Текст книги "Мир богов. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Светлана Борисова

Глава 27

И тут к их столу подошёл красивый парень с лютней за плечами. Он уже давно поглядывал на шолоицкуинтли.

– Эй, ты! Здесь пьют только люди и боги, – заявил он, с вызовом глядя на Нэхуеля, и в поисках поддержки оглянулся на зал. – Братцы, скажите, что здесь не место всякой нечисти!

Когда раздался одобрительный гул, бузотёр поискал глазами хозяина.

– Эй! Кто пустил сюда эту уродливую собачью морду?

– Я пустила, – ответил женский голос, и к столу подошла хозяйка «Магистра и болвана». Это была энергичная брюнетка лет тридцати пяти, затянутая в корсет так туго, что казалось будто она вот-вот переломится в тонкой талии.

Парень с лютней окинул взглядом её стройную фигуру, выгодно подчёркнутую чёрным шёлковым платьем, и одобрительно присвистнул.

– Я уж было подумал, что ты такая же уродливая, как он, если пускаешь к себе кого попало.

– Любезнейший, я не пускаю кого попало, а только тех, кто умеет прилично себя вести и способен заплатить за свой заказ. Поскольку деньги водятся у умников и таких болванов, как вы, то моя ресторация именно так и называется, – холодно сказала хозяйка.

Действительно, её заведение было не столько таверной, сколько дорогим рестораном, о чём говорил пышный интерьер зала и цены в меню.

– Тогда скажи, кто он: магистр или болван, – потребовал парень с лютней и ткнул пальцем в шолоицкуинтли.

Хозяйка бросила беглый взгляд на Алекса, а затем довольно долго смотрела на Нэхуеля. После чего она отступила и низко поклонилась.

– Простите, господин! Больше вас никто не побеспокоит, – сказала она, уважительно глядя на шолоицкуинтли, и рядом с ней выросли двое вышибал.

– Пустите, сволочи! Я вам не кто-нибудь, а настоящий бог! – заорал парень с лютней, когда вышибалы подхватили его под руки.

– Вы забыли про первую часть моего манифеста, где говорится об умении прилично себя вести, – пропела хозяйка и, повернувшись к посетителям, с извиняющейся улыбкой прижала руки к груди. – Господа, в качестве компенсации за доставленное беспокойство разрешите угостить вас вином из моих погребов.

Зал ответил ей благосклонным гулом, и вышколенные слуги заскользили между столов, разнося глиняные бутылки с эмблемой ресторации, на которой был оттиснут профиль мага в островерхой шляпе, который очень напоминал профиль Лиланда Бона. Это и в самом деле было его изображение. В своё время хозяйка «Магистра и болвана» тоже училась в МАГе и без памяти влюбилась в ветреного красавца. До сих пор никто не мог потеснить в её сердце Лиланда Бона, но оно дрогнуло при появлении громадного темнокожего парня со страшноватым лицом.

Видя, с каким почтением хозяйка суетится вокруг шолоицкуинтли, и даже сама наливает ему вино, Алекс нахмурился. Он окинул взглядом смену блюд, которые принесли по её распоряжению, и прикинул их стоимость.

– Мы это не заказывали, так что учтите, я платить не буду.

– О, не беспокойтесь! Вам и не придётся! – прощебетала хозяйка, по-прежнему обихаживая шолоицкуинтли, который воспринимал её суету как должное, то есть послушно открывал рот, когда она подносила к его рту вилку с очередным куском мяса.

– Миссис! – возвысил Алекс голос. – Я не из тех, кто нуждается в подачках…

– Мисс Вулфман, с вашего разрешения, – перебила его хозяйка и кокетливо улыбнулась шолоицкуинтли, – но вы можете называть меня мисс Агата.

Алекс посмотрел на оживлённое лицо хозяйки, а затем перевёл взгляд на окончательно осоловевшего приятеля (шолоицкуинтли был для него равным, а не слугой) и понимающе ухмыльнулся. Конечно, Нэхуель был далеко не красавец, но и уродом его было не назвать; к тому же от него не исходило той потусторонней жути, какая сопровождала его сородичей из Огненной стражи.

В общем, Алекс мог понять заинтересованность мисс Агаты. Он поднялся из-за стола и положил на стол золотую монету, которая основательно превышала стоимость их заказа.

