Текст книги "Настоящая Опасность (ЛП)"

Автор книги: Стелла Римингтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

  'Да. Она поймала след мобильного телефона Пигготта отсюда – он прошел через тулонский передатчик. Она с тревогой покачала головой. – Милро, может быть, и не из тех, кто любит убийц, но этот человек, Пигготт, без колебаний убьет Дейва. Он и раньше был готов убивать, и мы знаем, что он хотел бы убить офицера британской разведки. Этот его охранник – испанский киллер, которого Пиггот нанял, чтобы работать на него в Северной Ирландии.

  – Ну, поскольку они еще не убили вашего коллегу, Мильро может их остановить, – спокойно ответил Сера.

  – Но если он думает, что мы приближаемся… – с тревогой сказала Лиз.

  Сера глубоко и с сожалением вздохнул. – Мильро наверняка уже знает, что мы рядом. Вероятно, было ошибкой идти к Аннет, но я думал, что смогу кое-что от нее получить, – сказал он тихо, почти самому себе. «Вместо этого он только предупредил ее мужа, что мы его преследуем».

  Лиз посмотрела на него, впечатленная тем, что он мог так легко признать свою ошибку. – Он бы знал это в любом случае, – сказала она. – И вы кое-что от нее вытянули. Вы узнали, что у нее были старые семейные связи в этой части Франции.

  Сера улыбнулся. – Вы милы, что говорите это, но я думаю, мы оба знаем, что вы слишком щедры.

  Взглянув на часы, Сёра объявил, что время пришло, и провел Лиз в кабинет наверху, где представил ее командиру базы, дородному бородатому человеку по имени Эбер. Комендант Эбер взял Лиз за руку и поклонился смущающе формально, а затем произнес короткую приветственную речь по-французски, большую часть которой Лиз могла понять. Она коротко ответила по-английски, и формальности закончились, и они втроем прошли по коридору в конференц-зал.

  Здесь группа из двадцати мужчин, одетых в белые футболки и темно-синие брюки, бездельничала на стульях и разговаривала. Когда Лиз, Сера и комендант вошли в комнату, они встали и сели за стол лицом к зрителям. Сорок глаз были устремлены на Лиз, выражение их лиц варьировалось от похотливости до веселья.

  Эбер хлопнул в ладоши, и они сели. Лиз холодно посмотрела на мужчин, чьей задачей было освободить Дэйва Армстронга. Они были ничем не примечательны, за исключением одного – все они были худощавыми, подтянутыми, жилистыми и ловкими на вид. В любой драке умные деньги будут на них.

  Комендант говорил. Его французский язык состоял из медленных, звучных предложений, и он напомнил Лиз кадры кинохроники, которые она видела, где генерал де Голль обращается к нации в конце войны. Эбер объявил, что это будет опасная задача, за которую возьмутся люди, но он знает, что они сделают все возможное, чтобы выполнить ее от имени Франции и наших добрых союзников, британцев. Здесь он представил Лиз как «нашу коллегу из английской МИ-5». и все глаза в комнате вновь обратились к ней. Их задачей, продолжал он, были все полномочия министра, и правительство на самом высоком уровне знало об их миссии. Он знал, что они будут вести себя как профессионалы, которыми всегда себя показывали и за что были известны – он повернулся в сторону Лиз – во всем мире.

  Все это казалось таким невероятно французским, что сердце Лиз замерло; она почувствовала облегчение, когда он закончил свое выступление и вышел из комнаты, оставив Сера практические дела. Теперь коммандос внимательно слушали. На экране позади Сера появилась карта Иль-де-Поркероль.

  – Вы все знаете цель этой операции, и у вас была возможность изучить аэрофотоснимки и план внутренней части ферметы . Вы должны помнить, что плану уже несколько лет, но мы не думаем, что за последние годы в здание вносились какие-либо существенные изменения».

