Текст книги "Дом Цепей (ЛП)"

Автор книги: Стивен Эриксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

– Сидите или стойте, как вам угодно, – таковы были ее первые слова. Она опустилась в резное кресло, оставшееся от Верховного Кулака.

Гамет увидел, что Нок и Тене Баральта двинулись к креслам у стола, и последовал их примеру.

Адъюнкт села, держа спину прямо. Положила перед собой свитки. – Построение Четырнадцатой Армии – вот тема нынешней встречи. Прошу, Адмирал Нок, останьтесь с нами. – Она развязала веревочку на первом свитке. – Три легиона. Восьмой, Девятый и Десятый. Кулак Гамет командует Восьмым, Кулак Блистиг Девятым, а Кулак Тене Баральта – Десятым. Выбор нижестоящих офицеров предоставляется Кулакам. Советую выбирать мудро. Адмирал Нок, открепите командора Алардис от вашего флагмана. Она становится начальником Аренской Гвардии. – Тавора без промедления взяла в руки второй свиток. – Что до выживших солдат Собачьей Упряжки и прочих разрозненных элементов, их подразделения расформировываются. Они будут распределены в три новых легиона. – Она наконец подняла глаза. Если Тавора и заметила шок на лице Гамета, как и на лицах прочих командиров, то сумела это скрыть. – Через три дня я проверю ваши отряды. Это всё.

Четверо встали. Царила глухая тишина.

Адъюнкт подняла еще два свитка: – Кулак Блистиг, возьмите их. Вы с Тене Баральтой можете уединиться в одной из задних комнат, чтобы обсудить подробности новых обязанностей. Кулак Гамет, присоединитесь к ним позднее. Пока что останетесь со мной. Адмирал Нок, я желаю побеседовать с вами позднее и без свидетелей. Прошу гарантировать ваше присутствие.

Высокий пожилой военачальник прокашлялся. – Я буду в молитвенном зале, Адъюнкт.

– Очень хорошо.

Гамет смотрел в спины уходящим.

Едва двери закрылись, Адъюнкт встала. Подошла к старинным гобеленам, которыми завесили одну из стен. – Необычайные узоры, Гамет. Не находите? Культура, одержимая мелочами. Ну, – поглядела она ему в лицо, – все закончилось неожиданно легко. Похоже, еще осталось время перед прибытием других гостей.

– Думаю, они были слишком потрясены, чтобы отвечать, Адъюнкт. Имперский стиль командования обычно включает дискуссию, споры, компромиссы…

Она ответила краткой натянутой улыбкой – и снова уставилась на гобелен. – Каких офицеров выберет Тене Баральта, как думаете?

– Алых Клинков, Адъюнкт. Но как воспримут новобранцы – малазане…

– А Блистиг?

– Лишь один кажется достойным высокого звания, но он в Аренской Гвардии и отныне недоступен Блистигу. Капитан Кенеб…

– Малазанин?

– Да, хотя давно проживающий в Семиградье. Он потерял свой отряд, перешедший к изменнику Корболо Дому. Адъюнкт, именно Кенеб предупредил Блистига насчет Маллика Реля…

– Да, да. А кроме капитана Кенеба?

Гамет покачал головой: – Я сочувствую Блистигу.

– Неужели?

– Ну, я не говорю о жалости…

– Знаете, что сильнее всего тревожит Блистига, Кулак?

– Он видел истребление…

– Он может так говорить и надеется, что вы поверите, но он лукавит. Блистиг ослушался приказа Верховного Кулака. Он стоит передо мной, новым командиром, и думает, что я ему не доверяю. Он надеется, что я отошлю его в Анту, на суд Императрицы. Из самых лучших побуждений. – Она отвернулась и замолкла.

Мысли Гамета помчались наперегонки… но в конце концов он решил, что помыслов Таворы ему не постичь никогда. – И что я должен ему передать?

– Думаете, я хочу говорить с ним через вас? Ну ладно. Пусть возьмет капитана Кенеба.

Боковая дверь открылась, и Гамет увидел троих виканов. Двое были детьми, да и третий ненамного старше. Кулак еще их не встречал, но узнал сразу. Нил и Нетер, ведун и ведьма. А парень – Темул, старший среди молодых виканов, отосланных Колтейном с историком.

