Текст книги "Десять тайн Охотника на демонов"

Автор книги: Светлана Гольшанская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Юки? – Николас ахнул от ужаса.

– Да, Юки. Она стала мико, хранительницей моего зеркала, пока не появился тот, у кого достало силы его уничтожить, – Николас почувствовал, как мороз пронзал его тело в местах, где его касались руки ведьмы.

– Я-я уничтожил его, – его зубы колотились от холода.

– Ты опоздал. Я успела заронить зерно ревности в душу своей девочки и сквозь него проникнуть в ее тело. Притаившись на самом дне ее сознания, я ждала, пока ты не разобьешь ей сердце, – ее голос холодил не меньше, чем прикосновения. – И, в конце концов, ты сделал это.

«Венчание!» – догадался он. – «Почему я от нее так отмахнулся? Я же хотел сказать да. Просто времени не было… Нет… Это я хотел потянуть время».

– Юки, ты меня слышишь? Юки, я люблю тебя. Пожалуйста, вернись ко мне. Не позволяй этой ведьме распоряжаться своим телом, – в отчаянии крикнул Николас, принимая ее в свои объятия.

– Правильно мальчик, засыпай, – убаюкивала его Снежная ведьма. Веки стали тяжелыми, дыхание замедлялось, глаза заслонила мутная пелена. – Вот так, ты увидишь ее во сне. Тихом и безмятежном. И там вам никто уже не помешает.

– Николас! Николас! – разбудил его рокочущий голос мертвого бога. – Не спи. Не смей спать, слышишь?! Хватит того, что один из нас почил вечным сном. Не поддавайся на ее чары. Ну же, вспомни про Юки. Ты должен ее спасти.

Морозный воздух больно обжигал легкие. Тело сковала толстая корка льда. Он собрал последний остаток сил. Лед раскололся на мелкие кусочки.

– Ты так легко не сдашься, да? – сказала Снежная ведьма, оценивающе глядя на него. – Что ж, придется воспользоваться этим.

Девушка достала из полы своего кимоно небесный клинок. В сердце что-то кольнуло. Руна перт у эфеса загорелась странным фиолетовым светом. Через мгновение пламя распространилось по всему клинку.

– Не делай этого, – в отчаянии крикнул он. – Этот клинок предаст тебя.

– Нет, он предает только вас, жалких людишек. А мне он покорится. Сейчас сам увидишь, – с этими словами она взмахнула мечом над его головой. Николас поднял вокруг себя слабый силовой щит. На большее он не был сейчас способен.

– Стой, но ведь Юки… – он не успел договорить.

На тягостную долю секунды ему показалось, что время остановилось. Меч сам собой выскользнул у нее из рук. Перевернувшись в воздухе, он наткнулся на невидимую преграду и каким-то невероятным образом вонзился ей в живот.

– …Всего лишь человек, – закончил он.

Раздался душераздирающий вопль. Кровь струями брызнула на белый снег.

– Николас, – печально произнесла Юки. Юноша рванулся вперед и подхватил ее. Он положил ее голову к себе на колени и аккуратно вынул меч из ее тела.

– Николас, – снова позвала она.

– Я здесь, здесь, – Охотник сделал слабую попытку ее успокоить.

– Прости меня, – едва слышно произнесла она.

– За что? – удивленно спросил Николас.

– Я боялась, что ты уйдешь от меня, а на самом деле ухожу я, – она слабо улыбнулась. – Прости меня.

– Я прощаю, прощаю, – ответил юноша сквозь слезы. Ее глаза вдруг стали стеклянными.

Он прижал ее к себе, целуя похолодевший лоб и щеки.

– Юки! Что произошло? – едва очнувшись, вскричал Йоси.

Николас никак не ответил, лишь продолжал еще сильнее прижимать к себе тело девушки. Алое пятно расползлось по снегу во все стороны. Лишь место, где лежал небесный клинок осталось чистым.

– Николас! – крикнул Йоси, изо встряхнув его за плечи.

Тот лишь чуть повернул голову и уставился на оборотня невидящим взором.

– Что произошло? – в ужасе от открывшегося перед ним зрелищем, спросил оборотень.

– Она умерла… – произнес Николас чужим сиплым голосом и отвернулся.

