Текст книги "Настоящая Опасность (ЛП)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

  – Я позвоню Биндингу, – сказала Лиз, ставя кружку. Теперь она тоже забеспокоилась.

  По телефону в доме Майкла Биндинга Лиз могла слышать звон столовых приборов и стаканов и звук разговора – должно быть, у него званый обед. Казалось, ему не хотелось покидать своих гостей и говорить наедине – Лиз приходилось кричать, чтобы ее услышали. – Да, он пропал, – поймала себя на том, что говорит она в третий раз. – Я собираюсь сообщить в полицию.

  – Подожди минутку, – сказал Биндинг. Она слышала, как он разговаривает на заднем плане, затем, после паузы, его голос снова стал отчетливее, и она услышала, как положили трубку. Должно быть, он переехал в свой кабинет.

  'Хорошо. А теперь расскажи мне, что именно произошло.

  Она вкратце рассказала ему о том, что узнала в Париже о Мильро, объяснив, что Дэйв пошел к нему во второй раз с намерением сделать ему предложение и без какой-либо поддержки. – Милро заметил бы, что Дэйв приближается за милю. Он обученный разведчик. А теперь Дейв исчез. Мы должны что-то сделать, Майкл. Мы не можем просто оставить это.

  «Почему А4 не вызвали на эту встречу? Разве вы не настаивали на этом перед тем, как уехать во Францию? – раздраженно сказал он, как будто она была в отпуске.

  – Мы можем разобраться с этим позже. Сейчас я хочу узнать, где Дейв, и убедиться, что с ним все в порядке.

  – Есть ли у вас основания полагать, что этот персонаж Мильро причинит Дэйву какой-то вред, даже если он и увидит его приближение? Он не террорист или убийца? Хватит паниковать, Лиз. Я полагаю, ты просто устал. Выпей крепкого и ложись спать. Возможно, вы не слышали, но у Дэйва случилась небольшая неудача в личной жизни, и он, вероятно, просто ушел зализывать раны. Оставь это сейчас. И у вас нет моих полномочий вызывать полицию. Он явится завтра, как дождь, помяни мои слова.

  И прежде чем Лиз успела что-то сказать, он повесил трубку, оставив ее сердитой и взволнованной еще больше, чем когда-либо.

  Позже, вернувшись в свою квартиру, она подумывала позвонить Мартену Сёра в Париж, чтобы спросить его совета. Но привлекать французов поздно ночью, когда ее собственный босс запретил ей связываться с полицией Северной Ирландии, казалось чрезмерным, что в конце концов она ничего не сделала. Но она не спала всю ночь, упрекая себя в том, что не отправила немедленного сообщения из Парижа или даже из Лондона, сообщая о том, что узнала о Милро и Пигготте. Дэйв, возможно, не подвергся бы опасности, если бы она это сделала.

  30

  Через матерчатый мешок на голове Дэйв ничего не видел. Но он знал, где находится, и это пугало его.

  Пока он ехал из магазина Мильро, лежа в багажнике машины со связанными руками, он сильно сосредоточился на звуках машины на дороге. Дорога заняла, по его подсчетам, около часа, сначала по быстрым дорогам, потом около двадцати минут по более мелким, где машина останавливалась и трогалась с места на перекрестках или светофорах. Затем они свернули на более неровную поверхность – что-то вроде тропы.

  Они могли быть где угодно в сельской местности Северной Ирландии. Но затем, как раз перед тем, как машина остановилась и его вытащили, он услышал звук, который он узнал – звук, который он слышал раньше, когда был с Лиз Карлайл. Это был скрип и стук электронных ворот, ворот в поместье Национального фонда.

  Значит, он должен быть в доме Пигготта в графстве Даун – доме человека, который, как сказал ему Браун Фокс, хотел убить офицера МИ-5. До этого Дэйв думал, что стал жертвой похищения или ошибки. Теперь он понял, что может умереть.

  Его вытащили из багажника машины, поставили на две ноги и повели в дом, ударившись плечом о что-то похожее на дверной косяк. Затем его спустили по лестнице и бесцеремонно посадили на жесткий стул. Он сидел там минуту или две, не зная, кто его окружает, пытаясь сориентироваться и справиться со страхом, который рос с каждой секундой ожидания.

