Текст книги "Дом Цепей (ЛП)"

Автор книги: Стивен Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Глава 2

Можно найти доказательства – если изучить землю пытливым и зорким глазом – что древняя Джагутская война, которая для Т'лан Имассов Крона была то ли семнадцатой, то ли восемнадцатой, прошла для них крайне неудачно. Сопровождавший нашу экспедицию Адепт убежден, что в ледеронском леднике остается живой Джагут. Жестоко израненный, однако сохранивший колдовское могущество. Вокруг ледяной реки (а она уменьшается с течением лет) находятся останки Т'лан Имассов, кости их странно изуродованы, и привкус смертельной магии Омтозе Феллака не исчез и по сей день.

Что касается зачарованного оружия Крона, на месте конфликта осталось лишь поломанное. То ли там побывали мародеры, то ли выжившие Т'лан Имассы (если допустить, что таковые вообще были) унесли оружие с собой…

Натийская экспедиция 1012 года, Хронист Кенемасс Трайбанос

– Думаю, – сказал Делюм, когда трое уридов свели коней с гати, – что последняя группа охотников повернула назад.

– Зараза трусости растекается, – пробурчал Карса.

– Они сразу же сообразили, – вставил Байрот, – что мы намерены пересечь их земли. Что первое нападение не было обычным набегом. Они станут ожидать нашего возвращения, созывать воинов со всех деревень.

– Меня это не заботит, Байрот Гилд.

– Знаю, Карса Орлонг, ибо какая часть нашего путешествия не была тобою предвидена? И все же… перед нами еще две ратидские долины. Я хотел бы знать. Там тоже есть деревни – мы обогнем их или соберем новые трофеи?

– Слишком много у нас будет трофеев, когда мы выйдем к землям низменников Серебряного Озера, – возразил Делюм.

Карса засмеялся и высказал свое решение: – Байрот Гилд, мы проскользнем через долины словно ночные змеи, до самой дальней деревни. Я все же хочу увлечь охотников в земли сюнидов.

Делюм нашел тропу, ведущую вверх, к следующей долине. Карса проверил, не отстала ли хромая собака. Рядом с ней шел Грыз; Карсе подумалось, что сука может быть его постоянной подругой. Он порадовался, что решил не убивать животное.

В воздухе висела прохлада, показывая, что им снова предстоит подъем. Территории сюнидов лежали выше, на восточном краю горного массива. Палк рассказал внуку, что горную стену прорезает лишь одно ущелье, и по нему несется к Серебряному Озеру бурный поток. Спуск опасен. Палк называл его Костяным Проходом.

Тропа начала причудливо виться между покрытыми сетью трещин валунами и упавшими деревьями. В шестистах шагов завиднелась вершина.

Воины спешились. Карса отошел назад и взял трехлапую собаку на руки, а затем положил на широкий круп Ущерба и привязал. Животное не протестовало. Грыз пошел рядом с жеребцом.

Странствие продолжилось.

Солнце уже поливало склоны ярко-золотистым светом, когда они подошли к вершине на сотню шагов, найдя широкий, поросший редкими, изуродованными ветром дубами уступ. Казалось, он тянется вдоль всей долины. Поглядев направо, Делюм пропыхтел: – Вижу пещеру. Там, – указал он пальцем, – за упавшими деревьями, где уступ поднимается.

Байрот кивнул и сказал: – Кажется, в ней можно поместить коней. Карса, если мы начинаем ехать ночами…

– Согласен, – отозвался Карса.

Делюм первым пошел к пещере. Грыз вскарабкался за ним, помедлил, нюхая порог, присел и прошел чуть дальше.

Воины – уриды тоже помедлили, ожидая, что зверь поднимет шерсть, предупреждая о присутствии серого медведя или иного обитателя. Однако пес полежал у самого входа, поднялся, глянул на хозяев и не спеша вбежал в пещеру.

Упавшие деревья образовали природный экран, скрывший пещеру от взглядов из нижележащей долины. Ранее над ней имелся козырек, но он обрушился – возможно, под весом деревьев – и вход частично завалило камнями.

Байрот начал расчищать путь, чтобы провести коней. Делюм и Карса пошли вслед за Грызом.

