Текст книги "Ад уже здесь"

Автор книги: Сурен Цормудян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)

После того как Лазар перевел эти слова, Николай вздрогнул, подумав о Людоеде…

– А вот этот человек – русский военный летчик, судя по документам и жетону, которые мы нашли в его вещах! – воскликнул, указывая пальцем на Варяга, Линч, приподнявшись со своего стула.

– Я это знаю, – кивнул Тиббетс. – И я знаю, что он летчик-истребитель. Истребитель, понимаете? Он служил пилотом оружия оборонительного. Я пилот наступательного оружия. Стратегического бомбардировщика. Он мой враг и противник. Не ваш. Не вам он угрожал в той войне, а мне, пилоту термоядерного монстра. Но я лучше объявлю этого человека своим братом, нежели позволю вам, глупцам, решать, жить ему или умереть только за то, что он русский.

– Вы предатель, ренегат, изменник, – брезгливо бросила Раковски. – Вы поддерживаете чужаков, идете против своей страны, своих сограждан…

– Канадец мне не согражданин, – шутливым тоном произнес Дональд.

Однако Даладье его шутки не понял. Он нахмурился и показал Хорнету средний палец.

– Варяг, – шепнул тихо Сквернослов. – Ты что, таскаешь с собой свои документы?

– Ну да, – кивнул Яхонтов.

– На кой черт?

– Я же искатель. Если сгину где, чтобы труп мой безымянным не был.

– А в Америку ты их за каким чертом потащил?

– Облажался, что тут скажешь, – хмыкнул Варяг. – Бывает с каждым.

Николай, как и его друзья, внимательно следил за этой странной прелюдией к их разговору с американцами и так же внимательно слушал все, что доносил тихим голосом до их слуха Боб Лазар.

– Роберт, ну что это за балаган такой, я не понимаю? – прошептал наконец он.

– Это прения. Ну… как вам сказать… Это называется – система сдержек и противовесов…

– То есть так и должно быть? Люди должны спорить до хрипоты? Как же единая цель и консолидация? Ну это же бред.

– Почему бред? – Лазар выпучил глаза. – Это демократия.

– Демократия хороша, когда у власти есть хорошие парни, идущие наперекор плохим парням, – сказал Варяг.

– А разве бывает по-другому? – удивился Роберт.

– Конечно бывает. Отчего тогда, по-вашему, случилась ядерная война? – ухмыльнулся Яхонтов.

26
THE LAST IVAN

Дальнейший разговор превратился в неприятную взгляду и слуху перепалку. Лазар потерял темп и уже не мог переводить. Да в общем-то, в переводе уже отпал смысл. Судя по преобладанию в репликах так любимого американцами и весьма эмоционального слова fuck, шла банальная ругань. Рэймен обильно жестикулировал, что-то пытаясь объяснить Линчу. Тот в ответ морщился, мотал головой, постоянно чесал лысину и то и дело вытягивал перед собой руку, указывая пальцем то на Моргана, то на пленников. Мадлен периодически что-то повизгивала и делала страшное лицо. Тиббетс таращил на нее свои жуткие глаза. Дональд кидал какие-то фразы с озорным выражением лица, и Даладье, как правило, отвечал на эти фразы молча, выставляя перед собой средний палец.

Все это выглядело странно и непривычно. Абсурдно и бессмысленно. Хотя, вероятно, различные точки зрения должны приводить к золотой середине истины. Но как ее найти, когда никто не собирается уступать и считает своим долгом выражение противоположного мнения любому мнению оппонента? И сколько этому суждено длиться?

– Джентльмены. – Варяг постучал кулаком по столу. – Джентльмены. Может, все-таки наконец перейдем к делу?

– А вы не суйтесь! – рявкнул Линч. – Мы еще ничего насчет вас не решили!

– Да вы и не решите никогда. Может, все-таки для начала нас выслушаете? – Яхонтов развел руками.

– В самом деле, Эдвард, – пробормотал Даладье. – Мы так до скончания времен спорить можем.

– Да-да, – ухмыльнулся Хорнет. – Пусть говорят. Линчевать их мы всегда успеем.

– Вот этих вот намеков только не надо! – Линч погрозил Дональду пальцем.

– Кто за то, чтобы выслушать русских? – спросил Рэймен и поднял руку.

