Текст книги "Странники и Островитяне"

Автор книги: Стив Кокейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Из дневника Виктора Лазаруса

Понедельник, 26 октября

Сегодня утром я направлялся в башенную комнату, как обычно с чашкой молока и ломтями хлеба, когда вдруг с удивлением услышал звуки, напоминающие музыку. Поднявшись по лестнице из кухни, я услышал сначала быстрый рокочущий ритм, напоминающий военный марш, исполняемый на расческах в стиле эстрадного оркестра, а подойдя ближе, различил сложную мелодию, которая вливалась в общий ритм в такой манере, что в голове моей появился образ змеи, извивающейся и ползущей в зарослях бамбука. Завернув за угол, я с изумлением обнаружил Ли с метлой в руке, подметавшего пол ритмичными взмахами и напевающего веселый мотив. Я молча стоял, не двигаясь, держась на расстоянии, не в силах оторвать глаз от происходящего. Спокойная обстановка и постоянная кормежка, видимо, пошли на пользу моему пленнику. Ли набрал немного веса и, казалось, стал выше, чем раньше. Он ловко подпрыгивал, выполняя свою работу с изяществом и уверенностью. Пока я смотрел на него, мной овладело незнакомое ощущение, которое я не смог сразу определить. Однако в следующий момент я внезапно понял, что это было чувство сродни желанию! Нет необходимости говорить, что я был в значительной степени испуган и смущен этим открытием и в результате резко чихнул несколько раз подряд. Обнаружив наконец мое присутствие, мой юный пленник повернулся ко мне лицом. На моих глазах краткая, едва заметная улыбка осветила лицо Ли. Я быстро поставил молоко и в смятении выбежал.

Да, ты хорошо позаботился обо мне, Виктор. Удивительно, сколького можно достигнуть с помощью небольшого количества еды, отдыха и доброты. Теперь я понимаю, что из-за меня ты испытал много горя и страха, но ты воздал мне за горе и страх ничем иным, как любовью, и постепенно я начинаю сознавать, что мне нужно вознаградить тебя за эту любовь, мне нужно вернуть что-то в дом, в этот дом, за который когда-то велась борьба и который чуть было не превратился в руины из-за моей глупости. Итак, в углу нашлась метла, и теперь я подметаю.

Сначала работа давалась мне нелегко, удалось подмести только несколько плит моей маленькой комнаты. Но мало-помалу я отваживаюсь выходить в коридоры дома, и пока дни идут, мне удается сделать все больше и больше. Я наслаждаюсь этой работой, получаю удовольствие от прилагаемых усилий, и теперь сила постепенно возвращается ко мне, руки и ноги становятся сильнее, тело наливается силой, выпрямляется спина. И сегодня мне на ум вдруг снова пришла музыка. Ты вошел неслышно, и мне уже не хотелось убегать и прятаться, как когда-то.

До меня донесся запах свежего хлеба, и стало понятно, что ты стоишь замерший и безмолвный. Ты стоял молча, ты смотрел на меня, и я знаю – тебе нравилось то, что ты видел. Я хочу возместить тот вред, что был причинен тебе, Виктор. Я хочу сделать тебя счастливым.

Волшебник снова грезит

В конце концов лето подошло к концу, и Леонардо решил на время оставить бродячую жизнь ради спокойного сна в теплой кровати. Пожелав всего хорошего своим новым друзьям, он продолжил свой путь в одиночестве, пока не вышел на одну из тех Королевских дорог, что сплетались в единую сеть, связывающую крупные города королевства. Она привела волшебника к большой, беспокойной придорожной гостинице, где он задержался на несколько дней из-за плохой погоды. Компания здесь подобралась не особо близкая по духу, поэтому впервые за многие недели Леонардо остался наедине со своими мыслями.

Устроившись за укромным столиком в углу, он смотрел в окно на серую пелену дождя. Ему вдруг пришло в голову, что в последнее время он наслаждался жизнью с таким упоением, что совсем перестал размышлять о своих планах, но теперь, когда он внезапно оказался один, ему ничего другого не остается, как только погрузиться в раздумья. Он вспомнил то время, которое провел со Странниками, те истории, которые они рассказывали у костра, свой эксперимент с историями о будущем и то, как у него не получилось преодолеть препятствия, с которыми он неожиданно столкнулся, пытаясь воссоздать собственную историю.