  Внезапно грубые руки сняли с его головы мешок. Он взглянул на темное лицо человека, который вошел в магазин Мильро и наставил на него пистолет, того самого человека, которого он видел здесь, возле этого дома, когда они с Лиз шли по мысу. Приспешник Пигготта, выглядящий как иностранец.

  Дэйв моргнул от неожиданного света и оглядел комнату, отметив удобную мебель, большой письменный стол, книги в кожаных переплетах в книжных шкафах и, что неуместно, походную кровать в углу. Должно быть, это кабинет Пиггота, но почему кровать?

  Дэйв проклинал себя за то, что пошел к Милро без какой-либо поддержки. Не один раз, а дважды. Как он мог быть таким глупым, ведя себя как полный дилетант? Ему следовало послушать Джудит и дождаться возвращения Лиз. Он всегда знал, что опасность является частью его работы, и ему нравилось думать, что он ведет себя профессионально и без страха. Нет, это было неправильно – только дурак никогда не чувствовал страха. Но он научился игнорировать страх и никогда не позволять ему мешать выполнению его работы. Так что это казалось горькой иронией, что он попал в ловушку, которую расставил для других людей, из-за собственной глупости.

  Но было слишком поздно для сожалений. Его еще не убили – могли ли они поверить, что он всего лишь безобидный коллекционер? Может быть, чернолицый головорез не узнал его по их предыдущей встрече?

  Какое-то время он лелеял эти ростки надежды, но был слишком реалистом, чтобы дать им укорениться. Если они действительно считали его безобидным, то почему его держали под прицелом, а потом насильно вывели из магазина? Он мрачно думал о том, что с ним собираются сделать (только бы побыстрее, молился он), как вдруг почувствовал, как по лицу растеклась мучительная боль – иностранец грубо оторвал скотч изо рта. Затем, вытащив из кармана выкидной нож, мужчина протянул руку и быстро перерезал веревки, связывающие руки Дейва.

  Кровь, приливающая обратно к суставам Дэйва, сильно болела, а руки и мышцы болели от тесноты в багажнике машины. Он осторожно передвинул ноги, но остался сидеть в кресле, а темное лицо бесстрастно наблюдало за ним, держа пистолет, направленный прямо ему в голову.

  Он услышал шаги позади себя, и появилась высокая худощавая фигура Симуса Пиггота с другим мужчиной. Дэйв узнал его лицо по наблюдению А4 – Мэлоун. Малоун нес старомодную медицинскую сумку. Повернув голову, Дэйв впервые увидел, что Милро тоже был в комнате, стоял в углу, выглядя нарочито отстраненным, как хирург, которого вызвали на операцию коллеги. Дэйву хотелось спросить француза, какова сейчас цена дерринджера, но он понял, что сарказм может просто ускорить то, что они запланировали сделать с ним. Поэтому он промолчал.

  Пиггот ничего не сказал и даже не взглянул на Дэйва, когда тот подошел к столу. Малоун поставил пакет, и Пиггот какое-то время рылся в нем, затем его руки высунулись, держа в одной руке резиновую трубку, а в другой шприц. Он передал трубку Мэлоуну, который подошел и схватил правую руку Дэйва сбоку, держась подальше от линии огня испанца.

  Теперь Дэйв запаниковал: вот так его и убьют. Он ненавидел иглы, которые делали перспективу смертельной инъекции еще более ужасающей. Он крикнул: «Нет!» и попытался вывернуться из крепкой хватки его рук, но его ноги были как желе, и у него не было сил даже попытаться встать. Рукав его рубашки был быстро закатан выше локтя, и Малоун туго обвязал резиновую трубку вокруг его плеча. Дэйв отчаянно боролся, но Мэлоун стоял в стороне, а испанец шагнул вперед, приставив пистолет пугающе близко к лицу Дэйва.