Следом подняли руки Хорнет и Тиббетс. Даладье тоже присоединился. Мадлен вопросительно уставилась на Эдварда и как-то виновато проголосовала «за». Видимо, тоже устала от спора. Поднял руку и Лазар.

– Боб, а ты куда лезешь? Ты же сам русский, – проворчал бывший окружной судья.

– Я еврей, – возразил Роберт, – и американский гражданин, между прочим.

– Но я все равно против, – дернул головой Линч. – Нечего их слушать.

– И ты в меньшинстве, – улыбнулся Морган. – Итак, решено. Господа. – Он повернулся к Варягу. – Мы, право, некоторое и весьма длительное время назад ожидали тут появления русских. Но в значительно большем числе и более вооруженных. На вооруженный десант вы не похожи, даже если учесть, что вы все, что осталось от ваших сил вторжения. Что касается банальной эмиграции, то это в наше время просто нелепо. И я не думаю, что у вас там, в России, все намного хуже, чем у нас. Так что вас привело к нам?

Получив произнесенный Робертом перевод сказанного, Варяг некоторое время задумчиво чесал бороду, затем начал говорить:

– Дело вот в чем. Уже давно миновала та страшная война на нашей планете. Цивилизация уничтожена. Выжили горстки людей, немалая доля которых свой человеческий облик потеряла. О том, что произошло двадцать лет назад, можно долго говорить. Можно спорить и сокрушаться. Но все это – свершившийся факт. И факт, свершившийся очень давно. Забывать об этом, конечно, не следует. Но надо понимать, что это все в прошлом. Надо помнить это как суровый урок, но о былой вражде пора уже позабыть.

– Bull shit, – фыркнул Линч.

– Я прошу не перебивать меня и выслушать до конца, – нахмурился Яхонтов.

– Вы уполномочены заключить мирный договор? – спросил Рэймен.

– Только признать свою полную капитуляцию! – воскликнул Линч.

– В минувшей войне капитулировало все человечество. Весь мир проиграл, ибо победителей в такой войне быть не может в принципе, – мотнул головой Варяг.

– Так вы уполномочены заключить мирный договор? – повторил вопрос Морган.

– Да нет таких полномочий, я думаю, ни у кого в сложившейся после катастрофы ситуации. Нет институтов государства и власти. А следовательно, и официальных послов и делегаций быть не может. Есть горстки выживших на ограниченных пространствах. Как здесь у вас. Но и вы, я думаю, не представляете здесь все Соединенные Штаты. Так?

– Отчасти, – уклончиво ответил Рэймен. – Мы мало знаем о том, что происходит на остальной территории США и Канады.

– Ну, вот видите. Так и мы. Мы люди доброй воли, а не представители государства.

– Однако если мы конкретно с вами заключим мир и пожмем друг другу руки, то это будет мало что значить. Будет лишь несколько человек, которые заключили между собой мир. И только. Я не думаю, что вы проделали такой путь только ради того, чтобы помириться с первыми попавшимися американцами. Верно?

– Верно.

Варяг кивнул и задумался. Как начать говорить о самом главном, он, может, и представлял себе раньше, но не сейчас.

– Послушайте, вы знаете, что у вас за той грядой находится, в сторону Канады?

Американцы замерли и притихли, в недоумении глядя на незваных гостей.

– Shit, – тихо выдавил из себя Линч после минутной паузы.

Ухмылка исчезла с лица Хорнета, и все озорство во взгляде пропало. Рэймен задумчиво уставился в стол, едва заметно покачав головой. Тиббетс вздохнул. Даладье хлопнул кулаком в ладонь. Одна Мадлен ни черта не понимала и, часто моргая, смотрела на своих соплеменников.

– Вот, значит, как, – проворчал наконец Рэймен. – Я так полагаю, вы знаете, о чем говорите. Верно?

– Я же говорил вам! – воскликнул вдруг Даладье. – Я много лет назад вам говорил! Она до добра не доведет!

– Тише! – зло зашипела Мадлен. – Вы что, забыли, что об этом упоминать нельзя?! Вы забыли, что нельзя произносить ее… Мы же все обет дали…

– Да подите вы, мэм, – нахмурился Филипп. – Я не давал никаких клятв никаким мифическим монстрам-стражам…

– Вы в своем уме? Что вы говорите! Нельзя так! – с ужасом в голосе воскликнула Раковски.

– Прекратите истерику, Мадлен! Я еще до войны говорил об угрозе, которую она несет!

