал? – с самым невинным видом осведомился мальчик.

– Николас! Не смей мне лгать. Где ты так умудрился порвать свою одежду? – ответил Дэвид, строго глядя на свое непутевое чадо.

– Зацепился за сук в саду, – соврал он.

– И от этого протер колени?

Мальчик молча пожал плечами и опустил голову.

– Лизи, дай сюда альбом, – Дэвид перевел взгляд на дочку. Та начала пятиться, пока не уперлась спиной в ствол дерева. – Лизи!

Девочка сильнее прижалась к яблоне. Отец подошел к ней и достал из-за ее спины злосчастный альбом.

– А теперь иди в дом, – девочка, понурившись, поднялась на крыльцо, оставив отца с сыном одних.

– Николас, что это? – спросил Дэвид, указывая на рисунок с ваном.

– Морской житель, – промямлил себе под нос мальчик.

– Это демон, – недовольно заметил отец. – Сколько раз тебе повторять, чтобы ты их не рисовал?

– Я не могу, – упрямо ответил Николас.

– Что значит, не можешь? – негодование Дэвида достигло высшей точки.

– Не могу и все, – повторил мальчик, поднимая взгляд на отца

– Ну почему бы тебе хоть раз не попытаться быть, как все остальные? – ощущая полное бессилие, Дэвид повысил голос.

– Потому что я не могу! – закричал мальчик, вырывая у отца альбом.

Кот громко мяукнул, призывая мальчика к спокойствию, но тот лишь подхватил его на руки и побежал к дому.

– Николас, стой, Николас! – крикнул ему в след отец, но мальчик уже поднимался по ступенькам крыльца, прижимая к себе "единственного друга".

Ни один из детей Дэвида не доставлял ему столько хлопот, как младший. С самого раннего детства он был упрямым, непослушным и вспыльчивым. Чем больше отец пытался его воспитывать, тем больше мальчик сопротивлялся. Дэвид никогда не был с ним особо ласков. Слишком боялся к нему привязаться – знал, что вскоре ему придется отправить мальчика на верную гибель. Может, поэтому Николас и отказывался его слушать.

– Мастер Комри, – из задумчивости Дэвида вывел голос учителя фехтования, раздавшийся у него за спиной. Отец повернул голову и увидел, как он возвращается с урока вместе с Эдвардом. На учителе был дорогой щегольской костюм, купленный, несомненно, на жалованье, назначенное ему Дэвидом за обучение своих детей.

– Мастер Комри, если позволите, я хочу дать вам совет: не мучайте ребенка, – вкрадчиво начал учитель. – Для фехтования нужна строгая дисциплина и железная воля, а у вашего младшего сына нет ни того, ни другого. Он ведь, кажется, неплохо рисует? Так почему бы вам не отправить его в подмастерье к хорошему художнику.

– Оставьте свое мнение при себе, – огрызнулся Дэвид, и, обращаясь к своему старшему сыну, добавил: – Эдвард, иди хорошенько умойся и переоденься, вечером к нам приедет важный гость. И главное, присмотри за братом. Только бы он никуда не сбежал до ужина.

***

Привычка сбегать из дома появилась у Николаса с ранних лет. Их усадьба находилась в стороне от больших поселений, посреди дикого Озерного края. Они жили в своем маленьком замкнутом мирке, куда редко проникали посторонние. Иногда мальчику казалось, что отец специально держит их здесь в своеобразном плену. Поэтому он сбегал практически каждую ночь. Ночная прохлада, тихий шелест деревьев, напоенный сладкими запахами лесной воздух – все это создавало для мальчика иллюзию свободы. Хотя даже эта свобода была ограничена дремучим лесом, песчаным пляжем и седыми холмами. Дальше он никогда не заходил.

С другими детьми мальчик общался мало. Они относились к нему с прохладой и редко принимали в свои игры. В последнее время Николас сам заметил, что они стали ему неинтересны. С каждым днем он все больше ощущал свою отчужденность от семьи, которая его не понимала и не принимала таким, какой он был. А становиться другим он отчаянно не хотел.