Только Темул казался довольным приглашением к Адъюнкту. Нил и Нетер были одеты неряшливо: ноги их босы и покрыты грязью, длинные черные волосы Нетер висят сальными жгутами, кожаная туника Нила порвана и помята. На лицах – выражение полнейшего равнодушия. А вот Темул надел новые доспехи, покрыл лицо красной маской скорби; темные глаза блестят, словно ограненные камни. Он жаждет услышать указания Адъюнкта…

Но Тавора сосредоточилась на Ниле и Нетер. – Четырнадцатой Армии не хватает магов, – сказала она. – Посему вы будете выступать в этом качестве.

– Нет, Адъюнкт, – ответила Нетер.

– Вопрос не обсуждается…

Нил прервал ее: – Мы хотим домой. На виканские равнины.

Адъюнкт сурово поглядела на него и сказала: – Темул, Колтейн поставил вас командиром над юношами трех племен Собачьей Упряжки. Сколько их всего?

– Тридцать.

– А сколько виканов было среди раненых, которых доставил корабль?

– Выжило одиннадцать.

– Итак, сорок один. Есть ли ведуны в вашей роте?

– Нет, Адъюнкт.

– Когда Колтейн отослал вас с историком Дюкером, придал ли он вашей роте ведунов?

– Темул бросил быстрый взгляд на Нила и Нетер. Резко кивнул: – Да.

– Была ли ваша рота официально распущена, Темул?

– Нет.

– Иными словами, последние приказы Колтейна еще в силе. – Она снова поглядела на Нила с Нетер. – Ваша просьба отклонена. Мне нужны и вы, и виканские копейщики капитана Темула.

– Мы ничего не сможем вам дать, – сказала Нетер. – Духи ведунов в наших душах молчат, – добавил Нил.

Тавора задумчиво поморгала. – Вам придется найти способ пробудить их к жизни. В день, когда мы столкнемся в битве с Ша'ик и Вихрем, я буду ожидать от вас защиты легионов. Капитан Темул, вы старший среди виканов?

– Нет, Адъюнкт. Есть четверо воинов из клана Глупого Пса. Они прибыли на корабле, среди раненых.

– Они не слушают ваших приказов?

Юноша гордо выпрямился. – Не слушают, – признался он, хватаясь за рукоять кинжала. Гамет поморщился и отвел глаза.

– Вы свободны, – чуть помедлив, сказала Тавора. Темул заколебался и спросил: – Адъюнкт, моя рота желает сражаться. Нас придадут какому – то легиону?

Адъюнкт склонила голову к плечу: – Капитан Темул, сколько весен вы встретили?

– Четырнадцать.

Адъюнкт кивнула: – В настоящее время, капитан, наша конные силы ограничены отрядом сетийских волонтеров числом пятьсот человек. Говоря военным языком, у нас в лучшем случае есть легкая кавалерия, в худшем – лишь разведчики и вестовые. Никто из них не видел битв, да и возрастом они ненамного старше вас. Ваша рота состоит из сорока виканов, и только четверо старше вас. Во время марша на север, капитан Темул, ваша рота будет в моем распоряжении. В качестве телохранителей. Лучшие наездники – сетийцы станут гонцами и разведчиками. Понимаете? У меня нет сил, чтобы организовывать кавалерийские атаки. Четырнадцатая Армия – преимущественно пешая.

– Тактика Колтейна…

– Это уже не война Колтейна! – крикнула Тавора.

Темул оскорблено отпрянул. С неохотой поклонившись, повернулся кругом и покинул комнату. Нил и Нетер вышли миг спустя.

Гамет перевел дыхание. – Парень хотел принести виканам добрые вести.

– Чтобы заглушить ворчание четырех воинов Глупого Пса, – раздраженно сказала Тавора. – Поистине подходящее имя. Скажите, Кулак, как вы думаете – завершилась ли дискуссия Блистига и Баральты?

Ветеран хмыкнул: – Боюсь, в самом разгаре, Адъюнкт. Тене Баральта явно ожидал, что Алые Клинки оставят отдельным подразделением. Сомневаюсь, что ему хочется командовать тысячами малазанских новобранцев.

– А что насчет адмирала, ожидающего меня в молитвенном зале?

– Не имею понятия, Адъюнкт. Его скрытность вошла в легенды.

– Как вы думаете, почему он просто не сместил Верховного Кулака Пормкваля? Почему позволил уничтожить Колтейна и Седьмую, а потом и армию Кулака?