– Она защитила нас от ракетных ударов! – прикрикнул на него Линч. – И некоторые приграничные районы Канады, между прочим!

– Погодите, господа, погодите, – повысил голос Морган. – Всем известно, что только две силы питают интерес к долине. Это хуманималы, которых влечет туда какой-то инстинкт. И стражи. И теперь еще и русские. Почему?

– Среди наших вещей, которые вы изъяли, был бумажный пакет с фотографиями, – произнес Варяг. – Вы смотрели их?

– Разумеется, – кивнул Рэймен. – Вы хотите сказать, что там изображен H.А.А.R.P.?

– Господи. – Мадлен прикрыла глаза ладонью.

– Именно, – кивнул Яхонтов.

– Откуда у вас эти фотографии?

– С орбитальной станции.

– Что? – Морган сделал удивленное лицо и заразил недоумением остальных.

Варяг принялся обстоятельно рассказывать о космонавтах и их миссии. Однако Николай заметил, что кое-какие детали он все-таки умалчивает, но для полноты картины и понимания причин визита русских на Аляску они роли никакой не играли.

Американцы слушали рассказ молча и внимательно. Однако было заметно, что Даладье довольно сильно нервничает. Нервничает также и Боб Лазар, который даже стал сбиваться и запаздывать с переводом. Мадлен, как обычно, ничего не понимала и озиралась на своих соплеменников, ища в их взглядах хоть какое-то объяснение происходящему. Правильно расставив акценты в своем повествовании, несколько раз повторив об угрозе всему живому и самой планете, которую несет ХАРП, Яхонтов закончил свой долгий монолог.

Американцы еще какое-то время переваривали услышанное, затем Линч вдруг захохотал.

– Да они же диверсанты! Самые обыкновенные диверсанты! Они пришли, чтобы убедить нас отказаться от нашего последнего козыря! Вы что, не понимаете?!

– Вовсе нет! – воскликнул Даладье. – Эта установка действительно опасна! Я же статью об этом писал, когда приехал в Хоуп-Сити! Вспомните, Хорнет, вы же меня за это обещали в Гуантанамо упечь!

– Чего? – поморщился Дональд. – Что за чепуха? Вовсе не из-за этого…

– Правильно! Вы сами не знали за что. Вам просто сверху большое начальство приказало припугнуть любопытного журналиста из Канады…

– Филипп, ты глупец! Дурак! – рычал на него Линч. – Ты разве не понимаешь, зачем это все?! Ты слышал о «Последнем Иване»?

– Что еще за «Последний Иван»?

– Это гигантская ядерная субмарина, которая долгие годы может таиться под водой на немыслимой глубине. Ее невозможно найти. Она вмещает в себя орды русских солдат. Она несет двести боеголовок. Она может ломать многометровый лед и стрелять прямо с Северного полюса в любую точку земли. Эта лодка сделана для того, чтобы за русскими оставался последний выстрел в ядерной войне! И теперь они хотят убедить нас избавиться от проекта «Аврора», чтобы «Последний Иван» сделал свой последний залп, и тогда эти варвары унаследуют себе планету!

– О господи, какой бред, – засмеялся Хорнет. – Не существует таких лодок.

– Бред?! Не существует?! – взвизгнул Линч. – Куда ваше ведомство тратило деньги налогоплательщиков, а?! Вы все также перед войной заявляли, что у России больше нет сил и средств, чтобы нанести равноценный ответный удар в ядерном конфликте, а вышло…

И он резко замолчал.

Казалось, что еще больше выпучить глаза Тиббетс не может, но он это сделал, уставившись на бывшего окружного судью. Хорнет ухмыльнулся и покачал головой. У Рэймена поднялись брови, собрав лоб в гармошку.

– Что это значит, Эдвард? – спросил он.

– Вы о чем? – буркнул судья Линч, сменив вдруг тон.

– Я об ответном ударе русских. Не вы ли во всех своих проповедях твердили от начала нашей новой эры, что первыми напали они? Так какой может быть ответный удар у нападавших?

– Послушайте, Морган, вы какого дьявола к словам цепляетесь? Я это к слову сказал. К тому, что они там, в ЦРУ, недооценили их потенциал, пожирая немыслимый бюджет. Я мелкий чиновник, откуда могу знать о том, кто начал, а?

– А о «Последнем Иване»? – усмехнулся Хорнет.