  Сера продолжал, показывая фотографии острова и излагая план операции. Лиз достаточно хорошо понимала его слова, чтобы не нуждаться в переводчике. – Вы будете в трех командах по шесть человек, – сказал Сера. «Первый приземлится на северной стороне острова в гавани, куда прибывает паром из терминала La Tour Fondue на материке». Он взял указку и указал место на карте позади себя. «Вторая группа останется в море, у южного побережья острова, лицом к скалам», – сказал он, водя указателем вниз по карте. – Вы будете готовы перехватить любого, кто попытается сбежать с юга.

  Сёра помолчал, затем посмотрел на одного из коммандос, сидевшего в первом ряду, человека с поразительно голубыми глазами на сильно загорелом лице. «Третья группа возглавит атаку на ферму, высаживаясь на южной стороне острова, в небольшой бухте, где, как мы полагаем, цели также приземлились. Это единственное доступное место на той стороне. Коммандос Лаваль, вам предстоит захватить ферму и освободить заложника.

  Лаваль мрачно кивнул, и Сёра сказал: – Как вы знаете, теперь мы считаем, что кроме заложника в доме еще трое человек. На экране позади него появились четыре фотографии. – Один из них – мой бывший коллега. Он указал на фотографию Милро. – Наша гостья из Англии, мадемуазель Карлайл, может рассказать вам, что ей известно о двух других захватчиках заложников – и, конечно же, о самом заложнике. Она будет говорить по-английски, а я переведу.

  Лиз встала, почувствовав какое-то веселье со стороны зрителей, по-видимому, не привыкших к женщинам, обращающимся к ним прямо перед опасной миссией. Она начала с краткого описания ситуации в Северной Ирландии, указывая на фотографию Пигготта. «Этот человек американец ирландского происхождения. Он родился Джеймсом Пернеллом, но сменил имя на Симус Пигготт, когда переехал в Северную Ирландию. Он бывший физик и специалист по ракетным технологиям, но в Ирландии руководил организацией, занимающейся наркотиками, вымогательством и проституцией. Она указала на изображение человека в очках. «Не обманывайтесь его внешностью. Этот человек очень умен и очень опасен. Он без колебаний убьет.

  Коммандос внимательно слушали, как Лиз продолжала описывать Гонсалеса, испанского киллера, который, как она объяснила, вероятно, был ответственен за смерть двух членов организации Пигготта – двух тел, обнаруженных на территории Пиггота в Северной Ирландии.

  Она сделала паузу, взглянув на настороженные лица, наблюдающие за ней. «Возможно, будет полезно, если я расскажу вам, как мой коллега стал заложником». Когда она говорила, а Сера переводил, описывая обстоятельства поимки Дейва в магазине Мильро, она чувствовала определенный скептицизм, даже растущую враждебность аудитории. Коммандос Лаваль поднял руку.

  'Да?' – сказала Лиз, но адресовала свой вопрос Сера.

  «Насколько я понимаю, этот англичанин Дэйв, должно быть, вел себя очень безрассудно, поставив себя в такую ситуацию. Как мы можем быть уверены, что он настоящий заложник? Не мог ли он быть добровольным пленником, возможно, сотрудничающим с этим Пигготтом и Милро по какой-то неизвестной причине? И мы можем столкнуться с тем, что сразимся со всеми четырьмя из них?

  В комнате пронесся одобрительный ропот. Сера посмотрел на Лиз. Она поняла вопрос и была поражена предложением. Как кто-то мог подумать такое о Дэйве Армстронге? Дэйв, который много лет был ее другом, и она знала, что он честен, как долго день.

  Но, конечно же, эти люди не знали Дэйва, и в конце концов они были готовы рискнуть своей жизнью, чтобы спасти его. Правда и то, что Дейв вел себя безрассудно.

  «Позвольте мне рассказать вам о Дейве Армстронге, – сказала она. И во время своего рассказа она попыталась описать Дейва, которого она так хорошо знала, рассказав о его энтузиазме в работе, его честности и храбрости, о ключевых ролях, которые он сыграл в операциях, когда они вместе боролись с терроризмом. Постепенно она почувствовала, как меняется настроение аудитории.

