Текст книги "Охотники за Костями (ЛП)"

Автор книги: Стивен Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 60 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

"Ох…" – Значит, обычное приветствие. Разумеется, капитан. – Он выгнул спину, стараясь удержать руку у головы подольше, ожидая ответного салюта. Конечно, ничего такого он не дождался. Со вздохом Бутыл уронил голову, набрав полный рот пыли.

– Ладно, повторите потом. Солдат, как ваше имя?

– Э… Улыба, сэр.

– Ну, сомневаюсь, что на такой угрюмой роже появляется много улыбок. Так?

– Так точно, сэр.

Она ушла.

Бутыл уставился на пересыпанную песком жижу, недавно бывшую Радостным Союзом и половинкой бабочки. Ему хотелось плакать.

* * *

– Сержант.

Смычок поднял голову, заметил браслет на предплечье и не спеша встал. Отдал честь, изучая высокую, стоявшую словно палку проглотив женщину. – Сержант Смычок, капитан. Четвертый взвод.

– Хорошо. Вы мои. Меня зовут Фаредан Сорт.

– Я гадал, почему вас не видно, капитан. Назначение ведь произведено несколько дней назад.

– Я была занята. У вас проблемы, сержант?

– Никак нет, сэр.

– Вижу, вы ветеран. Думаете, это позволяет вам ждать послаблений? Не позволяет. Мне плевать, кем вы были, под чьей командой служили, скольких офицеров ударили в спину. Все, что меня заботит – каковы вы в бою.

– Ни одного офицера не убил, сэр… в спину. О клятых боях ничего не знаю, кроме как в них выживать.

– Сойдет. Где остальные солдаты моих взводов?

– Ну, один вы потеряли. Взвод Геслера. Он в разведке и неизвестно, когда вернется. Взвод Бордюка вон там. Прямо за ними взвод Корда. Остальных сможете найти там и сям.

– Вы не разбиваете общий лагерь?

– На всю роту? Нет.

– Теперь начнете.

– Да, сэр.

Она оглядела все еще спавших у костра солдат. – В вашем взводе есть солдат Улыба?

– Так точно.

– Сегодня двойная выкладка.

– Сэр?

– Вы слышали.

Он поглядел ей в спину, потом опустил взгляд на солдат. Все лежали с открытыми глазами.

– Чем я виновата? – спросила Улыба.

Смычок пожал плечами: – Она капитан.

– И?

– Все капитаны сумасшедшие. Эта точно подтверждает мои слова. Не согласен, Карак?

– Еще как, Смычок. Безумная, бешеная, с вытаращенными зенками.

– Двойная выкладка!

Бутыл подошел, неся в руках жалкое месиво. – Она наступила на Союза!

– Ну, это все решило, – хрюкнул Каракатица. – Ей конец.

* * *

Кулак Кенеб вошел в свою палатку, расстегнул шлем и швырнул на постель. Замер, заметив всклокоченную голову, высунувшуюся из походного сундука у стены. – Гриб! Что ты там делал?

– Спал. Она не глупа, нет. Они приходят ожидать воскрешения. – Мальчик вылез из сундука. Как всегда, одет в рваные кожаные тряпки (похоже, остатки виканских доспехов). Еще недавно бывшее по-детски округлым лицо начало вытягиваться, намекая, что вскоре мальчик станет мужчиной.

– Она? Ты про Адъюнкта? Кто приходит? Какое воскрешение?

– Они постараются ее убить. Неправильно. Она наша последняя надежда. Последняя. Я хотел найти поесть, мы ж идем под И'Гатан. – Он пробежал мимо Кенеба. Снаружи забрехали собаки. Кулак откинул полог и выглянул, увидев, как Гриб бежит между колышков и тентов, сопровождаемый овчаркой Крюком и хенгезской собачонкой Мошкой. Солдаты вежливо освобождали ему проход.

Кулак вернулся внутрь. Трудный ребенок. Он уселся на койку, уставился в никуда.

Осада. В идеале им нужно еще пять тысяч солдат, пять – шесть антанских катапульт и четыре башни. Баллисты, манголеты, онагры, скорпии, тараны и лестницы. Наверное, еще отряды саперов, целые телеги морантских припасов. И Верховный Маг Быстрый Бен.

Отослать мага – что это, действие гордыни? Встречи с Даджеком Одноруким проходили скованно. Нежелание Таворы принимать пополнение, кроме новобранцев с Квон Тали, совершенно бессмысленно. Конечно, Даджек и сам занят восстановлением Войска, усилением гарнизонов, усмирением мятежных городов и селений. Но ведь приход в Маадальское море адмирала Нока и трети всего имперского флота уже успокоил позывы к восстаниям. Кенеб подозревал, что успокаивали эти позывы не только малазанские войска, но также анархия и ужасы недавно пережитого мятежа.