За грудами камней и песка пол стал более ровным. Его устилали сухие листья. Заходящее солнце раскрасило темные стены желтыми заплатками, осветив почти сплошную массу глифов. Под сводом пещеры стояла пирамидка из плоских камней. Грыза не было видно – следы пса пересекали пол и пропадали в темном углу.

Делюм сделал шаг и поглядел на одиночный, очень большой глиф у входа. – Кровный знак не ратидский, не сюнидский, – сказал он.

– Но слова ниже – теблорские, – заметил Карса. – Стиль какой-то…

Делюм нахмурился, подсказав: – Усложненный?

Карса принялся читать вслух: – «Я вел выжившие семьи. Вниз, с высот. Через лопнувшие жилы, плачущие под солнцем»… Лопнувшие жилы?

– Лед, – подсказал Делюм.

– Тающий под солнцем. Да. «Нас было так мало. Наша кровь замутилась и замутится еще более. Я узрел нужду разбить семьи. Ибо Тлан-имассы были еще близко, они были раздражены и настроены продолжать безжалостную резню». – Карса нахмурился. – Что за Тлан-имассы? Не понимаю этих слов.

– Я тоже, – признался Делюм. – Может, племя соперников. Читай, Карса Орлонг. Твои глаза острее, чем мои.

– «И так я отделил жену от мужа. Дитя от родителей. Братьев от сестер. Я создал новые семьи и разослал их. Каждую в свое место. Я провозгласил Законы Уединения, как советовал Икарий, коего мы приютили однажды. Сердце его исполнилось горя, когда увидел он, что с нами стало. Законы Уединения спасут нас, очистят кровь и придадут силу детям. Для тех, кто следует им, для тех, кто читает мои слова – вот мое оправдание…»

– Эти слова тревожат меня, Карса.

– Почему? – оглянулся на Делюма воевода. – Почему? Они ничего нам не говорят. Это безумства стариков. Слишком много слов – вырезание всех глифов должно было занять годы, и только безумец занимается этим. Безумец, который и похоронен здесь, в одиночестве, изгнанный родом…

Взор Делюма отвердел. – Изгнанный? Да, думаю, ты прав. Воевода, читай дальше – выслушаем его оправдания и решим всё сами.

Пожимая плечами, Карса вновь поглядел на стену. – «Чтобы выжить, мы должны забыть. Так сказал Икарий. Прошлое размягчает. Нужно отбросить прошлое. Нужно разобрать… – не знаю такого слова – и разбить каждый камень, не оставив следов нашего присутствия. Нужно сжечь наши… – снова непонятное слово – оставив только пепел. Мы должны забыть историю, оставив лишь самые древние из легенд. Легенд, говорящих о временах простой жизни. Мы жили в лесах. Охотились, коптили речную рыбу, растили лошадей. Наши законы были законами грабителей, убийц, и все мерилось длиной меча. Будем рассказывать легенды о кровной мести, о насилии и резне. Нужно вернуться во времена ужаса. Изолировать струю нашей крови, сплести новые, более тесные сети родства. Чтобы очистить кровь нашу, придется забыть, кем мы были, но найти, чем мы были в начале начал…»

– Давай ниже, – сказал, приседая, Делюм. – Еще ниже. Я узнаю знаки. Читай здесь, Карса Орлонг.

– Тут темно, Делюм, но я попытаюсь. Да. Тут… имена. «Я определил названия новым племенам от имен, данным моим отцом его сыновьям». Затем список. «Барид, Санид, Фалид, Уред, Гелад, Манид, Ратид и Ланид. Таковы будут новые племена». – Слишком темно для чтения, Делюм Торд, – заявил Карса, почему-то поежившись. – И я не желаю. Его мысли пропитаны паучьим ядом. Его лихорадило, он бредил.

– Фалид и Ланид были…

Карса выпрямился. – Ни слова более, Делюм Торд!

– Имя Икария живет в наших…

– Довольно! – зарычал Карса. – В этих словах нет смысла!

– Как скажешь, Карса Орлонг.

Грыз выбежал из угла пещеры; Теблоры уже и сами смогли различить там еще более темный проход.

Делюм кивнул на него: – Там лежит тело вырезавшего письмена.

– Не сомневаюсь, он сам заполз туда умирать, – буркнул Карса. – Вернемся к Байроту. Пусть кони укроются здесь, а мы будем спать снаружи.