  Когда Дэйв откинулся на спинку стула, Пигготт быстро вышел из-за стола и, прежде чем Дэйв успел пошевелиться, вонзил шприц прямо в набухшую вену своего бицепса. Дэйв почувствовал холодок в руке, когда жидкость попала в его кровоток, за которым почти сразу последовала легкая летаргия, которая, казалось, овладела им. Он лишь частично осознавал, что его встали и промаршировали к кровати, затем положили ничком на матрац и привязали к раме. Он понял, что не в силах сопротивляться, да и не хотел.

  С залива дул сильный ветер, взбивая волны с белыми гребнями и раздувая серый клетчатый пиджак Мильро. Тонкий кашемировый свитер, который он носил под ним, не был рассчитан на такую температуру, и он дрожал, спускаясь к деревянной пристани, выступавшей в небольшую бухточку.

  Прочно пришвартованная массивная надувная шлюпка качалась на волнах, ее крылья терлись о деревянные стойки. Гораздо дальше, в устье залива, стоял на якоре большой моторный крейсер. На первый взгляд, с его блестящей белой краской и алюминиевыми поручнями, он выглядел как игрушка для богача, которая в Средиземном море стоит десять пенни, но Мильро узнал широкий нос и сильные линии лодки, предназначенной для более бурного моря и дальних переходов. чем плавание по обычно спокойным водам Средиземного моря. Он знал, что это судно совершало регулярные рейсы, чтобы забрать товары, которые Джеймс Пернелл (или Пиггот, как он полагал, следует называть его здесь, в Северной Ирландии) ввозил и продавал под прикрытием своей консультационной компании.

  Пока он смотрел на море, мысли Мильро метались. Он привык справляться с неожиданностями и обращать их в свою пользу, но события последних двадцати четырех часов вывели его из равновесия. С тех пор, как Гонсалес вошел в магазин, он пытался держать ситуацию под контролем.

  Испанцу сказали дождаться, пока Уиллис уйдет, а затем проследовать за ним, чтобы попытаться выяснить, кто он такой. Но Гонсалес перепутал сигналы и вошел в заднюю комнату, где сидел англичанин. В этот момент еще можно было бы прекратить встречу и отпустить его – действительно, человек уже начал оправдываться и уходить. Но Гонсалес вытащил пистолет. Позже он сказал, что мог сказать, что мужчина узнал его, как будто это как-то оправдывало то, что он сделал.

  После этого они никак не могли отпустить Саймона Уиллиса. Если бы он был из МИ-5, то вернулся бы через пять минут с отрядом вооруженных полицейских. Мильро предупредил Пиггота, и американец приказал Гонсалесу привести англичанина сюда, в дом в бухте. Теперь он лежал в полукоме, привязанный к кровати в подвальной комнате.

  Надо восхищаться его хладнокровием, думал Мильро, наблюдая, как баклан пикирует и выхватывает из набегающей волны рыбу размером с сардину. Он подумал о том, как Уиллис сидел в кресле для гостей в бэк-офисе в Белфасте, по-видимому, не обращая внимания на 9-миллиметровый пистолет, которым Гонсалес размахивал перед его лицом, придерживаясь своей истории – он был коллекционером дерринджеров. Когда было высказано предположение, что он действительно приехал от имени служб безопасности Великобритании, Уиллис посмотрел на них всех как на сумасшедших. Это было почти убедительное выступление.

  Они вытащили его со связанными руками, головой, обернутой мешком, и его ртом, обмотанным толстыми полосами упаковочной ленты, через заднюю дверь магазина и в багажнике автомобиля, привезенного одним из людей Пиггота. Мильро последовал за ними с Пигготтом, и через час они прибыли сюда и поселили нежданного гостя в подвальном помещении. Когда Гонсалес развязал его и снял ленту, Уиллис немного расслабился.

  Он недолго оставался расслабленным, особенно после того, как Малоун вошел со своей сумкой. В этот момент Мильро вышел из комнаты. Он пожалел, что ушел раньше, хотя в любом случае он уже был замешан во всем, что произошло.