Кто-то поскреб по стенке палатки. – Войдите.

Под полог поднырнул Блистиг. – Хорошо, что вы один. Тене Баральта говорил с вождем Желчем. Видите ли, осада явно…

– Блистиг, – оборвал его Кенеб, – не надо болтовни. Адъюнкт ведет Четырнадцатую Армию. Ей приказано сокрушить мятеж, именно это она и делает. Очень удачно, что последняя искра восстания будет погашена под И'Гатаном, мифическим местом Откровения…

– Да, и мы вот-вот подпитаем этот миф.

– Только если проиграем.

– Малазане мрут под И'Гатаном. Последняя осада все выжгла. Дассем Альтор, его отряд Первого Меча. Первая армия, Девятая. Восьмая – десять тысяч солдат? И'Гатан пьет малазанскую кровь, и жажда его неутолима.

– Вот так вы настраиваете своих офицеров, Блистиг?

Воин прошел к сундуку, захлопнул крышку и сел. – Конечно нет. Считаете меня безумцем? Но боги! Приятель, ты не чувствуешь нарастающего ужаса?

– То же было и во время марша на Рараку. Тогда мы решились, но ничего не произошло. Вот в чем проблема. Единственная проблема. Нам нужно затупить мечи, да хотя бы вытащить их из ножен, и все.

– Не надо было ей отсылать Калама и Бена. Да разве за происходящее в Имперском садке можно дать хоть бесхвостую ризану?

Кенеб отвернулся. Хотел бы он найти в себе несогласие… – У нее могут быть свои резоны.

– Хотелось бы услышать.

– О чем Баральта толковал с Желчем?

– Просто мы беспокоимся, Кенеб. Мы хотим прижать ее к стенке и получить ответы. Все кулаки согласны. Выслушать изложение причин и хода ее мыслей.

– Нет. Я не с вами. Мы же еще до города не дошли. Погодим – и увидим, что у нее на уме.

Блистиг недовольно хмыкнул, встал: – Я передам ваше предложение. Но ведь не только простые солдаты дошли до предела…

– Знаю. Погодим – увидим.

Кенеб вернулся на койку. Снаружи доносись звуки сборов: складывали палатки, запрягали волов, солдаты перекликались, готовясь у утреннему маршу. "Горячие Слезы, виканы, сетийцы, малазане. Что сумеет это пестрое сборище? Мы встанем лицом к лицу с Леоменом Молотильщиком. Проклятие. Он уже поразбивал нам носы. Но тактика "ударь – убеги" имеет мало общего с обороной города. Возможно, он трясется сейчас не хуже нашего…"

Утешительная мысль. Жаль, он ни черта в нее не верит…

* * *

Четырнадцатая уже пробудилась и хлопотливо суетилась. Сержант Хеллиан сидела на обочине. В голове у нее гудело. Восемь дней с клятой недоармией и зверем – капитаном, а теперь еще кончился ром. Трое солдат – весь ее недоделанный взвод – торопливо паковали снаряжение, не осмеливаясь обращаться к страдающей похмельем и приступами убийственной ярости сержанту.

Хеллиан страдала также от навязчивых воспоминаний о событии, запустившим череду ее несчастий. Храм резни, ярость жрецов, чиновников и следователей, необходимость услать всех свидетелей подальше, желательно туда, откуда живыми не возвращаются. Ну, она даже не осуждает… нет, как раз осуждает. Миром правят глупцы, вот истина. Двадцать два поклонника Д'рек убиты в храме на территории, за безопасность которой она отвечала – но ведь патрулям на разрешалось заходить внутрь храмов, так что она ничего не могла сделать… Нет, нет, это все пустяки. "Куда ушли убийцы, сержант Хеллиан? Почему вы не заметили их ухода? А как насчет человека, которого вы сопровождали, а потом потеряли?"

Убийцы. Их не было – то есть настоящих. Демон. Наверное, убежавший во время тайного ритуала, когда порвались сети чар. Глупцы сами себя убили, вот в чем суть. А тот человек был жрецом, изгнанным из другого храма, наверное, и колдуном. Едва понял, что там заварилось, сбежал со всех ног и ее оставил отдуваться.

Нечестно – но когда это вы видели честных?