– Николас, вставай, мы должны вернуться в храм к настоятелю, – не в силах больше выносить его тихое помешательство, сказал Йоси.

– Иди без меня, – коротко кинул ему Николас.

– Но я не могу оставить тебя в таком состоянии, – попытался урезонить его оборотень.

Николас ничего не ответил и начал раскачиваться взад-вперед, перебирая темные пряди волос мертвой девушки.

– Прекрати! – закричал на него Йоси, по его щекам градом катились крупные слезы. – Я тоже любил ее, но она предпочла тебя, потому что ты был сильнее и умнее меня. Глядя на тебя, мне самому хотелось стать лучше. А сейчас я тебя не узнаю. Ты развалина, тряпка, даже хуже. Сидишь здесь и жалеешь себя, как последнее ничтожество. Не можешь даже отцепиться от мертвого тела. Юки бы стало тошно от одного твоего вида.

Николас взглянул на него исподлобья. Глаза его снова обрели былую ясность. Юноша медленно поднялся на ноги и зашагал обратно к перевалу, неся мертвую девушку на руках, словно хрупкую ношу. Йоси подобрал злосчастный меч и побрел вслед за ним.

***

Настоятель обходил с факелом тело, закутанное в белый саван, поджигая торчащую из-под него солому и хворост. Алое пламя, потрескивая в такт собственному танцу, медленно пожирало предложенную ему пищу. Николас и Йоси стояли низко опустив головы, избегая смотреть друг другу в глаза. Недавно оправившийся от чар Снежной ведьмы, Эглаборг молча взирал на погребальный костер. Проститься с Юки пришел даже Каппа из Теплого озера.

– Это моя вина. Я не должен был ее оставлять в тот день. Ведь я знал, что что-то не так и… – начал было Николас, но настоятель его прервал.

– Перестань. Если кто и виноват в ее гибели, так это я. Я знал и про Снежную ведьму, и про то, что она может захватить разум Юки. Но я был слишком самонадеян. Поверил в неуязвимость этих стен и поплатился, – настоятель понурил голову. – Отпусти ее и не мучайся.

– Я… не могу, – ответил тот через силу. – Это слишком больно.

– Хотел бы я сказать, что время лечит, но это не так… – настоятель по-отечески положил руку ему на плечи. – Все же тебе придется жить дальше. Поверь, Юки не хотела бы, чтобы ты похоронил себя заживо вместе с ней. А сейчас тебе лучше уехать. Вернуться обратно.

– Но мне некуда возвращаться. На Авалоре для меня не осталось ничего, кроме вот такого же погребального костра, – Николас отвел глаза и посмотрел на запад, где сквозь белую дымку виднелся океан.

– Значит, езжай в другое место, – пожал плечами настоятель.

– В Элам? – спросил Николас скорее у себя, чем у настоятеля. – А потом в Великую библиотеку Эскендерии и в Лапию, через Норкийское королевство.

– Звучит, как хорошо спланированное путешествие, – настоятель подбадривающе подмигнул ему. – У меня будет к тебе небольшая просьба. Небесный клинок, забери его из нашей обители. Я не хочу, чтобы он далее нарушал покой этих стен.

– Но… я ненавижу этот меч. Это он убил Юки, – попытался отказаться юноша.

– Поэтому ты всегда будешь помнить о той опасности, которую таит в себе это оружие. Ты единственный, кто сможет удержаться от искушения воспользоваться им, – настоятель умоляюще глянул на него.

– Хорошо, – тяжело вздохнул юноша и отвел взгляд.

«Ты победил. Все получилось, как хотел ты, а не я», – мысленно сказал он мертвому богу.

«Мы хотим одного. Жаль, что ты этого не понимаешь», – ответил тот.

Тайна 5. Рубиновое яблоко

Элам. Маракандское ханство. 1569 г. от заселения Мидгарда.

Раннее утро дарило свежую прохладу. Убогие глинобитные хибары Мараканда, столицы ханства Саргала, на удивление хорошо сочетались с высившимся над ними пестрым, как цветник, дворцом. Город стоял на берегу широкой и полноводной реки Пахчур-Су, которая несла в своих водах жизнь в мертвую Эламскую пустыню. Несмотря на ранний час, на берегу уже собралась толпа народа. Происходило какое-то важное в жизни ханства событие.