Когда вечером в дверь постучали, открывал дверь и встречал гостя сам глава семейства. Весь дом, кроме Николаса, который весь оставшийся день отказывался выходить из собственной комнаты, проникся важностью предстоящего события. На столе была застелена белоснежная скатерть и расставлен праздничный сервиз. Девочки в аккуратных светлых платьицах были похожи на нежные лилии. Эдвард выглядел не по годам взрослым в новом черном костюме, купленном в городе по поводу его дня рождения. Сама хозяйка дома после нескольких безрезультатных попыток очистить одежду Николаса от кошачьей шерсти и уговорить его перестать обижаться на отца, усадила сына подле себя, чтобы иметь возможность присмотреть за неугомонным мальчишкой.

Гостем оказался высокий худощавый старик в коричневом балахоне, подпоясанным кожаным шнуром. Он чуть склонил голову на бок, приветствуя обитателей дома.

– Молли, дети, это достопочтимый мастер Гвидион, – представил старика Дэвид, приглашая его к столу. – Мастер Гвидион, это моя жена Молли, мои дети Эдвард, Мэри, Джун, Лизи и младший Николас.

Старик обвел изучающим взглядом всех обитателей дома, ненадолго задержался на хмуром темноволосом мальчике, потом повернулся к отцу семейства и начал что-то с ним обсуждать.

Николас без особого аппетита дожевывал свой ужин, половина которого уже была благополучно скормлена сидевшему под столом коту. Мальчик никогда не любил гостей, а тем более эти длинные семейные приемы, с которых никак нельзя было сбежать. Мать тихим шепотом делала девочкам какие-то замечания, Эдвард изо всех сил пытался подслушать разговор отца со странным гостем.

Николас бросил на них скучающий взгляд и украдкой посадил себе на колени кота. Он тут же свернулся клубком и благостно запел свою урчащую балладу. Мальчик провел рукой по мягкой, как пух шерсти. Это всегда его успокаивало. Сколько Николас себя помнил, старый рыжий кот всегда был рядом с ним. Он, как бдительная нянька, неусыпно следил за мальчиком, не оставляя его ни на минуту. Кот был самым лучшим другом, способным выслушать, посочувствовать и успокоить своей тихой безмятежной песней. Надежный поверенный, он бережно хранил все тайны своего маленького хозяина. И мальчик был уверен, что старый друг никогда его предаст.

– Дети, уже поздно, вам пора ложиться спать, – вдруг голос матери вырвал мальчика из сладостной полудремы. – Эдвард, это и тебя касается. И не смотри на меня так.

Эдвард скорчил недовольное лицо. Ему уже давно позволяли допоздна засиживаться вместе с родителями. Но сегодня отец хотел пообщаться с гостем наедине. Это сильно задело гордость мальчика, но он смиренно поднялся по лестнице вслед за младшими детьми, бросив лишь один недовольный взгляд на отца, увлеченного напряженной беседой.

***

– Мастер Комри, разве вам не страшно приглашать в свой дом друида? – с издевкой спросил старик у Дэвида, когда они остались наедине. – Особенно после того, как вы нас предали. Решитесь уже, на чьей вы стороне.

– Каждый выживает, как может, – болезненно поморщился Дэвид. – Ни моя жена, ни дети ничего не знают ни о родовом даре, ни тем более о связи нашей семьи со Стражами. Я хочу обеспечить для них тихую спокойную жизнь, свободную от гонений и страха. И это все.

– Тогда зачем же вы меня пригласили? – повторил свой вопрос собеседник, с трудом подавивший накатившую на него зевоту.

– Вы прекрасно знаете, зачем, мастер Гвидион, – раздражаясь, ответил хозяин дома, ему уже порядком надоели эти словесные поединки.

– Знаю, из-за клятвы, принесенной богам, в которых вы больше не верите. Спокойная жизнь для всех, кроме младшего сына, не так ли? Вы хотите попросить меня о том же, о чем двадцать лет назад просил ваш отец для вашего брата. Но ответ остался таким же, нет, я не стану обучать будущего Защитника Паствы.