Урб бросил рядом тяжелый тюк. – Мы почти готовы, сержант.

– Нужно было его придушить.

– Я и хотел. Честно.

– Точно?

– Точно.

– Но он сбежал. Как змея улизнул.

– Капитан желает, чтобы мы подошли к остальным взводам роты. Они дальше на дороге. Нужно успеть до начала марша.

Она поглядела на других солдат. Близнецы, Увалень и Нерв.

Молодые, жалкие – ну, может, не очень юные годами, но все равно желторотые. Она сомневалась, что они смогли бы успешно сражаться даже с повивальной бабкой. Да, это было бы жуткое зрелище. Если сюда вдруг забредет беременная женщина…

"Ах, Картул, город пауков, город хруста под ногами, пустых коконов и чего похуже. Как далеко до тебя". Здесь пауки летают по воздуху, но они хотя бы маленькие, их легко сбить небольшим камешком. – Бездна, – простонала она, – найди чего выпить.

Урб передал бурдюк.

– Не воду, идиот.

– Может, в роте, когда присоединимся…

Она косо глянула на него. – Хорошая идея. Ладно, помоги встать – нет, не надо. – Она встала сама и пошатнулась.

– Все в порядке, сержант?

– Будет в порядке, если ты снимешь с меня голову и раздавишь.

Солдат нахмурился: – Если сниму, у меня будут неприятности.

– Но не от меня. Ладно. Нерв, разведай дорогу.

– Мы уже на дороге, сержант.

– Все равно. Практика.

– Я ничего не вижу, – ответил молодой солдат. – Слишком много людей и повозок.

"О боги, ползущие в Бездне! Дайте мне прожить достаточно, чтобы убить подонка". – У тебя тоже трудности с ориентированием, Увалень?

– Нет, сержант. Не у меня.

– Отлично. Разведай и пора трогаться.

– А мне пойти с фланга? – спросил Нерв.

– Да уж, лучше за горизонтом, безмозглый кактус.

* * *

– Это тебе не обычный скорпион, – заявил Навроде, склонившийся, но не слишком низко, чтобы на него посмотреть.

– Чертовски большой, – сказал Замазка. – Видел я таких, но гораздо мельче.

– Наверно, выродок. Все его братья и сестры – малявки. Одинокий, и потому такой мрачный.

Замазка поглядел на Навроде. – Да, наверное. У тебя есть мозги в черепушке. Ну, думаешь, он может убить Радостного Союза? То есть такого же…

– Ну, может быть, нам нужно еще одного такого же.

– А я думал, его сестры и братья – малявки.

– Ох, и точно. Значит, нужен дядя или еще кто.

– Самый большой.

– Громадный. Больше этого.

– Надо начинать поиски.

– Я бы не советовал, – сказал Бутыл, сидевший в тени валуна шагах в пяти от солдат из взвода Бордюка.

Они вздрогнули. Замазка прошипел: – Он шпионил!

– Не шпионил. Горевал.

– Почему? Мы же еще не под И'Гатаном.

– Видели нового капитана?

Солдаты переглянулись. Замазка ответил: – Нет. Но слышали, что он прибыл.

– Она. Уже успела убить Радостного Союза. Пяткой. Хрясть!

Солдаты подскочили. – Убийца! – зарычал Навроде. Он опустил глаза на окруженного каменным кругом скорпиона. – О, попробуем Блеска – пусть ей локоть прокусит. Такому кажа мундира не помеха…

– Не глупи, – ответил Бутыл. – К тому же Блеск – девочка.

– И что. Девчонки всегда злее.

– Маленькие скорпионы – всегда мальчики. Девочек тут мало, потому что они скрытные. А эту лучше отпустить.

– Почему? – возопил Замазка. – Не пора ли подгадить кислой капитанше…

– Она станет самой меньшей из проблем. Мальчики чуют запах тревоги. Убьете девочку – и за вами потащатся сотни скорпионов. Тысячи. Станут очень агрессивными, уж поверь на слово.

Навроде усмехнулся: – Интересно. Ты так уверен?

– Не надо дурацких идей.

– Почему же? Мы горазды на дурацкие идеи. То есть я… э…

– Он хочет сказать, – продолжил Замазка, – что мы умеем продумывать. До самого конца. Бутыл, за нас не бойся.

– Она убила Союза. Больше боев не будет – передайте всем взводам, пусть отпускают малюток скорпионов.

– Ладно, – кивнул Замазка.

Бутыл недоверчиво оглядел обоих. – Включая и того, что у вас.

– Заметано. Мы просто на него полюбуемся чуток. – Навроде снова усмехнулся.