– Мисс Вулфман, у меня к вам просьба. Нэхуель слишком пьян, чтобы лететь на драконе, а я слышал, что вы сдаёте комнаты. Пусть мой друг переночует у вас. Надеюсь, здесь достаточно, чтобы оплатить его ночлег и лошадь, на которой он сможет добраться до границы подавителей.

– Ну конечно, пусть остаётся! – воскликнула мисс Агата и полезла в карман фартука за сдачей, но Алекс её остановил.

– Не нужно, оставьте себе. Нэхуель спас мне жизнь и, вообще, он верный друг. Так что я не хочу, чтобы он хоть в чём-нибудь нуждался. Если остатка не хватает на завтрак, то я добавлю.

Алекс полез было за деньгами, но мисс Агата отчаянно замотала головой.

– О нет! Того, что вы дали, хватает на всё. Можете не беспокоиться мистер… – она вопросительно посмотрела на Алекса.

– Савенков, – представился Алекс и перед уходом добавил; – Если мой друг пожелает остаться, то передайте ему, что я не в обиде. И да, Нэхуель не нищий. Я обязательно верну ему то, что должен.

– Хорошо, я передам, – пообещала мисс Агата, глядя на него с куда большим расположением, чем раньше.

На улице Алекса развезло, но он собрался с силами и всё же припомнил, где драконья конюшня, в которой оставил Мушку. Пошатываясь, он добрёл до нужного места и кинул монетку выскочившему ему навстречу мальчишке. Несмотря на темноту, тот ловко её поймал и бросился открывать ворота. Мушка, который уже не чаял попасть домой, радостно взревел, и стоило Алексу взобраться в седло, как он со всех лап устремился к выходу.

Оказавшись на воле, дракон взмахнул крыльями и резко пошёл вверх. «Но-но, брат, не так активно! Я слишком много выпил. Если не хочешь, чтобы я тебя облевал, лети аккуратнее… – пробормотал Алекс и, зевнув, добавил: – Кстати, не забывай, что без магии я летать не умею… Что ж такое? О…, как холодно!» Жилет и рубашка не спасали его от ночной прохлады и он, выбравшись из седла, улёгся на драконьей спине, которая была тёплой как печка. В отличие от остальных рептилий у драконов была постоянная температура тела.

Когда раздалось лёгкое похрапывание, Мушка повернул голову и посмотрел на Алекса, лежащего на его спине, как у себя дома. Некоторое время он раздумывал, не сбросить ли ему зловредного пассажира, но вместо этого полетел так плавно и ровно, как летал только тогда, когда возил свою обожаемую хозяйку.

Убедившись, что дракон не будет безобразничать, Алекс улыбнулся и посмотрел в ночное небо. К его разочарованию, очертания звёздных групп были ему не знакомы и он, убаюканный мерным шумом драконьих крыльев, не заметил, как уснул по-настоящему.

Впервые за всё время ему снилась не Ирина, а родной дом. Он увидел родителей такими, какими они были в молодости. Отец был босой и с подвёрнутыми штанинами, мать держала тряпку, которой мыла пол, и со смехом пыталась увернуться от его губ. В детстве он часто видел, как они целуются или просто с нежностью глядят друг на друга, но не придавал этому значения, считая в порядке вещей. Лишь потом он понял, что вырос в атмосфере родительской любви и согласия, редкой для других семей. А ещё родители страшно баловали его. Алекс ни в чём не знал отказа, хотя мать работала медсестрой, а отец преподавал историю в школе и достаток в их семье был более чем скромный. Вдобавок родители не считали нужным ограничивать его свободу, и он делал, что хотел. При непомерных амбициях Алекса и его бешеном характере это могло печально кончиться. К счастью, он очень любил родителей и, не желая их огорчать, никогда не доходил до крайностей в своих довольно жестоких забавах. Тем не менее именно родители послужили причиной того, что он связался с криминалом, а всё потому, что ещё подростком он дал себе слово, что сделает всё, чтобы они ни в чём не нуждались. И он сдержал данное слово.

В погоне за большими деньгами Алекс вышел на тех, кому законы не писаны, и быть бы ему очередным «крёстным отцом», если бы не увлечение восточными единоборствами; поучения Конфуция и прочих китайских философов не дали ему скатиться до банального бандитизма.

