Текст книги "Десять тайн Охотника на демонов"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

– Ну и ладно. Подумаешь, чуть короткое, сделаем вид, что так и надо. Главное, что чистое, безразлично махнул он рукой. – После посвящения купим что-нибудь более подходящее.

– При условии, что вас не съест дракон, – поспешил напомнить ему целитель.

– Эглаборг, перестань. Мы уже и так опаздываем, – отмахнулся от него Охотник.

Ханская смотровая площадка находилась на высоком берегу, откуда открывался великолепный вид на реку. Там их уже ждали шестеро человек. Визирь Салим о чем-то перешептывался с неизвестным Николасу мужчиной. Две принцессы стояли поодаль и тревожно вглядывались в мутную гладь реки. Их охраняли два молчаливых конных стражника.

– А вот и наш последний защитник, – поприветствовал компанию Николаса визирь. – Господин…

– Николас, Николас Комри с Авалора, – подсказал ему Охотник.

– Ну да, – небрежно ответил визирь. – Хасан, думаю, самое время рассказать, каков твой план.

Бочонком выпятив грудь, мужчина вышел вперед и, накручивая на палец черный ус, начал говорить:

– О, мой план гениально прост. Когда госпожа Надира войдет в реку, я отвлеку дракона этим «чудесным огнем», состав которого знаю только я.

Он продемонстрировал им несколько бамбуковых снарядов, ожидая увидеть восхищение на лицах собравшихся.

– Только он и еще тысяча жителей Поднебесной, – скептично хмыкнул Эглаборг.

– Он что, собирается отвлекать дракона ярмарочными фокусами? – возмущенно спросил у целителя Охотник.

– А вдруг получится? – пожал плечами Эглаборг.

Отчаявшись получить от них нужную реакцию, Хасан продолжил:

– Когда принцесса ступит на остров и увидит василиска, то тут же скормит ему этот яд. Его изготавливают по тайному рецепту великие мастера севера.

Защитник протянул им маленький кожаный мешочек.

– Молотый волчий корень, – сделал вывод Эглоборг, удостоив яд всего лишь одним взглядом. – Тоже мне тайный рецепт. Мы его в Упсале для грызунов используем.

– Напомни мне, почему мы никогда не пробовали травить василисков? – поинтересовался у него Николас.

– Наверное, потому что они не восприимчивы к ядам, – пожал плечами целитель.

– Ну, конечно, как я мог об этом забыть, – проворчал ему в ответ Охотник.

– Когда яд подействует и принцесса сорвет с дерева яблоко, я сотворю иллюзию каркаданна, который обратит гнев птицы Рух на себя, – продолжил меж тем свой рассказ Хасан. – И принцесса сможет беспрепятственно вернуться назад.

– Вы сказали птица Рух? – в ужасе ахнул Николас.

– Да, птица Рух охраняет рубиновую яблоню. Я, наверное, забыл тебя предупредить, – с сарказмом подтвердил визирь.

– Неужели, она хуже дракона? – удивился его реакции целитель.

– В сотни раз. Дракон существо вполне разумное. С ним можно договориться, а вот Рух…– сокрушенно покачал головой Охотник. – Огромная, как скала, стремительная, как стадо взбешенных грифонов, Рух – эманация ярости в чистом виде. Не представляю, что с ней делать.

– Не бойся, малыш, Страж Хасан справится с жуткой птицей, ты и глазом моргнуть не успеешь, – иллюзионист снисходительно похлопал Николаса по плечу.

– Очень сомнительно, – буркнул себе под нос Охотник, едва сдерживаясь, чтобы не положить иллюзиониста на лопатки.

Его как никогда раньше, раздражала эта грубая панибратская манера поведения южан.

«Тоже мне Страж выискался» – проворчал Охотник.

«Почему ты думаешь, что ты чем-то лучше?» – не замедлил поинтересоваться Безликий.

«Я разговариваю с богами», – ехидно ответил на его выпад Николас.

«Ну конечно, как я мог об этом забыть», – тяжело вздохнув, сказал Западный Ветер.