Бутыл помедлил, встал на ноги и ушел к стоянке своего взвода. Армия почти готова продолжить поход, с понятным отсутствием энтузиазма – чего еще ожидать от армии, садящейся в долгую осаду.

Безоблачное небо. Снова. Еще пыль, еще жара, еще пот. Кровяные мухи, чиггеры, проклятые стервятники над головой – они там со дня ухода из Рараку… но это же последний день марша. Впереди старая дорога, несколько опустевших деревень, одичавшие козы на лысых холмах, всадники, следящие за ними с окрестных горок.

Остальные члены взвода уже были на ногах, ожидали лишь его прихода. Бутыл заметил, что Улыба сгорбилась под двумя мешками. – Что стряслось?

Ее взор полнился унылой жалостью к себе. – Не знаю. Приказ новой капитанши. Ненавижу.

– Я не удивлен, – ответил Бутыл, поднимая свои пожитки и прилаживая лямки вещмешка. – Ты тащишь вещи Смычка?

– Не все, – сказала она. – Морантские припасы он мне не доверил.

"И слава Опоннам". – Капитан показывалась?

– Нет. Сука. Знаешь, мы решили ее убить.

– Да ну? Ладно, плакать не стану. А кто эти "вы"?

– Я и Каракатица. Он отвлекает, я втыкаю ножик в спину. Сегодня.

– Кулак Кенеб вас вздернет, сами понимаете…

– Сделаем все как несчастный случай.

Вдалеке прозвучали звуки горна. – Ну, давайте, – крикнул стоявший у дороги Смычок. – Двинулись.

Скрип колес, стук и скрежет камней, валявшихся в колеях, мычание волов, мельтешение тысяч полусонных солдат, нарастающий шум и гул голосов, все более плотные клубы пыли…

Корик пристроился шагать рядом с Бутылом. – Они этого не сделают.

– Чего не сделают? Не убьют капитана?

– Я тут долго присматривался, – сказал солдат. – Она не просто с Корелри. Она со Буревой Стены.

Бутыл покосился на грузного воина. – Откуда знаешь?

– На ножнах серебряный узор. Она командовала секцией Стены.

– Смешно, Корик. Во-первых, от вахты на Стене так просто не освободиться, если я верно слышал. А потом, она – капитан в самой негодной из малазанских армий. Командуй она секцией Стены, ей дали бы чин кулака – для начала.

– Это если она себя раскрыла. Но узоры рассказывают совсем иную историю.

Двигавшийся в двух шагах впереди Смычок повернул голову: – Значит, Корик, ты тоже заметил.

Бутыл тоже повернулся к шедшим сзади Каракатице и Улыбе: – Вы двое, слышали?

– И? – спросила Улыба.

– Слышали мы, – кисло усмехнулся Каракатица. – Может, она украла саблю… но я так не думаю. Улыба, подружка, лучше нам сложить свой план на костер и огонек пустить.

– Почему? Что за Стена такая? И откуда Корик столько узнал? Он узнать может лишь кобылью задницу, и то не в темноте. Поглядеть на ваши рожи – так меня занесло в отряд придурков!

– Придурков, мечтающих остаться в живых, – отозвался Каракатица.

– Улыба выросла в песочнице с деревенскими пареньками, – покачал головой Корик. – Слушай же, женщина. Буревая Стена тянется на лиги по северному побережью Корелри. Это единственная преграда между континентом островов и Бурегонами – демоническими воинами морей между Малазом и Корелри. О них ты слышала?

– Старые рыбацкие сказки.

– Нет уж, они реальны, – сказал Смычок. – Я сам видел, когда мы шли тамошними водами. Их кони – волны. Их копья – лед. Мы зарезали шесть козлов, принося успокоительную жертву.

– И помогло? – удивился Бутыл.

– Нет. Помогло выбрасывание за борт юнги.

– Так что, – продолжил после некоторого молчания Корик, – только избранные воины получают задание держать Стену, сражаться с ордами выходцев. Это бесконечная война – или так было…

– Она окончена?

Сетиец пожал плечами.

– Тогда, – сказала Улыба, – как она здесь оказалась? Бутыл прав. Бессмыслица.

– Можешь у нее спросить, – ответил Корик. – Конечно, если не помрешь в дороге.

– Ну, мне не так уж тяжело.

– Мы отстали на сотню шагов, – крикнул Смычок. – Так что побереги дыхание.

Бутыл неуверенно взглянул на Улыбу: – Ну-ка, дай мешок мне. Капитана не видно?