Девушку, что чёрной кошкой пробежала между ним и родителями, Алекс встретил в публичном доме. На тот момент Татьяне едва исполнилось пятнадцать лет. Она была детдомовской и оказалась в злачном месте не по своей воле. Нет, девчонка не плакалась ему на свою судьбу. В ожидании своего первого клиента – им «повезло» оказаться Алексу – она надела петлю на шею и пнула спинку стула, когда он вошёл. Поддавшись жалости, он выкупил её у сутенёра и привёз домой, о чём впоследствии не раз пожалел.

Девушка пришлась по сердцу его родителям, особенно матери, и они даже слышать не хотели о её переезде.

Алекс принял бы Татьяну в качестве сестры, но она влюбилась в него, причём насмерть и, когда он приезжал к родителям, тенью следовала за ним. Естественно, они потребовали, чтобы он женился, когда она забеременела и он, наверное, дал бы себя уговорить, если бы не пример тех же родителей. Татьяна ему нравилась, но такой любви, какая была между отцом и матерью, он к ней не чувствовал. К тому же ему самому было двадцать лет.

«В моём распоряжении был целый мир и меньше всего я хотел связать себя семьёй с той, без которой мог прекрасно обойтись, – усмехнулся он воспоминаниям, которые пришли на смену дрёме. – Вот Ирка совсем другое дело. Стоило мне её увидеть, и я сразу понял, что влип». Картины знакомства с Ириной сменились картинами её боя с Кецалькоатлем, а затем Алекс вновь увидел, как она лежит на земле и мёртвым взглядом смотрит в небо.

Отгоняя тревожащее видение, он сел и ожесточённо потёр лицо. «Даже не думай! Она жива! Феникс её воскресил, ты сам это видел. Похоже, Ирка всё забыла, но это не важно. Даже если она вновь положит глаз на этого рогатого недоумка и будет бесноваться, я её не отпущу. Когда перебесится, она поймёт, что любит только меня».

Тем не менее из-за предполагаемой измены Ирины настроение Алекса резко поехало вниз, и он даже обрадовался, когда рядом с ним возникло несколько тёмных силуэтов, которые, судя по слабо отблескивающим лезвиям мечей, явились не за тем, чтобы пожелать ему доброй ночи.

Они уже влетели в ту область, где не действовали подавители магии, и Алекс спрыгнул со спины Мушки. Он не хотел подвергать опасности любимца тёщи, с которой у него только начали налаживаться отношения. Вот только Мушка не остался в стороне и ринулся следом за ним. Когда на Алекса основательно насели, дракон, спасая его от метательного оружия, прикрыл его своим телом. Чешуя драконов отличалась необычайной крепостью, но, к несчастью, один из нападающих угодил мечом Мушке в глаз, и он и с жалобным рёвом закувыркался в воздухе.

Ездовой дракон был всего лишь умной лошадью с крыльями, и магические штучки были не в его власти. Алекс ринулся к Мушке и, чтобы замедлить его падение, нырнул ему под брюхо. Планируя вниз, он практически нёс его на спине и в то же время отбивался от наседающих на него врагов.

Всё бы ничего, но парень с лютней оказался злопамятным, и он действительно был богом, причём не кем-нибудь, а самим Аполлоном.

– Смертный, ты поплатишься за то, что посмел оскорбить меня! – прогремел светозарный и натянул свой знаменитый серебряный лук.

Пришедший в себя Мушка дохнул огнём, но тот не причинил греческому богу ни малейшего вреда. Разозлённый Аполлон выпустил целый град стрел, но Алексу было незачем беспокоиться о действенности магический защиты. Перед ним промелькнул чей-то смазанный огненный силуэт, и все стрелы оказались в латной перчатке Нэхуеля, облачённого в доспехи Огненной стражи.

– Поплатишься ты, а не он! – прорычал шолоицкуинтли.

Он поднял руку и собранные им стрелы хрустнули как горсть сухих прутьев.

– Жалкая шавка! Ты смеешь угрожать мне, сыну Зевса?! – взбеленился Аполлон.

Щит Нэхуеля отразил лавину золотого огня, сорвавшегося с кэма греческого бога, но его основательно отбросило назад. Вернувшись на прежнюю позицию, шолоицкуинтли с презрением посмотрел на Аполлона.

– Позор не в том, что твои предки собаки. Позор в том, что ты ведёшь себя как собака.