  – Дело в том, – сказала она наконец, – что в данном случае Дэйв Армстронг действовал импульсивно, даже безрассудно. Он принял неправильное решение. Быть может, были причины его неверных суждений: неладное случилось с сердечным делом, которое ужасно его огорчило. Это было неправильно – и нехарактерно – для этого наиболее профессионального человека позволять личным причинам вмешиваться в его профессиональное поведение. Но я хочу, чтобы вы, тем не менее, знали, что он храбрый и хороший человек, и все, что он делал, было с мотивом служения своей стране и предотвращения вреда другим. Уверяю вас, вам не нужно бояться, что он будет сотрудничать со своими похитителями.

  Она села, и, к ее удивлению, коммандос разразились аплодисментами. – Merci , мадемуазель, – сказал Лаваль. – Это и хорошо сказано, и весьма обнадеживающе.

  Другой коммандос из группы вокруг Лаваля поднял руку. Он сказал Сера: «В суматохе штурма может возникнуть хаос. Если выяснится, что в доме больше людей, чем мы ожидаем, вы будете рядом, чтобы помочь с идентификацией?

  – Да, – сказал Сера. – Хотя лично мне известен только Мильро.

  Лиз заговорила. – Я могу идентифицировать эти цели и, конечно, заложника тоже.

  – Вы тоже приземляетесь? – спросил коммандос с нескрываемым удивлением.

  – Естественно, – просто ответила Лиз. – Но не беспокойтесь – я не буду мешать.

  Брифинг завершился, Лиз и Сёра удалились, оставив три команды для обсуждения последних деталей. Когда они спускались в гостиную, Сёра сказал: «Должен сказать, что сначала они отнеслись к этому немного скептически. Но то, что ты сказал о Дэйве, все изменило. И они больше всего впечатлены тем, что вы идете с нами. Они предполагали, что ты останешься здесь или будешь ждать на фрегате у берега.

  – Мне жаль разрушать их предубеждения, – сказала она немного язвительно.

  Сера выглядел смущенным, и она тут же пожалела о своей резкости. Он сказал: «Боюсь, этот тип французов довольно… традиционен… Это то слово?»

  – Да, хотя и нереконструированный тоже подойдет. Но не волнуйтесь, – сказала Лиз, и теперь она улыбалась, – у нас их полно и на нашей стороне Ла-Манша.

  51

  У них заканчивалась еда. Не осталось ничего свежего – ни овощей, ни хлеба, ни молока, только несколько консервных банок. Мильро прикинул, что они смогут продержаться еще день, а потом им придется откуда-то брать припасы. Единственный источник еды на острове лежал на прилавках мини-маркета Казино в поселке Поркероль в трех километрах от него.

  Именно здесь он намеревался получить провизию, когда планировал все это до того, как они отправились из графства Даун. Спланировано , иронически подумал он. В том-то и беда: ничего не было спланировано должным образом; все это было просто панической реакцией.

  Он полагал, что послать Гонсалеса в деревню все еще можно безопасно, но это был риск, и во многих смыслах – Гонсалеса с его сильным испанским акцентом и склонностью вытаскивать пистолет при малейшей провокации было трудно не заметить. Кроме того, всегда оставался шанс, что, каким бы глупым испанцем он ни казался, Гонсалес просто сядет на паром с билетом в один конец и больше никогда не вернется. То есть, если ему удалось уйти. Мильро предположил, что описание Гонсалеса будет так же широко распространено во Франции, как и его собственное, и описание Пигготта.

  Думая о визите Сера к Аннет, он все больше убеждался, что время уходит. Он начинал чувствовать себя зверем в лесу, когда огонь сомкнулся со всех сторон. У него было интуитивное чувство, что его бывшие коллеги кружили все ближе, готовясь двинуться навстречу убийству.

  Еда была не единственной проблемой. Джеймс – Милро просто не мог привыкнуть к новому имени Симус – становился все более неуравновешенным. Он казался человеком, очень близким к концу своей веревки. Накануне вечером он вышел из себя, когда его портативный компьютер замерз, и он швырнул его через всю комнату. Бог знает, работало ли оно до сих пор. Пиггот проявлял все больше и больше признаков нетерпения; этот человек, казалось, не мог усидеть на месте и три или четыре раза в день спускался по тропинке у скалы, чтобы проверить, на месте ли шлюпка, закопанная в кустах.