  Было заблуждением, что «сыворотка правды» может служить чем-то вроде краниального мочегонного средства, вымывая из мозга все те вещи, в которых человек, не принимающий наркотики, никогда бы не признался. Но то, что он сделал в руках разумного практикующего, могло быть столь же показательным. Уиллис, по-видимому, не сказал им ничего прямо, но и не выказал полного невежества, которое должен был проявить, если бы он был невинным коллекционером, за которого себя выдавал. И он сонно кивал на имена, которые не должны были казаться ему знакомыми. Все последние сомнения относительно истинного призвания Уиллиса рассеялись.

  Но сейчас Мильро думал о том, как выйти из этой ситуации, в которой он участвовал в похищении офицера британской разведки. И, возможно, к чему-то худшему, чем похищение, если он не сможет контролировать Пигготта/Пернелла.

  Было уже почти темно и становилось холоднее. Когда Мильро повернулся, чтобы вернуться внутрь, он увидел, что американец идет к нему со стороны дома. Его кожаная куртка не могла защитить его от ветра, но он шел прямо, широкими шагами, высокий и худощавый, явно невосприимчивый к холоду. Мильро поразило, что этот человек казался безразличным ко многим вещам: к одежде, еде, женщинам – ко всем аспектам жизни, которые Мильро любил больше всего. Он знал, что есть вещи, которые волнуют его помощника – они должны были быть, поскольку ничто другое не могло объяснить некоторые из его действий. Но француз не знал, что это были за страсти, настолько они были погребены под почти извращенно холодным поведением.

  Он и не думал пытаться это выяснить. Милро был в бизнесе, где вы не спрашивали о мотивах своих клиентов или даже об их действиях. Вы снабжали их товарами, которые они просили, и то, что они делали с ними, было их личным делом. Но теперь, не по своей вине, он оказался в положении, которого до сих пор успешно избегал, – ввязался в чужие дела.

  Пиггот сказал: «Знаешь, есть простой способ справиться с этим».

  Ничто больше не было простым, подумал Мильро, но сделал вид, что готов обдумать это. – Что такое, Джеймс?

  – Пусть Гонсалес решит эту проблему. Тогда нет никакой опасности, что Уиллис когда-либо заговорит. И нам не нужно беспокоиться о том, что с ним делать.

  Мильро смотрел на море, достаточно бурное в тот день, чтобы удерживать большинство судов на берегу. Ему показалось, что он увидел танкер, пыхтящий на юг и восток в сторону Англии, но в вечернем свете он не был в этом уверен.

  – Слишком поздно для этого, – коротко сказал он, хотя сама мысль об убийстве Уиллиса вызывала у него тошноту. У Мильро был крупный и успешный бизнес, который теперь находился в опасности; последнее, что ему было нужно, это перспектива пожизненного заключения за убийство. Он сказал Пигготту: «Послушай, Джеймс, и так все плохо, спасибо Гонсалесу. Люди Уиллиса скоро узнают, что он приходил ко мне, если они не знали заранее, что, я полагаю, они знали. Им не потребуется много времени, чтобы добраться до вас тоже, как только они начнут расследование, и тогда они будут роиться в этом месте. Как бы там ни было, я должен выбраться отсюда, и я предлагаю вам сделать то же самое.

  Он задавался вопросом, как долго он сможет рассчитывать на то, что миссис Карсон вернется в магазин и будет притворяться тупицей. Вероятно, дольше, чем он опасался, но недостаточно долго – во всяком случае, для его бизнеса. Ему придется списать магазин и держаться подальше от Северной Ирландии. В противном случае здешние власти были бы против него. В то время как если бы он смог вернуться во Францию, проскользнув под их охраной, прошло бы некоторое время, прежде чем они его догнали бы. В конце концов британцы найдут его в Тулоне и пришлют кого-нибудь. Но у них не было никаких существенных доказательств, во всяком случае, недостаточных даже для того, чтобы попытаться экстрадировать его.

  Он должен быть в порядке. Если только он не послушался Пиггота. Этот человек втянул его в какую-то собственную вендетту, и Мильро это возмутило. Звонок с нелепым обвинением Мильро в сотрудничестве с МИ-5, а теперь предложение плана действий, при котором британские власти обрушатся на них обоих, как на тонну кирпичей. Потому что, если бы британцы смогли связать его с убийством Уиллиса, они бы никогда не оставили дело в покое: Мильро всю оставшуюся жизнь рыскал бы по углам. Британцы были живучими ублюдками. Особенно, если ты причинишь боль одному из них.

