Текст книги "Ад уже здесь"

Автор книги: Сурен Цормудян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 36 страниц)

Миновав коридор и большие железные двери, они оказались в большом ангаре, где кипела работа. Сверкали всполохи сварки в дальнем углу. Шумели инструменты. Тут было примерно пятнадцать человек, занятых ремонтом какого-то огромного вездехода. Он был раза в три больше лунохода и очень на него похож своими формами. Только гусеницы еще шире относительно корпуса, и цвета он был оранжевого.

– Что это? – спросил Варяг у провожавшего их Пересвета.

– Вездеход арктический. Его, кстати, те же люди и то же конструкторское бюро проектировали, что и луноход. Когда спор международный зашел о разделе арктического шельфа и претензии к нам на территории посыпались, стали срочно проектировать такую технику для освоения. Все никак с силовой установкой не справимся. Там вроде планировался мини-реактор.

Они двинулись дальше. За большим корпусом вездехода виднелись ряды полуразобранных снегоходов, над которыми тоже трудились ремонтники. В следующем ангаре тоже кипела работа. Двое мужчин и две женщины стояли у сваленных в гору книг и журналов и сортировали их. Одни складывали рядом с собой в аккуратные стопки, другие небрежно швыряли в кузов грузовой вагонетки, стоящей на уходящих в темный тоннель узких рельсах. В стороне стояли станки. Некоторые уже были смонтированы. Другие ремонтировались и собирались. В третьем ангаре стоял выкрашенный на манер зебры, в черно-белые полосы, вертолет Ка-50 с демонтированными лопастями винтов. Позади груда деталей от других вертолетов. Также в ангаре стояли два танка. Рабочие в перемазанных известью робах макали паклю на длинных палках в железную бочку и хлестали по танку, оставляя на нем большие белые разводы. Видимо, таким образом они наводили на машинах зимний камуфляж. Все бы ничего в этой картине, но рабочие эти, как оказалось, были в сковывающих ноги железных кандалах, цепи которых были прицеплены замками к гусеницам танка. И за ними присматривали четверо автоматчиков.

– Что это значит? – Яхонтов нахмурился.

– Это пленные. А что, работа несложная, творческая. – Пересвет усмехнулся.

– Это и есть те счастливчики, которым большинство вольных позавидует?

– Они в тепле. Хорошо питаются. Такое пропитание, как здесь, просто больше негде добыть. Им ничего тут не угрожает. Чем плохо?

– Они в кандалах! Им ничего не угрожает? А эти парни с автоматами для душевной беседы тут? Чему здесь завидовать? Вы же рабовладельцы!

– Послушай, Варяг. – Теперь нахмурился Пересвет. – Я, конечно, понимаю твою позицию. Но не надо переходить границ.

– Да это вы тут все границы переходите…

– Ты не знаешь, что это за люди и почему тут очутились в таком качестве. Для большинства из них такая участь – проявление великодушия с нашей стороны. Так что оставим этот разговор.

– Что лучше – сытое рабство или голодная свобода, – хмыкнул Людоед. – Брось, Варяг, порядок вещей ты тут своим негодованием не изменишь.

В очередном ангаре стояли луноходы. У массивных железных ворот находилась их машина и еще две, с гудящими двигателями. Возле них стояла группа из десяти рейдеров в своем облачении. Только масок на лицах пока не было. Возглавлял отряд уже знакомый Дитрих с одной бровью.

– Значит, так, – начал говорить он. – Ваша машина готова. Список боеприпасов и снаряжения, которое запросил Ахиллес, мы погрузили. Также еда и медикаменты. Ваш ядерный заряд мы протестировали. Вероятность осечки была, по данным наших ученых, около сорока процентов. Большой риск. Но они сумели довести его до боевого состояния. Кое-какие блоки заменили на более надежные из наших запасов. Теперь мы вам всем, в том числе и полковнику Ахиллесу, завяжем глаза. Вашу машину поведут на первом этапе мои люди. До определенного момента повязки снимать запрещается. С вами будут два рейдера, которые проследят…

– Может, кандалы еще нацепите? – зло процедил сквозь зубы Яхонтов.