С появлением шолоицкуинтли остальных противников как ветром сдуло и Алекс, видя, что в битве с греческим богом товарищу ни к чему его помощь, спокойно спустил Мушку на землю и, когда тот попытался взлететь, прижал его крылом. «Не дури, брат! С одним глазом, да ещё ночью, ты далеко не улетишь. Подожди, сейчас я смотаюсь домой и приведу кого-нибудь, кто сможет тебе помочь. Хорошо?»

Мушка согласно кивнул и Алекс, принявший человеческую форму, переместился в Вечернюю Звезду. Поскольку он ещё не слишком хорошо помнил свои новые покои, то выбрал в качестве привязки холл дома. В темноте он налетел на упругую стену, которая сработала как батут и с силой швырнула его на пол. Вслед за тем поднялся такой жуткий вой и визг, что он поспешно зажал уши. Не успел он встать, как на него упала сеть и вздёрнула его к потолку. В довершение ко всему включились подавители магии, и он разразился матерной тирадой, поняв, что не сможет самостоятельно выбраться из ловушки.

– Судя по лексикону, вор не отличается интеллигентностью, – раздался голос Эдика и в громадной хрустальной люстре, висящей в холле, одновременно вспыхнули свечи.

Даша задрала голову и озабоченно посмотрела на Алекса.

– Так и знала, что вор кто-то из своих.

– Почему ты так решила? – зевая, поинтересовался Сергей.

– Тупишь, Серый! Потому что фандорианцы не так помешаны на фаллосах, как земляне, – ответила ему Кэт.

Кутаясь в платок, Василиса подняла голову и с жалостью посмотрела на свою школьную любовь.

– Ребят, может, прекратите издеваться над Алексом и снимете его оттуда?

– Сначала пусть сознается, зачем он это сделал, – строго проговорил Сергей. – Товарищ, ты не захотел делиться золотом со своими товарищами? Это не честно. Настоящие товарищи так не поступают.

– Ты это о чём?

– Вот об этом.

Алекс завозился в сети, чтобы посмотреть, на что ему показывает Сергей. При виде сияющего золотого фаллоса, водружённого на постамент, он изумлённо присвистнул.

– Всё же мистер Яма его нашёл! – обрадовался он и тут же озабоченно нахмурился. – Надеюсь, ничего не пропало…

– Не переживай! – перебил его Эдик. – Миссис Вейс всё проверила. Неведомый шутник ничего не прикарманил. Камешки и золото – всё на месте. Давай выбирайся оттуда, – сказал он и отключил подавители магии.

«Слава богу!» – Алекс переместился вниз и, обойдя кругом, критически оглядел своё сокровище, обретшее сакральную форму.

– Где мистер Яма его нашёл?

– Я слышала, что в пруду. Садовник сказал, что эту штуку вытащил коричневый зверёк и что это не простой зверь, а личный оберег, который служит своему хозяину, – охотно сообщила Василиса.

Как все деревенские, она была большой любительницей сплетен и быстро свела знакомство со слугами.

– Надо же! А мне показалось, что мистер Яма просто мается дурью у пруда и для видимости бурной деятельности изображает из себя Дуремара, – сказал Алекс и с заинтересованным видом обошёл вокруг постамента. – Интересно, какая сволочь это сделала? И главное, как мне эту дуру снова запихнуть в сейф?

– Ну ты думай, а мы пошли досыпать, – сказала Кэт и взяла мужа под руку. – Серый, угомонись! Уверена, в этом деле нет политической подоплёки, так что тебе здесь нечего делать.

– Нюхом старого оперативника чую, здесь что-то не чисто и за хулиганством кроется серьёзная фича.

Судя по азартному блеску в глазах, Пименов был не прочь подключиться к расследованию.

– Пофиг на твои фичи! – заявила Кэт и сонно зевнула. – Алекс получил своё добро. Это главное. Остальное – домыслы, которые могут подождать до утра.

– Ах ты!.. – Алекс выругался. – С вашими дурацкими шуточками я отвлёкся от дела!

Прежде чем переместиться, он посмотрел на друзей.

– Народ, присмотрите за моим золотым членом, а я по-быстрому смотаюсь к тёще!

– Ты там осторожней! – хихикнула Даша. – Вдруг Золотой император что-нибудь не то подумает и, не разобравшись, прихлопнет тебя.