– Да черт вас побери, Дональд! Вы сейчас сидите и делаете веселую мину, а где-нибудь в тысяче миль отсюда подо льдом ждет своего триумфального часа огромный титановый левиафан, заряженный последней на этой планете дозой ядерной смерти. И в чреве этого зверя сидят обросшие и обезумевшие пьяные русские матросы, которые ждут, что вот-вот падет наш последний щит на пути их вероломства и варварства! И все!!!

– Ну ты и сука, Линч, – прорычал сквозь зубы Славик.

Лазар решил не переводить это, да и похоже, бывший судья его не услышал.

– Так. Если я правильно понял, то вы хотите уничтожить ХАРП? – обратился Рэймен к Яхонтову.

– Ну, это единственный шанс у выживших и у всей планеты, – кивнул Варяг.

– Вот! – Даладье вскочил со стула. – Вот тут я согласен с русскими! Это надо было сделать давно!

– Вы забыли, Филипп, что «Аврора» дает нам электричество, – пробормотал Дональд, который теперь был совсем не весел.

– Вы изменник! – рявкнул на своего недавнего союзника Линч. – И вообще, ХАРП – собственность правительства Соединенных Штатов! Какого дьявола вы вмешиваетесь, Филипп?

– Какого еще правительства? – досадливо поморщился Тиббетс.

– Речь идет обо всем божьем мире! – отмахнулся Даладье. – Я верю в то, что ХАРП угрожает планете, потому что знал это давно! Пока все боялись коллайдера, вы запустили ХАРП!

– Да они коллайдером мир пугали, чтобы про ХАРП все забыли, – проворчал Тиббетс. – Коллайдер ведь тоже наш, просто построили мы его в Европе.

– Какая чушь! – Бывший окружной судья поморщился и провел рукой по лысине.

– Господа! Вы что делаете! – воскликнула дрожащим голосом Мадлен. – Вы разве забыли, что вы говорите о том, о чем нам нельзя говорить?!

– О чем вы говорите? – Дональд Хорнет сделал наигранно удивленное лицо.

– Я говорю о том, что вы говорите о вещах, о которых говорить нельзя! Вы что, забыли табу?!

– Нет, определенно эта дамочка меня когда-нибудь с ума сведет, – вздохнул Хорнет, откинувшись на спинку стула.

– Не смейте называть меня дамочкой! Мачист проклятый!

– Вы что, в суд на меня подадите за дискриминацию? – ухмыльнулся Дональд.

– Прекратите, – досадливо поморщился Рэймен.

– Вы хоть понимаете, что можете своей болтовней и упоминанием запретных тем вызвать гнев стражей? – зашипела Раковски.

Дональд в ответ вскинул трагично руки и выдохнул:

– Зачем вы упоминаете тех, кого упоминать нельзя?

– Что еще за стражи? – поинтересовался Варяг.

– Они вам не по зубам! – Мадлен скорчила свирепую гримасу и с каким-то садистским возбуждением взглянула на Яхонтова. – Это наши боевые киборги!

Дональд засмеялся.

– Перестаньте молоть чепуху, миссис Раковски. Это придуманная ими же сказка для запугивания суеверных и невежественных людей.

– А встретиться и поговорить с этими стражами можно? – спросил Яхонтов.

Веселость пропала с лица Хорнета, после того как Лазар перевел этот вопрос.

– Вы не совсем понимаете, о чем идет речь. Они не станут слушать не то что вас, но и нас.

– Давайте все-таки каждый выскажется по поводу установки в долине, – поднял руку Рэймен и окинул всех взглядом. – Мнение русских на сей счет предельно ясно. Они целенаправленно шли сюда, чтобы с ней покончить. А что скажут члены совета Хоуп-Сити?

– ХАРП надо уничтожить. И я давно об этом говорил, – решительно заявил Даладье.

– Согласен, – кивнул Тиббетс. – Уничтожить.

– Нельзя делать поспешные выводы, – мотнул головой Дональд. – ХАРП дает нам электричество. ХАРП – причина того, что есть братство стражей, а они своим присутствием в горах наносят урон хуманималам. Его уничтожение подорвет сложившийся порядок вещей в Хоуп-Сити и ввергнет нашу общину в хаос.

– Я согласен, что здесь с выводами торопиться нельзя. – Морган вздохнул, скрестив пальцы рук. – Фотографии и рассказ – это малодоказательно на самом деле.