Гамет только покачал головой.

Тавора ждала ответа в течение шести ударов сердца. Затем отошла к столу со свитками. Развязала один. – У Императрицы никогда не было причин подозревать адмирала в нелояльности.

– Как и Даджека Однорукого, – чуть слышно пробормотал Гамет. Она услышала и подняла голову. Натянуто улыбнулась. – Верно. Нам осталась одна встреча. – Она прижала свиток локтем и пошла к боковой дверце. – За мной.

* * *

Комната с низким потолком была вся увешана гобеленами. Толстые ковры приглушили шаги. В середине стоял скромный круглый стол, над ним висела резная лампа – единственный источник света. Напротив была еще дверь, узкая и низкая. Кроме стола, в комнате ничего не было.

Тавора бросила свиток на потертую столешницу. Гамет затворил дверь. Повернулся и увидел, что она наблюдает за ним. Внезапно проступившая в ее глазах ранимость заставила его почувствовать дурноту, ибо такого чувства он прежде в дочери дома Паранов не замечал. – Адъюнкт?

Она разорвала возникшую связь взглядов и вроде бы успокоилась. – В этой комнате, – сказала она тихо, – Императрица не присутствует.

Гамен прерывисто вздохнул, не кивнув, а резко дернув головой. Маленькая дверь отворилась, и кулак увидел высокого жеманного типа в одежде сероватых оттенков; на лице его сияла простодушная улыбка. Следом вошла женщина в доспехах – офицер Алых Клинков. Кожа ее была темной, покрытой татуировками в пардийском стиле, глаза широкими и черными; нос с горбинкой далеко выступал между высокими скулами. Она казалась недовольной и рассматривала Адъюнкта с наглой расчетливостью.

– Закройте за собой дверь, капитан, – сказала ей Тавора.

Человек в сером смотрел на Гамета, и улыбка его становилась озадаченной. – Кулак Гамет, – сказал он. – Воображаю, вы желаете находиться в Анте, пульсирующем сердце Империи, и спорить с барышниками, увеличивая доходы Дома Паран. Но на деле вы снова стали солдатом…

Гамет поморщился: – Боюсь, я вас не знаю…

– Можете звать меня Жемчугом, – ответил мужчина, чуть помедлив, словно это имя было сутью некоей лишь ему понятной шутки. – А моя прелестная спутница – капитан Лостара Ииль, недавно член Алых Клинков, ныне – к счастью – переданная под мою опеку. – Он повернулся к Адъюнкту, отвесив замысловатый поклон. – К вашим услугам!

Гамет заметил, что лицо Таворы отвердело. – Посмотрим.

Жемчуг выпрямил спину; насмешливая гримаса исчезла. – Адъюнкт, вы организовали встречу тихо – слишком тихо. В этой комнате нет Присутствия. Хотя я и Коготь, вы отлично знаете, что я – недавно – вызвал недовольство моего начальника Супера и самой Императрицы, в результате чего мне пришлось спешно посетить Имперский Садок. Ситуация временная, уверяю вас, но тем не менее ныне я, так сказать, на очень длинном поводке.

– Можно заключить, – осторожно подбирая выражения, сказала Тавора, – что вы доступны для выполнения задач более… частного характера.

Гамет метнул на ее взгляд. «Боги подлые? О чем это она?»

– Можно заключить, – пожал плечами Жемчуг.

Наступило молчание, вскоре прерванное Алым Клинком Лостарой. – Направление, которое приняла ваша беседа, меня тревожит, – проскрежетала она. – Как верная подданная Империи…

– Мое предложение не заденет вашей чести, капитан, – сказала Тавора, не отводившая взгляда от Жемчуга.

Коготь опять хитро улыбнулся: – Ах, вы интригуете меня. Люблю загадки, знаете ли. Вы боитесь, что я куплю путь обратно, к стопам Лейсин, выдав суть вашего задания. Миссии, которая, будем говорить прямо, не послужит процветанию ни Лейсин, ни всей империи. Необычайное отступление от роли Имперского Адъюнкта. Беспрецедентное.