Воины повернулись и вышли из пещеры. Позади них Грыз задержался у каменной пирамидки. Солнце покинуло долину, и по стенам побежали тени. Глаза пса блестели в темноте.

* * *

Два дня спустя трое, сидя на спинах коней, смотрели сверху на долину племени Сюнид. План завлечь за собой охотников – ратидов провалился, потому что две последние деревни, через которые они прошли, были давно покинуты. Дороги заросли травой, дожди вымыли угли из кострищ, оставив лишь черные пятна на земле.

И сейчас во всей долине Сюнида они не видели ни одного огня.

– Они бежали, – пробормотал Байрот.

– Но не от нас, – отозвался Делюм. – Думаю, сюнидские деревни окажутся похожими на ратидские. Исход состоялся давно.

Байрот хмыкнул: – Ну и куда они ушли?

Карса пожал плечами. – К северу лежат другие сюнидские долины. Дюжина или больше. И на юге тоже. Может, был раскол. Нам все равно. Вот только трофеев больше не соберем до самого Озера.

Байрот расправил плечи. – Воевода, когда мы доскачем до Серебряного Озера, набег состоится под колесом звезд или под солнцем? Раз долина пуста, мы можем заночевать спокойно. Но дальше, на незнакомых путях, ночью придется идти медленнее.

– Ты правильно говоришь, Байрот Гилд. Наш набег состоится при свете дня. А пока спустимся на дно долины и устроим стоянку.

Колесо звезд провернулось на четверть, когда воины – уриды спустились на равнину и нашли подходящее место. Во время спуска Делюм при помощи собак раздобыл полдюжины зайцев; сейчас они уже были разделаны и шипели над костерком.

Карса поухаживал за конями, потом присоединился к спутникам у костра. Они сидели и молча ждали, когда приготовится мясо; приятный запах и шипение жира казались незнакомыми после стольких дней всухомятку. Карса ощутил, как расслабляются мышцы, и только сейчас понял, как устал.

Зайчатина была готова. Трое воинов поели в тишине. – Делюм рассказал, – начал Байрот, едва мясо было доедено, – о найденных в пещере письменах.

Карса сверкнул на Делюма глазами: – Делюм Торд говорил не по делу. В той пещере бредни сумасшедшего, и ничего больше.

– Я всё обдумал, – не отступал Байрот, – и понял, что в бреднях скрыта истина, Карса Орлонг.

– Пустые мысли, Байрот Гилд.

– А я, Воевода, считаю иначе. Имена племен… я согласен с Делюмом, среди них есть имена наших кланов. «Уред» слишком похоже на «Урид», чтобы быть случайностью, особенно когда три других имени вовсе не изменены. Понятное дело, некоторые племена пропали, но ведь и наши сказания шепчут о временах, когда кланов было больше. И два слова, что ты не понял, Карса Орлонг. «Огромные деревни» и «желтые лодки»…

– Это не те слова!

– Верно, но Делюм передал нечто похожее. Карса Орлонг, рука писавшего те слова принадлежала векам мудрости, времени и месту, в котором теблорский язык был гораздо сложнее нынешнего.

Карса сплюнул в огонь. – Байрот Гилд, если вы с Делюмом говорите истину, я все же спрошу: какое отношение все это имеет к нам? Мы народ падший? Это не откровение. Все легенды говорят о веке славы, давно минувшем, когда среди Теблоров насчитывалось сто героев, и те герои могли посрамить даже Палка, моего деда…

Освещенное костром лицо Делюма прорезали глубокие морщины. Он отрезал: – Вот это меня и тревожит, Карса Орлонг. Легенды и сказки о славе – они описывают век, мало отличающийся от нашего. Да, больше героев, больше подвигов, но всё почти то же самое. Мы так и ныне живем. Мне даже показалось, что легенды – это поучения, код поведения, истинного пути Теблоров.

Байрот кивнул: – А там, в пещере резных глифов, нам предложено объяснение.

– Объяснение тому, почему мы такие, – согласился Делюм. – Нет. Почему мы должны быть именно такими.

– Чушь сплошная, – пробурчал Карса.