***

Посвящение Надиры началось точно так же, как и ее предшественницы. Девушка во главе торжественной процессии спустилась к реке, разоблачилась и нырнула в воду. Хасан остался на берегу подготовить снаряды. Не успела принцесса проплыть и половину пути, как из воды снова высунулась чешуйчатая голова дракона. Защитник поджег фитили и снаряды, разрываясь с жутким грохотом подняли в небо снопы желтых искр.

Дракон вытянулся в полный рост, удивленно глядя на тусклую при дневном свете шутиху. Со смотровой площадки разглядеть речного жителя удалось значительно лучше, чем с того места, куда водил Николаса Камиль. Дракон оказался диковинный. Он был крупнее обычного речного жителя, с синим гребнем и плавниками-крыльями на спине. Голову венчали небольшие выцветшие светло-фиолетовые пятна, наподобие седых волос. Видно, дракон был уже в почтенном возрасте. Насладившись вдоволь скудным дневным фейерверком, дракон упал обратно в воду, поднимая огромные волны. К счастью Надира уже успела добраться до острова и, выбросив перед собой начиненную отравой наживку, зажмурила глаза. Из подземной пещеры на свет выполз василиск и, принюхавшись, проглотил отраву. Принцесса дождалась, пока ящерица-переросток не упала на землю, и, открыв глаза, побежала к яблоне. Злосчастные плоды висели только на самых верхних ветках. С трудом вскарабкавшись по скользкому стволу наверх, девушка протянула руку к ближайшему яблоку. Но тут небеса как будто разверзлись, и с облаков камнем вниз бросилась огромная хищная птица. На острове тут же материализовался мохнатый серый каркаданн с мощными когтистыми лапами и громогласно затрубил. Птица разразилась жутким криком и, сменив направление, спикировала на ненавистное ей животное.

По лицу Хасана обильно струился липкий пот.

Надира соскочила на землю и из последних сил кинулась к берегу. Но тут на ноги поднялся разбуженный звуками неистовой схватки василиск.

На смотровой площадке все испуганно вздрогнули. Инай прикрыла лицо руками.

Надира вскрикнула и под взглядом жутких лиловых глаз превратилась в каменную статую. Каркаданн бесследно исчез, птица Рух улетела за облака, а василиск скрылся в своей пещере.

– Не-е-ет, – простонал Хасан и упал на колени.

Один из стражников спешился, отвязал от седла край веревки и привязал ее к ногам иллюзиониста. Николас с Эглаборгом встревожено переглянулись. Инай еще больше пыталась закрыться от происходящего. Стражник дал команду своему напарнику и тот пустил лошадь галопом, таща за собой неудачливого защитника. Вскоре они скрылись из виду, оставив на песке лишь одинокую багровую полосу.

– Слабак, – брезгливо сплюнул визирь и, уже обращаясь к Николасу, добавил: – Завтра жду вас на этом месте в это же время. И даже не пробуйте сбежать – из-под земли достанем и на кол посадим.

Николас с Эглаборгом слабо кивнули и зашагали прочь от смотровой площадки.

– Что ты там про свою птицу говорил? – поинтересовался Охотник у беззаботно гонявшего мух Харысая.

– Про Гамаюн-то? Незадолго до своей гибели мой отец Акбузат возил могучего воина Иделя к ней за советом. Правда, тогда она им отказала, – вдруг стушевался жеребенок.

– Почему?

– Она только своим помогает.

– В смысле? – не понял Николас.

– В смысле птицам. Ты должен быть похож на птицу, чтобы она тебе помогла, – пояснил Харысай. – Ну, например, облиться дегтем и вываляться в перьях. Так делал Идель в прошлый раз.

– В перьях, говоришь? – Охотника посетила неожиданная идея.

Он развернул сверток с подарком матушки Умай и натянул на себя рубаху из белых перьев. Она оказалась будто бы по его меркам сшита. Села легко, идеально облегая фигуру, нигде не терла и даже не кололась.

– Ну как, похож я на птицу? – спросил он, разглаживая руками мягкие перья.

– И все-таки деготь был лучше, – с серьезным видом ответил жеребенок.

– Да ну тебя, – отмахнулся от него Николас. – Показывай дорогу.