Николас созерцал сборище маракандских голодранцев в гордом одиночестве. Традиции местного зодчества не внушали Эглаборгу особого доверия, поэтому он разбил лагерь выше по течению реки и в город идти наотрез отказался.

«Мне здесь не нравится», – хмуро заметил Николас.

«Тебе в последнее время нигде не нравится», – устало ответил ему мертвый бог. – «И перестань со мной разговаривать, а то на тебя уже люди озираются».

«Где?» – несказанно удивился Николас.

«Вон... да не там, направо от тебя», – раздраженно подсказал ему Безликий.

После того, как они покинули Острова Алого Восхода, Николас чаще разговаривал с незримым Западным Ветром, чем со своим вполне живым и осязаемым компаньоном. Собственно, это и была главная причина, почему целитель не захотел идти с Охотником в Мараканд.

В указанной Безликим стороне стоял одетый в светлый балахон пустынник с обветренным лицом. На вид ему было около двадцати пяти. Его темные глаза внимательно следили за каждым движением Николаса. Осознав, что соглядатайство раскрыли, пустынник подошел к Охотнику и спросил:

– Не подскажешь, с кем ты только что так воодушевленно беседовал?

Говорил он с типичным эламским акцентом, характерной чертой которого было отсутствие вежливого обращения.

– С мертвым богом, – буркнул ему в ответ Николас.

– Извини, я не расслышал, – переспросил пустынник, пристально осматривая Охотника с ног до головы.

– С самим собой… Я разговаривал с самим собой, – на этот раз громко и четко ответил Николас. – С головой у меня не все в порядке, ясно?

«Не надо так нервничать», – назидательным тоном сказал ему Безликий.

«Заткнись», – прикрикнул на него Николас.

– Ты это мне? – напрягся пустынник.

– Нет… а скажи-ка мне, любезный, что здесь происходит? – решил он воспользоваться удобным случаем, чтобы расспросить местного жителя.

– Сейчас начнется церемония посвящения принцессы Маясы, старшей дочки хана Саргала, – не слишком весело ответил ему незнакомец.

– Посвящение для чего? – продолжал любопытствовать Николас.

– Для свадьбы, конечно. К дочерям хана Саргала посватался сам Фарзул-хааб, Алый Лев Эламской пустыни, – добродушно пояснил он. – Пойдем, я знаю место, откуда мы сможем все хорошенько рассмотреть.

Пустынник вывел Николаса на высокий берег, откуда открывался вид на реку. Толпа заволновалась и расступилась. Вперед вышла высокая девушка в богатых одеждах. Ее лицо и волосы закрывала полупрозрачная вуаль. Слуги тут же помогли ей разоблачиться. Помедлив мгновение, она ласточкой нырнула в мутную речную воду. Следом за ней тут же выдвинулся внушительных размеров плот с тяжело вооруженными воинами.

– Зря они так. Ведь сказано было, не больше одного защитника, – вздохнул пустынник.

Девушка доплыла ровно до середины реки, как вода вдруг вспенилась и на поверхности показалась большая зеленая чешуйчатая голова дракона. Принцесса вскрикнула от ужаса. Воины похватали луки и начали обстреливать речного жителя.

– Что они делают? – встревожено начал Николас. – Разве они не понимают…

Зеленый хвост одним метким движением поднял плот в воздух на несколько саженей. Воины упали в воду и камнем пошли ко дну.

– По всей видимости, не понимают, – раздосадовано закончил Охотник.

Принцесса продолжала истошно верещать. Дракон, одурев от ее ора, высунулся из воды на пару саженей, выставив на обозрение свое мощное тело, и с шипением нырнул обратно, утаскивая за собой несчастную принцессу.

– А ты знаешь другой способ борьбы с драконом? – поинтересовался пустынник, когда церемония завершилась.

– По мне так с ними лучше полюбовно договориться, – расплывчато ответил ему Охотник.

– И ты бы смог… ну договориться с этим драконом? – продолжал допытываться пустынник.

– Кто, я? – Николас смутился. – Я вообще-то не за этим пришел. А может, ты знаешь, как увидеть хана Саргала?

– Конечно, знаю, кто в Мараканде этого не знает? В мавзолее он. Но сейчас идти не советую. Очередь там огромная. Все хотят проститься, – добродушно ответил ему мужчина.