– Перестаньте, Варяг. Это необходимая мера. О входе в наше убежище никто не должен знать. И о дороге к нему тоже. Если вы потом попадете к кому-нибудь в плен, то под пытками сможете выдать наше местоположение. Но если ваши глаза будут завязаны, то и выдавать вам нечего.

– Спасибо за заботу. – Яхонтов поморщился. – И давайте прелюдию затягивать не будем. Мне не терпится убраться отсюда.

* * *

Путешествовать с повязкой на глазах было унизительно. И пусть это временная и вынужденная мера, но ни у кого из группы не возникало желания общаться с двумя рейдерами, что сидели вместе с ними в пассажирском отсеке. Николай решил пропустить этот неприятный период, полный дискомфорта и досады, заняв все это время сном. Хотя, конечно, это вызвало некое эмоциональное напряжение. Каждый раз, перед тем как отойти ко сну, Васнецов нервничал от тяжких раздумий над тем, что ему приснится в этот раз. Как ни странно, сон был пустым и спокойным. А проснулся он оттого, что кто-то стянул с его глаз повязку. И от холода, который ворвался в открытую аппарель. Васнецов открыл глаза. Над ним склонился рейдер, который освободил его лицо от черной материи. Рейдер уже был облачен в свою пугающую маску. Он по-дружески похлопал проснувшегося Васнецова по плечу и вышел из лунохода. Николай осмотрелся. Варяг и Славик уже перебрались в переднюю кабину. На противоположном сиденье дремал Людоед. В кабине стало теснее из-за нескольких больших ящиков со всем тем имуществом, что загрузили люди из этого братства.

Аппарель закрылась, и луноход тронулся с места. Николай взглянул в перископ. Три машины двигались след в след. Впереди луноход рейдеров. И позади тоже. Странная процессия двигалась по холмистой заснеженной местности среди замерзших деревьев в утреннем полумраке.

Он сел на свое место и вздохнул. Затем поднял секцию сиденья справа от себя. Там были его вещи. Плюшевый мишка лежал на месте, на записной книжке дяди. Николай достал ее и стал перелистывать. Что же с ним стало? Выжил он или нет? Встретил его отец или нашел только останки родного брата?..

…Оставаться тут нет никакого смысла. Я один. Весь бункер поделен давно на сектора, где все отгородились друг от друга. И живы они либо нет, я уже не знаю. У меня есть еще кое-какие припасы. Но надо делать что-то дальше. Либо добровольно умереть, как многие. Либо сойти с ума, как другие. Либо искать какой-то другой путь. А другой путь лежит за пределами «Субботнего вечера». Ребята с «Януса» сказали, что всю землю постепенно затягивают облака, которые и не собираются рассасываться. А что будет дальше? По их словам, я единственный на всей планете, с кем им удалось связаться. Неужели все настолько плохо? Неужели все кончено? Может, в метро кто-то остался в живых? Надо пробиться сквозь завал в подземку. Проход я почти расчистил. И мне кажется, что с другой стороны тоже кто-то пытался его расчистить. Но в последние недели с той стороны тишина. Ушли? Умерли? Не знаю. И не узнаю ничего и никогда, если так и останусь тут. Другого решения я не вижу. Найду этот тайник, про который говорил старший контролер, а дальше как судьба сложится. Этот дневник я оставлю тут. В бункере. Может, кто-то когда-то его найдет. Если будет кому найти. И будет кому читать. Надеюсь, что ты, читатель, не последний человек на земле. Прощай, неизвестный мне читатель. Я ухожу в метро…

* * *

Николай снова откинулся на спинку и вздохнул, прикрыв глаза.

– Прощай, дядя Володя. Будь проклята война.

Он вспомнил перепалку Людоеда и Сквернослова. Вспомнил, что Илья говорил о физиках. Да нет. Вина не только на них, тех, кто создал такое оружие. Вина на всех. В разной степени, но на всех. Одни создали оружие. Другие решили его применить. А третьи просто потворствовали этому своим бездействием и молчанием. Будь проклята эта война. Будь проклято это оружие.