***

Птица Гамаюн гнездилась на вершине Черных Скалах в нескольких часах пути от Мараканда. Николас оставил жеребенка у подножия, а сам продолжил путь. Гнездо пышной шапкой венчало плоскую верхушку скалы. Там сидела крупная, в несколько раз превосходящая по размерам человека птица. Перья на спине отливали червонным золотом. Грудь и шея переливалась насыщенным изумрудным цветом. Из хвоста пышным веером торчали длинные перья со сложным разноцветным узором. Птица подняла голову и обратила на него красивый лик зрелой женщины, обрамленный густыми золотистыми локонами.

– Добрый вам день, о великая и мудрая птица Гамаюн, – почтительно поклонившись, сказал Николас.

– Кто посмел потревожить мой покой? – строгим голосом спросила птица, не открывая глаза.

– Я… гм… сын белой птицы Умай, – подумав, ответил ей Николас. – Мне нужна ваша помощь.

Птица от удивления встрепенулась, широко распахнула кристально-голубые глаза и внимательно посмотрела на стоящего перед ней мужчину.

– Я знала Умай. Мы часто летали вместе, пока Тенгри не забрал ее себе, – ответила Гамаюн. – А ты совсем на мать не похож. Скорее уж на отца. Назови свое имя.

«Ни чуточки не похож», – прозвучал раздраженный голос у него в голове. – «Называй мое, коль уж начал».

– Безликий, меня зовут Безликий, Западный Ветер, – представился Охотник.

– Хорошо Ветер, садись-ка ты мне на спину. Сейчас мы с тобой полетаем, – Николас испуганно сглотнул, но все же сделал, что было велено.

Птица расправила могучие крылья, оттолкнулась от скалы и полетела к облакам. Ветер свистел в ушах. Так высоко Охотнику подниматься еще не приходилось.

– А теперь, посмотрим, как летаешь ты, сын белой птицы, – неожиданно сказала ему Гамаюн и стряхнула его со своей спины. Руки беспомощно скользнули по перьям. Он полетел вниз с ошеломляющей скоростью. Даже самая искусная левитация оказалась была не в силах остановить его падение. Николас закрыл глаза и раскинул руки в стороны. Удара не последовало, зато послышался шелест перьев. Охотник открыл глаза и с восторгом обнаружил, что он действительно летит. Легко скользит по воздуху на огромных белых крыльях, в которые превратились его руки.

Это было совсем ни на что не похоже. Никакая левитация не могла сравниться с этим чувством. Как будто тело вдруг стало невесомым, свободным от земных оков. Николас развернулся и сделал петлю.

– Ну что ж, птенец, летаешь ты пока плохо, но задатки есть, – сказала Гамаюн, подбираясь к нему поближе. – Давай обратно к скалам.

Тяжело дыша, Николас опустился на край гнезда. Полет отнимал гораздо больше сил, чем ему показалось вначале. Как только его ноги коснулись земли, птичьи крылья снова стали человеческими руками.

– Что у тебя за беда, сын Умай? – спросила Гамаюн, опускаясь с ним рядом.

– Посвящение принцессы, – с трудом переводя дыхание, вымолвил он. – Ей нужно принести рубиновое яблоко с острова посреди реки, но путь к нему преграждает дракон, василиск и птица Рух. Мне нужно придумать способ их обойти.

– Речной дракон? А как он оказался так далеко от собственного дома? – неожиданно заинтересовалась птица.

Николас пожал плечами.

– Ладно. Подумаем об этом позже. Полетели к дракону, – Гамаюн уже раскрыла крылья, но Николас ее остановил.

– Погоди, внизу ждет мой тулпар. Я не могу его бросить, – птица удивленно глянула вниз. Там у подножия скал вороной стригунок выщипывал скудную растительность.

– Ну хорошо, он не выглядит слишком тяжелым. Я возьму его с собой, но ты полетишь сам, – с этими словами Гамаюн спустилась вниз к жеребенку.

Набравшись смелости, Николас сделал шаг с обрыва. Руки снова обратились в крылья и он полетел, вслед за птицей. Обратный путь занял не больше часа. Николас быстро привыкал к новому способу передвижения, но усталость брала свое. Руки начали болеть от перенапряжения. Гамаюн, все это время тащившая жеребенка в когтях тоже заметно уморилась. Она поставила Харысая на землю возле берега, а сама подошла к воде.