Гамет сделал шаг вперед: – Адъюнкт…

Она резко подняла руку: – Жемчуг, задача, которую можете выполнить вы и капитан, обязательно послужит благополучию империи…

– Да ладно, – ухмыльнулся Жемчуг. – Зачем же нам дано воображение? Рисуйте пальцем по крови, все равно скоро высохнет. Признаюсь, я сам наловчился придумывать благородные оправдания всему, что натворил. Но продолжайте, продолжайте…

– Нет! – бросила Лостара Ииль с откровенным раздражением. – Служа Адъюнкту, я ожидаю, что буду служить Империи. Она – воля Императрицы. Ей не позволены никакие личные помыслы…

– Вы сказали верно, – прервала ее Тавора. – Коготь, как поживает «Крючок»?

Глаза Жемчуга выпучились; он чуть не упал, откачнувшись. – Их больше нет, – прошептал он.

Адъюнкт нахмурилась: – Разочарована. Мы сейчас находимся в опасном положении. Если вы нечестны со мной, зачем ждать от меня чего-то иного?

– Они остались, – прошептал Жемчуг. Лицо его исказилось отвращением. – Они подобны личинкам мух под кожей империи. Мы тычем иглой, они попросту уходят еще глубже.

– Тем не менее они служат некоей… функции. К сожалению, не так умело, как я надеялась.

– Крючки нашли поддержку среди знати? – спросил Жемчуг. По его высокому лбу тек пот.

Адъюнкт пожала плечами с равнодушным видом. – Вас это удивляет?

Гамет почти видел мысли, бегающие в голове Когтя. Чем быстрее они бегают, тем больше удивления и… разочарования читается на лице. – Назовите его.

– Боден.

– Он убит в Квоне…

– Отец, не сын.

Жемчуг принялся расхаживать по узкой комнате. – И его сын… похоже ли отродье на папашу? Боден Старший разбросал трупы Когтей по всему городу. Охота длилась несколько ночей…

– Я имела причины верить, – сказала Тавора, – что он достоин имени отца.

Голова Жемчуга резко повернулась: – А сейчас – не имеете?

– Не могу сказать. Думаю, впрочем, что его миссия потерпела ужасающую неудачу.

Имя сорвалось с губ Гамета, имя, сказанное тихо, но сурово и уверенно: – Фелисин.

Он заметил, что Тавора морщится. Она тут же отвернулась от мужчин и принялась рассматривать гобелены.

Жемчуг воспарил на догадках: – Когда потеряна связь, Адъюнкт? Где?

– В ночь Мятежа, – отвечала она, не оборачиваясь. – Лагерь при рудниках, Черепная Чаша. Но за несколько недель до этого произошла… потеря контроля. – Она указала на свиток, лежавший на столе. – Детали, возможные контакты. Сожгите свиток, как только прочитаете, а угли развейте над водой. – Она резко повернулась к ним: – Жемчуг. Лостара Ииль. Найдите Фелисин. Найдите мою сестру.

* * *

Шум городской толпы то нарастал, то затихал за стенами имения. В Анте начался сезон Гнили, и тысячи горожан уверены, что гниль следует вырезать. Запущена жестокая Чистка.

Капитан Гамет стоит у ворот в окружении троих испуганных охранников. Факелы потушены, главный дом погрузился во тьму. Окна заперты. Внутри обширного строения скорчилось последнее дитя рода Паранов – родители пропали (в городе уже начались аресты), брат исчез и, похоже, погиб на далеком континенте, а сестра… сестра… безумие вновь охватило империю с силой тропического шторма…

У Гамета есть только двенадцать охранников, и трое наняты в последние дни, когда неестественная тишина улиц нашептала капитану: ужас близится. Пока еще не вывешивают прокламаций, не издают имперских эдиктов, чтобы поджечь привычную злобу и зависть черни. Только слушки бегают туда – сюда по улицам и переулкам, крутятся на рынках, словно пыльные дьяволы.

«Императрица недовольна».

«За бездарность гнилой армейской верхушки в ответе аристократы».

«Покупка должностей поразила империю будто чума. Удивляться ли, что Императрица недовольна?»

С Семиградья прибыла рота Алых Клинков. Жестоких убийц, неподкупных и далеких от связей с богачами – аристократами. Нетрудно вообразить причину их появления.

Первая волна арестов отличалась адресной точностью. Их почти не замечали. Взводы выходили в ночную тьму. Не было стычек с охраной, стражники не строили баррикад, даже не пытались помочь хозяевам бежать.

Гамет думал, что знает причину такой покорности. Тавора стала Адъюнктом Императрицы. Она знает… своих.