  Еще более тревожным было то, что он игнорировал совет Мильро не пользоваться мобильным телефоном. Каждые несколько часов он спрашивал, есть ли ответ от контактов, которые, по словам Милро, он отправил по электронной почте с предложением продать Дэйва. Милро боялся, что если что-то не произойдет в ближайшее время, он сорвется, а это может означать очень плохие новости для Уиллиса в подвале. И, возможно, для самого Мильро.

  Никаких признаков ответа от контактов не было, потому что Милро фактически не отправлял никаких электронных писем. Вместо этого его первоначальная идея заключалась в том, чтобы убедить Джеймса, что Аннет должна быть посредником с покупателями. Затем каким-то образом она увезет Уиллиса с острова, а Мильро найдет способ проследить за ней, оставив Джеймса и испанца на произвол судьбы. Затем он и Аннет затаились, пока ситуация не успокоилась.

  Таков был его план, но чтобы он сработал, ему нужен был спокойный мозг Аннет, чтобы проработать детали. А для этого ему нужно было ее увидеть. Но теперь об этом не могло быть и речи, поскольку электронное письмо, которое он получил сегодня утром от Аннет, ясно дало понять: я думаю, что лучше на некоторое время отложить мой визит. Слишком многолюдно, даже в это время года. Она находилась под наблюдением и не могла избавиться от него.

  Это означало, что теперь был только один выход.

  Милро понадобилось десять минут, чтобы составить письмо. Он сидел на тростниковом стуле за старым сосновым столом в гостиной, держа несколько окон открытыми на экране, пока печатал – готовый переключиться по щелчку мыши, если кто-нибудь войдет и попытается заглянуть ему через плечо. Но Гонсалес был в своей спальне, курил сигареты и слушал кассеты с испанской поп-музыкой, а Пиггот расхаживал по крыльцу снаружи. Каждый раз, когда его шаги останавливались, Мильро нервно ждал. Наконец он закончил и нажал кнопку «Отправить».

  Привет Мартин

  У меня есть кое-что ценное для вас и ваших коллег по каналу. Я могу доставить этот пакет и ответственных за его получение, и я сделаю это и помогу привлечь виновных к ответственности при одном условии.

  Мне нужна уверенность в том, что у меня есть официальный иммунитет от судебного преследования со стороны как французских, так и британских властей.

  Я сохранил пакет невредимым, но, возможно, не смогу продержаться так долго.

  Я жду вашего ответа. Время уходит.

  Антуан

  52

  – Ветер усиливается, – сказала Лиз. Она наблюдала за яхтами в гавани через окно ресторана, где они рано ужинали. – Это не остановит нас, не так ли? – с тревогой спросила она.

  – Это мистраль. Он приходит и уходит в это время года. Но не беспокойтесь, – с улыбкой сказал Мартен Сёра. – Потребуется ураган силой десять баллов, чтобы остановить Лаваля и его коллег. Это может означать, что они изменят план и загрузят надувные лодки на фрегат, а не отправят их с базы. Но так будет намного удобнее, я вам скажу. Вы когда-нибудь были в одной из этих надувных лодок? Они неприятны, особенно если море неспокойно.

  – Когда они примут решение?

  – Где-то в ближайшие несколько часов. Погода на этом побережье в это время года очень нестабильна. Ветер может снова стихнуть.

  «Я думал, что здесь, на юге Франции, всегда тепло и солнечно. Показывает, как много я знаю.

  Наступила тишина, пока они пили кофе. Затем Лиз сказала: «Ожидание всегда самое худшее. Я гораздо больше нервничаю перед операцией, чем когда она уже идет. А этот даже не в наших руках – нам ничего не остается, как ждать.

  'Ты прав. Жди и надейся, что все будет хорошо. Но я думаю, у нас есть все основания ожидать, что так оно и будет.