Васнецов взглянул еще раз на Людоеда. Спит. Тогда он осторожно приблизился к его железному ящику. Замка нет. Наверное, рейдеры во время обыска срезали его. Николай осторожно приоткрыл крышку. В ящике оружие. Патроны. Вещмешок. Маленькие коробки. И одна большая. Из какого-то тяжелого металла. Ее тяжесть можно оценить только по одной крышке, которую он приоткрыл. Весила она внушительно. Внутри какое-то оцинкованное устройство в глухом рифленом корпусе темного защитного цвета. В устройстве закрытая крышка с замком. Ключ лежал тут же. На дне ящика. Васнецов протянул к нему руку и коснулся устройства. Он отпрянул от жгучего холода этого предмета.

– Это она, – прошептал Николай с дрожью в голосе. – Бомба.

Он осторожно опустил на нее ладони и закрыл глаза. Дрожь прошла через все тело, когда в его воображение ворвалось осознание того, что скрыто в этом небольшом устройстве. Вот яркая вспышка на горизонте освещает все вокруг светом тысячи солнц. Вот поднимается клокочущее огненное облако, которое выталкивает в небо столб адского огня. У основания бурлит земля. Неукротимая сила ударной волны стеной из пыли, пепла и огня сносит занявшиеся от теплового излучения дымом деревья и дома. Перемалывает в своих сатанинских жерновах все живое и несется на тебя. Страшный грохот сотрясает землю. Огненное облако уже разогнало ровным кругом тучи и закипает в поднебесье…

Николай резко открыл глаза и, торопливо захлопнув крышку свинцовой коробки, отпрянул.

– Ну и как ощущения? – тихо спросил Людоед.

Васнецов обернулся. Крест не спал. Он внимательно наблюдал за ним и ухмылялся.

– Илья, извини… – пробормотал Васнецов.

Людоед поднялся и присел рядом. Николай уже думал, что сейчас последуют оплеуха и ругань. Но нет. Илья открыл свинцовую крышку.

– Вот об этом соблазне я и говорил. Эта малышка завораживает и возбуждает, да? Какая тут спрятана сила и энергия. И какой ужас. – Людоед задумчиво потер пальцем кончик носа. – Сначала физики нашли решение в кусках урана. Они смастерили устройство, где два куска одновременно выстреливались друг в друга. При столкновении возникало давление и начиналась реакция. Как итог – атомный взрыв. Потом они решили, что эффективнее будет получить из урана плутоний. Получили. Сделали плутониевую сферу. Инициировать в этом случае реакцию надо было тротилом. Метод имплозии. Направленный внутрь взрыв. Тротиловые шашки, плотно окружавшие плутониевый шар, должны были взорваться одновременно. Получилось. И нет Хиросимы. Нет Нагасаки. На этом останавливаться не стали. Решили использовать взрыв плутониевого заряда для воспламенения дейтерия. Термоядерный синтез. С этим сложнее. Нужен жидкий дейтерий, но он может быть жидким только при минус двести с хвостиком градусов. Тогда умные головы придумали смешать дейтерий с литием. Получили твердое топливо для термоядерной бомбы. Дейтрит лития. Взорвали. Обрадовались. Вышло. Еще мощнее. Все это было на заре ядерной эры. А по какому принципу сделана эта крошка, я уже не знаю. Очень секретные технологии. Ясно, что все эти годы, от Хиросимы и до всеобщего конца, ученые на достигнутом не останавливались. Делали мощнее и компактнее. Легче и смертоноснее. И нет целого мира. Очень интересная физика. Мы сделали работу за дьявола.

Людоед вздохнул и, покопавшись в своем ящике, извлек оттуда сверток из мешковины. Внутри, завернутый в полиэтилен, лежал металлический цилиндр с резьбой и странными контактами на одном конце.

– Это предохранитель инициирующего заряда.

Илья извлек ключ и открыл крышку. Под ней скрывались шахта для вкручивания предохранителя, несколько тумблеров и три щели с ползунками.