– А вам какое доказательство надо? Гибель Земли? – горько усмехнулся Филипп.

– Вы свое слово уже сказали, господин Даладье, – дернул его за рукав Линч. – Послушайте, этот вопрос даже возникать не должен. ХАРП – наш последний щит перед угрозой этих варваров. Это наша последняя цитадель! Это единственное, что может остановить «Последнего Ивана».

– Эта долина сакральна! Как у вас могла возникнуть мысль, чтобы допустить к святыне этих безбожных коммунистов?! – вторила Линчу Мадлен.

– Итак, подведем итоги, – усмехнулся бывший окружной судья, потирая руки. – ХАРП неприкосновенен. Четверо против двух.

– Мое и Моргана мнение не совсем созвучно с вашим, дорогой Эдвард, – улыбнулся Хорнет. – Мы считаем, что этот вопрос стоит дополнительной проработки и сбора информации.

– Как, интересно, вы будете ее собирать?! – рявкнул Линч.

– А вот это уже второй вопрос. – Морган снова поднял руку. – Кто за то, чтобы дать возможность русским отправиться к стражникам и попытаться наладить с ними контакт?

– Я «за» и пойду с ними, – поднял руку Даладье.

– Да? – Судья удивленно на него уставился.

– Я тоже пойду с ними, – кивнул Тиббетс.

– Это большой риск, – развел руками Хорнет.

– Почему? – усмехнулся Варяг. – Уж не потому ли, что вы запуганные и суеверные невежественные люди?

Дональд поднял одну бровь, глядя на Яхонтова, затем махнул рукой.

– Ну, пусть идут. В конце концов, им рисковать. Я не против.

– Согласен, – кивнул Рэймен.

– А что, если им вскроют череп стражи, то никто тут плакать не будет, – ухмыльнулся Линч, – а вот вы, Филипп и Джон, идете на верную смерть напрасно.

– Значит, большинство не возражает против попытки русских установить контакт со стражниками? – произнес Рэймен.

– Я еще не голосовала! – воскликнула Мадлен.

– И?

– Я против! Нельзя беспокоить стражей! Нельзя нарушать табу! Они беду накликают на всех нас.

– Ясно. Что ж. Ваше мнение учтено, но голоса не в вашу пользу.

– Да чушь это все собачья! Что мы решаем, если со статусом русских не определились?! Я настаиваю, что они диверсанты и враги! Они нам тут не нужны, тем более живые! – Линч зло посмотрел на пленников.

– Понятно, – хмыкнул Морган. – Я, в свою очередь, считаю, что они не враги и не пленники. Они гости. Они не представляют угрозы для нас. Они шли в открытую. Они сами шли на контакт. Их всего трое. Я не считаю их врагами. Я считаю, что они равные нам и нам надо объединяться, так же как и всем цивилизованным выжившим.

– Согласен с Морганом, – поднял руку Хорнет.

– И я согласен, – кивнул Тиббетс. – Довольно вражды.

– А я считаю, что после той войны, которая была, никакого примирения быть не может, – отмахнулся Даладье. – Но я всегда был принципиально против смертной казни.

– Только это не должно распространяться на безбожников и дикарей! – снова взвизгнула Мадлен. – Они заслуживают виселицы как военные преступники!

– Ну что ж. – Линч потер руки. – Три на три. Мнения разделились поровну. А это значит, что прежний статус остается неизменным.

– Вето, – поднял руку Тиббетс. – Мы наложим вето. Если решения по этому вопросу принять не удалось, то статус их неизменен, но вето позволяет нам перевести этих людей в нашу зону ответственности. Свободы передвижения по Хоуп-Сити у них не будет. Но в нашем комплексе они могут передвигаться без особых препятствий и ограничений.

– Вы глупцы! На кой черт вам это надо?! Они же загрызут вас, пока вы спать будете!

– Не порите чепухи, – поморщился Морган, обращаясь к бывшему судье. – Я поддерживаю вето.

– Вето, – кивнул Хорнет. – Я с ними с удовольствием пропустил бы стакан виски и поболтал о былом. Они мне не враги. Да, собственно, и не были никогда. И если мы все тогда пошли на поводу у политиков, то все эти политики давно сгинули. А мы живы, и пусть так и будет.

– Оставьте ваш высокопарный бред! – воскликнул Линч.