Его мысли вернулись к той ночи, когда пришла его очередь рассказать свою историю. Он с содроганием вспомнил, как не смог придумать хоть какого-нибудь будущего для себя, а в голове не возникло ничего, кроме тягостных образов ржавеющих ворот, о которых он рассказал товарищам, и демонического образа Элис, о котором умолчал. С той ночи Леонардо избегал смотреть на огонь. Но теперь он решил, что пришло время попытаться снова. На другой стороне комнаты было свободное место у огня. Леонардо быстро перешел туда. Глотнув эля и удобно устроившись на стуле, он задумчиво уставился на языки пламени. И позволил воображению медленно плыть по течению…

Он снова увидел ржавые ворота, но на этот раз они не были заперты. Теперь одна из створок неровно висела на единственной оставшейся петле, и между воротами виднелась щель, достаточно широкая, чтобы туда протиснулся взрослый человек. Не задумываясь о том, что делает, он поспешил внутрь. Теперь Леонардо стоял на неровно вымощенной поверхности. А затем, с вершины наклонного холма, он увидел дом.

Это был высокий, внушительный дом, с множеством окон. Сад вокруг сильно разросся, пряча в своей зелени нижние этажи, забивая водосточные трубы и желоба, но наверху волшебнику удалось различить башенки и фронтоны, колпаки над дымовыми трубами и горгулий. Перед Леонардо бежала тропинка. Он осторожно пробрался между зарослями чертополоха, который пробивался сквозь каменные серые плиты, и подошел к крутому пролету потрескавшихся ступеней. Они привели Леонардо к главному крыльцу, украшенному крошащимися от старости колоннами. Теперь он оказался перед входными дверями, с которых слезла краска, обнажив серую обветрившуюся древесину. Волшебник остановился, не уверенный, стоит ли делать следующий шаг.

Затем что-то нарушило тишину, какой-то слабый звук, исходящий из дома. Да, внутри дома что-то двигалось. И вот от легкого прикосновения двери распахнулись.

Ни секунды не колеблясь, волшебник прошел в холл с высокими потолками. Над ним висели обломки большого канделябра, покрытого густым слоем пыли и паутиной. Справа уходила вверх тяжелая лестница из красного дерева. Перед ним была еще одна пара двойных дверей, на этот раз в каждую была встроена прозрачная панель. Он всмотрелся в потускневшее стекло и разглядел длинный коридор, пыльный и обшитый панелями, справа и слева тянулись ряды дверей в многочисленные комнаты.

Леонардо чуть слышно крался из комнаты в комнату. Открывая каждую дверь, он обнаруживал кабинеты, в которых стояли запертые шкафы и лежали аккуратно упакованные и сложенные в кучу тюки, и комнаты, в которых предметы были небрежно разбросаны. Он поднялся на верхние этажи и нашел там помещения, которые использовались только для хранения разных предметов, где на полу громоздились шаткие груды книг, альбомов и документов в высоту человеческого роста. Все было покрыто толстым слоем пыли. Наконец он добрался до самого верха, поднимаясь по узкой винтовой лестнице, которая вела к низкому дверному проему. Дверь была такой тугой, что ему понадобилось приложить усилие, чтобы открыть ее. Волшебник оказался в крошечной шестиугольной комнатке.

Она была совершенно пустой, но каким-то образом Леонардо почувствовал, что находится здесь не один. Волшебник не мог понять, было это присутствие дружелюбным или нет. Дрожа, он быстро спустился в главную часть дома.

Вернувшись в холл, волшебник задумался. Если этот дом действительно представляет его будущее, ему понадобится изучить его куда пристальнее, прежде чем он придет сюда жить. Теперь волшебник пожалел, что, несмотря на всестороннее изучение и широкий опыт в искусстве магии, никогда не делал серьезной попытки создать подходящее будущее для себя. В безопасной атмосфере дворца в этом, казалось, не было необходимости, но теперь он пожалел, что не подумал о будущем раньше. Хотя Леонардо не совсем представлял, как он возьмется за это дело без своей Машины Эмпатии, модельных сцен и миниатюрных фигурок.

Внезапно ему пришло в голову, что можно было бы попробовать привлечь кого-нибудь на помощь. Возможно, он мог бы подать объявление… Ему пришло на ум, что в этом придуманном мире, без сомнения, все возможно. Он принялся искать то, что ему было нужно, в первых попавшихся комнатах, и в конце концов ему удалось обнаружить маленький кабинет, где стоял письменный стол, а на нем лежало несколько листов пергамента и стояли чернила. Немного подумав, Леонардо набросал следующее:

Требуется помощь в реставрации.