– Он-то мне и нужен! – обрадовался Алекс и в тот же миг исчез.

«Господи! Вот ведь нечистая сила!» – пробормотала Кэт и перекрестилась, хотя не верила ни в бога, ни в чёрта. Она до сих пор не могла привыкнуть к магии, которой то и дело пользовались окружающие. Особенно её напрягали перемещения в пространстве, которые она и Сергей пока что совершали при помощи друзей и которые постоянно заставляли её нервничать.

Эдик и Даша переглянулись и со вздохом взялись за порученное дело, то есть восстановили магический барьер вокруг постамента и снова настроили ловушки. Сергей, балующийся сочинительством[49]49
  В пику Ирине, после приснопамятной флешки с её данными, он начал много читать, а затем даже сам начал пописывать романы, нечто из разряда ЛитРПГ.))


[Закрыть], посмотрел на живописную скульптуру и, припомнив «Махабхарату»[50]50
  Махабхарата – древнеиндийский эпос. Для лентяев замечу, что он экранизирован, причём очень даже недурственно.


[Закрыть] сказал, что ей не хватает цветов, курильниц и женщин в сари с молитвенно сложенными ладошками. «Сначала нужно создать культ его обладателя», – резонно заметил Эдик, понявший, что он имеет в виду. «Представляю, на что будут похожи молитвы в этой секте», – усмехнулся Сергей.

Не понимая, о чём они говорят и чему смеются, девушки сонно таращили глаза. Первой не выдержала Василиса; она на удивление быстро освоила магию и самостоятельно переместилась в свою комнату, где с блаженным стоном повалилась на кровать и мгновенно уснула. Когда парни, увлекшись разговором, вышли на улицу, под предлогом перекура, Кэт и Даша последовали примеру Василисы. Тигрёнок переместила старшую подругу в её комнату и отправилась к себе.

Глава 28

Появление Алекса в спальне Вифании не прошло незамеченным, но, вопреки его опасениям, репрессий не последовало. Золотой император, пребывающий в образе мистера Вейса, лишь сердито рыкнул и вопросил, что ему здесь нужно. Когда он узнал в чём дело, то без промедления выбрался из постели, и они переместились к Мушке.

Пока Золотой император занимался драконом, стараясь вырастить ему глаз и при этом не разнести на клочки любимую животину Вифании, Алекс тем временем раздумывал стоит ли ему вмешиваться в драку Нэхуеля и Аполлона, которая была в самом разгаре.

Шолоицкуинтли и олимпиец молниями проносились в небе; сверкали мечи, летели копья и стрелы, но на чьей стороне перевес понять было невозможно.

Когда глаза Алекса попривыкли к темноте, он заметил, что Нэхуель пропустил удар, и уже без раздумий ринулся другу на помощь. Его вмешательство пришлось Аполлону не по вкусу, и он снова призвал своих подручных.

На Золотого императора олимпиец не обратил внимания, посчитав его обычным человеком. Правда, когда один из убийц сунулся к «лекарю драконов», то так быстро расстался с головой, что перед смертью успел увидеть, как его обезглавленное туловище оседает на землю.

Справившись с нелёгкой для него задачей по мелкому созиданию, Золотой император облегчённо выдохнул и, не слушая протестующего рёва Мушки, создал портал и отправил его прямиком в стойло родной конюшни. Некоторое время он наблюдал за дракой в небе, а затем вслед за драконом переместился домой.

– Ну, как там Мушка? – поинтересовалась Вифания, когда он лёг рядом.

– Жив, здоров и водворён в конюшню, – коротко сообщил Золотой император и, обняв её, сочно зевнул. – Давай ещё немного поспим, хорошо?

– Хорошо, – согласилась Вифания и закрыла глаза. – А как там Алекс? Он и шолоицкуинтли точно справятся с Аполлоном?

– Куда они денутся? Захотят жить, справятся. И больше никаких вопросов, скоро утро на дворе.

«Оптимист! – вздохнула Вифания. – А вдруг Алекс погибнет? Представляю, что тогда нам скажет Сирин! Конечно, если вообще заговорит с нами», – она поёжилась, припомнив, какими глазами дочь смотрела на них перед своим побегом. «Возьмёт и снова заявит, что мы ей не семья», – обеспокоенно подумала она.