– Так, блаженный, запоминай. Все очень просто. После того как вкрутишь детонатор, последует щелчок. Значит, он зафиксирован. В течение пятнадцати минут происходит химическая реакция вот этих контактов с контактами внутри устройства. Через пятнадцать минут предохранитель детонатора выкрутить уже нельзя. Он спаивается вследствие реакции. Так что есть пятнадцать минут подумать. Запомни, без предохранителя бомба не взорвется. Хоть стреляй из пушки по ней. Как только ты вкрутил предохранитель, то можно выбрать режим работы вот этим тумблером. Режим подрыва через установленное время. Режим подрыва высотомером. Режим подрыва глубиномером. Ударный режим. Ударный режим можно активировать только после того, как предохранитель прикипит. Вообще, ударный режим активировать нежелательно. Теперь. Если выбираем подрыв по времени, то толкаем этот ползунок. Тут шкала. Минимальное время – тридцать минут, максимальное – двое суток. Вот на шкале, видишь? Если выбираем подрыв по высотомеру, например сбрасываем с самолета или минируем самолет, то сработает он только при понижении высоты. Если мы хотим выбрать работу на повышение высоты, допустим, запускаем заряд с земли, то тумблер ставим в положение «ноль». Оптимальная высота для работы по наземным целям – сто пятьдесят метров, учитывая мощность заряда. Подрыв на такой высоте дает предварительную ударную волну, это усиливает разрушения. Теперь глубина. Глубина работает только в воде и действует от давления. Заряд выдерживает до семидесяти метров. Глубже его раздавит и взрыва не произойдет. Но нам это не нужно. ХАРП ведь не в море. После того как ты приведешь и тумблер, и ползунок в нужные режимы, у тебя будет пятнадцать минут. После этого произойдет спайка, и программирование заряда будет необратимо. Но это только в том случае, если установлен предохранитель. Без него можешь щелкать сколько угодно. Ничего не случится. Есть экстренное разминирование. Сзади такая же крышка, но больше размером. Открываешь этим же ключом. Там пластина. Восемь болтов. Откручиваешь и извлекаешь колбу. Не ошибешься. Она там одна. Тогда взрыва не будет. Но дозу схлопочешь. Если заряд поставлен на удар, то при попытке разминировать таким образом произойдет взрыв. Третьим ползунком можно поставить заряд на неразминирование. Им надо набрать комбинацию из пяти цифр. Наводишь на нужную цифру и, после щелчка, на следующую. Комбинацию не скажу. Ни к чему это. Заряд можно подорвать по радиосигналу. Но для этого нужны другой предохранитель и специальный передатчик. Этого у меня нет. Все понял?

Николай с изумлением смотрел на Людоеда.

– Зачем ты мне все это рассказываешь?

– На всякий случай. Варягу я уже объяснил, как это работает. Славику не хочу рассказывать. А ты запомни. И запомни еще раз. Надо тысячу раз подумать и постараться найти другой способ. Эта штука – сверхкрайняя мера. Понял?

Васнецов растерянно кивнул.

– Да…

На улице уже настал новый день. Погода была спокойная. Даже слабые порывы ветра отсутствовали. Окоченевший мир словно замер в ожидании. Будет приведен этот прибор в режим своего прямого назначения или нет? Неужели это опять случится?..

6
ЯМА

Варяг еще раз окинул взглядом то, что предстало перед их взором. Лесистая местность. Много хвойных. Много снега. Холмы. Поваленные и изувеченные морозом и еще бог знает чем деревья. Яхонтов хмурился все больше и больше, пока наконец не повернулся к Дитриху, который стоял позади, возле своей машины.

– Что все это значит, рейдер?

– Ты о чем? – Дитрих усмехнулся.

– Ты понял меня прекрасно, о чем я, – угрожающе произнес Варяг. – Ты сказал, что это то самое место. И как это понимать?

– Ну, вот видишь, тебе и в голову не может прийти, что тут самолет. Хорошо замаскирован, да? Видишь вот тот холм? Это ангар.

– И что дальше? Дальше-то что? Как взлетать? Тут кругом деревья и бурелом. Ты издеваешься, что ли?

– Да ты успокойся, Варяг. – Дитрих продолжал усмехаться. – Взлетку мы завалили деревьями сами. Еще когда обильные снегопады были. Согласись, бетонная полоса в лесу привлекает внимание. А теперь все так замаскировано, что даже ты, знающий, что тут самолет, засомневался.

– Слышь, гений, а как мы бревна эти растаскивать будем? И куда ваш второй вездеход поехал? – Людоед хлопнул Дитриха по закованной в бронепластины костюма спине.