  Но взаимные обвинения были бессмысленны тогда и бессмысленны теперь, а также потенциально опасны – Мильро чувствовал в американце лишь наполовину скрытую угрозу, которую он опасался. Если они когда-нибудь скрестят шпаги, Мильро хотел, чтобы это произошло на его родине. Еще одна веская причина для его плана.

  – В первый же день мы должны добраться до Плимута, и я думаю, мы пройдем через Гибралтарский пролив за пять дней, а в Тулоне – за неделю. Это дает нам передышку.

  – Но зачем брать с собой этот лишний багаж? – спросил Пиггот. «Разве не было бы проще, если бы мы просто оставили это позади? Тем более, что он не мог рассказывать никаких сказок. Его голос был мягким, но настойчивым.

  – Послушайте, – резко сказал Мильро, поняв, что выдает собственное волнение. «Если мы убьём сотрудника МИ-5, мы поставим всё под угрозу». Он посмотрел на Пигготта, и то, что он увидел, заставило его похолодеть. Мужчина был совершенно невозмутим, невозмутим. Что-то двигало им, чего Мильро не понимал.

  Пиготт продолжал: «Что же мы будем делать с ним во Франции? Вы не можете заставить его работать в вашем магазине. И мы собираемся держать его под наркотиками шесть дней на лодке?

  – Возможно, нам это не нужно. Мы можем запереть его. Он не может уйти далеко в море. Думайте о нем как о товаре, – сказал Мильро, сосредоточившись на деле. «Этот конкретный товар имеет значительную стоимость».

  «В МИ-5? Думаешь, мы сможем выкупить его перед его собственным народом?

  – Это возможно, но я бы не советовал пытаться. Гораздо лучше продать его тому, кто больше заплатит. Пусть кто-нибудь другой держит его. Это скоро снимет с нас жар. У Мильро были контакты в нескольких странах, которые вполне могли быть рады купить «Уиллис». Из него вышел бы привлекательный заложник. – А пока нам нужно переместить наш товар в безопасное место.

  'Когда ты хочешь уйти?'

  «Нам нужно двигаться быстро. Следующий прилив наступает сразу после полуночи. Тогда мы должны идти.

  Пиггот подумал об этом, но лицо его не выражало никакого выражения. Наконец он коротко кивнул в знак согласия. – Мне нужно закончить кое-какие дела, прежде чем мы уйдем. Я пойду с Мэлоуном обратно в город, чтобы привезти еще один «товар». Но этот останется здесь. Постоянно.'

  И, увидев застывшее выражение лица собеседника, Мильро решил не спорить. В какой-то момент ему придется найти способ выдать Пигготта властям, иначе Пиггот утащит его за собой. Но Мильро собирался выбрать для этого время и место. Тем временем он с нетерпением ждал возвращения во Францию.

  31

  Пэдди О'Брайен протягивал ему вторую пинту стаута. Обычно Дермот удовольствовался бы одним стаканом, так как в этот вечер могло быть больше работы. Но теперь было неясно, есть ли вообще какая-то работа в любой час. За последние три дня он дважды побывал в офисе Fraternal Holdings, но Пигготта не было видно, а для Дермота не осталось инструкций. Он заметил Терри Мэлоуна, но когда тот спросил, где босс, Малоун пожал плечами и сказал, что понятия не имеет, хотя Дермот ему не поверил. Что-то происходило, он был в этом уверен, но что бы это ни было, он, Дермот, в этом не участвовал. По крайней мере, не было никаких следов этого проклятого француза, Милроу, или как там его звали. Дермот надеялся, что его письмо возымело должное действие.

  Он окинул взглядом полдюжины завсегдатаев паба, тихо болтавших или читавших газеты, и подумал, не будет ли это его новый офис. Он надеялся, что нет, но пока ему приходилось сидеть сложа руки, и хотя бы для того, чтобы скоротать время, вторая пинта казалась целесообразной.