– Успокойся, не заявит, – сонно пробормотал Золотой император и чмокнул её в макушку. – Сирин – умная девочка и понимает, что они оба смертны, и ты постарайся привыкнуть к этой мысли.

– Чак, почему ты…

– Давай не сейчас, а? Бессмертие – непростая тема, потом поговорим.

– Извини, – Вифания закрыла глаза и не без помощи мужа мгновенно уснула.

При этом сам Золотой император спать уже расхотел и, повертевшись с боку на бок, решил не терять времени даром. Видя, что за окнами посветлело, он приставил фею Ма-гу[51]51
  Ма-гу (кит. 麻姑 – «Конопляная дева») – легендарная даосская бессмертная (кит. 仙 «бессмертный; трансцендентный»), фея, связанная с эликсиром жизни, является символической покровительницей женщин в китайской мифологии.


[Закрыть] сторожить сон Вифании и отправился к Фьюстерам.

Прежде чем переместиться в Расомское поместье, он посмотрел, как обстоят дела у Алекса и новоявленного шолоицкуинтли. Измотанные Аполлоном парни начали выдыхаться, но пока держались молодцами.

Фьюстеры были ранними пташками и вставали рано; они уже завтракали и, само собой, пригласили Золотого императора к столу. Он не стал ломаться и присоединился к их компании. Чем больше он узнавал новых родственников, тем больше они ему нравились.

По знаку миссис Фьюстер служанки первым делом принесли тортилью и шоколад, его любимый напиток. Прежде чем приступить к завтраку, он посмотрел на хмурую Алконост, которая недавно переселилась к мужу. Делая вид, что не замечает внимания отца, она без особого аппетита жевала бутерброд и периодически прикладывалась к чашке с кофе.

«Как говорит Сирин, за что боролась на то и напоролась, – подумал Золотой император и перевёл взгляд на зятя, пребывающего в образе Антероса. Судя по напряжённому выражению лица и раздувающимся ноздрям, он был не просто зол, а в бешенстве. – Понятно! Уже успела довести парня». Он свернул тортилью в трубочку и обмакнул её в шоколад.

– Не знаю, как у вас, греков, а у нас, ацтеков, принято приходить на помощь родственникам.

Лотико бросил быстрый взгляд на Алконост.

– Неужели Сирин вернулась? – не выдержал он.

– Нет, Алекс и Нэхуель воюют с Аполлоном, – усмехнулся Золотой император. – Шолоицкуинтли с ним не справится, он слишком молод и неопытен; Алекс не выстоит, потому что он смертный и не сможет до бесконечности сдерживать натиск вашего светозарного. Поскольку они дерутся уже довольно долго, Сирин, того и гляди, останется вдовой.

– У нас тоже принято выручать родственников, – проговорил Лотико и поднялся из-за стола. – Итак, где сейчас тот родственник, которому я должен помочь? – сдержанно осведомился он.

– Насколько мне известно, они у Волчьей Пади, – последовал ответ, и бог любви шагнул к арке возникшего портала.

– Постарайся не задерживаться! – обеспокоенно проговорила миссис Фьюстер.

– Ни в коем случае! – обернувшись, Лотико с нежностью улыбнулся матери. – Ведь на обед ты обещала мой любимый бризолес и питу с медовой начинкой.

– Да, дорогой! Всё будет так, как я обещала.

– Маменькин сынок! – буркнула Алконост и, затребовав себе шоколаду, потянулась к отцовской тарелке с тортильей, но не тут-то было.

– Не твоё, не трогай! – Золотой император шлёпнул её по руке и, придвинув к себе тарелку, проворчал: – Одна морока с этими детьми! Вовремя не прогонишь, так они тебе даже поесть спокойно не дадут, не говоря уж о том, чтобы поспать.

– Очень надо было, есть твою кукурузную дрянь, – фыркнула Алконост и взяла пирожок с овечьим сыром и зеленью. – Вот чего жадничать? Всё равно тортилья скоро остынет и станет деревянной, – не удержалась она от упрёка.

– Во-первых, она не остынет, а во-вторых, даже если остынет, это ещё не повод делиться ею с тобой, – спокойно заметил Золотой император и ради принципа опустошил тарелку с тортильей, после чего попросил себе мясо.

Кухарка Фьюстеров уже выучила его вкусы, и расторопная служанка поставила перед ним тарелку с громадным куском слегка обжаренной сочной свинины.