  Она улыбнулась ему. – Вы оптимист, Мартин. Я просто надеюсь, что ты прав.

  «В нашей работе нужно быть оптимистом. Вы ожидаете успеха, иначе вы бы никогда ничего не сделали. Это то, что движет нами. Вы не согласны?

  'Это правда. Но в глубине души всегда есть мысль о том, что что-то может пойти не так, и о последствиях, если это произойдет». Она подумала о Дейве и о последствиях для него, если в следующие несколько часов ничего не получится.

  «Вот в чем заключается эта работа: волнение и страх. Но есть и удовлетворение, когда все идет как надо. Что бы ни случилось, по крайней мере, это никогда не бывает скучно. Это очень помогает, когда другие дела идут не так хорошо».

  Лиз посмотрела на него, чувствуя, что он хочет сказать больше. «Есть ли что-то в вашей жизни, что не ладилось?» – мягко спросила она.

  Он слегка пожал плечами. – Недавно был. Он вздохнул, а затем, казалось, решил, что хочет рассказать ей об этом. «Однажды в пятницу прошлого года моя жена неожиданно объявила, что едет на выходные в Эльзас. Я был удивлен, потому что она не упомянула об этом раньше. Еще больше я удивился, когда выходные закончились, а она так и не вернулась». Он искоса посмотрел на Лиз. – Она так и не вернулась. Она забыла сказать мне, что все еще любит своего первого бойфренда».

  'Это ужасно. Мне так жаль.'

  Сера пожал плечами. – Я тоже поначалу сожалел. Очень жаль. Но это уже история. Мы в разводе уже полгода. И вот тут-то и появилась работа. Как бы плохо я себя ни чувствовал в то время, я всегда чувствовал себя лучше, как только приходил на работу».

  Лиз ничего не сказала, но знала, что он имел в виду. Когда ее личная жизнь казалась особенно безрадостной (был Марк, женатый журналист Guardian , Пит, голландский банкир, который бросил ее, и всегда мучительно недоступный Чарльз Уэтерби), она всегда находила одно утешение. Работа. Как лекарство от сердечной боли он был непревзойденным.

  – В любом случае, – сказал Сера, – хватит. Если вы закончили, я принесу счет. Предлагаю вернуться на базу пешком через город, и я покажу вам магазин Мильро. Она уже закрыта, так что шансов встретить столь сдержанную мадам Дипо нет. Она ничего не отдала с тех пор, как мы с Изабель позвонили туда. Никаких телефонных звонков, кроме чисто деловых, и она вообще не выходила по вечерам.

  Через полчаса они снова были у ворот военно-морской базы. Лиз надеялась поспать несколько часов перед рандеву в три тридцать утра. Но не прошло и десяти минут, как она пробыла в своей комнате, как зазвонил телефон на столе. Это был Сера. 'Лиз. Простите, что беспокою вас, но мне нужно вам кое-что показать.

  Ее желудок сжался. Были плохие новости о Дэйве? У подножия лестницы стоял Сера, сжимая лист бумаги, и лицо его потеряло обычное спокойное выражение. Как только она оказалась в пределах слышимости, он сказал: «Я получил электронное письмо от Антуана». Он вручил ей бумагу, и когда она ее прочитала, он сказал: «Он говорит, что может передать вашего коллегу».

  Лиз внимательно прочитала письмо, убедившись, что полностью понимает французский язык. Она озадаченно посмотрела на Сера. – Я не понимаю. Это не может быть то, что он планировал все это время, иначе он бы связался раньше. Как ты думаешь, что происходит, Мартин?

  «Должно быть, был какой-то другой план, который не сработал. Я думаю, он знает, что мы приближаемся; Аннет отправляла ему электронные письма и говорила, что петля затягивается. Мильро пытается оставить Пигготта и его испанского наемного убийцу лицом к лицу с музыкой, в то время как он заключает сделку, чтобы спасти собственную шкуру. Это типично для него.