Капитан вздохнул – и подошел к дверце, врезанной в ворота. Поднял железный засов. Дверца со скрипом отворилась. Он поглядел на стражников: – Ваша служба больше не требуется. В известном вам тайнике лежит плата.

Двое из облаченных в доспехи мужчин переглянулись; один пожал плечами; они вышли за ворота. Третий не пошевелился. Гамет вспомнил, что его имя Коллен – квонское имя, квонский акцент. Его наняли скорее за впечатляющий внешний вид, хотя наметанный глаз Гамета разглядел в нем некоторую… надежность. Человек этот носил доспехи, словно давно привык к лишнему весу, двигался с угрюмой грацией профессионального солдата. Он ничего не знал о прошлом Коллена, но времена наступили отчаянные, а новобранцев все равно не допускали внутрь дома.

Сейчас, в полутьме воротной арки, Гамет снова изучил неподвижного стражника. Среди гудения толпы прорезались визгливые вопли, вскоре взлетевшие в небо хором отчаявшихся. – Потише, Коллен, – произнес он спокойно. – Тут еще четверо моих людей. Самострелы взведены и направлены на тебя.

Здоровяк склонил голову: – Вас девятеро. Через четверть звона сюда придут несколько сотен мародеров и убийц. – Он молча огляделся, как бы оценивая стены имения – весьма скромная защита! – и снова сурово уставился на Гамета.

Капитан оскалился: – Не сомневаюсь, ты хотел бы им помочь. Но мы разобьем им носы, заставим искать добычу в другом месте.

– Нет, не заставите, капитан. Всё просто станет… грязнее.

– Вот так Императрица упрощает дела, Коллен? Отпертые ворота. Верная охрана перебита ударами сзади. Ты уже заточил нож для моей спины?

– Я здесь не ради Императрицы, капитан.

Глаза Гамета сузились.

– Ей не причинят вреда, – продолжил, чуть помедлив, мужчина. – Если вы будете сотрудничать. Но времени осталось мало!

– Таков ответ Таворы? А родители? Никакого намека, что их судьба будет отличаться от судеб всех схваченных.

– Увы, у Адъюнкта ограниченный выбор. Она под… наблюдением.

– Что запланировано для Фелисин, Коллен или как тебя там?

– Короткая остановка в отатараловых рудниках…

– ЧТО?!

– Она не останется в одиночестве. Ее сопроводит хранитель. Или так, капитан, или толпа.

Девятеро верных охранников зарублены, кровь на стенах и полу, служанки складывают хлипкую баррикаду в спальне… Потом рядом с девочкой… никого. – И кто этот «хранитель», Коллен?

Мужчина улыбнулся. – Я, капитан. И вы правы: мое имя не Коллен.

Гамет подскочил к нему, так что их лица разделяла какая-то пядь. – Если ей причинят вред, я найду тебя. Плевать, даже если ты Коготь…

– Я не Коготь, капитан. Что до вреда Фелисин, вынужден сказать, что вред будет причинен. Тут горю не поможешь. Нужно надеяться, что она человек стойкий. Это ведь свойство Паранов, не так ли?

Пролетел долгий миг, и Гамет отступил, внезапно ощутив смирение. – Убьешь нас сейчас или позднее?

Брови мужчины влетели: – Сомневаюсь, что смогу убить всех, раз уж на меня нацелены самострелы. Нет, я хотел просить вас сопроводить меня в безопасное место. Любыми путями мы должны уберечь дитя от рук толпы. Могу я полагаться на вас, Гамет?

– И где это безопасное место?

– На Проспекте Душ.

Гамет скривился: – Круг Судилища. Цепи. Ох, сбереги тебя Беру, девочка. – Он прошел мимо Коллена. – Я разбужу ее.

* * *

Жемчуг встал у круглого стола, опершись о него руками и склонив голову, изучая содержимое свитка. Адъюнкт ушла уже ползвона назад, кулак поспешил следом, словно искаженная тень. Лостара ждала, сложив руки на груди, у той двери, через которую ушли Тавора и Гамет. Она молчала, пока Коготь читал свиток, но раздражение и разочарование всё нарастали в душе.

Наконец она не выдержала: – Я не приму участия во всем этом. Верни меня под начало Тене Баральты.

Жемчуг не поднял головы. – Как пожелаешь, дорогая, – промурлыкал он. – Разумеется, тебя придется убить, пока ты не доложила обо всем командиру. К сожалению, у тайных операций строгие правила.