И снова началась жуткая перепалка с руганью и обильной жестикуляцией. В помещение вошли охранники и вывели Варяга и Николая. Следом они покатили кресло, в котором сидел хмурый Сквернослов.

* * *

Очевидно, что Морган Рэймен еще до собрания решил перевести пленников, поскольку сейчас они шли не в обратном направлении к тюрьме в подвале бывшего полицейского управления. Они двигались новыми коридорами и траншеями. Прошли две массивные железные двери с постами охраны, мимо подсобок и складов, мимо землянок, откуда воняло свинофермой, мимо очередных трущоб.

Николай угрюмо смотрел себе под ноги, ощущая облегчение оттого, что они покинули этот не имеющий никакого смысла спор совета Хоуп-Сити. Споры. Кривляния. Крики. Нервы. Для чего они это делают? Чтобы просто занять себя? Наверное, так. Работами они, скорее всего, себя не утруждают. Для этого есть убогие из трущоб, которые, наверное, отрабатывают свое пребывание в городе умершей надежды и лезут из кожи вон. Кладут все силы. Ничего не имеют и ни о чем уже не мечтают. Только подышать подольше. Встретить новый день, который в этих подземельях и от ночи-то не отличается. Просто просуществовать лишний день, час… миг… Какой глупой и бездарной была вся эта затея с походом на Аляску. Надо было так же доживать свой век в своих родных подвалах, а не слушать весь этот бред и не морщиться от отвращения перед непониманием людей… И не губить товарищей в походе…

Новый подвал был очень просторным. Однако потолок был так же низок, как и всюду. В стенах много дверей. Свет тусклый. Горела всего одна из шести люминесцентных ламп. И та изредка начинала моргать. В дальнем конце помещения было расставлено много стульев и пластиковых ящиков для бутылок, которые, видимо, тоже играли роль табуреток. Среди стульев, в инвалидном кресле дремал ребенок.

Охранники завели пленных гостей в одну из дверей и удалились, закрыв ее за собой.

Это была небольшая комната. Три грубоватые дощатые кровати с расстеленными шкурами зверей. Диодные светильники под потолком.

– Уже не клетка. И то хорошо. Теплее здесь, – хмыкнул Варяг, осмотревшись.

– Зато там параша была. – Сквернослов откинулся на спинку своего кресла.

– Ага, которая воняла, – поморщился Яхонтов.

Николай вздохнул.

– Что же нам дальше-то делать теперь, а? Будем дальше прозябать здесь? А эти идиоты все спорят… Делают вид, что они тут что-то значат. Что их решения что-то значат. Что они вообще способны принимать какие-то решения. А на деле все зависит от каких-то стражей? Что делать, Варяг?

– Ну, во-первых, не паниковать. Я этим людям, конечно, не доверяю. Равно как и они нам. Однако хорошо то, что есть тут хоть немного дружелюбно настроенные люди. Теперь нам главное – дойти до этих стражей.

– И что? Стражи пропустят нас к ХАРПу? – Васнецов скептически покачал головой.

– Я и не думал, что пропустят. Но возможно, мы сможем оценить обстановку там. Разведать. Понять, как легче дойти до этой долины и покончить наконец с установкой. А эти американцы, что вызывались идти с нами, скорее всего, пойдут для того, чтобы держать нас под контролем. Этого тоже забывать нельзя. Я думаю, когда они прекратят горлопанством заниматься на своем совете, то придут сюда. Тут и обсудим.

– Ладно. – Николай без всякого энтузиазма кивнул, махнув рукой, и подошел к двери.

– Ты куда?

– Посмотрю, насколько сильно их охранники нас опекают.

* * *

Охранники сидели на стульях за большим деревянным ящиком и играли в покер, ставя на кон папиросы. Они лишь бросили на Николая взгляд и не мешали ему выйти из комнаты. В дальнем конце центрального зала стулья и пластиковые ящики уже не пустовали. На них рассаживались дети, и седой горбатый старик с черной повязкой на глазах что-то им говорил. Васнецов неторопливо двинулся к ним. Ребенком в инвалидной коляске оказалась девочка лет десяти в мешковатой одежде. Одна ее нога почти вдвое короче другой. На голову повязан пестрый шелковый платок, из-под которого выбивались редкие и совершенно белые волосы. Она повернула голову, почувствовав приближение Николая, и уставилась на него белыми глазными яблоками без зрачков. От этого взгляда у Васнецова похолодела спина.