Рейдер недовольно посмотрел на Илью.

– Они за БАТами поехали.

– Зачем?

– За БАТами. Тут недалеко есть еще ангар. Вертолетный. Там мы спрятали две рабочие инженерные машины. БАТ-два называются. Слыхал?

– Даже видал. – Крест кивнул.

– Ну так вот. Мы их тут специально припрятали и в Аркаим гнать не стали. Чтоб полосу расчистить, когда надо будет. Сейчас пригонят, и поработаем. Думаю, часов за пять управимся. Так что без паники. Пошли в ангар. – Он обратился к своему товарищу, который сидел на пассажирском сиденье рейдерского лунохода и смотрел на них через открытую дверь: – Плутон, спрячьте машины и организуйте дозор.

Тот кивнул.

Дитрих и еще один боец, который в отличие от командира маску не снимал, двинулись к холму. Варяг и его товарищи следом.

– Я же сказал, что позеры, – тихо пробормотал Людоед, обращаясь к Яхонтову. – Можно было и без понтов этих объяснить.

Снег под ногами был плотный. Короткие лыжи едва продавливали в нем колею. Однако когда они обогнули холм, то стало заметно, что возле сваленных крест-накрест деревьев кто-то топтался. Следы проваливавшихся тут ног были немного припорошены снежной пылью во время одного из бесчисленных буранов.

Рейдеры насторожились. Они прекратили движение и стали неторопливо озираться. Яхонтов тоже принялся изучать следы. Опыта ему не занимать. Всякий в Надеждинске знал, что самые искусные следопыты – это искатели, в силу своего ремесла.

– Пришли на лыжах. Двое. Вот тут лыжи сняли. Тут их в снег втыкали, – сказал он, в очередной раз подтвердив то, что в Надеждинске знали давно, а именно свои способности читать следы.

– А следы ног дальше идут, – скептически заметил Дитрих, озадаченно глядя на снег.

– Да. – Варяг кивнул. – Следы ног одного человека. Вот он выдернул лыжи, но обуваться не стал в них. Отошел много дальше и уже потом… – Яхонтов неторопливо двинулся по следу и остановился метрах в тридцати. – Да. Вот тут он надел лыжи свои. А вторую пару положил рядом, пока одевал. Хотя нет. Скорее, бросил.

Яхонтов наклонился и смахнул рукавицами снежные гранулы с окрепшего наста, на котором остались следы.

– И куда второй делся? – пробормотал Сквернослов.

– Похоже, тут и остался, – ответил второй рейдер, заглянув под арку, которую образовывали два сваленных дерева. Он взял комок снега и швырнул в большую нору, скрывающуюся за аркой. Оттуда выскочила дюжина крыс и в панике бросилась в разные стороны.

Васнецов от неожиданности быстро сдернул с плеча свой автомат, но Крест одернул его и пошел к норе. Все последовали за ним.

Тут был просторный лаз, ведущий вниз. Это чем-то напомнило выходы из траншей на поверхность в родном городе Васнецова. Только тут, внутри, снег был разбросан и окрашен в красные тона. Всюду валялись обглоданные крысами человеческие кости с еще сохранившимися кое-где фрагментами плоти. Варяг прикинул, что произошло это несчастье примерно неделю назад.

– Это один другого грохнул, чтобы лыжи его подрезать, что ли? – хмыкнул Сквернослов, глядя на сию неприятную картину.

Людоед тихо засмеялся.

– Этот идиот на растяжку нашу напоролся, – заявил Дитрих.

– Растяжку? – Варяг взглянул на него.

– Да. Мы вход заминировали на всякий случай. И вот, пожалуйста. Полез, и его в клочья. А второй запаниковал и деру дал.

– Но лыжи прихватить в панике не забыл, – хмыкнул Варяг.

– Паника – такое дело, – загудели фильтры второго рейдера. – У нас, когда в казарме объявили, что на нас летит ядерная ракета и всем надо спуститься в убежище, контрактник один побежал в умывальник и стал бриться и зубы чистить. Мы его вчетвером оттащить не могли от раковины. Он орал, отбивался и плакал. И все кричал, что больше такой возможности у него не будет. Так и остался там.