– Не называйте так моего сына. И не сравнивайте его с "голубыми капюшонами", он никогда не вступит в их ряды, – ответил Дэвид, его глаза сузились от нескрываемой уже злости. – И мой брат никогда не был одним из них, но вы отказались его обучать и лишили шанса выжить. Вы же последний наставник Стражей на Авалоре, так почему вы не хотите исполнить свой долг?

– Потому что Стражей больше нет. Они либо бежали за море в Норикию, либо погибли на кострах единоверцев. И вам, Комри, давно пора забыть про них и про Охоту, как вы забыли про свой народ и свою веру, – грозно отрезал старик, с вызовом глядя на хозяина дома.

Тот понурился, в его взгляде читалось полное отчаяние и старик, скрепя сердце сжалился над ним:

– Хорошо, я дам вашему сыну шанс, такой же, какой когда-то был у вашего брата. Отправь его завтра на охоту. Если он принесет мне золотые рога оленя, так и быть, я возьмусь за его обучение.

– Но это невозможно, он слишком мал для охоты на оленя, – испуганно ответил отец.

– Отправьте с ним своего старшего сына. Он ведь бывалый охотник, – снова усмехнулся старик, но улыбка его вышла не слишком веселой.

– Но золотые рога. В прошлый раз вы просили обычные, – воскликнул Дэвид не в силах понять, зачем друид сделал условие почти невыполнимым.

– Ставки стали выше, – пожал плечами старик.

***

– Оленя с золотыми рогами? Отец, ты в своем уме? Где я найду тебе такого оленя? – негодовал Эдвард, когда на следующее утро отец поднял своих сыновей еще до рассвета и сообщил им о предстоящем деле.

Эдвард довольно часто ходил на охоту вместе с Дэвидом. Он хорошо стрелял из лука и знал, где и когда можно найти богатую добычу.

– Не спорь, если я сказал, что мне нужен этот олень, значит, ты сможешь его найти, – не приемлющим возражения тоном ответил отец и быстро добавил: – Николас пойдет с тобой.

– Что? Но зачем? Он будет только мешать, – Эдвард с презрением глянул на своего невысокого, слабого брата, который молча наблюдал за ними.

– А ты, Николас, что скажешь? – подозрительно спросил отец

– Присмотри за моим котом, – ответил мальчик, безразлично глядя на сваленное в углу снаряжение для охоты.

– Хорошо, тогда ступайте, – Дэвид удивился его смиренному настрою, но вида не подал.

***

Утренний лес приветствовал мальчиков заливистыми трелями птиц и шелестом ветра в густых кронах деревьев. Восходящее солнце озаряло землю мягким ласковым светом. Туман медленно и нехотя уходил из низин, изо всех сил противясь власти наступающего дня.

Николас застыл на мгновение на небольшом перелеске между расступившимися соснами. Он закрыл глаза и медленно вдыхал аромат мокрой хвои, сосредотачиваясь на стуке собственного сердца. Перед его внутренним взором предстало великолепное горделивое животное с развесистыми рогами, которые отливали золотом в лучах яркого утреннего солнца. Вдруг безмятежную тишину пронзил треск сухой ветки под ногой Эдварда. Видение тут же исчезло. Мальчик открыл один глаз, недобро покосился на старшего брата и поплелся вслед за ним.

Через пару часов бесцельного блуждания по бурелому Николас окончательно уверился, что Эдвард не имеет ни малейшего представления о том, где искать оленя. Мальчик присел на пенек, наблюдая, как его брат ползает на коленях, пытаясь отыскать оленьи следы. Николас поправил висевший за спиной охотничий лук, потом поднял ногу и нащупал камешек, застрявший в подошве сапога и начал сосредоточенно его выковыривать.

– Эй, тебе вообще-то полагается за мной наблюдать и учиться. Думаешь, отец тебя просто так со мной отправил? – прикрикнул на него брат.

Николас пожал плечами и сел на землю рядом с ним.

– Вот смотри, это следы оленя, – указал Эдвард на отпечаток копыта большого животного.

– Какое тонкое наблюдение, – съязвил мальчик.

– У меня есть рог, с помощью которого мы сможем привлечь его, – воодушевленно рассказывал Эдвард, не обращая на скептический взгляд брата особого внимания.