Мой особняк пришел в запустение, он довольно велик, поэтому требуется немало труда, чтобы привести его в пригодное для жилья состояние. Я бы с удовольствием воспользовался услугами надежных и трудолюбивых людей. Если вы сочтете, что обладаете соответствующей квалификацией, пожалуйста, напишите по адресу…

На этом месте Леонардо вдруг понял, что бутылка опустела. Он с раздражением осознал, что ни одно из его видений не приведет к чему-либо существенному. С другой стороны, подумалось ему, может, здесь удастся найти неплохую работу. Он решил приступить к активным действиям, попытаться сделать то, что Нина назвала бы «втюхать партию никчемного товара». Трактирщик может оказаться хорошим объектом для первой попытки. Мысленно волшебник отрепетировал то, что скажет своему будущему хозяину. Почувствовав, что готов, Леонардо прошел через всю комнату с пустой бутылкой в руках, заплатил еще за одну, затем, когда увидел, что привлек внимание трактирщика, откашлялся и произнес тщательно заготовленные слова:

– Вы, часом, не знаете кого-нибудь по соседству, кому могли бы понадобиться услуги опытного волшебника?

Трактирщик оглядел всклокоченного гостя с осторожной вежливостью.

– Нет, сэр, – серьезно ответил он. – Сейчас нет. Но если услышу хоть что-нибудь, обещаю, что вы узнаете об этом первым.

Довольный этими словами, Леонардо вернулся за столик. В его голове начал формироваться план, и этой ночью он спал хорошо. На следующий день погода, наконец, стала улучшаться, и он смог продолжить свое путешествие.

Дом отдохновения

Он смутно чувствовал, как его направляют нежные руки, радостные голоса приветствуют его, зовут в тепло, свет и круг друзей. Он осторожно выскользнул из своих грязных лохмотьев, с удовольствием погрузился в ароматную воду. Глядя, как вода вокруг становится черной, он засмеялся впервые за много лет. В конце концов, он отмылся, затем его завернули в мягкие полотенца и провели в тихое место, где он блаженно упал на мягкую кровать и заснул.

Несколько дней он почти все время спал, глубокий сон его прерывался только случайным приглушенным звоном колоколов. Иногда, просыпаясь, он находил еду, немного ел и снова засыпал. А однажды, когда он проснулся, его одолело любопытство.

Он обнаружил, что лежит на боку, лицом к грубо оштукатуренной стене. Некоторое время он смотрел на стену, скользя взглядом по четким линиям, оставленным мастерком штукатура, отмечая, как в одном месте они идут параллельно через ровные промежутки, а в других сгибаются и пересекают друг друга. Через некоторое время он повернулся на спину, глядя какое-то время в потолок, затем сел и оглянулся. Он лежал на железной кровати, укрытый четырьмя колючими серыми одеялами, их кайма была обшита ровными рядами выцветшей красной подстежки. Кровать стояла у стены в белой маленькой комнате, рядом приткнулся деревянный стул с прямой спинкой, а над стулом окно. Он увидел дубовую дверь, обшитую панелями. Она была открыта, и в проеме кто-то стоял.

– Привет, незнакомец! – раздался женский голос, резкий, но вполне дружелюбный. – Никогда не видела человека, который так долго спит. Ты готов вернуться в страну живых?

– Не знаю… – Рыжик растерянно пожал плечами.

Она вошла в комнату, оставив дверь приоткрытой, и уселась на кровать у него в ногах. Рыжик внимательно смотрел на нее. Это была не та пожилая женщина, что разговаривала с ним среди камней. Его посетительница выглядела моложе. Она была крепко сложена, короткие волосы взлохмачены, на плечи накинут полинявший синий халат. Она улыбалась.

– Меня зовут Хелен, – сказала незнакомка. – Возможно, на самом деле и не так, но мне дали это имя, когда я пришла сюда. Они попросили меня быть твоим проводником. Ну, типа, ввести тебя в курс дела, помочь устроиться и все такое. Если захочешь остаться, конечно…

– Что это за место? И где старушка? Та, что встретила меня?

– Эй, сбавь темп! Ты имеешь в виду Хранительницу? Она довольно занятая, но полагаю, ты еще не раз с ней встретишься. Ну, а теперь давай-ка я о тебе позабочусь!