Эти слова заставили всех задуматься и притихнуть. Наверное, каждый обратился к памяти, вытаскивая на свет божий то самое страшное воспоминание о самом страшном дне и о том, что он тогда почувствовал. Первым затянувшуюся тишину нарушил Людоед:

– Ты бы маску снял. Чего перед нами чиниться-то, а?

Рейдер медленно повернул голову и уставился своими матовыми черными стеклами на Илью. Затем потянул закованные в армированные перчатки руки к своей голове. Скинул тяжелый капюшон из плотной и теплой материи, покрытой сверху мелкоячеечной кольчугой. И, проведя нехитрую манипуляцию с шейным захватом маски, стянул ее. Очевидно, Людоед понял, что зря попросил рейдера показать лицо. Крест нахмурил брови, пряча под ними взгляд и маскируя эмоции, но было ясно, что он сконфужен. У рейдера была совершенно лысая голова. Даже бровей у него не было. На голом черепе несколько рубцов от давно заживших язв. Большая часть левого уха отсутствует. От левого уголка рта тянулся багровый рубец почти до уха. Словно когда-то рот ему разорвали, а потом сшили. Были видны шрамы и от швов. Кожа на всей левой стороне лица была сильно стянута к этому шраму, неестественно растянув ноздрю и не давая полностью раскрыться веку левого глаза. Сам глаз был совершенно белый, с крохотным черным пятном, постоянно направленным в одну точку. Здоровым у него был только правый глаз.

Рейдер прижал шейную часть маски к горлу и зашевелил бледными сухими губами. Откуда-то из маски раздался голос:

– Ну что, доволен?

– Да нет, – пробормотал Илья. – Извини. Я не знал.

– Борей, надень маску. Тебе лицо студить нельзя, – сказал своему товарищу Дитрих. – И давайте уже войдем в ангар.

Рейдеры обезвредили еще две растяжки в глубине лаза и раскопали железную дверь с закругленными краями, прикрытую большим листом выбеленной мелом плотной резины. Открыв дверь, они шагнули в кромешную тьму. Варяг и Дитрих включили фонарики. Ангар был большим, что можно было понять и по размерам холма, и по тому, какой самолет тут должен находиться. Вдоль стен лучи фонарей выхватывали ряды бочек и каких-то ящиков. Вдоль задней стены находились два огромных топливозаправщика на базе КРАЗов и много гофрированных шлангов разного сечения.

– Вот он! – воскликнул Яхонтов, когда свет его фонаря скользнул по белоснежному корпусу самолета.

Варяг подошел ближе и стал рассматривать его, освещая фонарем.

– Ух ты! – Сквернослов подбежал к нему. – Ничего себе, громадина какая!

Ил-76 опирался корпусом на подстилку из толстых квадратных резиновых плиток, а крылья поддерживались стальными лесами, также обложенными сверху резиной.

– А это зачем? – спросил Людоед.

– Ну, шины ведь спускают со временем. Чтоб покрышки на шасси не слеживались под тяжестью самолета, – пояснил Дитрих.

Николай с благоговением рассматривал белый корпус этого гиганта и не мог поверить в то, что есть сила, способная не то чтобы поднять это в воздух, но и вообще сдвинуть с места. Каких все-таки высот мог добиться человеческий разум в создании таких вот рукотворных чудес! Однако сомнения отпали быстро. Достаточно было вспомнить ядерное оружие, ракеты, молохитов, пси-излучение и, наконец, пресловутый ХАРП. Да. Человеческий разум способен был сотворить многое. Но что теперь с этим делать, этот самый разум не мог до конца разобраться…

– Сколько эти турбины сжигали кислорода и сколько надо было растениям его восстанавливать? – хмыкнул Людоед, глядя на двигатели самолета.

– Побочные действия прогресса, – вздохнул Варяг.

– Тогда прогресс ли это? – многозначительно заметил Крест и повернулся к Дитриху. – Тут что, аэродром был?

– Что-то вроде того. Резервный. Пара полос. Несколько ангаров. Генератор электрический. Но его свинтили, по-моему, еще до войны.

Висящая на груди Дитриха рация зашипела.

– Командир. Это Овод. Кажется, черновики.