– Я ее не видел, – не оборачиваясь, бросил Смычок.

– Я сама…

– Будем помогать друг другу.

Она подозрительно сощурилась, но потом дернула плечом: – Если хочешь.

Он принял второй тюк.

– Спасибо, Бутыл. Хоть один из взвода добр ко мне.

Корик захохотал: – Он попросту еще не получил ножом в ногу.

– Мы сблизимся, – заметил Бутыл, – теперь, когда над нами командир – тиран.

– Умный парень, – сказал Смычок.

– Еще раз спасибо, – буркнула Улыба.

Он ласково ей улыбнулся.

* * *

– Они остановились, – пробормотал Калам. – Что бы это значило?

– Не знаю, – сказал Быстрый Бен.

Они оба лежали ничком на вершине холмика. Одиннадцать Отродий Луны висели неровным строем над соседней грядой холмов, в двухстах шагах. – Ну, – спросил ассасин, – что сходит в этом садке за ночь?

– Она уже наступает. Как видишь, ничего особенного.

Калам обернулся и оглядел взвод, растянувшийся за ними на пыльном склоне. – И каков план, Быстрый?

– Конечно, использовать ночь. Мы нырнем под одну…

– Нырнем? Там нет укрытий, там даже тени нет!

– Я думаю, блестящий план.

Ассасин вытянул руку и дал Быстрому Бену тумака.

– Ох. Ладно, план протух. У тебя есть получше?

– Во-первых, отошлем взвод назад к Четырнадцатой. Два крадущихся человека лучше, чем восемь. Не сомневаюсь, они готовы сражаться – но если сверху спрыгнет тысяча К'чайн Че'малле, особого прока не будет. И потом – они же лыбятся, они же с трудом удерживаются, чтобы не сплясать!

Сержант Геслер послал им воздушный поцелуй.

Калам перекатился, чтобы было удобнее следить за молчаливыми крепостями.

Быстрый Бен вдохнул. Поскреб обросший подбородок. – Приказ Адъюнкта…

– Забудь. Тактическое решение, на наше усмотрение.

Геслер пропыхтел снизу: – Она и нас видеть не хочет, Калам.

– О. И почему же?

– Хотя вслух нахваливает. Не знаю. Мы же были на "Силанде". Прошли на корабле сквозь стену огня…

– Мы все прожили трудную жизнь, Геслер…

– Наше усмотрение? – сказал Быстрый Бен. – Мне нравится. Можешь испытать эти слова на ней самой.

– Давай их отсылать.

– Геслер?

– Очень хорошо. Я бы не хотел тащиться за вами в сортир, извините за выражение.

– Давайте уж решать, – добавил Буян. – Я от ожидания поседел.

– Может, это пыль?

– Как скажете.

Калам подумал и произнес: – Может, захватим волосатого фалари йца? Готов идти с нами, капрал? Как арьергард?

– Арьергард? Эй, Геслер, ты был прав. Они идут в сортир. Согласен, если только сержант не станет сильно скучать.

– Скучать? – ухмыльнулся Геслер. – Отныне девушки станут замечать МЕНЯ.

– Их борода влечет, – ответил Буян. – Но бороду не сбрею даже ради тебя.

– Это все из-за того, что под ней живет.

– Возьми меня Худ, – вздохнул Калам. – Быстрый, отошли их всех.

* * *

Апсалар стояла в четырех лигах севернее Эрлитана, смотрела на море. Мыс другой стороны пролива А" рат едва виден – просто перерыв в монотонности горизонта. Это Коса Кансу, длинная и узкая, к востоку от нее находится порт Кансу. У ног Апсалар скакали два связанных жилами скелета; они рылись в мусоре, отыскивая личинок, и рассерженно шипели – ведь желанные насекомые вываливались из челюстей.

Кажется, даже кости – или физические воспоминания внутри костей – сохраняют силы. Телораст и Кодл начали перенимать стереотипы поведения, свойственные при жизни летучим ящерицам. Они охотились на змей, подпрыгивали в воздух за ризанами и бабочками-плащовками, дрались между собой, бегали, загребая задними ногами песок. Апсалар подозревала, что вскоре они потеряют всякое разумение.

"Невелика потеря". При жизни это были жестокие, подлые, совершенно недостойные доверия твари. Кажется, однажды они владели каким-то Королевством. Нет сомнения, захватили силой или хитростью. Она не будет жалеть об их исчезновении.

– Неапсалар! Кого мы ждем? Мы открыли, что не любим воду. Жилы размокают. Мы развалимся на части.