– Мы народ побежденный, – продолжал, словно не расслышав его, Делюм. – Сведенный к жалкой горстке. – Он отвел глаза от костра, встретив взгляд Карсы. – Сколькие наши сестры и браться, те, которых отдали Каменным Лицам – сколькие из них были порочными? Слишком много пальцев на руках и ногах, волчье нёбо, лица без глаз. Так же бывает и среди наших собак, и коней, Воевода. Пороки кровосмешения. Вот истина. Старейшина из пещеры… он знал, кто угрожает нашему народу, и придумал средства разделить нас, постепенно очистить замутненную кровь – и за это его изгнали словно предателя. В той пещере мы стали свидетелями древнего преступления…

– Мы падшие, – хихикнул Байрот.

Делюм хлестнул его взглядом: – И что тут такого смешного, Байрот Гилд?

– Если тебе нужно объяснять, Делюм Торд, ты безнадежен.

Смех Байрота заставил Карсу вздрогнуть. – Вы оба не смогли понять истинный смысл…

Байрот буркнул: – Тот самый, которого не существует?

– Перед падшим лишь один вызов, – объяснил Карса. – Он должен восстать снова. Когда-то Теблоры были малочисленны, были побеждены. Пусть так. Но с тех пор мы не знали поражений. Кто из низин решается войти на наши территории? Я говорю вам: пришло время принять вызов. Теблоры должны возвыситься снова.

Байрот оскалился: – И кто возглавит нас? Кто объединит кланы? Интересно бы узнать.

– Постой. – Глаза Делюма заблестели. – Байрот Гилд, я не узнаю тебя. Завидуешь? После всего, что мы сделали, после всего, чего достиг наш воевода – скажи, Байрот, неужели мы еще идем, поглощенные тенями древних героев? Сказал бы – нет. Карса Орлонг ныне идет среди героев, а мы идем с ним.

Байрот не спеша лег на спину, вытянул ноги к костру. – Как скажешь, Делюм Торд. – Мерцающее пламя показало широкую улыбку. Казалось, он улыбается пламени. – «Кто из низин решается войти на наши территории?» Карса Орлонг, мы едем по пустой долине. Свободной от Теблоров. Да. Но что прогнало их? Возможно, что поражение опять отыскало путь к могущественным Теблорам.

Они надолго замолчали. Делюм подкинул дров в костер. – Может быть, – сказал он тихо, – среди сюнидов нет героев.

Байрот засмеялся: – Верно. Среди Теблоров всего трое героев. Думаешь, этого хватит?

– Лучше трое, чем двое, – бросил Карса. – Но если нужно, справятся и двое.

– Молю Семерых, Карса Орлонг, чтобы ум твой и дальше не терзали сомнения.

Карса заметил, что уже схватился за рукоять меча. – Ага, вот твои тайные мысли! Сын за отца. Меня обвиняют в слабости Синюга?

Байрот посмотрел на Карсу. И медленно покачал головой. – Твой отец не слаб, Карса Орлонг. Если кто и сомневается, так в Палке и его героическом набеге на Озеро.

Карса вскочил. Меч из кроводрева взметнулся в воздух.

Байрот не шевельнулся. – Ты не видишь того, что вижу я, – сказал он спокойно. – В тебе есть потенциал, Карса Орлонг, стать сыном твоего отца. Я солгал, сказав, что желаю тебе не изведать сомнений. На самом деле я молюсь о противоположном. Воевода, я молюсь, чтобы сомнение снизошло на тебя, испытало тебя своей мудростью. Герои наших легенд, Карса Орлонг… они были ужасны, они были чудовищами, ибо не познали неуверенности.

– Встань предо мною, Байрот Гилд. Я не стану убивать, пока меч твой покоится в ножнах.

– Не встану, Карса Орлонг. Солома мягкая, а ты мне не враг.

Делюм подошел, держа пригоршню земли, и швырнул ее в костер между двумя мужчинами. – Поздно уже, – пробурчал он. – И, если Байрот прав, мы можем оказаться не единственными гостями долины. На той стороне могут быть дозорные. Воевода, пусть ночь услышит лишь слова. Прольем кровь, когда отыщем настоящих врагов.

Карса всё еще стоял, сверкая очами на Байрота. – Слова, – прорычал он. – Да, и за сказанные слова Байрот Гилд должен извиниться.

– Я, Байрот Гилд, прошу прощения за свои слова. А теперь, Карса Орлонг, не опустишь ли меч?

– Я тебя предупреждаю, – сказал Карса. – В следующий раз я так легко не успокоюсь.

– Я предупрежден.