– Как, хан умер? – с досадой переспросил Охотник.

– Уж десять дней прошло. Собственно, по этому случаю и посвящение, – развел руками пустынник.

«Ну и что дальше?» – спросил он у Безликого.

«Без понятия», – раздраженно бросил тот.

«Слушай, ты вообще бог или как?» – не выдержал Николас и вспылил.

«Или как… Вообще-то ты велел мне заткнуться. Вот сейчас я это и сделаю», – обиженно ответил ему Западный Ветер.

– Да ты точно с богами говоришь, – прервал их перепалку пустынник своим восхищенным вздохом. – Ты бы мог стать защитником принцессы.

– А? – Николас не уловил суть его предложения.

– Чтобы успешно пройти посвящение у принцессы должен быть хороший защитник, – с радостью пояснил ему незнакомец. – Визирь Салим сейчас разыскивает их по всему Эламу. За свою службу они вправе попросить все, что пожелают. Главное, чтобы принцесса их выбрала.

– Ну, хорошо, я вижу, что ты из кожи вон лезешь, чтобы сосватать мне эту работенку. Вопрос – зачем? – Охотник не выдержал этой игры и решил пойти в лобовую атаку.

– Я хочу помочь принцессе. А ты похож на достойного защитника, – пожал плечами тот.

– Ну, хорошо, – сдался Николас. – Говори, что у вас за посвящение, зачем вы скармливаете принцесс дракону?

– Вообще-то скармливание в план не входило, – почесав затылок, признался пустынник. – Принцесса должна принести с острова посреди реки рубиновое яблоко. Если она сумеет это сделать, то тогда все ханства Элама признают ее законной наследницей маракандского престола, она выйдет замуж за хана Фарзул-хааба и будет жить долго и счастливо. А если все потерпят неудачу, то тогда соседние правители сотрут Мараканд с лица земли.

– Какое-то глупое посвящение, – скептично хмыкнул Охотник. – Сомневаюсь, что его вообще можно пройти.

– Но ты попробуешь? – пустынник глядел на него с отчаянной надеждой, как будто он был последним шансом для утопающего.

– Ладно, а как мне встретиться с этим визирем? – смягчился Николас.

– Так я тебя проведу, – воодушевленно заулыбался мужчина.

«А этот пустынник не так прост, как кажется. Одет по-простому, а вхож к самому визирю. Да еще и в государственных делах так хорошо осведомлен. Что-то тут нечисто».

Пустынник хитро улыбнулся и, схватив Охотника под руку, потянул его за собой по грязным кривым улочкам Мараканда. Они дошли до дворцовой стены и нырнули в кусты, за которыми скрывался потайной ход. К вящему удивлению Николаса, пустынник снял с шеи внушительных размеров ключ и ловким движением отпер дверь. Ханские стражники на другой стороне учтиво склонили перед ним головы, провожая его странными, перепуганными взглядами.

Они оказались на мужской половине дворца. Незнакомец уверенно прошествовал в покои визиря, не отпуская руки Охотника. Визирь Салим встретил их в роскошном халате из красного бархата с пышным тюрбаном на голове. Это был немолодой уже мужчина невысокий и грузноватый, но в его глазах до сих пор не угасли янтарные искорки-хитринки.

– Многоуважаемый визирь Салим, этот человек хотел бы стать защитником принцессы, – обратился к нему пустынник.

Визирь скорчил страшную гримасу, как будто проглотил целиком недозрелый лимон.

– Камиль, ты совсем из ума выжил? Надира уже выбрала придворного иллюзиониста Хасана.

– Зато Инай никого не выбрала. Покажи ей его, – повелительным тоном сказал ему бродяга.

– Камиль, ты забываешься, – тут же рыкнул на него Салим. – Пока еще я тут всем распоряжаюсь.

– О, великий и мудрый визирь Салим, смиренно прошу вас показать Инай этого человека, – Камиль согнулся в раболепном поклоне.

Расслышав какую-то понятную только им двоим иронию в голосе Камиля, Салим еще больше разозлился, но хорошенько поразмыслив, сдал свои позиции.

– С чего ты решил, что этот оборванец сможет стать защитником? – с видом обреченного спросил он. – Расул был знаменитым мудрецом и звездочетом. Хасан – придворный иллюзионист. А кто это такой?