– Нам надо пересечь пролив, Телораст, – ответила Апсалар. – Конечно, ты и Кодл можете пожелать остаться здесь.

– Ты намерена плыть?

– Нет, я намерена использовать садок Теней.

– О, тогда мы не вымокнем.

– Нет, – засмеялась Кодл, подскакавшая к ногам Апсалар. Она замотала головой: – Не сырые, о, как хорошо. Мы же идем, да, Телораст?

– Мы обещали! Нет, не обещали. Кто это сказал? Мы просто готовы охранять твой сгнивший труп, Неапсалар, только это и обещали. Не понимаю, почему так смутилась. Ты вскоре умрешь. Это очевидно. Так бывает у смертных, а ты же смертная, так ведь? Ты должна быть ей, ты кровоточишь три дня – мы учуяли.

– Идиотка! – зашипела Кодл. – Конечно она смертная, и мы тоже были женщинами, помнишь? Она кровоточит, потому что такое бывает. Не всегда, но иногда. Регулярно. Или нет. Разве что она отложит яйца, когда ее найдет самец, что означает…

– Она змея? – спросила Телораст насмешливым тоном.

– Нет, не змея. О чем ты думаешь, Телораст?

Небо меркло, вода пролива окрасилась алым. Одинокий парус купеческой караки поворачивал к югу, в Эрлитанское море.

– Садок здесь сильно ощущается, – сказала Апсалар.

– О да, – отвечала Телораст, поглаживая левый локоть Апсалар костяным хвостом. – Яркое проявление. Это новое море.

– Возможно, – ответила женщина, оглядывая иззубренные утесы у пролива. – Под волнами есть руины?

– Откуда нам знать? Может быть. Точно, совершенно. Руины. Большие города. Храмы Тени.

Апсалар нахмурилась: – Во времена Первой Империи не было храмов Тени.

Кодл опустила голову и тут же подняла. – Дессимбелакис, проклятие множеству его душ! Мы говорили о временах Лесов. Великих Лесов, что покрывали эту страну задолго до Империи. Даже до Т'лан Имассов…

– Тсс! – зашипела Телораст. – Леса? Безумие! Ни одного дерева вокруг, и страшащиеся теней никогда не жили. Почему бы им им поклоняться? Они и не поклонялись, потому что не жили. Эта теневая сила – природное рвение. Истина в том, что первый культ рожден из страха. Ужасное неизвестное…

– Становится еще ужаснее, когда становится известным! – оборвала ее Кодл. – Ты так не думаешь?

– Нет, не думаю я так. Не понимаю, о чем ты. Ты выболтала слишком много тайн, и все они неправильные. Смотри! Ящерица! Моя!

– Нет, моя!

Скелеты полезли на утес. Что-то маленькое, серое ускользнуло по воздуху.

Ветер крепчал, взъерошивал гладь залива, доносил сырой аромат моря даже до высокой скалы. Пересекать водное пространство, пусть по садку – эта мысль ей не нравилась. Стоит ослабнуть контролю, и она выпадет из Королевства, обнаружит себя посредине кишащего дхенраби моря, в лигах от берега. Верная смерть.

Конечно, она могла выбрать маршрут по суше. К югу от Эрлитана, в Пан'потсун, затем по западному краю нового моря Рараку. Но она выбьется из времени. Котиллион и Темный Трон пожелали избавиться ее руками от множества мелких игроков, рассеянных по лику земли, но что-то внутри нее чуяло приближение важных событий, а с ним нарастающую потребность – неотложную нужду – быть на месте без задержек. Взмахнуть кинжалом, воздействовать на сонмище судеб. Сделать все, что сможет.

Она подозревала, что Котиллион предугадал ее характер, понял, что сможет довериться ее инстинктам, пусть она сама плохо их понимает.

Нужно спешить.

Миг концентрации. Сцена перед ее глазами переменилась. Утес стал склоном, полным поваленных деревьев. Ели, кедры, лиственницы – их корни вырвались из земли, их стволы расплющились, как будто невообразимый ветер поразил целую горную гряду. Под свинцовым небом эта окутанная туманами лесистая долина простерлась через простор, мгновением раньше бывший морским заливом.

Скелеты семенили за ней, дергая головами.

– Я тебе говорила, тут лес, – прошептала Телораст.

Апсалар показала на неразбериху упавшего леса: – Что тут случилось?

– Магия. Драконы.

– Не драконы.

– Нет, не драконы. Телораст права. Не драконы.

– Демоны.