– Эй, дракон! А ну как выползай. С тобой будет говорить почтенная птица, – грозно позвала она.

Вода тут же вспенилась, и из нее вынырнул рассерженный дракон.

– Гамаюн, это ты, старая карга? – недовольно осведомился он.

– Лунь, старый пройдоха, что ты здесь делаешь? – неожиданно птица сменила гнев на милость.

– Живу, разве не видишь? – саркастичным тоном ответил тот. – Чего тебе надо?

– Чего мне надо? Это чего тебе надо? Средняя полоса Элама моя территория, а не твоя. Так какие демоны тебя сюда принесли из самой Поднебесной? – строго спросила она.

Дракон тут же скис:

– Меня выгнали. Как последнего шелудивого пса выгнали.

– Кто посмел? – возмутилась от такой наглости мудрая птица.

Николас не расслышал, что прошептал в ответ дракон, но Гамаюн прикрыла свое лицо крылом от ужаса.

– Неужели они снова набрали силу? После всего, что мы сделали, что мы потеряли и чем пожертвовали, они все-таки вернулись, – сокрушенно сказала птица.

– К сожалению это правда. Я сам видел. Думаешь, кто-нибудь другой смог бы обратить меня в бегство? – с горечью спросил у нее дракон.

– А почему ты не задал им жару? В былые времена ты никогда не бежал перед лицом врага, – укоризненно заметила Гамаюн.

– Тебе повезло. Ты не была там во время последней битвы. А я до сих пор не могу спокойно спать, вспоминая, как пал сильнейший из нас, – птица в отчаянии склонила голову.

«О чем они, Безликий?»

«Дела давно минувших дней», – каким-то странным хриплым голосом ответил ему мертвый бог. – «Если бы они только знали…»

«О чем?» – Николас попытался заставить его договорить.

«Не важно», – тяжело вздохнул Западный Ветер.

– Кто это? Кого ты привела? – вдруг забеспокоился Лунь.

– О, это птенец Умай, – сказала Гамаюн, крылом придвигая Николаса поближе к дракону. – Лунь высунулся из воды чуть сильнее и приблизился к Охотнику.

Николас невольно поежился. Так близко к живому дракону ему еще не приходилось бывать.

– Я слышал, что все птенцы Умай погибли, – подозрительно оглядывая мужчину со всех сторон заметил дракон. – Да и не похож ты на небожителя. Хотя… и на человека тоже не сильно смахиваешь.

– Ты что, сомневаешься в моих суждениях? – угрожающе спросила Гамаюн.

– Конечно, нет, – дракон испуганно опустился на воду.

– Хорошо, потому что у него к тебе есть одна просьба, – расслабилась птица.

– Не могли бы вы завтра позволить принцессе Инай переплыть эту реку, – немного робея, озвучил свое прошение Николас.

– Что, завтра будет еще одна? Да сколько можно! Как меня достали эти бешеные маракандцы. Я думал, утопив парочку, я запугаю их достаточно, чтобы они перестали ко мне соваться, – грозно зарычал дракон.

– Ей просто нужно достать яблоко вон с того острова. Как только она его получит, даю слово, тебя никто и никогда больше не потревожит, – охотно пообещал ему Николас.

– А можно ли тебе верить? – подозрительно спросил он.

– Старый ворчун, от тебя не убудет, если ты нам поможешь, – помогла ему птица.

– Ладно-ладно, пропущу вашу принцессу, но больше – ни души. Ясно? – строго спросил дракон, а потом снова внимательно посмотрел на Николаса. – И все-таки ты человек. По крайней мере, пока.

– Прощай, старый Лунь, – крикнула ему птица.

– Прощай, старуха Гамаюн, – в тон ей ответил дракон и нырнул обратно в мутную воду.

– Что у нас дальше? Василиск? – задумчиво спросила птица, глядя на противоположный берег.

– С василиском я и сам справлюсь. Мне и раньше приходилось иметь с ними дело. А вот что делать с Рух?