По окончании завтрака миссис Фьюстер и её могущественный ученик, прежде чем приступить к занятиям, пошли прогуляться вдоль реки, чтобы дать время пище улечься в желудке.

В отличие от Пана, терзаемого ревностью, Хаос проводил дочь и гостя благодушным взглядом, после чего взял отложенный трактат и потянулся к кубку с вином, которое было завершающим аккордом любой его трапезы.

Когда деревья и кусты скрыли их от семейства, миссис Фьюстер, больше не чувствуя обиженного взгляда мужа, облегчённо выдохнула и взяла Золотого императора под руку.

– Спасибо, что дали сыну возможность выпустить пар, – проговорила она с признательностью в голосе.

– Ну… – Золотой император почесал нос. – Аэлла, вы же понимаете, что у меня был свой интерес. Вмешайся я в драку и ваши снова подняли бы вой, что я хочу уничтожить олимпийцев.

– А это не так?

– Естественно, нет, – ответил Золотой император после некоторого промедления. – Конечно, ваш пантеон та ещё заноза в заднице, но, если честно, без вас будет скучно. Временами бывает так паршиво, что хочется набить кому-нибудь морду и тут единственные достойные противники это вы, – он усмехнулся. – Знаю, о ком вы подумали. Индийцы хитрые, им лень драться, поэтому они чуть что и сразу задирают лапки. К тому же уничтожь я вас и на Фандоре пропадёт целый пласт самобытной культуры, а это уже не дело. Потом у меня есть друзья из вашего пантеона, а теперь ещё и родственники. В общем, мы уже настолько повязаны друг с другом, что можете не волноваться, я не собираюсь вас уничтожать.

– Я рада, что вы не держите на нас зла. Скажите, что будет с Зевсом? – рискнула спросить миссис Фьюстер; рука Золотого императора сразу же напряглась, и она обругала себя за бестактность. – Простите за дурацкий вопрос… О, только не подумайте, что я собираюсь просить за Зевса! За то, что он посмел сотворить с вами, ему любого наказания мало, – мягко проговорила она, не замечая, что её пальцы успокоительно поглаживают его по запястью.

– Думаете? – Золотой император покосился на неё и, поняв, что она искренна в своём сочувствии, заметно смягчился. – А знаете, Аэлла, какое наказание вы выберете Зевсу, то он и получит, – предложил он неожиданно для себя.

– Что?! – подпрыгнула миссис Фьюстер. – Нет, ваше велич…

– Аэлла! – перебил её Золотой император и, остановившись, поднёс её руку к губам. – Мы же договорились, для вас я – Чак.

– О простите! Я ещё не привыкла… – окончательно смешалась миссис Фьюстер. – Скажите, почему Чак, а не Шолотль? – нашлась она.

– С этим именем связано слишком много такого, что я хотел бы забыть, – признался Золотой император в порыве откровенности.

Вопреки предсказанию Хаоса, первым не выстоял небесный самодержец. Эта некрасивая, но необычайно притягательная женщина разбудила его сердце и он, не удержавшись, привлёк её к себе.

Миссис Фьюстер замерла в его объятиях, а затем с извиняющейся улыбкой упёрлась ладонями ему в грудь.

– Чак, я люблю мужа.

– Я знаю, – вздохнул Золотой император и заглянул ей в лицо, – поэтому я не лезу к вам с поцелуями. Но нам же ничего не мешает обняться; так сказать, чисто по-дружески. Верно?

– Верно, – согласилась миссис Фьюстер и её глаза засияли смехом. – Действительно, отчего бы нам не обняться чисто по-дружески? Особенно после всех тех тесных объятий в пылу драки?

– Вот именно! – воскликнул Золотой император и, заразившись её бесшабашным настроением, нежно поцеловал в губы. – Давай перейдём на «ты», – предложил он и ухмыльнулся. – И да! Не подумай чего лишнего, это был чисто дружеский поцелуй.

– О, даже в мыслях не было! – пропела миссис Фьюстер и, преобразившись в Деву Ада, приставила ему кинжал к животу. – Мой венценосный друг, сейчас я разделаю тебя под орех, но ты должен знать, что это будет чисто по-дружески. Понял?

– Чего ж тут непонятного? Дружба она всегда такая, особенно между мужчиной и женщиной! – отозвался Золотой император, уходя от стремительной атаки. – Друг, только не прибей меня раньше времени! Помни, что мне ещё нужно выручить дочь из плена.