  Лиз на мгновение задумалась. – Вы знаете Милро, а я нет. Но я не понимаю, как он сможет выполнить это предложение. Она помахала распечаткой одной рукой. «Я не могу поверить, что Пигготт позволил бы этому случиться. Он слишком проницателен для этого и подозрителен до паранойи. И не забывайте, Гонсалес работает на Пигготта, а не на Милро. Думаю, если бы Пиггот узнал об этом электронном письме, он без колебаний приказал бы Гонсалесу убить его.

  – Мне кажется, Антуан в отчаянии. Он зажат между камнем и… как бы это сказать?

  Лиз только улыбнулась, потому что она напряженно думала. Сера подождал, затем сказал: – Как бы вы хотели продолжить? В конце концов, риску подвергается ваш коллега.

  Она сказала: «Мне нужно проконсультироваться с головным офисом. Но мне также нужно ваше мнение – как вы думаете, Мильро сможет выполнить то, что обещает?

  Сера на мгновение задумался. – Я думаю, он хочет отчасти искупить свою вину. Но сможет ли он, зависит от ситуации на острове, а этого мы не знаем.

  – Вот именно, – сказала Лиз.

  «Одно я знаю точно: Антуан может о себе позаботиться. Я был бы удивлен, если бы даже этот Пиггот мог легко взять над ним верх. Но это не поможет нам в вашей проблеме – в конце концов Мильро будет заботиться о своих интересах, а ваш коллега будет вторым, что бы он нам ни обещал.

  Что оставит Дэйва на милость психопата Пигготта и его наемного убийцы Гонсалеса. Нет, спасибо, подумала Лиз. – Я собираюсь порекомендовать нам действовать, как и планировалось. Могу ли я использовать связь на базе?

  Двадцать минут спустя ответ Биндинга оказался уклончивым. Ему нужно будет проконсультироваться в Thames House. Но Лиз скопировала свое сообщение в офис ГД, и через пять минут пришел ответ. ГГ согласен с вашей рекомендацией. Пожалуйста, продолжайте, как планировалось, и удачи.

  53

  Дэйв дрожал. Чем больше он двигался, пытаясь согреться, тем холоднее ему становилось. Когда его впервые заперли в подвале, там не было особенно холодно. Но сейчас было холодно и сыро. Его ребра сильно болели, а голова все еще пульсировала. У него должна быть температура. Если кто-нибудь не спасет его в ближайшее время, это перерастет в пневмонию, и он умрет в этом жалком месте, так и не узнав, где он и зачем он здесь.

  Это если бы испанец не убил его первым. Теперь в голосе мужчины была настоящая ненависть. Если бы Дэйв дал ему хоть малейшее оправдание, он бы всадил в него пулю. Каждый раз, когда Гонсалес открывал дверь, чтобы засунуть поднос с едой, он смотрел на него с настоящей злобой. Еда, подумал Дэйв, вряд ли это можно так назвать. Его становилось все меньше и меньше, едва ли достаточно, чтобы сохранить жизнь птице, и все более и более отвратительным. Должно быть, они заканчиваются, и это была еще одна причина, по которой что-то должно было произойти в ближайшее время.

  После того, что он слышал накануне, больше не было шума вертолетов, но это должно быть хорошим знаком. Если бы французы были в курсе этой группы, они хотели бы быть уверены, что не предупредят их. Он сказал себе, что Лиз и команда будут рыскать для него по земле при помощи всех иностранных служб, с которыми они были связаны. Рано или поздно они узнают, где он, и помощь будет уже в пути. Это должно быть лишь вопросом времени.

  Между тем, он должен был остаться в живых, пока они не придут, и быть готовым помочь им, если сможет. Ибо он не сомневался, что Пигготт и испанец сделают все, чтобы оказать сопротивление спасателям, в том числе и застрелят его. Это было бы наихудшей удачей, с горечью подумал Дэйв, если бы его убили прямо на пути к освобождению.