– Он разговаривает с богами, – с нескрываемым торжеством сообщил ему пустынник.

Николас поперхнулся от неожиданности:

«Что за бред они несут?»

«Может, они поклоняются юродивым?», – ехидным тоном ответил ему Безликий.

– Ладно, все равно Инай его никогда не выберет, – окончательно сдался визирь.

Камиль коротко кивнул ему и вышел в ту же дверь, из которой пришел. Визирь повел Николаса на женскую половину. Они вышли во дворцовый сад с аккуратными кипарисовыми аллейками и благоухающими плодовыми деревьями. На скамейке в тени широколистной пальмы сидела невысокая худенькая девушка и кормила финиками маленькую обезьянку. Ее лицо так же было скрыто полупрозрачной вуалью. Завидев мужчин, она тут же встала.

– Инай, этот человек хочет стать твоим защитником, – сухо сказал визирь, указывая на стоящего рядом мужчину.

Обезьянка тут же прыгнула Николасу на плечо и начала обнюхивать.

– Малала, прекрати, это невежливо, – строго выговорила девушка и обезьянка, громко пискнув, прыгнула обратно к ней на руки. – Я уже говорила тебе, Салим, я не хочу выбирать защитника. Это слишком жестоко.

– Но Инай, Маяса погибла. Завтра будет посвящение Надиры. Ты обязана выбрать защитника, – сделал слабую попытку увещевать ее визирь. – Его привел Камиль. Он решил, что этот человек разговаривает с богами.

При упоминании имени пустынника девушка неожиданно расслабилась. Видно, его мнение много для нее значило.

– Хорошо, Салим, дай ему узду, – визирь злорадно ухмыльнулся. Девушка продолжила, испытующе глядя на Охотника:– Приведешь ко мне тулпара из отцовского табуна – выберу тебя защитником.

Николас хотел что-то спросить, но визирь бесцеремонно схватил его за руку и потащил за собой. Они вышли за пределы дворца на большой луг у самого берега реки, где пасся табун в несколько сотен голов. Разморенные от полуденного солнца табунщики безобразной кучей валялись на земле. При виде визиря они тут же повскакивали со своих мест и начали самозабвенно кланяться.

– Выдайте ему узду. Он будет ловить тулпара, – табунщики дружно повалились с хохоту от его слов.

Один из них протянул ему старую потертую уздечку. Николас, не обращая внимания на их веселье, двинулся к табуну.

Гибкие, поджарые, южные лошади как день и ночь отличались от грузных мохноногих северных скакунов. Шерсть золотистых, медовых и кремовых оттенков лоснилась и переливалась на солнце. Тонкими сухими мордами с глазами навыкате, они напоминали больших щук. Охотник сделал еще несколько шагов. Ближние к нему лошади вскинули головы и начали встревожено прядать ушами. Охотник неосторожно сделал один лишний шаг. Табун тут же помчался прочь, поднимая столбы пыли. Тогда Николас решил сменить тактику. Достал из кармана кусок хлеба. Выбрал отбившуюся от табуна кобылку невероятно красивой масти цвета слоновой кости и протянул к ней руку. Кобыла на хлеб даже не взглянула – всхрапнула, подобралась и побежала высокой летящей рысью. «Эх, вот бы сейчас веревку», – с сожалением подумал про себя Николас.

Выбрав статного буланого жеребца посмелее, Николас сделал еще одну попытку словить себе лошадь. Тот подпустил Охотника на два шага, а потом, громко взвизгнув, поднялся на дыбы и попытался ударить по нему передними ногами. Николас едва успел отскочить в сторону. Взбудораженный табун снова поднялся с места и полетел по пастбищу.

«Ну и как прикажешь их ловить?» – растерянно спросил Николас у мертвого бога.

«Не знаю… попробуй что ли уздечкой позвенеть перед ними», – неуверенно ответил ему Безликий.

«Чего?» – не понял Охотник.

«Ну, зачем-то же тебе ее дали», – задумчиво ответил тот.

Николас взял в одну руку уздечку и потряс ее. Железные удила, ударяясь друг о друга, произвели не слишком звонкий звук. Кони посмотрели на него, как на полоумного и снова принялись есть траву. Охотник сделал еще одну слабую попытку позвенеть.