В ту же секунду тишину нарушил звон колокольчика, доносившийся откуда-то из-за пределов комнаты.

– Колокольчики! – воскликнула Хелен. – Это место просто набито колокольчиками. Они звонят, когда надо просыпаться, когда надо идти спать, когда пора есть, они звонят по любому поводу! Раньше они просто сводили меня с ума, но в последнее время я чувствую себя даже немного растерянной, если не слышу их.

Звон колокольчика продолжался, но постепенно утих. Рыжик догадался, что звонящий перешел в другую часть дома.

– Ты уже давно здесь? – спросил он.

– Точно не знаю. Ты скоро узнаешь мою историю. Давай просто сосредоточимся на том, чтобы ты собрался. Кстати, этот колокольчик обозначал «подъем», так что пора бы уже одеться, а потом можем пойти поискать завтрак.

Показав на стул возле кровати, она тактично вышла. Рыжик взял в руки сложенную одежду и развернул ее: это оказался спортивный костюм, полинявший и залатанный, но чистый и тщательно выглаженный. Под стулом он нашел пару заштопанных шерстяных носков и пару ветхих парусиновых туфель на резиновой подошве, с потертыми шнурками. Он еще нетвердо стоял на ногах и давно отвык одеваться, поэтому пришлось потратить немало времени, распутывая шнурки, но в конце концов он был готов. В коридоре Рыжик нашел Хелен, которая стояла, прислонившись спиной к двери и засунув руки в боковые карманы комбинезона. Из дальней части дома доносились шум разговора, звон ножей и вилок. Обнадеживающий запах жареного бекона плыл Рыжику навстречу.

Войдя в большую многолюдную столовую, где голоса отражались гулким эхом, Рыжик сначала испугался большого количества людей, чье шумное и добродушное подшучивание друг над другом говорило о том, что они друзья. Хелен нашла два места за одним длинным деревянным столом и представила Рыжика паре своих друзей – молодому человеку и девушке примерно одного возраста с Рыжиком, но, к своему огорчению, он не смог запомнить их имена. Хелен, уловив его замешательство, ободряюще похлопала Рыжика по плечу, наклонилась ближе и прошептала:

– Все в порядке, дорогуша, мы все сначала чувствуем себя немного потерянными. Я-то уж точно – видел бы ты меня! Но теперь мне кажется, словно я жила здесь всю свою жизнь. Через несколько дней ты тоже так себя почувствуешь. А теперь давай ешь свою овсянку. Нет, и не спорь. Желтый сахар сойдет?

После завтрака они уселись в старинные кресла, стоявшие в общей комнате, которая днем пустовала. Их окружало множество предметов, что обычно придают дому особый уют, – полки с потрепанными книгами, большие разноцветные картины, старое пианино, низкие столики с шашечными досками, нардами и другими играми, незнакомыми Рыжику. Пара высоких окон, от пола до потолка, были открыты и вели на широкую, выстланную плитами террасу.

– Что происходит здесь днем? – спросил Рыжик. – В смысле, что здесь все делают?

– Ну, это зависит от того, в каком состоянии люди приходят сюда. Некоторые хотят что-то делать, например выращивать что-нибудь или заниматься музыкой. Некоторые присматривают за животными – здесь есть ферма, я могу показать ее потом, если захочешь. А кто-то хочет разговаривать, рассказывать истории или, может быть, делать упражнения, гулять по холмам. Не хочу тебя обидеть, но мне кажется, что Хранительница посоветует тебе начать с каких-нибудь упражнений. Или, может, историй. Хочешь рассказать мне о себе? Ты еще не сказал, как тебя зовут.

Он помедлил, вспоминая.

– Майкл, – наконец произнес он. – Майкл Браун. Большинство людей зовут меня Рыжик. На самом деле почти все, кроме моей матери. – Он помолчал, думая о ней. – И бабули Хопкинс, конечно. Должно быть, ей уже за девяносто. Если она, конечно, все еще жива. – Он нахмурился.

Хелен ободряюще улыбнулась:

– У тебя неплохо получается. Так как же Рыжик Браун оказался здесь?

На мгновение Рыжик растерялся. Хелен встала и махнула рукой в сторону французских окон.[3]3
  Окна от пола до потолка.


[Закрыть]

– Пойдем-ка прогуляемся.