* * *

Травы и молодые деревца захватили деревню Сюнида. Дороги к ней и от нее почти скрылись под кустарниками, но то тут, то там виднелись круглые каменные основания домов со следами насилия и пожара.

Делюм спешился и пошел бродить между развалин. Очень скоро он нашел первые кости.

Байрот вздохнул: – Набег. Они не оставляли живых.

Делюм выпрямился. В руках его была расщепленная стрела. – Низменники. Сюниды держали мало собак, иначе их не застали бы врасплох.

– Отныне мы возлагаем на себя, – заявил Карса, – не набег, а войну. Мы едем к Серебряному Озеру не как уриды, а как Теблоры. Мы отомстим. – Он спрыгнул с седла и вытащил из тюка четыре кожаных мешочка, которыми обвязал копыта Ущерба, предохраняя жеребца от колючек. Спутники сделали так же.

– Веди нас, Воевода, – сказал Делюм и вспрыгнул на спину жеребца.

Карса положил трехлапую собаку на холку Ущерба. Влез на коня сам. Поглядел на Байрота.

Грузный воин тоже сел на коня. Глаза его были непроницаемы. – Веди нас, Воевода.

– Мы поскачем так быстро, как смогут кони, – сказал Карса, устраивая собаку перед собой. – После долины мы повернем на север, потом снова на восток. К следующей ночи окажемся у Костяного Прохода, и он приведет нас на юг, к Серебряному Озеру.

– А если наткнемся на низменников?

– Тогда, Байрот Гилд, мы начнем собирать трофеи. Никому не давай убежать, чтобы атака на фермы оказалась неожиданной. Иначе детишки сбегут.

Они обогнули деревню и нашли тропу, ведущую прямо в лес. Под деревьями оказалось меньше растительности, и кони перешли в медленный галоп. Вскоре тропа повела вверх, на край долины. К закату они достигли перевала. Воины остановили выдыхающих пар скакунов.

Они стояли на узком перешейке. К западу и северу солнце еще гладило склоны золотыми лучами; горизонт был рваной линией гор, заснеженные пики перемежались с покрытыми ледниками ущельями. Впереди, после крутого спуска длиной примерно в триста шагов, лежала широкая лесная низина.

– Не вижу огней, – заметил, окинув взором затянутую тенями низину, Делюм.

– Нужно обогнуть ее севернее, – сказал Карса. – Здесь склон слишком крутой.

– Лошадям нужен отдых, – возразил Делюм. – Да и вряд ли нас здесь заметят, Воевода.

– Тогда поведем их за собой. – Карса спешился. Поставил трехлапую собаку на землю, и Грыз тотчас подошел к ней. Карса ухватился за повод Ущерба. Протоптанная дикими зверями тропка вилась вдоль гребня еще шагов тридцать, потом пошла ниже, так что их силуэты уже не были видны на фоне неба.

Воины спускались, пока колесо звезд не повернулось на пятую часть. Тогда они нашли окруженный крутыми утесами овраг, в котором и решили заночевать. Делюм занялся ужином, а Байрот вытер коней.

Карса с Грызом и его подругой пошел разведывать тропу. До сих пор они встречали только следы горных козлов и диких овец. Гребень начал постепенно понижаться и он понял, что где-то впереди будет река, текущая с северного хребта, и водопад, прорезающий бок утеса.

Обе собаки вдруг прижались к ногам Карсы, выбежав из какого-то тупика по левую руку. Положив руку на загривок Грыза, Карса ощутил, что зверь дрожит. Карса вытянул меч. Принюхался… но не смог уловить ничего опасного. Ни звука не доносилось из поглощенного тьмой каменного закоулка, а ведь Карса был так близко, что смог бы различить даже дыхание.

Он шагнул вперед.

* * *

Тяжелая плоская плита лежала в середине тупика; до окруживших ее с трех сторон утесов оставался проход шириною едва в локоть. Поверхность плиты не была обработана, но слабое серое свечение, казалось, исходит из самого камня. Карса подошел и склонился, увидев торчащую из-под края кисть руки. Она была иссохшей, однако целой; кожа тусклая, светло-синеватая, ногти поцарапаны, пальцы в белой пыли.

Пол в пределах досягаемости руки был исчерчен полосками, глубокими выемками в камне, создававшими хаотический рисунок.