– Да, с ней не договоришься. Придется драться… – птица надолго замолчала, сосредоточенно что-то обдумывая. – Вспомнила. Кочевой народ Хааб, что живет на юге Эламской пустыни, изготавливает для своих стрел один из сильнейших в мире ядов Элапедай. Я не думаю, что он сможет причинить Рух сколь-нибудь значительный вред, но хотя бы ослабит. Тогда у нас с тобой появится небольшой шанс выжить в этой схватке.

– А как же я? – встрял в их разговор Харысай. – Я тоже драться хочу.

– Нельзя, ты еще маленький! – шикнул на него Охотник.

– Но ты ведь сам сказал, что я взрослый. Я и в воду вошел, и недоуздок ношу, – захныкал конек.

– Мало ли, что я сказал. Сопливый ты еще слишком, чтобы с чудищами тягаться, – остался непреклонным Николас.

– Не обижай ребенка, – строго выговорила ему птица. – Между прочим тулпары, даже такие крохотные, обладают врожденным иммунитетом к воздействию большинства демонов. В том числе к взгляду василиска.

– Да, я такой, – тут же прихвастнул жеребенок.

– Эх, лучше б у них умишко побольше был, – с досадой ответил Николас.

– Умишка у них ровно столько же, сколько у их хозяев, – тут же осадила его птица. – Если тебе хватит мудрости хорошо его воспитать, будет у тебя умный и верный помощник. А если нет, то тут тебе только на себя пенять можно.

– Что ж, тогда решено, Харысай, идешь с нами, – позволил себя уговорить Охотник. – Не мне же тащить его на остров на своей спине. Скажи лучше, как зовут хана этого кочевого народа. Уж не Фарзул ли?

– Да, именно Фарзул. Так ты сможешь раздобыть Элапедай?

– Думаю, что смогу, – кивнул в ответ Охотник.

– Тогда я полечу к себе. Надо еще перья поменять перед завтрашней битвой.

***

Николас встретил Камиля на базаре. Тот о чем-то увлеченно беседовал с седовласым торговцем верблюдами.

– А, защитник Инай, ну что, придумал, как обойти чудищ? – с показным безразличием спросил тот. – Или удрать решил? Так я тебе в этом не помощник.

– Мне нужен Элапедай. Много. На сотню стрел, – без прелюдий, рассказал ему суть своего дела Охотник.

Пустынник вытаращил глаза и отвел его в сторонку.

– Ты в своем уме, кричать об этом на весь базар? – переполошился Камиль. – С чего ты вообще решил, что я смогу достать такой редкий яд?

– Сможешь, если хочешь, чтобы Инай осталась жива, – тихо ответил Николас, смиряя его тяжелым взглядом.

– Хорошо, зачем тебе столько яда? – быстро сдался Камиль. – Тоже василиска травить собрался?

– Нет, это для Рух. Мне нужно ее замедлить, – коротко пояснил ему Охотник.

– Ты хочешь обстрелять ее ядовитыми стрелами? Но Элапедай настолько вреден, что справиться с ним могут лишь хаабы. Да и то, запах отравленных стрел сильно замедляет реакцию. Если ты будешь драться, стрелять должен кто-то другой.

– Хорошо, тогда дай кого-нибудь из своих стрелков.

– Ты точно сумасшедший. Ну откуда у бедного пустынника стрелки? Ты видишь за мной какую-нибудь армию, ну хоть отряд, а?

– Сказки про бедного пустынника оставь для принцессы. Мне нужен стрелок с Элапедаем на острове рубиновой яблони завтра. Это единственный способ победить Рух, – ответил ему Николас и под лучами закатного солнца зашагал прочь.

Камиль задумчиво глядел ему в след, принимая важное решение.

***

На рассвете Николас с Эглаборгом снова явились на смотровую площадку. Инай заметно нервничала. Визирь тоже растерял свой былой апломб.

– Каков твой план, защитник? – спросил он по сложившейся уже традиции.

– У меня его нет. Я пойду с принцессой и буду ее защищать, – решительно ответил Охотник.

– Ты уверен? – визирь удивленно вскинул бровь. До этого защитники не горели желанием разделить участь принцесс.

– Какая разница погибну ли я в когтях у чудовищ или под копытами ваших лошадей? – с вызовом ответил ему Николас.