«Почему я весь день чувствую себя таким идиотом?», – он с досадой швырнул узду на землю и зашагал прочь. – «Не очень то и хотелось. Пусть сами договариваются со своими драконами».

Николас чуть не подпрыгнул на месте, когда услышал звонкий детский голос:

– Эй, погоди.

Охотник обернулся, но кроме мирно щипавших траву лошадей рядом никого не оказалось.

«Вот теперь у меня точно крыша поехала», – отстраненно подумал Николас и, встряхнув головой, чтобы отогнать морок, пошел дальше.

Не успел он сделать и двух шагов, как кто-то сильно пихнул его в спину и чуть не сбил с ног. Не на шутку разозлившись, Охотник обернулся и увидел перед собой на редкость паршивого годовалого жеребенка-стригунка. Черная шерсть пополам с грязью клочьями свисала с тощих боков. Косые лупатые глаза на пол морды озорно глядели на него.

– Что, тоже пришел надо мной посмеяться? Так представление закончено! – прикрикнул на него Николас, развернулся и зашагал прочь.

– Эй, хозяин, хоть узду забери. Тяжело тащить, – на этот раз голос раздался совсем рядом.

Жеребенок, словно дворовая собака, тянул в зубах брошенную Николасом уздечку.

– Чего тебе надо? – спросил Николас, уяснив, что голос мог принадлежать только этому жеребенку.

– Ну как же? – смутился стригунок. – Ты меня позвал и я пришел.

– Я тебя не звал, – ошарашено ответил Охотник.

– А кто перед табуном уздой звенел? Я что ль? – возразил на это жеребенок.

– Так это я не тебя звал, а большого взрослого тулпара, – пояснил Николас.

– А я что ж недостаточно взрослый? Уж полгода, как мамкино молоко пить перестал, – жеребенок гордо выгнул тощую шею, а потом тихонько добавил: – Да и не осталось в ханском табуне больше тулпаров, после того как мой отец Акбузат пал в битве при Эскендерии.

«Ты что, надо мной издеваешься? Вначале проклятый меч, теперь сопливый жеребенок», – начал возмущаться Николас.

«Ты спросил, что тебе делать – я ответил. А не нравится, возвращайся на Авалор. Думаю, Защитники паствы ждут тебя там с распростертыми объятьями», – проворчал ему в ответ Безликий. Охотник захотел было вспылить, но вовремя одумался.

– А ты и правда с богами разговариваешь? – вывел его из задумчивости голос жеребенка.

Николас закатил глаза. – Меня, кстати, Харысай звать, а тебя?

– Николас, – коротко ответил тот. – Идем, мне еще надо подумать, что с драконом делать.

– Мы будем сражаться с драконом? Ура! – жеребенок подпрыгнул на месте от возбуждения.

– Мы ни с кем сражаться не будем. Я покажу тебя принцессе, а потом оставлю здесь, а сам пойду разбираться с драконом, – остудил его пыл Охотник.

– Но так нечестно! Я же твой тулпар! – капризно затопал ногами жеребенок.

– А будешь много говорить, отправлю тебя на жаркое. Хотя какое из тебя к демонам жаркое – кости одни, – Николас махнул на него рукой и пошел ко дворцу.

Харысай деловито затрусил вслед за ним. Завидев их, табунщики заметно притихли. От былого веселья не осталось и следа. Визирь мрачно взирал на шагавшего рядом с Николасом стригунка. На лбу между глаз визиря залегла тревожная морщинка.

– Ну что, идем к принцессе? – спросил Николас, бросая на табунщиков самый высокомерный взгляд, на который он был способен.

– И-идем, – заикаясь, ответил Салим.

Во дворце их встретили точно так же: удивленно озирались, перешептывались, кто-то даже кланяться пытался. Салим проводил их до дворцового сада, а потом удалился по своим делам. Харысай беззастенчиво обгладывал все встреченные им растения, и никто даже не думал ему препятствовать. Одна лишь маленькая обезьянка принцессы осмелилась щелкнуть его по лбу, когда тулпар начал покушаться на ее любимое финиковое дерево. Инай встретила Охотника гораздо более радушно, чем в прошлый раз.