– Да, ужасные демоны, чье дыхание – врата садков. О, не прыгай в их пасть!

– Не дыхание, Кодл. Просто демоны. Маленькие. Но много. Валили ствол за стволом, ибо были злыми и склонными к актам бессмысленного разрушения.

– Как дети.

– Да, правильно Телораст сказала. Как дети. Чертенята. Но сильные. Очень. Громадины, мышцы – во!

– Итак, – вмешалась Апсалар, – здесь сражались драконы.

– Да, – брякнула Телораст.

– В мире Тени.

– Да.

– Наверное, те самые драконы, что сейчас заключены в каменном кольце?

– Да.

Апсалар кивнула и начала пробираться по склону. – Будет трудно. Сомневаюсь, что путь через лес сбережет время.

– Лес Тисте Эдур, – крикнула Кодл, рыская вокруг. – Они любили эти леса.

– Все здешние природные тени, – согласилась Телораст. – Сила постоянная. Черное дерево, кровяное дерево, все ужасные штуки. Эресы боялись не напрасно.

Вдалеке над верхушками деревьев скользила необычная тень. Апсалар присмотрелась. Это карака, отбросившая в здешний мир свое эфирное отражение. Она видит сразу два Королевства – достаточно обычная вещь. Но все же… "кто-то плывет на той караке. Кто-то очень важный…"

* * *

Деджим Небрал, Т'ролбарал, древнее создание Империи Дессимбелакиса, ползал у основания мертвого дерева – или, скорее, струился, словно змея, у вывороченных, сухих корней, семиглавый, о семи телах, принимающий пестроту окружающей земли, зелени и скал. Свежая кровь медленно остывала, наполнив желудки Д'айверса. Даже в пустошах нет недостатка в жертвах. Пастухи, добытчики соли, бандиты, пустынные волки – Деджим Небрал не ведал недостатка в пище по пути к месту засады.

Дерево, приземистое, корявое, с несколькими толстыми сучьями, пережившими столетия смерти, некогда выросло в трещине камня на пятачке, отмечавшем встречу тракта и высокой башни из выветренного камня. Дорога здесь меняла направление, огибая основание утесов, и резко спускалась на высоту десяти человек, вилась среди булыжников и каменной крошки.

По сторонам тракта возвышались другие утесы, покрытые трещинами и уступами.

Д'айверс атакует здесь, сразу с двух сторон, выскочив из теней.

Деджим Небрал был доволен. Терпение всегда вознаграждается свежим мясом, эхом предсмертных воплей… и сейчас ему осталось лишь подождать появления жертв, избранных Безымянными.

Скоро.

* * *

Между деревьев достаточно места – собор теней и тяжелого сумрака, потоки сырого воздуха – он гладил лицо Апсалар, двигавшейся в сопровождении суетливых ящериц. Как ни странно, ей здесь нравилось. Почва оказалась ровной, путь не загораживал ни один упавший ствол, как будто деревья тут не умирают никогда. Она не встречала животных, не набредала на тропы и следы; но все же попадались поляны, круглые проплешины, покрытые мхом и окруженные стоящими на равных расстояниях кедрами – или не кедрами, а похожей породой, с грубой, волокнистой, черной как деготь корой. Эти круги казались слишком совершенными, чтоб быть естественными – но никаких явных признаков искусственного их насаждения не наблюдалось. Телораст сказала, что в таких местах сила Теней становится "яростной".

Тисте Эдур, Куральд Эмурланн – их присутствие сохранилось, но не сильнее, чем это бывает на кладбищах, у курганов и могильников. Старые сны таились, угасая, в траве, в сучьях деревьев и кристаллах узорчатого камня. Забытые шепотки в ветре, вечно кружащем над помеченным смертью местом. Эдур ушли, но лес не забыл хозяев.

Тьма впереди. Что-то упало сверху, тонкое и прямое. Канат толщиной в запястье, привязанный к увязшему во влажном грунте якорю.

Прямой, как ее путь. "Ах, если я ощутила ЕГО присутствие, то и ОН ощутил меня. Похоже, это приглашение".

Телораст зашипела в спину: – Что ты делаешь? О, сколь ужасный пришелец! Жуткий, устрашающий, кошмарный, звероликий чужак! Не ходи туда! О, Кодл, смотри – она лезет.

– Она не слушает нас!

– Мы слишком много болтали, вот и результат.

– Ты права.

Нужно сделать что-то важное, путь она начнет прислушиваться к нам.

– Хорошая мысль, Кодл. Придумай что-нибудь!

– Я пытаюсь!