– А ты смелый, уважаю, – кивнул Салим. – Тогда, пожалуй, начнем.

– Возьми с собой обезьянку, – шепнул Николас на ухо принцессы. – Как только вступишь в воду, не останавливайся. Доберешься до острова, вели своему питомцу сорвать яблоко и как только оно будет у тебя, сразу же возвращайся. Только не останавливайся. Что бы ни происходило, что бы ты ни увидела или услышала, не останавливайся, пока не вернешься на этот берег. Это наш единственный шанс.

Принцесса сдавленно всхлипнула и пошла на берег. Николас спустился к тому месту, где они с Камилем в первый раз наблюдали за посвящением. Там его уже ждали. Сегодня перья Гамаюн были сплошь стального цвета, на голове блестел начищенный круглый шлем. Харысай в нетерпении рыл землю ногами. Закутанный в толстый хлопковый шарф Камиль с подозрением глядел на диковинных тварей.

– Принес яд? – деловито осведомился Николас.

Пустынник поднял с земли увесистый колчан.

– А как же стрелок?

– Он перед тобой.

– Не боишься оставить свой народ без правителя?

– Пусть этот народ пропадет пропадом со всеми его предрассудками, если погибнет Инай, – с чувством ответил тот.

– Хорошо, тогда выдвигаемся, – скомандовал Охотник, скидывая с себя куртку, которая скрывала рубашку из перьев. – Гамаюн, ты сможешь перенести еще и его?

Птица с готовностью кивнула, усадила пустынника себе на спину, подхватила в когти жеребенка и поднялась в воздух. Николас спрыгнул с обрывистого берега и последовал за ней. Маленькое воинство подобралось к острову с другой стороны, когда Инай, беспрепятственно переплыв реку, ступила на берег. Послышался шорох от тянущегося по земле хвоста. Николас с Харысаем выступили вперед, в то время как Гамаюн и Камиль подобрались поближе к яблоне. Сидевшая на голове у принцессы обезьянка ловко прыгнула на дерево и устремилась вверх к рубиновым плодам.

Василиск выполз из своего логова и кинулся на дежурившего возле входа в пещеру стригунка. Жеребенок легко увернулся от его зубов, не забыв при этом махнуть на него задними ногами, потом подбежал с другой стороны. На этот раз удар копыт угодил чудищу между глаз. Василиск зашипел, показывая маленький раздвоенный язык. Николас незамеченным зашел к нему в тыл и ударил мечом по шипастому хвосту. Острая сталь рассекла чешую. Быстро оценив уровень опасности из каждого источника, василиск обратил свой гнев против человека с мечом.

В этом момент обезьянка принцессы сорвала первое попавшееся ей яблоко и стремглав бросилась обратно к хозяйке. Небеса разверзлись. Раздалось хлопанье гигантских крыльев. Запела тугая тетива. Первая стрела вонзилась между перьев исполинской птицы, стоило ей только показаться из расселины. За ней еще одна. И еще. Рух издала леденящий душу вопль и устремилась в сторону дерзкого стрелка. Тут из засады на нее обрушилась Гамаюн, острыми, как бритва, когтями царапая ей грудь и спину. В стороны полетели каштановые и стальные перья. Камиль продолжал опустошать свой колчан. Каждая его стрела находила свою цель.

Николас едва успевал перебегать с места на место, чтобы не попасть в поле зрения василиска. Харысай без разбору лупил его копытами и щелкал зубами. Кусать боялся, знал, что плоть василиска так же ядовита, как и клыки. Хвост ящера болтался на одной полоске плоти. На спине у левой задней ноги и на затылке с правой, виднелись глубокие раны, но чудовище отказывалось сдаваться и продолжало борьбу.

Стрелы Камиля быстро заканчивались. Гамаюн начала заметно уставать. Не ее спине виднелись глубокие борозды от гигантских когтей Рух.

Обезьянка была уже на руках Инай, но та не смела двинуться с места, заворожено глядя на развернувшиеся перед ней яростную битву. Заметив ее замешательство, Николас крикнул:

– Беги, спасай себя!

Но та будто приросла к месту.

– Беги, тебе говорят! – крикнул на нее Камиль.