  Что ж, он не собирался ждать, пока это произойдет, и хотя бы для того, чтобы сохранить бодрость духа, он решил действовать. А это означало найти какое-нибудь оружие – любое, даже самое примитивное, – которое увеличило бы его шансы, если бы началась стрельба. Проблема была в том, что подвал был вычищен: там был его матрас, ведро, служившее отвратительным туалетом, две большие пустые винные бочки, поставленные на бока на подставках, и стена пустых винных стеллажей. Вот и все, за исключением еще одной стойки, на самом деле просто длинной сосновой плиты на стене с крючками, которые, должно быть, когда-то использовались для подвешивания инструментов. Но инструментов давно не было, и когда Дейв попытался вытащить один из крюков – слабое оружие, но лучше, чем ничего, – он обнаружил, что все они неподвижно застряли глубоко в доске.

  Не сдавайся, сказал он себе. Двигаясь медленно и вздрагивая каждый раз, когда он делал больше, чем крошечный неглубокий вдох, Дэйв систематически исследовал остальную часть подвала. Тонкий луч света из узкого окна не доходил до углов, так что ему пришлось засунуть туда руку и ощупать, отчего пауки разбежались.

  Через десять минут он был измотан и готов сдаться; он вообще ничего не нашел. Он прислонился к одной из двух пустых бочек для поддержки, и внезапно то, что поддерживало ее, не выдержало. Ствол скатился с подставки, рухнув на пол, и Дэйв упал, приземлившись на поврежденные ребра.

  Боль была колоссальной, и он лежал на полу, задыхаясь и мучаясь. Через некоторое время агония сменилась болью, и он встал на колени и посмотрел на поврежденный ствол. Он раскололся на части, его ребра разошлись веером, как распускающийся цветок. Мог ли он использовать одно из деревянных ребер в качестве оружия? Нет, они были слишком велики, чтобы их можно было скрыть. А как насчет круглых металлических полос? Опять же, они были слишком велики, да и резать их было нечем.

  Но когда он посмотрел на груду дров, лежащую на полу подвала, Дэйв увидел что-то маленькое и металлическое, поблескивающее среди деревянных дощечек. Не обращая внимания на боль, он подполз и потянулся туда, где видел отблеск, но был вознагражден острым уколом пальца. Он порезался, но ему было все равно. Он осторожно ощупал вокруг снова, что бы это ни было. Понятно! Он посмотрел на предмет в своей руке. Это был какой-то клинок.

  Подняв его к свету, он увидел, что держит в руке небольшой ножик, не более четырех дюймов длиной, с червивой деревянной рукоятью и тонким ржавым лезвием со злобно острым концом – с пальца теперь капала кровь. Лезвие было тонким и ненадежно болталось в древней рукоятке. Но если бы он был сделан из лучшей стали, Дейв не мог бы восхищаться им больше. Он чувствовал себя прекрасно в его руке, и он держал ее с любовью. Это было оружие. Он мог использовать его только один раз, и он тщательно выбирал момент.

  54

  Лиз проснулась, когда сработал будильник на ее телефоне. Было три часа ночи. Она скорее задремала, чем спала, в течение трех часов, тревожащиеся смутными снами о Дейве, Пигготте, магазине Милро и лодках, качающихся на ветру.

  Она только легла в постель после того, как помогла Мартину составить уклончивый ответ Мильро, когда в ее комнату позвонил офицер связи. Для нее было сообщение из Белфаста. Так что ей пришлось снова одеться. Сообщение было от Пегги – Лиз могла представить ее в офисе, отказывающуюся идти домой, пока можно было чем-то помочь Дейву.

  Пегги сообщила, что Мэлоун, местный головорез, работавший на Пигготта в Белфасте, сломался во время допроса. Он рассказал полиции все, что знал о деятельности Пигготта, включая убийства Дермота О'Рейли и Шона Маккарти, а также план убийства Джимми Фергуса. Пегги хотела, чтобы Лиз знала, что были выданы ордера на арест Пигготта и Гонсалеса по обвинению в убийстве; запросы об экстрадиции будут поданы в ту же минуту, когда они будут задержаны. Будем надеяться, что они понадобятся, подумала Лиз, поскольку сомневалась, что этих двоих когда-нибудь схватят живыми.