  Он сделал первый глоток, когда из кармана брюк вдруг вырвалось: «Дэнни Бой». Пэдди О'Брайен выглядел пораженным, затем усмехнулся, поняв источник звука. Дермот достал свой мобильный и ответил голосом, который, как он надеялся, звучал как каменная трезвость.

  – О'Рейли, – осторожно объявил он.

  – Дермот, это Пиггот. Где ты?'

  О'Райли виновато огляделся – лучше было промолчать. – Я только что вышел из дома, босс. Буду через пять минут.

  «Никакой спешки. Но ты мне понадобишься около половины седьмого. Хорошо?'

  – Конечно, – сказал Дермот, внутренне вздохнув с облегчением. Тогда он мог бы насладиться этим стаканом и быть в порядке к шести часам – ему просто нужно было убедиться, что он остановился на двух пинтах. – Тогда я приду в офис?

  'Нет. Я заберу тебя. Будь в мемориальном парке на Фолс-роуд.

  – Ладно, – озадаченно сказал Дермот. Это казалось странным местом и временем для встречи, но явно что-то было не так. Он задавался вопросом, было ли это связано с его письмом, хотя он не мог понять, как Пиггот мог подозревать, что он отправил его. И он звучал достаточно дружелюбно.

  – Ну что ж, – сказал Пиггот, и Дермот подождал, пока он перезвонит. Но Пиггот добавил нехарактерно мягким голосом: – И Дермот, нам нужно поговорить о твоих новых обязанностях. Я знаю, что ты был немного расстроен из-за перемены, но ты не должен. Я очень верю в твои способности, друг мой, и в важные вещи, которые ты должен сделать. Увидимся в шесть тридцать. Он отключился.

  Дермот сидел, уставившись на пинту стаута, наблюдая, как сливочная шапка пены оседает, пузырек за пузырем, в его стакане. Он чувствовал растущее удовлетворение, когда просматривал телефонный звонок. Что бы Пиггот ни сделал с письмом, он явно не думал, что его послал О'Рейли. У него была работа для Дермота, и это было хорошей новостью по двум причинам: Дермоту будут платить, и по мере развития событий (он кратко подумал о человеке из МИ-5, которого он встретил в Бангоре), он получит место у ринга.

  – Пинта в порядке? – спросил Пэдди О'Брайен, с тревогой указывая на полный стакан Дермота.

  – Все в порядке, Пэдди. Просто хорошо.' Он вытащил из кармана пятерку. – Почему у тебя нет одного на мне?

  Ему никогда не нравился Сад памяти на Фолс-роуд. Он был опрятным и ухоженным – когда цветы отцветали, их быстро убирали и заменяли свежими – и он признал, что поступил правильно, почтив память павших за свое дело, перечислив их имена и полки на большом камне. мемориальные доски. Но это был мрачный маленький анклав, особенно в ранней темноте зимним вечером, и это угнетало его сейчас, когда он сидел на одной из его низких кирпичных стен, ожидая Пигготта. В этом месте была какая-то завершенность, которая предполагала, что война окончена и славная борьба позади. Даже республиканский флаг безвольно висел, защищенный от ветра соседними зданиями.

  С улицы вошел рослый мужчина в плаще и, не колеблясь, направился прямо к Дермоту. Подойдя к Дермоту, он увидел, что это Терри Мэлоун. 'Готовый?' он сказал.

  Дермот кивнул и встал; он ожидал самого Пигготта.

  – Я думал, босс…

  – Он ждет в машине, – сказал Малоун и, повернувшись, пошел к улице.

  Пиггот сидел на заднем сиденье и жестом пригласил Дермота присоединиться к нему. К удивлению Дермота, когда Мэлоун завел двигатель, он развернулся на 180 градусов и направился к окраине Белфаста.

  – Значит, мы не пойдем в офис? Дермот нерешительно отважился.

  Пиггот сказал: «Нет. Мне нужна твоя помощь по дому. Что-то случилось.

  Они ехали молча, прерываясь частыми звонками Пиггота по мобильному телефону. Он говорил эллиптически, отдавая краткие приказы, и Дермот понял, что он куда-то едет. Но он знал, что лучше не спрашивать.