– Я не могу тебя оставить, – наконец, вымолвила она. – Я люблю тебя.

– Дура, да что ты обо мне знаешь! Я Фарзул-хааб, тот самый, под чьими ногами песок обращается в море крови. И это ради меня ты хочешь пожертвовать своей жизнью?! – Инай испуганно уставилась на него. – Беги, а не то я сам тебя убью.

Он достал последнюю стрелу и направил ее на девушку. Ее глаза наполнились слезами. Бросив на воинов последний полный отчаянья взгляд, девушка нырнула в воду и поплыла обратно.

Камиль выпустил последнюю стрелу в птицу. Гамаюн, отброшенная мощным ударом крыла Рух, отлетела в сторону и упала на воду. Освободившись от одного противника, разъяренная птица устремилась ко второму. Камиль побежал в сторону Николаса с василиском. Увидев направление их движения, Охотник на пике легких крикнул:

– Скорее в стороны!

Горе-воины кинулись врассыпную. Услышав прямо над собой хлопанье крыльев, василиск поднял глаза к небу и встретился взглядом с исполинской птицей. Та в мановение ока скалой обрушилась на ящера, погребая его под грудой камней.

– Ну, конечно, василиск должен был обратить Рух в камень! Как я раньше не додумался, – в бессилии повалившись на землю, заметил Николас.

– Ну, конечно! – в унисон повторили три голоса.

Из воды вынырнул Лунь и подобрал раненую Гамаюн.

– Эх ты, старуха, а туда же, в драку лезешь, – устало проворчал он.

Дракон подплыл к острову. Николас с трудом поднялся на ноги и взобрался к нему на спину. За ним последовал сильно помятый Камиль. Харысай, единственный сумел выйти из боя невредимым, но на спину дракона ступить не решился, пока Николас ни слез и ни помог ему. Дракон плавно тронулся в сторону противоположного берега. Жеребенок крепился, но по широко раздувающимся ноздрям и прядающим ушам было заметно, что он сильно нервничает. Охотник ободряюще похлопал его по шее.

Всю дорогу до Мараканда дракон причитал:

– Ну что за люди пошли, а? Что ни день – то светопреставление устраивают. Нигде покоя нет. А у меня возраст. И нервы расшатаны.

Толпа на противоположном берегу не собиралась расходиться. Инай встревожено вглядывалась вдаль. Когда на горизонте появился дракон, толпа поспешила убраться подальше от чудовищного зверя и принцесса осталась совсем одна. Лунь пристал к берегу. Камиль, пошатываясь, первым ступил на землю. Пустынник картинно вскинул руки и упал навзничь.

– Наверное, он отравился ядом от стрел, – встревожено крикнул Николас.

Инай бросилась со всех ног к упавшему жениху.

– Камиль, ну зачем же ты..? – в отчаянии спросила она, садясь рядом с ним на колени.

– Не печалься, моя принцесса. Ну, что за жизнь без любви? – надрывным тоном сказал он. – Ах, если моя принцесса подарит мне прощальный поцелуй, я умру самым счастливым человеком на всем белом свете.

Камиль закрыл глаза и обмяк.

– Нет, Камиль, не умирай, – девушка в отчаянии склонилась над ним и поцеловала.

Пустынник тут же поймал ее в свои объятия и хитро улыбнулся, словно кот на сметану.

– Ах, ты двуличная скотина! – закричала Инай, когда поняла, что хан Фарзул вовсе не собирался умирать. – Лживый сын шакала. Да как я только могла тебе верить?!

– Но милая, меня только что оживил твой поцелуй, – продолжал дурачиться пустынник, получая за каждое слово оплеуху от маленьких рук принцессы.

Остальные пассажиры дракона успешно высадились на берег и покатывались от хохота, наблюдая ссору двух влюбленных.

– Зачем ты морочил мне голову, подлый убийца? – продолжала негодовать девушка.

– Я не собирался. Это как-то само собой вышло, – самым невинным тоном ответил Камиль. – Тем более ты бы даже говорить со мной не стала, откройся я тебе тогда.

– И была бы абсолютно права, – девушка встала с колен и с гордо поднятой головой зашагала прочь.