  Она оделась в теплую одежду и спустилась вниз к месту встречи в гостиной. Мартин выглядел угрожающе в черной военной форме и брюках, а также в легких черных непромокаемых ботинках. В руке он держал черную балаклаву и шлем.

  – Наденьте это поверх одежды, – сказал он, указывая на другой комплект черной одежды, разложенный на стуле. «Они самого маленького размера, поэтому я надеюсь, что они не будут слишком большими».

  – Где коммандос?

  – Они в гавани, грузят надувные лодки на фрегат. Ветер немного утих, но все еще дует, так что решили в них не выходить».

  – Слава Богу за это, – сказала она, натягивая костюм.

  Фрегат был длинным, тощим, зловещим на вид судном с кормой, открытой, как автомобильный паром. Один из членов экипажа встретил Лиз и Мартина на борту и провел на мостик, чтобы встретить капитана. Выглянув в узкое окно перед собой, Лиз увидела, что стреловидность лука сломана большим орудием.

  «Этот корабль выглядит способным снести остров с лица земли», – заметила она Мартину.

  'Это. А за нами зенитные ракеты. Так что, если Пиггот начнет воздушную атаку, – сказал он с ухмылкой, – мы сможем справиться и с этим.

  Ровно в четыре часа фрегат выскользнул из порта и тихо проплыл мимо гавани Тулона, где дремлющая флотилия парусных лодок и моторных крейсеров заполнила ряды причалов. Когда они вышли в открытое море, набирая скорость, ветер начал трясти корабль, и в окно перед ними забрызгали брызги. Два фонаря на носу отбрасывали двойные лучи на волны, когда фрегат описывал длинную дугу на восток, к Иль-де-Поркероль. Лиз на мгновение показалось, что она увидела первые проблески рассвета, пробивающиеся светло-серыми полосами на фоне горизонта, но глаза обманывали ее – была еще глубокая ночь, а небо было черным, как уголь.

  Когда они приблизились к острову, Мартин положил руку на плечо Лиз. – Лаваль попросил меня убедиться, что вы понимаете правила этой операции. Когда мы приземлимся на острове, он главный. Мы с тобой просто советники. У меня есть связь, а у тебя нет, так что ты должен держаться очень близко ко мне, чтобы не потерять связь. Если возникнут проблемы, мы выполним приказ Лаваля.

  Лиз кивнула. Это была не первая военная операция, в которой она участвовала. – Compris , – сказала она.

  Фрегат остановился, и с легким всплеском первый надувной корабль с шестью коммандос на борту вынырнул из-за кормы и, слегка скользя по волнам, с заглушенным подвесным мотором направился к паромному терминалу на северной стороне острова.

  – Пора идти, – сказал Мартин, и они спустились по вспомогательным трапам в брюхо корабля. Двенадцать оставшихся коммандос представляли собой пугающее зрелище: они были полностью одеты в черное, их лица были залиты черной смолой, они были в балаклавах, с очками ночного видения на макушке, с оружием и снаряжением, висевшими по бокам.

  Через десять минут фрегат снова остановился, на этот раз на средиземноморской стороне острова, в полумиле от фермы и в полумиле вниз по побережью. Вторая команда забралась в свою лодку и быстро отплыла, чтобы занять свою позицию далеко от бухты, прикрывая путь отхода.

  – Ну вот, – сказал Мартин, улыбаясь Лиз, и ее желудок так сжался, что на мгновение она подумала, что ее стошнит. Лаваль пожал друг другу руки, и они пожелали друг другу удачи . Через несколько секунд настала очередь Лиз вылезать с открытой кормы в качающуюся резиновую лодку.

  – Позвольте мне помочь, – сказал Сера.

  «Я в порядке», но тем не менее она была благодарна, когда он крепко держал ее за руку, пока она спускалась в лодку, где ждал коммандос, чтобы помочь ей сесть на борт среднего понтона.

  – Держитесь крепче, – сказал Сера, присоединяясь к ней на понтоне, и через мгновение Лаваль сел на корму, мотор зажужжал, и они тронулись в путь.