Карса увидел, что кисть не принадлежит ни Теблору, ни жителю нижних земель. Суставы выступали, их было слишком много, фаланги казались чрезмерно узкими и длинными.

Каким-то образом появление Карсы – возможно, его дыхание – было замечено: кисть вдруг сжалась и снова раскрылась, шлепнув по полу. Карса теперь разглядел на ней несомненные следы нападений животных – горных волков и еще более злобных тварей. Плоть была изгрызена, искусана, исцарапана, хотя ни одна косточка не сломана.

Пальцы замерли, ладонь плотно прижалась к камню.

Карса услышал шаги и повернул голову. Делюм и Байрот с мечами наготове шли по его следу. Карса встал и вышел к ним.

Байрот прогудел: – Твои собаки приползли к нам и так скулили!

– Что ты нашел, Воевода? – шепотом спросил Делюм.

– Демона. Навеки придавленного камнем. Он еще жив.

– Форкасаль.

– Пусть так. Кажется, в легендах много правды.

Байрот прошел мимо Карсы и присел перед плитой. Долго смотрел на руку, наконец выпрямился и вернулся к спутникам. – Форкасаль. Демон гор. Тот, что искал мира.

– Во время Войн Духов, когда были молодыми наши старые боги, – сказал Делюм. – Ты помнишь эту сказку, Карса Орлонг? Такая короткая, обрывки. Старейшины признают, что это случилось очень давно, до пробуждении Семерых.

– Обрывки, – согласился Карса. – Войны Духов состояли из двух или трех вторжений и не имели отношения к Теблорам. Иноземные боги и демоны. Битвы сотрясали горы, и в конце осталась лишь одна сила…

– Именно в этих сказаниях, – вмешался Делюм, – и упоминается Икарий. Карса, возможно, что Тлан-имассы, о которых писал старейшина из пещеры, участвовали в Войнах Духов, что они оказались победителями. А потом ушли, чтобы никогда не вернуться. Возможно, именно Войны Духов растоптали наш народ.

Байрот не сводил глаз в плиты. Наконец он подал голос: – Демона нужно освободить.

Карса и Делюм поглядели на него, одинаково ошеломленные.

– Молчите, – продолжал Байрот, – пока не услышите всё. Говорят, Форкасали пришли на место Войн Духов, чтобы помирить противников. Один из кусков древней легенды. Демона наказали за его старания. Вот вам второй кусок. Икарий тоже желал положить конец войне, но прибыл слишком поздно. Победители знали, что им его не одолеть, и ушли без боя. Третий кусок. Делюм Торд, письмена в пещере тоже говорят об Икарии?

– Да, Байрот. Икарий дал Теблорам законы, обеспечившие выживание.

– Но, будь это в их силах, Тлан-имассы придавили бы камнем и его. – Байрот замолчал.

Карса поворотился и подошел к плите. Свечение ее было неровным, что говорило о древности заклятия, об ослаблении поддерживающей его силы. Старейшины Теблоров употребляли магию, но редко. После пробуждения Каменных Лиц волшебство состояло в получении видений во сне или трансе. Старые легенды упоминают о злоупотреблении магией, о страшном оружии с наложенными чарами… но Карса подозревал, что всё это было придумало для того, чтобы сделать сказки более интересными. Он скривил губы: – Не понимаю такой магии.

Байрот и Делюм встали рядом.

Рука больше не шевелилась.

– Интересно, слышит ли демон наши слова? – спросил Делюм.

Байрот хмыкнул: – Даже если слышит, как он может нас понять? Низменники говорят на ином языке. У демонов тоже должен быть свой.

– Но он пришел примирять…

– Он нас не слышит, – заявил Карса. – Он едва лишь может улавливать присутствие.

Байрот пожал плечами и присел около плиты. Протянул руку, помедлил, но все-таки коснулся камня. – Ни холодно, ни горячо. Эта магия не для нас.

– Значит, она должна не отгонять, а только удерживать, – предположил Делюм.

– Втроем мы могли бы снять плиту.

Карса глянул на Байрота. – Кого же ты желаешь пробудить, Байрот Гилд?

Здоровяк поднял голову, сощурился. А потом брови поползли вверх, и он рассмеялся. – Носителя мира?

– В мире нет ценности.

– Между Теблорами должен быть мир, или им не объединиться.