– И когда именно ты решил пойти на побегушки к Адъюнкту?

– Ну, – мужчина поглядел ей в глаза, – в тот миг, когда она поклялась в преданности Императрице, разумеется. – Он снова уставился в свиток.

Лостара скривила губы: – Прости, но я, кажется, пропустила эту часть разговора.

– Не удивляюсь, – бросил Жемчуг, – ведь это было сказано между слов. – Он улыбнулся. – Как и следует.

Лостара зашипела и начала мерить комнату шагами, сражаясь с желанием исполосовать ножом проклятые гобелены, бесконечные сцены прошлых побед. – Тебе придется объясниться, Жемчуг.

– Тогда твоя совесть успокоится и ты вернешься ко мне под крыло? Разумеется. Благородное сословие необыкновенно быстро проникло во все коридоры имперской власти. Можно сказать – неестественно быстро. Они как будто получали помощь – но от кого? О да, абсурдные слухи о возвращении «Крючка» ходили постоянно. Там и тут какие-то дураки, арестованные по совершенно иным поводам, признавались, что они Крючки. Но все они были юными, их пленили романтические идеи, их ослепил блеск старых культов. Они могут называть себя Крючками, но они даже близко не стоят к реальной организации, к агентуре Танцора, с которой многим из нас, Когтей, пришлось познакомиться слишком близко.

Но я слишком отвлекся. Тавора из благородных. Теперь ясно, что подлинные Крючки вернулись, чтобы вредить нам, и воспользовались аристократией. Они ставят сочувствующих людей в армии и администрации – взаимовыгодное проникновение. Но Тавора ныне Адъюнкт, а значит, должна разорвать старые союзы и клятвы. – Жемчуг помедлил, постучал пальцем по развернутому свитку. – Она сдает нам «Крючок», капитан. Мы найдем Бодена Младшего и через него вытянем нити всей организации.

Лостара не сразу нашлась что ответить. – Значит, в некотором смысле наша миссия служит интересам империи?

Жемчуг просиял улыбкой.

– Но тогда… – продолжала Лостара, – почему Адъюнкт не сказала это открыто?

– О, думаю, этот вопрос мы оставим неразрешенным. На некоторое время…

– Нет, я хочу немедленного ответа!

Жемчуг вздохнул: – Потому что, дорогуша, для Таворы судьба «Крючка» менее важна, нежели судьба Фелисин. Это неподобающе, это просто непристойно. Думаешь, Императрица только улыбнется, разобрав хитрую схему, лежащую за показной демонстрацией верности нового Адъюнкта? Она послала сестру в отатараловые рудники! Возьми нас Худ, это суровая женщина! Императрица выбрала верно, не так ли?

Лостара поморщилась. «Выбрала верно… но для чего»? – Воистину так.

– Согласен. Это честный размен – мы спасаем Фелисин и получаем главных агентов «Крючка». Императрица, однако, поинтересуется, что мы делали на острове Отатараль.

– И ты ей солжешь?

Улыбка Жемчуга стала еще шире. – Мы с тобой солжем, дорогуша. Как и Адъюнкт, и даже кулак Гамет. Разумеется, если я проглочу наживку, предложенную Таворой.

Лостара медленно кивнула: – Ты на длинном поводке. Да. Ты в немилости у Главы «Когтя» и самой Императрицы. Жаждешь исправиться. Самостоятельное расследование – ты как-то узнал о настоящем Крючке и пустился в погоню. Тогда слава достанется тебе и только тебе.

– Или нам, – поправил Коготь. – Если захочешь.

Она дернула плечом: – Решим позднее. Ладно¸ Жемчуг. А пока, – она пододвинулась к нему вплотную, – что там за детали, о которых столь любезно позаботилась Адъюнкт?

* * *

Адмирал Нок смотрел в очаг, на холодные угли. Когда раздался скрип двери, он повернулся. На лице было обычное вежливое выражение.

– Благодарю за терпение, – сказала Адъюнкт.

Адмирал промолчал, скользнув взглядом по Гамету.