Их голоса стихали по мере подъема Апсалар. Она ступала на толстые сучья, рвала натянутые паучьи сети; маленькие блестящие твари разбегались по сторонам. Кожа перчаток нагрелась, лодыжки заломило. Она добралась до первого узла на канате, поставила на него ногу и остановилась. Внизу виднелись только черные стволы, пропадавшие в тумане – словно ноги громадного зверя. Отдохнув немного, женщина продолжила подъем. Узлы попадались после каждого десятого подтягивания. Кто-то позаботился о ней.

Над головой маячило дно караки, черное, покрытое ракушками, влажно поблескивающее. Она добралась, поставила ноги на планки обшивки и через два своих роста нашла клюз – место, в котором исчезал якорный канат. Перебралась через борт и увидела три ступени, ведущие на заднюю палубу. Слабо мерцающие облачка тумана означали смертных, сидевших или стоявших около узлов такелажа, у большого рулевого весла; один виднелся высоко на вантах. У грот-мачты стояла гораздо более четкая фигура.

Он ей знаком. Апсалар копалась в памяти, но разум выдавал только ложные узнавания. Знакомый… и нет.

Он шагнул вперед со слабой улыбкой на красивом, гладко выбритом лице, протянул руки: – Не уверен, каким именем вы пользуетесь. Вы были лишь девочкой – неужели прошло всего несколько лет? Трудно поверить.

Сердце тяжело застучало в груди, и она удивилась этому. Страх? Да, но не только. Вина. Стыд. Она прокашлялась. – Я зовусь Апсалар.

Короткий кивок. Его лицо внезапно изменилось. – Так вы не помните меня?

– Да. Нет. Не уверена. Должна помнить – но не помню.

– Это были трудные времена, – сказал он, опуская руки, словно не был уверен, как она его примет. – Ганоэс Паран.

Апсалар стащила перчатки – надо было хоть что-то сделать – и провела ладонью по лбу, поразившись количеству вдруг вступившего пота. Он сразу же заледенел, стянув кожу. – Что вы здесь делаете?

– Могу спросить то же самое. Предлагаю удалиться в мою каюту. Там вино. Еда. – Он снова улыбнулся: – Фактически я там уже сижу.

Глаза ее сузились: – Кажется, вы обрели некоторую силу, Ганоэс Паран.

– Можно и так сказать.

Апсалар пошла к каюте. Едва он закрыл за ней дверь, как начал растворяться. Она услышала движение со стороны стола, обернулась и увидела гораздо более прозрачного Ганоэса Парана. Он наливал вино. Голос донесся словно из далекой дали: – Вам лучше бы выйти из садка, Апсалар.

Она так и поступила, в первый раз почувствовал под ногами крепкую палубу, ощутив ритмические качания корпуса судна.

– Садитесь, – взмахнул рукой Паран. – Пейте. Вот хлеб, сыр, соленая рыба.

– Как вы почувствовали мое присутствие? – спросила она, усаживаясь в прикрепленное к полу кресло. – Я путешествовала по лесу…

– Да, по лесу Тисте Эдур. Апсалар, не знаю с чего начать. Есть Владыка Колоды Драконов, и вы сидите с ним за одной бутылкой. Семь месяцев назад я жил в Даруджистане, в Доме Финнест, с двумя вечно-спящими гостями и Джагутом – слугой… хотя если он услышал бы такие слова, наверное, постарался бы меня убить. Раэст – не самая приятная компания.

– Даруджистан, – пробормотала она, отвернувшись, забыв о бокале в руке. Все обретенное было самообладание осыпалось, сметаемое вихрем беспорядочных воспоминаний. Кровь, кровь на руках, снова и снова… – Я все же не понимаю…

– Мы ведем войну, – сказал Паран. – Странно, но я нахожу сегодня нечто полезное в словах, некогда сказанных мне сестрой – когда мы посылали друг на дружку игрушечные армии. Чтобы победить, ты должен узнать всех игроков. Всех. Живых, готовых встретить тебя на поле боя. Мертвых, легенды о которых стали оружием, продолжают их влияние, словно вечно стучащие сердца. Тайных игроков, неодушевленных игроков – саму землю, море. Все, что хочешь. Леса, горы, реки. Течения видимые и невидимые – нет, Тавора не говорила всего этого, она выражалась куда как кратко – но мне потребовалось много времени, чтобы ее понять. Не "знай врага своего". Это слишком просто и легко. Нет, это означает "знай врагов своих". Большая разница, Апсалар, ибо одним из врагов может оказаться лицо в серебряном зеркале.