Карса склонил голову набок, обдумывая слова Байрота.

– Демон мог сойти с ума, – пробурчал Делюм. – Долго ли он лежал под камнем?

– Нас трое, – возразил Байрот.

– Но демон пришел из времен, когда наш народ победили. Если Тлан-имассы пленили демона, то потому, что не смогли его убить. Байрот, для такой твари мы можем оказаться пустяком.

– Мы заслужим его благодарность.

– Безумие не ведает благодарности.

Оба воина поглядели на Карсу. – Мы не можем знать, что задумает демон, – сказал воевода. – Но одно я заметил: он все еще старается защитить себя. Одной рукой он смог отогнать всех зверей. В этом видится действие разума.

– Терпение бессмертного, – кивнул Байрот.

Карса повернулся к Делюму. – Делюм Торд, ты все еще сомневаешься?

– Да. Но я приложу свою силу, Воевода, ибо вижу решение в твоих глазах. Да будет так.

Без дальнейших разговоров уриды встали по краям каменной плиты. Ухватились руками. – На четвертом вдохе, – сказал Карса.

Камень поднялся со скрежетом и гулом. Полетела пыль. Совместным усилием они повернули плиту и привалили к стене.

Придавленное существо лежало на боку. Громадный вес камня должен был сломать кости и раздавить мышцы, но демон не был сокрушен – за тысячи лет он вырыл канавку глубиной в половину тощего тела. Оказавшаяся под телом демона рука сначала медленно процарапала место для себя, потом для плеча и бедра. Обе босые ноги также проделали нечто подобное. Тело демона покрывал серый саван из паутины и пыли; затхлый воздух словно бы нехотя утекал из углубления. Пахло как-то необычно, вроде бы насекомыми.

Трое воинов стояли и глядели вниз, на демона.

Он еще не двигался, но Теблоры успели увидеть, что это существо не похоже на них. Длинные конечности с лишними суставами, натянувшаяся кожа бледнее лунного света. Масса иссиня-черных волос закрывала склонившееся к полу лицо, походя на вросшие в камень тонкие корни. Демон был явно женского пола.

Конечности дернулись.

Байрот подошел поближе и заговорил мягким, тихим голосом: – Ты свободен, Демон. Мы Теблоры из племени Урид. Если хочешь, мы поможем тебе. Скажи, чего тебе нужно.

Руки и ноги теперь просто дрожали. Тварь медленно подняла голову. Познавшая вечную тьму рука выскользнула из-под тела, ощупала каменный пол. Пальцы задели волосы, и они рассыпались как пепел. Затем рука легла вдоль тела. Напряглись мускулы рук, плеч, шеи – тварь при помощи резких, неуклюжих движений села. Потянула за пыльные волосы, обнажая лысую макушку, блестяще – белую.

Байрот шагнул было, чтобы поднять демона, но Карса удержал его. – Нет, Байрот Гилд, она познала слишком много прикосновений камня. Думаю, ее лучше не трогать еще долгое, очень долгое время. Может быть, никогда.

Байрот мрачно поглядел на Карсу, вздохнув: – Карса Орлонг, я слышу в твоих словах мудрость. Снова и снова ты меня поражаешь. Нет, я не хочу тебя обидеть. Я почти готов восхищаться. Прости мне слова, идущие от сердца.

Карса пожал плечами и перевел взгляд на демона. – Теперь нам остается ждать. Демон познал жажду? Голод? Ее горло не принимало воды много поколений, ее желудок забыл, для чего предназначен, легкие не впускали в себя достаточно воздуха с момента, когда опустилась плита. Хорошо, что сейчас ночь, иначе ей выжгло бы глаза… – Тут он замолчал, потому что демон – женщина встала на четвереньки и подняла голову. Им впервые удалось увидеть ее лицо.

Полированный мрамор лишенной недостатков кожи, широкий лоб и огромные полуночные глаза, похожие на оникс. Их тоже пятнал слой пыли. Высокие, торчащие скулы, широкие губы высохли, покрылись кристалликами соли.

– В ней нет воды, – сказал Делюм. – Совсем.

Он пошел на стоянку, чтобы принести бурдюк.

Женщина медленно села на корточки, потом попыталась встать.

Воинам было трудно устоять на месте, и они приготовились подхватить ее, когда она упадет.