Только что отзвучал полуночный звон. Кулак утомился, чувствовал себя хрупким и рассеянным; он не смог выдержать взора адмирала. Этой ночью он выступал в качестве то ли покорного слуги, то ли ручного зверька Таворы. Он молча соглашался с ее планами внутри планов, не теша себя даже иллюзией, будто у него есть выбор. Когда Адъюнкт впервые ввела его в свиту – вскоре после ареста Фелисин – Гамет подумывал сбежать, исчезнуть в лучших традициях малазанских солдат, оказавшихся в неподходящих обстоятельствах. Однако не сбежал, хотя причины, заставившие его остаться в узком круге советников Таворы (правда, советов она требовала слишком редко), были смехотворными. Им двигало мрачное любопытство. Тавора приказала арестовать родителей, Тавора сослала юную сестру в ужасные рудники. Все ради карьеры. Ее брат Ганоэс попал в неприятности на Ганабакисе, по-видимому, дезертировал. Осложнение, да – но отнюдь не оправдывающее реакцию Таворы. Ходили слухи, что он был агентом Адъюнкта Лорн, что его исчезновение и привело к ее гибели в Даруджистане. Но если это было правдой – почему Императрица обратила благосклонный взор на отпрыска Дома Паран? Почему сделала новым Адъюнктом Тавору?

– Кулак Гамет?

Он заморгал. – Адъюнкт?

– Садитесь, прошу. У меня есть кое-что для вас, но оставим это на потом.

Кивнув, Гамет начал озираться, пока не обнаружил у стены стул с высокой спинкой. Он выглядел весьма неудобным – но, учитывая усталость, это было вполне кстати.

Стул зловеще затрещал под его весом. – Не удивляюсь, что Пормкваль не погрузил его на корабль вместе с остальным добром, – буркнул он.

– Как я понимаю, – сказал Нок, – упомянутый транспортный корабль затонул в гавани Малаза, утянув на дно все богатства Верховного Кулака.

Кустистые брови Гамета взлетели. – Так далеко… чтобы утонуть в гавани? Что случилось?

Адмирал пожал плечами: – Ни один матрос не добрался до берега. Некому было рассказать.

– Ни один?

Кажется, Нок заметил его скепсис, потому что начал объяснять: – Гавань Малаза известна своими акулами. Было найдены несколько шлюпок, заполненных водой, но без людей.

Адъюнкт против обыкновения позволила подчиненным вести беседу. Гамет гадал, не нашла ли она некий важный смысл в таинственной гибели транспорта.

Наконец она подала голос: – Это стало особым видом проклятия. Необъяснимые утопления, пустые шлюпки, пропавшие команды. Малазская гавань действительно знаменита акулами. Очевидно, они способны глотать людей целиком, не оставляя никаких следов.

– Такие акулы бывают, – подтвердил адмирал. – Я знаю, что на дне гавани лежат по меньшей мере двенадцать кораблей…

– В том числе «Захват», – проговорила Адъюнкт, – флагман императора, таинственно отвязавшийся от причала в «ночь устранений» и ушедший под воду вместе со своим демоном.

– Возможно, ему захотелось приятной компании, – ответил Нок. – Рыбаки острова клянутся, что гавань проклята. Частота, с которой они теряют сети…

– Адмирал, – прервала его Тавора, тоже уставившаяся в остывший очаг, – есть вы и трое других. Оставшиеся.

Гамет выпрямил спину. Трое других. Верховный маг Тайскренн. Даджек Однорукий и Вискиджек. «Четверо… боги, это всё? Порван-Парус, Беллурдан, Ночная Стужа. Дюкер… Так много павших…»

Адмирал Нок спокойно изучал Адъюнкта. Он выстоял под гневом Императрицы после пропажи Картерона Сухаря, затем пропажи Арко и Амерона. Какие бы ответы он ни дал, все окончилось давным-давно.

– Я не говорю от имени Императрицы, – сказала, чуть помолчав, Тавора. – Мне не интересны… подробности. Это лишь личное… любопытство. Я хочу понять, Адмирал, почему они ее покинули.

Тишина заполнила комнату, становясь почти ощутимой, давящей. Гамет склонился, закрыл глаза. «Ах, девочка, ты спрашиваешь о… верности, задаешь вопросы, показывающие, что ты не нашла верных сторонников. Ты обнажаешь перед адмиралом свой основной порок. Ты ведешь Четырнадцатую Армию, но действуешь в одиночестве. Строишь баррикады, тогда как настоящий вождь их рушит. О чем думает сейчас Нок? Разве удивительно, что он не…»

– Ответ на ваш вопрос, – сказал адмирал, – лежит в том, что было и силой и слабостью… семьи Императора. Семьи, которую он собрал для возвышения империи. Келланвед начинал с одним соратником – Танцором. Они наняли нескольких человек в Малазе, чтобы подчинить себе криминальные круги. Надо сказать, что островом в то время владели преступники. Целью Келланведа был Обманщик, самозваный правитель Малаза. Пират и хладнокровный убийца.