– Черт, – выдавил рейдер. – Много?

– Три сто пятьдесят вторых. Километра два. Движутся в нашу сторону.

– Приготовьтесь. Если будут ехать мимо, себя не обнаруживать.

– Сомневаюсь, что мимо проедут. Они идут по следу наших машин.

– Тогда никого не оставлять. Самсон! Самсон, как слышно меня?

– Самсон на связи, командир, – ответил другой голос в рации.

– Ты Овода сейчас слышал?

– Да, командир. У нас тоже новости хреновые.

– Что такое?

– БАТы исчезли. И топливо для них тоже.

– То есть как?! – воскликнул Дитрих.

– Тайник с машинами обнаружен был. БАТы угнали. Судя по следам, где-то неделю назад или около того.

– Что за следы?

– МТЛБ. БМД. По одному. Лыжники. Еще колесные. Вроде две машины. Протектор характерный. Елочка. И цепью обмотаны колеса.

– По колесам судить можешь?

– Да, командир, – ответил Самсон. – Это БТР-сто пятьдесят два, скорее всего.

– Значит, это черновики. Только у них в этих краях такой антиквариат. Мать их, твари! Уже сюда добрались! Суки!

– Что еще за черновики? – нахмурившись, спросил Варяг.

– Банда местная. Революционно-анархическая группировка. Называются черновиками по фамилии их лидеров, братьев Черновых. Терроризируют в этой округе всех выживших, – пояснил Дитрих.

– Вот и полетали, – вздохнул Николай.

– Без вариантов, – кивнул Сквернослов.

– Погодите, не спешите с выводами, – сурово проговорил Яхонтов и снова обратился к рейдеру: – Где они обитают и куда могли утащить машины?

– В Екатеринбурге они обитают.

– Я думал, его вообще в труху превратили, учитывая, какие там производства и какая плотность населения, – заметил Людоед.

– Тремя ракетами ударили, конечно, – кивнул Дитрих. – Еще в окрестностях. Но по окраинам много выживших и беженцев обосновалось. Руины – притягательная вещь. Особенно там, где подвалы уцелели. Различные группировки. Самая сильная – это черновики. Вы что же, собрались идти туда? – Он скептически покачал головой.

– А разве вы нет? – ухмыльнулся Крест.

– Это глупо. Нас всего тут четырнадцать человек вместе с вами. А их сотни.

– Ах, ну да. Я и забыл, что вы боитесь мозоли натереть. Это ведь не караваны из засады громить и не рабов в кандалы одевать, – насмешливо произнес Людоед.

– Не забывайся, – резко ответил рейдер.

– Вы нам хоть дорогу укажите и расскажите, из кого эта банда состоит. Глядишь, и без вас справимся, – махнул рукой Варяг.

– Да черт с ним, с самолетом, – заявил Вячеслав. – Ну, мы ведь и в самом деле рассчитывали луноходом добраться. Так и поедем. А?

– Я тебя спрашивал? – зарычал на него Яхонтов.

Дитрих вздохнул и окинул всех взглядом, ведя лучом своего фонаря.

– Там в основном уголовники, что из зон бежали, когда все началось. Много дезертиров из числа солдат. Беспризорники бывшие. Маргиналы, короче. Ладно. Давайте выйдем наружу, разберемся с теми, кто сюда прет. А потом будем думать, как быть дальше.

* * *

Три стареньких БТР-152 тянулись друг за другом след в след. Приспущенные для лучшей проходимости на снегу колеса обмотаны цепями, которые улучшали сцепление. Корпуса их были небрежно выкрашены белой краской, через которую проступали рыжие пятна ржавчины. Передние люки десантных отделений были открыты, и из каждой машины торчал стрелок пулемета. Из головной машины высунулись двое. Один с биноклем, другой водил стволом автоматического гранатомета АГС-30. На этом бронетранспортере демонстративно развивался черный флаг с большим белым черепом в центре.

– Они что, рейдеров не боятся? – тихо спросил Варяг у Дитриха, осторожно выглядывая из сугроба. – Следы, по которым они идут, ведь от рейдерских вездеходов.