– Камиль был прав, верно, ты действительно говоришь с богами, если смог совершить такое чудо, – восхищенно сказала она, гладя по голове вороного стригунка.

– Принцесса, вы назначите меня своим защитником? – поспешил напомнить ей о главном Николас.

– Раз обещала, – ответила та, сняла с пояса белую ленту и повязала Николасу через плечо. – Приходи завтра на рассвете на ханскую смотровую площадку. Там ты познакомишься с защитником моей старшей сестры Надиры и узнаешь, в чем состоит посвящение.

Девушка грустно вздохнула и села обратно на скамейку.

– Вас что-то тревожит? Если это дракон, то не беспокойтесь, я найду способ с ним справиться, – попытался подбодрить ее Охотник, хотя сам еще ничего не придумал.

– Дракон наименьшая из моих проблем, – грустно вздохнула Инай. – Если завтра моя сестра Надира не пройдет посвящение, то настанет моя очередь. И если я не погибну в зубах или когтях ужасных тварей, то мне придется выйти замуж за Фарзул-хааба.

– Не ослышался ли я? Неужели вы предпочитаете скорее быть съеденной драконом, чем выйти замуж? – сочувственно поинтересовался Николас.

– О, видно, ты не знаешь Фарзул-хааба. Песок вскипает и становится алым от крови его врагов. О его жестокости слагают легенды, – девушка низко опустила голову и перешла на шепот. – У него уже была жена. Говорят, он казнил ее, заставив выпить расплавленный свинец. Ах, если бы только милый Камиль увез меня отсюда в северные страны, где Фарзул-хааб не смог бы нас найти.

– Так Камиль твой друг? – догадался Николас. – А где вы познакомились?

– На базаре, – голос девушки сразу изменился, появились нежные нотки. – Мы с отцом тогда сильно повздорили. Он часто корил меня за то, что я слишком непослушная и гордая. И я сбежала, переодевшись служанкой. Первый раз выбралась за пределы дворцовых стен без стражи и, потерянная, бродила весь день по базарной площади. А когда начало смеркаться, на меня напали лихие люди, а Камиль меня спас. Опрокинул на них телегу с навозом, подхватил меня на руки и отнес обратно во дворец. Я сделала для него ключ от потайного хода, и теперь он часто меня навещает: рассказывает о том, что происходит за этими стенами, приносит всякие диковинки. А какие чудесные истории он рассказывает. Наверное, ни один человек во всем белом свете не знает их столько, сколько знает Камиль.

– Ты слишком добра, моя госпожа, – ответил невесть откуда взявшийся пустынник. – Я всего лишь смиренный раб моей принцессы.

– Камиль! – с придыханием произнесла его имя девушка.

«Это же надо так задурить голову бедной девушке», – завистливо присвистнул Безликий.

Принцесса, забыв обо всем, прильнула к смуглому мужчине и начала нашептывать что-то ему на ухо.

– Я, пожалуй, пойду, – поспешил ретироваться Николас, борясь с желанием открыть принцессе глаза на некоторые странности во всей этой истории с Камилем.

– Только не забудь, завтра на рассвете на смотровой площадке, – кинула ему на прощание Инай.

***

Эглаборг помешивал деревянной ложкой постный суп в котле, когда Охотник вернулся в лагерь.

– Мастер Николас, а где же ваш тулпар? – с нарочитым ехидством поинтересовался он.

– Вон, – Николас махнул рукой в сторону трусившего за ним стригунка.

Эглаборг удивленно вскинул брови:

– А почему он такой плешивый? И где крылья?

– Да, действительно, Харысай, где твои крылья? – опомнился вдруг Николас.

– Крылья? – смутился жеребенок. – Так они только на третьем году должны вырасти.

– Вы теперь еще и с конями разговариваете? – встревожено спросил Эглаборг.

– И с конями, и с богами, а скоро вообще с драконом придется парой слов перекинуться, – пожал плечами Охотник, выгребая все содержимое своей седельной сумки. – Ага, вот и оно.

С самого дна он достал кусок мыла и щетку:

– Чем скалить зубы, лучше найди нашу выходную одежду. Завтра на рассвете надо явиться на ханскую смотровую площадку при полном параде.

– Вы нашли работу при дворе? – глаза Эглаборга алчно заблестели.