– Инай, стой! Николас, скажи ей что-нибудь, – попросил Камиль.

– Вы должны мне денег, – поспешил напомнить тот.

– Спасибо, это очень помогло, – прорычал в ответ Камиль и побежал вслед за девушкой.

Издали доносились их крики. Николас стянул с себя рубаху из перьев и лег на землю рядом с Гамаюн. Та выдергивала из своего тела обломанные перья, называя птицу Рух такими словами, о значении которых ему оставалось только догадываться. Харысай щипал траву, пытаясь прийти в себя после поездки на драконе, которая напугала его гораздо больше, чем битва со смертоносным василиском.

– Гамаюн, – тихо позвал ее Охотник. – Прости, я солгал тебе, я не Безликий, не сын белой птицы, а обычный человек.

Гамаюн внимательно посмотрела на него и отвела взгляд.

– Не недооценивай меня, я хоть и старая, но еще не совсем из ума выжила. Я знаю, кто ты, – печально ответила она.

– И несмотря на это ты помогла мне? – несказанно удивился Николас.

– Для меня эта помощь была в радость. Заставила старуху вновь вспомнить молодость, – Гамаюн подарила ему свою самую очаровательную улыбку. – А теперь прощай… до последней битвы.

Николас хотел у нее еще что-то спросить, но та уже улетела. Ее место занял покинутый на время схватки на берегу Эглаборг.

– Мастер Николас, я все подсчитал и переговорил с визирем и этим… как его… с таким дурацким именем.

– Камилем Фарзул-хаабом?

– Да, так вот, они заплатят нам тысячу верблюдов золотом. Эти дикари все измеряют на стоимость нечистоплотных животных.

– Знаю, но куда мы денем такую прорву золота?

– О, не стоит об этом беспокоиться. Я уже все уладил. Это вторая часть вашей награды. Макандцы любезно согласились доставить ваше золото туда, куда вы прикажете, пусть даже им придется пройти пол Мидгарда для этого.

– Хорошо, тогда возвращайся в Упсалу. Ты сможешь купить там хороший дом за эти деньги, обзавестись хозяйством…

– Но как же вы? Это же ваше деньги, – встревожено спросил у него целитель.

– Я поеду в Эскендерию, – ответил Николас, с тоской глядя куда-то вдаль.

– Но город недавно пал. Сейчас он оккупирован войсками Священной империи. Там полным полно Защитников Паствы. Вас схватят, – сделал слабую попытку переубедить его Эглаборг.

– Я знаю, чем рискую, – с отчаянной уверенностью ответил Николас. – Но другого шанса попасть в Библиотеку у меня уже не будет. Сейчас все силы Защитников направлены на поддержание порядка и восстановление города. Пока они не утвердятся в своей власти, им будет не до меня. И граница проходит совсем рядом. Они не смогут преследовать меня в Норикии.

– Николас, Николас! – послышался звонкий голос Инай. – Ты представляешь, о чем мне удалось договориться с Камилем? Он обещал запретить многоженство и позволить мне участвовать в управлении Маракандом!

– Поздравляю, – улыбаясь, ответил ей Николас.

– Свадьба назначена через три дня. Ты ведь придешь? – с надеждой спросила девушка. – Камиль очень хотел тебя видеть.

– Прости, принцесса, но я не могу остаться. Но Эглаборг с Харысаем обязательно заглянут к вам на пир, – сказал он тоном, не терпящим возражений.

– Но я должен пойти с тобой, я же твой тулпар, – вдруг всполошился жеребенок. – Разве я не доказал бою с василиском, что я смелый и сильный?

– Харысай, я не беру тебя с собой не потому что ты маленький или слабый. Просто ты слишком заметный, а мне нельзя ничем выделяться, – жеребенок опечаленно опустил голову. – Послушай, сейчас ты больше нужен Эглаборгу. Ему предстоит тяжелый путь на север. Ты должен помогать ему во всем, как ты бы помогал мне. А потом я вернусь. Обещаю.

– Мой отец тоже обещал, но не вернулся! – глаза жеребенка стали совсем круглыми. Казалось, он вот-вот заплачет.

– А я вернусь. Ты должен верить в меня, должен верить…