– За это можешь не волноваться! – прорычала Дева Ада и, запустив в него деструкционными иглами, одновременно выстрелила многомерной сетью. – Клянусь, как друг, я из тебя все жилы вытяну и на катушку намотаю, но ты у меня выстоишь в схватке с Эквилибриумом, – пообещала она и оскалила в улыбке жуткие зубы.

На своё счастье, Пан припозднился и не видел, как обнимаются его жена и Золотой император. После их ухода он, как всегда, взобрался на верхушки своей персональной скалы, с которой обычно наблюдал за их сражениями, но после третьей сшибки у него не выдержали нервы. «Создатель! Какой кошмар!» – воскликнул он и осенил себя охранным знаком. Чтобы не изводить себя тревогой за жену, он взобрался на трон короля троллей и закрыл глаза. Сидеть просто так ему было скучно и он, чтобы скоротать время, потянулся за свирелью, но это была не Сиринга, к тому же грохот идущего сражения заглушал его музыку.

Тогда греческий бог-поэт начал сочинять героическую балладу – благо, обстановка была более чем подходящая. Увы, и здесь у него не пошло. Тогда он подставил лицо весеннему ветру, несущему пьянящие запахи земли, и, гоня от себя дух бродяжничества, отдался на волю того, к чему у него лежала душа.

Стихи рождались легко, строчка за строчкой, и он с чувством продекламировал:

 
Мы шепчем всем ненужные признанья,
От милых рук бежим к обманным снам,
Не видим лиц и верим именам,
Томясь в путях напрасного скитанья.
 
 
Со всех сторон из мглы глядят на нас
Зрачки чужих, всегда враждебных глаз.
Ни светом звезд, ни солнцем не согреты,
 
 
Стремим свой путь в пространствах вечной тьмы,
В себе несём свое изгнанье мы —
В мирах любви неверные кометы[52]52
  «Corona Astralis», стихи Максимилиана Волошина.


[Закрыть]!
 

 
В нас тлеет боль внежизненных обид,
Томит печаль и глухо точит пламя,
И всех скорбей развернутое знамя
В ветрах тоски уныло шелестит.
 
 
Но пусть огонь и жалит, и язвит
Певучий дух, задушенный телами, —
Лаокоон, опутанный узлами
Горючих змей, напрягся… и молчит.
 
 
И никогда – ни счастье этой боли,
Ни гордость уз, ни радости неволи,
Ни наш экстаз безвыходной тюрьмы
 
 
Не отдадим за все забвенья Леты!
Грааль скорбей несем по миру мы —
Изгнанники, скитальцы и поэты!
 

С замиранием сердца Пан прислушался к неутихающему эху голосов, что разносили его стихи по всем окрестностям, а может, и по всей Фандоре. Довольный сверх всякой меры он спрыгнул с трона короля троллей и, спустившись вниз, дошёл до перекрёстка. Одна из дорог вела к дому, другая была той, по которой он обычно удирал из него.

Стоя на перепутье, он заколебался. Пан любил Аэллу – любил всем сердцем, но его душа, охваченная жаждой странствий, рвалась на волю.

Молния, ударившая ему под ноги, заставила его подпрыгнуть. Он поднял голову и увидел, что Золотой император, парящий в воздухе, смотрит на него. Аэлла, которая в пылу схватки не обращала внимания на то, что творится внизу, тут же воспользовалась заминкой противника и перешла в ближний бой. По-прежнему не спуская с него глаз, Золотой император уклонился от её удара и резким рывком привлёк её к себе. Когда она замерла, прижавшись к его груди, Пан зажмурился, чтобы не видеть их объятий, а затем с решимостью на лице свернул на ту дорогу, что вела прочь из дома.

***

Алекс тяжело взмахивал крыльями и, как мог, старался прикрыть товарища. Стрелы Аполлона были таковы, что пробивали даже драконью чешую, и словил их он немало.

И всё же основной мишенью был не он, а Нэхуель, в котором Аполлон видел одного из Огненной стражи. Поскольку светозарный уже встречался с его сородичами, то он, развлекаясь в «Магистре и болване», сразу же заподозрил в Нэхуеле шолоицкуинтли, хотя не знал, как они выглядят без своих доспехов.