В последнее время они все больше гоняли нечисть по оврагам и пустошам. А уж как выглядят настоящие деньги, так и вовсе забыли.

– Угу, только об оплате еще не договорился, – ответил тот.

– А что за работа? Может, жар-птичек наловить? Я слышал, что их перья очень ценятся в Мараканде, – с надеждой спросил целитель.

– Только если у тех птичек зеленая чешуя вместо перьев.

Николас вынул из кучи ненужного барахла последний моток веревки и начал отмерять его локтями. Целитель в недоумении глядел на него.

– Дракон, Эглаборг, это будет дракон.

– Мастер Николас, да вы верно бредите. Настоящий живой огнедышащий дракон? – ужаснулся целитель. – А может, ну его? Обойдемся и без этих денег.

– Не обойдемся. Я уже слово дал, и часть награды вперед взял. Вон бегает, – Николас кивнул на стригунка, который, задрав хвост, нарезал круги вокруг лагеря. – Иди сюда, чертенок!

Николас начал наматывать веревку вокруг морды стригунка.

– Что ты делаешь?! – сразу возмутился жеребенок.

– Недоуздок тебе делаю, дурачина, стой спокойно, а то я в петлю попасть не могу, – прикрикнул на него Охотник. – Ну и крохотная же у тебя морда.

– Мне не нужен недоуздок! – заупрямился стригунок и со всей силы дернул головой.

– Любому взрослому коню нужен недоуздок. Ты же хочешь быть взрослым? – услышав волшебное слово, коник мгновенно стал по стойке смирно. После долгих усилий Николас смог завязать узел у него под подбородком.

– Так что с драконом? – обратил на себя внимание Эглаборг. – Я надеюсь, вы не собираетесь с ним драться?

– Нет, конечно. Мне просто нужно придумать способ, как его отвлечь.

– Так мы все-таки пойдем биться с драконом? Ура! – обрадовался стригунок.

– Мы никуда не пойдем. Ты останешься здесь с Эглаборгом, – строго ответил ему Охотник

– Вы что-то сказали? Или это опять кому-то из этих ваших? – Эглаборг всем видом показывал, что ему не по душе то, что его друг постоянно разговаривает сам с собой.

– Не важно, – махнул рукой Николас, а потом продолжил: – Теоретически, драконов можно уболтать, но для этого нужен кто-то достаточно красноречивый и мудрый. А я, как ты видишь, сейчас не в состоянии быть ни тем, ни другим.

– Зато я знаю, кто самый мудрый и красноречивый в Эламе. Это птица Гамаюн, – жеребенок изо всех сил старался доказать пользу от своего присутствия.

– Птица, говоришь? – переспросил Николас, сосредоточенно выковыривая репейник из его хвоста. – Кажется, я начинаю понимать, почему на гербе Элама изображена именно птица.

Закончив с хвостом, Охотник перешел к обчесанной гриве, безжалостно остригая неаккуратные замусоленные пряди.

– И все равно на приличного коня станет похож только через пару лет, – покачал головой целитель.

Николас ничего не ответил. Он положил в карман мыло со щеткой и потянул Харысая к реке. Жеребенок пищал, упирался всеми четырьмя ногами, но в воду заходить ни за что не соглашался.

– Ну и проваливай тогда обратно в табун, – в сердцах крикнул на него Охотник. – Мне такой грязный и трусливый тулпар не нужен.

Николас отвернулся от коня, делая вид, что больше не станет с ним разговаривать. Тогда жеребенок, с опаской ступая по топкому дну, вошел в воду. Охотник тут же взялся яростно счищать грязь с его тощих боков и шеи. Стригунок хотел было сбежать от неугомонной щетки, но вовремя припомнив, что хозяин грозился его прогнать, с мученическим видом терпел эту пытку. Как только Николас его отпустил, жеребенок стремглав бросился из воды и помчался обратно в лагерь. Охотник умылся сам и последовал за ним. Надо было лечь спать пораньше. Следующий день обещал быть очень трудным.

***

– Мда, надо перешивать всю одежду, – заметил Николас, глядя, как голые щиколотки выглядывают из-под светлых штанов.

– А я вам говорил. Вы подросли чуть ли не на полторы головы и хотите, чтобы старая одежда была вам в пору? – ответил ему Эглаборг.