  Выехав из Белфаста, они успели вовремя и меньше чем через час выехали за ворота, миновали сторожку Национального фонда, где горел свет, и поехали по частному переулку. Вместо того чтобы остановиться на гравии перед домом, Малоун въехал в низкий кирпичный гараж во дворе позади дома. Когда все вышли, Пиггот осторожно закрыл двойную дверь гаража. Он не хочет, чтобы машину видели, подумал Дермот. Почему?

  Тайна усугубилась, когда вместо того, чтобы все спустились в личный кабинет, Пиггот оставил их в большой гостиной на первом этаже и спустился вниз один.

  Дермот сел в одно из мягких ситцевых кресел и оглядел плюшевые занавески и старинную мебель. Он чувствовал себя неловко, как посыльный, которого по ошибке приняли за гостя. Малоун так и остался стоять возле двери, словно охраняя кого-то. Затем Дермоту пришло в голову, что Малоун может охранять его , и его нервозность усилилась.

  Из задней части дома послышались шаги, и снова появился Пиггот, а за ним еще один мужчина. Это был Мильро, и Дермот отвернулся.

  – Это мой друг Антуан. Вы удивлены, увидев его? – спросил Пиггот.

  Сердце Дермота начинает биться быстрее. Сохраняй спокойствие, мальчик , сказал он себе, но это было легче сказать, чем сделать, и он почувствовал, как тревога волнами прокатилась по его конечностям. – Мы никогда не встречались, – сказал он наконец и посмотрел прямо на мужчину. – Но я слышал, что ты был поблизости.

  – В самом деле, – холодно сказал Пиггот. – Знаешь, несколько дней назад у меня на почте было письмо, и я хоть в жизни не мог понять, кто его отправил. Он предупреждал меня об Антуане здесь, говорил, что он, возможно, не мой друг. Странно, что письмо не было подписано. Я нашел это немного трусливым. Если кому-то есть что сказать, почему бы не сказать? Я не люблю письма отравленной ручкой. Что ты думаешь, Дермот?

  – Я ничего об этом не знаю, босс, – сказал Дермот, пытаясь выглядеть уважительно и в то же время озадаченно.

  «К счастью, мы с Антуаном давно в прошлом – мы ведем совместный бизнес уже более десяти лет и в таком же количестве стран. Если бы он собирался предать меня, он бы уже давно это сделал. Бог знает, у каждого из нас был шанс. Но все же после такого письма невольно возникает легкое сомнение.

  Пигготт посмотрел на француза, спокойно сидевшего в кресле с подлокотником в углу, и на мгновение у Дермота появилась надежда. Но затем Пиггот снова обратил свои серые глаза на Дермота, и его ледяной взгляд погасил эту краткую вспышку оптимизма.

  Сзади дома послышался шум, потом снова шаги. Испанец Гонсалес маячил в дверях, и Дермот резко возрос в своем возбуждении. Его подставили, теперь он это видел. Сердечный звонок Пигготта был уловкой, чтобы привести его сюда. Но как Пиггот узнал, что он отправил письмо? У него не было никаких доказательств, что это был он. Утечек из британской разведки не могло быть, не то чтобы он не упустил из виду, что они вышвырнут его на улицу, если это устраивало их цели. Но он никогда не говорил этому человеку из МИ-5 своего имени. Дермот строил в голове план собственного выживания и убеждал себя, что все-таки может снова увидеть Белфаст. Затем он увидел, как испанец быстро кивнул Пигготту.

  – Значит, его нет дома? – спросил Пиггот.

  – Как младенец, – сказал Гонсалес.

  «Давай так и оставим его», – сказал Пиггот. Он повернулся к Дермоту и сказал: – У нас гостил гость. Имя Саймона Уиллиса. Звонить в колокольчики?

  Дермот покачал головой. Слишком быстро, сказал он себе; он должен был выглядеть так, как будто он думал об этом.

  Но Пиггот, похоже, не заметил этого, сказав: «Сначала он был не очень разговорчив, но удивительно, на что способны современные фармацевтики».