– И кого он нанял первым, Адмирал?

– Меня, Амерона и Даджека, женщину по имени Хоул – мою жену. Я был старпомом на судне корсаров, часто навещавшим морские пути у Напанских островов. Их захватила Анта, король которой планировал также вторжение на Картул. Нас побили, мы едва доползли до Малазской гавани, где Обманщик взял себе и судно и команду. Он намеревался продать нас в рабство. Только мне, Амерону и Хоул удалось бежать. Парень по имени Даджек отыскал наше укрытие и отвел к новым нанимателям. Келланведу и Танцору.

– Это было до или после того, как они нашли вход в Мертвый Дом? – поинтересовался Гамет.

– Ах, как раз тогда. Пребывание в Мертвом Доме наградило нас – теперь это очевидно всем – некими дарами. Долгая жизнь, невосприимчивость к большинству болезней и… кое-что еще. Мертвый Дом стал также надежной базой наших операций. Позднее Танцор увеличил наше число, наняв беженцев – напанов, Картерона Сухаря и его брата Арко. И Угрюмую – Лейсин. Впоследствии к нам примкнули еще трое: Тук Старший, Дассем Альтор – он, как и сам Келланвед, был дальхонезцем – и бывший Великий Септарх культа Д» рек, Тайскренн. Наконец, Дюкер. – Он криво улыбнулся Таворе. – Семья. С ее помощью Келланвед захватил Малаз. Быстро, с минимальными потерями…

«Минимальными…» – Ваша жена, – сказал Гамет.

– Да, она. – После долгого мига молчания он пошевелился и продолжил: – Отвечаю вам, Адъюнкт. Мы не ведали о том, что напаны – не простые беженцы. Угрюмая происходит из королевского рода. Картерон и Арко – капитаны напанского флота, флота, который мог отогнать антанских захватчиков, если бы не внезапный ураган, его разметавший. Как выяснилось, они преследовали только одну цель – сокрушить гегемонию Анты – и Келланвед должен был стать всего лишь их орудием. В некотором смысле это было первым предательством в семье, первой трещиной. Казалось, ее легко засыпать: Келланвед и сам желал стать императором, а среди его противников на континенте Анта была самым опасным.

– Адмирал, – сказала Тавора¸ – я вижу, куда вы клоните. Когда Угрюмая устранила Келланведа и Танцора, она необратимо расколола семью. Но тут я теряюсь… Угрюмая довела цель напанов до логического завершения. Но не вы, не Тайскренн или Дюкер, Дассем Альтор или Тук… исчезли. Исчезли напаны.

– Кроме Амерона, – подчеркнул Гамет.

Лицо адмирала вытянулось. Он осклабился в безрадостной улыбке: – Амерон был полукровкой.

– Значит, только напаны бросили новую Императрицу? – Гамет уставился на Нока. Он, как и Тавора, почувствовал недоумение. – Хотя Угрюмая происходит из королевского рода?

Нок долго молчал. Потом вздохнул: – Стыд – это горький и сильный яд. Служить такой Императрице… стало позорным делом. Сухарь, Арко и Амерон не были участниками заговора… но кто бы им поверил? Кто не увидел бы в них членов преступной клики? Да, говорю честно, – он поглядел Таворе в глаза, – Угрюмая не довела до нас свой план, ей это не требовалось. У нее был «Коготь», и больше она ни в ком не нуждалась.

– А какова роль Крючков? – спросил Гамет и проклял себя – «ах, боги, я слишком устал…»

Впервые за эту ночь Нок широко раскрыл глаза. – У вас отличная память, Кулак.

Гамет крепко сжал челюсти. Он чувствовал, что Адъюнкт сверлит его глазами.

Адмирал продолжил: – Боюсь, у меня нет ответа. Я не был в Малазе в ту необычайную ночь, я даже не проводил расследования. Крючки пропали после смерти Танцора. Многие полагают, что Когти истребили их тогда же, когда убили Танцора и Императора.