Казалось, она это заметила, и уголок рта чуть приподнялся.

Одно движение преобразило все ее лицо. Карсу словно ударили молотом в грудь. «Она смеется над своим плачевным состоянием. Вот первая ее реакция на свободу. Она в затруднении, но может смеяться над собой. Услышь меня, Уругал Плетеный. Я заставлю пленивших ее пожалеть о своих делах, а если они мертвы – то их потомков. Эти Тлан-имассы… я объявляю их личными врагами. Я, Карса Орлонг, клянусь в этом».

Делюм вернулся с водой, но замедлил шаг, увидев, что она уже встала.

Она была тощей: все тело – одни углы и впадины. Груди торчали в стороны, потому что грудина выступала килем. Казалось, у нее слишком много ребер. Ростом женщина была с Теблора – юнца.

Заметив бурдюк в руке Делюма, она не потянулась к нему. Вместо этого она принялась рассматривать яму, в которой лежала.

Карса видел, как вздымается и опадает грудь, но в остальном она стояла недвижимо.

Байрот заговорил: – Ты Форкасаль?

Она поглядела на него и снова чуть улыбнулась.

– Мы Теблоры, – продолжил Байрот, и улыбка ее стала заметнее. Карса понял, что демон узнает слово и оно почему-то кажется забавным.

– Она понимает, – сказал он вслух.

Делюм поднес бурдюк. Она глянула на него, покачав головой. Он замер.

Карса видел, что глаза прояснились, да и губы кажутся более полными. – Она оправилась, – сказал он.

– Свобода – вот единственное, что было нужно, – заметил Байрот.

– Так лишайник намокает ночью, – согласился Карса. – Жажду она утолила, высосав воду из воздуха…

Тут она бросила на него резкий взгляд. Тело напряглось. – Если я чем-то обидел…

Не успел он вздохнуть, как женщина оказалась рядом. Пять мгновенных ударов – он опрокинулся на спину, кожу жгло, будто он упал не на камень, а на гнездо огненных муравьев. Воздух вышел из легких. Тело пронизала боль. Он не мог двигаться. Послышался боевой клич Делюма – оборвался сдавленным хрипом – еще одно тело шлепнулось о камни…

Байрот крикнул сбоку: – Форкасаль! Стой! Оставь его… – Карса поморгал, изгоняя слезы, и обнаружил, что женщина нависла над ним – глаза блестят как два черных озера, губы пухлые, красные даже в звездном свете.

Она проскрежетала на языке Теблоров: – Они не оставляют тебя, не так ли? Давние мои враги. Кажется, разбить их кости оказалось недостаточно. – Затем взор ее чуть смягчился. – Ваш род заслуживает большего. Думаю, мне нужно ждать, Воин. Ждать, видеть, что случится с тобой, прежде чем я решу принести свой вечный покой.

Байрот вскрикнул с десяти шагов: – Форкасаль!

Она выпрямилась и повернулась с необычайной живостью: – Вы глубоко пали, раз исказили мое имя, не говоря уже о своем. Я Форкрул Ассейла, юный воин. Не демон. Меня зовут Тишина, а также Приносящая Покой. Предупреждаю: меня так и тянет принести его прямо сейчас, так что убери руку от меча.

– Но мы тебя освободили! – воскликнул Байрот. – А ты ударила Карсу и Делюма!

Она засмеялась: – Икарий и проклятые Т'лан Имассы будут недовольны, узнав, что ты испортил их работу. Но ведь Икарий наверняка не помнит о произошедшем, а Т'лан Имассы далеко. Что же, второго шанса я им не дам. Но я знаю, что такое благодарность, и потому скажу тебе так: воин по имени Карса избран. Если я хотя бы намекну на конечную цель его служения, ты захочешь его убить. Но в этом не будет пользы, ведь избравший найдет другого раба. Нет. Следи за другом. Береги его. Придет время, когда он встанет, желая изменить мир. Когда придет это время, я буду там. Ибо я несу мир и покой. В тот миг прекрати охранять его. Сделай шаг назад, как сделал сегодня.

Карса со всхлипом втянул воздух в саднящие легкие. Его захлестнула волна дурноты. Приподнявшись на локте, Карса выблевал на пыльный пол. Кашляя и задыхаясь, он смутно расслышал, что Форкрул Ассейла – женщина по имени Тишина – уходит.