Он вышел из дома следом за ней, и они медленно зашагали по террасе, потом по зеленым лужайкам запущенного, сильно разросшегося сада. Время от времени сквозь листву ему мельком виделись вдалеке холмы, река, озеро.

– Когда-то у меня была собака, – наконец сказал Рыжик. – Ее звали Малыш. Он жил у меня еще с того времени, когда я был маленьким. Мы всюду ходили вместе. А потом, когда я вырос, он умер. Мы были на каникулах в горах. И потом произошло много плохого. Я делал ужасные вещи.

Они остановились, чтобы передохнуть, и присели на гранитную скамейку, покрытую лишайником, глядя на участок, выложенный плитами, где его нашла Хранительница. Теперь Рыжик увидел, что этот участок был расположен в естественном круге скошенной травы. В отдалении группа людей с веревками и рычагами занималась перестановкой одного из каменных изваяний на широкий постамент с завитками. Задумываясь о том, к чему все это нужно, Рыжик на несколько минут потерял мысль. Хелен не подгоняла его.

– Я не совсем понимаю, что со мной случилось, – наконец продолжил он. – Но полагаю, что я попал в какую-то очень плохую компанию. Наверное, сначала мне это нравилось, но, в конце концов, я сбежал. Люди гнались за мной, но я умею бегать быстрее. – Его рассказ набирал обороты, а сейчас вдруг остановился. – И я оказался здесь. Не помню, каким образом.

– Забавно, правда? – сказала Хелен. – Люди, похоже, всегда находят дорогу сюда. Ты нашел, и я нашла. А теперь ты расскажешь мне еще о Малыше?

Пока он рассказывал, они продолжали гулять, Хелен время от времени указывала рукой то вправо, то влево:

– Эта дорожка ведет к ферме…

– Если тебе интересно сходить в ткацкую мастерскую, можно заглянуть сюда… Дружелюбные улыбки приветствовали его всюду, куда бы они ни заглядывали, – бородатый мужчина в поношенном пуловере, женщина средних лет в вылинявшем платье, с волосами, к которым прилипли кусочки глины. В конце концов они оказались в главном холле дома. На боковом столике высилась стопка небольших продолговатых пакетов, аккуратно завернутых в шуршащую грязенепроницаемую бумагу.

– Бутерброды, – объяснила Хелен. – Некоторым нравится гулять, подкрепившись.

Рыжик взглянул на холмы, разворачивающиеся в голубой дали. Внезапно он почувствовал себя усталым.

– Скоро я смогу дойти туда, – сказал он. – Но не сейчас.

Странствующий волшебник

Медленно взбираясь на холм, Леонардо дошел до его вершины и остановился, чтобы обозреть пейзаж, который открылся перед ним. Он удовлетворенно хмыкнул. Ему дали верное направление. Дорога спускалась по склону почти по прямой в деревню, приютившуюся в долине. Все утро лил сильный дождь, и полы мантии все еще были сырыми, но шляпа с широкими полями защищала волшебника от сильной непогоды, а прочные сапоги как нельзя лучше подходили для бродячей жизни. Впервые Леонардо пришло в голову, что церемониальное одеяние его Братства может оказаться практичным для странствующего волшебника.

Потому что Леонардо Пегас стал странствующим волшебником. Сначала он, высоко оценив себя, скитался по королевству в поисках аудиенции у власть имущих, в их замках, крепостях и имениях. Большинство из них, кому его ранг внушал уважение, принимали волшебника с должным почтением, если не с радушием. Многие терпеливо выслушивали его речь, а потом объясняли вежливо, но твердо, что у них уже есть собственные советники.

Леонардо встречался с некоторыми из этих советников. По большей части это были молодые люди, скорее всего недавние выпускники Академий, и все они использовали новые миниатюрные машины для советов и еще неведомое ему оборудование миниатюрного размера, которое оставляло Леонардо совершенно озадаченным. С этими аппаратами неопытные советники могли использовать самые новые, самые сложные, самые могущественные формы магии, которая когда-либо существовала. Леонардо начал с грустью осознавать, что его собственные методы выходят из моды. Какое-то время его занимала мысль о преподавании своего искусства в школе детям, но, к его величайшему изумлению, оказалось, что такая магия считается старомодной даже для детских садов.