– Hi, – произнесла тоненьким голоском девочка и улыбнулась.

Николай перестал приближаться к детям и остановился, рассматривая их с дистанции нескольких шагов. Всего их было около двух десятков, и большая их часть несла на себе печать врожденных уродств. Невероятно широко расставленные большие, полуприкрытые глаза, не излучающие и малой толики сознания и разума. Застывшая на лице улыбка непропорционально большого беззубого рта. Крохотные руки с недоразвитыми пальцами. Заячьи губы и какая-то чешуя на лице…

Это было ужасное зрелище, которое весьма кстати дополнял уродливый старик с завязанными слепыми глазами. Николай попятился. Седая девочка с белыми глазами перестала улыбаться. Она лишь вздохнула и грустно произнесла:

– Bye.

Васнецов сделал несколько шагов, пятясь назад, и наткнулся спиной на что-то. Обернувшись, он увидел, что дорогу ему перегородил высокий бородатый рейнджер. Тот ухмыльнулся и толкнул Николая легонько в плечо. Затем вытянул руку, указывая пальцем на детей, и что-то заговорил.

Васнецов не понимал ни слова. Но вдруг где-то в сознании он стал улавливать тот смысл, который хотел донести до его разума своим монологом этот американец. И, не зная языка, он вдруг стал понимать все…

– Что, страшно на это смотреть, русский? А ты смотри! Смотри внимательно! Это вы сделали! Это из-за вас эти дети такие!

– Дети, – пробормотал Николай. – Дети такие… Из-за нас такие дети…

Васнецов мотал головой, принимая из глубин своего сознания понимание того, что говорил на своем языке американец.

– Дети, значит…

Николай вдруг пристально посмотрел рейнджеру прямо в глаза. Ухмылка стерлась с лица охранника от этого взгляда.

– Детей, значит, жалко?! – воскликнул Васнецов и толкнул рейнджера в ответ ладонью по плечу. – А ты думаешь, что на моей родине досталась детям лучшая доля? И с кого мне теперь спросить? С тебя, американец? А может, ты считаешь, что есть где-то на земле места, где Бог миловал детей и они не рождаются уродами? И кто их сделал такими, а? Детей тебе жалко стало?! А раньше вы все, бараны, о чем думали, вашу мать!!! О чем вы, суки, раньше-то думали все, и ваши, и наши, и все на земле!!! Когда свою планету бурами наизнанку выворачивали, о чем думали?! Когда насиловали ее скважинами нефтяными да газовыми, о чем думали!!! Когда вытряхивали из планеты все недра так, словно последний день на ней живете, о чем думали!!! Когда в моря и реки отходы сливали без зазрения совести!!! О чем вы думали, когда ковали ракеты и танки!!! Когда планировали войны и спецоперации, вы все, твари, о чем думали!!! Вы думали о том, какими дети у вас родятся, когда вокруг них копоть и смрад?! Вы думали о детях, когда гены свои поражали табаком и спиртом, наркотой и скотством?! А вы думали о том, что если при всем при этом вы не выскребете своих детей в канализацию на докторском столе и они все-таки родятся, то какими вы их вырастите?! Подобными вам?! А какую землю вы им оставите после того погрома, который учинили с ее природой!!! Думали?! А теперь детей жалко стало, свинья!!! Опомнились, да?!

Из комнаты выскочил Варяг. Он миновал недоуменно глядящих на разбушевавшегося Николая охранников и схватил его за плечи.

– Ты чего опять натворил?! – воскликнул он.

– Чего я натворил?! Я?! Это вы все что натворили?! Это мой мир! Вы мне его таким оставили в наследство! Только мне повезло родиться чуть раньше, и я не стал уродом с двумя головами! Вот ты в рейдах своих много нормальных детей видел?! А? Да большинство такие же! Новое поколение ядерной зимы! А наш век закончится, и что им делать без нас, если мы этот мир спасем, а?!

– Да что на тебя нашло? Что за бес вселился?

– Людоед! Людоед вселился! Отвали! – Васнецов оттолкнул Яхонтова и направился обратно в комнату.

– Черта с два Людоед стал бы себя так вести, – проворчал Варяг, идя следом.

– А я веду себя именно так.

Он вернулся в комнату и завалился на кровать, зарывшись в звериную шкуру.