Он набрал в легкие побольше воздуха, поднатужился и... Рог издал низкий трубный звук. Ничего не произошло. Мальчик попробовал еще несколько раз с тем же результатом.

– Что ж, здесь оленей нет, – заключил он. – Пойдем искать в другое место.

Прошло еще несколько часов. Пару раз Эдвард останавливался, изучал следы, дул в рог, но даже обычных оленей нигде видно не было.

К полудню мальчики устали настолько, что, найдя подходящую поляну, повалились на землю и долго не хотели вставать.

– Признайся, ты не имеешь ни малейшего понятия, где искать оленей, – снисходительно сказал Эдварду Николас.

– Ну, хорошо, если ты такой умный, сам их ищи, – раздраженно ответил старший брат, чья гордость была сильно ущемлена.

– А вот и найду, – усмехнулся Николас и снова представил себе диковинное животное, а затем и дорогу к нему.

Николас резко встал, перекинул через плечо лук и быстрым уверенным шагом двинулся в лесную чащу. Эдвард тоже поднялся и поспешил за ним. Не хватало еще, чтобы из-за их глупого спора его младший брат потерялся в лесу. Так они шли, не сбавляя темпа, еще часа полтора, когда вдруг Николас замер на месте и предупреждающе вскинул руку. Он бесшумно снял с плеча лук и начал медленно пробираться к густому высокому кустарнику. Эдвард никогда не был в этой части леса, но несметные полчища мошкары красочно свидетельствовали о том, что рядом находилось болото. Эдвард, старясь ступать так же тихо и аккуратно, подошел поближе к брату и выглянул из-за кустов. Посреди поляны на краю болота мирно щипал траву олень. Это было крупное животное с тонкими стройными ногами и золотыми рогами. Настоящими золотыми рогами.

Николас вынул стрелу из колчана и вскинул лук. Эдвард сомневался, что его маленькому брату удастся хотя бы натянуть тугую тетиву, не говоря уже о том, чтобы попасть в цель с такого расстояния. Но к его удивлению, Николас без особых усилий согнул лук и, зажмурив один глаз, прицелился. Руки мальчика абсолютно не дрожали. Казалось, удивительному животному осталось жить всего несколько мгновений, пока его не настигнет стрела охотника. Она уже почти сорвалась с тетивы, как до Николаса донеслось тихое бормотание ветра: «Не губи! Не губи!» Мальчик смиренно опустил лук.

– Ты что делаешь? – зашептал ему на ухо Эдвард. – Возможно, это единственный золоторогий олень во всем лесу. Если ты добудешь его рога, знаешь, как счастлив будет отец?

– Не могу, – тихо покачал головой Николас, с сожалением глядя на великолепное животное.

– Ну, тогда я сам, – Эдвард легким, заученным движением вскинул лук, натянул тетиву и направил стрелу в мирно пасущегося оленя. Глаза Николаса на мгновение расширились от ужаса. Время как будто замедлило свой бег: стрела неспешно сорвалась с тетивы, со свистом пронзила воздух. "Правее, правее, лети правее", – лихорадочно думал про себя мальчик. И стрела, нехотя повинуясь его приказу, прошла в нескольких пальцах от тела оленя. Перепуганное животное встрепенулось и помчалось прочь в лесную чащу.

– Зачем ты это сделал?! – взбешенно закричал на брата Эдвард.

– Я ничего не делал, – ответил Николас, потупив глаза.

– Не ври, моя стрела должна была ранить его. Я никогда не промахиваюсь! – кричал брат, хватая мальчика за ворот рубашки. – Это ты ее отклонил.

– Я абсолютно ничего не делал, – в тон ему ответил Николас.

– Будешь это вранье отцу рассказывать, когда он спросит, почему мы не принесли рога, – Эдвард с досадой махнул рукой и зашагал обратно по дороге, не оглядываясь на брата.

***

Мальчики возвратились домой, когда уже начало смеркаться и на небе зажигались первые звезды. Отец ждал их на крыльце дома.

– Ну что, не нашли оленя? – безнадежно спросил Дэвид.

– Нашли, только вот он отклонил мою стрелу, – ответил Эдвард, награждая провинившегося брата подзатыльником.