Иногда, забредая в отдаленные земли королевства, он встречался с местными баронами, помещиками и вождями кланов, которые совсем не нанимали советников. Некоторые из них никогда даже и не слышали об искусстве магии. Эти люди приводили Леонардо в недоумение. Он пытался объяснять им преимущества создания механизма эмпатии, продуктивность процесса конструирования различных вариантов будущего, важность процедуры третейского суда. В ответ волшебник встречал пустые взгляды, и его просили уйти, не всегда вежливо. Однажды его силой вышвырнули из маленького замка четыре крепких вооруженных всадника. После этого случая Леонардо окончательно убедился в том, что его перспективы на работу у тех, кто имеет власть и деньги, равны нулю.

Однако время от времени на некоторых одиноко стоящих фермах и в глухих деревнях еще находились те, кто нуждался в его умении. Волшебнику удалось немного заработать, повстречав фермера, которого измучили приступы меланхолии, горничную, страдающую от неразделенной любви, непослушных коров, которые отказывались стоять смирно во время дойки, владельца неровной кучи бревен, приводившей его в отчаяние. Время от времени Леонардо приходило в голову, что ни одно из этих занятий не связано с его сложным искусством магии, но он решил, что, возможно, это не так уж и важно, пока он может предложить людям посильную помощь и заработать хоть немного денег. Но даже в этом случае работы было не так уж много, и он понимал, что сбережения тают. Даже радушие простых сельских таверн скоро будет ему не по карману.

Порыв ветра хлестнул волшебника, дернув его за мантию. Он плотно надвинул шляпу на уши, вытянул руку и почувствовал, что дождь снова возвращается. К этому времени он привык спать на сеновалах и в амбарах, но сегодня, пожалуй, не отказался бы от ночлега в теплой сухой комнате.

Звук изрядно расстроенного пианино прервал поток его мыслей. В доме справа от него окно первого этажа было приоткрыто, оттуда-то и доносилось это звучание.

– Эй! – позвал Леонардо.

Музыка резко прекратилась, в окне появился пожилой мужчина. Он сжимал зубами большую, на вид довольно замысловатую трубку.

– Я могу вам чем-то помочь?

– Надеюсь, – отозвался Леонардо. – Я ищу, где бы остановиться. Мне сказали, что в этой деревне есть трактир.

– Да, действительно, – ответил мужчина. – Идите прямо, по мощеной дороге, и увидите его слева. Не пропустите, это уж точно. Он называется «Большая Медведица».

«Большая Медведица» оказалась старым, беспорядочно выстроенным, крытым соломой зданием, окна которого выходили на луг. Леонардо вошел внутрь, повесил шляпу и мантию на крюк у двери, попросил комнату на ночь, заказал кружку эля и уселся у камина. Было еще рано, и он оказался первым посетителем.

Леонардо обнаружил, что во многих далеких деревнях на странствующего волшебника, хотя и обычно заботливо принимаемого, смотрят по большей части с подозрением. Поэтому так повелось, что почти все вечера он проводил наедине с собой. Расслабившись у огня, волшебник стянул сапоги и уставился на пламя. Он подумал, что, несмотря на невзгоды кочевой жизни, он находит в ней больше смысла, чем мог бы предположить. А жил бы он так, если бы у него оставалась его Машина Эмпатии, свитки и прочие устаревшие принадлежности, с которыми сбежала Нина? Тогда это казалось ему ужасным ударом, но теперь он понимал, что, в конечном счете, разница была бы небольшой. На мгновение он печально подумал о Нине, о том, удалось ли ей разбогатеть, завладев его сокровищами, что она делает сейчас и какое имя носит. Он слегка улыбнулся и помотал головой. Признаться, воспоминания о Нине теперь мало его беспокоили.

В трактире начали собираться рабочие из небольших окрестных ферм, когда Леонардо подошел к стойке, чтобы забрать очередную бутыль эля. Как он и ожидал, местные жители держались от него в стороне, и волшебник, оставленный в покое, вернулся на свое место. Подхватив прерванную нить размышлений, он снова начал обдумывать свое будущее. Он не слишком хотел провести грядущую зиму в скитаниях, но не видел никаких перспектив найти хоть какое-нибудь местечко. Леонардо снова позабавила мысль, что за все годы работы в Театре магии, он провел столько часов, создавая будущее для других, и никогда не пытался сделать это для себя. Теперь он хорошо понимал, как был глуп и наивен. Закрыв глаза, Леонардо протиснулся через двойные ворота и пошел по знакомой тропинке к дому.