– Рейдеров все боятся. Эти, похоже, пьяные либо грибов своих накушались и страх потеряли. – Дитрих подтянул рацию. – Самсон, как слышно?

– Слышу хорошо.

– Где вы?

– На опушке. Противника видим.

– Хорошо. Овод. Доложи обстановку.

– Мы в позиции. Дистанция полета. Готовы работать.

– Отлично. Первую и третью коробку сжечь. Вторую обездвижить. Нам нужен язык. Работать по готовности.

– Есть.

Бронетранспортеры продолжали ползти по следам луноходов Дитриха и Варяга, которые стояли между крупными завалами деревьев. Вдруг где-то в стороне раздались хлопок и шелест летящего реактивного снаряда. Сразу раздался второй хлопок. Оба гранатометных выстрела поразили цели. Головная машина вспыхнула. Взрывом выбросило того, что был с биноклем. Черный флаг, объятый пламенем, полетел в сторону. Замыкающий БТР взорвался. С него послетали верхние люки. Корпус подпрыгнул и завалился набок. Защелкали выстрелы автоматов, бившие по колесам третьего броневика, водитель которого резко вывернул руль вправо и, прибавив ход, пытался уйти от засады. Пули рвали резину задних колес. Бронетранспортер, ревя двигателем, зашипел компрессором подкачки шин, но это ему не помогло. Выстрел из подствольника оторвал ему заднее правое колесо, и броневик остановился. Из него высыпали люди в телогрейках и тулупах. Они бросились в разные стороны. Но тут захлестали выстрелы СВД и тихие щелчки «винтореза». Черновики падали один за другим, настигаемые меткими выстрелами рейдеров. Наконец воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском огня в двух подбитых машинах.

– Командир, больше никого не видим, – зашипела рация Дитриха.

– Понял. Выдвигаемся к ним осторожно. Кто-то мог затаиться. Ищем языка. Самсон, давайте тоже выдвигайтесь.

Дитрих и Борей осторожно двинулись вперед. Варяг и остальные следом. С опушки загудел третий луноход, медленно приближавшийся к месту бойни. Николай огляделся. Метрах в ста справа от них шли четыре рейдера, держа ручное оружие наготове. С такого расстояния они, в своей броне, мало чем отличались от обрубков деревьев.

Внезапно из открытых задних дверей второго бронетранспортера загрохотал пулемет. Все залегли в сугроб.

– Овод, вы целы там?

– Да, командир. В Плутона, ублюдок, попал. Но броню не пробил.

– Говорит Самсон. Не высовывайтесь. Сейчас его выкурю.

Луноход Самсона сделал крюк и зашел к броневику спереди. На ходу открылась аппарель, и когда машина остановилась в пяти метрах от бронетранспортера, оттуда выскочил рейдер.

– Мужики, а водитель оттуда выбегал или нет? – прошептал Сквернослов. – Дверь-то водительская закрыта.

– Точно, – кивнул Варяг, – не думаю, что он, выскочив, закрыл ее за собой. Берите дверь на мушку.

– Овод, чего-то замолк пулеметчик. Отвлеките его на себя, – тихо сказал в рацию Дитрих.

Один из рейдеров группы Овода приподнялся и тут же залег. Снова заговорил пулемет черновика.

Рейдер из группы Самсона забрался на капот второго бронетранспортера. Затем на крышу кабины. В этот момент водительская дверь распахнулась и оттуда высунулся человек с автоматом.

– Вот и водила! – воскликнул Яхонтов и нажал на курок.

Его огонь поддержал Людоед. Пули залязгали по борту бронетранспортера, по двери и ударили по водителю. Он обмяк и вывалился наружу. Тем временем рейдер зашвырнул в открытый люк десантного отделения дымовую шашку и захлопнул крышку люка. Из броневика повалил густой желтый дым и немного погодя выскочил и пулеметчик. Рейдер спрыгнул с бронемашины и ударил его прикладом своего «винтореза» по затылку.

– За мной, – коротко скомандовал Дитрих и, поднявшись, двинулся в ту сторону.

Возле горящего головного бронетранспортера корчился тот самый человек, которого выбросило взрывом. Он сжимал руками левое бедро. Нога его была оторвана выше колена. Дитрих, не останавливаясь, выстрелил ему в голову.