  Пока Дермот переваривал это, Пиггот продолжал: «Ему не суждено было быть здесь – некоторые сигналы пересеклись, – но он уже был полезен. Пока я придумывал, что с ним делать, мы немного поболтали. Как ни странно, ваше имя всплыло в нашем разговоре.

  Дермот старался не показывать страха; он снова сказал себе, что МИ-5 не знает его имени. – Почему? он успел спросить.

  – Потому что это я поднял. Пигготт наблюдал за его реакцией, а затем добавил: «Вместе со многими другими. Я пытался понять, почему этот парень из Уиллиса подошел к Антуану сразу после того, как кто-то попытался его зашить. Не случайно, я думаю, вы согласитесь. Значит, кто-то из организации, должно быть, говорил с Уиллисом.

  – Я не знаю этого человека, говорю вам. Вопреки его воле, его голос повысился в панике.

  Пиггот кивнул, но это не успокоило его. «Справедливо будет сказать, что он, похоже, не отреагировал на ваше имя – или на чье-либо еще, если уж на то пошло».

  Слава богу, подумал Дермот. Пиггот добавил: «Потом мы попытались показать ему несколько фотографий. И я должен сказать, твоя была единственной, на которую он отреагировал. Что вы об этом думаете?

  Встряхнувшись, Дермот воскликнул: «Ради бога, мистер Пигготт, я не знаю человека, о котором вы говорите, и я не знаю никого из МИ-5. Вы говорите, что здесь кто-то пытался зашить Мильро. Ну, похоже, меня кто-то зашил , хорошо и правильно.

  В комнате повисла тишина. Дермот почувствовал, что Пиггот обдумывает его апелляцию. В конце концов, какие у него действительно были доказательства? Одурманенный сотрудник британской разведки кивает на фотографию? Ты не мог убить человека за это. Могли бы вы?

  Пигготт вдруг спросил: «Откуда вы узнали, что Антуан в Белфасте?»

  – Мальчики говорили об этом.

  – Понятно, – нейтрально сказал Пиггот и сел в другое из ситцевых кресел прямо напротив Дермота. « Свободные разговоры рискуют жизнью , – говорили они. Я думал, ты знаешь, что это выражение верно.

  – Да, босс. Это не я говорил. Он почувствовал, как у него пересохло во рту, и ему захотелось облизать губы языком, только это выдало бы его нервы. Казалось важным выглядеть спокойным.

  – Я полагаю, тогда это были «мальчики». Какой именно? – спросил Пиггот. Он слегка опустил подбородок, и Малоун вошел в комнату.

  – Я думаю, это был Шон Маккарти, – осторожно сказал Дермот, выбирая первое имя, которое пришло ему в голову.

  'Вы уверены?'

  Он сделал паузу. Он ничего не имел против юного Шона: он был беспомощен, но ведь и все эти детишки, которых привел Пигготт, были такими же. Было бы неправильным втягивать в это Маккарти, но что еще он мог сделать? Если повезет, Шон отделается хорошим пинком, сказал он себе.

  Он решительно кивнул. – Верно, мистер Пиггот. Я помню это ясно, как звоночек. Это было позавчера – я видел его в салуне Пэдди О'Брайена. Да ведь он даже угостил меня выпивкой – это достаточно редко, чтобы не забыть. Он попытался улыбнуться своей слабой шутке.

  Пиггот, казалось, понял; можно было сказать, что мысли мужчины были заняты новостями о том, кто говорил. Он сказал: – Вот что я тебе скажу, Дермот. Почему бы тебе не пойти с этими двумя, – он ткнул длинным пальцем в Малоуна и Гонзалеса, – и не пройтись до бухты. На скоростном катере есть несколько чемоданов, которые нужно разгрузить. Поставь их на пирс, а мы с Антуаном через некоторое время пришлем машины, чтобы ты мог их загрузить. Сначала мне нужно сделать несколько звонков. И взмахом руки отпустил их.

  Снаружи было темно. На холодном свежем воздухе Дермот вздохнул с огромным облегчением. Ему было немного неловко из-за Шона Маккарти, но его сожаление было ничтожным по сравнению с его воодушевлением от того, что ему самому все сошло с рук.